Примечание к части

Примечание к части

Прим. пер.: лей-линиями называют воображаемые линии, соединяющие многие места, представляющие географический или исторический интерес: древние памятники и храмы, курганы, природные хребты, водные переправы и другие заметные ориентиры. Из лей-линий складываются геометрические формы разных масштабов, которые все вместе образуют единую сеть – предположительно, силовых линий энергетического поля земного шара.

Глава 2

Гермиона крутила и крутила ремень на своей сумочке, пока тот чуть не лопнул. Она перестала жевать губу, чтобы ненароком ее не прокусить, и глубоко вздохнула. Возведя глаза к небу и понадеявшись, что ангел-хранитель не даст ей на этот раз опростоволоситься, она подошла к крыльцу затененного ивами домика и постучала.

Через некоторое время дверь открыл привлекательный молодой человек, который выглядел всего на пару лет старше Гермионы:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мистер Джуль?

Дверь открылась еще на дюйм, а дежурная вежливость на загорелом лице сменилась подозрительностью.

– Да, что случилось?

– Я Гермиона Грейнджер. Вы меня, наверное, не помните, но я стала главой отдела Ригли всего за несколько недель до его смерти.

– Помню. Вы были на похоронах. Что вам нужно?

Гермиона набралась храбрости и выпалила:

– Мне необходимо задать вам несколько вопросов, если вы не против. На момент случившегося я только недавно перешла в отдел, поэтому хотелось бы узнать о Ригли побольше.

В глазах Эндрю Джуля промелькнула искорка надежды. Он распахнул дверь, приглашая в дом:

– Как насчет чая?

Гермиона рассматривала фотографии, стоящие в уютной гостиной повсюду. Пара, очевидно, предпочитала активный отдых и проводила много времени на природе. Когда хозяин вернулся с чайным подносом, Гермиона как раз стояла у снимка, на котором оба молодых человека улыбались и махали друзьям, прежде чем нырнуть с обрыва в пустоту.

– Это где-то на Средиземноморье?

– На Сицилии. Наш последний отпуск.

Вздохнув, Гермиона покачала головой.

– Мистер Джуль, мне несказанно жаль, что его больше нет с нами. Когда мы встретились на похоронах, я, должно быть, показалась вам какой-то недотепой. Меня тогда только что повысили, и я едва понимала, что делаю, когда случилось это несчастье.

– Зовите меня просто Эндрю, – предложил он, сев напротив нее в элегантное кресло. – Риг тоже думал, что вы немного не в своей тарелке, но был уверен, что быстро научитесь. – Хозяин налил им обоим чая, и Гермиона, добавив себе кусочек сахара, попросила:

– Расскажите мне о нем.

Эндрю пристально посмотрел на нее и, полностью проигнорировав просьбу, бросил:

– Почему вы пришли?

Гермиона попыталась скрыть смущение, вызванное вопросом, но ей это не удалось. Эндрю кивнул сам себе и откинулся на спинку кресла.

– Мы потеряли еще одного.

– Кого? – обеспокоенно спросил он.

– Фоклера Спэрроу.

– Боже мой, он был таким свойским парнем! Как Мойра, держится?

– Боюсь, не очень.

– Но что же случилось? – Эндрю подался вперед, подгоняемый не совсем понятными чувствами.

– Расщепление во время аппарации.

Взяв со столика свою чашку, он вновь откинулся назад и, прежде чем отпить, заявил:

– Чушь собачья.

– Почему вы так думаете? – настала очередь Гермионы податься вперед.

– Вы прекрасно знаете почему, иначе бы не пришли, – убежденно ответил Эндрю.

Гермиона не могла скрыть своего возбуждения. Она целую неделю изучала личные дела всех трех погибших, но так и не нашла ничего общего, кроме работы в одном отделе. У нее не было совершенно никаких доказательств, только смутные подозрения и шестое чувство Гарри, которое, надо признать, его еще никогда не подводило – если не считать профессора Снейпа.

– У меня нет доказательств, – прошептала она, беспричинно опасаясь, что их подслушивают.

