Chapter 5 3 страница

- Что такое? Мои глаза выше, - этот красивый и хриплый смех заставляет котика растеряться и стать краснее вареного рака, хотя, казалось бы, стужа выжала максимум из его сосудов. Адди заметил, что с чужой шеи уже подчистую пропали все засосы, которые просто обожал ставить Лиам. Идеально чистая кожа, просто бери и сам заявляй на нее права.

- Ты... ты шарфы завязывать не умеешь, ты знаешь об этом? Негоже тебе простудиться, - Адам спешно развязывает и стягивает чужой шарф, встречая вялое, но всё-таки сопротивление, а после вновь накидывает его на шею, только уже иначе, завязав этот шарфик крайне стильно и, главное, тепло.

- Ты знаешь, важен не сам шарф, а то, что он значит, но... Спасибо. Так правда лучше, - Ник слегка грустно улыбается, и Адам нутром чувствует, что эта тема где-то вновь идёт по касательной с темой Лиама Герца.

- Сейчас все, что для тебя имеет значение - семестровые экзамены. Сочинение. Ты же понимаешь? Я поклялся, - поклялся, что будет помогать во что бы то ни стало пройти на следующий год обучения.

- Да, я понимаю... Ты как обычно прав, - автобус приезжает к пункту назначения, и они вместе садятся в него. Ник садится рядом впервые за долгое время, и Адам чувствует, как между ним, окном и Ником совсем нет никакого пространства. С одной стороны ему было холодно, но с другой - очень жарко...

Можно ли считать, что Адам и Ник как-то слишком близко сблизились? Слишком скоро стали лучшими-друзьями-на-век, слишком стремительно начали понимать друг друга с полуслова. Оттого ли это, что Флойд немного привирает самому себе, желая создать прекрасную картину их обоюдной любви? А, может, это просто судьба?

В последнее время Ник все реже стал казаться таким уж дружелюбным, но порой ему самому было сложно контролировать себя: улыбка, смех и этот милый пушистый хвост волчонка говорили о его исключительной приветливости, но что-то внутри него мешало использовать эти эмоции на полную катушку.

- Ох, поверить не могу, что мы снова в школе! Каникулы прошли так быстро, - хотя они и не были большими, рождественские считаются важнейшими... После летних, разумеется. Адам улыбается с таким солнечным светом, что Ник собирает решимость целых галактик в одном юношеском кулаке, дабы не начать улыбаться в ответ аки деревенский дурачок. Но это естественное приподнятие уголков губ было неизбежным.

- Вроде того... - он вздыхает и отводит взгляд, абстрагируясь, уходя куда-то в себя. Зная проблемы Хейга, Адам был решительно против таких действий, а потому тотчас приобнял его за руку.

- Не стоит беспокоиться... Все хорошо, это всего лишь школа, - неудачные попытки пошутить не скрашивают никаких проблем. Нику всё ещё больно, но он старательно запирает это в себе, потому что ему не нравится, когда Адам волнуется за компанию: он делает это всегда по-настоящему, зачастую куда более экспрессивно, нежели сам Ник.

- Ты знаешь, что это... Не в том дело... Просто забудь об этом, - Адаму никогда не нравилось это " просто забудь", но его принуждают молчать, молчать и идти ко входу в школу.

- Я не могу забыть. Ты мне небезразличен, Ник. Стал бы ты относиться с равнодушием к тому, кого... Кто, - Адам хмурит брови и закрывает глаза ненадолго, чтобы устаканить те мысли, что возникли в его голове, - Кто тебе дорог, - такая формулировка будет гораздо более правильной.

- Нет, я не об этом, Адам... Просто забудь, - Николас смотрит на Адама строго, холодно, как-то безразлично. Кудрявый юноша не понимает, что вызвало в его друге, в его любимом человеке такие эмоции. Ведь он видел улыбку Николаса, он видел его счастье... Где он просчитался? Где он навредил?

