(Лукин Юрий Леонидович) 15 страница

- Фигня, а не версия! При наличии самой убогой доказательной базы не выдерживает никакой критики. Существующее существенно и несуществующим быть не может по определению. Проще всего жизнь воспринимать начальной точкой отсчета в сложившейся уже системе ценностей. Замалчивая единственно возможное объяснение ее происхождения привнесенностью извне. Заметь: я говорю не про метеориты, которые якобы Землю органическими молекулами заразили, хотя метеориты – тоже факт! Но и про метеориты – сказочка про белого бычка: в них-то кто протоорганику вметеоритил?

- Бред какой-то!

- Сам же просил, чтобы попроще!

- Ладно, излагай дальше.

- Изволье-с, излагаю… Допустим, жукоглазые пришельцы из соседней галактики, то же Малого Магелланова облака, например, прилетели на доисторическую Землю, включили процесс вулканической деятельности и в моря слили протоорганическую мегамолекулу весом в несколько тонн, с закодированной в ней информацией дальнейшего развития от возникновения первобытной амебы до превращения ее – через амфибий и ящеров – в млекопитающего гомо сапиенса. Как тебе версия?

- Для фантастического романа сгодится, а с точки зрения науки…

- Опять двадцать пять! Отвянь ты со своей наукой! Она, наука ваша, всего лишь пытается дать хоть какое-то объяснение – иначе говоря, субъективно пытается – реально, то есть объективно существующему...

(Впору прощения у читателей за многословие этого носатого зануды попросить, но ничего не поделаешь – я же терпел, его слушая, вот и вы потерпите).

- Есть у вас книга и отнюдь не фантастическая, в которой мною сказанное подтверждается. Разве что в ней про жукоглазых пришельцев ни слова. Догадался, какая? – продолжает зануда.

- Послушай, э… Я опять сам с собой разговариваю? Ничего нового ты не сказал, о чем бы я раньше не думал.

- А ты осторожнее думай! Здешнее мироздание от твоих думок зависит!

- Для правильного думанья объективная информация нужна. Про жукоглазых пришельцев, например. По твоим словам, они типа боги?

- Заметь: про богов не я - ты сказал. В любой первобытной религии таких божков – толпы, и каждый отвечает за свою часть работы. Вроде как на бригадном подряде техники, воплощающие некий План. Спрашивается: а кто их послал? Кто выдал им наряд на работу?

Вопрос мне не понравился. Глумлением от него попахивало, знаете ли.

- Есть вещи, - говорю, - о которых всуе упоминать не стоит.

- Не буду! – соглашается Врун. – И все-таки любая интерпретация факта правомерна, когда факту не противоречит. Забудем про Землю. Представь: некие «жукоглазые» демиурги нашли на задворках безбрежного Космоса захудалую газовую планету с единственным каменным спутником, вырезали ее из Континуума – им это на раз-два, разработали механизм эволюционного развития и запихучили в недра специально для этой цели «выпотрошенного» каменного планетоида протоплазму, способную в качестве матрицы трансформироваться в высокоразвитое биологическое существо не за миллиарды лет, а практически моментально.

- Это ты про..? – кивнул я на антрацитовую медузищу. – От которой отпочковывался, отпочковывался, да так и не отпочковался?

- Про нее, родимую. Но не совсем. Та протоплазма – базовый вариант, впоследствии усовершенствованный. Собственно, ближайшим производным от нее являются коврики-самобранки, которые ты с приятелями с таким аппетитом здесь ухомячивал…

Банда, как ни странно, от долгой нашей философии не заскучала: Гвирлянда медитировала, Кабысдош, опустив голову на лапы, в любой момент к прыжку готовый, хмуро смотрел на Вруна.

Не зря я этого… недоотпочковавшегося Вруном обозвал – процентов на пятьдесят он трендел вокруг да около, перемежая речь шуточками да подковырками. Понравиться хотел, наверное. Войти в доверие, будто рядом со мною он продвинутый тинейджер. Временами казалось, что я Вальку Ермакова слушаю, который впечатливший его роман фантастический пересказывает…

Глава 22

Вятский, не пойми чем шандарахнутый

Утром второго свадебного дня, часов в десять, пока еще наши отсыпались, я уговорил Ленку на лыжах пробежаться. Благо нам, несовершеннолетним, вчера никто больше одного бокала шампанского не наливал, а от мамкиного пива у меня голова никогда не болит. Ленка поначалу моему предложению удивилась, но быстро сообразила: либо ей в праздничную хлопотню вместе с мамой, Таньшей, Олькой и тетей Надей впрягаться, либо лучше у вышеназванных на глазах не маячить. В окошко поглядела – на снег белый, рассыпчатый, на небо синее февральское, на температуру на заоконном градуснике (минус четыре) и согласилась. Не потому, что на кухню не захотела – там коллектив слаженный, она бы только под руку всем толкалась и маму лишним напрягала, какую ей работу найти.

