МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА 9 страница

— Все выходы блокированы! — крикнул снаружи кто-то из их преследователей. Он говорил по-английски со слабым акцентом, которого Лэнгдон не мог распознать. — Отправьте вертолет обратно. Грот я проверю.

Лэнгдон почувствовал, как напряглось рядом тело Сиены.

Через несколько секунд под сводами грота послышались тяжелые шаги. Они быстро приближались — боец миновал первую пещеру и вошел во вторую, направляясь прямиком к ним.

Лэнгдон с Сиеной съежились еще сильнее.

— Эй! — раздался в отдалении другой голос. — Они попались!

Человек, идущий к ним, резко остановился. Лэнгдон услышал, как кто-то бежит по гравию ко входу в грот.

— Их засекли! — объявил запыхавшийся гонец. — Мы только что говорили с парой туристов. Несколько минут назад мужчина и девушка спросили у них, как пройти в Галерею костюма… а она в западном конце здания.

Лэнгдон покосился на Сиену и увидел на ее губах еле заметную улыбку.

— Западные выходы перекрыли первыми, — продолжал гонец, переведя дух. — Теперь ясно, что они в парке и им от нас никуда не деться.

— Действуйте дальше, — ответил тот, что был ближе к ним. — Доложишь мне, как только выполните задание.

Снова зашуршал гравий под ногами убегающего гонца, потом зажужжал, улетая, вертолет, и наконец, слава Богу… все стихло.

Лэнгдон хотел было пригнуться пониже и выглянуть из-за постамента, но Сиена схватила его за руку. Приложив палец к губам, она показала на смутную человеческую тень на задней стене. Предводитель боевой группы еще медлил на пороге пещеры.

Чего он ждет?!

— Это Брюдер, — вдруг произнес он. — Мы загнали их в угол. Скоро все будет кончено.

Он говорил по телефону, и его голос звучал пугающе близко, как будто он стоял прямо над ними. Грот работал как параболический микрофон, собирая весь звук и фокусируя его в своей задней части.

— И еще, — сказал Брюдер. — Недавно мне звонили эксперты. Похоже, эта женщина снимала квартиру на чужое имя. С плохой обстановкой. Явно ненадолго. Мы нашли биокапсулу, но проектора в ней нет. Повторяю: проектора нет. Очевидно, он до сих пор у Лэнгдона.

Когда Лэнгдон услышал из уст бойца свое имя, в груди у него похолодело.

Снова раздались шаги — боец пошел дальше в глубину грота. Однако теперь он двигался уже не так целеустремленно, а словно прогуливался, осматривая грот и продолжая говорить по телефону.

— Так точно, — сказал он. — Эксперты тоже подтвердили: исходящий звонок был один, незадолго до нашего прибытия.

Правильно, в консульство, подумал Лэнгдон, вспомнив свой разговор с администратором и быстрое появление убийцы с шипами на голове. Потом она куда-то пропала, а вместо нее примчался целый отряд вооруженных бойцов.

Не можем же мы вечно от них бегать.

Теперь шаги раздавались всего метрах в шести-семи от них и по-прежнему приближались. Боец пересекал вторую пещеру и через считанные секунды должен был заметить беглецов за узким постаментом «Венеры».

— Сиена Брукс. — Эти слова вдруг отчетливо прозвучали прямо у них над ухом. Сиена встрепенулась и подняла голову, явно ожидая увидеть стоящего над ней человека в форме. Но рядом никого не было. — Ее компьютер сейчас проверяют, — продолжал говоривший. — Мне еще не докладывали, но это наверняка тот самый, с которого Лэнгдон заходил на свою гарвардскую почту.

После этих слов Сиена обернулась к Лэнгдону — в глазах ее вспыхнули удивление, растерянность… и горькая обида.

Услышанное ошеломило и Лэнгдона. Так, значит, вот как они нас выследили? Тогда ему и в голову не пришло, что его могут засечь. Я же всего-навсего хотел узнать, что со мной случилось! Не успел он извиниться хотя бы взглядом, как Сиена отвернулась. По ее лицу нельзя было понять, о чем она думает.

