Торнбери‑Хаус, Беркли‑сквер 21 страница

Он поднял с пола рубашку и надел ее, повернувшись к Вивьен спиной.

– И поэтому, моя дорогая, никакие соглашения между нами невозможны.

Зашуршали простыни, Вивьен мягко зашлепала босыми ногами по полу. Ее изящные руки обвили его за талию, щека прижалась к спине между лопатками.

– Мне очень жаль, что твои родители причинили тебе столько боли, – сказала она. – Но их позор – не твой.

Он хотел вырваться, но не смог заставить себя сделать это. Она так тепло прижималась к его спине, что он чувствовал себя в раю.

– Думаю, ты скоро поймешь, что подобное мнение – в меньшинстве. В моем случае большая часть общества согласна с моим отчимом.

Виьвен обошла его так, чтобы встать прямо перед ним. Завернувшаяся в одну только простыню, она выглядела невозможно красивой.

– Но твоя мать – одна из женщин светского общества, вызывающая наибольшее восхищение. Не знаю, кому известна правда о твоем происхождении…

– Да практически каждому, – перебил ее Аден циничным тоном.

– Лично я не слышала даже намека на сплетни, а я выезжаю вот уже семь лет.

Вот теперь, когда Вивьен упомянула это, он вдруг понял, что не помнит, когда кто‑ нибудь в последний раз намекал на его скандальное проихождение. И то, что его мать занимает очень высокое положение в обществе, – чистая правда. Так может быть, скандал давно утих до той точки, когда это уже не имеет значения? Позор и негодование так долго окрашивали его жизнь (Аден уже и не помнил, когда впервые узнал о своем настоящем отце), что, может быть, он и в самом деле воспринимает все в искаженном виде? И все‑ таки…

– Аден, – сказала Вивьен, ткнув его пальцем в грудь, – ты уже десять лет провел вдали от Лондона. Какой бы скандал ни сопровождал твое рождение, это уже давным‑ давно ничего не значит. Кроме того, вряд ли ты единственный незаконный ребенок принца. У герцога Кларенса их десять, и ни для одного из них эта история яйца выеденного не стоит.

Аден поскреб поросший щетиной подбородок.

– Все это, конечно, верно, но не пытайся уверить меня, что тебя это не волнует.

Вивьен с таким презрением посмотрела на него, что ему захотелось переступить с ноги на ногу.

– Ты в самом деле считаешь, будто я настолько ограниченная? – осведомилась она. – И что же я такого сделала, чтобы внушить тебе подобные мысли?

Обдумывая ее вопрос, он подошел к кровати и сел на край. Вивьен подобрала болтающийся конец простыни и последовала за ним.

– Если на это наплевать мне, – произнесла она совершенно прозаичным тоном, – не понимаю, почему это должно волновать тебя.

В груди вскипала досада. Почему она не видит, насколько все это невозможно? Он выбрал свой путь давным‑ давно и помечен им навсегда. Она даже представить себе не может, чем для нее окажется любовь к нему!

– Я не гожусь для брака не из‑ за своего происхождения, а из‑ за того, чем занимаюсь. – Аден сурово посмотрел на нее, желая, чтобы она наконец поняла.

На лице Вивьен вознило терпеливое выражение.

– Да, ты шпион. Но ведь ты не останешься шпионом навечно, правда? Я готова подождать.

Ну вот, она уже пытается им командовать.

– Вивьен, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Жизнь, которую я вел, вещи, которые делал… с моей стороны будет преступлением позволить тебе прикоснуться к этому. Ты слишком невинна и защищена, чтобы понять…

– Естественно, я не сумею понять, чем ты занимался. О, погоди, сумею! – язвительно воскликнула она. – Я же видела это в ту ночь, когда ты меня спас. Ты воткнул нож между ребер тому человеку у пещеры.

– Что, уже забыла, как ты на это отреагировала? Едва не лишилась чувств.

Вивьен закатила глаза.

