Виктория Авеярд 16 страница

Он одним из первых приветствовал нас. Птолемей шел позади своего сурового отца, спешащего к дочери. Когда Птолемей подошел ко мне, я с трудом подавила нарастающую дурноту. Никогда прежде мне не доводилось смотреть в глаза живого мертвеца.

– Мои поздравления.

Его голос – тверже камня. Протянутая рука столь же тверда. Военной формы на нем не было, а вместо нее – посверкивающая черными чешуйками кольчуга. Он воин, а не солдат. Сменив на этом месте своего отца, Птолемей возглавлял охрану Археона, оберегая столицу маленькой частной армией своих собственных стражников. Как выразился Мейвен: «Он голова змеи. Отрежь ее, и гадине придет конец». Взгляд ястребиных глаз Птолемея не отрывался от сестры даже тогда, когда он пожимал мне руку. Торопливо обменявшись рукопожатиями со мной, Мейвеном и Колом, он обнял Евангелину в редком для него порыве душевной привязанности. Я весьма удивилась тому обстоятельству, что их дурацкие металлические одеяния не сцепились друг с другом.

Если все пойдет по плану, с сестрой ты больше не увидишься. Евангелина потеряет брата, как я потеряла Шейда. Несмотря на то что я сама испытала боль от потери любимого брата, сочувствовать Евангелине я не могла, особенно теперь, когда эта особа висела на руке у Кола. Они выглядели людьми крайних противоположностей… Принц в своей небогато украшенной форме и Евангелина, сверкающая, словно звезда, в платье из шипов и лезвий.

Я хочу ее убить. Я хочу ею стать.

Но ничего с этим поделать я не могла. Евангелина и Кол – не первоочередная задача на сегодня.

После Птолемея подошли следующие гости. Холодные улыбки. Колючие слова. Вскоре я совершенно вымоталась. Затем ко мне направились члены дома Ираль. Впереди плавно скользила Пума Ара. К моему немалому удивлению, пожилая женщина медленно мне поклонилась. На ее губах играла улыбка. Всем своим видом она давала мне понять, что кое‑ что знает обо мне, знает, но не говорит. Ара Ираль не произнесла ни слова, избавив от очередного своего допроса.

За нею рука об руку шли Соня и очередная цель – Рейнальд Ираль, ее двоюродный брат. Мейвен сообщил мне, что Рейнальд – финансовый советник, в своем роде гений, который держит армию на плаву, собирая налоги и проделывая замысловатые торговые операции. Если он погибнет, деньги закончатся, а без них погаснет пламя войны. Я согласна была пожертвовать ради этого жизнью одного сборщика налогов. Когда Рейнальд пожал мне руку, я ощутила мягкость его рукопожатия и заметила застывший, ледяной отблеск в его глазах. Этой руки я никогда больше не коснусь.

От полковника Макантос отделаться так просто не получилось. Шрам на ее лице приковывал к себе мой взгляд. Полковник выделялась на фоне всех этих разодетых, напыщенных людей. Возможно, к «Алой страже» она особой симпатии и не питает, но, по крайней мере, полковник не доверяла королеве. Макантос не желала кормиться той ложью, которую Элара подбрасывала остальным.

Рукопожатие ее было твердым. Наконец‑ то кто‑ то не обращается со мной так, словно я стеклянная.

– Вижу, леди Марина, вы многое испытали в этой жизни. Роль принцессы вам подходит, – кивнув головой в сторону Мейвена, произнесла полковница, а затем добавила, уже тише и непринужденнее: – Из вас выйдет веселая принцесса, а вот из другой получится очень грустная королева… Помяните мое слово.

– Спасибо, – тихо произнесла я.

Я улыбнулась, несмотря на то что жизненный путь полковницы подходил к концу. Какой бы любезной она ни была, смертный приговор уже вынесен.