– Никаких, кроме результатов ежегодного обследования Рига? – ответил так же тихо Эндрю и тоже подался вперед. – За шесть месяцев до своей смерти он был здоров как бык. Посмотрите по сторонам, – он кивнул в сторону фотографий, запечатлевших двух мужчин во время гонок на метлах, скалолазания, охоты на мантикор… – Риг был спортсменом, да и на работе не расслаблялся. Ему было всего двадцать девять лет. Если бы с сердцем было что-то не в порядке, это заметили бы на ежегодном обследовании. Однако все было абсолютно замечательно. Только вот при вскрытии обнаружились масштабные повреждения сердечной мышцы.

Гермиона прищурилась.

– Темная магия может иметь такие последствия. Что вам ответили на этот счет?

– Ничего. Просто отмели как бред безутешного вдовца, отказывающегося поверить в очевидное, и тактично посоветовали начать новую жизнь.

– Правда? – поморщилась Гермиона. – С каким аврором вы разговаривали?

– Не разговаривал я ни с какими аврорами, – поник в своем кресле Эндрю. – Чтобы заинтересовать аврорат, надо сначала убедить судмедэксперта, так что я даже не совался.

– Расскажите о той ночи, когда он умер. Может быть, вам что-нибудь показалось странным? Может, он на что-нибудь жаловался?

– Меня не было дома, когда Риг умер, – глаза Эндрю заблестели слезами. – Племяннице в тот день исполнилось девять, отмечали всей семьей. Риг сказал, что неважно себя чувствует, и пошел домой пораньше. Я остался допоздна с моими братьями, а когда пришел домой… около двух часов утра… его уже не было.

Гермиона опустила глаза, чтобы дать хозяину возможность смахнуть слезы и собраться.

– Да, конечно, некоторые вещи мне уже тогда показались странными, – продолжил он. – Риг начал вести себя подозрительно где-то за три недели до смерти. Понимаете, он всегда любил свою работу, эти бешеные полеты на метле со всем оборудованием, и постоянно рассказывал мне о животных, которых заприметил, или редких растениях. Не проходило и вечера без историй о том, как он с кем-то разговорился или как его чуть не обнаружили магглы. Однажды рано утром он отправился в Торнборо. Сказал мне, что за день до этого население сообщило о дыре и что теперь в той местности нужно снять показания. Когда Риг вернулся, я спросил, что ему удалось выяснить. – Тут Эндрю замолк и обвел взглядом многочисленные фотографии своего потерянного возлюбленного. – Он не знал, о чем я говорю. Сказал, что в Торнборо вообще не был, и даже разозлился, когда я переспросил. После того вечера он больше никогда не рассказывал о работе, разве что о министерских слухах – сами знаете. Об изменениях после вашего назначения на должность и о том, как странно получилось с Филипсом. Кто бы мог подумать, что он так внезапно уйдет на пенсию.

Гермиона почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– А как насчет Теккерея? Ригли не показалось подозрительным, что он сорвался с метлы?

– Знаете, не показалось. И мне тоже. По крайней мере, пока не умер Риг. Конечно, они летают на таких скоростях, да и оборудование держать нужно… – Тут Эндрю встал и подошел к одной из фотографий, на которой он сам, Ригли и еще один мужчина стояли на подиуме, заняв призовые места в соревновании на метлах. – Это Эмерсон – вот, черноволосый. Мы тут на благотворительной гонке, организованной Министерством. Эм победил. Он всегда побеждал, из года в год.

После того как Гарри и Рон зашли в тесноватую комнату для совещаний, Гермиона закрыла дверь и, дождавшись, когда авроры усядутся, хлопнула по столу двумя папками.

– Что это такое? – спросил Рон, раскрывая одну из них.

– Повод для беспокойства, – тихо ответила Гермиона. – В этой папке результаты ежегодного профосмотра Ригли Пеппертона, а в этой – результаты вскрытия после его смерти шесть месяцев спустя. – Она пододвинула стул так, чтобы сесть прямо напротив. – Такое впечатление, что это совсем другой человек. Все внутренние органы практически разрушены, что соответствует синдрому Шанпайка.