Лыжи я ей Ольгины предложил – невесте сегодня, понятно, они без надобности. Свои достал. Подумал и упряжку Кабысдошкину достал тоже. Чтобы Ленкин опыт пополнить. На «снегоходе» я ее уже дважды катал, на «уазике» с отцом возили, на лошадях с бубенчиками вчера было, сегодня на ездовом Кабысдошке прокатится.

С порога Кабысдоша высвистнул – этот, когда меня с лыжами увидел, как обычно, обрадовался несказанно. Ему по сугробам побегать-покувыркаться в радость, особенно когда его три дня на цепи держали, чтобы гостей не шокировал.

Выкатились за околицу на снежную целину, впряг я Кабысдоша в постромки, концы на лыжную палку намотал, объяснил Ленке, как с Кабысдошем ладить, – и полетели!

Ленка от радости визжать охрипла, пару раз в сугроб кувыркнулась, и оба раза ее из сугроба Кабысдошина выкапывал: я, умотавшись их догонять, никак не успевал.

Мигом до Палкинской пашни домчались. У меня насчет направления – никаких ни задних, ни передних мыслей. Кабысдош проявил инициативу. А дальше, кроме как по Чавкину болоту к Аннушкиному ручью, больше и некуда. Не торопясь, по той самой тропинке попеременно-приставным шагом двинулись.

В снежном лесу все не так, как летом или даже осенью. И хоть мы с Кабысдошкой по первому снегу здесь уже были, с трудом узнал место, где с велика кувыркнулся. Про ручей под сугробами, не зная, век не догадаешься, а выемку из-под оползня снегом замело.

Постояли. Тишину зимнего леса послушали.

- Помнишь? – Кабысдошке подмигиваю. И едва подумать успел: неспроста нас на сюда все время заносит, ох, неспроста, - меня не пойми чем шандарахнуло.

Камагулонский

Разговаривали с Вруном-Камагулонисом часа четыре. Пока мы с Кабысдошкой на пару зевать не начали. И даже тогда разговор не закончили, а всего лишь паузу на сон сделали.

Если подробно беседу нашу описывать, так «многа букафф» выйдет – любой, даже самый терпеливый читатель автора в степь широкую пошлет. Но и совсем коротенько не получится: есть, знаете ли, важные нюансы. И вообще попрошу за тутошнее многословие меня строго не судить. Уж проявите снисхождение – я же с момента матрикации практически сам с собою разговаривал. И Кабысдошина с Гвирляндой со мной отнюдь не на литературном русском изъяснялись, по которому я порядком соскучился и который забывать почти стал. Так что был повод хотя бы в разговоре со своим альтер эго душу отвести.

Короче, которые мой мемуар до этого места осилили, советую глубоко вздохнуть и… Набраться терпения, в общем. Ну а у кого без раздражения и психа дальше читать не получится, то я не виноват - раньше надо было больше нагрузки на мозги давать, чтобы они от любой и не ахти какой на самом деле сложности не зависали.

Не так уж много я из Вруновых «бла-бла» понял, но в целом картинка сложилась.

Про «жукоглазых» - это антропоморфический образ для простоты восприятия того, что на самом деле было. Кто они и как выглядели, даже Врун-Камагулонис не знает – он гораздо позже их убытия индивидуальность приобрел. Благодаря сигналу на матрикацию в Жемчужном озере и той хрени, которую Гвирлянда почтительно именует «Черной-Штуковиной-на-Вершине-Материнской-Горы», а на самом деле Излучателя-Преобразователя всего бесполезного в нечто полезное по закодированному сигналу.