Полковник Макантос перешла к Мейвену и, пожимая ему руку, пригласила через недельку выехать вместе с нею в инспекторскую поездку на фронт. Принц тоже выглядел немножко не в своей тарелке. Когда женщина отошла, Мейвен, успокаивая, слегка пожал мне руку. Я понимала, что принцу неприятно было называть ее имя вместе с именами Рейнальда и Птолемея, но смерть полковницы будет служить нашему общему делу. Ее жизнь – оправданная жертва.

Следующая мишень стояла в конце двигавшейся к нам вереницы. Беликос Леролан был из не особо родовитого дома. Лучезарная улыбка. Каштановые волосы. Одежда цветов заката, одежда цветов его дома. По сравнению с другими гостями Беликос показался мне человеком мягким и добрым. Улыбка его была столь же неподдельной, как и рукопожатие.

– Как я рад, леди Марина! – склонив голову, вежливо произнес мужчина. – Буду счастлив служить вам долгие годы.

Я улыбнулась в ответ, притворяясь, что впереди у него долгие годы. Время тянулось, и с каждой секундой сохранять невозмутимость становилось все труднее и труднее. Когда ко мне подошла его жена, ведя за собой двух мальчиков‑ близнецов, мне захотелось завопить. Им было года четыре, не больше. Мальчики поскуливали, словно щенки, и вертелись у отца под ногами. Отец улыбнулся теплой, предназначавшейся только им улыбкой.

Мейвен сообщил, что, будучи дипломатом, Беликос Леролан занимает пост нашего посла в союзническом Пидмонте на юге. Без него наши дружеские связи с этой страной и ее армией ослабнут и Норта останется один на один с красным рассветом. Еще одна жертва, еще одно имя на алтарь победы. А ведь у него есть дети, он отец… Мы собираемся убить отца семейства.

– Благодарю вас, Беликос, – сказал Мейвен, пожимая ему руку.

Принц попытался выпроводить Лероланов прежде, чем я сломаюсь.

Я хотела что‑ то сказать, но не смогла. Я думала об отце, которого отнимаю у его малолетних детей. Я вспомнила, как маленький Килорн рыдал, когда узнал о смерти отца. Он был совсем малышом.

– Прошу нас извинить, но леди Марина еще не привыкла к придворным увеселениям. Мы на минуточку.

Голос Мейвена прозвучал как бы издалека. Прежде чем я успела еще раз взглянуть на приговоренного к смерти главу семейства, принц увлек меня в сторону. Кое‑ кто, включая Кола, провел нас глазами. Я споткнулась, но Мейвен, поддержав меня, потащил на балкон. Обычно свежий воздух действует на меня ободряюще, но я весьма сомневалась, что на этот раз это поможет.

– Дети, – вырвалось у меня. – У него есть дети.

Мейвен меня отпустил, и я ударилась о перила. Принц не отступил. В лунном свете его глаза искрились льдом. Мейвен неотрывно сверлил меня взглядом. Он обнял меня за плечи, поймав таким образом в ловушку и заставив выслушать его.

– Рейнальд – тоже отец семейства. И у полковника Макантос есть дети. Птолемей обручен с девушкой из дома Хейвен. У всех у них есть кто‑ нибудь, кто будет их оплакивать…

Слова давались ему с трудом. Было видно, что и он мучается.

– Мы не можем позволить себе привередничать, Мара. Мы должны делать то, что должны, не задумываясь о цене.

– Я не могу…

– Думаешь, мне легко? – приблизившись ко мне на расстояние не больше дюйма, прошептал Мейвен. – Я их всех давно знаю, и это предательство сводит меня с ума, но я должен, обязан это сделать. Подумай о том, сколько жизней спасут их смерти. Представь всех тех людей… Твоих соплеменников, которые спасутся… Выживут… Мне казалось, что ты это уже поняла!

Принц смолк и зажмурился на пару секунд. Когда Мейвен совладал с собой, он поднес руку к лицу и дрожащими пальцами провел по щеке.

– Извини, я… – Голос его дрогнул. – Ты, быть может, не в состоянии понять, куда приведет нас эта ночь, но я‑ то знаю… Я уверен, что после сегодняшнего нас ждут кардинальные перемены.

