ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленные и достигли возраста 18 лет.

Название: Гермиона Грейнджер и Кристалл Времени (Hermione Granger and the Crystal of Time)

Автор: Aurette

Переводчик: ewige

Ссылка на оригинал: https: //www. fanfiction. net/s/7948797/1/Hermione-Granger-and-the-Crystal-of-Time

Рейтинг: NC-17
Пейринг: Северус/Гермиона
Жанр: Романтика, Ангст, Драма
Дисклаймер: Все герои принадлежат Дж. Роулинг.
Саммари: За восемь месяцев происходят три несчастных случая, ничуть не похожие на убийства. Магическая Британия дремлет, в то время как таинственный сговор грозит разрушить весь мир. Кому можно доверить свое сердце, если знаешь, что каждый друг оборачивается предателем?

Комментарии: Очень рада, что добралась до этого макси: давно ходила вокруг и облизывалась.
К жанрам я бы добавила " приключение". По сложности сюжета история похожа на " Северный ветер тучи разгонит", но здесь больше романтических отношений.

Размер: Макси
Статус: закончен

ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленные и достигли возраста 18 лет.

Глава 1

Сидя за столом в своем кабинете, больше похожем на маленькую ячейку в улье Министерства, Гермиона с грустью дочитывала шокирующую газетную заметку. «Ежедневный пророк» сообщал о трагической кончине Фоклера Спэрроу, тридцативосьмилетного отца троих детей, который два дня назад погиб от расщепления, пытаясь аппарировать домой из паба. Заметка призывала читателей не прибегать к аппарации в состоянии алкогольного опьянения и пугала печальной статистикой.

Гермиона поморщилась от поучительного тона статьи, умаляющего трагичность происшествия. Ее отдел в Департаменте международного магического сотрудничества был маленьким, но дружным, поэтому гибель горячо любимого коллеги потрясла всех без исключения.

– Мисс Грейнджер? – в дверях появился Алонсо Багари. – Вы уже видели сегодняшнюю… а, как раз читаете.

– Только что закончила. Как идут приготовления?

Помощник главы отдела тяжело вздохнул и провел рукой по длинным седеющим усам, пытаясь скрыть горе за деловым тоном:

– Послал сову флористу и начал сбор пожертвований для вдовы. Наверное, не дотянем до суммы, которую мы собрали, когда умер Ригли: слишком много смертей в департаменте за один год. В третий раз дают меньше.

– В третий?.. Кто же еще?

– Эмерсон Теккерей. Летал по линиям и сорвался с метлы за пару месяцев до того, как вы сменили Филипса. – Помощник вздохнул еще раз и кивнул в сторону газеты, которую Гермиона по-прежнему держала в руках. – Будем надеяться, что эта смерть последняя. Трое за год – это невыносимо много.

Невозможно было не заметить, как подавлен Алонсо.

Хотя он и занимал скромный пост ее помощника, Багари годился Гермионе в прадеды и мог бы выполнять ее обязанности с закрытыми глазами. Он был особенно незаменим в первые недели, когда Гермиона еще только смутно представляла, что включает в себя должность внезапно ушедшего на пенсию Филипса. Алонсо отказался от повышения, объяснив, что вместе с женой планирует переехать в начале следующего года в Индию. Перед своим отъездом он только согласился ввести Гермиону в курс дела.

Свежеиспеченная начальница не знала, что бы делала без своего помощника. Он был ходячей энциклопедией. Гермиона работала лишь младшим менеджером в министерском Бюро планирования и разработки бюджетов, когда ей предложили новую должность. К сожалению, невероятное на первый взгляд повышение оказалось в какой-то степени карьерным тупиком.

Работа была скучной, но за нее хорошо платили, а коллектив тепло относился к новой начальнице. Это приятно удивило Гермиону после Бюро с несколькими десятками бухгалтеров, которые так и не потрудились запомнить, как ее зовут.

– Когда поминки? И как вы думаете, почему никто ничего не слышал до выхода сегодняшней газеты?

– Мойру, жену Фоклера, пришлось накачать успокоительными, а детей отправили к бабушке. Никто просто не подумал о том, чтобы сообщить нам. Завтра поминки, а еще через день похороны.

Гермиона отложила газету.

– Скажите нашим, что завтра работаем до обеда, а послезавтра весь отдел будет закрыт в связи с похоронами. – Она глубоко вздохнула и глянула на Алонсо. – Может, этого не достаточно?