Вообще историю с Камагулоном я бы авантюрой назвал, но по отношению к «жукоглазым» демиургам это не катит. «Нам не дано предугадать», что они на самом деле задумали. Оценить объективно – тем более. По причине их миллионнократного в духовном и техническом плане над нами превосходства. Короче, я так понял: Камагулон был задуман для одной цели: посмотреть, что получится, если специальными сканирующими зондами «вытащить» как можно больше мнемограмм разумных и потенциально разумных существ со всех уголков Галактики и смоделировать ускоренный тысячекратно процесс их эволюции. Материнской протоплазме это на счет раз. Для наглядности пятиминутный ролик представьте, где кистеперая рыба на берег выползает и через амфибию-пресмыкающееся-протомлекопитающее в человека превращается. Предполагалось в ходе эксперимента дойти до предела развития сапиенсности в условиях естественной эволюции, после чего должен был активироваться запрограммированный в генах некоторых метаморфов на стадии матрикации тот самый специальный код для Излучателя-Преобразователя. Во что закодированных Черная Штуковина способна превратить, я, если честно, внятно объяснить не могу. Разве что… Модный некогда слоган «Люди как боги» помните? (Когда Врун-Камагулонис про код втирал, у меня аж под ложечкой заныло. Я ведь по приколу о чем-то таком думал. Ну, когда Гвирлянда про Предназначение впервые обмолвилась. По приколу, потому что из нынешних п е сателей подобную хрень только ленивые не пишут. )

Провалился эксперимент. Даже всемогущим «жукоглазым» демиургам не удалось Нравственный Императив обойти. (Про Нравственный Императив – см. ниже. )

Поэтому «жукоглазые» Камагулон как бы «подкинули» одной из динамично развивающихся галактических рас попроще. Биоскульпторам и нанотехнологам, разрешив тем кудесить с матрицирующей камагулонской протоплазмой, как им вздумается, но строго в границах закрытого силовым куполом Обитаемого кратера и без «подключения» Черной Штуковины. Справедливости ради замечу: о страховидности и махровой плотоядности вторичной камагулонской фауны по этическим соображениям речи не было, но…

В семье не без урода – нашелся и среди биоскульпторов один такой, по их меркам, сущий недоумок с завышенной самооценкой и задержкой психического развития. Которому нечаянно повезло на Камагулоне оказаться, когда «биоскульпторы» уже программу свернули, замкнув звенья пищевой цепочки в относительно стабильную биосистему. После чего они оборудование (бутылочного цвета монолиты у Жемчужного озера и первоначальный «Цех № 2») законсервировали (не тащить же с собой) и разбежались диссертации писать. То есть некому было помешать недоумку окончательно спятить. А вот помочь спятить нашлось кому.

- А я-то голову ломал: чем бестолковость с местной живностью объяснить? Понаделал, понимаешь, каннибалов!

- В корень зришь, Степашка! Ты еще кой-чего не видел - Младшенький здесь целую племенную ферму устроил.

- Ферму? - переспросил я и сразу догадался: - Цех №2!

- Ага! Не сам по себе – сам насчет цеха он вряд ли бы сообразил, а когда с ацеталом «подружился».

И здесь Врун про гадкого и подлого ацетала поведал со всеми леденящими мою тонкую и впечатлительную юношескую натуру подробностями.

На родной планете ацетал моллюском квалифицировался. Тамошним приматам не хватило воображения в отличие от земных фантастов просчитать некие возможные последствия осуществляемых тенденций. В итоге тенденции эти в процессе их развития обернулись термоядерным триндецом. Выжили, как водится, простейшие паразиты и ацетал в их числе. Он в реале на мидию похож, но больше нашим морским огурцам родня: лишь во младенчестве подвижный, а живет практически вечно за счет умножения в размерах и с последующим отпочкованием ацеталышей, которые аутентичный клон родительской особи. Классный инструмент выживания вида, если разобраться, но механизм самосохранения у ацеталов – вообще паранойя: помимо отпочковывания, они еще и спорами размножаться научились. Этим, чтобы во взрослую особь перейти, необходимо уйму биологической массы переварить. Наподобие личинки осы в теле гусеницы. Когда массы мало или она качеством не та, спорыши корпускулируются серой плесенью на поверхности жертвы, где в соотношении миллион к одному дохнут, но и выживших хватает, чтобы при благоприятных условиях дорасти до стадии мелких ракушкообразных ацеталышей. Если повезет на более питательного носителя переместиться. Взрослой особью перекинуться им уже не грозит: слишком много сил затрачено на выживание, но «икру метать», то есть новых спорышей воспроизводить, и управлять сознанием жертвы - запросто.