– Я тебе верю, – прошептала я, беря его за руку. – Мне просто не нравится то, как эти перемены придут в наш мир.

За нашими плечами, в бальном зале, очередь желающих обменяться с нами рукопожатиями практически сошла на нет. Время приветственных речей и рукопожатий закончилось.

Праздник начался.

– Так должно быть, Мара. Я уверен в этом. Мы должны это сделать.

Моя душа страдала, а сердце истекало кровью, но я покорно кивнула головой.

– Ладно.

– С вами все в порядке?

Вопрос Кола показался мне излишне громким и каким‑ то чужим. Откашлявшись, коронный принц ступил на балкон. Взгляд его остановился на моем лице.

– Мара! Ты готова?

– Да, готова, – вместо меня ответил Мейвен.

Вместе мы удалились от перил балкона, от ночи и последнего лоскутка тишины, который, возможно, будет в нашей жизни. Проходя под арочным сводом, я почувствовала призрачное прикосновение к руке. Кол. Обернувшись, я взглянула на протянутые ко мне пальцы. Принц вперил в меня свой взгляд. Его глаза показались мне темнее, чем когда‑ либо прежде. В глубине их кипели эмоции, природу которых я не понимала. Но прежде, чем Кол заговорил, рядом с ним вынырнула Евангелина. Когда Кол взял ее за руку, я отвернулась.

Мейвен вел нас к свободному месту посередине бального зала.

– Сейчас будет легче, – желая успокоить меня, произнес он.

Меня немного отпустило, я перестала дрожать всем телом.

Первый танец принадлежал нам. Два принца и их невесты должны были танцевать на виду у всего двора. Очередная демонстрация силы и могущества: две победившие девушки танцуют на виду у всех проигравших семейств. Пожалуй, танцы были последним, чем мне хотелось сейчас заниматься, но я решила пострадать ради нашего общего дела. Когда зазвучала ненавидимая мною электронная музыка, я сразу же узнала ее.

Мейвен удивился, видя, как я принимаю необходимую позицию.

– Ты тренировалась?

С твоим братом.

– Да.

– Ты полна сюрпризов, – найдя в себе силы улыбнуться, произнес Мейвен.

Рядом Евангелина с помощью Кола заняла свое место. Они выглядели как король и королева – чопорные, холодные и красивые. Когда глаза коронного принца встретились с моими, пальцы его сомкнулись на руках Евангелины. Тысячи чувств обрушились на меня. Ни одно из них не было приятным, но я выдержала и только прижалась плотнее к Мейвену. Принц глянул на меня сверху вниз. Его голубые глаза расширились. Музыка накрыла нас. На расстоянии нескольких футов Кол начал танцевать, ведя за собой Евангелину. Именно этому танцу он обучал меня по ночам. Танцевала Евангелина куда лучше меня. Сама грация и дикая красота. Я почувствовала, что падаю.

Мы повиновались музыке, окруженные безучастными наблюдателями. Теперь я узнавала эти лица. Я знала названия их домов, их цвета, способности и историю. Я понимала, кого следует опасаться, а кого жалеть. Они смотрели на нас голодными глазами, и я знала природу этого голода. Они думают, что мы будущее… Кол, Мейвен, Евангелина и даже я. Они думают, что смотрят на короля и королеву, принца и принцессу. Но этому будущему я помешаю…

В моем идеальном мире Мейвену не придется скрывать доброту собственного сердца, а мне – врать о том, кем я являюсь на самом деле. У Кола не будет ни трона, ни короны. А эти люди не смогут прятаться за высокими стенами.

Красный рассвет, когда мы восстанем все вместе.

Еще две музыкальные композиции, и к нам присоединились другие пары. Вереница кружащихся цветов скрыла от моего взора Кола и Евангелину… А потом мне начало казаться, что я и Мейвен танцуем уже сами по себе, чуть ли не в одиночестве. На мгновение лицо Кола возникло на месте лица его брата. Мне почудилось, что я вернулась в недавнее прошлое и теперь вновь кружусь в гостиной, освещенная лунным светом.

