forest kings

forest kings

https: //ficbook. net/readfic/4897716

Автор: Mr. Hedgehog (https: //ficbook. net/authors/184290)
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: О Cехун, Бён Бэкхён, Ким Чонин (Кай), Ким Чондэ (Чен), Ким Минсок (Сюмин), Пак Чанёль
Пейринг или персонажи: chanbaek (основной); chenmin, kaihun.
Рейтинг: R
Жанры: Романтика, Юмор, Повседневность, AU, Мифические существа
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Макси, 98 страниц
Кол-во частей: 11
Статус: закончен

Описание:
Шерсть у них была белоснежной, словно первый снег, мягкой, пахнущей хвоей. Бабушка говорила, что по городу они начинали ходить с первым снегопадами, когда ещё не слишком заснежено, когда под тонким слоем снега только-только начинал появляться лёд. Каждую зиму, когда первый снег приходил к ним в город, Бён сидел допоздна у окна и ждал, ждал, ждал. Ждал зверя, который должен был осветить его своим великолепием.

Посвящение:
Королю леса.

Примечания автора:
1 — гарантированы ошибки в пунктуации с орфографией и опечатки.
2 — я не знаю чем я ширялся пока писал.
3 — но ширялся я знатно.
4 — ширнулся ещё раз перед проверкой и перечитыванием.
5 — просто не кидайте. . . ничего.
6 — благодарю.
7 — приятного прочтения.

Огромное спасибо дороге и Skilletам, а ещё дури. Аее.
Насчёт ксенофилии не уверен есть она или нет (тупой дохера прост).

6 декабря, 4: 35.

Бэкхён всегда мечтал сняться в какой-нибудь дораме. Обязательно с погонями, убийствами и кровью, чтобы очень специфично и качественно, увы, Бён не актёр, а лишь простой кондитер, который бежит уже пять кварталов с пробитым ножом плечом. Драповое чёрное пальто медленно пропитывается кровью и, увы, она тоже настоящая, как и боль, что растекается по всему телу. Звук хрустящего снега где-то позади под подошвами… насильника, маньяка, просто убийцы? Бэкхён не хочет разбираться, он хочет оказаться где-нибудь подальше отсюда, где-нибудь, где тепло и нет боли, которая рвёт всё тело.

Их относительно маленький город совсем не тот, что можно использовать для вот таких забегов, но выбора нет, смерть на пару с металлическим острым ножом дышит в затылок, тогда как в самих лёгких воздуха почти не осталось — зря он курил в студенческие годы.

— Ну, куда же ты? Давай, разворачивайся обратно! — голос хриплый, страхом и ужасом проникающими под кожу. Бён резко сворачивает на очередном повороте, подумав, что раз ему суждено сдохнуть именно сейчас — убегать совсем нет смысла. Снег скрипит под подошвами уже собственных ботинок, когда он врезается взглядом в тупик и видит двух… зверей.

Пиздец. Не убьют, так сожрут.

— Малыш, ну что ты… — видя двух королей леса, мужчина, бегущий сзади, тоже притормаживает, а Бэкхён снова думает о том, что лучше уж быть сожранным, чем убитым, хотя второе наиболее безболезненнее. Наверное, именно поэтому он поворачивается к недоманьяку их тихого городка лицом, отходя назад и слыша сзади тихое рычание. Скорее всего, на него сейчас набросятся сзади, разгрызут глотку, а потом будут довольно причмокивать и с довольной мордой жрать его кишки, но… — Хорошие собачки.

Два волка обходят его, загораживая и не давая вмиг испугавшемуся мужику пройти к нему. Бён недоумённо смотрят на двух животных, что сначала ведут носом, видимо чувствуя запах свежей крови, а потом коротко оборачиваются.

— Давайте вы отдадите мне этого пацана, и мы спокойно разойдёмся? — насколько Бэкхён помнит, волки в их лесах иногда выходят в город, но при их входе на чужую территорию трупов нет, а вот от таких людей, один из которых надеется на благоразумность животных… — Я вас не трону, обещаю.

Взгляд только и бегает от одного волка к другому, колени дрожат от слишком долгого бега, поэтому парень медленно оседает на свежий примятый лапами снег, вздрагивая от тихого рыка где-то впереди. Кажется, зря он поднимает голову, потому что перед глазами вживую стоит картина того, как лесные звери впервые нападают на горожанина. Бэкхён думал, что с удовольствием снялся бы в дораме, где без конца мелькают убийства, кровь и погони. Дорамы — это хорошо, там кровь ненастоящая и погони тоже, а то, что сейчас у него перед глазами самое настоящее, живое и реальное. Живое настолько, что парень от переизбытка чувств и эмоций просто выключается, с колен валясь на спину. Драповое пальто, пропитанное кровью, пачкает белый снег, свежая корка льда под горячим от адреналина телом просто начинает таять.

