Виктория Авеярд 14 страница

Мне хотелось закричать. Я на самом деле очень испугалась. Но серебряные на такое не способны. У них есть их гордость, их сила и больше ничего.

– Когда я сражаюсь, то хочу победить, – бросила я в ответ. – Я не дура и понимаю, что сейчас не смогу тебя победить.

– Тренировки вне ринга не столь эффективны, Марина, – ухватившись за мою ложь, промурлыкала Соня. – Вы со мной согласны, инструктор? Как можно научиться побеждать, избегая ринга?

Арвен догадывался, что я не такая, как другие, что источник моих способностей и силы имеет немного другую природу, но точно определить его он не мог. В его взгляде я прочла любопытство. Ему тоже хотелось увидеть меня в деле. Единственные мои союзники, Кол и Мейвен, обменялись встревоженными взглядами. Они не знали, как выпутываться из сложившейся ситуации. Они этого явно не ожидали, не предвидели, что все может повернуться так.

Или, быть может, меня заранее подготавливали к подобному концу? Трагический инцидент на тренировке… Очередная ложь, выдуманная королевой… Подходящая смерть для девушки, которая заняла не свое место в обществе. Это ловушка, в которую я сама же себя завела.

Игра окончится, и все, что я люблю, будет потеряно.

– Леди Титанос – дочь погибшего героя, а вы над ней насмехаетесь, – бросая на девушек гневные взгляды, произнес Кол.

А они, кажется, на самом деле про себя посмеивались над его неуклюжими попытками меня защитить. Может, он и был прирожденным бойцом, но когда дело доходило до слов…

Соня же, наоборот, по полной использовала свое врожденное коварство и двуличие. Если принц был непобедимым воином на арене, она являлась воительницей слова и с пугающей легкостью исказила смысл сказанного Колом.

– Дочь генерала обязана хорошо показать себя на ринге. Если на то пошло, это Евангелине стоит бояться.

– Ее не генерал воспитывал. Не глупи, – фыркнул Мейвен.

В деле словесных баталий он на голову превосходил брата, но я не могла себе позволить, чтобы за меня вступались другие, по крайней мере, когда дело касается этих девчонок.

– Я драться не буду, – заявила я. – Вызывай кого‑ нибудь другого.

Когда Евангелина улыбнулась, ее белые зубы сверкнули в хищном оскале. Мои инстинкты тотчас же забили тревогу. У меня оставалось совсем немного времени, чтобы пригнуться. Нож пролетел над головой в том месте, где только что было мое горло.

– Я вызываю тебя! – крикнула она.

Очередной нож полетел в мою сторону. Она выхватила еще по ножу, готовясь исполосовать меня ими.

– Евангелина, стой! – крикнул Мейвен.

Кол помог мне подняться на ноги. Его глаза светились тревогой. Кровь пела во мне из‑ за всплеска адреналина. Ее стук в ушах заглушал его слова, но я все же кое‑ что расслышала сквозь шум.

– Ты быстра… Погоняй ее… Не бойся…

Еще один нож вонзился в пол у моих ног.

– Нельзя, чтобы она увидела цвет твоей крови.

Через его плечо я видела, как Евангелина беснуется, словно дикая кошка. Ножи сверкали в ее руках. До меня дошло, что никто, даже принцы, не смогут ее сейчас остановить. У меня не осталось иного выхода. Я не имею права на проигрыш.

Молния, вырвавшись из руки, пронзила воздух, покорная моей воле. Она ударила Евангелину прямиком в грудь и отбросила ее тело назад. Девушка ударилась о стену ограждения арены, но вместо злости я увидела на ее лице выражение радостного удовлетворения.

– Я тебя не задержу, маленькая девочка‑ молния, – прохрипела она, вытирая бегущую из уголка рта струйку серебряной крови.

Окружающие посторонились, не сводя глаз с нас двоих. Не исключено, что вскоре они увидят меня мертвой.