Но Мейвен, как бы его отцу этого ни хотелось, совсем не был похож на Кола. Он не воин и никогда не станет королем, однако, по крайней мере, он храбр и борется за правое дело.

– Спасибо, Мейвен, – прошептала я.

Слова из‑ за ужасной какофонии звуков были едва различимы.

Мейвен понял меня и так, не переспрашивая.

– Не стоит благодарности… Никогда меня ни за что не благодари…

Голос принца был необыкновенно глубоким и едва не сорвался. Черная тень мелькнула в его взгляде.

Впервые я находилась так близко к нему. Мой нос оказался на расстоянии пары дюймов от его шеи. Я ощущала, как его сердце бьется в унисон с моим. Джулиан говорил мне, что Мейвен – сын своей матери. Он ошибся, очень сильно ошибся.

Мейвен вел нас к стене бального зала, заполненного танцующими дамами и господами. Никто не заметил нашего бегства.

– Не желаете освежиться? – предложил слуга с подносом, на котором стоял бокал с шипучим золотистым напитком.

Я отмахнулась от него прежде, чем узнала эти зеленые глаза.

И едва не прикусила язык, чтобы вслух не произнести имя. Килорн.

Как ни странно, красная форма очень ему шла. Приятель даже удосужился умыться. Кажется, от ученика рыбака, которого я знала прежде, мало что осталось.

– Весь чешусь, – чуть слышно произнес он.

Быть может, не так уж сильно изменился.

– Ну, долго ты так не проходишь, – сказал Мейвен. – Все готово?

Килорн кивнул, окинув взглядом толпу.

– Они готовы… Ждут наверху…

Над нами хранители стояли на длинных балкончиках, которые опоясывали стены бального зала. Еще выше, у самого потолка, на маленьких балкончиках, расположенных у небольших окон, мелькали тени людей. И это были не хранители.

– Ты должна подать сигнал.

Килорн протянул мне поднос, на котором стоял такой безвредный на вид бокал с золотистой жидкостью.

Мейвен встал рядом. Его плечо подпирало мое, словно поддерживая.

– Мара.

Теперь моя очередь.

– Я готова, – чуть слышно произнесла я, думая о плане, подробности которого Мейвен раскрыл мне несколько дней назад.

Дрожа, я позволила электричеству войти в меня. Вскоре я ощущала каждую лампочку, каждую камеру, жужжащую у меня над головой. Подняв бокал, я осушила его.

Килорн поспешно забрал у меня пустой бокал.

– Минуточку.

Слово прозвучало как окончательный приговор.

Поднос со свистом рассек воздух. Килорн проворно затерялся в толпе.

«Беги», – про себя молила я, очень надеясь, что он окажется достаточно скор.

Мейвен тоже меня покинул. У него было особое задание, связанное с его матерью.

Я направилась в самую гущу толпы. Электричество грозило вот‑ вот вырваться на свободу, но допустить это было никак нельзя. Надо дождаться, когда они начнут. Тридцать секунд.

Впереди я увидела короля Тиберия. Его величество непринужденно смеялся в обществе своего любимого сына. Король держал в руках свой третий, как мне показалось, стакан с вином. Щеки его серебрились прихлынувшей к ним кровью. Кол пил из вежливости, но только воду. Где‑ то слева я услышала резкий смех Евангелины. Она, должно быть, сейчас разговаривает с братом. Четыре человека в бальном зале сделали свой последний в жизни вдох.

Сердце мое тоже отсчитывало эти последние секунды. Кол, заметив меня в толпе, заулыбался. Я очень любила эту его лучезарную улыбку. Принц направился в мою сторону. Но дойти до меня ему не суждено было. Мир застыл. Единственным, что я ощущала, была чудовищная мощь, сокрытая в стенах. На тренировках, а до этого под руководством Джулиана, я научилась ею управлять.

Грохот четырех выстрелов. Четыре яркие вспышки наверху.

А затем раздались вопли.

