Кэтрин Кингсли 23 страница

– Она просто подобрала подходящий сюжет из плохого романа, – пожал плечами Гай, – и заставила работать на себя, воспользовавшись им как инструкцией, Рэн. Как можно что‑ то узнать у женщины, которая твердит, что ничего не помнит? А уж о разводе с ней в таких обстоятельствах и речи быть не может.

– Похоже, что так. Ты не сможешь развестись, если не найдешь брешь в ее легенде. Без этого ее положение прочно, как каменная стена.

– А она молчит, будто ее обучали в армии Его величества, как не раскрыть тайны во время допроса, – сухо заметил Гривз.

– Послушай, Гай, хоть мне и не хочется, я должен сказать, что ее легенда настолько неправдоподобна, что вполне может базироваться на реальных фактах, хотя бы частично. К тому же приходится признать, что Лидии просто дьявольски везет. Взять хотя бы ее служанку Молли Рафбон. Известно тебе, что эта несчастная девушка оказалась полной сиротой, не имеющей ни семьи, ни родственников, которые могли бы встревожиться из‑ за ее отсутствия и забить тревогу? Только представь, насколько сейчас все было бы по‑ другому, если бы сразу поняли, что во время пожара погибла не Лидия, а она.

Гай кивнул:

– Молли теперь покоится в могиле за часовней. Извлекать ее из саркофага было, конечно, не самым приятным занятием. Но я решил, что правильнее, если она будет лежать в более подходящем для нее месте под своим собственным именем. Я попросил викария прочитать над ней все требующиеся для похорон молитвы. И объяснил ему, что ее хоронят в Вейкфилде, потому что она служила здесь, и получается, что кроме нас у нее никого нет. Так что, по крайней мере, относительно Молли я спокоен – она похоронена по всем правилам, в надлежащем месте, хотя и с опозданием. Бедная женщина!

– В этом деле вообще все запутано, будто сам дьявол постарался. Что делала Молли в комнате Лидии? Зачем надела ее драгоценности? Странно все это, очень странно.

– Есть и еще куча чертовски странных моментов, – усмехнулся Гай. – Например, почему ей захотелось примерить обручальное кольцо Лидии? Ведь это всего лишь узкая полоска золота с крошечным бриллиантом, в то время как к ее услугам была целая коробка с драгоценностями, куда более ценными и интересными для примерки.

Рэн в ответ только недоуменно покачал головой. Но неожиданно глаза его сузились, и он поднес к ним ладонь, прикрывая от солнца.

– Взгляни‑ ка туда. Интересно, чья это карета несется по дороге с таким скрипом? Что‑ то не узнаю ни ее, ни кучера с лакеем. А ты? Пожалуй, нам лучше убраться с ее дороги. Джастин не переносит любые быстро мчащиеся повозки.

С этим словами он съехал с дороги в тень ближайшего дерева. Гай последовал его примеру, затем развернул Викара, чтобы получше разглядеть проезжающую мимо в туче пыли карету.

– Очевидно, кто‑ то едет ко мне. Причем во времени он явно ограничен. Не обращай внимания. Я распорядился, чтобы Амброз говорил, что меня нет дома.

– Жаль, поскольку мне заняться особо нечем, – заметил Рэн. – Палец у меня зудит, что‑ то грешное спешит[8], – лениво процитировал он, немного помолчав, и вдруг резко поднял голову. – Что‑ то подсказывает мне…

В глазах повернувшегося к нему Гая зажегся интерес. Рэн был известен своей обостренной интуицией, которая неоднократно выручала его во времена шпионской деятельности.

– Конечно же, черт побери, – пробормотал Гай, пуская Викара рысью.

Вскоре они стояли в тени у западного крыла усадьбы, откуда были отлично видны дорога и главный вход. Джентльмен, появившийся из подъехавшей кареты, был хорошо, даже щегольски одет, имел довольно хрупкое телосложение и, вне всяких сомнений, не был знаком ни Гаю, ни Рэну.