«Нет, – приказала я себе. – Я не имею права на проигрыш».

Я сосредоточилась. Мое ощущение силы увеличилось во сто крат. Я даже не заметила, как двигаются вокруг меня стены: это Провос в мгновение переделал арену, оградив меня, красную девушку, и это улыбающееся серебряное чудовище.

Евангелина ухмыльнулась. Тоненькие кусочки металла отслаивались от покрытия пола, послушно принимая нужную ей форму. Металл гнулся, извивался, превращаясь в оживший кошмар. О метательных ножах Евангелина позабыла, полностью отдавшись новой тактике. Металлические твари, созданные ее больной фантазией, отовсюду сбегались к своей госпоже. Каждая тварь наделена была восьмью острейшими ножками‑ лезвиями. Твари нетерпеливо перебирали лапками, ожидая, когда им позволят наброситься на меня и изорвать на куски. Пауки. Ужас пробежал по моей коже. Вот они устремились в мою сторону.

Искры, зародившись между моими пальцами, сверкали все ярче. Лампы в тренировочном зале принялись мигать, отдавая мне всю свою энергию. Так сухая губка впитывает в себя воду. Сила накапливалась, бежала по всему моему телу, подчиняясь осознанию рискованности моего положения. Я здесь не умру.

На противоположной стороне арены Мейвен улыбался, но его лицо побледнело. Он явно испугался. Кол не двинулся с места. Настоящий воин и бровью не поведет до тех пор, пока сражение не закончится.

– На чьей стороне преимущество? – спросил инструктор Арвен. – У Марины или Евангелины?

Никто не поднял руки, даже подруги Евангелины. Они лишь в замешательстве переглядывались, видя, как растет наша сила.

Улыбка на лице Евангелины увяла. Она слишком уж привыкла быть лучшей из лучших. Она свыклась с тем, что все ее боятся. Теперь Евангелина рассердилась не на шутку.

Лампы все мигали и мигали. Тело мое жужжало, словно провод под сильнейшим напряжением. В перемежевывающейся вспышками света темноте ножки металлических пауков стучали по полу в устрашающем ритме.

А потом все исчезло, кроме страха, силы и энергии, бурлящей в моих венах.

Тьма и свет сменяли друг друга в странной битве мерцающих цветов. Мои молнии пронзили тьму белым и красным огнем, поражая на своем пути металлических пауков. Совет Кола звучал в моей голове. Я принялась передвигаться, ни на секунду не задерживаясь на одном месте, не давая Евангелине ни единого шанса. Она старалась уберечь своих пауков от моих убийственных искр, и те уклонялись так ловко, как только могли. Искореженный металл полоснул по моей руке, но кожаный костюм выдержал. Она была быстрой, но я двигалась быстрее, несмотря на кишащих у моих ног металлических тварей. На долю секунды ее серебряная коса, так часто доводившая меня до бешенства, попала мне в руку. Евангелина вырвалась, но я все же ее достала. Я побеждаю.

Я слышала, как Мейвен, перекрывая лязг металла и ободрительный рев присутствующих, прокричал мне, чтобы я скорее ее кончала. Свет вновь мигнул. На долю секунды Евангелина исчезла. Я чувствовала себя одной из них. Сила и могущество! Теперь я знала, что ощущаешь, когда можешь то, чего не дано миллионам обычных людей. Евангелина чувствует это ежедневно. Теперь настала моя очередь. Я научу тебя испытывать страх.

Удар пришелся мне по спине. Боль резанула по всему моему телу. Колени подогнулись, и я распласталась на полу. Евангелина замерла надо мною. Улыбка сверкала из‑ за спадающих на лицо спутанных волос.

– Что и требовалось доказать, – выплюнула она.