- Я не понимаю, - брови искажаются в гримассе боли, но Флойд усмехается, когда слышит:

- Твою идею, что ты любишь меня, - о да, разумеется идею. Слова были как раскалённое железо, приставленное к сердцу. Оно отпечатывало буквы, буквы в слова, в слова собиралась эта короткая, но ёмкая фраза " идея" любви.

- Я имею в виду...

- Что?! Ник! С чего ты взял, - нервный смех вырывается из груди, покуда Адам прилагает усилие тысячи человек, чтобы выдержать боль в его груди, не заставив пророниться слезам.

- Неужели ты правда думаешь?...

- Адам, я говорю лишь то, что знаю. Я тебя не люблю. Ты можешь смириться с этим, у тебя есть Джозеф, в конце концов, - Ник ожидал реакцию: он ожидал слезы, истерику, панику - все, что, по идее, должно было характеризовать этого эмоционального, внушаемого мальчика. Но он совсем не ожидал от него увидеть мудрую, загадочную улыбку.

- Все, что я хотел, это счастья тебе, Никки, - наверное, неуместно называть его Никки.

- Я понял то, что ты хотел мне сказать... А теперь, пожалуйста, дай мне пройти на занятия... Если я опоздаю на французский, я получу очередной неут... А впереди экзамены, - он осторожно, с такой же улыбкой проходит мимо удивлённо старшеклассника, чтобы пройти внутрь здания. Вот только на французский он совсем не собирается... И отчего-то, Ник это знал.

Хейг перехватывает руку Флойда в коридоре. Тот шел так уверенно, но при этом нервно, в направлении, противоположном направлению кабинета французского.

- Эй... Французский в другой стороне, ты забыл, что ли? - Ник чувствует попытку вырваться, и лишь усиливает хватку на тонком запястье. Как давно на нем эти царапины? Николас не замечал их прежде.

- Да, я знаю. Я собираюсь в туалет, сталкер долбанный, - нервное поведение Адама идёт вразрез с его личностью. Он поворачивается, смотря на подростка с ужасом и осуждением. Он явно пытается подавить волнение злобой, которая, обычно, выражена гораздо ярче.

- Хорошо, тогда пошли в туалет, - лёгкая улыбка возникает на лице Николаса, когда тот берет ладонь Адама вместо запястья, дабы перестать приносить боль.

- Я не нуждаюсь в сопровождении, Николас, мне уже не пять и я не описаюсь в штанишки, - может, он ещё хочет подержаться за член? Адам выглядит оскорбленным, злым и крайне нестабильным.

- Может быть, может быть, но я хочу, чтобы ты не пропадал... Ты что, прогулы это же так... СУКА! - парень неожиданно вскрикнул от резкой боли, потому как его руку укусил Флойд. Рефлекторно разжавшаяся ладонь освободила буйного мальчишку, который тотчас убежал прочь. Ступор, поразивший Хейга на считанные мгновения, дал Адаму определенную фору, и это определенно не к добру. Что он и умел хорошо, так это бегать, и даже с очень хорошей физической подготовкой Николас потерял слишком много времени для того, чтобы перегнать парня и помешать ему сейчас взять и закрыть себя в школьном туалете. Это вообще-то тупо, что они имеют свойство закрываться, но Адам забежал в женский: администрация считает, что девочки слишком ответственные, чтобы пропускать уроки тут, но одновременно с этим им, вероятно, требуется дополнительно защитить свое истинно женское пространство от дьявольских мужских душ. Вот только Адам либо девушка, либо настолько святой, что эта печать не сожгла его заживо, а лишь помогла в его желании сделать глупость. Он тотчас кидает на пол свой рюкзак, игнорируя громкие попытки Николаса вломиться внутрь, его обеспокоенные крики и попытки вразумить. Адам был слишком спокоен, так спокоен, как давно не был. Он садится на чистый, потому как его недавно помыли, кафельный пол туалета, достает какую-то коробочку, похожую на коробок спичек. Он встряхивает им возле уха, чтобы послушать звон: в этом не было никакого смысла, но почему-то это заставляло сердце уйти в пятки. Дрожащие руки нервно и грубо подрывают загнутую часть, служащую для открытия, и из коробки на пол падают лезвия старомодных бритв, громко звякая о пол.