– Я так и знал! – воскликнул Гарри, но сразу же перестал улыбаться. – Возникает вопрос, кто держал одного из твоих полевых агентов под Империусом, причем настолько долго, что это оказало подобное влияние на организм? И почему?

– А еще, – добавил Рон серьезно, сверившись с записями, – почему колдомедик Транг ничего не заметил и не начал расследование?

– Это вы и должны выяснить, – сказала Гермиона. – Поговорите с вот этим человеком, – она протянула им лист бумаги. – Эндрю Джуль был партнером Ригли Пеппертона на протяжении десяти лет. У него есть ответы на такие вопросы, которые вам и не снились. А еще вам нужно найти моего предшественника, Урбана Филипса. Подозреваю, что он ушел на пенсию не по своей воле. Посоветуйте ему провести медицинское обследование. И не будем забывать об Алонсо. Он бы справился с моей работой с завязанными глазами, но отклонил повышение. Кто-то что-то замышляет, и этим людям было выгодно сделать главой отдела человека, совершенно не разбирающегося в материи.

– Ну, тут они промахнулись. Стоило ожидать, что ты вцепишься в это дело мертвой хваткой.

– Спасибо, Рон. Однако я должна признать, что подчиненные помогали мне с отчетами, пока я не набралась опыта.

– Кто именно?

– Ну, Алонсо, а еще наша ассистентка Элси Партридж. – Гермиона вздохнула и зарылась пальцами в волосы. – Мне кажется, что обоим можно доверять, если мое мнение вам поможет.

– Мы все учтем, – сказал Гарри. – Сначала поговорим с мистером Джулем, а потом направимся к мистеру Филипсу.

– Замечательно. Найдите какую-нибудь ниточку. Кто-то убивает моих полевых агентов, и мне необходимо знать, кто это.

– Найдем, вот увидишь. Докопаемся до самой сути.

– Я бы на твоем месте не был так уверен, – проворчал Рон, устраиваясь поудобнее, чтобы углубиться в изучение документов. – Мотива все еще нет.

– Найдите мне убийцу, а я постараюсь найти вам мотив.

– Не так шустро, – осадил ее Гарри. – Тебе больше нельзя высовываться. – Гермиона начала было возражать, но он продолжил: – Троих уже убили, причем так, что восемь месяцев никто ничего не подозревал. Если ты начнешь мутить воду, то виновные догадаются, что мы идем по их следу, а ты превратишься в очередную мишень. Ты действительно должна дать нам разобраться в этой ситуации. Обещаю, мы не будем держать от тебя секретов. Просто позволь нам заниматься своей работой, ладно?

Как только она глубоко вдохнула, чтобы начать спорить, Рон потерял терпение:

– И не вздумай дуться. Гарри прав, это ведь и ежу понятно.

– Ладно, – Гермиона раздраженно оттолкнулась от стола. – Тогда мне тут больше нечего делать, так?

Рон и Гарри переглянулись, на что она закатила глаза и вышла из комнаты для совещаний, хлопнув дверью.

Гермиона достала с запылившейся полки еще одну папку, добавила ее к своей стопке и направилась к рабочим столам. Обогнув очередной бесконечный стеллаж, она замерла как вкопанная.

– Профессор Снейп! Какая неожиданность! Что вы тут делаете? – В последний раз она видела его три года назад на министерском приеме по случаю открытия Хогвартса, восстановленного после войны.

– Пытаюсь читать, – ответил он, подняв взгляд от пергамента и нахмурившись.

– Но разве вам не нужно быть на уроке? – поинтересовалась Гермиона, положив свои папки на стол и усевшись напротив Снейпа.

– По вторникам у меня свободная пара между обедом и двумя часами дня. В это время я всегда занимаюсь своим исследовательским проектом.

– Что вы исследуете? – вежливо спросила она, раскладывая ежемесячные доклады в хронологическом порядке.

– Зелья.

– Правда? Разве вы опять преподаете зельеварение? Кажется, я слышала, что вы вернулись на должность учителя по ЗОТИ.