Мои ноги действовали сами по себе, повторяя отработанный сотни раз в переулках Свай прием. Пару раз и на Килорне пришлось потренироваться. Я поддела ступней ее ногу, и Евангелина грохнулась на пол. Несмотря на боль в спине, в следующую секунду я оказалась на ней сверху. Мои руки разрывались от жгучей энергии. Я впилась ими Евангелине в лицо. Боль пронзила до костей, но я не отдернула руки. Я жаждала сладкой серебряной крови.

– Каких тебе доказательств еще надо? – заорала я, громоздясь на ней.

Несмотря на разбитые губы, Евангелина рассмеялась. Звук ее смеха был заглушен металлическим скрежетом. Вокруг нас ожили до того безвольно валяющиеся на полу металлические пауки. Их тела начали трансформироваться, срастаясь вместе и образуя страшную, испускающую дым металлическую тварь.

Она прыгнула с непостижимой ловкостью, сбив меня с Евангелины. Теперь уже я лежала без движения, придавленная переплетенными вместе полосками металла. Искры погасли у меня в теле, уступив место страху и полному упадку сил. Даже лекари не смогут меня спасти.

Острая ножка‑ лезвие резанула меня по лбу. Проступила красная горячая кровь. Я закричала, закричала не от страха, а от осознания своего поражения. Это конец.

А затем язык пламени сбил металлическое чудовище, нависающее надо мной. Вмиг оно обуглилось и сгорело, оставив после себя лишь черную золу. Сильные руки подняли меня, а затем, растрепав волосы, набросили их мне на лоб так, чтобы никто не увидел предательской ранки. Меня передали на попечение Мейвену. Принц помог мне выбраться из тренировочного зала. Все мое тело била дрожь, но Мейвен меня поддерживал, не давая упасть. Ко мне направился лекарь, но Кол преградил ему дорогу, не дав хорошо разглядеть мое лицо.

Когда дверь захлопывалась у меня за спиной, я услышала пронзительный голос Евангелины. Кол, всегда такой сдержанный, тоже перешел на крик.

Когда я заговорила, мой голос дрожал:

– Камеры… Они увидят…

– Хранители, которые следят за происходящим во дворце, лично преданы моей маме. Поверь мне: нам нечего их бояться, – скороговоркой произнес Мейвен.

Принц крепко держал меня за руку так, словно боялся, что я могу сбежать. Рукой он провел мне по лицу, вытирая кровь. Если кто‑ нибудь увидит…

– Отведи меня к Джулиану.

– Джулиан – глупец, – тихо произнес он.

В дальнем конце коридора появились двое слоняющихся без дела аристократов. Мейвен потянул меня к служебному ходу, чтобы с ними не встречаться.

– Джулиан знает, кто я, – держась за его руку, прошептала я. – Он знает, чем помочь.

Его хватка стала сильнее, моя тоже.

Мейвен взглянул на меня сверху вниз, не зная, как поступить, но наконец согласно кивнул. Ко времени, когда мы достигли покоев Джулиана, кровотечение остановилось, но мое лицо представляло собой то еще зрелище.

Он отпер после первого же стука, как всегда, погруженный в себя. К своему немалому удивлению, я заметила, что при виде Мейвена мой учитель насупился.

– Принц Мейвен, – произнес он, склонившись в небрежном, почти оскорбительном поклоне.

Мейвен ему не ответил, а только, увлекая меня, прошел в гостиную.

В распоряжении Джулиана было всего несколько небольших комнат, из‑ за темноты кажущихся еще меньше. Воздух был спертым. Из‑ за задернутых штор снаружи не проникал солнечный свет. На полу валялись бумажки. В углу засвистел чайник, стоявший на работающем на электричестве металлическом приборе, который заменял собой кухонную плиту. Неудивительно, что я нигде не встречала Джулиана помимо наших занятий. У него здесь было все, что может понадобиться человеку.

– Что случилось? – спросил он, указав рукой на два запыленных кресла.

Видно, гостей принимать доводилось ему нечасто. Я уселась, а вот Мейвен остался стоять.

Я отбросила со лба волосы, открывая вопиющее доказательство моего происхождения.