- Адам, Адам, мать твою, что ты там делаешь? - Николас не знал, как быть, он честно ни разу в жизни не встревал в ситуацию вроде этого. Адам молчит, он даже не плачет, и совсем не понятно, что он там делает. Но делает он там что-то нехорошее.

- Адам, сучий ты потрох, не откроешь через три секунды и я обещаю, что ты сам будешь оплачивать эту чёртову дверь, - голос Николаса утихает в ушах Адама с каждым словом, потому как он отходит для разгона и набора силы. Флойд напрягся, почувствовав страх, однако действовал хладнокровно, и поднес холодную потную ладошку, удерживающую блестящее лезвие, к бледной и уже истерзанной старыми шрамами руке.

- Раз... - слышалось вдалеке, - Два, - отдалось со звоном. Рука опустилась сильнее и надавила лезвием на кожу, пустив тотчас алую жидкую кровь, - Три, - когда цифры сменились быстрыми шлепками форменных ботинок по полу, Адам попытался инстинктивно отодвинуться, однако он, не успев предпринять ничего здравого, впечатался носом в кафель, когда дверь неожиданно распахнулась и придала ускорение чужой спине, но забыла придать его заднице. Лезвие в итоге застряло в руке, однако уже сейчас последствия глупых действий подростка красными разводами на белой плитке.

- Адам, ну еб... - Николасу было страшно говорить сейчас: картина перед ним ужасала подростковый разум и отчего-то от вида крови в животе что-то неприятно сжималось во рвотном позыве. Его кровь.

- Все в..?

- ПРОСТИ! Прости, - в стыдливых попытках спрятаться Флойд оттаскивал себя одной рукой к углу помещения.

- Все хорошо, все хорошо, - злость, которая бушевала внутри Хейга, не могла противостоять страху за жизнь миловидного юноши. Тот плакал, роняя слезы и вытирая красно рукой сопли, что-то вопил от боли и жался в угол, а это, как бы, не способствовало нихуя. Ник положил свою руку на чужую голову, начав тотчас оглаживать непослушные кудряшки, чувствуя, как все тело под ним расслабляется. Другая рука заходит за спину Адама, подталкивая оную к себе, и вместо поглаживания Николас подбирает несопротивляющегося подростка на руки, будто принцессу, в чертогах разума отметив его болезненную лёгкость.

- Я не святой, да? Не святоша, - Адам плакал, а после хихикал, смеялся, улыбался нервно, в общем, развлекался как обычный пациент жёлтых стен.

- Я грешник, да?

- Хуже. Ты манипулятор и долбаеб

Они передвигались медленно, хотя Николас старался идти как можно быстрее: хваленая худоба парня нивелируется тем, как долго он держится на чужих руках, дёргается и мешает его нести.

- Адам, Адам, прекрати, пожалуйста, мне тяжело и у меня уже рубашка вся в крови, - Ник сам не понимал, что нес, это совсем не отражалось в его голове, все казалось сюрреалистичным, выдуманным. Ну не может этот комок кудрявой нежности сейчас истекать кровью на его руках из-за попытки суицида.

- Нам совсем чуть-чуть ведь осталось до медсестры...

- Прошу, не нужно к медсестре, - утешения Адаму казались угрозами, потому как он туда не хотел. Совсем не хотел.

- В чем про-

- Она вызовет врача, - Адам ухватывается здоровой рукой за чужую одежду и сминает ее.

- Ну да, а мы не за этим?

- НЕТ! ОНИ ВЫЗОВУТ РОДИТЕЛЕЙ! - конечно, эмоции эмоциями, но Адам сейчас на всю школу всем расскажет что же он такое в женском туалете делал, а потому Хейг решает сделать самое умное: зажать ему рот рукой и подождать, когда протесты сменятся безразличием.

- А теперь ещё раз, но без истерики, - Николас выдохнул, потому как одной рукой держать парня было издевательством. Он явно переоценил свои силы.

