ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 7 страница

Агнес сунула рацию на дно рюкзака. Был полдень, и небо уже потемнело от дыма.

Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на испытании.

Она знала, что не может позволить себе потерпеть неудачу.

Все собрались на ступеньках, припасы громоздились за спинами в здоровенных рюкзаках, подпертых металлическими шестами. Матильда представляла себе такую возможность – что они могут оказаться бездомными на краю света – и приготовила палатки и спальные мешки из непромокаемой ткани.

У Дэнни был рюкзак, который ждал Агнес. Она возьмет с собой свою долю еды и походных принадлежностей.

Агнес с гордостью отметила, что Зик сам вспомнил о своем холодильнике.

– Я пока сама его понесу, – сказала она брату. – Но ты все равно должен помнить о нём каждое утро. Мы не можем его потерять. Понимаешь?

Он кивнул, раздраженно жуя одну из зубочисток Макса.

– Агнес, ты готова идти? – спросила Матильда.

Она не была готова. Она не имела ни малейшего представления, зачем Богу понадобилось пускать их в путь, что он задумал, и сколько еще они потеряют до конца.

Но она ответила:

– Да.

Гроза дважды бушевала на дороге, где не пели птицы.

Первой была пепельная буря. Гила весь горел.

Когда огонь разгорелся, небо затянуло дымом. Горели здания, книги и люди, живущие в Гнездах. Ветер швырял им в рот серые пылинки.

Агнес молча оплакивала маленькую девочку в Гнезде.

«Не беспокойся обо мне, – услышала она шепот в своем сознании. – Ты дала мне свое благословение. Помнишь? »

Но какое теперь имеет значение благословение?

– Прикройте лица! – крикнула Матильда, раздавая тряпки. – Вдыхание дыма может убить.

– А как же Бенни? – прокричал Зик. Матильда сначала не расслышала его слов. Он снова прокричал еще громче. – А как же Бенни?

Сначала они собирались запихнуть кота в один из рюкзаков, но Зик отказался. Теперь Бенни сидел у него на плечах, обвязанный вокруг шеи уродливым оранжевым шарфом.

– С ним все будет в порядке! – Матильда сложила руки рупором, чтобы прокричать. – Скоро мы выберемся.

Агнес надеялась на это. Пространство молитвы словно встало на дыбы и вышло из‑ под контроля. Оно мчалось впереди нее, давя, требуя: «Быстрее, быстрее! ».

«Я больше не главная. – Эта мысль пронеслась у нее в голове. – А может, никогда и не была».

Вторая буря разразилась ближе к ночи. Матильде так хотелось поскорее попасть в больницу милосердия, что она не разрешала им останавливаться, разве что на короткие перекусы.

– Каждую минуту, которую мы теряем здесь, мы рискуем нашими жизнями, – говорила она. – Зараженные существа, воры…

– Мы знаем, мам, – проворчал Дэнни, его волосы поседели от пепла. – Мы все поняли, ясно?

Ливень начался не постепенно, а с грохотом, внезапно и сильно.

Матильда приказала Максу и Дэнни поставить колья для палаток. Бенни вопил, изо всех сил цепляясь за шею Зика. Мальчики пытались найти убежище, но у них ничего не получалось. Дождь был слишком сильным, и молнии разрывали небо.

Посреди всего этого Бог заговорил. Снова этот тихий, шепот, чистый, как стеклянное озеро. Но не без ощущения опасности.

«Пещера. Вы найдете ее впереди».

Агнес споткнулась, и Джаз поймала ее за локоть.

– Ты в порядке?

Дыхание в ее груди было острым, как кинжал. Она никогда не привыкнет к тому, что Бог говорит словами.

И она не посмела ослушаться.

– Аккуратно, Зик! – крикнула она. – Не позволяй коту уйти.

– Куда это ты собралась? – крикнула ей вслед Джаз.

– Найти убежище!

Она оставила Джаз с открытым ртом. Будто та спрашивала: «Что? ».