— Так точно, — сказал боец, переступая порог третьей пещеры. Теперь его отделяло от Лэнгдона и Сиены не больше двух метров. Еще пара шагов, и он должен был их увидеть. — Совершенно верно! — воскликнул он, делая очередной шаг. Потом вдруг остановился. — Подождите минутку.

Лэнгдон замер, уверенный, что их вот-вот обнаружат.

— Подождите, вас плохо слышно, — сказал боец и отошел на несколько шагов, во вторую пещеру. — Связь пропадает. Все, продолжайте… — Он помолчал, затем заговорил снова: — Да, согласен, но мы хотя бы знаем, с кем имеем дело.

Тут шаги начали удаляться — боец покинул грот, пересек усыпанную гравием площадку, и вскоре беглецы перестали его слышать.

Плечи Лэнгдона обмякли, и он повернулся к Сиене. Она еще не совсем оправилась от испуга, но ее глаза пылали негодованием.

— Вы лазили в мой компьютер? — сердито сказала она. — Проверяли почту?

— Простите… Я думал, вы не будете возражать. Я только хотел взглянуть…

— Вот почему нас нашли! А теперь они знают еще и мое имя!

— Извините меня, Сиена. Я же не мог предположить… — Лэнгдону было очень стыдно.

Отвернувшись, Сиена уперлась невидящим взглядом в шарообразный сталагмит у задней стены. Почти минуту оба молчали. Помнит ли Сиена, что лежало у нее на столе? — подумал Лэнгдон. Догадалась ли она, что я видел и программку шекспировского спектакля, и газетные вырезки со статьями о чудо-ребенке? Если и так, она ни о чем не спрашивала, а сам Лэнгдон не собирался начинать разговор на эту тему — у него и без того хватало забот.

— Они знают, кто я, — сказала Сиена так тихо, что Лэнгдон едва ее расслышал. Потом несколько раз глубоко вздохнула, будто привыкая к новому положению дел. Лэнгдон чувствовал, что ее решимость постепенно укрепляется.

Внезапно Сиена вскочила на ноги.

— Надо идти, — сказала она. — Скоро они поймут, что в Галерее костюма нас нет.

Лэнгдон тоже поднялся.

— Идти? Конечно, только… куда?

— Как насчет Ватикана?

— Прошу прощения? — удивился Лэнгдон.

— Я наконец сообразила, что вы имели в виду… что общего у садов Боболи с Ватиканом. — Она махнула рукой в сторону маленькой серой двери. — Там же вход, верно?

Лэнгдон кивнул, хотя вид у него был по-прежнему невеселый.

— Вообще-то выход, но я думал, стоит попробовать. К сожалению, нам туда не попасть. — Даже по обрывкам разговора их преследователя с охранником Лэнгдону стало ясно, что для них с Сиеной путь через серую дверь закрыт.

— А если все-таки попадем, — сказала Сиена, и Лэнгдон вновь услышал в ее голосе озорные нотки, — как вы считаете, что это будет значить? — По ее губам скользнула легкая улыбка. — Это будет значить, что сегодня нам дважды помог один и тот же художник эпохи Возрождения.

У Лэнгдона вырвался невольный смешок: несколько минут назад ему пришла в голову та же мысль.

— Вазари. Вазари.

Улыбка Сиены стала шире, и Лэнгдон понял, что она его простила — во всяком случае, пока.

— По-моему, это знак свыше, — полушутя-полусерьезно заявила она. — Мы должны войти в эту дверь.

— Ну-ну… и молча прошагать мимо охранника?

Разминая кисти рук, Сиена направилась к выходу из грота.

— Нет, почему же. Я перекинусь с ним словечком. — Она оглянулась на Лэнгдона, и в ее глазах блеснул лукавый огонек. — Доверьтесь мне, профессор. Когда надо, я умею быть весьма убедительной.

В дверь снова застучали.

Громко и настойчиво.