– Евангелина постаралась.

Джулиан переминался с ноги на ногу, но неловкость он испытывал не по отношению ко мне, разумеется. Оба мужчины переглядывались. Я так и не поняла, что все это значит. Наконец Джулиан повернулся ко мне.

– Я не лекарь кожи, Мара. Я могу промыть вашу рану, ничего более.

– Я же тебе говорил, что он нам не поможет, – заявил Мейвен.

Губы Джулиана скривились.

– Отыщите Сару Сконос, – резким тоном приказал он.

Челюсти его крепко сжались. Он ждал того момента, когда принц покинет его покои. Никогда прежде я не видела Мейвена таким сердитым. Даже Кол ни разу не вывел его из себя до такой степени. Впрочем, на обычную неприязнь это похоже не было. Мейвен и Джулиан ненавидели друг друга, ненавидели и презирали.

– Ну же, мой принц!

В устах Джулиана это прозвучало почти оскорбительно.

Мейвен наконец сдался и покинул его покои.

– Что между вами произошло? – кивая в сторону двери, поинтересовалась я.

– Не сейчас, – сказал преподаватель, передавая мне кусок белой ткани.

Ею я утерла лицо. На материи появились темно‑ красные пятна.

– А кто такая Сара Сконос?

Помедлив, Джулиан все же ответил.

– Лекарь кожи. Она вам поможет, – вздохнув, он добавил: – Она мой друг… Давний друг…

Я не знала, что у Джулиана есть друзья помимо меня и его книг, но углубляться в дальнейшие расспросы я не стала.

Ко времени, когда в комнату вернулся Мейвен, я успела оттереть себе лицо, хотя и ощущала, что оно опухло и липкое на ощупь. Завтра мне придется замазывать несколько ссадин, а о том, как выглядит сейчас моя спина, и говорить не приходится. Я осторожно прикоснулась к тому месту, куда меня била Евангелина.

– Я бы не стал звать Сару, – помедлив, изрек Мейвен.

Прежде чем я успела спросить его почему, дверь отворилась и в комнату тихо прошествовала женщина, которую я приняла за Сару. Она шла потупившись. В отличие от лекарей крови из дома Блонос, ее немолодой возраст явственно проступал в каждой морщине и впалых щеках. Внешне женщина была примерно одного с Джулианом возраста, но покатые, сутулые плечи наводили на мысль, что она живет на свете несколько дольше.

– Приятно с вами познакомиться, леди Сконос, – вполне будничным, спокойным тоном произнесла я.

Таким тоном обычно говорят о погоде. Занятия по протоколу не прошли для меня зря.

Ничего не говоря, Сара Сконос опустилась на колени перед креслом, в котором я сидела, и прикоснулась своими грубыми ладонями к моему лицу. Прикосновение было холодным, словно водой окатили обожженную на солнце кожу. Пальцы рук Сары с удивительной мягкостью погладили ссадину на моей щеке. С такой же мягкостью и последовательностью женщина занялась и другими моими ссадинами и синяками. Я даже словом не обмолвилась о спине, а Сара уже провела рукой поверх зашибленного места. Мою боль словно заморозило. Спустя несколько минут лечение окончилось. Я чувствовала себя так же хорошо, как и прежде, до поединка. От ранок и ссадин не осталось и следа.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Сара вновь промолчала.

– Спасибо, Сара, – поддержал меня Джулиан.

Серые глаза женщины блеснули, и она едва заметно кивнула головой. Преподаватель протянул руку и помог Саре подняться с колен. Они двигались как партнеры, танцующие под музыку, доступную лишь их слуху, но не посторонним.

Голос Мейвена нарушил тишину:

– Этого достаточно, Сконос.

От величавого спокойствия Сары не осталось и следа. Едва сдерживаясь, женщина отстранилась от Джулиана и с видом раненого животного устремилась к двери. Дверь захлопнулась за ней с таким треском, что задребезжали вставленные в застекленные рамы географические карты.

