Дорогие читатели, вы прочитали большую половину романа «БИНДИ», но это еще не конец! Продолжение ищите в интернет-магазине «ПРИЗРАЧНЫЕ МИРЫ». 2 страница

Алистер смущенно улыбается, скрестив руки перед собой. Он складывает губы в трубочку, прячет глаза под веками, капитально над чем-то задумавшись. Естественно, я не стану говорить Карану о том, что основатель будущего филиала заинтересован в хорошей репутации выгодного партнера, но на это государство ему, в принципе, плевать. Я старался объяснить Лео Моска, что в Индию приезжать работать нужно с чистым сердцем, а не только с жаждой получить больше нулей на банковских счетах. Мы с Лукасом, мягко говоря, не были в восторге от моего нынешнего компаньона, но совет директоров настоял.

- Очки, Каран? – желая перевести тему, спрашиваю с нескрываемым изумлением. – Помнится, ты хвастался своим «орлиным зрением»!

Индиец покачивает пальцем и кивает головой, хохоча над тем, что я не позабыл о тех днях.

- Представляешь, как все меняется? А-а-а!.. – Он машет рукой и приступает к чтению меню, приговаривая: − Пасть времени сжует всех…*7*

Сингх обращается с просьбой к ожидающему официанту:

- Брат, будь добр, попроси приготовить мне картофель по-бомбейски и принеси нам два графина летнего чая с базиликом. – Каран поворачивается ко мне и Алистеру, осматривая заказанные нами блюда. – Мне кажется, для острой еды напитков пока что маловато.

Шеридан энергично кивает, запивая ласси кусочки жареной курицы с карри.

- О, да! – периодически открывая рот и глубоко дыша, ирландец тычет в свою тарелку пальцем. – Я знаю, что вы привыкли к пряностям, но мой желудок протестует. Это очень… - Он не договаривает, потому что осушает свой бокал. – Так значит, вы, Каран, вегетарианец, да?

За столом наступает неожиданная тишина, поэтому Шеридан спешит объясниться:

- Прежде чем приехать в Индию, я изучал подробно вашу страну – тогда же я узнал, что больше восьмидесяти процентов индийцев – вегетарианцы. И так как вы фигурируете в качестве нашего гида, я бы хотел больше о вас узнать.

Учтивая речь ирландца заставила меня тоже обратиться в слух. На самом деле, я заметил, что подобная деликатность моего подельника произвела на Карана эффект. Он дарит Алистеру сердечную улыбку. Хотя я и не представляю, как Каран может обидеться на что-либо.

- Все в порядке, - приятель соединяет ладони, боковыми ребрами прижимая их к груди; не знаю, почему как раз сейчас замечаю священный знак на его лбу – тилаку. – Да, все так, как вы сказали. С одной только поправкой: мы – лакто-вегетарианцы. То есть, принимаем в пищу молочные продукты. Для нас это не только система питания, но и философское восприятие жизни.

А в дальнейшем мы говорим о многом. К примеру, о том, как некоторые индийцы перестали быть вегетарианцами лишь с приходом Моголов из Персии. Внесли свою лепту и португальцы, правившие в Гоа, и британские колонизаторы. Однако, невзирая на то, что в течение многих веков Индия находилась под властью людей, питающихся мясом, огромное число индийцев по-прежнему являются строгими вегетарианцами.

Мы говорим о традициях, которые беспрекословно соблюдаются лишь в деревнях и селах. Замужняя женщина, вышедшая на улицу без синдура*8* в проборе волос где-нибудь в Дхарнаи, обречена на вечный позор. В больших городах же синдур, бинди и остальное – лишь часть макияжа нынешней индианки. А современная здешняя мода – это смесь джинсов и легких, струящихся тканей. Мужчины перестали одеваться только в дхоти*9* и шервани. *10* Влияние западной культуры заставило их преобразиться с помощью классических костюмов и другой стильной одежды, которую изобрели в Европе. Другими словами, не что иное, как это поможет компании «BL» с успехом ворваться на индийский рынок.