* * *

— О, с добрым утром, — первое, что Бэкхён видит, когда открывает глаза — улыбку лисицы и такие же хитрожопые глаза напротив. Говорить такое о людях в первую встречу нельзя, но парень напротив действительно выглядит слишком хитрожопым и… — Пойду, позову следователя, он дожидался вас, — …очень красивым.

Бэкхён ещё не до конца пришёл в сознание, а к нему уже идёт следователь? Они издеваются, что ли?

Часов на стене, как и календаря, нет, поэтому приходится только гадать, какое сегодня число и как долго он был без сознания. Недавние события, словно чёртова киноплёнка вертятся в голове, но даже блеск металлического чужого ножа в памяти перебивают взгляды волчьих глаз. Холодные, можно даже сказать ледяные, от одной картинки в голове идёт дрожь по всему телу, а боль устремляется прямо в голову… твою ж.

— Доброе утро, мистер Бён, — Бэкхён пытается приподняться, но боль, идущая от плеча по всему телу, силой тяги заставляет оставаться на месте. Просто блеск, мало того, что он и так прикован к больничной койке, так ещё и двигаться не может. Блядство. Тихое шипение со стороны пострадавшего заставляет следователя хмыкнуть, а Бён пытается прожечь мужчину своим самым недовольным взглядом, потому что над больными потешаться — скверненько, но чувствовать себя беспомощным ещё хуже, поэтому Бён просто сдаётся, переводя взгляд на белый потолок. — Меня зовут Даниэль. Мы поймали вашего маньяка, за что спасибо тому парню, что привёз вас сюда и его к нам в отделение.

Бэкхён хочет увидеть того парня и от души пожать ему руку, потому что, скорее всего, он бы сдох там уже от потери крови, в компании двух чудесных волков, которые спасли ему жизнь. Кажется, волков тоже поблагодарить надо. Бён Бэкхён, пока.

— Расскажите, что помните из того вечера, желательно как можно конкретнее и в деталях.

Бён только вздрагивает от стука каблуков, что доносятся со стороны двери. В палату заходит ещё один мужчина, на вид младше, в служебной форме и белом халате. Бэкхён только оглядывает его с ног до головы и пытается сформулировать мысли так, чтобы они были логичными и связанными. Холодный взгляд, что скользит по его лицу, да и, в общем-то, телу вызывает мурашки… совсем как те взгляды, которыми его наградила парочка зверей. Парень выдыхает и поворачивает голову к следователю.

— Было около четырёх или пяти утра, когда я вышел из своей кондитерской с намерением спокойно вернуться домой, но, кажется, моя жизнь свернула где-то не туда, потому что через пять минут, как только я был у круглосуточного супермаркета, мне в плечо прилетел нож, ну… — Бэкхён сжимает пальцами одеяло внутри, пытаясь успокоиться. Дошедшие только мысли с вопросами почему он, за что его так не любит жизнь и что не так он сделал в прошлой неожиданно долбят в мозг. Он ведь всего лишь хотел взять кофе с овощами и спокойно пойти домой спать. Ночная смена в собственной кондитерской не отличались ничем от предыдущих — десять-двенадцать покупателей за ночь и ещё столько же, которые заходили погреться. Где он в своей жизни свернул не туда, парень так и не понял.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Я не знаю, какой инстинкт самосохранения подстегнул меня бежать, потому что бег я осознал только когда был за три квартала от супермаркета. И знаете… — на секунду парень замялся, дёргая уголком губ и прикрывая глаза, переводя дыхание, — возможно сейчас, а именно ранее вы нашли бы только мой труп, если бы не два волка.

Следователь поднял голову, смотря на пострадавшего недоверчивым взглядом и что-то чиркая на своём листе.

— Просто улица же с тупиками, куда не сверни — везде тупик, я завернул, а там они, рылись в мусоре, кажется… и тогда я реально не знал, что лучше — быть сожранным или заколотым… — тихий смешок со стороны двери заставляет открыть глаза и метнуть взгляд в ту сторону, но всё внимание как обычно отвлекает на себя следователь, задающий вопрос о том, что было дальше. — А потом я упал на колени, пока эти звери… защищали меня?

— То есть вы утверждаете, что от маньяка вас спасли именно два волка? — вскидывает бровь Даниэль, кажется, пытаясь не рассмеяться. Бэкхён лишь хмурится от этого и всё же немного приподнимается, упираясь затылком в спинку кровати.