Насчет управления сознанием – последствия того же термоядерного триндеца. Изначально ацетал планктончик на родной планете фильтровал. А когда планктончик весь в химических отходах да радиацией зараженный пошел, пришлось мутировать. И научилась-таки тварь мыслевнушением подманивать потенциальный харч и вместе с белками-жирами-углеводами сознание пожираемых высасывать, за счет которого он до дефекации (извините! ) соображал очень нехило. Если нехило соображал сам снямканный им носитель этого сознания. То есть интеллект пожираемого, будь он хоть Нобелевский лауреат, не теряя в качестве, полностью попадал в полное подчинение ацетальим базовым инстинктам – жрать и размножаться.

Неизвестно, где эту заразу в просторах безбрежного космоса Младшенький подцепил, но на Камагулон он уже набитым ацетальими спорышами по самое не могу прибыл.

И слава Богу, что в Жемчужной Долине он крепко облажался: по дурости или неведению антрацитовых медузенков спорами осеменил. А поскольку в материнской протоплазме своего сознания – ноль, равно как и у спорышей сил, чтобы образ взрослого ацетала протоплазме оттелепатить, то при отпочковывании новых ацеталышей внутри штозабяк, антрацитовые медузята в конце концов в изначальное состояние опрокидывались, восстанавливая все ранее проклюнувшимися ацеталышами отъеденное, кроме самих ацеталышей. (Я понятно излагаю? )

Так могло раз шесть-восемь повторяться, но десятого ацеталыши не выдерживали: рассасывались к едрене-фене, а их спорыши, как выше сказано, корпускулировались на поверхности медузят в виде серой плесени. В общем, к моменту моего появления активных штозабяк в Обитаемом кратере не более трех сотен осталось. Тех, которым повезло сигнал на матрикацию от считывающих мнемограммы зондов извне перехватить и, временно преобразовавшись в нечто разумное, на берег рвануть. Где им, до (извините! ) дефекации был шанс кого-нибудь из вторичной камагулонской фауны снямкать. (Защитный периметр вокруг Жемчужной Долины позже появился - по щучьему хотению, Камагулониса велению, чтобы оставшиеся не сбёгли. )

К Черной Штуковине «старшим биоконструкторам» «жукоглазые» демиурги строго-настрого запретили приближаться. Сами его не демонтировали потому, что с гвирами в эксперименте по превращению приматов в сверхсапиенсов слишком далеко зашли, пока в Нравственный Императив не уперлись, а списать эту тему по статье «опыт не удался» значило бы списать в отходы самих гвиров. Чего опять-таки Нравственный Императив не позволяет: жизнь любого биологического вида священна, а если в нем хотя бы потенциально развитие разума имеет место быть - особенно. Разум же, если развивается, то развивается в сторону Добра лишь при наличии свободной воли и без внешнего вмешательства. Собственно, это и есть Нравственный Императив – то есть категорический запрет на любой вид деятельности, провоцирующей деградацию, – иными словами, отклонение от вектора развития в сторону Прекрасного, Доброго, Вечного. Иначе Вселенной кранты. Кто не понял, Библию перечитайте: «В Начале было Слово…»

Любая идея, в том числе и та, которая начало Вселенной положила, чтобы осуществиться, должна овеществиться. Через материю, отягощенную злом-энтропией. Поэтому все материальное несовершенно и конечно. И лишь обретение разума материей в качестве цели ее дальнейшего и единственно возможного развития есть способ торжества над энтропией и конечностью. А разум предполагает разделение души (вечной) и конечного во Времени и в Пространстве тела. Телом успешно инстинкты занимаются, но инстинкт – разуму тупик. Потому что при совершенном инстинкте в плане физиологического развития со стороны добавлять не надо. Таракан, между прочим, в своей среде обитания в миллион раз «умнее» человека в его среде. Инстинкт не ошибается, и поведение тараканье в высшей степени рационально. Истинный же разум противостоит рациональному, заставляя сапиенса жизнь свою переподчинять идеям, зачастую вопреки инстинктам. Что предполагает в существе разумном наличие четкой системы нравственных координат, где по вертикали – этические представления (Добро – Зло), а по горизонтали – эстетические (Прекрасное – Уродливое). Вне этих понятий, в отрыве от Нравственного Императива разум губит себя и губителен для окружающего мира: еще вопрос, что для материи лучше – коллапс небытия или извращение. Даже в школьном курсе физики говорится про вырождение материи, обусловленное законами энтропии, как о переходе материи в иное качество. В излучение, чистую энергию – уже не важно, во что. Об этом по-своему мне и Гвирлянда про Предназначение чириквакала. Стремление умереть у подножия Черного Обелиска, выполнив Предназначение, для геномодифицированных «кругоносцев» отнюдь не шиза суицидная, а как раз наоборот. Но лишь для неразумных тварей смерть не трагедия, а всего лишь закон природы. Кругопузость же полуразумных гвиров настраивает стремиться к сверхразумности. Иначе говоря, к сверхнравственному духовному перерождению, когда бытие от телесной физиологической составляющей почти не зависит. Отсюда и базисные основы гвирской философии - смотри пункты 5, 6 («Смерть - ничто до Предназначения» и «Смерть - начало после Предназначения») и особенно пункт 7 («Смерти нет»).