ГЛАВА 3

{Дейл}

Официант Мукеш поставил перед Караном глубокую тарелку с картошкой по-бомбейски. Незадолго до того, как забрали пустую посуду со стола, подали чай с базиликом. Удивительно, но он оказался весьма приятным на вкус. Я пробовал несколько лет назад что-то похожее, но только в зимнем варианте – в горячем виде. Мукеш в очередной раз желает приятного аппетита и плодотворной беседы, а после поясного поклона уходит встречать новых гостей.

Каран утоляет голод, а Алистер все-таки осмеливается поставить в теме о варнах точку над i. Он для начала ловит мой взгляд, как будто ищет ответа, стоит ли? Но я в тот момент и не понимал, о чем именно он хочет начать разговор.

- Может, мне следует любопытствовать, но я не могу сдержаться. – Подражая Сингху, Шеридан держит красноречивую паузу, прежде чем продолжить. – Что насчет варн в Индии? Все настолько серьезно? Я, если откровенно, когда был в поисках материала о вашей стране, почему-то не акцентировал внимание на неравенстве индийского социума.

Каран спокойно отнесся к вопросу Алистера, хотя я полагал, что такие вопросы индийцев приводят в замешательство. Гид пережевывает пищу, а, закончив, оставляет по краям миски нож и вилку.

- Бесспорно, данная проблема волнует многих. Иностранцев, как ни странно, тоже. И я вас понимаю. – Каран поправляет на переносице очки в тонкой черной оправе. – Многие западные республики считают кастеизм пережитком прошлого, но нужно не забывать, что система каст существует и в Тибете, Непале, на Шри-Ланке и даже в Бали. Я не утверждаю, что это хорошо, но благодаря такому порядку каждый знает свое место…

Явно с ним не согласный, я берусь перебить Карана и выразить свое мнение на этот счет.

- Погоди-погоди, - обернув одну ладонь вокруг основания стакана, я жестикулирую другой рукой. – О чем ты говоришь? А как же представители высших варн, работающие официантами? Как же «неприкасаемые», становящиеся мэрами городов, звездами Болливуда? Не будем и забывать о том, что в маленьких селах шудрам и «неприкасаемым» до сих пор нельзя заходить в храмы, магазины, - берусь загибать пальцы, - рынки, места общественного питания. Только потому, что они собирают мусор на улицах? Только потому, что они занимаются рыболовством, чтобы выжить? Шудры и «неприкасаемые» у вас занимаются зачастую самой грязной и тяжелой работой. Большинство из них живут за гранью нищеты. Им приходится существовать в своих отдельных гетто либо за чертой населенных пунктов!

Каран остается таким же уравновешенным. Меня это порядком бесит. Я замолкаю и отпиваю немного чая. Нанятый помощник беззлобно посмеивается, но его смех больше похож на скрип костра.

- О-о, Дейл я и понятия не имел о твоих познаниях!..

В это мгновение я вспоминаю о {моей} Майе, которая и рассказала мне о задачах, что стоят перед их правительством. Я сглатываю, поскольку мысли о ней причиняют боль. Все еще.

- Да… Один человек… просветил меня.

- Мне сложно не согласиться с тобой, - Каран сосредоточен, его глаза не бегают. Он не боится проиграть спор. – Индийская молодежь делает все зависящее, чтобы устранить полностью кастовую дискриминацию. Мы ведь – демократическая страна. Законы о предоставлении льгот низшим слоям нашего окружения подписаны, и они исправно исполняются. Существуют квоты для поступления в высшие учебные заведения и занятия должностей в муниципальных органах. – Он накалывает на вилку кусок запеченного помидора и бросает его в рот. – Давай отталкиваться от правды – в индийских мегаполисах больше ни по профессии, ни, по одежде, ни, преимущественно, даже по фамилии больше нельзя определить, к какой варне относится человек. А скажи любому иностранцу местный житель о свой варне, тот ничего и не поймет. Для нас это все уже не так важно, как для наших предков. Тем более, воздействие Европы на Индию…

Алистер следит за беседой, набирающей обороты, как за шариком в пинг-понге – он поворачивает голову то ко мне, то к Карану. Вероятно, ему интересно, кто кого «переиграет». В таком случае я опять ловлю воображаемый мяч, прерывая речь оппонента.