Глава 20

Я завопила вместе с остальными. Свет вспыхнул, замигал, а затем погас.

Одна минута полной темноты. Это все, что от меня требовалось. Крики, вопли и топот ног едва не сбили меня с настроя, но я, собравшись, не утратила решимости. Свет, словно обезумев, то вспыхивал, то мерк, делая почти невозможным передвижение по залу. Надо сделать так, чтобы друзья успели скрыться.

– На балкончиках у окон! – заглушая другие крики, раздался чей‑ то вопль. – Они убегают!

Слышались другие голоса. Ни один я не узнавала. Впрочем, когда человека охватывает безумие, даже его голос меняется.

– Догнать их!

– Задержать!

– Убейте их!

Хранители на нижних балконах подняли вверх свое оружие, прицеливаясь в неясные тени, в то время как другие (и их оказалось больше) бросились в погоню.

«С ними Уолш», – напомнила я себе.

Если ей и другим слугам прежде удавалось провести Фарли и Килорна во дворец, то почему бы им на этот раз не помочь алым стражникам благополучно отсюда сбежать? Их можно укрыть, а потом помочь ускользнуть отсюда незамеченными… Все будет хорошо.

Созданная мною тьма им поможет.

Вспышка пламени вырывалась из толпы, извиваясь в воздухе подобно огненному змею. Взмыв вверх, столб огня осветил бальный зал. Неясные тени заметались по стенам. Огонь озарил поднятые вверх лица. Все вокруг превратилось в ночной кошмар, окутанный пороховым дымом и освещенный красными отблесками. Соня причитала, склонившись над телом Рейнальда. Старая, бывалая Ара пыталась оттащить внучку от трупа, подальше от воцарившегося в зале бедлама. Остекленевшие глаза Рейнальда уставились в потолок. В них отражались красноватые сполохи пламени.

Я держалась. Каждый мускул в моем теле напрягся.

Невдалеке от источника огня я увидела короля. Его охрана пыталась вывести монарха из зала. Тиберий отбивался и что‑ то им кричал, желая остаться, но на этот раз хранители посчитали за благо не подчиниться воле короля.

Элара, подгоняемая Мейвеном, тоже бежала. Многие другие, поддавшись панике, также пустились наутек, подальше от опасности.

Стражники, борясь с толпой, напротив, устремились в зал, что‑ то крича и громко топая сапогами. Мимо, натыкаясь на меня, пробегали лорды и леди, гонимые общим потоком. Я старалась удержаться на ногах. Никто не постарался увлечь меня за собой. Никто, кажется, вообще не замечал моего присутствия. Они напуганы. Несмотря на всю свою силу и могущество, эти люди не утратили способности бояться. Нескольких пуль хватило, чтобы их обуял ужас.

Рыдающая женщина толкнула меня и сбила с ног. Я упала и встретилась глазами с лицом со шрамом. Полковник Макантос. Серебряная кровь стекала с ее лба на пол. Вокруг пулевого отверстия плоть приобрела странный вид и напоминала камень. Каменнокожая… Полковница оставалась в живых достаточно долго для того, чтобы постараться защитить себя, но от пули не было спасения. Теперь она мертва.

Я отстранилась от мертвой женщины, но мои руки заскользили в луже серебряной крови и вина. Вопль страха и изумления вырвался из моей груди. Кровь прилипла к моим рукам, словно знала, в чем я повинна. Она оказалась ужасно липкой и холодной, а еще… кровь была повсюду.

– МАРА!

Сильные руки подняли меня с пола и оттащили от женщины, в смерти которой я была повинна.

– Мара, пожалуйста…

Я понятия не имела, о чем меня просит этот голос.

Я завыла от разочарования, когда поняла, что проиграла. Вспыхнул свет, озаряя поле боя и шелка. Когда я попыталась подняться на ноги, чтобы удостовериться, что дело окончено, сильная рука толкнула меня вниз.

Тогда я произнесла в соответствии с моей ролью:

– Извини… свет… я не могу…

Над головой вновь замигали лампы.

Кол, вряд ли меня расслышав, опустился на колени подле.