– Конечно, я едва не лишилась чувств. Это было ужасно. Но полагаю, когда спасаешь похищенных людей, тут уже не до игрушек. Ты сделал то, что было необходимо, и я тебе за это очень благодарна.

– Вивьен…

Она выставила перед собой руку.

– Я понимаю – то, что ты делаешь, очень важно, особенно во время войны. И уже сказала тебе, что готова подождать. Так что спрашиваю тебя еще раз – в чем именно проблема?

Аден стиснул кулаки. Он никак не ожидал, что она поведет себя настолько прагматично. Иисусе, в том, что она говорит, действительно есть смысл, и это его чертовски напугало. Он не мог перенести мысль о том, чтобы подвергнуть ее опасности или хоть как‑ то запятнать тем, чем занимается. А если он на ней женится или даст ей надежду на брак, наверняка поставит ее под угрозу. Об этом позаботится его прошлое.

И Аден заставил себя ожесточиться сердцем.

– Проблема в тебе, Вивьен. Ты делаешь это невозможным.

Глаза ее расширились, но она не отступала.

– Не понимаю.

– Любовь к тебе, твое появление в моей жизни делает меня уязвимым. А когда уязвим я, опасности подвергаешься ты, и с этим я смириться не могу.

От ее лица отхлынули краски.

– Объясни, пожалуйста.

– За несколько недель до твоего похищения я был на задании во Франции с небольшой группой агентов. Мы работали вместе годы и знали друг друга так же хорошо, как и самих себя. Один из них был моим ближайшим помощником и давним другом. Звали его Джон, и он бы с радостью отдал жизнь и за меня, и за любого члена нашей команды.

Аден замолчал, медленно разжал кулаки и вытер вспотевшие ладони о бедра.

– Дальше, – поторопила его Вивьен.

Аден посмотрел на нее и кивнул.

– До этого Джон провел несколько недель в Италии и там увлекся женщиной – красавицей и настоящей актрисой. Приехав в Париж, чтобы встретиться со всеми нами, он привез ее с собой.

Красивые брови Вивьен изогнулись, но она промолчала.

– Разумеется, я возражал, – продолжал Аден, – но Джон ничего не желал слушать. Он клялся, что они любят друг друга и что она именно то, чем кажется. Что бы я ни говорил, все было напрасно, и в конце концов я сдался, но только после того, как Джон пообещал, что если он хочет остаться с этой женщиной, ему придется по завершении миссии покинуть разведку. – Аден не сдержал горькую усмешку. – Он так сильно ее любил, что сразу согласился.

Вивьен вздрогнула и плотнее завернулась в простыню.

– Это я понять могу.

– Вероятно, и я тоже. Да только у Джона не было ни единого шанса уйти в отставку, потому что его любовница перерезала ему во сне горло, а затем украла закодированные карты, которые он вез в Англию.

Аден проигнорировал сдавленный вскрик ужаса Вивьен.

– Видишь ли, она шпионила для Франции и все это время просто использовала Джона. Не окажись я таким чертовски тупым, не доверься с такой готовностью старому другу, я бы все вовремя понял и нашел бы способ разоблачить ее смертельную шараду. Все выглядело слишком аккуратным и удобным, но я позволил чувствам Джона, – тут Аден поправился, – моим чувствам встать на пути, а в результате Джон погиб.

– Это не так, Аден.

Вивьен потянулась к нему, но он, увернувшись, вскочил. Невыносимо, если она начнет утешать его, когда он этого не заслуживает.

– Это так, – отрезал он, подходя к камину, взглянул на Вивьен, увидел, что она дрожит, и бросил на тлеющие угли еще одно полено из плетеной корзинки. Когда пламя снова разгорелось, он выпрямился и посмотрел Вивьен в лицо.

– Что случилось с женщиной? – спросила она.

– Я ее убил.

Вивьен побледнела, но выражение ее лица почти не изменилось.

