Торнбери‑Хаус, Беркли‑сквер 20 страница

Ее улыбка погасла.

– К сожалению, она бы пришла в ужас, увидев меня в таком обществе. И наверняка обозвала бы их вульгарными грибами.

Аден уже успел понять, что существует единственная вещь, способная по‑ настоящему расстроить Вивьен, – ее семья, в особенности ее мать. Не требовалось быть гением, чтобы догадаться – леди Блейк долгие годы пренебрегала дочерью, а Вивьен очень не хватало материнской любви.

– Прости, – сказал он. – Я не хотел тебя расстраивать.

Она печально пожала плечами и погрузилась в задумчивое молчание. Элегантные брови сошлись вместе, а пальцы рассеянно играли с кисточками на завязках плаща.

– Что такое? – спросил Аден. – Скажи, и я все исправлю.

Вивьен испустила задушенный смешок, больше похожий на всхлип.

– Ничего. Просто я дурочка.

Сделав жалкую попытку улыбнуться, она стала выглядеть еще более несчастной. Аден приказал себе оставить ее в покое, но ему было очень трудно видеть ее такой печальной. Она обвинила его в том, что он отгораживается от людей, и это правда. Но он с невероятным трудом удерживал ее на расстоянии с самого первого момента, как увидел, и чувствовал, что эту битву проигрывает. И ему хотелось проиграть. Все лучше, чем видеть Вивьен такой потерянной и одинокой.

Он пересел на ее сиденье и обнял за плечи. Вивьен подскочила и с удивлением посмотрела на него, а когда задрожала, он притянул ее ближе.

Приподняв ее подбородок, Аден легко поцеловал Вивьен в лоб.

– Расскажи, что тебя тревожит, милая. Позволь мне помочь.

Ее руки вспорхнули и легли ему на грудь. Изящные пальцы, обтянутые мягкой светлой лайкой, едва заметно дрожали, словно какая‑ то часть Вивьен боялась к нему прикасаться.

– Я такая дурочка, – прошептала она.

Он наклонил голову, чтобы лучше слышать.

– Почему ты так думаешь?

Вивьен с трудом сглотнула, как ребенок, пытающийся не расплакаться, и Аден вдруг подумал – а когда хоть кто‑ нибудь по‑ настоящему слушал ее или ставил ее интересы выше своих?

– Я здесь так счастлива, – призналась она. – То есть я не забыла про князя Ивана и не перестала беспокоиться о семье. Но здесь так спокойно, и все тут такие ужасно добрые и заботливые. – Она жалко улыбнулась. – А слуги сэра Доминика избаловали меня до невозможности. Я стала такой эгоисткой, и признаюсь, что это меня тревожит. Иногда мне хочется остаться тут навсегда.

Она заслуживала, чтобы ее побаловали, и только Вивьен могла беспокоиться, что поддается этому. Это было частью ее обаяния. Несмотря на всю свою красоту и таланты, она по природе своей была скромной и доброй, привлекала к себе людей с веселой легкостью, проникающей за самые жесткие щиты. Даже служащие Доминика – все до единого агенты в отставке, сейчас ведущие этот их безопасный дом, – пали жертвами ее обаяния. Аден каждый день наблюдал, как они из кожи вон лезли, лишь бы ее порадовать.

– Ты заслуживаешь, чтобы тебя немного побаловали, – сказал он. – И не надо из‑ за этого волноваться.

Она вздрогнула, и Аден это почувствовал.

– Мне будет этого не хватать, когда мы вернемся в Лондон. Жизнь здесь настолько проще!

Она нахмурилась, словно пыталась что‑ то сообразить. Адену потребовалась вся его сила воли, чтобы не разгладить поцелуями морщинку, прорезавшую ее светлый лоб.

– Люди здесь такие непосредственные… и куда более искренние, чем в Лондоне, – сказала Вивьен. – Я знаю, это несправедливо, и мне повезло, что у меня там есть много дорогих друзей, которые обо мне заботятся. – Она раздраженно выдохнула. – Я понимаю, это все глупо. Люди есть люди, где бы они ни были.

