Chapter 4

Ужасные идеи совместного времяпровождения школьников всегда приходят в головы самым активным учителям. Разумеется, многие подростки согласились, а те, что не сделали этого, были отправлены на экскурсию их родителями. Отправиться они решили в Катскилл, ведь это было излюбленным местом многих нью-йорковцев для кэмпинга. Согласия Адама было не нужно, достаточно лишь слов Авраама Флойда: " Это для того, чтобы ты наконец смог стать мужчиной". Как поход в лес школьной коммуной вообще может научить быть мужчиной - Адам не знал. Он также не знал, вернее, и представить себе не мог, что поездка к Катскилльским горам будет невыносимо долгой, и от автобуса его уже начало укачивать. Все по правилам были заранее разбиты на пары, и, разумеется, его парой был Джозеф Рассел, который сидел рядом, даже слишком рядом, и что-то постоянно говорил: он был словно радио, оставленное включенным на всю ночь, дабы охранять детей от бугимена.
- Неужели не круто уехать так в горы? Как в старые добрые скаутские времена…
- Не помню, чтобы я был скаутом, - Адам смеется неловко, всматриваясь в чуть заляпанное автобусное окошко из прозрачного пластика - все ради безопасности. За окном шла чреда нескончаемых, в основном лиственных деревьев, расположившихся так близко к трассе, что в теории это представляло большую угрозу безопасности. Но деревья оставляют такими, какими они есть, для придания вида первозданности, определенной дикой атмосферы, которой всегда полны поездки вроде этих. Хотя, совсем не всегда: вместе с прошедшими в нашу жизнь дарами современности, вроде сыра в баночках, смартфонов и термосов, эта атмосфера выглядела несколько наигранно фальшиво, будто спектакль, сыгранный для особо впечатлительных детей. Внутри черного матового термоса Адама был крепкий кофе, который он употреблял, справляясь с собственной раздражительностью и тревожностью. Вместе с кофе он не только оставался активным, он также оставался головой на земле, а не где-то в своих мыслях вдалеке от тела. Дереализации всегда пугали, и единственный способ их победить: постоянно, глоток за глотком, пить темный, свежеприготовленный кофе из настоящих обжаренных и перемолотых зерен. Глоток, и Адам даже слышит, как милая женщина лет двадцати восьми пытается поддерживать интерес неблагодарной публики своими " очень важными" фактами. Быть экскурсоводом, наверное, такой стресс, думает Адам. Адам думает, что если он будет работать, то никогда не будет экскурсоводом.
- Многие из вас, но я уверена, что не все, знают этот интересный факт о Каатскилльских горах. Именно в этих горах, на целых двадцать лет, уснул крепким сном Рип ван Винкль из одноименной новеллы. Однажды в погожий осенний день в начале 1760-х годов Рип - житель деревушки близ Нью-Йорка, отправился с мушкетом и собакой по кличке Волк на охоту на самую высокую гору, где встретил в долине незнакомцев в старинных голландских камзолах. Они угостили его отменной голландской водкой. Проснувшись наутро после угощения в горах и подобрав необъяснимым образом изрядно проржавевший мушкет, Рип не обнаружил ни своей собаки, ни долины, ни тропинки, по которой пришёл — на её месте был горный поток. В родной деревне, тоже заметно изменившейся, его никто не узнал — Рип превратился в старого седовласого деда. Его дом был развален, все его знакомые, в том числе его сварливая жена, умерли, а портрет короля Георга III сменился портретом Джорджа Вашингтона. Проспав целых 20 лет своей жизни, лоялист Рип проснулся в разгар Войны за независимость…
Эти случайные, порой действительно интересные факты все не кончались, казалось, эта женщина знала Катскилл больше, чем она знает саму себя. Когда глобальные факты заканчивались, начиналась глупая викторина " Кто написал этот рассказ? ", " Кто открыл эти горы? " или " Какая из Каатскилльских гор самая высокая? ". В этом сам Адам не принимал участия, но не от того, что находил это глупым и недостойным времени его восхитительной персоны, а потому, что он больше всего боялся внимания со стороны, и не хотел выделяться из толпы тех, кто спал, делал вид, что спит или демонстративно игнорировал вопросы. Одним из последних был Николас Хейг - он сидел позади, у окна другого ряда, и Адаму было тяжело следить за ним, ведь это потребовало бы от него продемонстрировать интерес, повернувшись корпусом назад. Адам сделал это лишь однажды, будто бы случайно, будто бы просто хотел пообщаться с девушкой сзади себя. Он посмотрел лишь однажды, и увидел вместе с ним странного парня с белыми и длинными волосами, собранными в хвост. Странно, этот парень не учится в их школе, это Адам отлично знает. А еще он знает, что совершенно без понятия, кто этот парень, и это заставляет его нервничать, расходиться иррациональной ревностью где-то в глубине своей маленькой скромной души.
- Но мэм, росомахи исчезли из лесов Нью-Йорка еще в 19 веке...
Но их долгожданная остановка вовсе не была облегчением. Ведь теперь они были не на колесах, а шли пешком по земной, вовсе не ровной тверди, которая, в отличие от трассы, мало приспособлена для передвижения даже несмотря на то, что эти тропы уже были кем-то протоптаны. Адам понятия не имеет, что испытывали те люди, что впервые протаптывали эту тропинку, и почему они поехали на эту замечательную экскурсию в горы Штата Нью-Йорк в середине ноября. Почему было не поехать туда в январе? Ведь все знают, что Нью-Йорк, невероятно теплый штат! Особенно благодаря " системе Великих Озер, поддерживающих холодный климат с помощью снежных бурь и метелей".

***

Здравствуй, Нью-Йорк! Как жаль, что сейчас мы знакомимся с тобой не через призму твоего пафосного, крупнейшего в США городе, а через холодный, промозглый от недавнего дождя смешанный лес, полный различных микроскопических тварей Божьих. К слову, не только микроскопических: однажды, подняв голову, Адам увидел рыжее пятно маленькой белки, пересекающее большой опасный лес по его безопасной для белок части - по деревьям. Вдали также можно было приметить пение пересмешника и стук клюва дятла о древесину. Лес кишил жизнью, и Адаму казалось, что они лишние на этом празднике, они будто незваные гости. Однако кто станет слушать Адама?