Охранник Эрнесто Руссо чуть не взвыл с досады. Очевидно, это вернулся тот странный тип с холодным взглядом, но момент он выбрал такой, что хуже некуда. В матче шло дополнительное время, причем «Фиорентина» играла в неполном составе и ее судьба висела на волоске.

А стук продолжался.

Эрнесто был не дурак. Он знал, что утром в парке что-то стряслось — иначе откуда все эти сирены и полиция? — но не в его правилах было лезть в дела, которые не имели к нему прямого отношения.

Pazzo è colui che bada ai fatti altrui.

Моя хата с краю.

С другой стороны, тот, кто стучался к нему в дверь, явно был важной птицей, и раздражать его не стоило. В Италии нынче непросто найти работу, даже скучную. Кинув последний взгляд на экран, Эрнесто направился к двери.

Ему платили за то, что он целыми днями сидит в крошечной каморке и смотрит телевизор, и это не переставало его удивлять. Примерно по два раза на дню к его порогу подходила VIP-группа аж из самой галереи Уффици. Эрнесто приветствовал гостей, отпирал металлическую решетку и выпускал экскурсантов через маленькую серую дверь в сады Боболи, где и завершалось их путешествие.

Сейчас под все более громкий стук Эрнесто отпер стальную решетку, прошел за нее и опять запер за собой.

— Si? — крикнул он, спеша к двери.

Никакого ответа. Но стук не прекратился.

Ах, чтоб тебя! Он наконец отпер дверь и распахнул ее, ожидая увидеть тот же безжизненный взгляд, который поразил его несколько минут тому назад.

Но то, что он увидел, оказалось гораздо привлекательнее.

— Ciao, — обворожительно улыбаясь, произнесла миловидная блондинка. Потом подала ему какой-то сложенный листочек, и он инстинктивно протянул за ним руку. Коснувшись бумажки, он заметил, что она мятая, и сообразил, что ее подобрали с земли. В этот миг незнакомка схватила его за запястье обеими руками и вдавила свой большой палец в мягкую область между косточками чуть повыше ладони.

Эрнесто показалось, что ему в запястье вонзили нож. Острая боль тут же сменилась онемением, как после удара током. Незнакомка шагнула к нему, и давление резко усилилось, запустив новый болевой цикл. Он отшатнулся, пытаясь вырвать руку, однако ноги у него тоже онемели, подкосились, и он рухнул на колени.

Все остальное произошло в мгновение ока.

На пороге открытой двери вырос высокий мужчина в темном костюме. Он проскользнул внутрь и быстро закрыл дверь за собой. Эрнесто потянулся к рации, но сзади ему на шею легла мягкая рука. Одно нажатие — и у охранника свело мышцы и перехватило дух. Женщина забрала у него рацию, поджидая своего спутника, который, судя по выражению лица, был взволнован ее действиями не меньше самого Эрнесто.

— Дим-мак, — небрежно обронила блондинка. — Боевое искусство китайцев. Не зря их цивилизации уже три тысячи лет.

Мужчина поглядел на нее с изумлением.

— Non vogliamo farti del male, — прошептала блондинка Эрнесто, ослабив нажим на его шею. Мы не хотим причинять тебе вред.

Как только ее хватка ослабла, Эрнесто попытался вывернуться, но давление тут же возобновилось. Его мышцы опять парализовало, и он едва не задохнулся от боли.

— Dobbiamo passare, — сказала она. Нам нужно пройти. И кивнула на стальную решетку, которую Эрнесто, слава Богу, запер. — Dov’è la chiave? ^[22]

— Non ce l’ho, — с трудом выговорил он. У меня его нет.

Высокий прошел мимо них к решетке и стал разглядывать запорный механизм.

— Кодовый замок! — крикнул он своей спутнице.

Американец, понял Эрнесто. И по языку, и по выговору.

Блондинка опустилась на корточки рядом с охранником. Ее карие глаза были холодны как лед.

— Qual’è la combinazione? ^[23] — жестко спросила она.