Пока Чужаки боролись с непогодой, Агнес отодвинула пространство молитвы как можно дальше. Головная боль пронзила ее висок. Пространство молитвы с каждым днем становилось все сильнее, и управлять им теперь было страшно, как играть с огнем. Но разве у нее был выбор?

Сила привела ее к крутому холму и к набухшему дождем ущелью, теперь быстро бегущему, как река. Она откинула прядь волос с глаз, напряженно прислушиваясь.

«Там». Она услышала прохладное эхо известняковой пещеры, скрытой зарослями ежевики.

– Дэнни! Матильда! – взволнованно позвала она. – Сюда!

Гром раскатился, сотрясая ее кости. Голубая молния расколола небо.

«Дыши, – приказала она себе. – Просто дыши».

Она знала, что ее испытание состоится в этой пещере сегодня вечером или завтра. Мощная дрожь пробежала по ее телу, стуча зубами и сотрясая кости.

Что же она делает, отдавая себя на милость Божью, прекрасно зная, на какие ужасы он способен?

Ветер взревел, и ее охватило сильное головокружение. Она чувствовала, что стоит на утесе судьбы, в нескольких секундах от падения вниз.

– 40‑

БЕТ

И дождь буду ниспосылать в своё время;

это будут дожди благословения.

Иезекииль 34: 26

Бет предположила, что если она когда‑ нибудь в своей жизни и обратится к Богу, то только сейчас, когда держит на руках умирающего Кори Джеймсона.

Она чувствовала себя высушенной изнутри, слушая его затрудненное дыхание. Слишком высушенной, чтобы плакать. Но хотя он ничего не слышал, она хотела что‑ то сказать ему. Хотела сказать ему, может быть, чтобы он не боялся огненного озера, или что он скоро встретится со своими братьями на небесах. Она чувствовала, что этот миг перед тем, как откроются врата между мирами, не должен пройти незамеченным. Кори не должен ускользнуть без последнего слова дружбы… или, еще лучше, любви.

«Но ты ведь не любишь меня, правда? – говорил Кори. – И никогда не любила».

Ее сердце отчаянно болело, и у нее не было времени. Она открыла рот, чтобы заговорить, не зная, какие слова произнесет, когда глубокий, неожиданный голос мужчины заставил ее вздрогнуть.

– Она открыта.

Мэттью Джеймсон.

Бет замерла.

Что делал ее муж за пределами бункера? И что это значило для ее брата и сестер?

– Скорее всего, ничего особенного, – сказал мистер Хирн.

Бет заколотило. Приближались патриархи, в том числе и ее муж. Сколько времени у нее есть, прежде чем ее найдут? Минутка? Меньше?

Она полагала, что Мэттью любил Кори так сильно, как только мог, но если бы он добился своего, то превратил бы своего сына в очередного монстра. Он не заслуживал того, чтобы увидеть его снова… даже когда тот умирал.

Она стиснула зубы и просунула руки под плечи Кори, таща его так же, как тащила из леса. Если сейчас кто‑ нибудь войдет, ее поймают. Ее единственным шансом было двигаться быстро.

– Такое ощущение, что здесь живут призраки, – сказал мистер Хирн.

– Да, – тяжело вздохнул Мэттью. – Так и есть.

Бет торопливо потащила Кори по проходу, направляясь к двери в подвал.

Снаружи донесся сокрушительный звук… кто‑ то сжал в кулаке алюминиевую банку. Она понятия не имела, как спустит Кори по лестнице в подвал.

– Мэттью. – Теперь голоса были внутри, эхом отдаваясь в стропилах. – Мне кажется, здесь кто‑ то жил. Видишь это?

Дерьмо. Черт, черт, черт.

Она оставила одеяла и припасы.

«Послушай, Боже, я не уверена, что ты мне очень нравишься, и уверена, что я не нравлюсь тебе. Но если эти патриархи не найдут нас, я обещаю пересмотреть все наши отношения».