На то, чтобы расставить палатки такому количеству человек ушло довольно немало времени, потому что как всегда нашлись те, для кого сбор палатки - это непосильное испытание, и они едва ли не ломали всю конструкцию под весом своего дисбалансированного подросткового тела, когда случайно падали на нее, путаясь в прутьях и неприметного цвета тенте. Адам и Джо парились с ней гораздо меньше, чем Николас и его дружок, за счет того, что те не особо старались начинать работать и сдались лишь под натиском учителя геологии. Для Ника было удивительно, что в школах учат и геологии, но он был уверен, что все частные заведения скрывают за собой такие необычные суперспособности. Бассейн в школе Святого Сердца тоже был лучше в стократ: он был больше, все лампочки освещения работали без перебоя, он постоянно очищался и был оборудован гораздо оснащеннее. Такая эстетика идеального даже мотивировала его на занятия этим самым плаванием, к которому его так бессовестно принудили. Но довольно о Нике, кто, собственно, этот молодой человек рядом с ним, что дурачится и заставляет ругаться на его безответственный подход к построению ночлега? Адаму не терпелось узнать, так что он, набрав в легкие побольше воздуха с растворенной в нем эссенцией смелости, решил отправиться и спросить напрямую.
- Ребята, вам не нужна помощь? Не хотелось, чтобы вы остались без палатки ночью, - Флойд решил придумать себе предлог и вызвался помочь, солнечно улыбаясь. Незнакомцу очень понравился этот жест.
- Да, слушай, если ты подержишь... Вот эти...
- Жерди, в смысле?
- Да, жерди, подержи их, они постоянно падают, а Ник поможет тебе их закрепить, - так Адам и поступил. Процесс построения палатки заметно ускорился и превратился в забавную игру.
- Я не видел тебя в нашей школе. Ты же не отсюда? - вопрос в лоб, на который сложно было решиться. Хотя, ответ был весьма очевиден: не видеть в школе одногодку никогда – к отсутствию его существования.
- О, а ты глазастый. Неужели ты следишь за всеми в школе? - это предположение заставляет незнакомца усмехнуться и стрельнуть хитрыми глазами лиса в кудрявого юношу, от чего тот незамедлительно смутился.
- Нет, не то, что-
- Очаровательно, - эта улыбка психолога пугала.
- Что? - Адам этого вот вообще не понял, он даже забыл, что должен был смущаться.
- Ох, не обращай внимания, я иногда говорю то, что думаю. Точнее, всегда, - парень сбавляет обороты, когда его нахальная беспечность начинает переходить границы нервов уставшего Хейга. Ему не стоит ссориться с этим парнем, ведь на него у незнакомца совсем другие планы.
-... Так как тебя зовут?
- Лиам Герц, - Лиам взглянул сначала на Адама, а потом на Ника, после чего и вовсе опустил глаза.
- Я никогда не слышал о тебе...
- Ты так говоришь, будто знаешь всех в городе, Адам, - такая наивность парнишки заставляет Николаса растаять и усмехнуться.
- О, так значит ты Адам? И ты подрабатываешь информатором, наблюдая за несовершеннолетними?
- Вовсе не-
- О да. Днем он обычный набожный невинный девственник, а ночью он опасный преступник и дерзкий зверь, - Ник в открытую смеется над Флойдом, и тот не замечает в этом ничего плохого. Над этим даже можно посмеяться.
- И в постели ты тоже зверь, Адди?
- Откуда ему знать, никакого секса до свадьбы, Лиам, иначе Бог сделает так, что у тебя член отсохнет.
- И его склюют вороны, - ну все, вот теперь Адаму как-то не смешно, а обидно.
- Я не так себе представлял " спасибо", ребят, ну да ладно, - нужно быстрее уйти от них и вернуться в более приличную компанию. Хотя, если ты, Адам, считаешь приличной компанией Джозефа Рассела - ты очень наивен, и это правда, на которую стыдно обижаться.
- Стой, подожди, сладкий, я не хотел тебя обижать.
- Сам ты сладкий, Герц, - Адам грубо фырчит, давя из себя саркастичную улыбку, а после все-таки сваливает к своему лучшему другу, который нехило так разбушевался, ведь Флойд не посчитал необходимым уведомить его о своих альтруистических позывах.

- То есть, ты хочешь сказать, что этот парень не из наших? - Джо нашел куст дикорастущей клюквы, и тщетно пытался найти хоть немного пригодных в пищу ягод. Большинство из них было сухими, если вовсе не отсутствовали, или полусъедены местной фауной.
- То есть, я хочу так сказать, - безусловно, Лиам не был замечен в их школе, у него вообще, кажется, не было религиозного воспитания. Был шанс того, что он совсем-совсем новенький, но, вероятно, об этом знали бы и Адам, и Джо.
- Не из нашего стада, то есть?
- Да... - Адама удивляло то, с каким упорством его друг ищет ягоды посреди ноября. Это казалось такой же глупой затеей, как и поиск иголки в стоге сена.
- Чужак, ты хочешь сказать?
- Да, - кажется, Джозеф просто не знает, что сказать, ведь он сконцентрировался на поисках этих долбанных ягод. Адама начало это раздражать на подсознательном уровне, пускай обычно он и контролирует свой гнев, стараясь обращаться ко всем людям со снисходительной добротой и спокойствием.
- Не нашего поля ягода?
- Заткнись, - вырвалось из уст Флойда неожиданно для себя самого. Он тотчас распахивает глаза и вздрагивает, не веря тому, что мог бы так сказать.
- А? - Джо обернулся на него, прекратив свои поиски, и недоуменно посмотрел в странные глаза друга, которые забегали в панической попытке найти выход из сложившейся ситуации. Адам попытался сделать вид, что ничего не произошло, и специально прокашлялся, будто хочет повторить сказанное им.
- Я говорю, зачем ты ищешь клюкву в ноябре? Ты надеешься найти тут хоть что-нибудь достойное?
- Ну, я же нашел тебя здесь, - Джо ухмыляется, от чего у Адама что-то вздрагивает внутри и заставляет его смущенно прикусить губу, - так что я уверен, что и ягоды тут найдутся.
- Бросай уже свою надежду... - Адам потерял свою раздражительность и показал милую улыбку. Когда он улыбался, его лицо не казалось таким вытянутым, а щеки не были столь впалыми. Он был самим очарованием, хотя, если верить Джо, Адам очарование абсолютно в любом своем проявлении, а в особенности - когда пьян и готов на все.
- Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на лишь разум свой...
- Идиот, - Адам смеется и подходит к Джозефу и невольно решаешь помочь ему в поисках клюквы с заросшего, колючего кустарника, практически полностью потерявшего свою листву. Три маленьких упругих ягоды парни принесли с собой в лагерь...