Руки Джулиана дрожали. Казалось, он все еще ощущает прикосновение этой странной женщины. Преподаватель постарался скрыть от нас свое состояние, но не преуспел в этом. Когда‑ то он был в нее влюблен, быть может, до сих пор любит. Джулиан смотрел на дверь, как одержимый, словно ожидал ее возвращения.

– Джулиан!

– Чем дольше вы будете отсутствовать, тем больше люди станут болтать о случившемся, – указывая нам на дверь, сказал мой преподаватель.

– Хорошо.

Увлекая меня за собой, Мейвен направился к выходу.

– Ты уверен, что никто не видел?

Моя рука коснулась щеки, теперь гладкой и мягкой на ощупь.

Принц остановился, о чем‑ то раздумывая.

– Никто, кто может проболтаться.

– Тайны в этих стенах недолговечны, – дрожащим от злости голосом произнес Джулиан. – Вы и сами это прекрасно знаете, ваше высочество.

– Вы должны знать разницу между тайнами и ложью, – грубо ответил Мейвен.

Пальцы принца сомкнулись вокруг запястья моей руки и увлекли за собой в коридор прежде, чем я спросила, что же происходит.

Мы не успели далеко отойти, когда нас остановили.

– Проблемы, дорогой? – спросила разодетая в шелка королева Элара у сына.

Странно, но она была без хранителей, совсем одна. Взгляд королевы остановился на моей руке в руке ее сына. Я не ощутила, что королева роется в моем сознании. Нет, она пытается проникнуть в голову Мейвена, а не в мою.

– Ничего такого, с чем бы я не справился, – сказал принц, крепче сжимая мою руку так, словно она была спасительным якорем.

Королева приподняла брови. Видно было, что Элара не верит ни единому его слову, но докапываться до сути дела она не собирается. Сомнительно, что она вообще задает много вопросов. Королева и так знает на них ответы.

– Вам лучше поторопиться, леди Марина, а то вы рискуете опоздать на обед, – промурлыкала она, наконец обращая свой призрачный взгляд на меня. – И еще… будьте осторожнее во время тренировок. Красную кровь трудно смыть.

– Вам лучше знать, – при мысли о смерти Шейда вырвалось у меня. – Вы, конечно, очень тщательно моетесь, но я вижу кровь на ваших руках.

Глаза королевы округлились. Вспышка моего гнева стала для нее полной неожиданностью. Сомневаюсь, чтобы кто‑ нибудь разговаривал с ней прежде в таком духе. Из‑ за этого я почувствовала себя победительницей, но ненадолго…

Мое тело внезапно швырнуло назад. С громким стуком я врезалась в стену коридора. Королева заставила меня танцевать, словно марионетку на порванных нитях. Каждая моя кость болела. Голова с силой дернулась назад. От удара у меня перед глазами засверкали голубые звезды.

Нет, не звезды… Глаза… Ее глаза…

– Мама! – крикнул Мейвен, но его голос прозвучал как бы издалека. – Прекрати, мама!

Рука сомкнулась у меня на горле, удерживая на месте. Силы покинули мое тело. Сладковатое дыхание женщины обдало меня…

– Ты никогда больше не будешь разговаривать со мной в таком тоне, – заявила Элара, слишком разгневанная для того, чтобы «говорить» прямо у меня в голове.

Ее хватка была настолько крепкой, что я не смогла бы ответить, даже если бы хотела.

«Почему она меня не убивает? – пронеслось в моем мозгу. – Если я такая обуза, такая проблема, почему бы ей просто меня не убить? »

– Прекрати! – заорал Мейвен.

Жар его гнева разливался по коридору. Мир начал меркнуть у меня перед глазами, но я успела заметить, как принц с неожиданной решимостью и силой оттащил от меня Элару.