– В этом заключен глубокий смысл. У светского общества есть свои привлекательные стороны, но искренность и непосредственность среди них не числятся. – Он легонько постучал по ее носу. – И ты это тоже знаешь. Просто ты слишком добрая, чтобы это признать.

Она коротко улыбнулась.

– Есть и еще одна причина, по которой мне жаль возвращаться домой.

Он удобнее притянул ее к себе, наслаждаясь ощущением ее гибкого тела в своих объятиях.

– И какая?

Вивьен набрала в грудь побольше воздуха, словно набиралась мужества.

– Буду скучать по тебе, конечно. Боюсь, что когда это закончится, я больше никогда тебя не увижу.

Тоска в ее голосе скрутила его сердце в узел. Он закрыл глаза, потрясенный собственным желанием ответить на ее чувство.

Иисусе. Аден открыл глаза.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь.

Вивьен вздрогнула и попыталась отодвинуться. Он обнял ее крепче.

– Прости, – сказала она. – Я не имею права такое говорить. И ты не должен думать, что я от тебя чего‑ то жду. Ты никогда не говорил…

Аден взял ее за подбородок, заставив посмотреть на себя.

– Ты должна от меня чего‑ то ждать, – произнес он жестким голосом. – Ты этого заслуживаешь. К несчастью, я тебя не заслуживаю.

Губы ее приоткрылись, она задрожала в его объятиях. Он знал, что должен сделать, – успокоить ее ласковыми словами и банальностями, заверениями, что ее жизнь скоро вернется в нормальное русло. Но ей требовалось не это. Ей требовался он, и без преград, которые он так привык возводить. Мать, Доминика, сводных братьев и сестер, коллег‑ агентов – он мог держать на расстоянии их всех.

Но только не Вивьен. Больше нет.

Он увидел боль отвержения в ее красивых грустных глазах. Аден узнал этот взгляд, он сам страдал от этой болезни. Заразился ею с тех пор, как узнал, кто он такой на самом деле – нежеланный ребенок, неудобный бастард жалкого подобия человека.

Вивьен нахмурилась.

– Честное слово, Аден, для человека умного ты иногда говоришь невозможные нелепости.

Этот неожиданный ответ заставил его хрипло рассмеяться. Ничего удивительного, что он так сильно ее хочет. Никто, кроме нее, не умеет его рассмешить или облегчить его заботы.

– Я знаю, милая, – виновато ответил он. – Иногда я смущаю самого себя.

Одиночество исчезло из ее глаз, сменившись веселыми искорками.

– Боже мой. Похоже, тебе срочно нужно что‑ то с этим делать.

Он приподнял ее лицо выше, погладил упрямый подбородок.

– Есть предложения, миссис Паркер?

– Для начала можете поцеловать меня, мистер Паркер.

* * *

Вивьен едва заметила, что карета остановилась перед особняком, потому что растаяла в жарком, дразнящем поцелуе Адена. Когда, набравшись храбрости, она предложила поцеловать ее, то на какой‑ то ужасный миг подумала, что он откажется. Он обнимал ее, чтобы утешить (это он умел делать очень хорошо), но Вивьен боялась, что ничем не сумеет пробить стену его сдержанности.

И вдруг взгляд Адена вспыхнул желанием. Он завладел ее ртом с такой страстью, что у нее закружилась голова. Он словно обволок ее своим телом, и из этой клетки из плоти и крови ей никуда бежать не хотелось.

Поцелуй быстро сделался жарким и влажным, и она утонула в блаженстве. Ее руки заскользили по его груди, нырнули под сюртук и затеребили пуговицы. Аден помешал ей, крепок прижав к себе, и что‑ то предостерегающе забормотал прямо в губы. Но не отстранился.

До этой минуты.

– Вивьен, мне совсем не хочется заниматься любовью в карете, – твердо сказал он. – Если припоминаешь, это плохо кончается.

И все испортил.