Амброз взял протянутую ему визитную карточку, внимательно прочитал и что‑ то забормотал.

Явно встревоженный джентльмен заговорил довольно громко.

– Я подожду столько, сколько смогу, – сказал он по‑ английски, но с сильным акцентом. – Я преодолел довольно большое расстояние, чтобы встретиться с лордом Гривзом, и не намерен откладывать встречу.

– И часто тебя беспокоят иностранцы, приезжающие для разговора с тобой аж из Франции? – поинтересовался Рэн, рассматривая свои ногти.

– Не могу сказать, что часто, – тихо ответил Гай. – Сдается мне, что лорд Гривз может оказаться дома по такому случаю.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказал Рэн, – а то, честно сказать, меня начинает одолевать скука.

– Ну, этого мы никак не можем допустить, – ответил в том же тоне Гай. – Когда таким людям, как ты, становится скучно, возникает угроза начала войны.

Он спрыгнул с коня и привязал его к коновязи. То же самое проделал со своей Джастин Рэн. На какой‑ то короткий момент у Гая появилось ощущение, что они перенеслись в те беззаботные довоенные дни, когда вместе носились по окрестностям в поисках приключений и, естественно, попадали в разного рода переделки. Тогда они научились отлично понимать друг друга без слов и пронесли это умение через все последующие годы.

Однако надо было спешить на помощь Амброзу, который доблестно пытался преградить вход в дом настойчивому гостю. Пожалев старого дворецкого, Гай так и сделал.

– Не беспокойся так, Амброз. Этот джентльмен явно не намерен уходить, так что лучше позволь ему войти, чтобы не пришлось потом устраивать поминки.

Француз резко повернулся.

– Лорд Гривз? – спросил он, нервно теребя пальцами поля своей шляпы.

Гай вежливо склонил голову:

– А я имею честь разговаривать…

Мужчина выпрямился в полный рост, правда, и при этом его макушка не доставала до носа Гая добрых шесть дюймов.

– Я – барон де Брюсси, – произнес незнакомец. – Пьер де Брюсси, – добавил он таким тоном, будто это должно было что‑ то значить для Гая.

– Понятно. Чем я могу помочь вам, месье?

– Мы… У нас есть нечто… или некто, представляющий интерес для нас обоих, как я полагаю.

– У нас с вами? – уточнил Гай, чувствуя, как возбужденно заколотилось сердце и напряглись мышцы шеи. Рэн, как всегда, оказался прав – появление этого человека определенно что‑ то изменит, и инстинкт подсказывал, что это напрямую связано с тем омерзительным делом, которое сейчас было для него главным. – Весьма забавно узнать, что у меня имеются какие‑ то общие дела с людьми, которые мне совершенно незнакомы, – произнес Гай, удивленно приподняв брови, затем кивком указал на Рэна. – Позвольте представить вам лорда Тревельян, месье. Не лучше ли нам войти дом?

Амброз распахнул дверь и сделал шаг назад.

– Вам что‑ нибудь надо, милорд?

– Ничего. Спасибо. Только позаботься, чтобы нам никто не мешал.

Гай сразу направился через большой холл в библиотеку, размышляя о том, какую роль лучше выбрать в предстоящих переговорах. Гость был довольно нервным и прибыл явно с очень специфической целью. Радовало то, что Гривз практически не сомневался в том, какова эта цель, и был более чем готов помочь барону в ее достижении.

– Располагайтесь, пожалуйста, поудобнее, – сказал, войдя в библиотеку, Гай, делая гостеприимный жест. – Могу я предложить вам что‑ нибудь выпить – шерри, коньяк? Коньяк, кстати, великолепного урожая.

– От коньяка, пожалуй, я бы не отказался, – сказал де Брюсси, заметно расслабляясь от оказанного ему приема, чего, собственно, и добивался Гай.

Он взял наполненный бокал и уселся в указанное Гаем кресло. Гай налил еще два бокала и передал один Рэну, хотя прекрасно знал, что его друг, также как и он сам, не выпьет ни капли. До тех пор, пока не будет завершено намеченное дело, естественно.