Получалось, что про гвиров я в свое время почти правильно догадался. Если антрацитовые медузенки с их производными и коврики-самобранки - экосистема одного уровня, тортилы с чумуданами и прочие сконвертированные в недрах горы Тетушки страшилы другого, то гвиры - вообще реликт. Промежуточный этап между хвостатым недосапиенсом и сверхсуществом, практически «жукоглазым» демиургам равным. Отсюда и байда про Предназначение, известная всем гвирам, но принимаемая в качестве руководства к действию считанными подвижниками-пророками. С теми же последствиями, как в любой земной цивилизации: большинство, склонное к деградации, то есть благостному для физического тела комфорту, избранное меньшинство всячески третирует, побивает камнями, распинает на кресте и т. д. А так как процесс жизни на Камагулоне искусственно запущен, активизация генетического кода у гвиров-подвижников и внешние признаки имеет. Стигматы на пузе в виде круга. Чем сильнее кругопузыми подвижниками стремление исполнить Предназначение овладевает, тем ярче стигматы. Одно на другое работает: круг на пузе – пропуск к Черной Штуковине, а стремление исполнить Предназначение - сигнал, которым Излучатель-Преобразователь активируется. Если повезет кругопузому (вернее, кругопузой) по пути к Материнской Горе Отмыкатель Сокровенного луча отыскать. Почему подвижники - обязательно самки, непонятно. Объяснение одно: так демиургами заведено, а их пути неисповедимы.

Но даже «жукоглазым» с их сверхпроницательностью не могло в голову прийти, как с этим делом тандем Младшенького с ацеталом накосячит.

- Понимаешь, Степашка, Младшенький понятия не имел ни о сокровенной природе кругопузых гвирлянд, ни о Предназначении, ни о роли Преобразователя на вершине Материнской горы, но, как говорится, дуракам везет. Был бы умным, ни за что бы не докопался, – Врун скорбно вздохнул, словно сожалея, что не он дурак и не ему повезло. - У Младшенького случайно вышло через Преобразователь собственное сознание в заштозабяченного гвира спроецировать. Знал ведь, что с ним будет, когда ацеталыши его окончательно переварят, поэтому и рискнул. В результате получился половозрелый взрослый ацетал, которого вы у подножия Тетушки поджарили.

- Даже странно, как нам его, такого сильномогучего, поджарить удалось, - буркнул я, а по позвоночнику морозная волна сверху вниз прокатилась.

- Если бы под Сокровенный Луч с ключом-Отмыкателем Младшенький сунулся, когда его ацеталыши только-только переваривать начали, вышло бы с точностью до наоборот. Получился бы не просто половозрелый ацетал, а подчинивший себе сверхразум инициированного Преобразователем гвира-демиурга. Здесь нам с тобой, да и Мирозданию в целом, чистое везенье: переваренного заштозабяченного гвира без активации Излучателя специальным ключом-отмыкателем лишь на Двустворчатого хватило, а в стадии Двустворчатых ацеталы умом и сообразительностью, как и подвижностью, сами по себе никогда не отличались и способны лишь гипнотически жертву подманивать.

Я вспомнил гору непереваренной органики под щупальцами Двустворчатого и судорожно сглотнул.

- Что Двустворчатый – клон, понятно… Хотя если честно, ничего не понятно! А куда оригинал делся? Кирдыкнулся или как?

- Ну, до дефекации в Младшеньком у ацеталышей еще время оставалось на вторую попытку и работу над ошибками. А тут и некто Баркатов, Степан Александрович, в Жемчужном озере матрицировался… - здесь Врун очередную многозначительную паузу сделал, чтобы и я очередной раз серьезностью момента проникся.