— А разве вы не видели на этом чокнутом укусы?

— Ну да, но…

— Вот и всё. Это всё, что я запомнил из того вечера, прошу покинуть мою палату и если будет суд, прислать мне повестку. На судебное заседание я обязательно приду.

— А вы…

— Я больше не хочу отвечать на ваши вопросы, — вскидывает взгляд Бэкхён, не понимая, почему душу просто раздирает отчаянная обида. Почему сейчас так обидно за животных, которые не дали ему сдохнуть? Бён отворачивает голову, а парень, до этого стоящий около двери и подпирающий стену, тихо откашливается.

— Пойдём, он рассказал всё, что помнит, нам здесь ловить нечего.

— Ты прав, — вздыхает следователь, поднимаясь со стула и закрывая портфель. — Что ж, удачного вам выздоровления, надеюсь, вы вскоре поправитесь. Кстати… — около двери мужчина оборачивается, поправляя белый халат на своём плече. —… вы должны были стать двенадцатым, кого бы зарезал этот человек.

— До свидания, господин следователь, — смотря на уходящих, тихо говорит Бён, разглаживая складки на одеяле и запрокидывая назад голову.

Кажется, на улице пошёл снег.

* * *

Когда-то бабушка рассказывала ему, что волки охраняют их лес. Они как львы в саваннах — короли и королевы, охраняющие природу. Маленький Бён тогда с открытым ртом слушал рассказы об охотниках, волках и прочих животных, но тогда, кажется, говорилось, что только короли леса могли заходить в город. Они никого не убивали, будто ведя ночной дозор спокойно проходились по безлюдным улицам, заглядывали в окна домов и порой тихо скреблись в дверь. Шерсть у них была белоснежной, словно первый снег, мягкой, пахнущей хвоей. Бабушка говорила, что по городу они начинали ходить с первым снегопадами, когда ещё не слишком заснежено, когда под тонким слоем снега только-только начинал появляться лёд. Каждую зиму, когда первый снег приходил к ним в город, Бён сидел допоздна у окна и ждал, ждал, ждал. Ждал зверя, который должен был осветить его своим великолепием, ждал и, каждый вечер перед тем, как ложиться спать смотрел в окно, но зверей, как и каких-либо следов на утро не было. Сказка так и оставалась сказкой… до позавчерашнего дня. Когда ночные белоснежные короли спасли ему жизнь.

— О чём задумался? — медбрата, которого приставили к нему, звали Минсок и в больнице его все называли лисой. Когда сознание полностью вернулось в нормальное состояние, Бёну удалось рассмотреть парня получше. Минсок был не слишком высоким, с немного пухлыми щеками и очень бережными руками, он оказался хорошим собеседником, за два дня Бэкхён успел подружиться с ним настолько, что казалось, будто они знакомы не несколько дней, а целый год.

— Да так, — на третий день своего пребывания в чёртовой палате Бён смог ходить, поэтому без конца прохаживался по коридору и смотрел в окна — снег медленно укрывал их город белым полотном. — Сегодня ко мне должен прийти Сехун, — на удивлённо вскинутую бровь Бэкхён только хмыкнул и пояснил: — Второй кондитер, с которым я работаю и который, кажется, прибьёт меня за неосторожность.

— Ну, нет, не в моё дежурство, добить я тебя точно не дам! — Бён только улыбнулся и кивнул, переводя взгляд на окно. Иногда как в детстве он подолгу сидел около него, дожидаясь своего волка, но даже сейчас, когда его спасли, ни один из них к нему не пришёл. Здравый рассудок твердил, что эти животные вообще не должны соваться к нему. С чего бы? Спасли да спасли, хрен с ним, жив и хорошо, но Бэкхён всё ещё надеялся хоть одним взглядом посмотреть на чудных животных, ещё раз увидеть взгляд разного цвета глаз, потому что с памятью всё было хорошо — у одного из волков левый глаз был карего цвета, а правый голубого. — О, а вот, кажется, и Сехун.

— Ты охренел?! — с порога начал младший, семеня до друга и чуть ли не забивая его пакетами с апельсинами. — Позвонить сразу, как очнулся, нельзя было? Я не знал, что мне думать, ночевал в кондитерской и не мог её закрыть, потому что у нас в последние несколько суток пик посетителей! Ты…!

— Не кричите, пожалуйста, у нас некоторые больные спят, — вечерний гость тут же успокоился, вздыхая и ставя пакет на койку. Минсок лишь подмигнул Бёну, желая удачи и тихо прикрывая за собой дверь.