– Понимаю. У тебя не было выбора.

Аден подскочил к ней в два шага.

– Ты ничего не понимаешь! – прорычал он, схватив ее за голые плечи. – Мужчина моей профессии не может позволить себе эмоциональной вовлеченности! Не может полюбить или обзавестись семьей. Это сделает его уязвимым, как Джона. Это сделает уязвимым меня, и я начну совершать ошибки. Возможно, фатальные.

В ее глазах вспыхнуло синее пламя.

– Ты что, сравниваешь меня с той женщиной Джона? Французской шпионкой и убийцей?

– Да конечно же нет! – Он легонько встряхнул ее за плечи. – Разве ты не понимаешь? Проблема в том, что я чувствую. Когда я с тобой, то перестаю соображать. Чувства – это помеха. Они опасны. Ты представляешь опасность для меня, а я для тебя.

Вивьен упрямо сжала губы.

– Я с этим не согласна. Я никогда не чувствовала себя в такой безопасности и такой счастливой, как сейчас, когда ты со мной, несмотря на самые ужасные обстоятельства.

Губы Адена скривились в язвительной усмешке.

– Расскажи это бедняге Джему.

Вивьен вздрогнула, и он ее отпустил. Позволил себе еще раз окинуть взглядом ее бледную изящную красоту, круто повернулся и устремился к двери.

– Аден, погоди!

Барьер вокруг его сердца упал на место, отражая страдальческую мольбу в ее голосе.

Почти.

Он оглянулся. Вивьен стояла посреди комнаты, завернувшись в измятую простыню, как одинокая, всеми покинутая богиня. Безутешность в ее взгляде едва не убила его. Но когда она хотела заговорить, он предостерегающе вскинул вверх руку.

– Прости, Вивьен, но все кончено.

Захлопнув дверь, Аден сказал себе, что все к лучшему, для них обоих.

Глава 32

После суток дороги из Сент‑ Клемента Аден, сопровождаемый только своими досадливыми мыслями, устало поднимался по лестнице к кабинету Доминика. Но несмотря на постоянное прокручивание их в голове, он продолжал пребывать в убеждении, что решение принял правильное. С телохранителями Доминика Вивьен будет в безопасности, а ему лучше держаться подальше от ее искушающего притяжения.

Лаконичная записка, объясняющая его внезапный отъезд, приведет Вивьен в бешенство, но в любом случае Аден мало чего мог добиться, снова и снова растолковывая ей свою точку зрения, которую уже изложил в их последнюю ночь, проведенную вместе. У них нет никакого общего будущего, и чем скорее он исчезнет из ее жизни, тем лучше. Вивьен легко справится с этой потерей, у нее множество вполне завидных кавалеров, и из любого из них получится более удачный муж, чем Аден.

А что до него… до Вивьен он никогда не отдавал своего сердца женщине, не сделает этого и впредь. Вивьен заявила на него свои права, и он никогда не освободится от этих уз. А сейчас осталось только одно, что он может для нее сделать, – отыскать доказательства, необходимые для того, чтобы отправить Хованского назад в его холодную русскую берлогу и дать Вивьен возможность снова занять свое законное место в светском обществе.

Он минуточку постоял под дверью кабинета, приводя в порядок мысли. Шеф не придет в восторг, узнав, что Аден вернулся в Лондон, но он уже достаточно долго поиграл в няньку. Самое время закончить эту опасную игру, а, прохлаждаясь в богом забытой северной деревушке, это сделать невозможно.

Все‑ таки открыв дверь, Аден застыл на пороге и нахмурился при виде Доминика, погруженного в беседу с Гриффином Стилом. На низком столике между ними стояли остатки завтрака. Шеф поднял взгляд и неприветливо посмотрел на него своими зелеными глазами.

– Блудный сын вернулся, – сказал Доминик. – Вообрази мое изумление, когда я получил твою записку с сообщением, что ты покидаешь свой пост.

