СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Ю п и т е р, М е р к у р и й.

М е р к у р и й. Что стряслось, Юпитер? Я думал, вы выйдете из этой комнаты, как выходили из многих других; с триумфом и славой, а вместо того за дверь выбегает Алкмена и, ничуть не смущенная, продолжает даже за порогом поучать вас?!

Ю п и т е р. Да уж, смутить ее трудненько.

М е р к у р и й. А что за вертикальная складка у вас между бровями? Это признак гнева? Или тень угрозы, которую вы несете человечеству?

Ю п и т е р. Какая складка?.. Это морщина.

М е р к у р и й. У Юпитера не может быть морщин. Просто у вас, наверное, остался отпечаток от кожи Амфитриона.

Ю п и т е р. Ошибаешься, Меркурий, это моя собственная морщина, и я теперь знаю, откуда они берутся у людей - эти морщины, приводившие нас в такое недоумение. Их накладывает познание или наслаждение.

М е р к у р и й. У вас утомленный вид, Юпитер, вы даже немного ссутулились.

Ю п и т е р. А ты думаешь, носить морщину легко?!

М е р к у р и й. Испытываете ли вы хотя бы то блаженное изнеможение, которым завершается у людей любовь?

Ю п и т е р. Мне думается, я испытываю любовь.

М е р к у р и й. Вы испытываете ее довольно часто - это общеизвестно.

Ю п и т е р. Впервые я сжимал в объятиях смертную женщину и не прозрел ее суть и не проник в ее мысли... Так я познал ее...

М е р к у р и й. О чем же вы думали в тот момент?

Ю п и т е р. Я не думал, - я просто стал Амфитрионом. Алкмена одержала надо мной победу. Всю ночь, от заката до восхода солнца, я был только ее мужем и никем иным. Утром, едва мне представился случай, я принялся объяснять ей тайну мироздания. Я молол перед этой женщиной какую-то скучную прописную ерунду, а вот теперь, перед тобой, у меня наконец развязался мой божественный язык! Ну давай, я хоть тебе объясню тайну мироздания, хочешь?

М е р к у р и й. Ой, не надо! По мне, так лучше уж создайте еще одну вселенную. Только не объясняйте!

Ю п и т е р. Меркурий, боги абсолютно превратно судили о человечестве! Мы-то думали, что люди - жалкая карикатура на богов. Нам так смешно было смотреть, как они изображают из себя царей природы, что мы даже внушили им мысль о конфликте между ними и нами. Какого труда стоило всучить им огонь именно так, чтобы они вообразили себя похитителями божественного огня! Сколько я старался, пока не украсил извилинами неблагодарные мозги людей, чтобы они смогли изобрести ткачество, зубчатое колесо, оливковое масло, - и притом были бы уверены, что вырвали все это у богов силой! Ну так вот: такой конфликт существует в действительности, и я же первый пал его жертвой...

М е р к у р и й. По-моему, вы просто паникуете, Юпитер...

Ю п и т е р. Ничего я не паникую! Алкмена, милая, нежная Алкмена, тверда как гранит, и все наши законы бессильны перед нею. Уж если и есть на свете Прометей, так это как раз она.

М е р к у р и й. Просто Алкмена лишена воображения. Ведь именно пламенное воображение делает человека игрушкой в руках богов.

Ю п и т е р. Алкмена совсем из другого терта. Она нечувствительна к показному блеску, вообще к любой видимости. Да, она лишена воображения и, скорее всего, даже не очень умна. Но есть в Алкмене та недоступная, непознаваемая умеренность, что оборачивается человеческой беспредельностью. Жизнь Алкмены - это призма, в которой общее достояние людей и богов - любовь, отвага, страсти - преломляется в истинно человеческие черты: постоянство, важность, преданность, и перед ними все наше могущество идет прахом. Она единственная женщина, которая мила мне, будь она даже закутана в покрывала с головы до ног, ее отсутствие ощущается как присутствие, ее заботы так же радостны, как забавы. 3автракать наедине с ней - пусть даже ранним утром, не выспавшись, - передавать ей соль, мед, пряности, горячащие ее кровь, дотрагиваться до ее руки, да что я! - до ее тарелки, до ее ложки! - вот что мне нужно отныне. Короче говоря, я люблю ее, Меркурий, и я объявляю тебе, что ее сын будет моим любимейшим сыном.

М е р к у р и й. Вселенная уже оповещена об этом.

Ю п и т е р. Что мне вселенная! На земле, надеюсь, никто еще не знает об этом событии?

М е р к у р и й. А как же! Все, у кoгo есть уши, поставлены в известность о том, что нынче Юпитер удостоит своей любовью Алкмену. Все, у кoгo только имеется язык, пересказывают сию новость соседу. Я разгласил ее на самой заре!

Ю п и т е р. Ты меня предал! Несчастная Алкмена!

М е р к у р и й. Но позвольте, я действовал так же, как всегда. Иначе это была бы первая ваша любовная связь, утаенная от мира. Вспомните, ведь вы не имеете права скрывать свои любовные подвиги.

Ю п и т е р. О чем же именно ты объявил? О том, как я вчера вечером обернулся Амфитрионом?

М е р к у р и й. Фи, за кoгo вы меня принимаете?! Нет-нет, такая малобожественная уловка была бы дурно истолкована людьми. Но ваше намерение провести еще одну ночь в объятиях Алкмены буквально распирало все стены дворца, а потому я и объявил, что Алкмена примет Юпитера следующей ночью.