Вздохнув, она оперлась о его руку и выбралась из кареты. Она так надеялась убедить Адена снова заняться любовью, но, кажется, шанс упущен. Мысленно кипя от злости на бессовестных шпионов, которые целуются, как сам дьявол, а потом просто уходят, она, громко топая, поднялась по мраморным ступеням и остановилась, дожидаясь, когда он отопрет дверь.

Стоя у нее за спиной, точнее, прижимаясь к ее спине, Аден негромко хмыкнул.

– О, да ты у нас недоверчивая, – пробормотал он ей в ухо.

Его дыхание щекотало, и Вивьен невольно задрожала.

Быстро окинув улицу взглядом, он отпер дверь, впустил ее внутрь и помог снять плащ. Из задней части дома бесшумно появился Макдоннел. Вивьен улыбнулась мужчине, исполнявшему роль дворецкого и бывшему вторым по старшинству после Адена. Он, конечно, был не просто слугой, как и вся прочая прислуга в этом страннейшем из домов. Все они исправно выполняли домашние обязанности, но при этом работали на сэра Доминика, и главной их миссией было охранять ее. И если камеристка паршиво справлялась с ее прическами, а кухарка время от времени сжигала яичницу, это было небольшой ценой за их бдительность и преданность.

– Прислать вам наверх Марту, миссис Паркер? – спросил Макдоннел, принимая ее накидку.

Вивьен улыбнулась. Даже в доме их продолжали называть фальшивыми именами. Сначала она возражала, но Аден настоял.

– Это ни к чему, – ответил Аден. – Сегодня я сам помогу миссис Паркер.

Макдоннел посмотрел на Адена, едва заметно приподняв левую бровь. Аден не отвел взгляда, словно бросал вызов. Через несколько секунд дворецкий склонил голову, и Вивьен смогла выдохнуть. Больше всего на свете она надеялась, что распоряжение Адена значило именно то, что она подумала, но последние несколько недель научили ее ничего не воспринимать как должное.

– Кучка чертовых старух, – бормотал Аден, шагая вслед Вивьен вверх по лестнице и по узкому коридорчику, ведущему к спальням. В доме стояла тишина. Его мирная атмосфера окутывала их почти осязаемым ощущением надежности. То, что Вивьен сказала Адену в карете, говорилось от чистого сердца. Жизнь в этом доме и в Сент‑ Клементе стала для нее драгоценным подарком, и она с ужасом ждала дня, когда все закончится.

Добравшись до спальни, Вивьен повернулась и прислонилась спиной к двери.

– Ты войдешь? – Она всматривалась в Адена, пытаясь прочесть выражение его полуприкрытых глаз. Так многое в нем сбивало ее с толку, но то, чего она от него хотела, звенело в сердце с ясностью церковного колокола.

Он уперся рукой в косяк, словно пригвоздив ее к двери.

– А ты этого хочешь?

И не дав ей ответить, легко прикоснулся губами к уголку ее рта. Вивьен застонала и запрокинула голову, ударившись о твердую дубовую дверь.

– Вивьен, не нужно наносить себе увечья! – со смехом в голосе произнес Аден.

Она нашарила за спиной дверную ручку.

– Придется тебе лечить меня поцелуями.

Потребовалось несколько секунд, чтобы повернуть ручку, потому что его губы снова прильнули к ней, потому что он начал целовать чувствительную кожу у нее под подбородком. Но все‑ таки она смогла открыть дверь, и они ввалились внутрь. Хихикая, Вивьен вцепилась в отвороты его сюртука, а он обвил ее руками, не давая упасть. Она приподнялась на цыпочки и прикоснулась губами к его твердому красивому рту, а когда потянулась еще раз, Аден взял ее своими большими руками за плечи и легонько отодвинул на несколько дюймов.

– Ты уверена? – хрипло спросил он, впиваясь в нее взглядом. – Ты уже знаешь кое‑ что обо мне и о том, кто я такой, но совсем немного. Я не могу рассказать тебе, что случится, когда мы покинем это место. Я всего лишь могу…

Она прижала пальчик в перчатке к его губам.