Возможно, это была самая печальная молитва, которую кто‑ либо произносили за всю историю мира, и все же Бет черпала в ней какую‑ то силу. Ей удалось перекинуть руку Кори через плечо и перенести его вес на бедро, толкая и направляя вниз по лестнице, словно он шел сам. Ее руки были напряжены, и пот покрывал каждый дюйм обнаженной кожи, но у неё получалось.

У подножия лестницы все поплыло перед глазами.

Темнота. Это было похоже на спуск в бункер.

Звук шагов заставил Бет поднять глаза, резко натянув сухожилие на шее. Кори скользил все ниже. Скоро его вес станет слишком большим.

В любой момент Мэттью Джеймсон мог открыть дверь в подвал.

Кладовая для хранения вещей. Места было немного, но это был их единственный шанс.

Дверь наверху лестницы открылась с заикающимся скрипом.

Бет вместе с Кори бросилась внутрь.

Трудно было сказать, что было более ужасным… тесная, закрытая кладовая или звук, который издавал ее муж, разыскивая их.

«Какая напрасная трата сил на то, чтобы прятаться, – печально подумала Бет, – какая напрасная трата, потому что он, конечно же, собирался проверить кладовку».

Ожидала ли она чуда, или была просто глупа?

Ее руки искали лицо Кори. Она почувствовала его щеку, ее глаза напряглись в темноте. Он был холоден как лед.

Грохот в подвале.

– Черт возьми! – рявкнул мистер Джеймсон.

Пока он расхаживал по комнате, она поняла, что у нее есть одно преимущество. Как и любой другой мужчина в Ред‑ Крике, он никогда раньше не бывал в подвальной кухне. Но Бет провела здесь много часов, выпекая крестильное печенье и поминальные пироги под строгим руководством миссис Кинг. Кладовка была небольшой – не больше, чем шкаф, втиснутый между плитой и стеной, и он мог не заметить, что она там.

Действительно, мог.

Теперь он был достаточно близко, и она слышала его дыхание.

Ну почему он не может просто оставить ее в покое? Все, чего она хотела – это оплакать умирающего у неё на руках мальчика.

– Кори? – прошептал Мэттью, и Бет напряглась. – Кори, если ты здесь, я не сержусь. Я хочу, чтобы ты это знал. – Его дыхание было всё ближе. И его голос, такой нежный, какого она никогда не слышала.

– Если ты здесь, пожалуйста, ответь. – Его голос дрогнул. Неужели он… рыдал? – Может быть, мы поступили неправильно, чем‑ то прогневили Бога. Я не знаю. Но верующие очень больны. Красные и твердые, как демоны. У меня не было другого выбора, кроме как бежать. Я хочу, чтобы ты это знал.

Бет затаила дыхание, у нее перехватило горло. В глубине души она знала, что бункер – это смертный приговор. И все же, услышав эти слова вслух, она потеряла надежду, о которой и не подозревала. Она прикрыла рот рукой, упершись локтем в грудь бедного Кори.

«Моя семья». Она прикусила губу, чтобы удержаться от рыданий, пока не почувствовала вкус крови.

Моя семья.

– Ты всегда был моим любимым ребенком, Кори. Что ж. Где бы ты ни был, я надеюсь, ты знаешь, что с тобой всегда будет мое благословение.

Мэттью подошел ближе, еще ближе… и развернулся.

Он их не обнаружил. Мгновение спустя она услышала его шаги, поднимающиеся по лестнице.

«У тебя всегда будет мое благословение».

Эти слова словно зазвенели в её сознании. Они звенели глубоко в открытой ране ее души – в этом гулком, пораженном горем месте.

Сэм и близнецы, смертельно больные. И Кори, умирающий на её руках…

Благословение, благословение.

Убедившись, что он ушел, Бет толкнула дверь кладовки, позволив ржавым петлям заскрипеть. В темноте, когда единственным звуком был шум крови в ушах, она подумала об Агнес, которая когда‑ то благословила ее.