— Non posso! — воскликнул он. Я не могу!

Что-то случилось с верхней частью позвоночника Эрнесто, и все его тело разом обмякло. Через миг он отключился.

Очнувшись, Эрнесто еще несколько минут то погружался в забытье, то вновь приходил в сознание. Он помнил какой-то спор… новые приступы боли… а еще, кажется, его куда-то тащили? Все было в тумане.

Когда в голове у него прояснилось, он увидел странное зрелище — его ботинки лежали рядом на полу без шнурков. Только тут он понял, что практически не может пошевелиться. Он лежал на боку, связанный по рукам и ногам — очевидно, теми самыми шнурками. Он попробовал крикнуть, но ничего не вышло. Ему в рот засунули его же собственный носок. Однако настоящий ужас нахлынул на него еще через секунду-другую, когда он поднял глаза и увидел телевизор, по которому все еще показывали футбол. Я на своем рабочем месте… ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ РЕШЕТКИ?

До Эрнесто донесся топот ног, бегущих по коридору прочь… затем он постепенно затих вдали. Non e possibile! Это невозможно! Каким-то образом блондинка заставила Эрнесто сделать единственное, что ему было запрещено делать при любых обстоятельствах, — назвать код, открывающий доступ в знаменитый Коридор Вазари.

Глава 31

Доктор Элизабет Сински сгорбилась на заднем сиденье черного фургона, стоящего перед палаццо Питти. Волны тошноты и головокружения накатывали на нее все чаще, и вооруженный агент, сидевший рядом, поглядывал на нее с явной тревогой.

Несколько секунд назад рация агента включилась — сообщили что-то про Галерею костюма, и это вывело Элизабет из полуобморочного состояния, в котором она заново переживала свою давнюю встречу с зеленоглазым маньяком.

Она была все в той же полутемной комнате Совета по международным отношениям и продолжала слушать бредовые откровения пригласившего ее загадочного незнакомца. Похожий на тень, он расхаживал перед ней туда-сюда, и его долговязая фигура выделялась на фоне жуткого рисунка, навеянного дантовским «Адом», — груды сбившихся в кучу нагих тел.

— Кто-то должен повести эту битву, — заключил незнакомец, — иначе нас ждет именно такое будущее. Математика это гарантирует. Сейчас человечество как бы застряло в чистилище — оно медлит в тисках нерешительности и алчности… но круги ада ждут прямо под нашими ногами, готовые разверзнуться и поглотить всех.

Элизабет все еще пылала негодованием, вызванным чудовищными идеями этого человека. Ее терпение иссякло, и она вскочила на ноги.

— То, что вы предлагаете…

— …наш единственный выход, — перебил ее собеседник.

— А я хотела сказать — преступление! — воскликнула она.

Незнакомец пожал плечами:

— Дорога в рай лежит через ад. Этому научил нас Данте.

— Вы безумец!

— Безумец? — повторил он с обидой в голосе. — Я? Ну нет. Безумцы — это те, кто стоит на краю бездны и не замечает ее. ВОЗ ведет себя как страус, который прячет голову в песок, когда к нему со всех сторон подступают гиены.

Не успела Элизабет и слова сказать в защиту своей организации, как незнакомец сменил изображение на экране.

— Кстати о гиенах, — добавил он, показывая на новый слайд. — Вот они — гиены, жаждущие нашей крови. И их кольцо быстро сжимается.

Элизабет с удивлением увидела перед собой знакомую картинку. Этот график ВОЗ опубликовала еще в прошлом году — на нем были отражены ключевые характеристики окружающей среды, от которых зависело здоровье населения.

Помимо прочего, этот список включал в себя такие показатели, как потребность в питьевой воде, температура самого нижнего слоя атмосферы, разрушение озонового слоя, истощение морских ресурсов, вымирание видов животных, концентрация углекислого газа и уничтожение лесов.

На протяжении последних ста лет все эти негативные индикаторы неуклонно росли, однако в наши дни темпы их роста сделались прямо-таки устрашающими.