Проигнорировав колкость, Аден коротко кивнул кузену.

– Гриффин, как непривычно видеть тебя за завтраком. Час для тебя чересчур ранний, разве нет?

Гриффин откинулся на спинку стула и вульгарно ухмыльнулся.

– О да, особенно если учесть, какую прелестную куколку мне пришлось оставить в постели, но записка твоего начальника была весьма настойчивой. – Он улыбнулся Доминику почти злобно. – По сути, мне приказали явиться сюда немедленно. Не будь я таким доверчивым, счел бы тон записки довольно угрожающим.

Доминик насмешливо взглянул на Гриффина.

– Я просто слегка тебя поторопил. Если за эти годы я что‑ то и понял, так это то, что ты не любишь утруждаться, несмотря на неотложность дела.

Гриффин лениво пожал плечом.

– Виновен по всем пунктам. Я не очень понимаю, какой смысл напрягаться, если в деле не замешаны твои личные интересы. Но, конечно, если на карту поставлено благополучие моего кузена, я всегда готов сделать исключение.

Аден фыркнул.

– Ну да, конечно. И все‑ таки, что ты тут делаешь?

– Этот же вопрос можно задать тебе, – мрачно произнес Доминик, усаживаясь за свой письменный стол. – Я послал за Гриффином сразу же, как только получил сегодня утром твою записку.

– Видишь ли, дорогой мой мальчик, – сказал Гриффин, – недавно мне в руки попала весьма интересная информация. Доминик решил, что будет лучше, если я сам тебе все расскажу.

– Я как раз собирался послать к тебе в Сент‑ Клемент курьера, но тут получил твое письмо, – добавил Доминик. – Надеюсь только, что еще не слишком поздно задействовать надежных телохранителей.

Аден ощутил укол тревоги.

– Информация касается Вивьен?

Проигнорировав вопрос, Доминик критическим глазом осмотрел Адена.

– Выглядишь чертовски паршиво, Аден. Когда ты в последний раз спал? И, кстати, когда ты прибыл в Лондон?

Аден с трудом удержался, чтобы не выругаться.

– Несколько часов назад. Приехал прямо из Сент‑ Клемента почтовой каретой, правда, заскочил к себе на квартиру, чтобы переодеться. – Нетерпение взяло верх. – О чем сообщил вам в записке.

– Да, записка, в которой недостает объяснения, почему ты вернулся. – Доминик раздраженно замахал рукой, когда Аден попытался возразить. – Ты мне все расскажешь, но сначала сядь и выпей кофе.

Аден подошел к серебряному кофейному сервизу, налил себе чашку. К счастью, Доминик любил чертовски крепкий кофе; Адену казалось, что ему потребуется несколько чашек, чтобы выдержать это совещание.

– Твоя информация касается Хованского? – спросил он Гриффина, усаживаясь.

Кузен кивнул.

– Мои усилия добиться честности от самых моих уклончивых источников все‑ таки дали результат. Похоже, что к похищению леди Вивьен имеют прямое отношение члены банды Кэмпворта.

Несмотря на горячую чашку кофе в руках, Аден похолодел.

– Бордена Кэмпворта?

– Именно его, – сурово ответил Гриффин. – Полагаю, ты согласишься, что это не самое приятное обстоятельство.

Один из пользующихся самой дурной славой боссов преступного мира в Англии, Кэмпворт управлял обширной сетью контрабандистов, вымогателей и грабителей. Кроме того, он держал на коротком поводке нескольких членов парламента и как минимум двоих членов правительства, поэтому его было трудно прижать к ногтю. Доминик уже много лет пытался покончить с ублюдком, но пока безуспешно.

– Вероятно, источник сумел подтвердить, что именно Хованский нанял людей Кэмпворта как для первого похищения, так и для второй попытки, которую тебе удалось отразить, – вмешался Доминик.

Гриффин кивнул.

– Кроме того, мой источник убежден, что планируется третье покушение, в котором будет принимать участие сам Хованский.