Рэн молча сел напротив барона, откинувшись на спинку кресла.

– Итак, месье, – произнес Гай, закидывая ногу на ногу и поудобнее устраиваясь за письменным столом, – что за дело, требующее срочного обсуждения, привело вас ко мне? Возможно, у нас с вами есть общие знакомые? Или дальние родственники?

Гай намеренно начал издалека, решив действовать максимально осторожно, пока барон сам не затронет тему Лидии, если он, конечно, вообще заговорит о ней.

Де Брюсси незаметно посмотрел на Рэна.

– Речь идет о весьма приватном деле, месье. Может, лучше подождать, пока мы останемся вдвоем?

– А‑ а. – Гай махнул рукой. – Можете считать Тревельян невидимым, если вам так будет более комфортно, но уверяю вас, ему известны все мои секреты. Продолжайте, пожалуйста. Или я должен сам догадываться?

– Речь идет о вашей жене, – произнес барон и тут же сделал изрядный глоток коньяка.

– Теперь понимаю, – почти безразличным тоном произнес Гай, хотя сердце готово было выскочить из груди. – И какое же общее дело у вас могло быть с моей женой? Только не говорите, что она должна вам деньги. Лидия вечно кому‑ то должна.

– Ну… Видите ли… Раз уже вы об этом упомянули, – начал барон запинаясь и протирая вспотевший лоб извлеченным из кармана носовым платком, – леди Гривз действительно должна мне, и довольно большую сумму, за услуги, которые ей были оказаны.

– Интересно, – медленно произнес Гай. – И что же это были за услуги?

– Я… я не уверен, что мне следует об этом рассказывать. Это было бы не очень деликатно.

– Продолжайте, продолжайте. Не стесняйтесь, – подбодрил его Гай. – Все находящиеся в этой комнате мужчины. И за здоровье можете не беспокоиться, поскольку у меня нет ни малейшего намерения разыгрывать из себя ревнивого мужа и рано поутру стреляться с вами на пистолетах. Я просто хочу знать вашу версию этой истории.

– Так Лидия… Э‑ э, леди Гривз… Она вам все рассказала? – спросил француз, устремляя взгляд куда‑ то вдаль и деликатно облизывая языком верхнюю губу. – Я не думал, что она на это решится.

– Я бы не сказал, что она мне рассказала все, и почти не сомневаюсь, что бо́ льшая часть из того, что она рассказала, является ложью. К тому же она не назвала ни одного имени, соответственно я не знал, к кому можно обратиться, чтобы выяснить, что произошло на самом деле. Возможно, вы будете столь добры, чтобы дополнить ее повествование и, добавив недостающие фрагменты, представите цельную картину.

– Хорошо, месье, буду рад услужить вам, но… – Де Брюсси замолчал на полуслове, пожимая в гальской манере плечами и многозначительно закатывая глаза.

– Надеюсь, что вы будете рады услужить еще сильнее, если узнаете, что я намерен щедро компенсировать ваши потери из‑ за проблем, связанных с моей супругой. Поверьте, я буду счастлив сделать это, если вы сумеете прояснить для меня определенные моменты, касающиеся моей жизни. В общем, я готов быть щедрым, если буду уверен, что вы откровенно рассказали мне все, ничего не утаивая.

– В таком случае, месье, я вдвойне рад сделать то, что намеревался.

Гай бросил торжествующий взгляд на Рэна.

– Не будешь возражать, если я попрошу тебя записать то, что расскажет барон?

– Ни в малейшей степени, – мгновенно ответил Рэн, будто Гай попросил записать не более чем пару пришедших ему в голову мыслей.

– Спасибо. А я буду следить за тем, чтобы стаканчик нашего гостя не пустовал. Вы готовы, барон? – спросил Гай. – Тогда начнем. И прошу вас, начните, пожалуйста, с самого начала.

К концу своего повествования де Брюсси подошел часа через два. Он был изнурен до такой степени, что даже в бровях поблескивали капельки пота.