Тяжко вздохнув, Снейп объяснил:

– Я действительно мастер защиты от темных искусств, однако заниматься ими в свободное время проблематично, не так ли? Поэтому я продолжаю работать над зельями. Мне удалось удовлетворить ваше любопытство?

– Я спросила просто из вежливости, – поджала губы Гермиона.

– Не стоило напрягаться.

– Больше не буду.

Она наугад открыла первую папку и начала просматривать отчеты сорокалетней давности, чтобы получить представление об обычном виде магической сети, прежде чем искать что-то подозрительное.

Гермиона знала, что повлиять каким-то образом на лей-линии невозможно, но Эндрю упомянул дыру в Торнборо… «Дырой» в их отделе называли внезапное исчезновение магической энергии. Волшебники в такой аномальной области некоторое время не могли пользоваться магией. Никто не знал, почему и как часто возникают дыры. Ученые выдвигали различные теории, но исследовать распространенность феномена было трудно: как зафиксировать отсутствие магии, если вокруг нет волшебников, которые бы это заметили?

Двадцатью минутами и десятью отчетами позже Гермиона подсчитала среднюю частоту аномалий: в прошлом удавалось обнаружить 4, 06 дыры в год.

Еще через десять минут стало ясно, что за последние два года в общей сложности зафиксировано всего три дыры.

Гермиона направила волшебную палочку на отчет, датированный месяцем до смерти Ригли Пеппертона. «Детего! » Никаких изменений. «Остендо! Аперио! » Она разочарованно откинулась на спинку стула.

– Грейнджер! Что вы тут пытаетесь изобразить?

Она посмотрела на Снейпа сквозь упавшие на лицо волосы: он разглядывал ее с таким отвращением, будто застал за ковырянием в носу.

– У меня есть основания полагать, что этот отчет подделали.

– Наконец-то нашли себе достойный заговор? – протянул профессор, высокомерно усмехаясь. – Вы ведь целых три года проработали в Министерстве, почему же откопали что-то только сейчас? Наверное, уже и своих так называемых авроров приплели?

Гермиона покраснела. Черные глаза Снейпа заискрились от удовольствия:

– Так и знал.

Но тут Гермиона расправила плечи:

– Ах, перестаньте. Я вам больше не ученица. Честно говоря, мне совершенно все равно, что вы думаете обо мне и моих друзьях. Я перестала вас бояться после того, как навестила в Мунго: вы шлепнули меня по заднице, назвали Герти и сообщили, что у меня отпадные сиськи.

– Вы лжете! – прошипел Снейп, и Гермиона коварно улыбнулась, заметив, как он побледнел.

– Правда глаза режет, да? – Однако профессор, казалось, был на грани припадка, и она сжалилась: – Можете не беспокоиться: вы очевидно находились под воздействием сильнейших болеутоляющих, и нет, я никому про это не рассказывала. – Хихикнув, Гермиона добавила: – И больше вас никогда не навещала.

Снейп нахмурился, но она уже вернулась к своему занятию, чувствуя себя отомщенной. Безуспешно попробовав еще парочку заклинаний, Гермиона отложила документы: либо отчеты были подлинными, либо их подделали крайне искусно.

Вдруг Снейп выхватил пергамент из ее рук, всем своим видом изображая скучающего, но на данный момент благосклонного гения, и ткнул волшебной палочкой в столбики цифр, прошептав: «Примум ревертатур».

Пергамент засветился, и строчки растеклись, чтобы собраться в другом виде.

Гермиона рассеянно поблагодарила профессора, уже полностью сосредоточившись на отчете. От увиденного по коже побежали мурашки. Она торопливо разложила остальные документы на столе – «Займитесь вот этими! » – и начала повторять заклинание над бумагами за двухлетний период, лежащими ближе к ней. Прежде чем Снейп неохотно присоединился, Гермиона почувствовала на себе его пристальный взгляд. Спустя несколько минут она углубилась в чтение результатов, а невольный помощник в ожидании вердикта сложил на груди руки.

Шумно выдохнув, Гермиона откинулась на спинку стула. В прошлом году было зафиксировано десять дыр, а в этом – семь, хотя даже май еще не закончился.