– Если ты хочешь быть со мной так же сильно, как я с тобой, этого достаточно.

Этого никогда не будет достаточно, но если это все, что она может получить, она это примет и с радостью выдержит боль, которая придет позже.

Его глаза пылали неукротимым, чувственным жаром и чем‑ то еще. Чем‑ то большим, как надеялась Вивьен. Ее тело откликнулось сразу, желание тяжело запульсировало во всех потайных местечках.

– Господи! Я могу умереть, так сильно я тебя хочу! – выдохнул Аден, уже развязывая старомодную оборку на ее лифе.

Она улыбнулась, отодвинулась от него и начала медленно, не спеша стягивать перчатки. Вивьен знала, что он считает ее тело привлекательным, даже красивым. Та ночь в гостинице стала для нее даром страсти, освободила от всех условностей и воззвала к чувственности, о существовании которой Вивьен даже не догадывалась.

Аден стоял чуть в стороне, широко, мужественно расставив ноги и положив руки на бедра. Казалось, что он врос в пол, и благодаря требовательной дисциплине ни один его мускул не шевелился. Но глаза блестели, как у хищника, и следили за каждым ее движением.

Вивьен неторопливо раздевалась, проталкивая пуговки в петли, вытаскивая булавки, развязывая тесемки. Платье с шелестом опустилось на пол, она скинула с ног туфли. Затем села на небольшой пуфик и медленно задрала подол сорочки. Дрожащими пальцами развязала подвязки, сняла чулки и бросила их на пол.

А когда подняла взгляд на Адена, у нее остановилось дыхание. Он так и не шелохнулся, но выглядел так, будто был готов прыгнуть. Нервный трепет прошелся по спине, а тело помягчело и повлажнело, готовясь к его вторжению.

С нерешительной улыбкой она встала и повернулась к нему спиной. Вытащила шпильки, распустила волосы и оглянулась на Адена.

– Мне нужна помощь с корсетом, – сказала она слегка дрожащим голосом.

Он двигался молниеносно. Пальцы расшнуровали тесемки, и Аден через бедра стянул корсет вниз. Когда Вивьен вышагнула из него, он нырнул ладонями ей под сорочку, скользнул вниз, к ягодицам, и негромко застонал.

– У тебя безупречная задница, Вивьен. Ты это знаешь?

Она хихикнула, сочтя это самым глупым и одновременно самым прочувствованным комплиментом из всех, что ей доводилось слышать. Но хихиканье прекратилось, когда большая ладонь подтолкнула ее вперед, вынудив схватиться за столбик красного дерева на старомодной кровати с балдахином.

Крепко за него держась, Вивьен возбужденно втягивала в себя воздух, пока руки Адена блуждали по ее телу. Он гладил ее ягодицы, бедра, гладил ее между ног, дразнил пальцами, перебирая пушистые завитки. Его руки наполняли ее блаженством, вытягивали влагу и жар из тела, и в конце концов она была вся мокрая и отчаянно хотела большего.

Аден наклонился, отбросил ее волосы с шеи и начал покрывать спину нежными поцелуями. Переполненная красотой его прикосновений, Вивьен чуть не рыдала. Руки Адена могли убивать, она видела это своими глазами, но ей эти руки дарили только защиту и силу. Они прикасались к ней с нежностью, в которой крылась сила другого рода, та, что навеки привязывала ее к нему.

Когда его пальцы скользнули между складочками, Вивьен ахнула, сильнее вцепилась в столбик и приподнялась на цыпочки. Он осторожно раздвинул интимные складки и скользнул внутрь. Вивьен застонала и подалась назад, стремясь к еще большему контакту.

– Не так быстро, любовь моя, – проворковал Аден, отодвигаясь.

Она всхлипнула, бессвязно протестуя. Аден нежно повернул ее лицом к себе. Его темные глаза, прикрытые тяжелыми веками, чувственно пылали, но губы изгибались в улыбке.

Вивьен нахмурилась, скрестив руки под грудью.