- Но ты же не станешь отрицать, что член какой-то определенной высшей касты для своего ребенка ищет надлежащую пару?

Мой вопрос слегка выбивает из колеи невозмутимого собеседника. Он пару секунд размышляет над ответом, а потом приглушенно хохочет, приставив кулак ко рту.

- Дейл! Ну, Дейл! Дорогой, давай мы еще перейдем к обсуждению свадебных и предсвадебных традиций, когда мать жениха ищет сыну невесту с помощью объявлений в газете!..

Я вторю ему и не сдерживаю улыбки – просто в знак вежливости. Но мы можем бесконечно маскировать мировые трудности под смехом. Ничего в итоге не изменится, если кто-то обсудит важную для человечества вещь, а спустя несколько минут забудет о ней.

Нашему увлекательному для Шеридана диалогу не суждено быть пролонгированным, оттого что у столика оказывается обходительный директор отеля, с которым сегодня днем мы с Алистером познакомились. Сейчас помимо официального черного костюма, у него на голове – бардовый тюрбан, а на лбу красуется белая метка.

- Господа, − директор свидетельствует свое почтение легким поклоном, сведенными вместе ладонями и разведенными в стороны локтями. С несколько секунд он остается в таком положении, затем выпрямляется и достает из внутреннего кармана пиджака белоснежный конверт. – Прошу прощения, что помешал, но я был вынужден. – Мужчина в возрасте оставляет конверт на краю стола, возле моей руки.

Я смотрю на него и поднимаю глаза обратно к гендиректору.

- А что это?

- Господин, среди обеспеченных людей Дели быстро проходит молва о значимых туристах, удостоивших своим визитом нашу столицу, - басит главный среди работников «Лилы», вдаваясь в подробности. – Таковыми являетесь и вы, не больше и не меньше. – Я могу видеть вершину его тюрбана, когда он считает нужным вновь сложить руки как для молитвы и отвесить поклон. – На почту «The Leela Palace» пришло много предложений, когда стало известно, что вы остановились именно у нас. Администратор распечатал все приглашения, они предоставлены в этом конверте. Вы, разумеется, можете посетить всех или выбрать какую-то конкретную весьма уважаемую в Индии семью. Однако если вы позволите, - Мужчина бросает взгляд поочередно на меня и на Шеридана, - я дам совет?

Я, как и Алистер, несколько растерян. Мы смотрим друг на друга, затем – на Карана и потом – на гендиректора.

- Не очень понимаю, о чем речь, - начинает бормотание ирландец, - но да, конечно. Вам слово!

Ни один мускул, ни одна мышца на квадратном гладко выбритом лице руководителя «Лилы» не дергается.

- Благодарю. Господин Нил Кришна Ранджит Уардас сочтет за честь устроить для вас прием в своем доме. Мистер Уардас в курсе, зачем в первую очередь вы пожаловали в Нью-Дели, и у него есть деловое предложение, которым, он уверен, вы заинтересуетесь.

Я почему-то бессловесно обращаюсь за помощью к Карану. Он, завидев мой оторопелый взор и вскинутые брови, выражает искреннюю благодарность гендиректору отеля на хинди – кое-что из слов я понимаю. Я привстаю и пожимаю руку мужчине, выделившему время, чтобы самолично довести до нашего сведения ценные сведения. Алистер, к счастью, копирует мой жест уважения. А когда гендиректор прощается, и мы усаживаемся на места, возникает новая дилемма – какое решение будет правильным? Каран развеивает все сомнения одной фразой. Он наклоняется над столом и, посмотрев попеременно на Шеридана и н а меня, говорит:

- Я бы не стал рассматривать другие предложения. Нил Уардас – крупный бизнесмен, лучший из лучших. И если он хочет вложиться в вашу компанию, - дежурная недолгая пауза, - значит – вы воистину счастливчики.

