(Лукин Юрий Леонидович) 14 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 19Следующая ⇒

- Ладно, вперед так вперед. Только ногами не пойдем – хватит. Караул устал!

Кабысдош подтвердил:

- Ноу гоу!

(Полиглот, блин. )

И, мало того, еще и на брюхо шлепнулся, все четыре конечности по сторонам расщеперив.

(Артист, блин. )

Снумумрики хором удивились:

- Ногами не? Караул устал? Ноу гоу?

- Вот именно! Ехать хотим! Или чтобы несли!

Заволновались почему-то, шеренгу нарушили, передо мной сгрудились.

- Ехать – нести?

- Ну да. Мы – ехать, вы – нести!

Эти подумали и согласились:

- Вы ехать, мы нести.

Теперь я удивился: а как понесут? На переплетенных макаронинах, как на скрещенных руках условно раненного мы в восьмом классе на военно-спортивных сборах носили? Гвирлянде двух снусмумриков хватит, а Кабысдошку и меня и впятнадцатером не поднимут.

Не тому удивлялся: снусмумрики вообще устроили цирк - макаронинами в землю уперлись, загудели…

И вдруг из земли ромбовидное черное зеркало ка-а-ак выскочит!

Мы с Кабысдошкой на рефлексах прочь отпрыгнули. (На пятой точке это нелегко, но у меня получилось! ) А полубратья полуразумные меня к зеркалу подталкивают и орут в унисон:

- На голову надеть!

- Зеркало на голову?! – спрашиваю и сразу вспоминаю, в каком контексте «на голову надеть» уже употреблялось.

Надел ментальный усилитель, в «зеркало» посмотрел – внутри черного глянца дымка появилась, движение…

Снусмумрики скандировать начали:

- Ехать, ехать, ехать!

Сообразил, чего им надо, когда в зеркале мелькнули телега, «уазик» наш мышонковский, снегоход из мотоплуга. Ага, «зеркало», выходит, типа кульмана: воображай, чего надо, и на глянцевой поверхности корректируй. По приколу джип-лендровер протелепатил, потом мультик «Тайна Третьей планеты» вспомнил и «нарисовал» тарелку гравитационную, в которой капитан Зеленый сидел, когда на него летающая корова-склисс сверзился.

Рисунок классный получился – хоть в патентное бюро. Принцип действия я наглядно изобразил полетом тарелки от края до края «зеркала» с ускорением и замедлением. «Гравитационный двигатель» в виде вертикально поставленного колеса-маховика с рисками по ободу – «антигравитационными пластинами». Пластины от земли силовым полем отталкиваются и с повышением напряжения все выше и выше тарелку поднимают, а в горизонтальной плоскости скорость тарелки от вращения маховика зависит. Запредельно огромная скорость, между прочим: угол вращения чем выше, тем больше. Дело за малым: антигравитацию в математической модели обосновать и – вперед! Кто о Нобелевской премии мечтает, дерзайте, а я насчет физики-математики не заморачивался - на систему управления переключился.

Опять-таки почти эксклюзив придумал – всего лишь коленчатый джойстик для одной руки. «Вперед-вверх-вниз-направо-налево-быстрее-медленнее-тормоз».

Снусмумрики вполне серьезно на мой якобы прикол среагировали, снова хоботами в землю уперлись и, когда зеркало обратно в землю ушло, синхронно развернулись в сторону дороги с робомонстрами.

Я в ту сторону только вслед за снусмумриками посмотрел. Раздвоенного изображения, где робомонстры и просто монстры шествовали, нет и в помине. Чисто, как на федеральной трассе в полчетвертого утра в середине июля: уже светло, а дальнобойщики с прочими туристами еще баиньки изволят. В отличие от фермеров.

Довольно много времени прошло, и вдруг видим: летит, родимая! Точнехонько такая, какой я ее в «зеркало» оттелепатил.