– Не дразни меня, негодяй!

Его взгляд переместился к груди.

– И в мыслях не было. Зато я мечтаю освободить тебя от остатков одежды.

Мгновением позже сорочка полетела на пол. Его руки вернулись к ее телу, гладили и ласкали, а Вивьен в это время дергала его одежду, отчаянно стремясь добраться до обнаженной кожи. Она боролась с ним, пока он не сдался с хрипловатым смехом и практически разорвал на себе одежду, а Вивьен забралась на кровать, дрожа от нечестивого сочетания любви и похоти.

Переполненные эмоциями, они провалились в мягкий глубокий матрас, слившись телами, разделяя губы лишь на мгновенье, чтобы вдохнуть.

А потом он начал. Он любил каждый дюйм ее тела, пробовал ее на вкус, упивался ею, его губы вызывали одно изысканное ощущение за другим. Лег между ее ног, пальцы нежно раздвинули складочки для интимнейшего из поцелуев, и Вивьен почувствовала, как он улыбается, прильнув губами к внутренней поверхности бедра. Внезапно Аден замер, оставив ее в подвешенном состоянии, не дав сделать последний шаг к тому, чтобы упасть в источник блаженства.

– Что случилось? – с досадой выдохнула Вивьен.

Аден не ответил, и она приподнялась на локтях. Он лежал у нее между ног, широко раздвинув их плечами, и это зрелище – он, такой обнаженный и мощный, нежно перебирает пальцами ее белокурые завитки – оказалось безумно сладострастным. Той частью сознания, что еще была в состоянии мыслить (совсем крохотной частью), Вивьен удивилась, почему она сразу же не лишилась чувств.

С распутной улыбкой, изогнувшей губы, Аден раздвинул завитки.

– Мне нравится смотреть на тебя, такую золотистую и кремово‑ белую. – Его пальцы осторожно раздвинули ее складочки. – И это место тоже. Такое розовое и мокренькое, такое симпатичное.

Он наклонился и начал сосать. Вивьен со стоном рухнула на подушки. Он вознес ее в рай дважды и только потом лег на нее. Лицо сделалось жестким, взгляд прожигал насквозь. Подложив руку ей под голову, он мощным бедром раздвинул ноги Вивьен и одним плавным толчком вошел в нее. Искры взорвались и взлетели вверх по позвоночнику, и Вивьен выгнулась, пытаясь принять его глубже.

Аден закрыл глаза, по лицу его плавало блаженство, затем открыл, поймав Вивьен в бездонную глубину своего завораживающего взгляда.

И как же он двигался, объезжая ее! Сначала медленно, вводя Вивьен в усыпляющий туман страсти. Но этого было мало. Она впивалась ногтями ему в плечи, в бедра и ягодицы, молча провоцируя его. Аден вбивался в нее, целуя щеки, губы, шею, груди – все, до чего мог дотянуться. Его рот пожирал и одновременно со всей нежностью лелеял ее, и эта нежность заполняла все пустоты, заставляя Вивьен забыть, что она всегда одинока.

И наконец, когда оба они дрожали, когда тела их стремились друг к другу и к разрядке, он обхватил ладонями ее ягодицы, прижимая к себе крепче, крепче. Какой‑ то дюйм, самая малость, такое незаметное движение – и все взорвалось, захлестывая ее волной наслаждения.

Вивьен рухнула на матрас, одурманенная ощущениями, и ей показалось, что сердце и душа перепрыгнули через мерцающую пустоту. Даже в тумане она поняла, что это.

Это был не просто прыжок любви. Это был прыжок доверия.

Глава 31

Аден приказал себе сдвинуться, хотя каждый мускул в его теле требовал остаться на месте, на сладком теле Вивьен. Его еще подергивающийся член прижимался к ее животу. Он обнимал ее, вжимая в матрас, но ему казалось, что это он окружен. Ее аромат, ее голос, ее прикосновения захватили его, пронизали невидимыми атласными ленточками, связавшими сердце.

Иисусе.