Аден откинулся на спинку стула, испытывая некоторое облегчение.

– Они могут попытаться, но Вивьен не найдут ни за что. Еще никто не сумел обнаружить Сент‑ Клемент.

Гриффин с Домиником обменялись обеспокоенными взглядами, и в груди Адена вновь всколыхнулась тревога.

– Что?

– Источник Гриффина твердо убежден, что Кэмпворту известно местонахождение леди Вивьен, – сказал Доминик.

Аден нетерпеливо помотал головой.

– Это невозможно, я об этом позаботился.

– Ты да, – ответил шеф. – Но, к несчастью, не леди Вивьен. Едва приехав в Сент‑ Клемент, она написала своему младшему брату.

Аден потер глаза; его замутило.

– Черт побери.

– Вот именно, – обреченно подтвердил Доминик.

– Как вы узнали? – спросил Аден.

– Вчера вечером Гриффин прислал мне сообщение о причастности Кэмпворта. К несчастью, я вернулся домой очень поздно, узнал новость только во втором часу ночи и тотчас же связался с человеком, которого определил в Блейк‑ хаус, но он утверждал, что все спокойно. Это меня не удовлетворило, и я отыскал Кита Шоу в клубе «Брук». Тот информировал меня (должен добавить, весьма неохотно), что Вивьен прислала ему короткое письмецо вскоре после приезда в Сент‑ Клемент, сообщая, что с ней все в порядке. Клялся и божился, что никому об этом не рассказывал, в том числе матери и старшему брату.

– А письмо он сжег? – спросил Аден, заранее страшась ответа.

– Нет.

– Господи Иисусе! – Аден вскочил и заметался по кабинету. Какой же он законченный болван! Ему и в голову не приходило, что Вивьен может сотворить такую глупость, но ведь она трясется над Китом, как курица над цыпленком. Следовало ожидать от нее чего‑ нибудь в этом роде и пристально за ней следить, в особености в те первые дни в Сент‑ Клементе!

– А Хованский? Где он? – рявкнул Аден.

– Находился в Остерли в доме Джерси, но меньше часа назад я получил сообщение от Кенилворта, которому приказано сидеть на хвосте у князя. Хованский два дня назад предположительно слег в постель с ужасной простудой, и ухаживал за ним только его лакей. Сегодня рано утром Кенилворту удалось подняться наверх, в спальню Хованского, и выяснить, что никакого князя в постели нет. К несчастью, лакей Хованского настолько запуган своим хозяином, что Кенилворту не удалось вытянуть из него никакой вразумительной информации.

Аден остановился перед Гриффином.

– Какие‑ нибудь подробности по срокам?

– Мой источник говорит, что нападение неотвратимо. Учитывая состояние, в котором он находился после того, как мои люди с ним разобрались, мы выжали из него все, что могли.

Аден придушил всплеск паники, заставляя себя мыслить ясно.

– А что с твоим источником? Ты позаботился о том, чтобы он не смог ничего рассказать Кэмпворту?

– На этот счет можешь успокоиться, кузен, – ответил Гриффин, вставая. – Кэмпворт не узнает ничего о бреши в своих планах. – Он кивнул обоим и направился к двери. – Предоставляю вам, профессионалам, заняться тем, что получается у вас лучше всего. – И остановился, взявшись за дверную ручку. – Очень надеюсь, что с леди Вивьен ничего плохого не случится. Она замечательная женщина и заслуживает куда лучшей участи, чем попасть в лапы человека вроде Хованского.

– Ни одна женщина на свете не заслуживает того, чтобы попасть в лапы Хованского, – заметил Доминик, когда Гриффин вышел. – Но пока давай сосредоточимся на том, как уберечь леди Вивьен.

– Я немедленно возвращаюсь на север, – сказал Аден. – Вивьен под надежной защитой, но будет лучше, если я попаду туда раньше Хованского. Смогу схватить ублюдка на месте преступления.