Когда в полном отвязе фантазируешь, извилины зачастую гениально срабатывают, но в итоге – ничего, кроме досады. «Вот бы на самом деле…» - да «бы» мешает. А тут…

Вскакиваю и снусмумрикам командую:

- Стройся, братва, новую песню учить будем! – и, глаз не сводя с приближающейся «тарелки», а капелла первый куплет выдаю:

Ах, что такое движется там по pеке,

Белым дымом игpает и блещет

Металлом на солнце?

Что такое слышится там вдалеке?

Эти звуки истомой знакомой навстpечу летят!

Короче, когда «тарелка» (больше на ватрушку похожая) рядом затормозила, снусмумрики не хуже джаз-бэнда Леонида Утесова звучали:

Ах, не солгали предчувствия мне,

Да мне глаза не солгали:

Ту, что я видел когда-то во сне,

Гостьей навстречу везёт ПАРОХОД! *

*муз. Н. Минха, слова А. Д’Актиля

Прилетела «тарелочка», а из нее три снусмумрика выскочили. Надо полагать, те самые, которые перед разделительной полосой от прочих отделились и упрыгали… не будем вспоминать, куда. Я, понятно, на летающую ватрушку поближе посмотреть кинулся - семерым за уши не оттащить.

Честно скажу: вот это вещь! Чистенькая, округлая, действительно на ватрушку смахивающая или на аттракцион, где, по кругу вращаясь, «чайные чашечки» бегают, а из них детишки торчат. Места для сидения для пяти персон наших с Кабысдошем габаритов – то есть вполне еще пару-тройку снусмумриков внутри оставить можно. Если Гвирлянду рядом с Кабысдошем посадить или мне ее на коленки взять. Никаких функциональных частей наружу – сплошной декоративный дизайн: белоснежный «бублик» кабины на черном диске б о льшего диаметра и толщиной сантиметров в семьдесят, – все из незнакомого материала, который «металлокерамикой» обозвать захотелось. Над углублением «кабины» шаровидный «фонарь», как у подводной лодки-малютки в фильме «Человек-амфибия, прозрачный, почти незаметный, но со стенками настолько толстенными, что в закрытом виде – хоть в глубины океана, хоть в космос.

Чем больше смотрел, ручонками вожделенно аппарат поглаживая, тем больше входил в экстаз. Как если бы мне на день рождения в Мышонке «Харлея» подарили.

Кабысдош, животное, чуть кайф не поломал: подошел вальяжно, снизу «ватрушку» понюхал, чихнул. Боком развернулся и заднюю левую задрал, чтобы агрегат покритиковать…

- И не думай! – кулаком ему погрозил. – А то я из тебя наглядный аргумент сделаю в пользу теории, согласно которой четвероногие не летают!

Кабысдош хмыкнул, в сторону отошел, отвернулся и демонстративно за несуществующих блох принялся.

Я в кабине посидел, прикинул: с управлением справлюсь. Сходил за рюкзаком, по пути Кабысдошку за уши потрепал и снова на водительское место.

- Грузись, банда! Пора в путь-дорогу!

Банда загрузилась, я - джойстик вперед…

Полетели, а вслед:

Ах, что такое движется там по pеке,

Белым дымом игpает и блещет

Металлом на солнце?

Что такое слышится там вдалеке?

Эти звуки истомой знакомой навстpечу летят!

Как и задумывалось, в управлении ватрушка оказалась легкой даже для упертого чайника (это не про меня, разумеется). Над пандусом летели со скоростью кэмэ 200 в час (можно и больше, но незачем). Высоко, правда, подниматься не рискнул – мало ли в кумпол тверди небесной врежемся.

Хотелось «тарелочке» драйв-тест по полной программе устроить – туда и обратно к Жемчужному озеру, например, но посмотрел искоса на Гвирлянду, на то, как она ложноручонками себя по кузову пуза поглаживает, и тест-драйв пришлось отложить до лучших времен.