Он попал в большую беду и не имел понятия, как выпутаться.

Вздохнув, Аден перекатился на спину, увлекая Вивьен за собой. Она захихикала и улеглась ему на грудь, свернувшись, как пушистый котенок. Даже запустила пальцы в волосы у него на груди и замурлыкала, вытянув длинную ногу вдоль его бедра. К несчастью, в результате этого маневра ее влажное гнездышко с прелестными белокурыми завитками прижалось к его члену. Да, пока он совсем мягкий, но если она полежит так еще немного, вряд ли он продержится долго. Останься у него в голове хоть капля мозгов (Аден предполагал, что они взорвались во время этого сокрушительного оргазма), он бы выбрался из‑ под Вивьен, накрыл ее одеялом и убрался из дома ко всем чертям. Как бы сильно ему ни хотелось провести с ней всю оставшуюся жизнь, он начинал подозревать, что все это огромная ошибка.

Для него, разумеется, и совершенно точно для нее.

Он как раз собирался с силами поступить правильно, когда Вивьен прижалась губами к его груди. Этот простой поцелуй пронзил его насквозь, и Адену показалось, что он завладел его сердцем, причем описать это словами Аден бы не смог. Он инстинктивно крепче обнял Вивьен. Может, разум и понимает, что пора ее отпустить, но тело считает по‑ другому.

Когда она снова засопела ему в грудь, он не смог сдержать улыбку.

– Зачем ты это делаешь, Вивьен?

Она пристроила подбородок у него на груди и подняла взгляд. Ее глаза сияли простыми чувствами – такие ясные, такие любящие и такие невозможные.

– Мне нравится, как ты пахнешь, – ответила Вивьен. – Это что, неправильно?

– Учитывая, сколько усилий мы потратили за последний час, я бы сказал, это значит, ты сошла с ума. – Он попытался выбраться из‑ под нее. – Если ты дашь мне встать, я бы помылся.

Не самое лучшее оправдание, но все же лучше, чем ничего.

– Не уходи. Пожалуйста, – прошептала Вивьен, крепче обнимая его.

Аден проглотил еще один вздох и снова лег. Они лежали, прижавшись друг к другу, и сердца их бились в унисон. Все это время он ругал себя за то, что поступает как последний идиот, а руки сами по себе продолжали гладить и ласкать. Он пальцами расчесывал ее густые золотистые локоны, смотрел, как отражается в них сияние свечи, и снова возвращался к гладкому атласному телу. Скоро между ними все закончится, но память о ней навсегда останется в его сердце – талисман, который будет поддерживать его в тяжелые пустые дни, которые будущее наверняка для него готовит.

И только он подумал, что Вивьен заснула, как она пошевелилась и посмотрела на него.

– Спасибо, – негромко произнесла она, глядя серьезными глазами.

– За что?

Она скрестила руки у него на груди, пристроила на них подбородок.

– За то, что заботишься обо мне и защищаешь. И вот за это. – Уголки роскошного рта приподнялись в улыбке. – Особенно за это. Это самое чудесное, что когда‑ либо со мной случалось.

– Что именно ты имеешь в виду под «этим»? – осторожно уточнил Аден.

Едва слова сорвались, он тут же понял, что совершил ошибку. Оттолкнувшись от его груди, Вивьен медленно села. Волосы золотой волной упали на очаровательные, увенчанные розовыми бутонами грудки, и Адену потребовалось огромнейшее усилие, чтобы не отбросить ко всем чертям здравый смысл и не притянуть ее обратно к себе.

Вивьен несколько секунд молча рассматривала его, затем, похоже, приняла решение.

– Аден, ты наверняка уже понял, что я к тебе испытываю.

Господи, он не готов к этому разговору и никогда не будет готов!

– Уверен, тебе кажется, что ты мной увлеклась. При сложившихся обстоятельствах это совсем не удивительно.

Она скрестила под грудью руки в классическом оборонительном жесте. К сожалению, нагота испортила весь задуманный эффект, потому что ее грудки приподнялись и стали выглядеть особенно соблазнительно.