«Я даю тебе свое благословение, Бет Энн».

Ее сестра говорила самым странным голосом – глубоким и низким, почти священным.

«Да благословит тебя Бог в трудную минуту».

Бет прикоснулась к щеке в том месте, где ее поцеловала сестра, думая, что никогда еще она не испытывала такой нужды, как сейчас, никогда не была так одинока.

Когда она убрала пальцы, произошло чудо. Ее собственные тонкие пальцы светились, действительно светились, как маленькие угольки. Вскоре цвет и жар поглотили всю ее руку. Она вдруг поняла, что не дышит.

– Боже мой, – прошептала она.

Ее рука светилась полупрозрачным красноватым светом, как будто она прижала к ладони головку фонарика и залила светом ткань своей кожи. Только никакой внешний источник не был ответственен за это сияние. Во всяком случае, Бет не видела никакого источника.

«Но я положил руки ей на голову, и они засияли багрянцем, благословенным, святым цветом», как записал Пророк в своем дневнике. «Ее болезнь, как демон, была изгнана».

В конце концов, Агнес не совсем бросила ее. Она оставила ее с этим благословением, и оно было сильным. Неужели так невероятно, что в этой церкви может произойти чудо? Неужели так странно, что сестра все еще защищает ее, даже сейчас?

Может быть. Но она слишком любила Кори, чтобы отпустить его без борьбы. Забота о нем в этой церкви была лучшим, что она когда‑ либо делала. Самый бескорыстный, самый любящий поступок.

Она больше не имеет права проиграть.

– Я люблю тебя, Кори, – прошептала она.

Эти слова не были правдой, пока не ударили в воздух, как спичка, и тогда, не оказалось ничего более правдивого.

Внезапно Бет почувствовала, что Бог – или что‑ то похожее на него – парит в воздухе. Все пространство ее сердца было заполнено любовью к мальчику, которого она держала на руках, и к своей потерянной сестре.

Разве она всегда не подозревала, что тихая, спокойная любовь Агнес была гораздо сильнее, чем ненависть всех пророков, вместе взятых?

Все, что ей нужно было сделать, это представить ее стоящей там.

Агнес.

Впервые за долгое время Бет не боялась.

Она положила свои пылающие руки на бедро Кори, на его гноящуюся рану. Она ни на что не надеялась, и в то же время, – Господи, помоги! – надеялась на нечто большее.

– 41‑

АГНЕС

Но слово Его было в сердце моем, как горящий огонь,

заключённый в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог.

Иеремия 20: 9.

Воскресное утро. Ровно неделя прошла с тех пор, как она сбежала. Агнес открыла глаза в пещере, где они укрылись, чувствуя, что ее время пришло.

«Сегодня я могу потерять пространство молитвы. Действительно могу ».

У неё внутри словно всё обмерло. Она повернулась к свету, льющемуся через вход в пещеру, мягкому и туманному после дождя. Она надеялась пройти испытание до того, как проснутся остальные.

Боже, она никогда так не боялась. Даже стоя у дверей бункера.

«Иеремия Роллинс. Я знаю, как выглядело твоё испытание».

Его захлестнуло дыхание при первом же взгляде на Сару Шайнер.

«Джейкоб Роллинс. И твою проверку я могу угадать».

По слухам, Пророк был жестоким человеком, особенно когда дело касалось его менее послушных жен.

Но для нее самой, как выглядит искушение? Какое яркое, блестящее яблоко повесит Бог на своем запретном дереве?

– Агнес? Куда ты идешь? – Сонный Зик сидел под низким потолком пещеры, крепко обняв Бенни.

– Я должна кое‑ что сделать, – прошептала она ему. – Одна.

Она указала на остальных, все еще спящих на известняковой земле. Дэнни подложил под спину рюкзак, а Матильда вцепилась в ствол винтовки. Макс и Джаз прижимались друг к другу, как это делали Мэри и Фейт.