При виде этого графика Элизабет охватило привычное чувство беспомощности. Она была ученым и верила в объективность статистики, а здесь статистика рисовала перед ней грозную картину не отдаленного, а самого близкого будущего.

Всю свою жизнь Элизабет Сински жестоко страдала из-за того, что не может зачать ребенка. Но теперь, глядя на экран, она испытывала едва ли не облегчение.

И такое будущее я подарила бы своему ребенку?

— За последние пятьдесят лет, — заявил высокий незнакомец, — наши грехи перед матерью-природой выросли экспоненциально. — Он сделал паузу. — Я боюсь за душу человечества. Когда ВОЗ опубликовала этот график, крупнейшие политики и борцы за охрану окружающей среды стали устраивать экстренные заседания по всему миру, чтобы выбрать из этих проблем самые острые и понять, с какими из них можно справиться. А результат? У себя дома они прятали лицо в ладони и рыдали, а публично — принялись уверять нас, что ищут выход, но проблемы, с которыми мы столкнулись, чрезвычайно сложны.

— Но они и правда сложны!

— Чушь! — взорвался незнакомец. — Вы отлично знаете, что эти кривые отражают простейшую зависимость — функциюодной-единственной переменной! Каждая из этих величин растет в прямом соответствии с одним параметром — тем, который все боятся обсуждать. С количеством людей на земном шаре!

— Честно говоря, мне кажется, это немного…

— Немного сложнее? Честно говоря, нет! Это проще пареной репы. Если вы хотите иметь больше питьевой воды на душу населения, вам надо уменьшить количество душ. Если хотите сократить объем вредных выхлопных газов, надо уменьшить число водителей. Если хотите, чтобы в Мировом океане восстановились запасы рыбы, надо уменьшить количество людей, которые ее едят!

Он вперился в нее горящим взглядом, и его тон стал еще агрессивнее.

— Протрите глаза! Человечество стоит на краю гибели, а мировые лидеры только и знают, что поощрять исследования по использованию солнечной энергии, утилизации отходов и разработке гибридных автомобилей! Вы ведь образованная женщина — как же вы ничего не видите? Истощение озонового слоя, нехватка воды и загрязнение — это не болезни, а симптомы. А болезнь называется перенаселение! И пока мы отказываемся посмотреть этой проблеме в лицо, все наши усилия — не более чем попытки залепить пластырем стремительно растущую раковую опухоль!

— Вы считаете человечество раковой опухолью? — возмутилась Элизабет.

— Рак — это всего-навсего здоровые клетки, которые делятся без удержу. Я понимаю, что мои идеи кажутся вам отталкивающими, но поверьте, когда вы дождетесь альтернативы, она понравится вам гораздо меньше. Если мы не начнем действовать смело, то…

— Смело?! — вспыхнула она. — Скажите лучше, безумно!

— Доктор Сински, — сказал незнакомец со зловещим спокойствием, — я пригласил вас сюда именно в надежде на то, что вы — самый разумный представитель Всемирной организации здравоохранения — согласитесь сотрудничать со мной в поисках возможного решения.

Элизабет изумленно воззрилась на него.

— По-вашему, Всемирная организация здравоохранения может сотрудничать с тем, кто предлагает… такое?

— Откровенно говоря, да, — ответил он. — Ваша организация состоит из врачей, а если врачу нужно спасти жизнь пациенту с гангреной, он не остановится перед тем, чтобы отрезать ему ногу. Иногда приходится выбирать меньшее из двух зол.

— Это совсем другое дело.

— Нет. Это абсолютно то же самое. Различие только в масштабе.

Элизабет уже наслушалась досыта. Она резко поднялась на ноги.

— Мне надо успеть на самолет.

Высокий человек угрожающе шагнул к двери, отрезая ей выход.

— Хочу предупредить честно: с вашей помощью или без, я все равно буду воплощать в жизнь свои идеи.

— И я вас честно предупреждаю, — парировала она. — Я считаю ваши идеи террористической угрозой и буду относиться к ним соответственно.