Тот улыбнулся и покачал головой:

– Не переживайте: вы отлично справляетесь. Не вешайте нос. Пройдитесь по отделу, поговорите с подчиненными. Просто дайте им высказаться. Не забывайте поддерживать некоторую дистанцию: присутствие авторитетной личности тоже является своего рода утешением.

– Спасибо за совет, Ал, – кивнула Гермиона.

– Хотите, пошлю за чаем?

– Это было бы замечательно.

– Какая трагедия, – прошептала Эрин Кит по дороге от точки аппарации к вырытой могиле, окруженной родственниками. – Как все это печально…

Гермиона достала носовой платок из рукава сшитой на заказ черной мантии и подала его коллеге.

– Да, невообразимо… Но нам нужно быть сильными – хотя бы ради детей. Если мы все расплачемся, это их еще больше расстроит…

Похлопав Эрин по плечу и подтолкнув ее к остальной группе, Гермиона сделала шаг назад, чтобы убедиться в соблюдении этикета. Родственники окружали Мойру Спэрроу и трех ее дочерей кольцом осязаемой поддержки. Друзья, в большинстве своем по работе, стояли чуть поодаль, будто образуя почетную стражу вокруг подкошенной горем семьи. Гермиона встала позади сбоку: с одной стороны, она была начальницей Фоклера и представителем Министерства; с другой, она знала его хуже всех собравшихся.

Было трудно выглядеть торжественно-печальной, как это предписывали правила поведения, и одновременно не показывать своего глубочайшего потрясения. Фоклер был душой компании, его было невозможно не любить. Как и большинство полевых агентов, он заходил на работу всего раз в неделю, но в эти дни вокруг него не утихали шутки и смех.

Такие люди в отделе были очень нужны: после смерти Ригли Пеппертона, другого полевого агента, прошло всего четыре месяца, и по нему все еще горевали. Двадцатидевятилетний Ригли неожиданно умер во сне от аритмии сердца. Гермиона тогда еще только недавно перевелась и практически не знала умершего, а соответственно, совсем потерялась, когда пришла ее очередь выразить соболезнование его партнеру. В этот раз она решила держать себя в руках.

Распорядительница отошла от вдовы, с которой до этого тихо разговаривала в ожидании начала церемонии. Все присутствующие заметно выпрямились. Гермиона оглянулась по сторонам и обрадовалась, когда увидела Калеба Ллойта, приближающегося к группе своей обычной походкой вразвалку. Он улыбнулся Гермионе одним лишь уголком рта, показывая, что хоть и при печальных обстоятельствах, но тоже рад ее видеть. Гермиона в ответ кивнула, надеясь, что выглядит одновременно утешительно и авторитетно.

Калеб являлся единственным сотрудником в ее отделе, с которым было трудно следовать каким-либо правилам. Привлекательно грубоватый и крепкий, он будто сошел со страниц приключенческого романа. Ему было под пятьдесят, и редкая седина оттеняла его прямые каштановые волосы, а на фоне легкой небритости выделялся шрам, пересекающий щеку от линии губ до краешка окруженного морщинками карего глаза. На первый взгляд Калеб казался настоящим бунтарем. Из-за длинного плаща, кожаных штанов и цепочки от часов, постоянно свисающей из кармана его жилета, почему-то вспоминались ковбои, что, в свою очередь, мешало в полной мере оценить быстрый ум и сардоническое чувство юмора этого необычного мужчины.

Больше половины сотрудниц в отделе сохли по Калебу, и Гермиона была достаточно честна сама с собой, чтобы причислить к ним и себя. Однако он был ее подчиненным и поэтому находился вне досягаемости, так что она, как могла, сохраняла дистанцию.

Калеб все понимал и прилагал особые усилия, чтобы усложнить ей жизнь.
Гермиона, вздохнув, повернулась к распорядительнице, которая возвела руки к небу и начала церемонию:

– Мы собрались здесь сегодня…

– Все это очень и очень подозрительно, – сказал Алонсо и отхлебнул из кружки, прежде чем продолжить: – Трое за последний год? Да нас же всего семнадцать! Это никакой статистикой не объяснишь.

Сидящие вокруг стола в «Клетчатом драконе» закивали. Министерские работники часто собирались здесь по вечерам, поэтому Гермиона в первую очередь вспомнила об этом пабе, когда оказалось, что после похорон подчиненные не хотят расходиться.