– Что‑ то секретное? – Он вдруг насторожился. – Можно мне тоже пойти?

Ей очень хотелось взять его с собой. Было что‑ то невыразимо одинокое в том, чтобы встретиться лицом к лицу со своим таинственным Богом.

Но она покачала головой.

– Не в этот раз.

Он с опаской посмотрел на струящийся солнечный свет.

– А что, если снаружи есть красные существа?

Она наклонилась и поцеловала его в макушку.

– Я открою тебе один секрет. Красные существа боятся меня.

Его глаза расширились.

– Как так?

Она подмигнула.

– Я расскажу тебе, как только узнаю.

И тогда Агнес поняла, что, несмотря ни на что, она намерена добиться успеха. Пространство молитвы стало для нее таким же драгоценным, как ее собственная жизнь, ее собственная личная купель чудес, и поэтому она решила, что не потеряет его. Ни за что на свете.

Она выскользнула на цыпочках из узкого входа в пещеру. Крутой склон уходил от их укрытия к грязной земле внизу. Она осторожно спустилась вниз, зная, что может легко сломать ногу с такой высоты, если упадет.

Она ожидала ощутить утреннюю прохладу и морось того, что осталось от вчерашнего дождя. Но она ничего не почувствовала. Даже воздуха. Потому что она была не в грязном ущелье.

Она была в воскресной школе, лицом к пыльной зеленой доске. Уставившись на широкую спину миссис Кинг, как будто никогда и не выходила из дома.

Это реальность? Или, может быть, сон?

Мел взвизгнул, и у нее свело живот. Этот звук был слишком реальным для любого сна.

Она оглянулась, ища глазами пещеру, но там была только стена классной комнаты. С разбитой трубы в потолке капало, и в воздухе пахло гнилыми фруктами.

Рука учительницы воскресной школы быстро двигалась, выводя скорописные буквы. Затем она отступила назад, положив руку на бедро, чтобы рассмотреть свою работу.

«Почему Совершенное Послушание Порождает Совершенную Веру».

Агнес молилась, чтобы миссис Кинг не обернулась, потому что она была мертва, мертва, мертва. Собака напала на нее в церкви, и она умерла от лихорадки. Она не могла стоять здесь и писать мелом.

Агнес открыла глаза.

Миссис Кинг обернулась и хитро усмехнулась.

– Агнес, – холодно сказала она. – Ты опоздала. Садись.

Хихиканье школьниц. Она ошеломленно огляделась в поисках своего обычного места. Оно было впереди, но место Бет рядом было пусто. Пот скапливался у девушки на лбу, пока она пробиралась, стукнувшись бедром об острый угол стола.

– Неуклюжая, – прошипела Магда.

«Но ты тоже мертва. Или заражена».

Тяжесть прошлого была сокрушительно тяжела и прижимала ее к земле. Она опустилась на свое рабочее место… глубже, чем ожидала. Стол был на уровне ее ключиц, совсем как в детстве.

Маленькая, бесполезная и ничтожная.

Будущая жена… и больше никто.

Миссис Кинг скрестила руки на груди. Она никогда не переставала улыбаться своей хитрой улыбкой.

– А теперь достань книги.

Агнес машинально потянулась к сумке с книгами… и она оказалась там, настоящая, прочная и знакомая. Не отрывая взгляда от мертвой женщины, она расстегнула молнию и положила на стол тяжелую книгу. Миссис Кинг яростно зашагала к ней, и, в конце концов, Агнес опустила глаза на то, что, как она предполагала, было ее библией.

Учебник Дэнни.

В панике она с грохотом раскрыла книгу. Та показала седьмую главу: «Этиология юношеского диабета».

Миссис Кинг схватила книгу прежде, чем девушка успела пошевелиться. Она просмотрела страницы.

Что она делала с таким текстом в Ред‑ Крике? О чем она вообще думала, читая медицинские тексты? Это было против законов. Это считалось кощунством.

– Пожалуйста, – пискнула Агнес. – Это ошибка.