Королева потеряла надо мной власть, позволив мне сползти по стене на пол. Элара едва не упала, споткнувшись. Такого она уж точно не ожидала. Теперь ее взгляд обратился на Мейвена, на собственного сына, который восстал против власти матери.

– Возвращайся к… к распорядку, Мара, – процедил он, не отводя взгляда от глаз матери.

Без сомнения, Элара сейчас «вопила» в его голове, ругая сына на чем свет стоит.

– Уходи!

От Мейвена исходил адский жар. Что‑ то начало потрескивать. Я вспомнила о вспыльчивом, взрывоопасном характере Кола. Все же огонь живет и в его младшем брате. Не исключено, что сила его даже страшнее, разрушительнее. Не хотела бы я очутиться рядом, когда рванет.

С трудом ступая, я поплелась прочь, стараясь уйти как можно дальше. Не выдержав, впрочем, я оглянулась. Они стояли, глядя друг другу в глаза. Какую игру они вели, я понятия не имела.

В моих покоях меня уже ожидали горничные. Девушки молча принесли мне шитое золотыми нитями платье. Пока одна поправляла на мне эту красоту из шелковой ткани и темно‑ красных драгоценных камней, остальные занимались моей прической и макияжем. Как обычно, они не произнесли ни единого слова, хотя после случившегося со мной утром выглядела я измученной и взъерошенной.

Обед обычно протекал в довольно непринужденной обстановке. Женщины, сидя за одним столом, обсуждали намечающиеся свадебные церемонии и прочие глупости, которые способны заинтересовать богатых леди. Сегодняшний обед протекал в другом формате. Мы вновь расселись на террасе, что выходила на реку. Повсюду сновали одетые во все красное слуги, но куда больше, больше, чем когда‑ либо прежде мне доводилось здесь видеть, было людей в военной форме. Не исключено, что сейчас мы обедаем с целым легионом.

Кол и Мейвен, сверкая своими наградами, улыбались и вели приятную беседу. Король пожимал руки молодым воинам, облаченным в серые мундиры с шитыми серебром эмблемами и знаками отличия. Их форма не шла ни в какое сравнение с красными дерюгами из низкокачественного сукна, в которые одевали моих братьев и прочих красных. Серебряные ехали на войну, но не на линию фронта. Они, сыновья и дочери аристократов, собирались туда, словно на экскурсию. Для них это очередная ступень в их ученичестве, а для нас, для меня прошлой, это рок, злая судьба…

И здесь мне приходилось исполнять свои обязанности, улыбаться, пожимать протянутые руки и благодарить юнцов в серых мундирах за их храбрость и службу. Каждое произнесенное мною слово отдавало горечью. Наконец мне удалось ускользнуть от всех в наполовину скрытую растениями небольшую беседку. Шум множества голосов долетал и сюда, но, по крайней мере, теперь я могла перевести дух. Сюда проникал солнечный свет. Жаль, но надолго в одиночестве меня не оставили.

– Все в порядке?

Кол возвышался надо мной и казался взволнованным и расслабленным в одно и то же время. Ему явно нравилось быть среди солдат. По‑ моему, военный лагерь – его естественная среда обитания.

Мне хотелось забиться куда‑ нибудь подальше, но моя спина сама собой выпрямилась, и я заявила:

– Не люблю я карнавалы и конкурсы красоты.

Принц нахмурился.

– Мара! Они едут на фронт. Мне казалось, что ты понимаешь, как важно, чтобы они уехали с легкой душой.

Громкий смех невольно вырвался из моей груди.

– С чего ты взял, что меня должно волновать то обстоятельство, что эти недоросли решили вместо каникул съездить на фронт?

– То, что у них был выбор, не делает этих молодых людей менее храбрыми.

– Ну, могу только надеяться, что им понравятся казармы серебряных, их пайки и все прочие удобства, которых лишены были мои братья.

Я очень сомневалась, что эти серебряные недоросли когда‑ либо в чем‑ либо нуждались.