– Думаете, это какое-нибудь проклятье? – спросила секретарша Кейт Римор.

– Не исключено, – подала голос Сара Горнзби.

– Надеюсь, что нет. Пока что умирали только полевые агенты, – заметила Эрин. – Не хотелось бы опасаться, что я следующая.

– Хватит молоть чепуху, – перебил их Рубен Джоран, тоже полевой агент. – Кому может понадобиться нас проклинать? Мы ничем особенным не занимаемся. Наш отдел – самый незаметный во всем Министерстве.

Последнее высказывание привело к неизбежной дискуссии, за которой Гермиона молча наблюдала, попивая горную воду. Слева послышался перезвон наполненного монетами кармана, и к ней подсел Калеб со своей кружкой пива, окутывая Гермиону непередаваемым пряным запахом.

– Думаете, они правы? – спросила она, указывая своим стаканом на спорящих сотрудников.

Калеб прищурился, отчего вокруг его глаз исчезли нетронутые загаром бороздки. Хорошенько поразмыслив, он покачал головой:

– Нет… просто пытаются логически объяснить жгучее чувство потери. Рубен сказал правду: в нашем отделе вот уже четыреста лет не происходило ничего интересного. Мы, Грейнджер, всего лишь летаем по лей-линиям. Кому придет в голову налагать на нас проклятья?

Гермиона усилием воли подавила реакцию своего тела на южно-валлийский акцент и отставила бокал.

– Наверное, вы правы. – Облокотившись на спинку лавки, она наклонила голову и посмотрела на Калеба: – Говорите, ничего интересного не происходит?

– Ничего, связанного с работой. По крайней мере, за те семь лет, что я провёл в этом отделе. Мы снимаем показания и пишем отчеты. Вы в конторе их прилизываете и подшиваете, и потом никто на них больше не смотрит. Только сами люди представляют в нашем деле определенный интерес: они ругаются, мирятся, сходятся и расходятся, рожают детей и… – тут Калеб указал кружкой в сторону своих коллег, – умирают. Иногда чаще, чем хотелось бы думать.

Гермиона кивнула: ее отдел действительно представлял из себя срез общества в целом. «Никто не вечен», – подумала она, отпивая из своего бокала, и теперь уже полностью повернулась к Калебу, стараясь не обращать внимания на неумолкающий в его присутствии шепот собственного тела.

– Можно задать вам деликатный вопрос?

– Я только этого и жду, – подсев поближе, ответил он таким голосом, от которого заныло все внутри.

– Перестаньте, – отодвинулась Гермиона. – Я лишь хотела узнать, почему вы отклонили три повышения.

Калеб широко улыбнулся, сверкнув золотым зубом, и откинулся на спинку сидения. То происшествие, от которого остался шрам, стоило ему еще и зуба. Наверное, тогда случилось что-то действительно страшное, раз даже магия не смогла полностью залечить раны. Он положил руку на спинку, практически обняв при этом Гермиону:

– Вы потрудились узнать обо мне побольше… Это хороший знак.

– Я интересовалась всеми сотрудниками в моем отделе, – слегка покраснев, ответила она. – Будьте добры, держите свое либидо под контролем.

Калеб лишь усмехнулся. От низкого раскатистого звука у Гермионы будто все отнялось, но очень приятным образом.

– Что тут объяснять… Люблю работу в полевых условиях, на свежем воздухе. Все не горбатиться за письменным столом. Этого счастья мне хватило, когда я в Отделе тайн работал…

– Правда? – она сразу пожалела о том, что реакция вышла по-детски восторженной и любопытной. За подобный тон профессор Снейп разнес бы ее в пух и прах.
Калеб неторопливо улыбнулся:

– Правда.

– Тогда, наверное, вы ничего мне не можете об этом рассказать? – нахмурившись, Гермиона опять отпила из своего бокала.

– Au contraire. Мое исследовательское направление прикрыли, поэтому очень даже могу.

– Честно? Тогда рассказывайте! Над чем вы работали? Почему вас прикрыли?

Он пристально посмотрел на нее, едва сдерживая смешок.

– Я исследовал феномен времени – пока банда школьников не перевернула все вверх дном и не разрушила наше оборудование.

Поперхнувшись, Гермиона покраснела до корней волос. Когда Калеб, посмеиваясь, подал ей салфетку, она промакнула сначала глаза, а потом и стол перед собой.

– Мне так неловко, – прошептала она. – Я там тоже была.