– Ну так что? – терпение Снейпа лопнуло. – В какую аферу вы меня втянули? – Он взял со стола один из отчетов и пробежался по нему взглядом. – Макгонагалл говорила, что вы мелкая сошка в Бюро бюджетирования. Что же вы обнаружили? Растрату общественных средств?

Гермиона начала складывать пергаменты в стопку.

– Это я раньше была мелкой сошкой. Несколько месяцев назад меня повысили до главы Отдела магических измерений. Мы принадлежим к Службе государственной статистики, которая является частью Департамента магического сотрудничества.

Снейп недоверчиво покосился на выскочку:

– Вам сколько, двадцать? И уже начальница отдела?

– В этом году будет двадцать три… Но не спешите избавляться от своих предрассудков. – Гермиона заправила выбившуюся прядь за ухо. – Я сначала наивно радовалась, что меня посчитали достойным кандидатом, однако постепенно становится ясно, что меня наняли в первую очередь из-за неопытности.

– Кто предложил вашу кандидатуру?

– Не знаю, – шепотом ответила Гермиона, наклонившись ближе. – Но эти люди уже убили трех моих агентов. Так что, профессор, афера – это еще мягко сказано. И конечно же я обратилась к двум аврорам, которым доверяю больше всех.

– Вы и мне доверяете настолько, чтобы поделиться такой деликатной информацией?

Гермиона подняла со стола стопку пергамента так, чтобы отчеты за последние два года не смешались с остальными.

– Ну да. Это же вы! – Она резко замолкла, когда послышались приближающиеся шаги. На лице Снейпа отразилось крайнее удивление. Гермиона, ухмыльнувшись, повернулась от стола, прижимая к себе вещественные доказательства, и столкнулась с приземистым молодым человеком в форме аврората. Отчеты полетели во все стороны.

– Извините! – воскликнул тот, схватив Гермиону под локоть, чтобы она устояла на ногах.

– Черт возьми! – выругалась она, глядя на сорок лет наблюдений, разлетевшихся по полу.

– Давайте, я вам помогу, – молодой человек опустился на корточки, и они вместе начали собирать пергаменты в стопку. – Это моя вина. Совсем не смотрел, куда иду.

– Я тоже не смотрела. Спасибо, мистер…

– Ургарт, меня зовут Квинт Ургарт. Я вас знаю! Вы Гермиона Грейнджер. – Та поморщилась, но аврор продолжил: – Я вас видел, когда вы заходили к Гарри и Рону. – Стоило Гермионе поджать губы и прищуриться, как тот признался, ослепительно улыбаясь: – Ну и из газет тоже. Вы меня, наверное, совсем не помните. Я закончил Хогвартс на четыре года раньше вас.

Собрав все отчеты, они поднялись на ноги.

– Мне действительно очень жаль, что я на вас налетел, – вновь извинился Квинт, смахивая с глаз светлые кудри.

– Ничего страшного, честно.

– Может, дадите мне загладить свою вину? Как насчет обеда завтра днем?

– Эээ, – моргнула от неожиданности Гермиона.

– Ну или хотя бы кофе? – Серые глаза лучились мальчишеской надеждой. Отказать было невозможно.

– Кофе – это хорошо, но придется отложить до следующей недели: на этой я очень занята.

– Тогда увидимся на следующей неделе! – Квинт опять улыбнулся. – А теперь мне пора бежать за документами, а то Кейч от меня мокрого места не оставит. До скорого?

– До скорого.

Новый знакомый направился к стеллажам Отдела магического правопорядка. Гермиона с облегчением выдохнула и вернулась к столу, за которым все еще сидел профессор, чтобы вновь рассортировать отчеты в хронологической последовательности.

– Только не говорите мне, что купились на это представление, – не поднимая головы от своих записей, проговорил Снейп.

– В смысле?

– Ургарт на вас в упор смотрел, когда вы столкнулись.

– Правда?

Профессор лишь закатил глаза.

– Что вы исследуете?

– Зелье для Омута памяти.