– И что ты скажешь об этих обстоятельствах? – невыразительно спросила она.

– Вивьен, я несколько раз спас тебе жизнь. Естественно, что ты испытываешь благодарность. Но иногда благодарность путают с другими чувствами.

– Я не безмозглая дура и не школьница, Аден. Я отлично умею понимать, что чувствую, а чего не чувствую. И, разумеется, я тебе благодарна. Сэру Доминику я тоже благодарна, но в него я не влюбилась.

Такое простое слово, но пронзило Адена насквозь, как пистолетный выстрел. Он знал, что это вот‑ вот произойдет, но ничто не могло подготовить его к такому разрушительному эффекту.

Он с трудом подавил всепоглощающий соблазн ответить ей тем же.

– Я никогда не говорил, что ты дура, милая. Но по правде говоря, мы едва знаем друг друга, зато вместе оказались в высшей степени необычных обстоятельствах…

– Для тебя в этом ничего необычного нет, – спокойно перебила его Вивьен.

– …необычных обстоятельствах, при которых эмоции усиливаются и перепутываются, – упрямо продолжил он. – Я и раньше видел, как такое случается, и это редко заканчивается хорошо.

Вивьен подтянула ноги и прикрыла простыней грудь. Адену сразу стало ее не хватать, но зато она не будет его отвлекать. Но Вивьен со своими большущими глазами, растрепанными волосами и распухшими от поцелуев губами выглядела в точности, как женщина, которую только что страстно любили. Как женщина, получившая удовольствие от каждой минуты секса и уже жаждущая еще.

Член Адена мгновенно шевельнулся и вернулся к жизни, более чем готовый выполнить ее желание. Вот и попробуй не отвлекаться.

– Раз уж ты, похоже, все об этом знаешь, – сказала Вивьен, – может, ответишь мне на один простой вопрос?

Аден почуял ловушку, но не понимал, как можно ее избежать.

– Какой вопрос?

– Какие чувства ты ко мне испытываешь?

Аден решительно собрался с силами, не желая, чтобы на его лице отразилось хоть что‑ то из внутренней сумятицы.

– На этот вопрос ответить очень непросто.

Вивьен дерзко вздернула подбородок.

– Мне кажется, ответ очень простой. Ты меня любишь, или я тебе просто немного нравлюсь?

Аден вздохнул.

– Все это гораздо сложнее, чем просто заявить о своих чувствах, и ты это знаешь.

Она печально улыбнулась, но в глазах оставалось уязвленное, горькое выражение.

– Понятно. Ты просто воспользовался удобной возможностью рассеять скуку этой дрянной ситуации. Как глупо с моей стороны предположить что‑ то другое, и как неприятно для тебя, что я все неправильно поняла. – Она откинула простыню и стала сползать с кровати. – Я больше ни единой минуты не буду докучать тебе своими глупыми, никому не нужными чувствами.

Рука Адена метнулась вперед, обвила ее талию. Вивьен отбивалась руками и ногами, сопротивлялась, пытаясь вырваться, но он крепко прижимал ее к себе.

– Должно быть, ты и вправду дурочка, если решила, будто я просто воспользовался тобой, – рявкнул он. – Заверяю тебя, ничего удобного нет ни в сложившемся положении, ни в том, что я тебя полюбил.

Она дернулась еще разок и застыла, глядя на него ошеломленным взглядом. Адену захотелось откусить себе язык. Если ему требовались еще какие‑ то доказательства того, что нужно от нее немедленно бежать, он их себе только что предоставил. Он в самом деле полюбил ее, помоги ему Господь. А значит, стал еще более уязвимым и будет совершать еще больше ошибок.

– Ты меня любишь? – натянутым голосом спросила Вивьен.

Он вздохнул, внезапно ощутив всю усталость прошедших месяцев. Да нет, лет.

– Конечно, я тебя люблю. А разве может быть иначе? Ты самая интересная женщина из всех, кто мне встречался, несмотря на твои неисчерпаемые способности попадать в нелепые положения.