Я проникся и со всем прилежанием этого зануду слушал, только проще пересказать, о чем он дальше наговорил. Ненамного зануднее получится, но все-таки.

Младшенький на примере того, что с клоном вышло, сумел недопереваренными мозгами догадаться, как ацеталу безбедное будущее обеспечить, переведя его из разряда абсолютного инфернального зла в часть системы, без которой система пойдет в разнос. То есть назначить верхним звеном системы пищевой цепочки именно низшего паразита, способного на поглощение чужих сущностей. Для этого достаточно Двустворчатому свеженького кругопузого гвира с Отмыкателем поймать, ацеталышей в него в последний момент запихучить и взять под контроль Черную Штуковину на Вершине Материнской Горы. Ведь если исполняющий Предназначение кругопузый на другой уровень перейдет, то и ацеталыши – туда же. Ну а если повезет в момент матрикации Великого Чародея сожрать, то… короче, вы поняли.

И что характерно, сожрать меня у Младшенького все шансы были, но пока я в медузенке матрицировался, инициированная баркатовским сознанием, антрацитовая протоплазма в недрах планетоида обрела разум и активно в процесс вмешалась. Про «Нигде-в-Никогда» помните? В общем, из-за меня нехилая война разразилась – за пределами Жемчужной Долины местами столетняя, а где-то и тысячелетняя. В буквальном смысле. Отсюда десинхронизация, костяное крошево на глетчере и перетекание свежачков-робомонстров в заржавевшие.

Первым делом Камагулонис Материнскую гору от штозабяк шеренгами «железных дровосеков» оградил. Ему это не так легко далось, как ландшафт менять, изнутри всего лишь поднатужившись, но идею конвертора в качестве базовой основы технологического процесса в Первом цехе он из моих впечатлений от земной фантастики почерпнул, а про снусмумриков сам догадался. Они у него типа внешних полуавтономных сенсоров. Этакие лейкоциты с тромбоцитами на предмет посмотреть, что на поверхности делается, или почесать, где чешется.

Когда же в Цехе №1 простой образовался, потому как «дровосеков» больше, чем нужно, снусмумрики наштамповали, Младшенький умудрился тамошний «трудовой коллектив» с помощью штозабячьих курдюков закабалить и заставить по своей программе по сковородкам «ремингтона» прыгать.

В Цехе № 2 Камагулонис сумел процесс создания вторичной фауны остановить, разрушив автоматизированную программу, но Младшенький с ацеталом и здесь его переиграли, опять-таки закабаленных снусмумриков используя, чтобы не только процесс возобновить, но и модернизировать таковой заштозабячиванием вышеназванной фауны.

Про блицкриг механизированных колонн «Роммеля» и орд «Чингисхана» уже понятно. Со временем они бы «дровосеков» числом задавили, но время - прерогатива Камагулониса. Кстати, «Роммель+Чингисхан» еще и отвлекающий маневр осуществляли, в лобовую Материнскую гору атакуя, тогда как диверсионная группа штозабяк с Младшеньким во главе к Жемчужному озеру рванула. Догадались, зачем? Правильно – за тем самым. Чтобы вашего покорного слугу заштозабячить. Считанные «диверсанты» до Поганковых джунглей добрались, прочих на подходе двенадцатигранными дезинтеграторами и энтропийным туманом накрыло. А пока «железные дровосеки» плющили первые ряды робомонстров, прочих Камагулонис в лакуну Медленного времени зарапидил. На всякий случай, еще и дважды течение времени закольцевал. Вспомните, где. Если про сбычу Предназначения подумали - значит, правильно вспомнили.

Я-то сразу вспомнил и на этом месте в монолог Вруна свои две копейки вставил:

- Младшенького, надо полагать, тоже накрыло?

Врун с хитрым прищуром на меня посмотрел:

- Не-ка! Этому везунчику почти все удалось. И на глетчере уцелеть, и Поганковые джунгли пройти, и через Охранную паутину, и даже до Великого Чародея добраться. Правда, на последнем издыхании…

- О-ба-на, – говорю и ладошкой холодный пот, на челе выступивший, вытираю. - Поганец с продрисью, от которого я на берегу Жемчужного озера прыгал?

- Он самый!

Я подождал, пока не так сильно сердце о ребра грудной клетки бумкать станет, и спросил:

- Интересно, а кто-нибудь из кругопузых гвиров к Черной Штуковине прорвался?