– Вот когда Лидия наконец собралась уехать, – сказал француз, тяжело опускаясь в кресло. – Это было в то утро, когда она прочитала в газетах о вашей помолвке. Ее ярость не поддается описанию. И оставила меня ни с чем… Ни с чем, представьте себе, просто уехала, и все… Это после всего, что мне пришлось пережить… Эти семнадцать месяцев были самым ужасным периодом в моей жизни. Я вынужден был оставить ее у себя, потому что оказался буквально без гроша и очень нуждался в деньгах, которые она мне обещала вернуть.

Он смолк и энергично протер лоб.

– Примите мои искренние соболезнования, – сказал Гай, макая перо в чернильницу и подавая его барону. – Не будете ли вы так любезны расписаться вот здесь?

Пьер де Брюсси подался вперед, взял перо и поставил подпись на листе, который через стол подтолкнул к нему Ран.

– Не ожидал, что вы окажетесь таким предусмотрительным и рассудительным, – сказал он.

– То же могу сказать в отношении вас, – ответил Гай, ставший явно более благосклонным к гостю, чем вначале. – Честно говоря, я думал, что вы собираетесь угрожать мне, шантажировать или что‑ то еще в этом роде.

Рэн поднялся и отошел в сторону. Гай, наоборот, сел за стол. Он вынул из выдвижного ящика банковский чек и сразу его заполнил.

– Коль скоро вы оказались настоящим джентльменом, не сомневаюсь, что вы примете это как знак моей признательности. Рассчитываю также на то, что о нашем деле больше никто не узнает.

Он подвинул чек к французу.

Пьер де Брюсси взял его со стола, несколько секунд недоверчиво разглядывал и вдруг расплылся в широчайшей улыбке.

– Месье! Вы очень щедры, месье, – сказал он с придыханием. – Необыкновенно щедры! Я не мог даже ожидать… Это куда больше, чем то, на что я рассчитывал. Благодарю вас! – произнес он, и усомниться в его искренности было невозможно. – Все мои проблему теперь решены!

– Как я понял, вы сполна нахлебались общением с моей супругой, – сказал Гай. – Вот и я однажды вообразил, что влюбился в нее, и от последствий заблуждения страдаю до сих пор. Ну а теперь, мой любезный друг, полагаю, что пришло время вам уезжать. Было очень любезно с вашей стороны посетить нас.

Взяв француза под руку, Гай практически вытащил его из библиотеки, сопроводил по ступенькам лестницы и помог забраться в карету. Еще несколько минут он смотрел вслед отъехавшему экипажу, пока тот не превратился в маленькую точку. И лишь убедившись таким образом, что неожиданный гость уехал, Гривз повернул сияющее от радости лицо к Рэну. Друзья обнялись.

– Где же, черт побери, эта проклятая женщина?! – взревел Гай, в раздражении меряющий шагами библиотеку то в одном, то в другом направлении.

Теперь, когда в руках наконец были необходимые ему доказательства, ему не терпелось как можно скорее поговорить с Лидией и опровергнуть ее лживый рассказ. При этом он был ограничен во времени, поскольку Джоанна уже несколько часов находилась в пути.

– Ты же ожидаешь Лидию, Гай, – напомнил Рэн. – А она не Джоанна, которая может не только за несколько минут сообразить, как одеться, но и подобрать платье, полностью соответствующее и моменту, и моде.

– Да, наверное, я успел привыкнуть к ее манерам и забыл, что бывают и другие. Извини мое нетерпение. Но у меня совершенно нет времени. Джоанна уже опередила меня на несколько часов.

– Не волнуйся. Постарайся, когда появится Лидия, сказать как можно короче самое главное и оставь ее на меня. Вне всяких сомнений после твоего объяснения последует длительная истерика, присутствовать при которой тебе совсем не обязательно. Так что скоро сможешь уехать, Гай.

– Ты настоящий друг, – с чувством произнес Гривз, искренне благодарный еще и за то, что не придется наблюдать истерику Лидии.