Из-за офигительного комфорта даже немного досада брала за потерянное время и затраченные усилия на предыдущем отрезке квеста. Тем более что дорожка внизу знакомая, но теперь ромбовидные зеркала по обочинам мелькали – только вьет. Выпрыгивали на их черной глянцевой поверхности Вруны или не выпрыгивали, не разглядеть. Но чем ближе мы к пещере подбирались, тем больше почему-то уверенность нарастала, что, дважды в макакачью пасть сиганувши, мы реально не только в пространственный, но и в иновременной пузырь сигали.

У входа в пещеру последние сомнения развеялись. То самое местечко, где после разборки-поджарки паскудника Двустворчатого переночевывали. И ни малейшего следа от ночевки. А должны были остаться: по субъективному времени и суток не прошло. Специально полазил вокруг на коленках, а Кабысдошу приказал на нюх все как следует проверить, когда остановку сделали, чтобы питательных ковриков наловить.

И в «предбаннике», где Двустворчатого уделали, та же картина. Похоже, «лопухи» до нуля монстра зачистили. Опять же ленапы по стенам виноградными гроздьями лепились. Хоть и бестолковые твари, но стресс мы им такой силы устроили, что должны были лет пять в пещеру не возвращаться. Про пять лет – еще мягко сказано.

Полетели дальше внутри знакомого тоннеля, скоростью на несколько порядков меньше, чем когда над пандусом. Просто психологически трудно в замкнутом пространстве давить джойстик на всю катушку. В тоннеле, кстати, у ватрушки еще свойство обнаружилось: антигравитационные силы ее по ходу движения веретеном со всех сторон обтекают. То есть и захочешь вмазаться в какую-нибудь преграду, не получится. На ближайшей остановке я ватрушку, если не забуду, обязательно камешками из рогатки обстреляю, чтобы окончательно удостовериться насчет охренительного силового поля. Или при случае над Гвирляндой в ватрушке полевитирую – пусть потренируется в качестве гвирминомета.

В Лабиринтном гроте специально сделал круг почета - на указательные таблички еще раз посмотреть.

И нате вам – сюрприз. На лейблах, где под жестом римских патрициев Двустворчатые изображены, поперек жирный крест. Мол, уже не актуально. А почему – на мембранах рядом комикс про то, как мы лихо геройствовали посреди дырявых робогвиров. Про себя как-то неловко, но специально задержались, чтобы в подробностях все рассмотреть. Даже Гвирлянда позабыла про свое интересное положение и гвиртормознутыми на нас с Кабысдошем не ругалась.

Комикс по двум моим непоняткам разъяснение дал: реально подтвердились предчувствия мои о связи Двустворчатых и серых медузенков-штозабяк. А вопрос, как получилось, что в давешний раз мы Лабиринтный грот проходили, накануне кучу штозабяк (или будущих двустворчатых, которые из штозабяк, наподобие бабочек из гусениц, проклевываются) ухайдакавши, а по тогдашней лейбле судя, к ухайдакиванию еще не приступали, ответа не требовал. Ко всему-то подлец человек привыкает – и к кульбитам времени по-Камагулонски тоже. И как на примере Гвирлянды и четвероного друга выяснилось, не один человек.

В самодвижущемся метро сильнее джойстиком тормозить пришлось: антигравы, цепляясь за движущуюся поверхность «зеркальных бубликов», для моей руки неподконтрольно слишком большую скорость выдавали.

И снова хор мальчиков-снусмумриков послушали:

Ах, не солгали предчувствия мне,

Да мне глаза не солгали:

Ту, что я видел когда-то во сне,

Гостьей навстречу везёт ПАРОХОД!

Пожалел, что плейер у ворот в Бутылочных Монолитах оставил. Было бы, чем снусмумрикам заняться: отремонтировать плейер и репертуар пополнить.