– А что, разве там еще осталось, что дорабатывать?

– Да, тактильные ощущения.

– Почему вы занимаетесь именно этим? – несколько разочарованно спросила Гермиона.

– Почему бы и нет? – ответил Снейп, вздохнув и страдальчески посмотрев на нее.

– Ну ладно…

Улыбнувшись, Гермиона подхватила злополучные документы и попрощалась с профессором. Потом вернулась к стеллажам и расставила все папки по своим местам, включая не привлекающие внимания копии двух последних отчетов. Оставив себе оригиналы, она направилась к выходу.

Дверь распахнулась, когда Гермиона пересекала читательский зал, и в библиотеку прошествовал Калеб Ллойт. Этот человек всегда исключительно «шествовал».

– Вот вы где, – улыбнулся он и кивнул на пергамент, – и уже с уловом.

– Наши бюджетные отчеты, – пояснила Гермиона не моргнув глазом. – Мой конек. Вы меня искали?

– Всю жизнь, – промурлыкал Калеб, улыбаясь еще шире. Левый угололок рта не совсем его слушался из-за шрама. Расправив плечи, Гермиона строго посмотрела на него.

– Даже не начинайте, мистер Ллойт. Вы по какому вопросу?

– Поступило распоряжение, что все отчеты нужно сдавать вам лично. Я просто устал вас ждать, – извиняющимся тоном объяснил он. – Элси сказала, что вы в библиотеке.

– Ах, простите! Я совсем забыла! – спохватившись, что намеревалась держать дистанцию, Гермиона добавила: – Вам надо было спросить Алонсо, когда у меня свободное время, и назначить совещание.

– Вы же знаете, как я ненавижу совещания… – Он вальяжно прислонился к дверному косяку, так что Гермионе было не пройти. Она в нерешительности помедлила.

– Будьте любезны! – послышался за ее спиной раздраженный голос. – Некоторым из нас нужно по делам!

Лицо Калеба превратилось в нечитаемую маску:

– Мистер Снейп.

Обернувшись, Гермиона увидела, что лицо профессора тоже ничего не выражает.

– Мистер Ллойт.

Калеб отошел от двери, и Гермиона проскользнула к выходу. Снейп последовал за ней.

– Было очень приятно снова с вами встретиться, – сказала она. – Надеюсь, не в последний раз.

Он пристально посмотрел на нее, потом на Калеба, на два свитка в ее руках и опять на Гермиону.

– Было действительно… интересно, мисс Грейнджер. – Резко развернувшись, профессор пошел по коридору так быстро, что полы его мантии хлестали воздух.

– Только не говорите, что вы с ним закадычные друзья, – сказал Калеб, когда через некоторое время нагнал Гермиону, идущую к лифтам.

– Со Снейпом? Мы просто обменялись новостями: давно не виделись.

– Вам лучше держаться от него подальше.

– Почему? Он же герой.

– Вы действительно так считаете?

Гермиона остановилась и помотрела на Калеба:

– Да, действительно.

Тот поднял руки, как бы сдаваясь:

– Должен признать, что во время войны он пару раз повел себя достойно, но я его давно знаю. Поступки Снейпа до того, как он перешел на нашу сторону, больше соответствуют его характеру.

– Откуда вы его знаете? – нахмурившись, Гермиона опять двинулась в сторону лифтов.

– Мы вместе были в Хогвартсе, я на пару лет его старше. Скажу вам, Грейнджер: время людей не меняет. Хватит слепо боготворить Снейпа. Он всегда был маленьким скрытным подонком и с годами стал только хуже.

– Вы так говорите просто потому, что он слизеринец.

Калеб рассмеялся тем насыщенным бархатным смехом, от которого у Гермионы все сладко ныло внутри, даже когда он вел себя просто возмутительно.

– Нет, я так говорю, потому что он слишком быстро притерся к Малфою и его шайке. Я, Грейнджер, тоже слизеринец. Разве вы не видели в библиотеке наше тайное слизеринское рукопожатие?

Глянув в сторону лифта, на котором уехал Снейп, Гермиона только покачала головой.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