***

Время постепенно близилось к ночи: солнце закатилось, спрятавшись за острыми кронами вечнозеленых пихт, и окрасило небо в розовато-рыжий оттенок, который вскоре сменился глубоким синим. В лагере разожгли костры, и дети принялись готовить на них свою еду, которую заботливо закупали их родители по мере их заработка: кто-то питался бобами в барбекю соусе, кто-то - форелью в стеклянной банке. Адаму достался приятный на вкус крем-суп с грибами. Дети располагались кругом согласно полу: девочки отдельно, мальчики отдельно. Однако несмотря на этот закон и строгие религиозные нравы школы, дети все равно ходили от одного костра к другому, и потому напротив Адама сидели две молодые девушки, похожие друг на друга, как две капли воды. Рядом с ними сидел Ник и его новоиспеченные друзья, а рядом с каждым Адамом всегда сидел свой собственный Джо. Джо объяснял ему какую-то невероятную физическую ерунду, которую вычитал в научпоп статье и пытался произвести впечатление. Однако Адама меньше всего сейчас волновали чёрные дыры и сила их притяжения. Особенно тогда, когда к нему неожиданно подсел Герц, видимо, заскучавший от недостатка внимания от Ника. Да уж, тяжело тут не потерять самообладание, когда ты битый час пытаешься перетянуть одеяло на свою сторону, а Хейг все никак не поддается и вовсе увлекается другими людьми. Он слегка толкается своим бедром в чужое, игриво приветствуя Флойда.
- Хэй, как жизнь? - его улыбка была вполне обаятельной несмотря на его несколько резкие черты лица. Образ его имел определённый шарм, а голос так походил на голос самого Ника, что Адам каждый раз вздрагивал, когда слышал его.
- Как... Обычная жизнь, знаешь? В смысле, неплохо, - он опешил и не сразу сказал что-то адекватное, но, кажется, Лиам оценил и эту гиковскую причуду, потому как это заставило его посмеяться по-доброму, шелестящим и мягким смехом.
- Ты прости за мои шутки и... Правда спасибо за палатку, без тебя бы мы никак не справились... - хотя плечо Ли упиралось в плечо Адама, Джо не высказывал никаких ноток ревности, ведь это не Николас, а значит беспокоиться не о чем. Довольно наивно с его стороны.
- Это пустяки... - Адам не держал обиду, он в принципе был научен не делать этого, хотя иногда этот запрет невольно нарушался. Обрадовавшись тому, что Адам не злится, Лиам заметно похрабрел и задиристо взмахивает хвостом, слегка шлепая юношу по пояснице.
- У тебя что, крем-суп?
- Ну да, а что в этом такого? - в семье Флойда иногда едят его в период между завтраком и ужином, то есть, вроде как в обед, но матушка Адама так стеснялась, что никогда его так не звала. Ведь не она это готовила, а для хорошей хозяйки это немного унизительно.
- Ничего, просто это так забавно... Я тоже ел крем-суп! Но не с грибами, - необязательно это такая уж правда, необязательно это вообще имеет смысл, но Лиам подбирался к своему новому знакомому любыми методами.
- Ну, эта марка довольно попул-
- Кстати! Я же не просто так пришёл... Хотел отблагодарить тебя за то, что ты нам помог. На самом деле, я делал этот чай для нас с Ником, но и ты достоин его попробовать, - Ли достаёт забавный термос в форме матрешкообразной лисички (какая ирония) и, открыв его, наливает в крышку-стаканчик отвар.
- У нас рецепт этого чая, вроде как, передаётся по материнской линии. Но я у мамы один такой, поэтому она решила научить меня, - он осторожно вкладывает чашечку в бледные руки Флойда, - смотри не обожгись.
- Это очень мило... Спасибо, Ли... И-и прости, я был не очень хорошего о тебе мнения, просто...
- О, да я все понимаю, чел, я сам вел себя, как придурок. На твоём бы месте я тоже мне не доверял, - он как-то забавно усмехается, чем вызывает неловкую встречную реакцию. Вернее, Адам лишь выдонул воздух, приподняв один из уголков губ, к которым после поднес стаканчик и хорошенько подул на напиток. Он оказался вкусным, в меру сладким, чуть горьковатым и крайне необычным.
- Ого. Этот чай стоит того, чтобы хранить рецепт в тайне.
- Я рад, что тебе понравилось! - Лиам вообще рад, что Адам стал пить. И рад, что Ник поступил также. Они, видимо, всегда пьют то, что им наливают.

***

То, что говорил Лиам, вовсе не было милой шуткой. Оно было завуалированно под шутку, и оно есть суровая действительность. Адаму стоит поменьше доверять различным малознакомым напиткам и малознакомым людям. Да даже знакомым напиткам и знакомым людям... Лучше пить только то, что сделал сам, или хотя бы видел, как это делал какой-то другой человек. Даже магазинам не всегда стоит доверять, но до такой паранойи Адам пока не дошел. Ему вообще сейчас великолепно: спокойно и весело. Его ноги переплетались с ногами Николаса, и они общались о чем-то своем, порой они меняли темы так стремительно, что даже не успевали завершить предыдущие. Лиам отлучился от них ненадолго сразу после того, как они прибыли в их палатку. Флойд вообще понятия не имел, как попал к ним в палатку, и сколько длится это ненадолго. Ему просто было хорошо и свободно, но с другой стороны и как-то непривычно от ощущений внутри его подросткового тела. Все казалось каким-то не таким: ярким, медленным и прекрасным, будто бы в хорошем бреду. Это его нисколечко не смущало, никак не останавливало от того, чтобы ластиться к Хейгу совсем уж бессовестно, и радоваться, когда тот отзывался на эти уловки.
Лиам вернулся тогда, когда примерный католический мальчишка уже весьма нагло расположился на чужих коленях и бессовестно целовался с их владельцем, будто делал это на каждых вечеринках, что проходили в их небольшом городке - с таким проникновенным усердием и умением он делал это. Наверняка это все потому, что Николас нравился Адаму, и тот делал все, чтобы ему понравиться. А Николасу он нравится, ему сейчас все нравится, как и Адаму. Ли недоуменно приподнимает бровь и проходит к ним внутрь, осторожно прокрадываясь в слегка согнутом состоянии. Он кладет холодные руки на глаза Адама, заставляя его вздрогнуть, а после усмехнуться и повернуть голову немного на бок.
- Кто там? - с беззаботной инфантильностью вопрошает он, пытаясь рукой нащупать того, кто нарушил его маленькую сказку. Он проводит рукой по плечу, оглаживая его, а после слегка ударяет по щеке.
- Угадай кто, - Герц будто бы не обращает внимание на это поведение. Он вполне привык к тому, что люди под наркотиками могут вести себя ненормально и порой раздражать. Если находить к ним подход, то они очень милые и послушные ребята. Этим он и пытается заняться.
- Это ты-ы--ы-ы, Никки-и-и? - Адама совсем не смущает, что он сидит на коленях этого самого Никки, а спрашивает кого-то позади него, а Никки совсем не смущает то, что он может быть не единственным Николасом Хейгом в комнате. Он вообще успешно ловил трипы даже в одиночестве, хотя умудрялся щупать спину Адама, чем заставлял того прогибаться без всякого христианского стыда, как то делают кошки, когда гладишь их определенным образом.
- Да, садись сюда, - Лиам убирает одну из рук, покрывая другой оба глаза, и хлопает себя по коленочкам. Флойд покорно подчиняется и присаживается, тут же обнимая Ли так, будто он коала-мама, за которую нужно держаться, чтобы не упасть.
- Ты чего? Не нужно так сильно обнимать меня, глупый, - Герц продавливает его лоб ладонью, отталкивая от себя, когда Адам невидящими глазами пытается разглядеть в нем хоть что-то. По его пульсирующим в нистагме глазам и суженным, пароксизмально расширяющимся зрачкам было понятно, что тот совсем не в себе. И это было очень хорошим знаком. Он не мог держать себя на ногах и даже в сидячем положении - приходилось так сильно прижиматься к Ли, забираться по нему, когда тот отталкивал его, чем вызывал легкое трение между ними. Герцу этого вполне хватило, чтобы самообладание и разум куда-то ненадолго покинули его голову, и он мог наконец решиться на довольно рискованную затею.
- Эм, ты не можешь ненадолго вы... - Лиам пытается прогнать Ника подальше, потому что тот мешался и отвлекал пьяного котика, но тот самостоятельно сделал это в ту же секунду, потому как заметил свою бывшую подружку совсем рядом с палаткой парней. Николас нашел это идеальной возможностью восстановить отношения, а Герца побудилзакрыть палатку на молнию, напомнив о том, что он не сделал этого ранее. Им не нужны лишние свидетели... Совсем не нужны.