– Это будет нелишним, но думаю, наши проблемы чуть сложнее, чем тебе кажется. Понадобится политическое вмешательство, а это потребует определенных действий.

– Когда я с ним разберусь, никакое политическое вмешательство уже не потребуется, – прорычал Аден. – Мы закончили? Я должен ехать.

В ответ Доминик показал ему на один из стульев у стола. Аден с недоверием уставился на него.

– Это что, в самом деле так необходимо? – рявкнул он.

Шеф вздохнул.

– Могу только пожелать, чтобы ты мне больше доверял. Я отправил Кенилворта и еще одного человека на север сразу же, как только получил доклад о Хованском. Они вполне подготовлены, чтобы разобраться с любой проблемой, пока не прибудешь ты. А теперь сядь.

Бормоча что‑ то себе под нос, Аден сел. Когда Доминик начинал разговаривать таким тоном, спорить с ним было бессмысленно. Но при мысли о Вивьен, которая сейчас так далеко и которую, вероятно, преследует Хованский, в его кишки вгрызалась паника. И хотя логика подсказывала, что Вивьен под надежной защитой, сердце кричало, что он бросил ее именно тогда, когда она в нем больше всего нуждалась.

Доминик сложил ладони домиком и внимательно посмотрел на Адена.

– Почему ты вернулся? И не оскорбляй мой разум, утверждая, как сделал это в своей смехотворной записке, что считаешь необходимым поторопить расследование.

Аден с изумленным недоверием уставился на него.

– И мы будем говорить об этом сейчас? Когда Вивьен в опасности?

– Если она и в опасности, то только из‑ за тебя. Я понимаю, что последние несколько месяцев были для тебя трудными, но не ожидал, что твоя усталость (извини, лучшего слова я сейчас подобрать не могу) так сильно повлияет на твои суждения.

Аден вздрогнул – едва заметно, но Доминик все равно увидел, и часть холодного гнева ушла из его лица.

– Аден, я приказал тебе охранять леди Вивьен, пока мы не разберемся с этим делом, а не бежать в панике, впервые столкнувшись с собственными чувствами.

Аден мгновенно ощетинился.

– Мои чувства не имеют к этому никакого отношения. Я просто подумал, что…

Доминик властно вскинул руку, обрывая его.

– Не сомневаюсь, тебе бы хотелось, чтобы я в это поверил, но мы оба знаем, что это не так. Ты считаешь, что эмоции тебе только мешают, но игнорировать их больше нельзя.

– Господи, а я бы так этого хотел, – пробормотал Аден.

Строгое лицо Доминика сочувственно смягчилось.

– Друг мой, что бы ты себе ни думал, отрицание эмоций по большому счету лишь затуманивает твои суждения.

– Как чувства Джона затуманили его суждения во Франции? – вспыхнул Аден.

– Джона перехитрил другой агент, причем очень и очень хороший. Такое случается. А вот тебя она провести не смогла, и даже твоя привязанность к Джону не затуманила тебе мозги. Ты обсудил с ним все происходящее и честно его предостерег. Это его ошибка, не твоя.

Аден вспомнил своего друга, распростертого в кровати, голого, окровавленного, с торчащим из груди ножом. Тут же вспыло и другое, не менее отвратительное воспоминание – красивая обманщица, убийца Джона, погибшая от руки Адена. Да, она была хорошим агентом, но недостаточно хорошим, чтобы уйти от меча правосудия.

– Это война, – мягко произнес Доминик. – Происходят ужасные, трагические вещи. Отпусти это.

– Меня тошнит от войны, – внезапно выпалил Аден и замолчал, потрясенный простотой и искренностью своих слов.

– Нас всех тошнит. А теперь расскажи, почему ты оставил леди Вивьен.

Аден упрямо замолчал, но Доминик надменно вскинул бровь и стал спокойно ждать.