В «Цехе №1» освобожденный снусмумрячий пролетариат производственный процесс основательно модернизировал. С «ремингтона» не робомонстры сходили, а копии нашей летающей ватрушки. Пока мы вдоль стеночки к выходу проплывали, с конвейера - раз ватрушка, два ватрушка, три ватрушка, трям!

Их бы парочку в Мышонку – мы бы с батей точно в два раза больше сена для наших коров да Ольгиных козочек заготовили! А здесь… Гвиров, что ли, на водителей авиатакси выучить, чтобы друг дружку возили, куда надо?

Когда с Гвирляндой и Предназначением разберемся, сюда вернусь обязательно. Оттянуться по полной, все свои инженерные придумки реализовать, новых напридумывать и тут же, не отходя от кассы, на жизнеспособность проверить. По крайней мере, насчет будущего хоть какие-то перспективы, а то от одной мысли, чем мы здесь с Кабысдошкой заниматься будем, когда квест закончится, хочется с Кабысдошкой на пару завыть, морду к восходящему Петрунису задравши.

В «Цехе № 2» ничего в процессе созидания фауны не изменилось, кроме отмены отягощения злом в виде запихучивания в данную фауну посторонних штозабяк, но спрашивается, а нафига зубоглисты, например, в природе здешнего мироздания? Ладно, будет время - и с этим разберемся.

Когда вывернули на финишный (применительно к дежа вю) отрезок, возник-таки во мне страх, что снова в макакачью башку уткнемся, но проехали.

И открылись нам наконец-то дивы дивные, доселе в утробе горы не виданные!

А если серьезно, особой новизны – никакой. Те же стены черно-зеркальные, тот же свет, пульсирующий всеми оттенками радуги. Потом гофрированная штольня вниз завернулась – надо полагать, симметрично накануне пройденному отрезку с эскалатором, работающим на спуск. Слегка поволновался, к джойстику приноравливаясь, чтобы плавно без рывков спланировать, а то поначалу ватрушка под моим управлением судорожно прыгала, подобно поплавку на воде, когда рыбка крючок цапнет.

На нижнем конце «эскалатора» - очередной грот. Огромный, с футбольное поле. Прежняя гофра здесь, в горизонталь извернувшись, резко выгибалась во все стороны. (Для наглядности представьте змею, проглотившую глобус, и себя внутри глобуса. ) Эскалатор никуда не делся: кольца гофры постепенно сначала одно другого шире становились, потом сужались и притом вперед двигались. Такой вот сюрреализм себе представить можете? Я бы не смог – воображения бы не хватило на то, что увидел собственными глазами.

Зависли посреди данного в ощущениях сюрреализма. Внизу водичка с коллоидными примесями, как в Жемчужном озере.

Снова ждем не пойми чего.

Недолго дожидались. Из глубин к поверхности поднялась антрацитовая медузища, горбом выгнулась и вылепилась знакомым клоуном. С головой, руками и половинкой туловища, а ниже пояса с медузой единое целое.

Вылепившись, Врун усмехнулся:

- Привет, омлет!

Машинально отвечаю:

- Здорово, корова! – а сам оглядываюсь: ленапы здесь водятся или как?

Руку в рюкзак просовываю за убойным двенадцатигранником или бластером, что первым в руку попадется, Гвирлянду плечом за себя отталкиваю, Кабысдошу подмигиваю: бди!

- А вы, собственно, дяденька, кто будете?

Врун на антрацитовом фундаменте покрутился штопором, ручонки на груди по-наполеоновски сложил, шнобель горделиво задрал и отвечает:

- Кто, кто… Конь в пальто! Великий-и-Ужасный-Который-Знает-Как-с-ни-Живыми-ни-Мертвыми-Справиться-и-Помочь-Гвирлянде-Исполнить-Предназначение-на-Вершине-Материнской-Горы!

- А чем докажете, дяденька?

Такой вот я недоверчивый. Несмотря на то, что Гвирлянда сзади возбужденно прыгает и Кабысдош рядом утвердительно ворчит: «Босс! »

А Врун – ну точно клоун – все гримасы строит. Еще и расхохотался по-идиотски:

- Все понятненько, с вами, Степан Александрович! Стало быть, после встречи с ацеталом осадочек на душе остался?