- Родители... Они узнают... И мне конец. Давай не к ней? Я залатаю себя, - чистые искренние глаза кота, просящего покушать.

- Адам, у тебя лезвие из руки из руки торчит

- Да, но...

- Лезвие. Из руки.

- Я его вытащу сам... - Адам даже потянулся дрожащей рукой к этому лезвию, чтобы вытащить его, но Ник укусил его за ухо, чтобы тот не смел. Конечно, в другой ситуации Флойд ещё как бы мечтал об укусе за ушко от самого Николаса Хейга... Но это не тот случай. Было откровенно больно.

- Ты идиот? Адам, ты в курсе, почему люди советуют не вытаскивать нож из тела, если тебя проткнули? Потому что если ты вытащишь, то, считай, откроешь пробку шампанского, которое хорошенько встряхнули, - так что неизвестно, что сдерживало это крохотное лезвие, и проверять не хотелось. Николас ставит на ноги юношу, продолжая поддерживать того чуть выше талии, чтобы не дай божи не рухнул.

- Нет, тогда она точно подумает, что я самоубийца!

- А ты нет...? - вот в этом чувствовался укор: и в похолодевшем взгляде, и в низком голосе. Инстинктивно котик поджал уши и опустил голову.

- Прошу... Ник, - неостановимые слезы шли по щекам от боли, от страха, от неизвестности.

- Я бы тебе помог, но у меня нет времени придумывать историю, как ты случайно упал на бритвенные лезвия, - в глубине души Хейгу хотелось помочь мальчику, ведь он отлично осознавал весь ожидающий того кошмар. Но этот мальчик должен понести наказание за этот поступок.

- Прости, - вырвалось у Ника, когда тот вновь постучал костяшками о деревянную дверь медицинского кабинета. Несмотря на то, что это не он туда идёт, почему-то Хейг чувствовал свой дурацкий страх.

- Не броса-а-а-ай меня тут одного, я согрешил, я понял, - Адам прижался к чужому боку и взвизгнул, когда дверь наконец открылась и на пороге оказалась молодая медсестра. Та тоже едва ли не вскрикнула, лишь вовремя подавила свои эмоции во благо сухого профессионализма.

- П-пожалуйста, вы не могли бы объяснить, что произошло?? - однако волнение она скрывала плохо. Она повела рукой за собой, а сама буквально ринулась искать все необходимое: жгут, бинты, обеззараживающее.

- Ты, - она указала на Николаса наманикюренным ноготком, - звони в скорою, а ты, - она посмотрела глаза в глаза Адаму, который сел перед ней и который аж подпрыгнул, когда к нему обратились. - Говори... Ты что, пытался убить себя в школе? - наконец и лезвие стало заметно.

- Это не то, не то что... Вы подумали, пове-ерьте, - жгут, который медсестра накладывала на плечо, больно сдавливал его, и задранный рукав не прибавлял удовольствия.

- Неужели? - медсестра вскинула бровями и сообщила Николасу, что в больнице также необходимо найти психиатра.

- Говори телефон своих родителей.

- Они не должны узнать...

- Молодой человек, дыру в руке скрывать сложно, особенно когда ты лежишь в больнице.

- Мне не нужна больница...

- А рыбам не нужна вода, - первая медицинская помощь оказана, хотя лезвие медсестра не убрала: в целях безопасности как Адама, так и ее личной. Юношу уложили на кушетку, где тот боялся сделать лишнее движение. Также быстро закончился разговор Ника с медицинским диспетчером.

- Ну и зачем ты это сделал? - сказал Николас, с тяжелым вздохом усаживаясь рядом. Медсестра тактично удалилась, не мешая парням в личном разговоре.

- Я... Я все равно ничего не стою, Ни-ик. Меня не нужно было спасать. Жить позорно... И умереть с позором, - в школьном туалете для девочек, истекая кровью.

- Не моли чепухи, ты нужен людям, - Ник нежно проводит по кудрявым волосам, которые казались несколько грязными.