— Ты идиот или да, хён? Я ведь реально переживал! — Бэкхён доковыляв до младшего, усадил того на койку и сел рядом, накрывая холодные с улицы руки тёплыми пальцами.

— Всё хорошо, Сехун-а, ко мне приходил следователь, скоро будет суд и этого психопата посадят, а я вернусь в нашу кондитерскую и через две недели мы отпразднуем с тобой Рождество, согласен? — Бён улыбается так мягко и ласково, что младшему осталось только расплыться в улыбке и кивнуть, укладывая голову на здоровое плечо старшего.

— Я оставил Чонина там на несколько часов, он ночует со мной.

— Это хорошо, тогда я спокоен, он не даст тебя в обиду.

— Угу, — младший почти засыпает на чужом плече, доверчиво прижимаясь и тихо сопя. Бэкхён всё продолжает смотреть в окно, ожидая того времени, когда рана на плече более-менее затянется и он хоть как-то сможет вернуться на работу. Сехун не сможет справиться один, пусть хоть даже с Чонином под боком. Бён тихо толкает чужую голову плечом, видя перед собой уже два сонных глаза, от чего на его лицо ползёт улыбка.

— Иди домой, чудо. Закрой сегодня на ночь кондитерскую и хорошенько выспись, — Сехун что-то тихо бурчит, но не спорит, поднявшись и тут же потянувшись. — Скажи Чонину, что я ему очень благодарен.

Младший уходит, оставляя за собой запах сладостей и миндаля, Бэкхён несколько минут ловит носом приятный оставшийся аромат, а потом убирает апельсины в тумбочку и ложится. Пестрящий новостями городок разрывает все заголовки местных газет тем, что следователи нашли маньяка, который долгое время орудовал в их городе. Бён скользит пальцами по экрану смартфона, а потом вздрагивает, когда в палате гаснет свет. В коридоре тут же начинается переполох, кто-то орёт, что выбило пробки, а Бэкхён приподнимается, смотря в окно, через которое в палату проникает свет уличных фонарей. От увиденного за стеклом у парня спирает дыхание, и он тут же вскакивает с койки, жмурясь и машинально хватаясь за болящее плечо. Кажется, он заснул слишком быстро, потому что как ещё объяснить то, что в его окно заглядывает волк, задевая когтями тонкое стекло. Бэкхён не верит своим глазам, осторожно подходит и смотрит на уже ночного гостя, наблюдая за тем, как тот старается довольно-таки долгое время удержаться на задних лапах.

— Привет? — неуверенно шепчет Бён, касаясь пальцами холодного стекла и смотря долгим взглядом в разноцветные глаза. Зверь дёргает носом, прикасается им к стеклу, а потом резко смотрит вправо, тут же отталкиваясь от стены и перескакивая через сугроб. Бэкхён продолжает так стоять минут пять, а потом десять… счёт времени напрочь теряется, когда он понимает, что всё — конец. Кажется, у него уже глюки, потому что такого попросту не может быть. Пусть даже он лежит в палате на первом этаже, пусть даже… боже, Бён даже не может описать того, что творится у него внутри, пока один волк на другом конце города получает настолько знатно по щам, что любой обзавидуется.

* * *

— Ты в своём уме? Тебя могли увидеть! — рычит младший, сжимая пальцами мягкий плед и чуть не разрывая его зубами.

— Но меня не увидели, — молодой волк стряхивает с волос снег, отряхивает плечи и падает на диван, тут же расслабившись и запрокинув голову назад. — Я просто хотел убедиться, что с ним всё в порядке.

— Ты идиот! — снова кричит младший, на что получает только мах руки в свою сторону, на который только и получается, что рычать. Самодеятельность и самоуверенность старшего никогда не доводили до добра, но чтобы вот так, в самый пик того, когда… — Иногда я думаю, почему не я старший.

— Потому что я умнее, сильнее, мудрее и…

—… вообще классный парень, — передразнивание чужого голоса звучит очень забавно, поэтому брюнет только смеётся и щёлкает пальцами, намекая тем, что младший попал в точку. — Во дебил!

* * *

Бэкхёну кондитерская досталась от бабушки. Ещё когда та была молодой, она решила, что для их района будет очень кстати то место, куда люди будут приходить погреться. В главном зале было много столиков и стойка, за которой обычно мелькали официанты, а по ночам оставались сами кондитеры, что дарили людям улыбки случайными комплиментами и очень милыми на вид пирожными. Больше всего в детстве Бэкхён любил огромный книжный шкаф, который также стоял в зале, давая посетителям возможность забыться за чашкой ароматного чая, кусочком свежего торта и интересной книгой. Бён сам с детства любил сладости, поэтому, когда завещание вступило в силу, он все свои сбережения, все свои деньги и всё, что только было, вложил именно в это заведение.