- С ацеталом?

- Ага. Изначальная и конечная форма той пакости, которая тебе по штозабякам знакома. Только «штозабяка», согласись, на академическое название не тянет. «Ацетал» - гораздо весомее, и в самом названии больше угрозы подразумевается. Хотя, между нами, девочками, тебе и в кошмарном сне не привидится, насколько в нем угроза велика. Кстати, отдельное мерси за то, что вы его тутошнюю инкарнацию у входа поджарили. В общем, расслабьтесь, Степан Александрович, у меня с ацеталами ничего общего, и я с ними не дружу.

- Понял, - отвечаю. – Но хотелось бы большей определенности. А то вопросов накопилось, знаете ли…

- Правда, интересно? - Врун ручонками помахал: край медузы из бассейна выдвинулся и сматрицировал для меня кресло, для Гвирлянды шпенек, для ее хвоста удобный, для Кабысдоша войлочный коврик. - Располагайтесь, ребята. Разговор предстоит долгий…

Глава 21

Вятский, сестрицу замуж выдающий

Свадьбу отгрохали – будьте-нате! В здешних местах подобного, наверное, со времен купцов не видывали. В Семушино в поселковую администрацию и обратно брачующиеся энд компании на четырех тройках под бубенчики-колокольчики ехали. Специально арендовали в Рехинском леспромхозе лошадок. Мышонковских бабулек, которые дорогу перегородили за невесту выкуп просить, одарили по самое не могу. Про застолье и половецкие пляски умолчу – это надо видеть.

Главное, не ради понтов дешевых. Праздника хотелось настоящего. Чтобы запомнился, и у Ольги с Лехой все путем склеилось.

Утром, перед тем как в Семушино ехать, я в Рехино Ленку встретил. Опять-таки на мотоплуге – прочая техника по другим делам разошлась. Именно из-за Ленкиных горящих восторгом глаз я так категоричен: удалась свадьба. Еще как удалась!

А особенно Ленка в восторг пришла, когда батя в разгар веселья за аккордеон взялся. После навороченный музыкальный центр с супер-пупер колонками даже не включали - папка на все вкусы музон наяривал запросто. От застольных и плясовых русских народных до хип-хопа и рока. Даже вещицу из репертуара группы «Рамштайн» слабал. И так классно слабал, что прабабушка Поля из-за стола выпорхнула и лебедью белой по кругу прошлась, шаль оренбургскую по плечам развевая. А прабабушке-то девяносто четыре!

Ленка мне уже под утро, перед тем как ей в комнату уйти, где мама девчонок помоложе расположила, призналась:

- Я эту свадьбу на всю жизнь запомню. Вряд ли придется еще на такой же побывать, - и, на меня в полусумраке глазищами зыркнув, замолчала загадочно.

Ну, я – чай, не в лапти обутый, - сообразил, что к чему:

- А почему нет? Было бы желание. Ты, главное, за фамилию нашу держись!

- Это как?

- А так! Чтобы у деток твоих, предположительно, конечно, и как возможная перспектива на будущее, отчество было «Степановичи».

Я даже зажмурился и шаг назад сделал… А Ленка вдруг:

- Я подумаю!

Понятное дело, толком заснуть после я не мог. Какие мысли в голове крутились – без комментариев. Одно скажу: было мне так замечательно, так благостно, что я даже испугался, не сглазить бы счастье, на мою долю выпавшее.

Камагулонский

Антропоморфизм вне Земли-матушки – никчемная штука. Я удивляюсь, как фантасты романы пишут. Ведь о чем бы внеземном ни писали, на самом деле ничего похожего на то, что человечеству когда-либо в космосе встретится. Согласно принципу абсолютно безнадежной лотереи, про которую мне Леха-кандидат рассказывал.