- О, правда, каким? - вопрос, конечно, был трудным, ведь своим родителям Флойд был совершенно не нужен. Однако Ник невольно бросает:

- Мне, - после чего молча уходит, дабы позвать поговорить с сумасшедшим его лучшего друга, оставив Адама размышлять над этой короткой фразой.

Время в медпункте, казалось, шло бесконечно, однако на самом деле прошло лишь от силы минут пять пока туда не заявился Джозеф. Перепуганный, бледный как смерть Джозеф.

- Адам, Адди, боже мой, все в порядке?! Адам что случилось, Ад-дам не молчи... - рыжий едва ли не плакал от страха, он хватал своими руками чужую, пока этот самый Адам хмурился от того, как сильно его слова сейчас резали по ушам.

- Все в порядке, Джо, - в горле пересохло от стресса, поэтому голос казался предсмертно-затухающим, хрипящим, что только сильнее пугало друга.

- Не в порядке, ты видел свою руку?! Это Хейгвиноват, да?! Ах он сука, - Рассел понимал, что конкретно Ник не резал Адама, но говорил он так, будто Хейг просто серийный маньяк.

- Джо, Ник не винов...

- Адам, так больше не может продолжаться! Я запрещаю тебе с ним общаться, слышишь?? - он сдавливает руку сильнее, даже слишком сильно.

- На каком... Основании?

- Потому что ты небезразличен мне... Ой, я... То есть, я не безразличен тебе, я знаю. Знаю это. И я предлагаю тебе, эм, - Джозеф не успевает закончить фразу, потому как к ним подошли сотрудники скорой, которые любезно, но довольно резко попросили парня отсесть от виновника торжества, которого тотчас усадили на носилки.

В больнице было время на хороший и спокойный сон, где Адам мог восстановить силы перед тем... Ну, перед тем, как в него будут стрелять обвинения как свинцовые пули. Расслабляющая тишина, восполняющая силы до того момента, пока в палате не станет слишком громко. А оно вот-вот встанет.

- Адди... Адам! Боже милостивый, неужто ты очнулся! - голос матери тотчас возник из пустоты, не успел Адам полностью открыть свои глаза.

- Ты совсем с ума сошел?! Ты хочешь опозорить нас? Как ты мог так поступить, ты хочешь попасть в ад, Адам? Тебе все равно на всех? - голос отца последовал сразу же за голосом матери, и вот от него по спине юноши прошёлся леденящий страх. Обвинения сыпались как ливневый дождь, и ответить на них было даже невозможно.

- Па.. я н-не хотел, п-пов..

- Конечно, ведь когда люди не хотят умирать, они втыкают себе лезвия в вены. Ты знаешь, что мы с твоей матерью очень разочарованы. И нам, в первую очередь, следует поговорить о твоём наказании, дабы ты ни при каких обстоятельствах больше так не поступал, - ну да, таковы порядки в этой семье. Авраам Флойд считает, что нет лучше способа обезопасить своего сына, как наполнить его жизнь различными запретами. Даже если обезопасить его нужно от самого себя.

- Ты не посмеешь покинуть дом два месяца. Без всяких исключений, - то есть, ему придется пропустить два месяца школы... Это невероятное отставание.

- Но пап... Отец. У меня учеба, - Адам не понимает, ему страшно, он боится вылететь из школы из-за пропусков. Он давит на жалость, однако отец остаётся непреклонным.

- Что ж, зато ты поймёшь цену образования, - подытожив, Авраам спешит покинуть палату, дабы оставить сына наедине со своими мыслями.

- Адди, моли Господа о прощении. Раскаяние сможет тебя спасти, - мать гладит своего ребенка по голове, нервно посматривая в сторону мужа и потихоньку отстраняясь вслед за ним.

Адаму сообщили, что сегодня у него намечается встреча с дежурным психотерапевтом клиники. Сколько хорошего ему о нем говорили, а он все равно представляет врача круглым мудилой, который на самом деле только и хочет, что покопаться в мозге маленького и невинного мальчика. На самом деле, не такого уж и маленького и невинного, но...