У кондитерской были постояльцы; пожилые парочки, когда заходили сюда, просто светились от счастья, благодаря вежливым официантам и прекрасным кондитерам, молодые же парочки в основном устраивали тут свидания, по несколько часов заседая в тёплом зале и пробуя много разных сладостей. Не сказать, что у Бэкхёна был природный талант к приготовлению тортов или пирожных, просто он настолько любил бабушку и кондитерскую, что с душой делал все изделия. В тот момент, когда умерла самая любимая в его жизни женщина, он познакомился с Сехуном — пекарем и отличными писателем стихотворений. Пару книжек из огромной коллекции также принадлежит младшему, за что тот иногда получает комплиментов даже больше, чем сам Бён.

Они вдвоём сделали это место ещё лучше, ещё теплее и ярче, наверное, именно поэтому год назад кондитерская стала работать круглосуточно, а третьим человеком и по совместительству официантом в их маленьком уютном местечке стал Чонин — друг и парень, как сам величает его Бэкхён, Сехуна. Младший долго упирался и закатывал глаза, но в итоге устал переубеждать старшего в том, что они не встречаются. Бён видел их взгляды, видел касания и улыбки, Бён точно не мог перепутать и не был гомофобом, потому что сам принадлежал к радужной стране.

В их городе было довольно-таки мало людей ориентации цвета неба, людей адекватных в той же области было ещё меньше, поэтому Бён, искавший несколько лет свою любовь и пытающийся хоть как-то наладить с кем-нибудь отношения, просто забил на это и решил, что лучше пусть жизнь течёт спокойно и размеренно. Меньше траты нервов, меньше траты средств, больше времени на то, чтобы радовать людей своими тортами.

— К тебе посетитель, — Минсок коротко заглядывает в палату, пропуская вперёд высокого парня, которого Бэкхён до этого ни разу не видел. Тот в пальто до колен кремового цвета, в чёрном свитере, ворот которого достаёт до подбородка, в отполированных до блеска ботинках и круто отглаженных брюках. Если бы мог, Бён присвистнул бы, а так натыкается на хитрую мордочку медбрата и лишь закатывает глаза. Минсок тоже из их голубой братии, правда не говорит об этом, Бэкхён отодвигает мысли о лисичке на задний план, когда на его тумбочку ставят пакет с пирожными… из его кондитерской.

— Я Ким Чондэ, — больной готов застрелиться, потому что улыбка, расцветающая на тонких губах, сшибает его своей ахуенностью. Бэкхён иногда говорит себе, что материться плохо, но, кажется, у него падает челюсть и он глотает воздух ртом как рыбка, выброшенная на берег. Позорище. — Я, можно сказать, твой спаситель. Рад, что с тобой всё хорошо.

— А… да, спасибо, — Бён склоняет голову, пожимая протянутую руку и почти плывя от тёплых пальцев, которые сжимают его ладонь. — Я Бэкхён, рад знакомству.

Новый посетитель присаживается в кресло, что стоит неподалёку от койки и закидывает ногу на ногу, подпирая щекой руку. Скорее всего, думает Бён, он устал за день, так ещё и его зашёл проведать…

— Я, кстати, к тебе с повесткой, — машет бумажкой сжатой в пальцах Чондэ, после кладя её на тумбочку стоящую рядом и резко вставая, подходя ближе. Бэкхёну кажется, что его обнюхивают, но Чондэ человек, а он, походу, уже совсем крышей слетел со своими волками, поэтому только клонится назад, когда чужой нос почти касается собственного. Ким близко, смотрит в глаза ледяным взглядом, а у Бёна мурашки бегут, ему хочется забиться под кровать и не вылезать оттуда, но Чондэ также быстро выпрямляется, кивая на принесённый пакет. — Шестнадцатого суд, не опоздай и будь готов ко всему, а, да, съешь эти пирожные, они очень вкусные.

Бэкхён даже не успевает ничего сказать. Пока заглядывает в пакет, Чондэ тихо прикрывает дверь за собой, оставляя парня одного в палате. Бёну хочется орать во всю глотку о том, что это такое было сейчас, но орать некому, а пирожные, рецепт для которых он придумал сам…

— Ладно, херня случается, горячие парни иногда бывают холодными, — улыбается он себе под нос, доставая пирожное из пакета и замечая в дверях Минсока. — Заходи, поделюсь.

Киму не нужно второго приглашения.

12 3 4 5 6 7 8 9 Следующая ⇒