Он расправляет спину и продолжает трапезу с довольным выражением лица. Я, ощущая привкус первой победы, улыбаюсь Алистеру. В серых глазах моего партнера читается азарт. Он уже давно готов взяться за дело, его только нужно подвести к стартовой полосе и дать необходимую команду. Вообще, если бы не глупые проделки Шеридана в прошлом, у него, возможно, было бы больше поклонников. На худой конец, мне не стыдно признать, что Алистер – достойный соперник.

- Я был невообразимо воодушевлен идеей строить бизнес в Индии, - говорит ирландец, потирая указательным пальцем лоб и глядя куда-то вдаль. – Наверняка потому моя презентация в Риме показалась совету директоров в «БиЭл» такой… исключительной. Но пробыв в Нью-Дели меньше суток, я уверен, что нам будет нелегко. А мне с Дейлом придется пробыть здесь, по меньшей мере, две недели…

- В случае удачных продаж акций, - тороплюсь поправить его я и окончательно испортить Алистеру настроение, - намного-намного больше.

Шеридан в шутку стонет, подняв голову и посмотрев в потолок. В действительности, я полагаю, что он не забавляется. Хм, ну это не мне точно взбрело в голову приволочь его сюда…

Сингх вскидывает правую руку вверх с поднятым указательным пальцем и дожидается, пока к нам не подходит официант. По-видимому, Мукеш занят другой работой, поэтому счет мы просим у другого парня. Когда тот отправляется за чеком, двое его помощников принимаются убирать стол.

- Не беспокойтесь, – Каран подбадривающе улыбается ирландцу. – Все будет в порядке. Если появятся вопросы, смело обращайтесь ко мне. – Налив из графина в свой стакан еще немного чая, гид выпивает содержимое. Он миролюбиво смеется. – Хотя думаю с обширными познаниями Дейла об Индии вам, мистер Шеридан, не понадобится моя помощь.

Алистер улыбается, но как-то грустно. Углубляется в свои мысли, из которых его вырывает Каран.

- При любых условиях, придерживайтесь просто главного правила в чужой стране: «Среди птиц живешь – по-птичьи и говори». *11*

Алистер радуется больше меня, когда следующим вечером мы добираемся до требуемого пункта на престижном [Bentley]. И хоть трансфер из аэропорта не был соблюден, на этот раз гостиничные услуги выполнены идеально. «Лила», что очень удобно, отдает в полное распоряжение персонального водителя. Он обязан по контракту повсюду нас с Шериданом сопровождать, ожидать необходимое время и гарантировать нам с Алистером полную безопасность. Водителя зовут Серадж, он в превосходстве знает английский язык. Заговаривает тогда, когда у него о чем-то спросить. Моего коллегу это устраивает, а я чуть-чуть скучаю по Ананду, который любит поболтать. Пускай и акцент у того очевиднее, все равно с ним поездка была более занимательной.

На коленях у меня лежит портфель с бумагами, и мне лучше сконцентрироваться на них. Беседа в доме миллионера пойдет не только о наших впечатлениях от Индии, но и о важных делах. Я не планирую что-то сегодня подписывать, и все-таки взял документы с собой на всякий случай.

Да, Алистер настоял.

Мне бы хотелось, дабы мистер Уардас оценил компанию «БиЭл» по достоинству. Неутомимые умы, которых оплачивают Лукас и Лео, стремятся возвысить марку часов. Марку, что является новинкой в структуре товарно-денежных отношений. От этого никто и не отнекивается. Но у компании хорошие прогнозы и большие шансы сделать свое имя таким же знаменитым, как «Omega» или «Rolex».