Видно было, что Колу очень хочется закричать на меня, но принц стерпел. Теперь, когда я знала, как легко он выходит из себя, меня даже удивила его сдержанность.

– Это первый легион, полностью состоящий из серебряных, который отправляется в траншеи, – ровным голосом заявил Кол. – Они собираются сражаться плечо к плечу с красными и носить форму красных. Озерщики не будут знать, с кем имеют дело, когда легион прибудет в Чоук. Когда же начнут падать бомбы, а враг попытается прорвать фронт, они окажут ему горячий прием. Теневой легион разгромит врагов наголову.

Внезапно я почувствовала, что страдаю одновременно от жары и холода.

– Оригинально.

Но Кол не расцвел от похвалы. Он, наоборот, выглядел опечаленным.

– Это ты навела меня на эту мысль.

– Как это?

– Когда ты упала во время праздника выборов королевы, все растерялись. Уверен, что озерщики, увидев такое, тоже не будут знать, что делать.

Я хотела что‑ то сказать в ответ, но не смогла. Никогда я никого ни на что не вдохновляла, не говоря уже о том, чтобы стать вдохновительницей военной стратегии. Кол смотрел на меня так, словно хотел еще что‑ то добавить, но не решался. Никто из нас не находил подходящих слов.

Парень из нашего класса, ветродуй Оливер, подойдя, положил руку принцу на плечо. В другой руке у него был бокал, в котором плескалась какая‑ то жидкость. Оливер тоже был одет в военную форму. И он едет на войну.

– Что за маскировка, принц? – посмеиваясь, спросил Оливер, указывая на гостей. – На передовой, близко от озерщиков, вас сразу же обнаружат.

Кол встретился со мной взглядом. Его щеки побледнели от прилившей к ним крови.

– Я когда угодно готов вновь встретиться с озерщиками, – произнес он, не отрывая от меня глаз.

– Ты едешь с ними?

За него ответил Оливер. Для парня, отправляющегося на войну, он слишком много улыбался.

– Не едет, а возглавляет! Мы – его собственный легион, и принц едет с нами на фронт.

Осторожно Кол стряхнул с себя руку Оливера. Пьяный ветродуй этого, казалось, не заметил и продолжал молоть чушь:

– Он станет самым молодым генералом в истории и первым принцем, который будет сражаться на передовой.

«И первым, кто погибнет», – произнес в моей голове угрюмый голос.

Вопреки инстинктам я потянулась к Колу. Он не отстранился, позволив мне взять его за руку. Теперь он не казался ни принцем, ни генералом, ни даже серебряным. Кол был похож на простого парня из харчевни, который когда‑ то мне помог.

Мой голос звучал тихо, но твердо.

– Когда?

– После бала, когда ты отправишься в столицу. Твой путь лежит на юг, мой – на север.

Холодный страх сковал мне сердце. То же самое я ощутила, когда Килорн рассказал мне о том, что его отправят воевать. Но мой приятель был учеником рыбака и вором. Он знал, как выживать в этом злом мире, как выкручиваться из любой ситуации. Кол – не такой. Он воин и готов умереть, если от него это потребуется. Он истечет кровью на этой войне. Почему меня это так беспокоит? Я не понимала.

– С принцем Колом на передовой мы победим. Война скоро закончится, – улыбаясь как дурак, сказал Оливер.

Он вновь положил руку принцу на плечо, но на этот раз для того, чтобы увести из беседки к товарищам. Я осталась одна.

Кто‑ то сунул мне в руку холодный стакан. Я осушила его залпом.

– Полегче, – сказал Мейвен. – Все еще думаешь об утреннем происшествии? Никто не видел твоего лица. Справился у хранителей.

Но я совсем не об этом думала, наблюдая, как Кол обменивается рукопожатием со своим отцом. На его лице играла величественная улыбка, искусная маска, сквозь которую я видела его истинную суть.

Мейвен заметил, куда я смотрю, и понял ход моих мыслей.