– Ну хорошо, – пробурчал наконец Аден. – Я в нее влюбился. Это вы хотели услышать?

К его большому удивлению, Доминик ухмыльнулся.

– Да, это. И полагаю, что и она тебя любит.

– Думаю, да, – осторожно сказал Аден.

– В таком случае, почему ты ее оставил?

Аден уставился на него, приоткрыв рот.

– Господи, Доминик! Вы же знаете, кто я такой и на что способен! И знаете мое происхождение. Вивьен заслуживает лучшего.

– Она заслуживает хорошего человека, который будет ее любить. Человека достаточно сильного, чтобы защитить ее от волков у порога.

Аден испустил жесткий смешок.

– Да, только вряд ли этот человек – я.

– Похоже, леди Вивьен с этим не согласна. Должен добавить, что и твоя мать тоже, а она, как тебе известно, дама весьма проницательная. Должен добавить, что я согласен с суждениями твоей матери.

Доминик встал, обошел стол и примостился на краешке полированной поверхности красного дерева. Аден с подозрением смотрел на него снизу вверх, чувствуя себя уязвимым и незащищенным.

– Аден, – добрым голосом начал Доминик. – С малых лет ты пытался скрывать свои чувства. Это вполне понятно, учитывая то, как лорд Торнбери обращался и с тобой, и с твоей матерью, не позволяя никому из вас забыть о ее ошибке. На том отрезке жизни чувства не были твоими друзьями. Это отношение ты принес и в разведку, и твое умение подавлять эмоции помогло тебе пережить множество сложных ситуаций. Но в данном случае отрицание сбило тебя с толку.

Аден уставился на шефа.

– Как это?

– Забудь на время свои страхи и сосредоточься на том, что ты испытываешь к леди Вивьен. Что данное конкретное чувство тебе подсказывает?

Аден попытался сделать так, как говорил Доминик, не обращая внимания на бешено бьющееся сердце и лихорадочно несущуюся по жилам кровь. Нет. Он пытался чувствовать, а не думать. Что велит ему сделать любовь к Вивьен?

Он закрыл глаза и застонал. Ответ был жесток, но очевиден.

– Я не должен был оставлять ее.

– Именно так.

Открыв глаза, он вскочил.

– Я не могу терять ни секунды.

Доминик кивнул.

– Вперед.

Аден схватил пальто и шляпу, ругая себя последними словами.

– Я идиот. Совершенный, законченный, дерьмовый болван.

Сардонический смех Доминика преследовал его до самой двери.

– Ну разумеется. Ты же влюбленный мужчина.

Глава 33

Вивьен заперла дорожный сундук и улыбнулась служанке, которой Аден поручил ее охранять.

– Спасибо, Эванс. Не могли бы вы, пожалуйста, попросить мистера Макдоннела или одного из лакеев подняться и унести это? Мне осталось упаковать только дорожную сумку, и я буду готова.

Эванс, долговязая расторопная женщина, фыркнула и взялась за сундук.

– Это ни к чему, миледи. Я не слабее их всех. И стреляю лучше, – пробормотала она, закидывая сундук на плечо.

В это Вивьен поверила сразу. Эванс могла притворяться камеристкой, но ее таланты определенно лежали в других областях. Она не очень искусно укладывала волосы или гладила одежду, зато следила за Вивьен, как кошка за единственным котенком. Ее спокойная участливая сила оказалась настоящим благословением в эти последние несколько дней, когда Аден сбежал в Лондон, даже не предупредив.

Вздохнув, Вивьен сложила шаль и сунула ее в саквояж. Эванс и Макдоннел страстно противились ее отъезду и чинили препятствия на каждом шагу. В конце концов она взяла дело в свои руки, улизнула вчера от них и наняла дилижанс на нынешнее утро. Накануне вечером Макдоннел закатил настоящую истерику, когда Вивьен сообщила, что он в последний раз накрывает ей обед.