– Я знаю, – сказал Рэн. – А не скажешь, куда ты собираешься отослать ее? Здесь же она точно не может оставаться после того, что произошло.

– Нет, здесь она не останется, конечно. Думаю… Пожалуй, я ей подарю одно из своих имений.

– А может, больше подойдет Лондон? – предположил Рэн. – Ты мог бы предложить ей дом в столице, чтобы она попробовала начать все сначала. Кстати, Лидия всегда останавливалась во втором твоем лондонском доме, в Мейфорде, который принадлежал твоей матери. Я бы мог организовать ее переезд туда прямо сегодня. Думаю, будет лучше, если она будет подальше от тебя и Майлза, ну, и от Джоанны, естественно.

– Да‑ да. Слава богу, что ты здесь со мной, Рэн. Боюсь, мой мозг сейчас не в состоянии соображать здраво и с необходимой скоростью. Да и выдержке своей я, честно говоря, не совсем доверяю.

– Ничего удивительного, учитывая сложившиеся обстоятельства. Но не надо отчаиваться, друг мой. Жизнь уже выглядит гораздо ярче, чем три часа назад. Хотя зная, что еще предстоит сделать, тебе не позавидуешь. Развод весьма неприятное и утомительное занятие.

– Я готов броситься в ад, лишь бы вернуть Джоанну, – твердо сказал Гай.

– Постой… Кажется, я слышу шаги Лидии.

Раздался стук в дверь, и на пороге появился распахнувший ее Диксон.

– Леди Гривз, милорд.

– Прочь с дороги, придурок! Так и не усвоил, что приход хозяйки дома не объявляют? – Лидия с пылающими от раздражения щеками пересекла библиотеку резкими шагами. – Что теперь у тебя, Гай? Ты же знаешь, что я плохо себя чувствую и должна оставаться в постели. Мог бы вести себя более учтиво и прийти в мою комнату, вместо того чтобы заставлять меня спускаться к тебе. О, Тревельян. Привет. А ты что здесь делаешь?

– Я здесь по просьбе вашего мужа.

Гай подошел к двери.

– Слушайте внимательно, Диксон, – сказал он спокойно, – вы должны сделать так, чтобы в холле никого не было. Если по какой‑ то надобности будут приходить слуги, отправляйте их назад. Я не хочу, чтобы они что‑ то услышали, а с учетом того, что должно произойти… здесь может быть громковато.

Диксон, поклонившись, закрыл дверь. Гай вздохнул с облегчением, поскольку доверял Диксону и теперь был абсолютно уверен, что в холле во время предстоящего разговора не будет никого. Он вернулся к письменному столу, но садиться не стал.

– То, что я намерен сказать, Лидия, будет не очень приятно для тебя и прозвучит, возможно, слишком откровенно. Тем не менее я бы хотел, чтобы при этом присутствовал Рэн, поскольку он может в чем‑ то помочь.

– Что ж, хорошо. Давай начинай, Гай. Не сомневаюсь, что ты решил устроить очередной утомительный и бессмысленный допрос, которым не видно конца.

Она села. Села в кресло Джоанны. Гай отметил это с раздражением, однако тут же успокоился, подумав, что Лидия сидит в этом кресле в последний раз.

– У меня есть для тебя хорошие новости, Лидия. Думаю, тебе будет приятно услышать, что я могу помочь покончить с твоими мучениями, связанными с потерей памяти. Мне известны все основные детали произошедшего с тобой в последние семнадцать месяцев.

Лидия выпрямилась в кресле, краска на щеках сменилась смертельной бледностью.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она довольно спокойно, хотя пальцы нервно сжали подлокотники кресла.

– То, что сказал. Я могу представить тебе полный отчет о твоих действиях, начиная с той ночи, когда произошел пожар. Нам с Рэном пришлось немало потрудиться, чтобы отследить все твои шаги, но в конце концов выяснилось, что сделать это оказалось не так уж и сложно. Могу я начать?