– Куда тебя ранили? – завопил он, осматривая и ощупывая меня так, как нас учили на тренировке.

Пальцы пробежали вдоль моих рук и ног, нащупывая рану, из которой могло вытечь так много крови.

Мой голос прозвучал до странности мягко и как‑ то надтреснуто.

– Я в порядке.

Принц меня не услышал.

– Кол! Со мной все в порядке!

На его лице отразилось глубокое облегчение. На мгновение мне показалось, что он сейчас вновь меня поцелует. Но чувство реальности вернулось к нему быстрее, чем ко мне.

– Ты уверена?

Я осторожно подняла рукав, испачканный серебряной кровью.

– Где тут моя? Посмотри.

Моя кровь другого цвета. Ты это знаешь.

Кол чуть заметно кивнул головой.

– Да… конечно… – чуть слышно произнес он. – Я просто увидел тебя на полу… и подумал…

Слова затихли, а в глазах возникло выражение глубочайшей тоски. Вскоре, впрочем, оно погасло, сменившись сильной озабоченностью.

– Лукас! Выведи ее из зала!

Мой личный телохранитель с пистолетом наизготовку заспешил ко мне сквозь сутолоку. Хотя на нем были те же сапоги и униформа, что и всегда, Лукас, которого я знала прежде, переменился. Его темные глаза одного из Самосов почернели, словно подернулись ночной тьмой.

– Я отведу ее к остальным! – проревел Лукас, рывком ставя меня на ноги.

Хотя я лучше, чем они, понимала, что непосредственная опасность нам не угрожает, я бросилась к Колу.

– А ты?

Принц с удивительной легкостью отстранил меня от себя.

– Я не собираюсь бежать.

Кол развернулся к группе хранителей. Принц встал над трупами и, подняв голову, уставился в потолок. Один из хранителей на бегу бросил принцу пистолет. Тот ловко поймал его на лету. Палец лег на курок. Другая рука озарилась темным, мертвенным пламенем. На фоне хранителей и лежащих у его ног трупов он показался мне совершенно другим человеком.

– Гоним дичь! – крикнул он и бросился вверх по ступенькам лестницы.

Хранители и стражники кинулись вслед, подобно освещенному красными сполохами облаку черного дыма, следующего за пламенем. Позади остался забрызганный кровью и оглашаемый криками бальный зал, в котором столбом стояла пыль.

И посредине всего этого лежал Беликос Леролан, пораженный не только пулей, но и серебристым копьем, древко которого повязано было порванным алым кушаком с хорошо знакомым мне символом расколотого солнца. Ткань шелестела в поднявшемся вихре.

Бальный зал остался у меня за плечами. Нас окружали теперь стены утопающего в сумраке служебного коридора. Пол задрожал под ногами. Лукас толкнул меня к стене и заслонил своим телом. Звук был похож на раскат грома. Потолок задрожал. Вниз упало несколько кирпичей. Дверь позади взорвалась. Вверх взметнулись языки пламени и погасли. Теперь все в бальном зале заволокло черным дымом. Взрыв.

– Кол!

Я попыталась вырваться от Лукаса и побежать обратно, но мужчина отпихнул меня обратно к стене.

– Лукас! Мы должны ему помочь!

– Поверьте мне: бомба принцу не страшна, – прокричал он, таща меня вперед.

– Бомба! Какая бомба?

Это не по плану.

Лукас отстранился от меня, явно борясь с волной нахлынувшего раздражения.

– Вы сами видели тот чертов алый кушак, – махнув рукой в сторону темного зала, в котором разгорался пожар, сказал Лукас. – Это «Алая стража»… Их работа…

– Бессмыслица, – тихо проговорила я сама себе, вспоминая подробности плана.

Мейвен и словом не обмолвился о взрыве. Килорн ни за что бы не стал подвергать меня опасности. Они никогда бы со мной такого не сделали.

Лукас сунул пистолет в кобуру. Голос его был похож скорее на рычание.

– Убийцы никогда не руководствуются здравым смыслом.