- К вам гость, - услужливо сказала медсестра, предупреждая Адама о том, что к нему кто-то придет вот прямо сейчас, дабы он прекратил делать какие-то вещи, которые делают в одиночестве или вроде того. Адам чуть привстает (хотя ему не то, чтобы разрешают это), рефлекторно закатывая глаза. Наверное, вот он и врач.

Но это не врач. Совсем не врач.

- Флойд? Здорово тебя жизнь потрепала-то, - знакомый голос вызвал мурашки на спине Адама. Из проема дверей на него смотрели светлые, ледяные глаза Лиама Герца. И это он здесь психотерапевт?! Нет, слишком юный. Однако это вовсе не успокаивает.

- Что ты здесь делаешь? - он с Адамом не друзья, так, знакомые, и не то, чтобы они вообще отлично общались. К тому же, по неясной причине, Флойд ощущает страх, настоящий прилив паники, когда видит это лицо. Будто Лиам что-то сделал ужасное, а Адам не может вспомнить.

- Я пришел к тебе. А это невежливо такие вещи спрашивать, ни привет, ни как дела. Не стыдно, Адди? - кажется, будто Лиам не сразу вспомнил имя, оттого он сказал его неуверенно-слащаво. Ещё хуже, черт возьми. Парень подходит к нему ближе и усаживается прямо на ноги больного.

- Это моя палата, Герц, мои ноги, и, черт возьми, - какое тихое и боязливое " черт возьми", будто Адам боится, что его слышат стены, - Мои правила.

- Ого, котенок выпустил когти, - саркастическое присвистывание и ещё более наглое насаждение. Ещё чуть-чуть, и Лиам вовсе ляжет на Флойда.

- Но я не об этом. Тебе не стыдно это? - он ткнул юношу в его раненую руку, отчего тот сглотнул.

- В стенах школы, резать себя, как животное...

- Это не твоё дело, - Адам пытается быть суровым, дабы не прогибаться под влиянием этого лиса.

- Меня от тебя тошнит, - но эта фраза снимает начисто всю былую смелость Адама.

- Но что я о себе... Более того... Ника от тебя тошнит, - Адам сжимает губы и кулаки, стараясь не плакать от столь обидных слов.

- Это неправда! - Адам хочет в это верить, по крайней мере.

- Конечно, именно поэтому он не укрыл тебя, а сдал в больницу, чтобы о твоём позорном сливе узнал каждый, блядь, в городе? Ебать ты сказочник, - лис смеётся, смеётся жестоко и поднимается на ноги.

- Оставлю тебя наедине с твоим пузырем комфорта, шлюха, - почему Адам шлюха, он даже и не знал, однако от этого фраза не становилась менее обидной. Ну вот, теперь ему ТОЧНО необходим психотерапевт

Десять дней в больнице, из которых 8 - с посещением психотерапевта, чернокожей женщины постбальзаковского возраста, которая едва ли не внушала Адаму совершенно противоположные мотивы. Не знает она всей правды, да и Флойд никогда не расскажет. В глубине души она и сама это понимает, но ничего не может поделать с этим, ведь мальчик не раскрывался ни перед каким предлогом.

- Ты ведь понимаешь, что если ты не поведаешь мне, что у тебя на душе, то мы еще час проведем в разговорах со стеной, Адам?

- Я уже все вам рассказал, мисс Ламонт, - по крайней мере все, что, по твоему мнению, она вообще должа о тебе знать.

- Ты мне врешь сейчас. Ты же веришь в Бога? Адам, Бог не любит лжи.

- Я знаю, - но и Флойда бог тоже не любил.

А после были два месяца домашнего ареста, как и было обещано маленькому главе отряда самоубийц. Недоедание, ранний сон, истерики по поводу отставания в школе... Адам разве что мог получать информацию извне от Джозефа, от него же он и получал домашнюю работу. Флойд часто смотрел в окно и надеялся увидеть там Ника, но все чаще он там не объявлялся. Это тревожило, очень тревожило, но что он мог поделать? Нельзя было покинуть дом до такой степени, что работа по уборке придомовой территории ушла на Мэта. Мэт, разумеется, это не оценил и затаил на брата злобу.