– Не говори ерунды, Гай. У тебя не было никакой возможности узнать то, о чем я сама не помню!

– О, ты плохо меня знаешь. Я оказался находчивее, чем ты думаешь, дорогая моя, и теперь знаю все. – Он отошел к окну и некоторое время молча смотрел на улицу, затем повернулся к Лидии. – Итак, ты уехала из Вейкфилда со своей служанкой Молли в почтовой карете, поскольку не хотела брать одну из наших карет и соответственно одного из наших кучеров. Ты направлялась в Корнуолл, везя с собой сумку с деньгами, полученными от продажи фамильных изумрудов де Саллиссов Фрэнсис Астри. Впрочем, все это ты помнишь.

– Да, конечно, – сказала она, теребя ленты платья, и обиженно поморщилась. – Не понимаю, для чего ты опять об этом заговорил? Я же уже попросила прощения за драгоценности.

– О, я просто пытаюсь напомнить тебе обстоятельства, с которых все началось, – ответил Гай. – Дальше будет интереснее. В карете ты поменялась местами с Молли, отдала ей свои драгоценности и попросила надеть твое обручальное кольцо. Кроме того, ты отдала ей свою пелерину, а сама надела ее плащ с капюшоном. Таким образом, когда вы приехали в «Четыре пера», ты смогла притвориться служанкой, а она – хозяйкой. Примерно час спустя ты покинула свою комнату и незаметно вышла из гостиницы. При себе была только сумка с деньгами, полагаю, потому, что ты опасалась ее кому‑ либо доверить.

– То, что ты это говоришь, смешно и оскорбительно. Я не скрывала от тебя, что вышла из гостиницы в плаще Молли. Но денег у меня с собой не было. Я даже драгоценности оставила, поскольку опасалась воров…

– Будь любезна не перебивать меня, – прервал ее Гай, предостерегающе поднимая руку. – У тебя будет возможность высказаться, когда я закончу. Из гостиницы ты вышла не для того, чтобы подышать воздухом, а для того, чтобы встретиться с Пьером де Брюсси. Он ждал в карете и отвез тебя за три мили от «Четырех перьев» в другую гостиницу, в которой остановился сам. «Ангел», кажется. Я не ошибся?

Лидия раскрыла рот, но ничего не ответила, только импульсивно поднесла руки к шее.

– Вы поднялись в его комнату, и три последующие часа ты провела в его постели. Ты постаралась, чтобы ваш акт любви был приятным. По крайней мере, ему понравилось, насколько я понял, – сказал Гай, закрепляя достигнутое преимущество. – Может быть, подогревало то, что ваша связь была незаконной. Он был твоим романтическим любовником, ты – его возлюбленной, и вы постарались максимально использовать возможность без опаски встретиться наедине.

– Я… Я… – начала Лидия, но тут же закрыла рот, будто боясь ненароком проболтаться о чем‑ то еще.

Гай почесал переносицу.

– Когда де Брюсси где‑ то после полуночи привез тебя назад, оказалось, что гостиница сгорела практически до основания.

Покрывшаяся розовыми пятнами Лидия затравленно обвела взглядом библиотеку, будто ища выход, затем, очевидно, не найдя что ответить, поглубже забилась в кресло и опустила голову.

– Пьер де Брюсси решил, что это знак судьбы, – продолжил Гай, удовлетворенный тем, что он сломал ее сопротивление именно в тот момент, когда рассчитывал. – Поскольку все были уверены в том, что несчастная женщина, обгоревшее тело которой было найдено после пожара, это маркиза Гривз, он предложил тебе бросить опостылевшую жизнь и начать новую в его шато во Франции. Естественно, де Брюсси учел при этом, что с тобой в дорожной сумке имеется немыслимая для него сумма денег. Ты, как и положено романтичной дурочке, согласилась, и вы отправились к нему на родину, где ты и оставалась, пока не прочитала о нашей с Джоанной помолвке. – Он в волнении взъерошил пальцами волосы. – Узнав об этом, ты, естественно, решила вернуться домой и испортить нам жизнь. Еще раз.