Но ничего не поделаешь: люди привыкли неведомое обозначать привычными символами. Наверняка и Врун ни капли не походил на того, каким я его изобразил и каким видел. И отнюдь не по причине отсутствия слов для описания его реального. Окажись на моем месте Хрымпырым хлородышащий с планеты Жу из южного сектора Малого Магелланова Облака, Врун бы точно иначе выглядел. По-хрымпырымьи.

Говорил уже, но еще раз повторю. Есть подозрение, переходящее в стопроцентную уверенность, что вообще все на Камагулоне я воспринимаю не так и не тем, чем оно в действительности является, начиная с силы тяжести, с воздуха и так далее. Не мог этот по космическим масштабам мизерный шарик иметь такую силу тяжести, чтобы давить на меня, судя по ощущениям, привычно и комфортно. И насчет подышать и прочего метаболизма наверняка ведь черт-те знает к чему антрацитовая внутри меня материнская протоплазма приспособлена, а на синапсы знакомые человеческие ощущения выдает, по человеческим меркам, опять же вполне комфортные. На Камагулоне мне ни жарко, ни холодно, здесь я не задыхаюсь и не болит ничего – если усталость или боль чувствую, то оттого что не должен по-человечески их не чувствовать, и, в целом, терпимо. Впрочем, об этом я уже говорил…

А повторяюсь в однажды сказанном по одной причине: если мною написанное кому бредом покажется, учтите, я и сам никак до конца поверить не могу, что это не бред. Изначально, с момента матрикации в антрацитовом медузенке из Жемчужного озера. Одна беда: в отличие от читающих, у меня при всем желании проснуться в уютной домашней постельке не получится. А ведь хочется. До поросячьего визга хочется…

В общем, я ватрушку осторожно при… медузил (в полуметре над ее поверхностью рядом со Вруном завис), сам из ватрушки вылез, уселся на предоставленной мебели и, щеку рукой подперев, изобразил готовность внимать товарищу уважаемому лектору. А что еще оставалось?

Внял следующему:

- Тебе, Степка, крупно повезло. Соображалка у тебя неплохо для твоих юных лет работает. А что не комплексовал, не раздумывал, то и к лучшему – хлоп, и нетути ацетала! Помедли минуту, он бы тебя сожрал. Ему просто не хватило времени плотно в твое сознание влезть.

- Ацетал, ацетал… Коли они бяки и ты им не друг, что тебе помешало под корень их извести?

- Мне?! Много чего. В лакуне, где время тысячелетней давности, его, ацетала то есть, штук четыреста инкарнаций! В стабилизированном «сейчас», в коем мы дружески общаемся, пара штук всего, и те на последнем издыхании. А если бы ты на Камагулоне годиков на двести позже матрицировался или подольше пошустрил по временным лакунам, о нем бы и памяти не осталось. Так что дело не во мне. В уравнении, где ацетал во всех его проявлениях аннулируется, главный фактор – наличие твоего, Степан Александрович, в качестве матриката на Камагулоне присутствия…

- Темнишь, носатый! Слишком мала вероятность моей матрикации, чтобы в серьезной стратегии на нее ставку делать! А если нет, то, выходит, матрикация моя здесь не случайность, а тщательно спланированная акция в расчете на длинную перспективу. И коли так, то для меня ты и те, кто за тобой стоит, сволочи распоследние!

Врун вздохнул горестно и на меня посмотрел с укоризною:

- Степашка, ты не прав! Просто у Камагулона сингулярность особая и неповторимая и Время здесь – понятие относительное и величина отнюдь не постоянная…

Честно слово, я попытался понять, чего он сказанным в виду поимел, но… Головой потряс и молвил – осторожненько так, голосом тихим и задушевным, которым только и можно с сумасшедшими разговаривать, на буйство их не провоцируя:

- Понял. Ничегошеньки непонятного: «Элементарно, Ватсон»! Правда, насчет времени как-то не очень. И почему гадский ацетал у тебя то в единственном числе, то во множественном?