- А ты любишь меня, Адди? - он чешет за ушком у мальчишки, что елозит на его коленях и иногда бубнит совершенно ебанутую хрень.
- Да? Я думаю... Думаю, что вполне? - тот отвечает сначала утвердительно, потом сомневается, потом утверждает это утверждение и, улыбаясь, обнимает чужую шею.
- А насколько ты меня любишь? Что бы ты мог сделать для меня?
- Я не знаю? - эти вопросы для него были очень сложными, ведь он совсем не соображал. Это было похоже на лунатизм, только наяву.
- Можешь поцеловать меня? - Адам не отвечает, он просто целует и смеется, хихикает скромно и мнет одежду, а после еще раз мажет по губам своими.
- А если ниже, ты можешь поцеловать меня ниже? - Адам пробует поцеловать его подбородок, но его макушку резко давят вниз.
- Странно... Это, - резцы юноши со звоном сталкиваются с видимой частью молнии ширинки, и тот пытается поднять голову, но сдается под давлением и припадает к паху щекой.
- Да, давай, Адди. Я жду этот поцелуй, - Ли выдыхает насмешливо и пытается ободряюще почесать парнишке голову. Его кудряшки были очень мягкие, и пальцы в них легко запутывались, отчего некоторые волосинки случайно выдирались. Адам поворачивает голову и осторожно целует ткань джинс. Вообще никакого эффекта для Флойда, но Герц воспринимает это как очень хороший результат.
- Вот так, хорошо, ты молодец, - он оглаживает скулу юноши и приоткрывает ему ротик, чтобы положить на язык маленькую мармеладку в виде мишки, которую тот с благодарностью быстро разжевывает и проглатывает. Сейчас сладость так хорошо чувствуется, что дрессировать Адама не составляет абсолютно никаких проблем. Он включен в игру полностью, а значит, можно продолжать играть.
- Попробуй лизнуть, - в этот раз ждать не приходится. Окрашенный в красноватый от красителя цвет шершавый язык проходит по ткани, покуда Адам пытается установить хоть какой-то беглый зрительный контакт, заранее обреченный на провал. Что для Адама забава для Лиама не шутки: он выдыхает нервно, сжимает чужие волосы и меняет положение затекших ног.
- Хорошо, отлично, расстегивай, - на одном дыхании выговаривает тот, а после хмурится, когда не ощущает выполнения.
- Ладно, хорошо, - из шуршащего пакетика достается еще один мишка, на этот раз желтого цвета, и скармливается пьяному зверенышу. Он слизывает лимонный вкус с чужих пальцев и заслуживает одобрительного " О боже ты блядь мой" и почесывания за ушком. Адам легко подцепляет пальцами язычок собачки и тянет вниз, и только после расстегивает пуговицу.
- Не хочешь попробовать еще раз? - Ли смеется и заправляет кудряшки, оголяя чужой бледный лоб с небольшой ранкой, будто бы от удара об острый угол. Адам повторяет всетоже самое, вот только между ним и гениталиями Лиама была лишь тонкая ткань черных боксеров.
- Ткань странная на вкус, - она была будто бы пыль на вкус, и Адаму все время казалось, что она режет его язык на маленькие, микроскопические лоскутки.
- Не вижу ничего странного. Ты хорошо стараешься, Адди. Прекрати думать и делай уже что-нибудь. Ты можешь приспустить их, - вот чего только не хватало Герцу, так это разговоров о вкусе его нижнего белья, ага. Особенно сейчас, когда веселье и терпение едва-едва одолевали внутреннего бесстыдного зверя.
- Если я приспущу их...
- Да, случится это самое, - ну, Лиам в общем-то не знал, о чем именно думал Адам, но ему и не хотелось вообще этого знать сейчас. И думать о его наркоманских заебах тем более.
- Без проблем, - какой-то Флойд больно спокойный сейчас, наверное потому, что наркотики заменяют ему гребанный разум. Вот что нужно Адаму! Не алкоголь в какой-то газировке, а нар-ко-ти-ки в крепком чае! Джозеф, учись у Лиама соблазнению котов.
Руки ухватывают ткань по обе сторону и тянут назад, показывая миру самый, черт возьми, настоящий член в эрегированном состоянии. Интересно, конечно, но зрелище для Адама вот совсем непривычное. Особенно когда он находится в такой болезненной близости к лицу.
- Ты знаешь, как сделать мне приятно, котик. Просто доверься своим инстинктам, - видно, что ему не сильно хватает мотивации, так что Лиам кладет зеленого желейного мишку прямо к себе на орган и улыбается, подталкивая парнишку к себе. Тот жмется, ломается, но неуверенно подхватывает зубами мармелад, тотчас отправляя его внутрь своего рта и как-то инстинктивно зализывая сладкое место, где он находился. Лиам одобряюще давит ему на затылок, прочесывая кудряшки, когда как Флойд пытается сопротивляться, видимо, в попытках осознать неладное и вовремя остановиться, но куда ему против вполне себе здравомыслящего и сильного старшеклассника?
- Ну же, ты сделал самый сложный шаг, все остальное будет легче, - с помощью руки Ли приподнимает свой член, легко шлепая по чужой щеке, встречая совсем уж слабое, вялое неодобрение в виде понурого, сомневающегося личика пьяного подростка.
- Сделай мне приятное, Адди. Я давно этого хотел. И ты этого хотел... Думаешь, я не видел, как ты смотрел на меня из окна? - мало того, что Герц знает о таких странностях соседа Хейга, он также успешно манипулирует ими. Адам действительно становится спокойнее, перелезает на место поудобнее и заменяет руку Лиама своей. Начинает он с малого, с простого движения вверх-вниз, но уже это было невероятным прогрессом с точки зрения католического мальчишки, который при случае даже слово секс не может услышать без проблем и закрывает уши руками. Он просто следовал простому алгоритму, который вскоре естественным образом наскучил лисенку.
- Используй свой ротик, Флойд. Рукой я и сам могу, - в голосе читались нотки раздражения и нетерпения, и это также можно было понять из-за силы, с которой Ли давит на затылок Адама, принуждая того восстановить утраченную близость. В этот раз особого напора не нужно, Флойд сам соглашается, без труда проводя шершавым, кошачьим язычком снизу вверх. Невероятные чувства, Герц никогда прежде не чувствовал, эм... Такого языка. Он был особенным, слегка жестким, но каждая его частичка чувствовалась отдельно. Адам повторяет движение, будто бы хочет вылизать Лиама, как котенка, и вскоре это становится даже болезненным, что побуждает Герца сменить тактику.