[Bentley] останавливается у высоких и необычных металлических ворот с коваными элементами и позолотой. Газон перед возвышенным забором отлично освещен, поэтому видна каждая мелочь. Ворота автоматически открываются, и наш автомобиль плавно проезжает во двор. Тот оказывается намного красивее, чем участок перед непосредственно основным пространством. Напротив гигантского белого дома установлен фонтан с ангелами, как бы, выливающими воду из кувшинов. Между ними – разукрашенная статуя Кришны – одного из форм Богов в индуизме. На красивую скульптуру надето множество цветочных венков. Я, в общем-то, готов к тому, что и нам они этим вечером достанутся.

Сад по правую и левую стороны оснащен наземными светодиодными светильниками, что создает экстерьерную ландшафтную композицию. Мной не остается не замеченным, как во двор въехала еще одна машина. Такая тачка никогда не остается без внимания – это элитный английский супер-кар [ Aston Martin ].

Неизмеримое количество слуг, одетых в одинаковые серые штаны и рубахи, буквально выскочило из дома, чтобы встретить гостей. Правда, я не понимаю, кого еще ждет Нил? Вслед за прислугой грациозно вышли, судя по всему, хозяева четырехэтажного особняка – немолодые мужчина и женщина. Они оба традиционно наряжены. Даже сидя в машине, я могу видеть в проборе волос у жены хозяина красную линию синдура. У обоих бардовые объемные точки между бровей. Супруги стоят близко друг к другу и сверкающе улыбаются. К нашему авто и к «Астону» быстрым шагом надвигается охрана. Выглядят телохранители важно в первоклассных костюмах и с коммуникационными наушниками в ушах.

Двери [Bentley] распахиваются, мы с Алистером выходим из салона единогласно. Я краем глаза замечаю, что он, как и я, застегивает среднюю пуговицу своего пиджака. Как по команде, мы начинаем движения в направлении господ дома.

Но даю осечку я.

Двери «Астона» открываются. Все было прекрасно до того момента, как из спортивной машины не вышел молодой человек, а за ним с пассажирского места выпорхнула изящная брюнетка.

Я ее знаю, хоть она на меня не смотрит. Я вижу ее профиль, и мне этого достаточно. Я помню эти шикарные длинные волосы, тонкую фигуру. Обойдя автомобиль спереди, она вдруг поворачивает голову назад. Ровно, как и Алистер. Компаньон просит пошевелиться, а девушка, приехавшая не одна, замирает, подобно мне. Я изучаю долгим взглядом смуглую кожу ее невероятного лица, тону во взгляде бездонных карих глаз. Я не смог бы их забыть, как бы ни хотел.

А я хотел.

Спускаюсь взором вниз. Я бы однозначно оценил великолепие ее двухцветного сари, украшенного вышивкой… Но не могу ничего поделать с тем, как сильно хмурюсь при виде тонкой ниточке бус, свисающей с ее нежной шеи.

Нет, Майя. Нет.

Три года остались позади. Ты помнишь, как нас с тобой затащили на свадьбу незнакомых людей? Помнишь, как жених надел невесте в конце обряда бракосочетания священное ожерелье из золотистого и черного бисера с кулоном из алмазов? Ты назвала его мангалсутрой, я ничего не запамятовал. Ты назвала это обязательным элементом свадебной церемонии. Ты сказала: «…Это как обручальные кольца для европейцев».

И вот теперь какой-то парень кладет тебе на спину руку, подталкивая вперед. А на грудь тебе ниспадает мангалсутра.