- Про ацетала чуть позже поймешь, а по поводу времени все буквально. Принимай к сведению и не парься. Кстати, насчет разнополосного течения времени, где оно давнопрошедшее с настоящим и близкобудущим – слоеным пирогом, ты уже догадался.

- Выходит, догадываясь, в точку угадал?

- А незачем было догадываться! И вообще, ты здесь осторожнее! И за базаром – даже мысленным – следи! Есть мнение, что мысли материальны, но с этим и поспорить можно. В любом месте, кроме Камагулона. На Камагулоне мысли в натуре материализуются. Обратил внимание: с каждым разом, когда баиньки укладываешься, все сильнее смеркается? До настоящей темной ночи куда как далеко и ночи здесь никогда не будут по-настоящему темными, но все-таки… Вот и колбасня со временем – это ты отчасти за свой мысленный базар конкретно ответил! И еще учти в качестве примера к вышесказанному: я действительно такой, каким ты меня видишь. Без тебя меня бы просто не существовало.

- А сейчас существуешь?

Врун серьезное выражение лица усугубил выражением загадочным и многозначительным:

- Почти.

- То есть я и тебя, типа как ватрушку антигравитационную, нафантазировал?

- Приблизительно так.

Достал я из-за плеча в солдатскую скатку свернутую одну из загодя припасенных «самобранок», развернул, с компаньонами поделился, себе гамбургер изладил, откусил, пожевал и говорю:

- А костяное крошево на глетчере? А хронобойные поля? Есть у меня стойкое подозрение, что здесь, на Камагулоне, некоторые со временем весьма фривольно обращаются и взад-вперед им крутят, как захотят. То есть при желании наверняка бы с любой биологической пакостью управились. Так что не стоит на меня стрелку переводить.

- Стоит. Хотя сингулярностью управлять на Камагулоне действительно не проблема…

- Про сингулярность – нафиг! Ты не умничай и вообще давай-ка с начала и с подробностями. Во-первых, ты кто? Великого-и-Ужасного можешь Гвирлянде впаривать, а по мне так информация, ничего не говорящая. Во-вторых, а ацетал - он кто? Матрицировался я почему? Это в-третьих. И в-четвертых, что такое Камагулон? Именно что, а не где. Про парсеки и какую-нибудь планету в системе Пуп Кота мне неинтересно и непонятно. Я академиев не кончал, мне даже основное школьное образование получить не дали!

- Если не заморачиваться, а чисто конкретно… С последнего пункта начнем. Объединив с первым. Степка, ты не поверишь, но Камагулон – это я!

- Оп-паньки, приплыли! Это у меня шизофрения или у тебя мания величия?

- Придется поверить. Иначе тупо считай себя шизофреником. Понял ведь, что Камагулон не планета, а искусственный объект планетарного масштаба?

- А чё тут понимать? Любой догадается, кто не совсем дурачок, а я у папы с мамой совсем не дурачком родился, - сказал я.

Врун на мои «не совсем» и «совсем не» языком поцокал и - лекторским тоном дальше:

- Только в качестве объекта Камагулон существует за счет постоянного автоматизированного контроля и аналога компьютерной программы.

- В смысле, тебя?

- Ну да, - Врун перстом в антрацитовое основание под собой потыкал. – Эта штука – часть породившей тебя нанопротобиологической субстанции. Вернее, не она часть, а ты от нее. Она, собственно, систему породившая, ее в стабильном состоянии и поддерживает.

- Станислав Лем, «Солярис»…

Врун на мое скептическое бухтение отозвался незамедлительно и с полным пониманием, о чем я бухтел:

- Сходство есть. Материя плюс сознание, которые по отдельности существовать не могут. Только вот до твоего «прибытия» здешний Солярис умом и сообразительностью не отличался. Процесс управления – на уровне инстинкта. А теперь у… скажем так: Камагулониса, – альтер эго появилось. Догадайся, какое?