- Я знаю, что ты неумеха, Адди... Но попробуй сделать вид, что это чертов фруктовый лед в твоих руках. Твой язык замерзнет и прилипнет, если ты продолжишь в этом духе. Используй губы, чтобы слизать сок, - Адам послушно припадает губами, совершая милые поцелуи.
- А ты любишь меня? ... Ты правда меня... любишь? Я никогда и не знал... - шептал тот безумно, порой путая слова и прерываясь между ними, словно и вовсе забыл.
- Меньше разговоров, малыш, твой рот должен быть занят... - грустные глаза Флойда побудили закончить фразу, - Конечно. Правда, - да хоть как, лишь бы это работало. А оно и работает: Адам обхватывает губами головку и резко тянет наверх, создавая легкое давление, будто желая высосать растаявший сок из мороженого.
- Еще раз, да... Черт, давай глубже, - это уже другой разговор - язык Адама чертовски хорош тогда, когда он не единственный рабочий инструмент.
- Приложись к нему языком... Не бойся ты за слюни, боже, - Адам постоянно отвлекается, пытаясь вытереть рот, и это бесит. Когда он вновь опускается, Лиамкладет ему руку на затылок и тянет сильнее. Адам к такому был не готов, он замычал, его гортань начала сокращаться, а из глаз брызнули слезы.
- И-и-и-и-извини. Прости. Я слишком тороплюсь, я не могу так долго, понимаешь? - этот мальчик слишком пьян, чтобы не прощать такую выходку. Он словно вовсе ничего не понимает, словно забыл, что сейчас произошло, и боль в горле заставила его ненадолго остановиться. Время шло, и было видно, что Адама кроет все сильнее и сильнее. Что не мешает ему в идеале выполнять данный Лиамом инструктаж, причем с таким фанатичным усердием, которое было бы трудно найти даже у какой-нибудь очень популярной девчонки, чей опыт в минете на парковке превышает разговоры с Адамом на тему " откуда берутся дети" в сотни раз. Организм подростка просто не справляется с долгой работой в режиме порно звезды, и после скачкообразных и усталых стараний Адама Лиам все-таки тянет его лоб наверх, высвобождая рот от всякой пакости, пусть он и кладет эту пакость ему чуть выше губ. Пара движений и долгожданная разрядка. Жидкость попала даже в глаз, отчего Адам рефлекторно зажмурился и зашипел, пытаясь вытереть себя. Его ноги судорожно дергались, а глаза (вернее, один глаз, другой был закрыт слипшимися ресницами) смотрели точно в глаза Лиама. А не должны, потому что ни линз, ни очков у Флойда не было.
- Н... Нет… Стой, ты в-ведь… ты не... - только когда у него выдалась свободная минута, Адам смог разглядеть своего собеседника и понять, что он ни капли не похож на соседа. По крайней мере его цвет вовсе не напоминал цвет Николаса.
- Это имеет значения? Не имеет. Ты уже начал, давай не будем закатывать истерики и останавливать веселье, Флойд, - Ли пытается приободрить парня поглаживанием за плечо, но, когда это не работает, просто сжимает его и оттягивает назад, заставляя еле держащегося прямо юношу упасть на постеленную ткань, под которой даже можно было почувствовать жуков.
В падении Адам бьется головой о земную твердь, которую ткань не защищала и нисколько не смягчала приземление. От этого Адам впервые за ночь чуть не упал в обморок: Флойд видел перед глазами лишь черные круги, отчего те стремительно начали закатываться и пытаться закрыться, однако Лиам вовремя поддержал его голову и слегка пошлепал по щеке, чтобы вернуть юношу в реальность, пускай это получилось лишь наполовину. Каким-то совсем не этичным казался ему секс со спящим, измотанным и обдолбанным подростком. Морали Герца на осознание того, что секс без согласия вообще не есть этично, банально не хватило: для него не было ничего предосудительного в том, чтобы провести ночь в компании Адама, ведь сначала он был очень даже любвеобильным, когда еще мог связно мыслить. То, что он не может отвечать за свои поступки в принципе и то, что он не может постоять за себя - это не проблемы Лиама и интереса для него нисколько не представляют. Адам чувствует холод и то, как его бедра покрываются мурашками, особенно тогда, когда ощущения прохлады воздуха контрастировали с ощущением горячей руки Лиама. Он гладил его бедра, это Адам мог отчетливо это прочувствовать. Возможно, не только бедра. Адаму было слишком жарко и одновременно слишком холодно, его знобило и колотило, ему невероятно хотелось спать, но его отвлекало жгучее чувство внизу живота и постоянные попытки разбудить, вызванные малознакомым ему парнем. Адам даже постарался успокоиться, притихнуть, получить свою долю приятного времяпровождения в палатке, ведь ему давно хотелось этого получить. Все-таки, он весь вечер терпел, елозил на чужих коленях вполне недвусмысленно и слишком развратно для себя. Однако дальнейшие действия со стороны Лиама вовсе не воспринимались, как нечто приятное: его прикосновения приносили дискомфорт и даже боль, потому что он не находил нужным заботу о чужих чувствах. Лиаму, как бы, хотелось доставить удовольствие прежде всего себе, а уж партнеру разве что опционально, как определенный мини-приз за то, что он великолепен в постели. Адам хочет сбежать, ему больно, он уходит в сторону от движения, но его крепко хватают за бедра и тянут на себя так резко, что Флойд невольно вскрикивает раньше, чем начинает ощущать резкую боль - от шока и страха. Его голову приподнимают за волосы и бьют о землю еще раз, чтобы свести всякое сопротивление на нет: Адаму было необходимо определенное время, чтобы восстановиться и прийти в себя. Лиам даже поливал его водой из пластиковой бутылки время от времени, отчего тот начинал кашлять и возвращаться в жестокую реальность. Это раздражало и волновало Лиама: конечно же, шумный Адам со своими криками и кашлем вполне может привлечь внимание старших, а если кто-то зайдет в палатку, им обоим гарантированно придет конец. Паранойя заставляет лиса все-таки вырубить юношу под собой, и закончить дело уже молча, профессионально и с гораздо меньшим энтузиазмом, а после тщательно прибраться за собой и сделать вид, что ничего этого не было. Герц знал, что после наркотиков и побоев Адам будет спать долго, но вот страх за собственную шкуру не давал ему уснуть всю ночь. Его даже успела достать собственная совесть, что было невероятным, если знать Лиама, и он несколько раз отчего-то проникался сочувствием к парню. К утру он списал это на банальный стресс.