Однако риск не закончить школу и мольбы матери заставили отца преждевременно завершить наказание. Накануне экзаменов Адам был возвращен в школьную среду.

Нет ничего страшнее, чем осуждение общества. Адам вновь стоит на остановке, спустя месяц с лишним, и с ним, как обычно, стоял Николас. Тот был удивлен встретить парня через такое количество времени, однако... Однако больше он эмоций не показывал. Не смотрел на Флойда, курил по-старинке и иногда с кем-то чатился. Адаму было страшно что-то сказать. Страшно что-то сделать. Но, Господи, как сильно он хотел коснуться этого парня вновь. Как сильно ему хотелось вновь сказать хоть что-нибудь, и получить слова в ответ.

- П... привет, Ник, - это вырвалось так неожиданно для самого Адама, что тот даже закрыл рукой рот. Казалось, будто крутившаяся в голове фраза невольно вырвалась с губ. Ник едва заметно кивнул и даже не посмотрел в его сторону. Холод.

- Я... Я был дома... Все это время, но вот теперь здесь... - глупая попытка начать говорить, но парень ведь уже ляпнул это " привет", так что не было смысла стоять и дрожать.

- Правда? Я думал, ты до конца года, - вот это да, такая длинная фраза. Но голову Хейг все также не поворачивает, даже взгляд его не сходит с дороги.

- Да, я, э, досрочно отбыл наказание, потому что, эм, школа, и...

- Понятно, - слова разбились о сухое " понятно". Адам округлил глаза и закрыл только что открывшийся рот. Теперь желания говорить не было и не будет.

В школе юноша чувствовал себя не лучше, чем в школьном автобусе. А в некотором смысле даже хуже: Адам нервно теребил свои рукава, опуская их так низко, как только можно, проверяя, чтобы они всегда скрывали его руки, его глупость и слабость. В школе на него косились, но никто так ничего и не сказал за целый день. Кроме Джозефа. Хотя и тот был сам не свой: он был в явной растерянности, не ожидая увидеть Адама в школе, хотя был этому рад.

- Подумаешь, всего лишь парочка экзаменов. Льюис кинул мне тесты, в целом ничего сложного, но тебе стоит повторить... - тесты, тесты... У Флойда и без того жизнь целый стресс, а тут ещё и итоговые экзамены. И никакие утешения Джозефа не справлялись с тревогой, которую может испытывать ученик, который пропустил тонну материала, а сейчас от его знаний зависит его образование. Но кудрявый парень лишь давит улыбку, неловкую и боязливую.

- Ну чего ты боишься? Давай тогда вместе их прорешаем.

- Я и сам могу... Да и это нечестно, - решать тесты до их наступления Адам считал кощунством.

- Нечестно - это экзаменировать тебя наравне с остальными, это вообще не давать тебе учиться. Слитый тест - меньшее, чем школа может оплатить твою психологическую травму.

И то верно. Многие ученики начинали готовиться к тестам и вопросам ещё до возникновения определенного списка тем, ещё до создания теста, а Адам даже не мог учиться все это время. Но что-то в прорешивании терзало его душу и заставляло качать головой.

Решали тесты они в доме Джозефа. Не то, чтобы Адаму разрешили к нему пойти, он пошел сам, сам вызвал лютое недоумение друга. Как это так, Адам и не слушается голоса отца? Но Флойд объяснял это крайней необходимостью сдать экзамены, а дальше " будь что будет". Но в лице его будто было что-то, что скрывало иную причину таких действий.

Диван в доме Рассела по истине большой. На нем, кажется, время от времени спит отец Джозефа, и он стал уже эталоном дивана, на котором можно валяться. Поэтому Адам и валялся на нем, что было немного странно для гостя, но абсолютно нормально для лучшего друга.

- Косинус двойного угла...? - спрашивает Джо уже в который раз один и множества вопросов, однако отчего-то не слышит ответа.