Вивьен робко улыбнулась.

– Но ты же знаешь, что я не делаю этого нарочно. Просто со мной все время что‑ нибудь происходит.

– Да, я заметил, что неприятности находят тебя сами.

Вивьен собралась возразить, но он прижал палец к ее губам.

– Кроме того, ты умная, преданная и слишком щедрая, и я бы всю оставшуюся жизнь мог заниматься с тобой любовью трижды в день и все равно бы тобой не насытился.

Вивьен заерзала от удовольствия, задев своей попкой его пах, – со вполне предсказуемым результатом.

– Ты считаешь меня хорошенькой, – застенчиво сказала она.

Он легкими поцелуями покрывал ее нежную шейку, и она выгнулась дугой.

– Сказать «хорошенькая» – значит, ничего не сказать, – пробормотал он.

Она вывернулась в его руках, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Тогда почему ты от меня отдаляешься? Если мы любим друг друга, в чем проблема?

Аден нахмурился. С чего начать?

– Вивьен, я не преувеличивал, когда сказал, что недостаточно хорош для тебя. Ты даже представить себе не можешь жизнь, которую я вел… вещи, которые делал и которые все еще должен делать.

– Это ты о своей работе?

– Да.

Она положила руки ему на грудь и серьезно на него посмотрела.

– Но ты наверняка достаточно потрудился. Провел в армии уже…

Аден замотал головой, и Вивьен нетерпеливо фыркнула.

– Ну хорошо. Ты был шпионом почти десять лет, верно?

Аден осторожно кивнул.

– В таком случае я бы сказала, что ты уже заработал право уйти в отставку с этой наверняка очень опасной работы. У тебя же есть и другие возможности. В конце концов ты Сент‑ Джордж. Да, я понимаю, что ты младший сын, но…

– Я не Сент‑ Джордж, – прорычал Аден. – Никогда им не был и никогда не буду.

Вивьен в замешательстве уставилась на него.

– Ты сын леди и лорда Торнбери, как же ты можешь быть не Сент‑ Джорджем?

Аден разжал объятия, чувствуя, как в животе все скручивается в тугой горький узел. Встав с кровати, он схватил бриджи и рывком натянул их.

– Лорд Торнбери мне не отец.

От этого признания к горлу подкатила желчь. Он возился с застежками бриджей, избегая взгляда Вивьен, а когда, наконец, поднял глаза, не смог понять выражения ее лица.

– Это, безусловно, неожиданно, – негромко произнесла она. – Но нельзя сказать, чтобы совсем неслыханно. – Вивьен помолчала, подыскивая правильные слова. – А твой о… лорд Торнбери знал?

– Да. – Больше Аден не смог выдавить ни единого слова.

Вивьен кивнула.

– И все‑ таки признавал тебя своим сыном. Он поступил очень по‑ доброму.

Из горла Адена вырвался жесткий смешок.

– Это вряд ли. Просто у него не было выбора.

Вивьен, нахмурившись, откинула со лба мешающий локон. Сидя среди мятых простыней, она выглядела такой красивой. Красивой и невинной, и вовсе не для него.

– Что ты имеешь в виду?

Аден поморщился.

– Выбора не было, потому что ему меньше всего хотелось ссориться с моим настоящим отцом. Заверяю тебя, лорда Торнбери можно назвать каким угодно, только не добрым. Но он не хотел вызывать скандал, который неизбежно вспыхнул бы, откажись он от меня или моей матери.

Вивьен прищурилась.

– Аден, кто именно твой отец?

– Принц‑ регент.

Увидев ошеломленное лицо Вивьен, он похолодел. Эта страна изобиловала королевскими внебрачными отпрысками, он лично знал нескольких, и некоторые занимали весьма высокое положение. Но всем этим королевским бастардам не швыряли в лицо позор их происхождения, и мужья не относились к их матерям с презрением. А для своего отчима Аден всегда был напоминанием о предательстве, и старый ублюдок так и не позволил ему об этом забыть.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