– Миледи, вы не можете уехать! – восклицал Макдоннел, прижимая к жилету супницу, полную клецок. – Вы должны оставаться здесь до тех пор, пока за вами не приедет капитан Сент‑ Джордж или сэр Доминик! Мне голову оторвут, если я вам позволю. Кроме того, – безнадежно добавил он, – я уверен, что капитан вернется со дня на день.

Вивьен вежливо заметила в ответ, что Макдоннел может остановить ее единственным способом, – заперев в спальне. А если он действительно ее запрет, она просто вылезет в окно, спустится вниз по шпалерам и уедет в Лондон почтовой каретой.

Хмуро глядя на нее, Макдоннел в конце концов согласился, при условии, что они с Эванс поедут тоже. В глубине души Вивьен испытала облегчение, поскольку мысль о путешествии в одиночку ее пугала. Только понимание того, что она может застрять в Сент‑ Клементе еще на долгие недели, вынудило ее преодолеть все сомнения и ослушаться строжайшего письменного приказа Адена во всем повиноваться Макдоннелу.

«Мы позаботимся об этом, капитан Сент‑ Джордж».

Нахмурившись, она затолкала ночную рубашку в битком набитый саквояж и села на него, чтобы застегнуть. Всякий раз, стоило ей вспомнить последние слова Адена (а она вспоминала их постоянно), кровь быстрее бежала по венам. Он отверг ее, и это сначала ошеломило Вивьен, затем разозлило, а потом от унижения и гнева ее бросило в жар. Потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься за ним следом, но мысль о том, что она непременно разразится слезами, удержала Вивьен от безрассудного поступка.

А когда она успокоилась настолько, чтобы снова начать соображать, то поняла, что поступок Адена исполнен глубочайшего смысла. Всю свою жизнь он считал себя изгоем. Несмотря на то что в его жилах текла самая что ни на есть голубая кровь (и каким же шоком стала для него информация о том, кто его настоящий отец! ), его отвергали те, кто больше всего значил для него в жизни. Он чувствовал себя нежеланным и недостойным, живым воплощением скандала.

Размышляя обо всем этом, дрожа от холода в своей одинокой постели, Вивьен все‑ таки расплакалась. Она оплакивала не себя, а того одинокого маленького мальчика, сумевшего вырасти достойным мужчиной, но по‑ прежнему считавшего, что он никому не нужен. А выплакавшись, решила, что нужно дождаться утра и при свете дня сказать Адену, что она твердо намерена выйти за него замуж, поэтому лучше ему сразу привыкнуть к этой мысли.

Это и стало самой большой ее ошибкой. Она несколько часов позволяла прислуге убеждать себя, что он вот‑ вот вернется, но в конце концов интуиция подсказала ей правду. И если она хочет прожить жизнь с Аденом, нужно за это побороться и убедить его, что нелогично отказываться и от нее, и от жизни, которую они могут построить вместе.

Затянув ремни на саквояже, Вивьен в последний раз окинула взглядом уютную, изящно обставленную комнату. Все последние недели комната служила ей убежищем, так же как и город, и новые друзья. Она уже отправила миссис Петтигрю письмецо, сообщая, что им с мистером Паркером необходимо съездить в город, но они надеются вскоре вернуться. Месяц назад она с содроганием думала о том, что придется вести тут тихую, простую жизнь, а сейчас жизнь в Лондоне казалась ей пустой и беспокойной, полной шума и движения, но совершенно бессмысленной. Здесь она обрела довольство и счастье. Рядом с Аденом легко было представлять себе жизнь, не имеющую ничего общего с пустым блеском общества, зато полную любви.

Кинув на руку накидку, Вивьен подхватила саквояж и направилась к двери. Удерживая тяжелую сумку, она ногой толкнула дверь и зашагала по коридору, но едва начала спускаться по лестнице, как снизу раздался грохот, следом послышались возбужденные сердитые голоса и несколько ударов.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 20 212223 24 25 Следующая ⇒