– Это, – прорычала Миссис Кинг, – смертный грех.

С невероятной силой учительница воскресной школы разорвала книгу пополам.

– Что это у нее в волосах? – внезапно руки Магды запутались в ее косе, дернув шею назад. Агнес извивалась, пытаясь освободиться. Пальцы Магды сомкнулись вокруг алой ленты, которую Джаз вплела в пряди, и разорвала ее.

Агнес вскрикнула.

Магда попятилась, ухмыляясь и держа в руках ленту и пучки мышиного цвета волос.

– Богохульница, – фыркнула миссис Кинг.

Ночной кошмар. Просто кошмар.

Она застонала, склонив голову к столу.

«Ты больше не в Ред‑ Крике. Ты убежала. Читать книги Чужаков – не грех. Ты видела библиотеку, новый город, ты завела новых друзей…»

Но в глубине души она в это не верила. Она также не могла поверить, что Бог когда‑ либо выделял ее. Внутри, она чувствовала себя опустошенной, холодной.

– Протяни руку, – приказала миссис Кинг.

Хотя каждый нерв в ее теле кричал ей бежать, Агнес положила правую руку на стол. Вокруг нее другие девушки разговаривали, смеясь, как будто ничего не случилось.

Страх скрутил ее желудок, когда миссис Кинг высоко подняла Библию.

– Что такое Бог, Агнес?

– Бог есть любовь.

Удар.

Боль, такая быстрая – и такая знакомая.

– Что такое Бог? – снова спросила миссис Кинг.

Как маленькая девочка, которой она когда‑ то была, Агнес захныкала. Но сейчас она не могла лгать о своей вере. Она не могла сказать своему обвинителю то, что та хотела услышать: что Бог – судья, разрушитель, шепчущий на ухо Пророку.

Миссис Кинг подняла Библию над плечом, готовясь нанести новый удар.

– Связь! – ахнула она в отчаянии. – Нить, которая проходит через все!

Удар.

Она почувствовала, как костяшки ее пальцев поддались, раздался тошнотворный хруст. Она сглотнула, и во рту у нее появился привкус желчи.

– Последний шанс, Агнес. Что. Такое. Бог?

Она не могла вспомнить.

Она знала Бога когда‑ то… она даже верила, что он говорил с ней в человеческом гнезде Гила. Но все это казалось фантастикой.

Пространство молитвы.

Агнес покачнулась на стуле.

Как она могла так быстро забыть о силе, которая защищала ее?

Закрыв глаза, она стала искать его.

– Что ты делаешь? – рявкнула миссис Кинг. – Посмотри на меня, прямо сейчас!

Агнес не обратила на нее внимания.

Сначала она ничего не слышала.

Но, потянувшись к Богу, она вспомнила, что это было испытание, и поняла, что она здесь, чтобы доказать, что Ред‑ Крик не сломил ее, что ее новая вера была сильнее призраков прошлого. Ужас охватил ее изнутри, но она не сдавалась.

Она ухватилась за свою силу. Ее руки горели огнем, более жарким, чем она когда‑ либо чувствовала; тыльные стороны век пылали красным. Ее сердце колотилось в горле, но она не отступила. Она не осмеливалась открыть глаза.

«Думай о Боге широко и глубоко».

– Что такое Бог, Агнес?

Она выкрикнула.

– Он – звук, ведьма ты этакая! Звук в пространстве молитвы. Он – песнь искупления!

Агнес открыла глаза и увидела миссис Кинг и школьниц такими, какими они были на самом деле: рычащей стаей зараженных волков.

– Бог – это звук; песня, которая живет во всем.

Волки с красными глазами, высунув языки, уставились на нее.

Волки. Все это время они были всего лишь больными волками.

– Он поет даже в тебе! – закричала Агнес.