Открытое удивление Майи невозможно скрыть. И то, что она фактически застыла посреди двора, ни на кого не реагируя, − тоже. Кажется, будто больше никого, кроме меня, для нее не существует. Если бы ей только знать, что в эти драгоценные и одновременно страдальческие мгновения творится с моим сердцем…

Я беспокоюсь о ней. Беспокоюсь о том, чтобы у нее не было проблем. Поэтому беру себя в руки, делаю глубокий вдох, отвожу от Майи с превеликим трудом глаза и возобновляю движение.

Каждый долбанный шаг отзывается болью во всем теле, потому что все, о чем я могу думать – это о состоявшемся замужестве девушки, которую люблю.

------------------------

*1*− Варны – это термин, обозначающий четыре основных сословия древнеиндийского общества:

Брахманы — жрецы, учёные, подвижники.

Кшатрии — воины, правители.

Вайшьи — земледельцы, ремесленники, торговцы

Шудры — слуги, наёмные рабочие.

[!!! «Неприкасаемые» не входят в систему четырёх варн. Они считаются способными осквернять членов более высоких каст, особенно брахманов. ]

*2*− Тилака – это священный знак, который последователи индуизма наносят глиной, пеплом, сандаловой пастой или другим веществом на лоб и другие части тела.

*3* − Сьюты – это номера повышенной комфортности и улучшенной планировки.

*4* − Тикка-масала – это блюдо индийской кухни, кусочки (тикка) жареной курицы с карри в сочном соусе красного или оранжевого цвета на основе помидоров. Соус, как правило, кремовый, слегка пряный.

*5* − Ласси – это популярный индийский напиток пенджабского происхождения. Приготовляется на основе йогурта с добавлением воды, соли, сахара, специй, фруктов и льда путём быстрого взбивания. Широко распространён в северной Индии и Пакистане, где используется как освежающий напиток в жаркое время года. Пьют ласси также c мякотью манго или других фруктов, сливками и мороженым.

*6* − Сэр Ахмед Салма́ н Ру́ шди — британский писатель индийского происхождения.

*7* и *11* − индийские поговорки.

*8* − Синдур – это красный порошок, который наносят себе на пробор замужние индианки-хинду. В наше время есть и жидкие варианты синдура, которые внешне похожи на тюбики с тушью для ресниц.

*9* − Дхоти – это традиционный вид мужской одежды, распространённый в Южной и Юго-Восточной Азии, в частности в Индии. Представляет собой прямоугольную полосу ткани длиной 2-5 метров, обёртываемую вокруг ног и бёдер с пропусканием одного конца между ног.

*10* − Шервани — длинное мужское полупальто или пиджак. Традиционно такая одежда ассоциируется с аристократией из Индии. Шьется из плотной костюмной ткани.

ГЛАВА 4

{Дейл}

Почти дюжина слуг, кланяясь, провожает нас в воистину величественный особняк. Фасад украшен огнями. Я читал, что по легенде, богиня благосостояния Лакшми время от времени спускается на землю, чтобы посетить самые красивые и светлые дома, приносит в них благополучие и счастье.

Знаю, вместе с мужем Майя идет позади. Ее супруг разговаривает на хинди с одним из «подданных» этой семьи. Как такое могло произойти? Таких случайностей попросту не бывает. Я не знаю фамилии Майи. Я не знал никого из ее родни, кроме кузена Массуда. Как так вышло, что сегодня, как гостя, меня принимает ее… кто? Свекр? Отец?

Преодолев широкую, но невысокую крылечную лестницу приходится встать напротив хозяев дома. Сначала я, а потом Алистер здороваемся с помощью рукопожатия с господином Уардасом. Затем, как того требует многовековой обычай, прикладываю к сердцу левую и, вытянув правую, дотрагиваясь ею ног жены Нила. Так же после меня поступает и Алистер.

- Дорогие гости! – мистер Уардас взмахнул широко рукой в сторону главных раскрытых дверей. – Пожалуйста, проходите внутрь!

Его молчаливая жена только улыбается нам и легко кивает головой. Отходит в сторону и тоже приглашает войти. За спиной я слышу голос Нила и то, как он по-английски обращается к Майе:

- Как же я счастлив тебя видеть, дочка. – Звук хлопков по спине подсказывает, что мужчина обнимается с избранником девушки.