Ю п и т е р. И кoгo же ты посвятил в это дело?

М е р к у р и й. Ветер, затем, как положено, в6ды. Прислушайтесь в каждом дуновении ветра, в каждом всплеске волны звучат мои слова.

Ю п и т е р. Ну, это пустяки...

М е р к у р и й. Еще я шепнул пару слов одной старухе, - она ковыляла мимо дворца.

Ю п и т е р. Глухой привратнице?! Мы погибли!

М е р к у р и й. Откуда такие человеческие речи, Юпитер? Вы изъясняетесь точно оперный любовник. Разве Алкмена потребовала от вас молчания до тех пор, пока вы не заберете ее с земли на небеса?

Ю п и т е р. Алкмена ничего не знает, вот в чем весь ужас! Сто раз за ночь я принимался объяснять ей, кто я такой. И сто раз за ночь она одной кокетливой или нежной обмолвкой оборачивала мою божественную истину в свою - людскую.

М е р к у р и й. Она так ничего и не заподозрила?

Ю п и т е р. Ничего, ни разу, и мне даже страшно подумать, что произойдет, если она узнает... Откуда доносится шум?

М е р к у р и й. Глухая кapгa сделала свое дело: город готовится отпраздновать ваш союз с Алкменой. Они там организовали процессию, и она направляется во дворец.

Ю n и т е р. Не желаю, чтобы она сюда попала. Немедленно направь ее в море, и пусть оно их всех поглотит!

М е р к у р и й. Нельзя, - это же ваши жрецы.

Ю п и т е р. Тем лучше, я им дам лишний повод поверить в меня!!!

М е р к у р и й. Опомнитесь, нехорошо, нарушать законы, вами же установленные. Весь мир знает, что сегодня Юпитер осчастливит Алкмену сыном. Не вредно бы информировать об этом и саму Алкмену.

Ю п и т е р. Алкмена этого не перенесет.

М е р к у р и й. Ну так пускай малость пострадает. Дело тoгo стоит.

Ю п и т е р. Да не будет она страдать! Я больше не заблуждаюсь на ее счет: она просто-напросто убьет себя. И вместе с ней погибнет мой сын Геракл. И я опять буду вынужден, как тогда, с тобой, вскрыть себе ляжку или икру и вынашивать в ней зародыша. Нет уж, спасибо за такое удовольствие!.. Ну как, процессия приближается?

М е р к у р и й. Медленно, но верно.

Ю п и т е р. Ох, Меркурий, впервые в жизни я, вполне порядочный бог, оказался непорядочным человеком... А там что еще за песни?

М е р к у р и й. А там поспешают во дворец юные девственницы, они тоже жаждут поздравить Алкмену с радостным событием, - правда, пока они разбираются в нем чисто теоретически.

Ю п и т е р. Слушай, может, все-таки утопим жрецов в море, а девственниц поразим солнечным ударом?

М е р к у р и й. Да вы сами-то знаете, чего хотите?

Ю п и т е р, Увы! Чего может хотеть человек?! Тысяча противоречивых желаний разом. Хочу, чтобы Алкмена была верна своему супругу, - и чтобы она с восторгом отдалась мне... Хочу, чтобы она целомудренно краснела под моими поцелуями, - и чтобы при одном моем виде ее жгли постыдные желании. Чтобы она никогда не узнала о нашей затее, и чтобы она ее полностью одобрила.

М е р к у р и й. у меня голова кругом идет! Ну, положим, свое дело я сделал. Всем вокруг известно, что сегодня ночью вы взойдете на ложе Алкмены. Чем еще я могу быть вам полезен?

Ю п и т е р. У строй так, чтобы я действительно взошел на него.

М е р к у р и й. И, разумеется, вам необходима эта так называемая взаимность, о которой вы мне вчера толковали?

Ю п и т е р. Да, Меркурий. И дело уже не в Геракле. С Гераклом все будет улажено. Дело во мне. Ты должен повидаться с Алкменой, подготовить ее к моему посещению, - передать ей мою любовь. Предстань перед нею теперь же... Ты хоть бог и второй величины, но, я надеюсь, тебя хватит на то, чтобы разбудить в Алкмене все женские и человеческие слабости. Я позволяю тебе действовать любыми средствами, лишь бы добиться своего. Взбудоражь ее нервы, зажги ее кровь, затронь ее самолюбие... И помни: я не покину этот город, прежде чем Алкмена покорно и по доброй воле не возляжет со мною. Да, кстати, передай ей, что я явлюсь в образе бога, - надоела мне эта человечья ливрея!

М е р к у р и й. В добрый час, Юпитер! Раз вы отказываетесь от своего инкогнито, мне хватит на уговоры всего пары минут, и, могу ручаться, Алкмена будет ждать вас на закате. А вот и она. Оставьте нас.

А л к м е н а. О! О! Дорого-ой!

Э х о. Дорого-ой!

Ю п и т е р. Это кого же она зовет?

М е р к у р и й. Она беседует об Амфитрионе с Эхо. Без конца с ним болтает о своем дорогом муженьке. А вы еще уверяли, что она не кокетка, у нее вон даже для слов и то заведено зеркало. Скройтесь же, Юпитер, она идет сюда.

Ю п и т е р. Привет тебе, приют невинный! Привет тебе, приют священный!.. Ты что хихикаешь? Разве ты уже слышал эти слова?

М е р к у р и й. Давным-давно. Я их знаю с незапамятных времен. Грядущие века нашептали мне их. Идемте отсюда, Алкмена уже близко.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