И тогда всё случилось. Самая сильная хватка пространства молитвы, которую она когда‑ либо испытывала. Оно уступило место чувству столь огромному и сильному, что она потеряла ощущение собственного тела, собственной кожи. Теперь она была воздухом, деревьями и этими несчастными зараженными животными. Слои мира отклонились назад, открывая истину.

С огромным приливом радости она поняла Бога так, как никогда раньше, – как текучую, гибкую субстанцию, подобную самому пространству молитвы.

Пророк всегда описывал бородатого человека в небе, но он не был таким. У нее даже не было ощущения, что он мужчина. Ее восприятие Бога было больше похоже на восприятие воды, дыхания или мысли. Что‑ то такое, что можно было бы заарканить, использовать, толкать и растягивать… если бы оно позволило. Нужно просить вежливо, потому что оно опасно. Стихийная и порочная, страстная и старая сущность.

Она посмотрела на небо.

Слава Богу. Небо.

– Агнес! – крикнула Матильда из пещеры, держа ружье за плечом. Все Чужаки стояли позади нее, глядя вниз… и Зик тоже, его лицо было белым от ужаса.

– Агнес, вернись! Сейчас же!

Это было похоже на голос, зовущий из другого мира. Она выдохнула, наблюдая, как ее дыхание клубится и парит в воздухе, все еще влажном от прошедшего дождя.

Она знала, что они должны увидеть: дюжину твердых, как драгоценные камни, волков кружащих вокруг нее, щелкающих челюстями и кроваво‑ красными зубами. Остальные не могли понять, что волки огрызались и рычали от беспокойства, так как им угрожало пространство молитвы.

Она слегка подтолкнула свою силу. Волки завизжали, опускаясь на задние лапы. Ей стало их жалко. Эти существа когда‑ то были сделаны из меха, хрящей и костей, но Петра заменила все это блеском цвета рубинов.

Матильда резко взвела курок винтовки.

– Не надо! – крикнула Агнес. – Ты не должна причинять им боль.

– Агнес! – крикнул Дэнни с высоты пещеры. – Это безумие! Вернись сюда.

– Смотри, Дэнни. Просто смотри.

Она сделала шаг вперед, и дрожащие животные отступили назад. Они двигались одновременно и все вместе. Агнес сделала ещё шаг и ещё, и вскоре волки заскулили, их хрустальная шкура ощетинилась. А потом они убежали.

Агнес вспотела от жара. Ее правая рука пульсировала, костяшки пальцев были сломаны. Алая лента свободно свисала с распущенной косы.

Внезапно она поняла, почему красные существа боятся ее.

«Я – противоядие. Я – лекарство».

– Да! – воскликнул Зик. – Я же говорил тебе, что она в безопасности! Демоны не могут причинить вреда праведникам!

Она улыбнулась, потому что впервые почувствовала себя праведной. И не просто праведной… могущественной.

Матильда попыталась схватить его.

– Зик, не надо!

Но он уже мчался вниз по склону.

Он побежал к Агнес и волкам, сжимая инсулиновый холодильник подмышкой; его вера в сестру сияла, как маяк.

Мысли Агнес были ясны, а счастье – полным. Волки отступили, и пространство молитвы осталось с ней. Еще мгновение – и она окажется в объятиях брата. Агнес радостно рассмеялась.

Иезекииль уже почти добрался до нее, когда споткнулся о скользкий от грязи камень.

Он растянулся на земле. Холодильник вылетел из его рук, перевернувшись в воздухе.

«Нет! »

Он ударился о землю под самым неудачным углом и отскочил в воздух. Он падал со скалы на землю, и Агнес ничего не могла сделать, чтобы остановить его.

В ужасе она зажала рот руками, забыв о боли в раздавленных суставах. Пластиковая защелка открылась. Еще более ужасным был безошибочно узнаваемый звук этих хрустальных пузырьков, разбивающихся на множество осколков стекла.

Краем глаза она заметила бегущего к ней Дэнни. Бегущего быстро.

Она прошла испытание. Пространство молитвы не покинуло ее.

Но лекарство Иезекииля…

Его больше не было.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