- Адам, блин, - потому что Флойд, кажется, задремал. Отличный способ подготовиться. Джо закатывает глазки, вздыхает и осторожно склоняется над юношей, после чего легко, игриво кусает ушко. Как же он удивился, когда вообще не заметил никакого сопротивления, Адам даже не попытался проснуться. Тогда Джо взял край уха в рот. Ноль реакции. Что ж, тяжёлая артиллерия.

- Вставай, спящая красавица, - голосом секс идола, не иначе. Вот теперь Адам проснулся, весь красный и в растерянности.

- Я-я не спал, я просто... - он живо подскочил и подтянул свой зад назад, дабы прислониться спиной к спинке дивана.

- Разумеется, значит ты просто хотел, чтобы я дышал тебе в ухо? - лицо Джозефа стало до ужаса сладостно хитрым, от чего Флойду не становилось легче.

- Вовсе... Я просто... З-задумплся? - как теперь выбираться из такой ситуации Адам не знал, поэтому и ответ у него получился скомканным, совершенно неправдоподобным. За это юноша был награждён всепонимающим многозначительным взглядом и новым вопросом, сказанным через ухмылку.

Так и проходила подготовка к экзаменам. Да, то была именно подготовка, а не совращение одних малолетних другими малолетними. Адам действительно смог запомнить ответы для большинства заданий и справиться с тестом если не на отлично, то на крепкое такое хорошо. Что нельзя сказать о Николасе, вот только тот и бровью не поведет, дабы не выдать свое бедственное положение. Он успешно делает вид, что пишет все так хорошо, что сдает первым. Но редко кто сдает первым, когда он действительно хорош. Адам провожает его взглядом, волнуясь за него. Но ведь всегда можно будет переписать, если вдруг он не сдал. А уж Флойд ему в этом явно поможет! По крайней мере, он считал, что поможет.

В следующий раз они встретятся при очень странных обстоятельствах. Николас пойдет на вечеринку к другу своего друга, которого он даже не сильно знал. Это не было принципиально, ведь главное - возможность расслабиться и поесть нахаляву. Вот только он не надеялся увидеть там то, что увидел. Вернее даже, не мог представить, что такое возможно. За небольшим столиком сидели две девушки и два парня, одним из которых был Адам Флойд. Он был одет непривычно (наверное, потому, что Ник привык видеть его в школьной форме, а тут его одежда даже не подходила для статуса сына религиозного отца) и на него одна из девушек надевала свой черный чокер ради веселья. Подойдя поближе, Ник смог разглядеть их получше: там была лучшая подруга его бывшей девушки, а другие лица ему были неизвестны. Хотелось разозлиться на Адама, спросить его, какого черта, но по одному его лицу было понятно, что он не способен ответить на этот вопрос. Он тоже не знает, какого черта. Он чужой здесь, ютится в уголке и улыбается с натяжкой. Ему хочется убежать, а бежать даже некуда.

- Адам? - Николас подает голос, подойдя вплотную к столу. На него обратили внимание все, но именно Флойд едва не подпрыгнул на стуле от удивления и ужаса.

- Н... Ник? Ты... Что тут делаешь? Пришел повеселиться? - очень глупые вопросы, но ими юноша пытался отвлечь внимание от неурядицы.

- Это у тебя следует спросить... - дабы не позорить Адама перед новыми знакомыми, Ник не стал спрашивать вещи вроде " что на это скажут твои родители? " или " Как ты вообще сюда попал? " он лишь хмыкнул и отошел подальше, оставляя парня наедине с этими плотскими демонами, которые насильно его поили и пытались выведать все его секреты.

- Ада-а-а-ам, а какие девушки тебе нравятся? - не то, чтобы Адам хотел отвечать на этот вопрос, но ведь он уже даже не хотел быть среди этих людей. Кассандра предложила Флойду покрасить ногти вчерный ради смеха, ради смеха же он принял это предложение. Вернее, в этом не только был замешан смех. Адаму серьезно хотелось посмотреть, как это выглядит. Вышло крайне круто, и это настолько повысило самооценку юноши, что он уже не испытывал той прежней неловкости и желания скрыть себя всего, что были прежде.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 Следующая ⇒