Значит, она все-таки его дочь… Я не подозревал, что предполагаемый инвестор совместит наш прием с родственной встречей.

- Джей! Все хорошо? – интонация Нила становится более громкой, когда он говорит с зятем. – Твои родители скоро приедут?

- Папа уже почти закончил все дела на сегодня, где-то через полчаса будут здесь.

Заходя в холл, стены которого украшены золотыми обоями, я думаю о том, что этот по размеру царский дворец уже кажется мне карликовым из-за напряжения. Если соберется вся семья, станет только хуже. Я не знаю, я просто не представляю, как переживу этот вечер.

В гостиной гигантских габаритов соединены два интерьерных духа: восточный и европейский. Например, несколько одинаковых диванов синего цвета со специфическими узорами на обивке расположены вокруг маленького стола с фигурными ножками и с каемкой, подобно красивой скатерти. На журнальном столике стоит высокая хрустальная ваза, в которой радуют глаз и обоняние разнообразие цветов и запахов. Букет отличается особым великолепием. Впрочем, как и картины, которыми увешаны здешние стены. Это – работы мастеров всевозможных эпох. От Караваджо до Густава Климта. От Диего Веласкеса до Эдварда Хоппера. От Амедео Модильяни до Ирувана Карунакарана… Последний – индийский художник, пишущий реалистичные картины о местных деревнях. И, невзирая на старания мамы сделать меня более образованным в живописи, я бы ни за что не узнал произведения индийского мастера, не подпишись я когда-то на блог американца, влюбленного в Болливуд. Оттуда и столько познаний. Возможность быть своим среди чужих, понимать незнакомую тебе жизнь… и знать творения здешних художников.

Миниатюрный стол заполнен также стеклянными тарелками с множественными угощениями. Когда все проходят в гостиную, а слуги занимают свои места, владелец особняка представляет вначале нам с Алистером свою жену.

- Господа, это моя дорогая супруга, - он встает рядом с ней и целует ей руку − совсем по-европейски.

Я наслышан о том, что в Дели люди раскрепостились, а давние традиции не имеют почти ни для кого значения. Однако распашные французские двери, которые слегка открыты и которые ведут в совершенно, как я успел заметить, светлую комнату, подтверждают то, что в этой семье живут верующие люди. Заметно, что в центре помещения стоит алтарь, украшенный лепестками цветов, сладостями, ароматическими свечами. Сама фигура наряжена в гирлянды из оранжевых цветов. Но отсюда не увидеть, какой образ Бога они выбрали для семейного «жертвенника». Я примечаю только кроваво-красную накидку на Мурти. *1*

Алистер вслед за мной торопится опять припасть к ногам женщины, одетой в выразительное платье, цвета которого смешались в калейдоскоп красок. Она вся увешана золотом, на каждом пальце ее рук – бриллиантовые кольца. Подвеска из драгоценностей в проборе волос жены хозяина тоже привлекает внимание. Волосы у нее скромно собраны в пучок, но украшение на голове заинтересовывает больше из-за блеска всякого рода камней в нем.

- Добро пожаловать в наш дом, - говорит с благоговением она, когда мы с Алистером поочередности выпрямляемся перед ней. – Меня зовут Амрита.

Шеридан презентует себя первым; когда я произношу свое имя, то невольно запинаюсь, поймав встревоженный взгляд Майи. Та с мужем стоит в нескольких шагах от приблизившегося к нам Нила. Он отходит немного назад и показывает левой рукою на свою дочь и ее спутника. Они медленно подходят к нему, и Нил обнимает зятя за плечи.

- Уважаемые гости, хочу вас познакомить со своей любимой и единственной дочерью Майей, - он тепло улыбается ей и, дождавшись ответной улыбки, продолжает: - А это ненаглядный зять, Джей-Джаеш. Майя и Джей поженились всего три месяца назад, так что они, − Нил смеется, − пока что молодожены.