– Знаю, – снова засмеялся Калеб. – Это никакая не тайна. – Он облокотился на столешницу и глянул на Гермиону через плечо из-под упавшей вниз челки. – Не надо ни в чем себя винить: мне та работа все равно уже в печенках сидела. Можно сказать, вы меня практически освободили. – Он отхлебнул из своей кружки. – Больше за письменный стол меня никто не загонит.

Гермиона улыбнулась и вздохнула с облегчением. Она чувствовала себя уже не такой виноватой, раз Калеб получал удовольствие от нового занятия. В нем было что-то от дикого животного; представить его себе на сидячей работе не получалось.

Стоило ей заметить, куда направились собственные мысли, как она решительно отставила бокал: пришло время собираться.

– Неужели пора? – спросил Калеб, многозначительно улыбаясь. – Мне даже не удалось угостить вас выпивкой.

– Боюсь, что да. – Он встал, чтобы пропустить ее из-за стола. Гермиона едва доставала ему до плеча. – Как раз еще успею обратно в бюро, чтобы закончить один из ваших бесполезных отчетов, сидя за моим ненавистным столом.

Калеб наклонился и прошептал ей на ухо:

– Вам место не за столом, а на нем.

Гермиона моментально почувствовала противоречивую реакцию своего тела: плечи ее расправились, а ноги, наоборот, подкосились.

– Мистер Ллойт, вы забываетесь, – прошипела она и отвернулась с чувством собственного достоинства.

Все то время, пока Гермиона желала остальным здоровья и спокойной ночи, он лишь тихо посмеивался.

Гермиона сидела, задрав ноги на журнальный столик и жуя заварную лапшу. По пятницам она ужинала на площади Гриммо с Гарри и Роном. Сегодня была очередь Рона готовить, что обычно означало именно полуфабрикаты.

– Я согласна с Алонсо – это действительно странно, но версия Калеба самая логичная. Наша работа такая скучная, что происшествия легче объяснить невезением.

– Кто такой Калеб? – спросил Рон с полным ртом.

– Один из моих полевых агентов.

– Не знаю… – начал Гарри, махнув вилкой. – Как-то подозрительно это. Трое смертей на семнадцать работников в течение восьми месяцев… Говорю тебе как аврор: что-то тут нечисто.

– Да тебе как аврору все подозрительным кажется, – возразил Рон.

– Нет, ну смотри: один умер во сне от сердечного приступа, не дожив до тридцати лет, другой сорвался с метлы, в то время как ему платили за то, чтобы летать на ней пять дней в неделю, а третий аппарировал домой и оставил лежать у паба свою голову. Где тут хоть что-то неподозрительное?

– Гм, если все так расписать… – моргнула Гермиона.

– А мотив? – все еще не хотел соглашаться Рон. – Зачем убивать парней, которые летают вдоль лей-линий и считывают данные передвигающихся по ним магических импульсов? Кому это надо?

Гермиона повернулась к Гарри, вопросительно подняв брови. Из-за внезапной логичности аргумента тот выглядел раздосадованным.

– Ну, обычно убивают из личных соображений… Ради денег, ради власти…

– Какую выгоду можно извлечь из природного явления? – спросил Рон. – Разве можно как-то повлиять на сеть магической энергии?

– Нет, – покачала головой Гермиона. – Это как захотеть повлиять на уличный воздух. Энергия течет по лей-линиям, но ее следы находятся повсюду. Мы фокусируем магию для личных нужд, но ее нельзя перегородить, как плотиной, или перенаправить. Только подключиться.

Гарри откинулся на спинку дивана.

– Все равно странно.

– Повторяю: мы авроры, нам все кажется странным. Единственный способ не превратиться в Грюма – помнить, что иногда нужно перестать копать. Мы ничего не можем поделать без достаточных оснований. – Рон повернулся к Гермионе. – Если ты найдешь хоть что-то, отдаленно указывающее на злой умысел, я дам Гарри этим заняться. – Тут он строго посмотрел на друга: – А пока что у нас есть три других дела, с которыми нужно разобраться. Перестань искать новые.

Гермиона улыбнулась, когда Гарри с видом оскорбленной добродетели отвернулся. Как приятно, что не все в жизни меняется.

Промучившись неделю с едва осязаемыми подозрениями, Гермиона закрылась в своем кабинете и достала личные дела Фоклера Спэрроу, Эмерсона Теккерея и Ригли Пеппертона.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