- Целых одиннадцать штук. Они после трансмутации в стазисе пребывают, двенадцатую сестрицу и Чародея из Запретного озера дожидаючись. Ибо только совокупно с оными Предназначение осуществиться может!

(Вот ведь придурок пафосный – «совокупно», «с оными»… Еще бы «паки» и «поелику» ввернул! )

- И никакого резерва не предусмотрено, и на Гвирляндушку нашу последняя надежда?

- Ты тех двоих имеешь в виду? Которых вы до смерти о железную тортилу шмякнули?

- Между прочим, одну помиловали!

- Что неплохо вас, Степан Александрович, характеризует. Впрочем, и та первая убиенная вашенскому гуманизму не в упрек. Вот если бы вы их раньше от штозабяк уберегли…

Кабысдошу совестно стало – в живот Гвирлянде потыкался: попросил прощения за убиенную сестрицу. Гвирлянда в адрес убиенной сестрицы – ни малейшего раскаяния и только презрительно гвиркнула.

- Чего ж дуриком кидалась? Договорились бы.

- Отнюдь, - снова пафосным придурком Врун выставился. – Не договорились бы. У Черного Обелиска без персонального ключа на трансмутацию делать нечего. Того самого Отмыкателя. Он как в машине ключ зажигания. И если включать каждый дурак будет… Короче, я тебе расскажу, как его включать, если по главному вопросу договоримся…

- Лучше не начинай, а?

- Не начинай чего?

- Ботву нести! Про Великое Пророчество, исполнить которое в натуре фишка легла простому парню вятскому… Или я не простой? Может, мои папа-мама инопланетные меня груднячком к Баркатовым подбросили, когда великой планете Джиуждибатсукаратэитсу капец настал?

-?!!

- И нефиг мне глазки строить, типа не врубаешься! Если я без понта Избранный и Великий, я тут все разнесу к лешевой матери! Меня спросили?! Я согласие давал матрицироваться?!

- Матрицировался ты случайно, но от тебя сейчас слишком многое зависит. Ацетал на Камагулоне нечаянно оказался – откуда-то же его Младшенький выцепил? Значит, никуда эта тварь из Мироздания не делась, и теперь у Мироздания одна надежда на тебя. То есть такого тебя, каким ты только на Камагулоне можешь стать. Сапиенсов во вселенной немеряно, но нет гарантии на такого же, как ты, еще раз сканирующим зондам зацепиться. Скорее наоборот!

-Ага, я как бы самый правильный и положительный – лучше не бывает!

- Ты нормальный! То есть с характером, устроенным по правильному вектору. А главное, и Камагулонису без тебя уже никак. Он же как младенец без мамки! Не жалко?

Кабысдош ближе придвинулся, голову мне под мышку просунул, вздохнул. Гвирлянда – я ошалел от неожиданности – к другому боку придвинулась. Не совсем понял, это они в пользу Вруна подхалимничали или мне моральную поддержку демонстрировали, но в глазах защипало…

Врун мое состояние просчитал и чуткость проявил:

- Утомил я вас, ребята. Располагайтесь поудобнее, - кушетка подо мной полутораспальным диваном-кроватью разложилась, вокруг Кабысдоша вылепилось подобие собачьей будки и для Гвирлянды что-то в виде ячеистого кокона. - Спите, и пусть вам приснятся хорошие сны!

Последние слова я уже приглушенными, будто из далекого далека слышал. Сами по себе веки слиплись, меня куда-то в черную воронку затянуло и...

Глава 23

Не пойми какой

…сразу же в пульсирующем черном мареве, куда, расплывшись, морда Вруна канула, возникла точка молочно-белого света, моментально все собою заполонила, истончилась, поголубела до небесной прозрачности… и на фоне ее отчетливо обозначилось лицо Ленки.

- Степка, что с тобой?!

Подскочил прежде, чем окончательно в себя пришел, и оказалось: на белом снегу сижу, над головой сосны кронами нависают, воздух колючим морозом в легких клокочет, сердце заходится…

Рядом Лена, Кабысдош, как угорелый, мечется. Сам я в лыжном костюме и как-то непривычно себя чувствую. Непривычно, потому что на Камагулоне про обычные привычные ощущения забыл: как натруженные плечи саднят, как вчерашняя (вчерашняя? ) ссадина, на открывании свадебных консервов полученная, заживая, чешется…

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