Вместе с ним задорно хихикает Амрита. Слуги несут в столовую, которая находится за дверями позади новоиспеченной ячейки общества, огромные подносы с бесчисленным количеством яств. Я не могу смотреть вперед, поэтому опускаю глаза вниз. Ковер под ногами такой мягкий… в Индии принято снимать обувь перед входом в дом, что мы и сделали. Стопы действительно лишаются напряжения, когда нежный ворох касается их. Хоть на несколько часов можно забыть о дерби – самые лучшие и удобные мужские туфли делаются некомфортными, если носить их постоянно. А мое положение это обязывает.

Пока я думаю об этой ерунде, пропуская дежурные взаимные комплименты и любезные слова Алистера хозяевам об их доме, натыкаюсь взглядом на восхитительные ножки Майи. На самом деле, из-за длинного сари видны только пальцы. На средних пальцах я могу видеть парные серебряные кольца. Вверх поднимаются переливающаяся вереница аметистов в сочетании с агатами, с помощью которой, по всей вероятности, браслет на щиколотке соединен с кольцами. Мне бы хотелось приподнять полы сари Майи, осмотреть ее тонкие ножки внимательнее, поцеловать их…

- Спасибо, сынок! – радостно восклицает Амрита на все хвалебные речи Алистера.

Она по-матерински касается его волос рукой и взъерошивает их, одарив задушевной улыбкой. Вместе с мужем Амрита приглашает всех занять места на роскошных диванах. Мы дружно присаживаемся, и тогда Нил предлагает угоститься закусками с журнального столика. Я, вторя Алистеру, протягиваю руку вперед. Лучше бы этого не делал, потому что, будто бы получаю электрический разряд, когда совершенно случайно моя ладонь соприкасается с ладонью Майи. Глаза стремительно поднимаются вверх. Наши взгляды сталкиваются, от этого у меня перехватывает дыхание. Майя отводит свои безумно красивые глаза, но только для того, чтобы через мгновение посмотреть на меня вновь.

Она все помнит. Она помнит, как мы тайком целовались. Как я «похищал» ее из дома тети. Как кузен Майи, Массуд устраивал для нас секретные рандеву. Нам было отведено слишком мало времени. Слишком мало. Жестокая реальность ударила по голове с оглушительной болью. Не знаю, как сложилась бы ее и моя судьба, если бы Майя доверилась мне. Но она решила разорвать нашу связь и бесследно пропасть. Заявила, что я был ей интересен лишь потому, что являюсь европейцем. А из-за того, что долгие годы своей недолгой жизни провела в Лондоне, привыкла к деятельности, интересам и убеждениям западного человека. Она, грубо говоря, послала меня. Массуд же поддержал решение Майи. Да, тогда ей еще не было восемнадцати. И, честно говоря, мне самому неизвестно, что я смог бы придумать три года назад, чтобы забрать ее с собой. Но я хотел. В те дни для меня этого было достаточно.

Спустя парочку месяцев Майя снова вернулась в Лондон, поступила в колледж. Я знаю, Массуд мне рассказывал. По видимости, именно скорое замужество заставило ее возвратиться на Родину. Я помню те слова, которые Майя говорила мне. Помню те мысли, которыми она со мной делилась.

Она не хотела замуж. И, быть может, я все выдумываю, но в ее светло-шоколадном взгляде, помимо воспоминаний и оставшихся ко мне чувств, заметил просьбу о помощи. Возможно, Майя не хотела обнажать эту часть своих раздумий передо мной. Но я не слепой − она не кажется счастливой с мужем. Хватило и пяти минут, дабы понять это. Ее заставили принять предложение, это было запланировано Нилом и Амритой с тех самых пор, как Майя только родилась. Они все предугадали: свадьбу, покорность дочери, успешность жениха.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