– Если бы ваша свадьба состоялась, ты стал бы многоженцем! – выкрикнула Лидия, хватаясь за последнюю соломинку, поскольку иных аргументов у нее просто не было. – Я не имела права этого допустить, Гай… Как я могла?! Это же страшный грех перед Господом! Я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить такому произойти. Я решила вернуться, хотя понимала, насколько это опасно.

– Бог здесь совершенно ни при чем, о Нем ты никогда не думала, – раздраженно ответил Гай, подходя к ее креслу, – хотя что такое грех, тебе прекрасно знакомо. Ты приехала домой потому, что для тебя была невыносима сама мысль о том, что я полюбил Джоанну и могу прожить с ней остаток жизни. – Он вернулся на свое место и, упершись руками о стол, наклонился в ее сторону, благодаря деревянную столешницу за то, что она достаточно широка и он не сможет дотянуться до Лидии. – Ты просто‑ напросто была одержима ревностью, а кроме того, была сыта по горло Пьером де Брюсси, и тебе уже давно хотелось бросить опостылевшую жизнь в его шато. Тут тебе и припомнилась вычитанная в книге глупая история о потере памяти, и ты, недолго думая, решила воспользоваться сюжетом. В итоге ты смело вновь вошла в двери этого дома, почему‑ то уверенная, что я должен тебя пожалеть.

– И ты действительно должен был меня пожалеть! – закричала Лидия. – Если бы не был таким жестоким и бессердечным. Ты должен был обрадоваться тому, что не я лежу в каменном гробу.

– А как насчет Молли? – мягко спросил Гривз. – Ты хотя бы раз о ней вспомнила?

Лидия отвела глаза.

– Конечно, вспоминала.

– Да уж, ты вспоминала… Ладно, Лидия. Вернемся к главному. Как ты видишь, правда о твоих приключениях открылась. Теперь хотелось бы знать, что ты собираешься делать дальше.

– Да, Пьер, должно быть, рассказал тебе все, – угрюмо пробормотала она. – Если бы он не открыл свой огромный французский рот, я бы знала, что делать, все бы разрешилось само собой. Интересно, как ты разыскал его?

– Пьер сам приехал ко мне. Видимо, его тревожила совесть и он нуждался в исповеди.

За спиной Гая раздался тихий смех Рэна.

– Ненавижу его! – воскликнула Лидия. – И жизнь там вызывает у меня отвращение.

– Не удивительно, – сказал Гай. – Меня ты тоже ненавидела, и жить здесь тебе никогда не нравилось.

– Я и сейчас ненавижу тебя и жизнь в Вейкфилде! – выпалила она, вызывающе подняв подбородок. – Я прямо сейчас уеду в Лондон. Там я смогу отдохнуть от всего и выздороветь.

– Ты никогда не выздоровеешь от своей болезни, Лидия, потому что ты поражена неизлечимым инфантилизмом. Однако твое желание уехать в Лондон может исполниться, поскольку я собираюсь купить тебе там дом.

Она посмотрела на него несколько растерянно и с явным недоверием.

– Издеваешься? Дразнишь меня?

– Вовсе нет. У тебя будет собственный дом, свои слуги, своя карета, и ты сможешь делать все, что пожелаешь и сколько пожелаешь.

– Я смогу? – спросила она с выражением ребенка, которому сказали, что Рождество у него теперь будет каждый день.

– Да сможешь, поскольку я решил с тобой развестись, – сказал Гай, подумав про себя, что явно был не в своем уме, когда решил жениться на такой женщине.

– Р‑ раз… Развестись… О… О‑ о… Нет! Гай, ты не можешь так поступить! – воскликнула Лидия, вскакивая с кресла. – Это же такой позор…

– Да, это так, – сухо сказал Гай. – И тем не менее я твердо решил начать бракоразводный процесс, даже если это убьет меня, убьет тебя, убьет нас обоих, потому что совместная жизнь убьет нас еще быстрее. Однажды это уже поломало меня, и я не хочу, чтобы то, что было, повторилось снова. Одного раза более чем достаточно.