***

И утро действительно выдалось для всех слишком ранним и слишком скандальным, даже для Адама. Дело в том, что всех поднимали в определенное, довольно раннее время, и если кто-то все-таки мог умудриться проснуться до подъема, то накаченные наркотиками Адам и Ник этого сделать не могли априори. Выяснилось, что Николас не просто поговорил с Энджел, он еще и уснул у нее. И не просто уснул, он занимался примерно тем же самым, что практиковали Адам и Лиам. Но если Лиам был слишком умным, чтобы допустить их обнаружение, пьяный Ник и глупая девчонка об этом совсем не думали. И они показались в совсем не хорошем свете вожатому... Было бы уже недопустимо, если бы они просто спали в одной палатке, так они еще и спали, прикрывшись только походным пледом! Адама разбудили крики отчитывающего их двоих вожатого. Они, кажется, вообще разбудили всех в лагере лучше и быстрее, чем стандартный подъем. Встать Флойду было очень сложно, у него кружилась и звенела голова, а в положении сидя, которое онпринял сразу же после подъема, он отчего-то чувствовал неприятную боль внизу. И, что самое ужасное, все попытки вспомнить предыдущий вечер не увенчались успехом: он понятия не имел, что происходило с ним после ужина. Это просто выпало из его памяти, как частица пазла. На самом деле, Адам удивился мало: иногда у него бывали провалы в памяти, во многом, правда, вследствие наркоза и приема таблеток... А еще у Адама иногда болел его зад после уколов, но... Все-таки что-то было не так. Все-таки уколы болели не так, как болит его зад сейчас. Все-таки бывали в жизни Адама такие моменты, которые его мозг просто побудил забыть... Флойд пытается побороть свой собственный страх, он валит все на излишнюю восприимчивость и параноидальность.

Юноша с трудом поднимается и выходит из палатки, чтобы узнать, что же там произошло... А его ли это палатка? Что-то он не помнит, чтобы они стояли с этой стороны... Но может Адам правда просто не заострял на этом внимание. Он идет к толпе подростков, которые готовы были на головах друг у друга стоять, чтобы быть свидетелями зарождающегося зрелища. Учитель ругался с Николасом.
- Это поведение абсолютно неприемлемо в нашей школе! Более того, такое поведение неприемлемо абсолютно нигде, молодой человек! О чем вы вообще думали!?
- Учитель, поверьте мне, я ничего не помню из того, что было! Скорее всего, эта су... Эта девушка просто накачала меня чем-то! – Николас пытается оправдать самого себя, но в его голосе звучит явная неуверенность.
- Как вам не стыдно клеветать на леди, Хейг! Хотя... назвать вас леди я могу с большим трудом, Мур, - Адам краем глаза видел, как проблески надежды в лице девушки испарились со скоростью таяния снежинки на языке. Ее улыбка упала так быстро, будто она весила пудов двести. Мур предпочла спрятаться за плечом своего экс-парня от стыда, и тот был слишком шокирован, чтобы хоть как-то на это отреагировать. Ученики подбираются все ближе, чтобы улучшить себе обзор: кто-то даже упал на палатку, кто-то низкий лез на чужие плечи, а кто-то начал ругаться за испачканные походной грязью подошв дорогие кроссовки.
- Прошу прекратить создавать беспорядок. Разошлись все! - учитель так или иначе старается выгородить учеников от возможной травли со стороны остальных. Он зол, но он не хочет подкидывать дров и в без того раздутый скандал. Не то, чтобы кто-то реагирует должнын образом, хотя Флойд дернулся в приступе беспокойства по направлении к собственной палатке.
- Ну же! Быстро уходите, или же я побеседую и с вашими родителями тоже! - по толпе проходит монотонный разочарованный вой и она постепенно рассасывается, а одним из первых сбежал Адам - не нужно ему портить репутацию в глазах родителей, даже если гипотетически. Просто не нужно. Он лучше послушает разговор Энджел и Ника потом, когда с ними разберется их сопровождающий учитель.