У меня перехватило дыхание. Сколько человек погибло? Сколько детей остались сиротами? Сколько бессмысленных смертей?

Лукас счел мое молчание последствием шока, но он ошибся. На самом деле я очень разозлилась.

Любой может стать предателем. Любого могут предать.

Лукас отвел меня в подвальные помещения дворца. Нам пришлось преодолеть по крайней мере три двери, каждая из металла и толщиной в один фут. Замков не было. Лукас открывал их взмахом руки. Я вспомнила нашу первую встречу. Тогда он раздвинул руками прутья решетки в моей камере.

Я услышала их прежде, чем увидела. Голоса эхом отражались от металлических стен. Король метал громы и молнии. При звуке его голоса я содрогнулась. Тиберий заполнял собой почти все свободное место в бункере. Король прохаживался туда‑ сюда, а мантия, трепыхаясь, волочилась за ним.

– Я хочу, чтобы их всех отыскали. Я желаю видеть, как лезвие ножа щекочет спины этих трусов, – говорил он хранительнице, а женщина в маске с невозмутимым видом слушала монарха. – Я хочу наконец узнать, что же тут происходит!

Элара сидела в кресле. Одна рука прижата к сердцу, другая крепко вцепилась в ладонь младшего сына.

Мейвен встрепенулся, завидев меня.

– Ты не ранена? – порывисто меня обняв, спросил принц.

– Нет… Немного трясет только, – с трудом выдавила из себя я.

Вблизи Элары я не то что говорить, даже думать не осмеливалась.

– После обстрела что‑ то взорвалось. Бомба.

Мейвен нахмурился, озадаченный, но тотчас же напустил на себя вид праведного негодования.

– Ублюдки!

– Дикари, – процедил сквозь зубы король Тиберий. – А что с моим сыном?

Я глянула на Мейвена, и только через секунду до меня дошло, что король имеет в виду не его. Младший сын воспринял слова отца спокойно. Он уже привык к тому, что его не замечают.

– Кол погнался за стрелявшими. С ним были хранители.

Вид короля, темного и рассерженного, как и испускаемое им пламя, испугал меня.

– А потом бальный зал взорвался, – продолжила я. – Не знаю, сколько там оставалось людей.

– Ты еще что‑ нибудь запомнила, дорогая? – спросила Элара.

Доброе слово из ее уст произвело на меня эффект электрического разряда. Королева показалась мне бледнее, чем обычно. Дышала она тяжело. Элара была напугана.

– Что ты еще помнишь?

– К копью был привязан вымпел «Алой стражи».

– Да уж…

Королева приподняла одну бровь. Я подавила порыв развернуться и броситься наутек от Элары и ее страшного шепота. Я опасалась находиться рядом. В любой миг я могла ощутить чужое присутствие в своей голове, если королева пожелает узнать от меня правду.

Но вместо этого Элара порывисто повернулась к королю и воскликнула:

– Видишь, что ты натворил!

Ее зубы обнажились. В свете бункера они показались мне сверкающими клыками хищного животного.

– Значит, это я во всем виноват? – возвысил голос Тиберий. – Это я называл алых стражников незначительной проблемой? Я лгал нашим придворным? Это из‑ за тебя мы утратили бдительность и оказались не готовы к нападению.

– Если бы ты серьезно к ним отнесся тогда, когда они были слабыми и незначительными, ничего этого не случилось бы!

Они сцепились, словно дворовые псы, норовящие побольнее укусить друг друга.

– Элара! Тогда они не занимались террором. Я не мог посылать моих солдат и офицеров выслеживать группку красных, которые только и делали, что распространяли памфлеты. Никакого вреда тогда от них не было.

Королева медленно подняла руку вверх и указала на потолок.

– Тебе этого вреда недостаточно?

Король не нашелся что ответить. Женщина усмехнулась, радуясь своей маленькой победе.

– Придет день, и наши люди обо всем узнают, и тогда весь мир содрогнется от осознания того, с какой бедой они имеют дело. Пришло время положить этому конец раз и навсегда.