– Та не можешь развестись со мной! – завизжала она. – Подумай, что скажут люди!

Лидия закрыла лицо руками и разразилась рыданиями.

Совершенно растерявшийся Гай посмотрел на Рэна. Тот округлил глаза и ободряюще улыбнулся.

– Мне все равно, черт побери, что скажут люди, Лидия! Я хочу жить, хочу, чтобы вернулась Джоанна. И сколько бы времени ни занял развод и что бы ни говорили вокруг, я женюсь на ней!

– О, опять эта Джоанна! – простонала Лидия, поднимая на него опухшие от слез покрасневшие глаза, в которых светилась ненависть. – Везде и всегда Джоанна! Как она умна, как она хорошо рисует, как великолепно держится в седле. А теперь ты решил, что она будет лучшей женой и матерью, чем я, и собираешься заменить ею меня. Ненавижу ее! Всегда ее ненавидела! Я тоже умею делать все то, за что ею восторгаются, и даже лучше, серьезно. И… И в постели тоже, если настроюсь на это.

Неожиданно Гай почувствовал подлинную жалость к Лидии. До сих пор он особо не задумывался о причинах нелюбви Лидии к своей кузине и даже не подозревал, как глубоки корни ее ревности. Оказывается, она чуть ли не всю жизнь сравнивала себя с Джоанной и пришла к выводу, что ей просто не везло и из‑ за этого на нее обращали меньше внимания.

– Послушай, Лидия, – сказал он почти ласково, – тебе пора понять, что за свои действия каждый отвечает сам. В том, что ты натворила, Джоанну никак нельзя обвинить. Ты пожинаешь плоды того, что посеяла.

– Ты не можешь развестись со мной, – простонала она. – Просто не можешь! Не можешь быть таким жестоким. Ведь это разрушит мою жизнь.

– Я постараюсь быть настолько сдержанным в изложении причин, насколько возможно, – сказал Гай. – Однако, доказывая необходимость развода, мне придется говорить об адюлтере и твоем бегстве из дома, равно как и о том, что ты инсценировала собственную смерть.

– Адюльтер? О чем ты говоришь?! – воскликнула Лидия с искренним возмущением. – Я всего лишь раз была с ним в постели, тогда, в гостинице «Ангел». После этого я не позволяла Пьеру ко мне даже притрагиваться. Клянусь!

Застегивавший сюртук Гай опустил руки и замер, наклонив голову. Что можно ответить на подобное заявление взрослой женщины, он просто не знал. Она искренне не понимала серьезности своего проступка.

– Достаточно и одного раза, Лидия, – сказал, приходя ему на помощь, Рэн. – У нас показания Пьера де Брюсси, собственноручно им подписанные. Он сообщил также, что в гостинице были и другие свидетели, которые могут подтвердить, что вы были там с ним в тот вечер. Кроме того, тот факт, что последующие семнадцать месяцев вы прожили в его доме фактически на положении его жены, сам по себе является достаточным основанием для развода, вне зависимости от того, чем вы с ним занимались или, в вашем случае, не занимались. Вы оставили законного мужа и ребенка и убежали с посторонним мужчиной, организовав это таким образом, что все считали вас умершей.

– Нет! – пронзительно закричала Лидия. – Нет, я не позволю! Это несправедливо! Я же вернулась, разве не так? Я вернулась.

Она опять начала рыдать, правда, на этот раз почти беззвучно, за что мужчины поблагодарили небо.

Гай отвернулся и растерянно почесал щеку, стараясь придумать, что делать с Лидией дальше.

– Тебе пора ехать, – вмешался Рэн. – Не думаю, что твое присутствие здесь необходимо. О нет, – вдруг произнес он, посмотрев на дверь.

– Папа! Я жду тебя. Ты что, забыл, что мы собирались кататься на лошадях? Ой… Мама опять плачет?

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 20 21 222324 25 Следующая ⇒