***

Из того, что впоследствии удалось подслушать, Адам узнал, что Николас провел ночь с Энджел, и они друг с другом явно не в шахматы играли, судя по общей суматохе и ноткам истерики в почти сорванном голосе девушки. Он пообещал ей, что они вновь будут встречаться, клялся в любви до гроба и едва ли не звал под венец, а после они оба и вовсе разделили одно холодное ложе в палатке. Николас же все начисто отрицает: не было никакого акта их " любви", не было самой любви, и он уж точно не говорил ей таких слов. Ник отказывается от показаний девушки и заявляет, что та врет, ведь он не мог так сказать. Энджел это вывело из колеи, и она, когда ее голос уже осип и не мог кричать, ударила Ника своей походной керамической кружкой с голубым цветком, из которой она пила воду (видимо, чтобы залечить горло).
Теперь Николас сидит неподалеку, с рассеченной и саднящей щекой, и дуется на весь мир. Адам не в состоянии смотреть на это грустное лицо, и он уж точно не может позволить ему страдать в одиночестве, а потому он решил вернуться в свою палатку (неужели та палатка была все-таки не его?? ) и взять оттуда все необходимые медикаменты.
- Нельзя же так сидеть, Ник, кровь даже течь начала... Кто тебя так? - Адаму пришлось играть интерес, но вот волнение в его голосе было настоящим. Он подошел и приложил мокрый ватный диск к щеке Хейга, отчего тот сначала вяло и смущенно отклонился в сторону. Но Адам был настойчив, он проводил с нежностью по чужой щеке, промывая его рану.
- Это Мур... - Нику было немного стыдно от того, что его побила девушка, но он отчего-то совсем не хотел выдумывать что-то - видимо, не имел настроения врать.
- Неужели она напала на тебя с ножом?! За что можно так поступить с тобой? Может, стоит обратиться в полицию? - подробностей Адам не знал, знал лишь, что удар оставила именно Мур, ведь из палатки Ник выходил уже раненым. Адам убирает ватку, чтобы внимательно осмотреть чужую щеку, и тут Ник сопротивляется охотнее. Он чувствовал себя настоящим экспонатом или пришельцем, которого с жадным научным любопытством осматривают ученые.
- Нет, с чего бы вдруг? Флойд, ты вообще знаешь, как выглядят удары от ножа? Это кружка, - парень фыркает и морщится, когда Адам начинает втирать в больное место мазь от ушибов и ссадин.
- Я не знал, что кружки могут так.. сделать... Ведь кружки они, ну... Круглые? - ведь в них нет острых углов, откуда тогда его царапина? Это не похоже на след от кружки.
- Мур до сих пор не расстается со своей долбанной кружкой. На ней образовался скол и ее давно стоило выкинуть... понятно теперь, зачем она ее держит, - Ник усмехается одним воздухом и окончательно мирится с чужой заботой.
- Сочувствую... больно, наверное. Ты мог бы лишиться зуба.
- Мог бы, но все в порядке. Только царапина. Будь у меня длинные волосы, я бы и вовсе его прикрыл и забыл, - легкая улыбка и прямой, таранящий взгляд в глаза заставляет Адама запунцоветь и отвести взгляд... а также тему.
- Думаешь, тебе подошли бы длинные волосы?
- О, я не думаю, я знаю. У меня уже были длинные волосы.
- Что, правда?! Боже, никогда бы не поверил, - Адам восторженно смотрит на парня, усаживаясь рядом с ним. Тот лишь достает свой пошарпанный черный смартфон, снимает блокировку и находит свои старые фотографии.
- Господи, Ник, ты был невероятным милашкой! - Флойд всхохотнул, увидев Николаса с длинными волосами на фотографии, но не от того, что тот выглядел глупо, а от того, что ему это как-то противоестественно шло.
- В твоей речи много упоминаний бога...
- Зачем ты состриг их?! - ну все, Адама было невозможно остановить.
- Мама сказала...
- Ой, ну конечно... Николас, которого я знаю, слишком крут, чтобы слушаться мамочку и состригать гриву. Ты ее долго растил! Не может быть, что одно мамино «нет» способно побудить тебя их срезать.
- А может, ты плохо меня знаешь? - видно, Хейг пытался безуспешно уйти от ответа.
- Не ерничай. Какова настоящая причина? - этот взгляд в упор от Адама просто заставляет Николаса говорить правду, будто бы тот умеет гипнотизировать.
- Я... эм... не для себя их растил, - вот такого ответа Флойд как-то не ожидал. Он слегка отстранился и недоуменно поднял бровь, посмотрев на Ника со слегка склоненной на бок физиономией явственного недопонимания.
- А для кого же тогда? – это даже звучало забавно. Растить волосы ради кого-то.
- Для... эм... другихлюдей. Которые прошли химиотерапию и лишились своих волос... я видел их иногда, у многих были очень красивые, пышные волосы до болезни... Я всего лишь мечтал им помочь, - вздох неприятной темы звучал словно гром в поникшей тишине. У Адама пересыхает в горле, и он берет небольшую паузу, чтобы дать себе переварить информацию, а Нику собраться обратно. Но тот, видимо, ожидал более скорой реакции.
- Ну что... не слишком круто, да? - Ник неловко усмехается и вздрагивает, когда его касается рука Адама. Она буквально ложится на его руку, и он отчего-то не убирает ее.
- Ник... это так... героично с твоей стороны. Я и представить себе не мог, что ты способен на такие вещи. Это невероятно, - Адам, как истинный религиозный человек, часто организовывает помощь нуждающимся, но ему и в голову не приходило растить свои каштановые кудри для того, чтобы отдать их больным, которые лишились своих собственных волос.
- Я думаю, что это того стоило… В конце концов, такая прическа мне тоже к лицу, - Ник не убрал руку, Ник улыбается Адаму, Адам потихоньку сходит с ума. От доброты Ника, от его близости, от его улыбки. Он отвечает ему взаимностью? Между парнями висит недосказанность и особая нежная атмосфера, пока они молча смотрели друг на друга. Кажется, по всем канонам фильмов это идеальный момент для поцелуя. Адам даже пытается притянуть мордочку чуть ближе наиболее невинно. Но Ник резко отворачивается и смотрит назад, когда слышит какой-то плохо различимый крик.
- Погоди, эм... мне надо отойти ненадолго... - он поднимается и виновато улыбается, - Мы продолжим наш разговор позже, ладно?
- Все хорошо, я буду ждать, - теперь - хоть целую вечность.

Весь оставшийся день Адам гулял с бабочками в животе. Он нашел Джозефа и провел с ним все время за настольной игрой из их детства, а также за бесконечными разговорами о том о сем. Это были планы на следующую неделю, планы следующих проектов и олимпиад, и разговоры на типичные «темы Джозефа», которые Адам всегда плохо понимал, но всегда внимательно слушал. Но их вечер бесцеремонно прервает Николас.
- Адам, ты можешь выйти ненадолго? - он зовет его через вход в палатку, зайдя в нее наполовину.
- К-конечно! Джо, подожди, пожалуйста... и не меняй фишки, - они выходят из палатки и, неожиданно для Адама, следуют куда-то подальше от лагеря. Ник тянул его за собой, оставив без ответа в необходимости данного действия. Пока они шли, Флойд успел напридумывать самые сокровенные свои желания, рассуждая над ними, как над последующими событиями, а не над вероятностью. Ник останавливает его возле большого и старого дерева.
- В общем, Адам... я знаю, что тебе нравятся парни, окей?. Ну, пожалуй, все это знают... - Ник говорит неловко, явно смущенный. Будто бы он сам себя вынуждает это говорить.
- Да... Допустим? И? - сердце Флойда начало отбивать какой-то бешеный ритм, от частоты которого наверняка можно упасть в обморок. Еще чуть-чуть и он, словно горная коза, потеряет чувства от громкого звука.
- В общем... я... для меня это непривычно, встречаться с парнями, знаешь, я... - Ник все никак не мог подобрать слова, и Адам мысленно дополнял их в меру своей фантазии.
- Я понимаю... - так или иначе, он ожидает от него хоть какой-то ясности. И получает.
- Научи меня встречаться с парнями. Что мне нужно делать? Просто мы с Лиамом ну, того... Я правда в этих ваших гейских колдунствах не разбираюсь, - Ник смеется зажато, а внутри Адама ломается что-то. Глаза юноши округляются и начинают дергаться, да и сам он начинает нервно подрагивать. Он ошибся. Слишком сильно ошибся. Бровки хмурятся и все не могут найти эмоцию, которую хочется сейчас выразить.
- Эй, все хорошо? - Ник пытается положить руку на плечо Адама, но то прогибается под ним, как масло под горячим ножом. Адам просто ушел от контакта, после чего развернулся и быстро убежал куда-то в лес со скоростью, которую никогда прежде не мог развить...
***