Она вынула телефон. Ее собеседник рассмеялся.

— Хотите сдать меня в полицию за разговоры? Боюсь, с этим придется подождать. Эта комната имеет электронную защиту, так что ваш телефон не поймает сеть.

Мне не нужна сеть, псих ты несчастный. Элизабет подняла телефон, и прежде чем незнакомец успел понять, что происходит, сфотографировала его в упор. Вспышка отразилась в его зеленых глазах, и на миг ей почудилось, что она его где-то видела.

— Кто бы вы ни были, — сказала она, — напрасно вы меня сюда позвали. Когда я доберусь до аэропорта, я уже буду знать ваше имя, и все Центры профилактики и контроля заболеваний в Европе и Америке внесут вас в свои черные списки как потенциального биотеррориста. За вами будут следить днем и ночью. Если вы попробуете купить материалы для исследований, мы об этом узнаем. Если построите лабораторию — узнаем и об этом. Вы от нас никуда не спрячетесь.

Наступила долгая напряженная пауза — казалось, высокий вот-вот бросится на нее, чтобы выхватить телефон. Наконец он уронил руки и отступил с жутковатой ухмылкой.

— Что ж… Тогда потанцуем?

Глава 32

Il Corridoio Vasariano — Коридор Вазари — был построен Джорджо Вазари в 1565 году по указанию великого герцога Козимо I из рода Медичи, чтобы обеспечить безопасное сообщение между его апартаментами в палаццо Питти и помещениями, в которых он вел государственные дела, на другом берегу Арно, в палаццо Веккьо.

Подобно знаменитому Пассетто в Ватикане, Коридор Вазари представляет собой типичный потайной ход. Он тянется чуть ли не на целый километр из восточного угла садов Боболи в недра палаццо Веккьо, проходя через Понте Веккьо и галерею Уффици.

В наши дни Коридор Вазари по-прежнему служит безопасным убежищем, но уже не для аристократов из клана Медичи, а для произведений искусства: все его обширные стены заняты редкими картинами, которым не хватило места в прославленной Галерее Уффици.

Пару лет тому назад Лэнгдону довелось прогуляться по этому коридору в качестве привилегированного гостя. Тогда он вволю налюбовался его великолепной живописной экспозицией — включающей, между прочим, самую обширную в мире коллекцию автопортретов. Кроме того, он несколько раз останавливался у окон, чтобы оценить, как далеко они продвинулись по этому необычному сооружению.

Однако в это утро Лэнгдон с Сиеной двигались по коридору почти бегом, чтобы как следует оторваться от преследователей. Лэнгдон надеялся, что связанного охранника обнаружат не сразу.

Быстро шагая по коридору, он чувствовал, что цель их поисков с каждой минутой становится все ближе.

Cerca trova… глаза смерти… и ответ на вопрос, кто за мной гонится.

Теперь жужжание вертолета-разведчика слышалось далеко позади. Чем дольше они шли по Коридору Вазари, тем сильнее восхищала Лэнгдона смелость архитектурного замысла его создателя. Этот старинный тайный путь протянулся почти над всем городом — он огромной змеей проскальзывал сквозь здания и пересекал реку, ныряя в самое сердце старой Флоренции. Узкий, с белеными стенами, он казался нескончаемым — кое-где чуть сворачивал влево или вправо, огибая препятствия, но в основном вел прямо на восток… за реку Арно.

Вдруг впереди них зазвучали человеческие голоса, умноженные эхом, и Сиена остановилась как вкопанная. Лэнгдон тоже замер, но тут же легонько дотронулся до ее плеча и показал на ближайшее окно.

Туристы внизу.

Лэнгдон и Сиена подошли к окну и выглянули наружу. Они стояли над Понте Веккьо — средневековым каменным мостом, по которому пролегает пешеходный маршрут в Старый город. На небольшом рынке, существующем здесь с начала пятнадцатого века, уже появились первые туристы. Сегодня на Понте Веккьо торгуют по большей части украшениями и разными дорогими безделушками, но так было не всегда. Когда-то на мосту, прямо под открытым небом, находились обширные мясные ряды, но в 1593 году мясников изгнали, поскольку вонь их подтухшего товара проникла в Коридор Вазари и оскорбила тонкое обоняние великого герцога.

