Терри Пратчетт 8 страница

Счастье пришло к народам Цорта и Эфеба – по крайней мере, к сочинителям и комедиантам Ее Величества Истории, прочие же в счет не шли. Долгая война окончилась, и можно было посвятить себя достойному цивилизованных наций занятию, то есть подготовке к новой войне.

Заглянуло оно и к обитателям Ада – во всяком случае, они стали счастливее, чем были. Снова рвались вверх яркие языки пламени, к эфемерным, совершенно нечувствительным телам вновь применялись старые привычные пытки, а грешникам открылось то, что значительно облегчает проявление стойкости и непреклонности, – они в полной мере и совершенно определенно осознали: бывает хуже.

Главные демоны тоже были счастливы. Обступив волшебное зеркало, они с наслаждением праздновали новое назначение Верховного. Время от времени кто-нибудь, расхрабрившись, одобрительно хлопал Вассенего по спине.

– Отпустим их, сир? – спросил один из князей, указывая на карабкающиеся фигурки в глубине темного зеркала.

– Отпустим, пожалуй, – весело отозвался Вассенего. – Всегда, знаете ли, не худо пустить басню-другую. Пур анкураж ле... ле... чтобы общественность встрепенулась и накрепко зарубила кое-что себе на носу. А кроме того, они оказались по-своему полезны. – И, безмолвно торжествуя, он заглянул в глубины своего бокала.

И все же… все же в недрах лабиринта его души князю слышался тихонький голосок, который с годами будет крепнуть, голосок, неотвязно и повсеместно преследующий всех без изъятия верховных демонов: берегись...

Был ли счастлив Сундук, сказать трудно. Он успел со всей свирепостью напасть на четырнадцать демонов и троих загнал в их же собственный котел с кипящим маслом. Вскоре ему предстояло последовать за хозяином, но необходимости пороть горячку не было.

Один из демонов отчаянным движением попытался ухватиться за край котла. Сундук грузно наступил ему на пальцы.

Создатель вселенных тоже был счастлив. Только что он в порядке эксперимента запустил в метель снежинку с семью лучами, и никто этого не заметил. Теперь он склонялся к тому, чтобы назавтра испробовать маленькие, бережно кристаллизованные буквы. Снежный алфавит. Возможно, игра стоила свеч.

Были счастливы и Ринсвинд с Эриком.

– Я вижу небо, синее! – сказал Эрик. – Интересно, где мы вылезем? – прибавил он. – И когда?

– Неизвестно где, – отозвался Ринсвинд. – И неизвестно когда.

Он поглядел вниз, на широкие ступени, по которым они поднимались. Ступени были довольно оригинальные – каждая сложена из больших каменных букв. Ринсвинд только что поставил ногу на «Я ХОТЕЛ КАК ЛУЧШЕ».

Следующая ступень оправдывалась: «Я ДУМАЛА, ТЕБЕ ПОНРАВИТСЯ».

Эрик стоял на «РАДИ ДЕТЕЙ».

– Странно, правда? – сказал он. – Что хорошего они в этом находят?

– Думаю, это задумывалось как символ благих намерений, – объяснил Ринсвинд. В конце концов, дорога вела в Ад, а демоны, как ни крути, большие приверженцы традиций. И хотя они, конечно же, безнадежно закоснели во зле, среди них попадаются и неплохие. И вот, ступив на «ПРИ НАЙМЕ МЫ ВСЕМ ПРЕДОСТАВЛЯЕМ РАВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ», Ринсвинд вышел в мир сквозь стену, которая сомкнулась и заросла за ним.

Ему пришлось признать: могло быть гораздо хуже.

* * *

Президент Астафгиал, сидя в круге света в своем огромном темном кабинете, в очередной раз подул в трубку переговорного устройства.

– Алло! – сказал он. – Алло!

Трубка молчала.

Странно. Он выбрал из множества цветных фломастеров один и оглядел высившиеся перед ним горы бумаг. Все эти записи следовало проанализировать, обдумать, взвесить и оценить, а затем выработать подходящие управленческие директивы и набросать черновик документа, содержащего глубокий и подробный анализ проводимой политики и затрагивающий все ее аспекты, а затем, после должного обдумывания, переписать этот черновик набело...

Он снова подул в трубку.

– Алло! Алло!

Тишина. Спокойно! Работы масса. Мое время слишком ценно, чтобы его разбазаривать.

Астафгиал погрузил ступни в толстый теплый ковер.

Легонько постукал по сложной подборке хромированных шариков и проволочек, и те начали деловито покачиваться и позванивать.

Твердой, решительной рукой отвинтил колпачок ручки.

Написал: «На каком поприще мы трудимся? »

Немного подумал и пониже прилежно вывел: «На поприще вечных мук!!! »

И это тоже было счастье. В своем роде.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 Следующая ⇒