Адам наделал много шума своими отсутствием: туристическая группа в лице школьников и их сопровождающих собиралась уехать, как вдруг обнаружилось, что одного из учащихся нет в лагере. Об этом быстро прорапортировал Николас, который был свидетелем побега Адама Флойда, и, благо, таким образом было сэкономлено драгоценное время на поиски пропавшего ребёнка. Как оказалось, время им действительно было необходимо.
Николас шёл рядом с Джозефом не по собственной воле, как и тот, в общем-то, но объединённые единой целью - разыскать Адама. Им было легче, чем другим, ведь Ник некоторое время бежал за Адамом и был в курсе того, куда примерно он мог уйти. Несмотря на это, он решил не уточнять это другим людям: то ли для того, чтобы поиски были эффективнее (Адаму ничего не стоило менять маршрут и быть непредсказуемым плутом), то ли для уменьшения драмы и её выхода за пределы конфликта. Он бы и от Джозефа отказался, ведь он компания ну вообще такая себе, однако тот ни в какую не соглашался отлипать, и вскоре было принято здравое умозаключение - если Адаму потребуется помощь двоих человек, Джозеф будет выигрышной картой. И, что самое удивительное, но совсем не радостное, помощь двоих человек Адаму была нужна: его нашли лежащим в какой-то крутой песчаной канаве, с проступающими из песка ветвистыми корнями деревьев. Видимо, он случайно скатился вниз из-за просевшей рыхлой почвы и зацепился за один из таких корней. При этом упал он так неудачно, что теперь его нога находилась в неестественном положении, застряв в одном из толстых корней, а сам Адам лежал рядом, явно потерявший большую часть своих сил. Он, видимо, звал на помощь и изнывал от боли все это время, но теперь ему и плакать-то с трудом удавалось: тело истощилось быстро, и экономия энергии была единственным способом выжить в перспективе.
Достать парня оттуда оказалось задачей не из лёгких, ведь приходилось избегать возможности стать ещё одной жертвой этого песчаного капкана с рыхлой почвой. Ник попросил подержать себя за руку, пока сам спускается вниз по корням и пытается помочь Адаму.
- Адам? Адам, ты меня слышишь? Очнись, я хочу помочь, - Адаму было тяжело повернуть голову, но он сделал это, и его сердце сильно забилось от адреналиновой вспышки. Юноша дернулся в попытке избежать прикосновения, из-за чего его нога издала какой-то хруст и вызвала истошный крик.
- …Что, что ты делаешь здесь?! Ты упадешь... М-мне больно, - Адам не может проявлять особой душевной доброты в данной ситуации: он был в панике, а потому его истерика и противоречивость были вполне обоснованными. Его вид был исключительно болезненным и неприятным, так что друзья даже поморщились от картины голени, вывернутой не в ту сторону.
- А-адам, господи, держи мою руку, я помогу тебе выбраться... - Ник сильно рискует, наклоняясь так сильно, но иного выхода не найти. Желание помочь преобладало над адекватностью.
- Нет, лучше оставь меня здесь, в канаве подыхать! - а вот это уже были иррациональные, совершенно неуместные эмоции. Адам не хотел выходить, Адам отказывался от помощи, а без его непосредственного участия в спасении спасения никакого не получится.
- Адам, давай поговорим...
- Нет! Он не будет с тобой ни о чем говорить! - неожиданно прорычал Джозеф, дергая Ника за руку и оттягивая назад.
- Ты достаточно с ним наобщался. Ты совсем не знаешь, как себя нужно вести... Адди, давай мы поможем тебе, - гнев сменился на заботу матери-куропатки, но Флойд не видел этого ввиду проблем со зрением.
- Все нормально, Джо. Это я виноват во всем. Я это всецело признаю, - а конце концов, что такого сделал Ник? Сказал правду? Попросил помощи у друга? Нужно быть конченным идиотом, чтобы обижаться на это.
- Но Адди, я... Я волнуюсь. И все волнуются. Вылезай.
- Тебя больше волнует, кажется, что Николас... Что Хейг тоже волнуется, - Адам закрывает глаза и считает до пятнадцати, чтобы избавиться от приступа гнева, взмахивая рукой.
- Мы не оставим тебя здесь умирать. Ты не заслуживаешь этого, понимаешь?! - не то, чтобы Адаму нужна была вся эта помпезность. Он просто хотел перекипеть, выпустить свой пар, а потом спокойно отправиться в больницу и плакать там от вида собственной ноги.
- Все хорошо, ребята, я вылезаю, - Адам протягивает руку и хватается за неё, а после попытки вылезти вскрикивает от боли.
- Ого, она у тебя сломана, - такая глупая констатация факта едва ли не вывела Флойда из колеи. Потому что сейчас он напоминал шарнирную куклу, а не человека с суставами.
- Да что ты говоришь?! А я то все думал, что гимнаст… - пренебрежительный выдох, - Все равно тяни...
Сквозь муки и изменение стратегии им удаётся вытащить парня из канавы. Ник тащил Адама на ручках, как самую настоящую принцессу со сломанной ножкой, и это раздражало Рассела. Но трогать лишний раз Адама слишком опасно, а потому он лишь проглатывает зависть и злость, не способный взять его к себе, в надежные, любящие руки.
- Простите... Я не хотел убегать. Я идиот, паршивый идиот, - Адам, видимо, отлично умеет извлекать суть из уроков жизни. И почему-то каждый раз на этих уроках он не сдает экзамен.
- Все хорошо... Наверное? Я не понял, зачем ты это сделал, - для Ника это было ненормально и странно, но вопросы адекватности Флойда отпадали каждый раз, когда глаза опускались к разбитой конечности.
- Серьёзно? Думай, что я это сделал ради пакости, - Адам и вовсе замолкает, уходя в себя. В лагере его даже не успевают отчитать за нарушение дисциплины и техники безопасности, потому что тот нуждался в скорой медицинской помощи. Поехали они все в разные места: Адам в травмпункт, а ребята домой, волноваться за Адама

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 Следующая ⇒