Элара приподнялась со своего кресла и встала, приосанившись.

– У этих красных дьяволят наверняка есть сообщники во дворце.

Я стояла не шелохнувшись и смотрела себе под ноги.

– Думаю, пришло время побеседовать с прислугой. Офицер Самос! Будьте столь любезны…

Лукас встрепенулся и поспешно отворил перед королевой металлическую дверь. Элара вылетела, словно свирепый ураган. Вслед за ней устремились два хранителя. Лукас пошел вместе с ними, по очереди открывая тяжелые двери. Лязг металла каждый раз раздавался все дальше и дальше. Я не знала, что Элара собирается делать со слугами, но не сомневалась, что им будет очень больно и что она ничего этим не добьется. Согласно плану Уолш и Холланд должны были бежать вместе с Фарли. Они понимали, что оставаться во дворце после бала будет слишком опасно.

Толстый металл захлопнулся только затем, чтобы спустя несколько минут вновь отвориться. Очередной магнетон. Евангелина. Ее бальное платье пришло в полную негодность. Не только металл, даже драгоценные камни пострадали. Девушка показалась мне вышедшей из ада. Хуже всего было дикое выражение в ее глазах. По щекам тянулись темные полосы потекшей косметики. Она плакала. Она оплакивала своего мертвого брата Птолемея. Хотя меня это не касалось, я едва не кинулась ее обнимать и утешать. Желание это, впрочем, сразу развеялось, когда я заметила спутника Евангелины, зашедшего в бункер вслед за ней.

Его лицо и ткань мундира измазаны были грязью и сажей. В его взгляде застыло выражение ненависти и крайней степени озабоченности. При обычных обстоятельствах и этого хватило бы с лихвой, но на этот раз все мое внимание приковано было к пятнам крови на его мундире. Страх пронзил мое естество до самых костей. Кровь была не серебряной, а красной.

– Мара! – сухо произнес принц. – Ступай за мной.

Обращался Кол непосредственно ко мне, но все присутствующие последовали за нами по узким коридорчикам, ведущим к темницам. Сердце мое громко билось в груди, рискуя вырваться наружу. Не Килорн, кто угодно, только не он. Мейвен шел рядом, держа руку у меня на плече. Сначала я думала, что так он пытается меня успокоить, но затем поняла: Мейвен удерживает меня от бегства.

– Надо было убить его на месте, – притронувшись к кровавому пятну на мундире коронного принца, сказала Евангелина. – Я бы не церемонилась с красным дьяволом.

Его. Я прикусила себе губу, чтобы не ляпнуть чего‑ нибудь глупого. Пальцы Мейвена сжались сильнее. Должно быть, его сердце часто‑ часто забилось в груди. Вполне возможно, грядет наш конец. Сейчас придет королева Элара и, порывшись в головах у наших друзей, узнает, куда ведут ниточки заговора.

Ступеньки, ведущие к камерам, были те же самые, по которым мне доводилось уже ходить, вот только спускаться пришлось гораздо глубже, в подземелья Чертога. Темница встретила нас стоя. Пленных стерегли как минимум шестеро хранителей. Ледяной холод пронзил меня до самых костей, но я не задрожала. Я едва могла двигаться.

Четыре окровавленных, покрытых синяками человека стояли в камере. Несмотря на тусклый свет, я сразу же их узнала. У Уолш заплыл глаз, но в остальном она, кажется, не пострадала. А вот Тристан стоял, привалившись к стене. Штанина на одной его ноге была пропитана кровью и неумело перевязана полосками ткани, оторванными от рубашки Килорна. К моему немалому облегчению, сам Килорн, кажется, ранен не был. Он поддерживал рукой Фарли, которая стояла, опершись на его плечо. Судя по всему, у нее была вывихнута ключица, рука висела вдоль тела под странным углом. Но это не помешало женщине смотреть на нас насмешливым взглядом. Она даже плюнула в нашу сторону через решетку кровавой слюной. Плевок приземлился у ног Евангелины.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