- И гадать нечего: будто сам с собою разговариваю.

- Верно. Камагулонис себя личностью осознал через миллионную долю натопротоплазмы, инфицированной сознанием Баркатова, Степана Александровича.

Врун помолчал, чтобы я осознал и проникся. Осознав и проникшись, я возмутился:

- Фильтруй базар, кореш: я тебе что, вирус? «Инфицирована…» И вообще не хами! Что-то я от тебя подобающей почтительности младшего по отношению к старшему не вижу!

- Ага, щас! Старший выискался! Животное хордовое и прямоходящее! Может, ай кью проверим?

- Ладно, замяли. Излагай дальше… Камагулонис! Объясни, а зачем он, твой «искусственно созданный автономный объект планетарного масштаба»? Что такое Камагулон с точки зрения природы мироздания и каково его место в мироздании?

Врун-Камагулонис расхохотался:

- Классный вопрос! Не уверен, правда, что ответ тебе понравится. Потому как, с точки зрения природы мироздания, Камагулон – полная жопа!

(Блин, можно, конечно, грубости и прочие пошлости за другими не повторять, но как в репликах от них удержаться? Сразу характер говорящего стушевывается. )

- А точнее не скажешь, - Врун словно мои мысли услышал (или в натуре услышал? ) - С точки зрения природы мироздания, Камагулон - самая никчемная штука во Вселенной. Жертва неудачного эксперимента. Последствия того, как если бы лаборантка в кабинете химии нечаянно в мусорном ведре оставшиеся после опыта реактивы с бытовым мусором перемешала…

- Стоп, - говорю, – и про это читали. У Лема или у Роберта Шекли, не помню.

- И чё? А ты знаешь, что такое жизнь?

- В рамках незаконченного основного школьного.

- То есть про жизнь как способ существования белковых тел знакомо? А это: «Любая экологическая система представляет собой совокупность организмов, существующих в единстве и являющихся звеньями одной пищевой цепочки»?

- Слыхали. И даже конспектировали. Не так, как ты процитировал, но близко.

- А тебе в голову не приходило, что этим объяснениям грош цена? Они не объясняют главного: а откуда, собственно, жизнь начинается? С простейших? Допустим и примем как данность: простейшие живут за счет усвоения органических остатков вышестоящих организмов, образуя перегной, трава растет на перегное, травой питаются травоядные, травоядными питаются хищники, а в результате жизнедеятельности и посмертного разложения тех и других аэробными микробами и простейшими образуется перегной - и по новой. Спрашивается, а откуда и для чего взялись простейшие и почему большая их часть простейшими так и остались, если жизнь неизбежно развивается от простого к сложному? Кто тогда одних простейших раскрутил дальше развиваться, а других простейших в прежнем статусе оставил, в котором им, простейшим, в любой экологической системе комфортнее всего? А примитивнейшая органика типа вирусов - заметь! – вообще в данный круговорот не вписывается. То есть существование биологических систем в вашей науке - данность, изначально не объясненная. Как думаешь, почему? Не потому ли, что жизнь научного объяснения не имеет? Данность – и все тут! Но где изначальный толчок, давший импульс для раскрутки жизненного механизма? Знаешь, какова вероятность во Вселенной образования в результате вулканической деятельности органических кислот, способных эволюционировать, как на Земле? Ноль целых, шиш десятых, сотых, тысячных, миллионных… Единичка после запятой, перед которой двести шестьдесят восемь нулей! Тем не менее, существование жизни на Земле – факт!

- А про двести шестьдесят восемь нулей действительно так?

- Если не лениво, мозгов хватит и времени не жалко, проверь! Мне, честно говоря, как-то фиолетово, на сколько нулей я, возможно, ошибаюсь…

- Есть версия, - демонстрирую эрудицию, – что жизнь во Вселенной - аномалия, а Земля единственная населенная планета.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