– Он сам этого хочет. Таков его выбор.

– Мой сын – генерал! – громогласно возвестил король Тиберий.

Этот преисполненный гордости возглас прорезал назойливый шум, звучащий на террасе. На мгновение, когда, обняв Кола за плечи, Тиберий притянул сына к себе, я забыла, что он является моим королем. Теперь я понимала, почему Кол хочет добиться его расположения.

Что бы я только ни отдала ради того, чтобы увидеть, как моя мама с гордостью смотрит на меня. В те времена я была обычной воровкой. А чем сейчас я готова пожертвовать?

Этот мир принадлежит серебряным, но и он сер. Нигде нет четкого разделения на черное и белое.

Поздно вечером, после ужина, в мою дверь постучали. Я ожидала увидеть за дверью Уолш, принесшую мне очередную чашку чая с тайным посланием, но там стоял Кол. Без оружия и одетый в гражданское, он выглядел как любой другой парень. Ему едва исполнилось девятнадцать лет. Он стоит на пороге величия, проклятия или и того, и другого одновременно.

Я поежилась в пижаме. Хотелось бы мне одеться сейчас в плотный халат.

– Кол! Что тебе нужно?

Принц пожал плечами и слегка улыбнулся.

– Евангелина едва не убила тебя сегодня.

– Ну и что?

– Не хочу, чтобы она попыталась учудить что‑ нибудь во время танцев.

– Я что‑ то не пойму… Мы собираемся драться в бальном зале?

Кол рассмеялся, опершись о косяк двери. Его нога, однако, так и не пересекла невидимую черту, отделяющую коридор от моих покоев. Он не мог… Или ему не дозволялось… Ты станешь женой его брата, а он отправляется на войну.

– Если ты научишься нормально танцевать, тебе нечего бояться.

О том, что я не умею танцевать, мне говорили всю жизнь. Леди Блонос со своими придирками отнюдь не была первой. Но как Кол собирается мне помочь? И зачем ему это понадобилось?

– Из меня бы вышел отличный учитель танцев, – криво улыбнувшись, добавил он.

Когда принц протянул мне руку, та дрожала.

Я понимала, что поступаю неразумно. Мне следовало бы захлопнуть дверь и не ступать на скользкий путь, но…

Он едет на войну. Там его могут убить.

Дрожа, я вложила свою руку в его и позволила принцу вывести меня в коридор.

Глава 18

Лунный свет падал на пол. Было достаточно светло для того, чтобы видеть. В серебристом свете луны розовый цвет моей кожи не бросался в глаза. Меня вполне можно было принять за серебряную. Кол переставил стулья к стене, освобождая нам место. Здесь никого не было, но навязчивое жужжание камер никогда не смолкало. Люди королевы Элары и сейчас наверняка за нами следили, однако мешать принцу Колу никто бы не отважился.

Принц вытащил из кармана своего пиджака странный прибор в виде маленькой коробочки и положил его на стол посреди комнаты, а затем встал и принялся чего‑ то ждать, глядя на прибор.

– Он научит меня танцевать?

Улыбнувшись, Кол отрицательно покачал головой.

– Нет, но поможет научиться.

Внезапно из коробочки послышался пульсирующий, ритмический звук. Динамик, такой же как на арене у нас в родном поселке, вот только этот предназначен для того, чтобы транслировать музыку, а не турниры. Он создан, чтобы наслаждаться жизнью, а не смертью.

Мелодия оказалась легкой и быстрой, как стук сердца. Стоящий напротив Кол заулыбался еще шире и начал выстукивать ритм ступнями. Я не устояла и последовала его примеру. Музыка была радостной и живой, совсем не похожей на холодную, металлическую музыку, которая звучала на уроках у леди Блонос, или на грустные песни моего родного поселка. Мои ноги пытались повторять движения, которые я заучивала с наставницей.

– Не обращай внимания. Просто двигайся, – рассмеялся Кол.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