Лэнгдон вспомнил, что где-то там, у них под ногами, было совершено одно из самых ужасных преступлений в истории Флоренции. В 1216 году молодой дворянин по фамилии Буондельмонте отказался от брака, о заключении которого договорились семьи жениха и невесты, ради своей настоящей возлюбленной, и за такое своеволие его жестоко убили на этом самом мосту.

Его смерть, долго считавшаяся «самым кровавым флорентийским убийством», была названа так потому, что спровоцировала раскол между двумя могущественными политическими партиями — гвельфами и гибеллинами, — после чего они не одно столетие воевали друг с другом. Последующая политическая распря стала причиной изгнания Данте из Флоренции, и поэт обессмертил ту давнюю трагедию горькими словами: «О Буондельмонте, ты в недобрый час брак с ним отверг, приняв совет лукавый! »

По сей день рядом с местом того давнего убийства можно увидеть три отдельные таблички с тремя разными цитатами из Шестнадцатой песни «Рая». Первая из них висит у самого входа на Понте Веккьо и зловеще провозглашает:

НО УЩЕРБЛЕННЫЙ КАМЕНЬ, МОСТ БЛЮДУЩИЙ,

КРОВАВОЙ ЖЕРТВЫ ОТ ФЬОРЕНЦЫ ЖДАЛ,

КОГДА КОНЧАЛСЯ МИР ЕЕ ЦВЕТУЩИЙ.

Лэнгдон перевел глаза с моста на мутные воды реки Арно. На востоке заманчиво темнела одинокая башня палаццо Веккьо.

Хотя они с Сиеной еще даже не пересекли реку, Лэнгдон не сомневался, что они давно отрезали себе путь обратно.

А в десяти метрах под ними, на булыжной мостовой Понте Веккьо, Вайента пристально вглядывалась в лица прохожих, даже не догадываясь о том, что ее единственный шанс на спасение с минуту назад промелькнул прямо у нее над головой.

Глава 33

Глубоко в недрах стоящего на якоре «Мендация» координатор Ноултон сидел в своей изолированной кабинке и тщетно пытался сосредоточиться на работе. Стараясь унять грызущую его тревогу, он несколько раз подряд просмотрел видеофайл их странного клиента и вот уже битый час анализировал его девятиминутный монолог — не то гениальный, не то безумный.

Ноултон стал прокручивать запись в ускоренном темпе, проверяя, не пропустил ли он чего-нибудь важного. На экране промелькнула спрятанная под водой табличка… потом пластиковый мешок с мутной желтовато-коричневой жидкостью… и, наконец, появилась клювастая тень — искаженный силуэт на влажной стене пещеры, залитой мягким красноватым сиянием.

Ноултон включил воспроизведение, и в кабинке раздался уже знакомый ему глухой голос, говорящий на замысловатом, малопонятном языке. Примерно посередине своей речи тень вдруг угрожающе выросла, и ее голос зазвучал еще напористее.

Ад Данте — не выдумка… а пророчество!

Безысходная скорбь. Горькие муки. Вот она, панорама будущего!

Если человечество не контролировать, оно развивается подобно чуме или раку… с каждым поколением нас будет становиться все больше и больше, покуда земные блага, питающие наши братские чувства и добродетели, не иссякнут… разбудив в нас чудовищ, которые начнут сражаться за то, чтобы прокормить свое потомство.

Вот что нас ждет.

Это и есть девять кругов Дантова ада.

Пока будущее мчится на нас с неумолимостью мальтусовских расчетов, мы балансируем на краю первого круга… рискуя низринуться в страшную бездну, откуда нет возврата.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒

МИР ИЗ­МЕ­НИЛ­СЯ НАВ­СЕГДА 9 страница

МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА 9 страница