Виктория Авеярд 13 страница

– Я же говорил, что ты не одинока, Мара, – произнес он, но при этом не улыбнулся.

Рука его слегка подергивалась. Принц явно нервничал. Он побаивался Фарли.

Теперь я видела, откуда этот страх. Женщина двинулась к нам. В руке она сжимала пистолет. Видно было, что нервничала она не меньше принца. Впрочем, голос ее не дрожал, когда Фарли к нам обратилась.

– Я хочу услышать это из ваших уст, юный принц. Повторите мне то, что вы сказали ему, – кивая в сторону Холланда, произнесла она.

Наименование «юный принц» Мейвену не понравилось, губы его недовольно скривились, но вслух своего недовольства он не высказал.

– Я хочу войти в стражу, – твердым голосом заявил принц.

Фарли стремительно подняла пистолет и подошла к Мейвену вплотную. Мое сердце едва не остановилось в груди, когда женщина прижала дуло пистолета к его лбу, но Мейвен даже бровью не повел.

– Зачем вам это? – прошипела она.

– Я считаю, что этот мир – несправедлив. То, что делает мой отец, и то, что будет делать мой брат, – нехорошо.

Даже с пистолетом у лба Мейвен говорил довольно спокойно. Лишь капелька пота, стекающая по шее, выдавала его волнение. Фарли не опустила оружие, ожидая продолжения. Я тоже ждала.

Принц перевел взгляд на меня и тяжело сглотнул.

– Когда мне исполнилось двенадцать лет, отец послал меня на фронт. Он хотел, чтобы я возмужал, стал похожим на старшего брата. Кол идеален, как вы видели, вот он и решил сделать из меня второго идеального сына.

Я невольно вздрогнула, узнав нотки душевной боли в словах Мейвена. Я и сама жила в тени Гизы… А он… он жил в тени Кола. Я прекрасно знала, что он должен сейчас чувствовать.

Фарли фыркнула, едва не рассмеявшись принцу в лицо.

– К чему мне знаться с завистливыми мальчишками?

– Лучше бы это была зависть, – чуть слышно произнес Мейвен. – Я три года провел в казармах, следуя за Колом, генералами и прочими офицерами. Я видел, как простые солдаты сражаются и умирают в войне, целей которой не понимают и ни во что не верят. Там, где Кол видел славу и верноподданнические чувства, я замечал лишь глупость и бессмысленные разрушения. Кровь льется по обе стороны линии фронта, и ваши люди страдают намного больше.

Я вспомнила книги в спальне Кола. Военная тактика и маневры в них излагались, словно увлекательная игра. При этом воспоминании меня невольно передернуло, но от последовавших затем слов принца кровь похолодела в моих жилах.

– Там был один парень… Лет ему было семнадцать… Красный с ледяного севера. В отличие от других он не знал кто я, но все равно относился ко мне по‑ доброму… Как к личности. Думаю, он был моим первым настоящим другом.

Быть может, в том повинна игра лунного света, но мне почудилось, что на его глазах блеснули слезы.

– Его звали Томас, и я видел, как он погиб. Я бы мог его спасти, но мои телохранители мне помешали. Они сказали, что его жизнь не стоит того, чтобы я рисковал.

Слезы высохли, сменившись сжатыми кулаками и железной волей.

– Кол называет это состоянием равновесия. Серебряные должны повелевать красными. Он хороший человек и станет справедливым правителем, но брат не считает, что перемены стоят той цены, которую нам придется за них заплатить. Я хочу, чтобы вы поверили: я не похож на других. Я не считаю, что моя жизнь ценнее вашей. Я ею пожертвую ради перемен.

Он принц и, хуже того, сын королевы. Я не верила ему прежде из‑ за матери и тех тайн, которые Мейвен скрывает от окружающих. Не исключено, впрочем, что принц старается скрыть от придворных свое доброе сердце.

Хотя Мейвен старался казаться суровым и непреклонным, а спину держать прямо, хотя губы его не дрожали, я видела за этой маской обыкновенного мальчишку. Мне хотелось обнять и успокоить его, но я знала, что Фарли этого не позволит. Когда женщина медленно опустила оружие, я с шумом выдохнула. Я даже не осознавала, что стою затаив дыхание. Фарли выглядела не очень‑ то убежденной.

– Принц говорит правду, – сказал Холланд.

Слуга, сделав пару шагов вперед, встал рядом с Мейвеном, словно стараясь его защитить.

– Он говорит об этом уже несколько месяцев, с тех пор как вернулся с фронта во дворец.

– И ты рассказал о нас после нескольких выплаканных им слезинок? – хмыкнула Фарли, устремляя на Холланда свой грозный взгляд.

Но мужчина не дрогнул.

– Я знаю принца с детства. Все, кто близок к мальчику, видят, что он сильно изменился. – Слуга бросил встревоженный взгляд на Мейвена, словно только сейчас вспомнил, кто этот мальчик. – Подумай, как ценен нам этот союзник, какую пользу он может принести общему делу.

Мейвен не похож на других. Это я уже и сама понимала, но все же интуиция подсказывала, что мои слова не повлияют на мнение Фарли. Лишь Мейвен способен сейчас помочь себе.

– Поклянитесь своими цветами, – отрывисто приказала она.

Леди Блонос сказала, что эта старинная клятва равносильна клятве жизнью, семьей и нерожденными детьми. Мейвен не колебался.

– Я клянусь моими цветами, – склонив голову, произнес принц, – посвятить жизнь делу «Алой стражи».

Звучало это как то предложение, которое Мейвен официально делал мне, вот только по сравнению с предложением руки и сердца это куда важнее… Куда смертоноснее…

– Добро пожаловать в «Алую стражу», – снимая с лица шарф, сказала Фарли.

Я тихо переступала с ноги на ногу по каменным плитам пола. Чья‑ то рука коснулась меня. От нее исходило знакомое тепло.

– Спасибо, Мейвен, – прошептала я. – Ты представить не можешь, что это значит для нас.

Для меня.

Другой бы на ее месте с ума сходил от счастья, заполучив в заговорщики принца серебряных, но Фарли оставалась холодно‑ безучастной.

– Чем вы собираетесь нам помогать?

– Я обладаю важными сведениями, могу узнавать то, что нужно для вашей борьбы, а еще я присутствую на заседаниях налогового совета вместе с отцом…

– Налоги нас не интересуют, – отрезала Фарли.

Женщина бросила гневный взгляд на меня, словно это я повинна в том, что услышанное от принца ей не подходит.

– Нам нужны имена и маршруты наших мишеней. Нам надо знать, куда и когда надо бить для того, чтобы нанести врагу наибольший ущерб. Вы сможете нам помочь в этом?

Мейвен неуютно поежился.

– Я предпочитаю менее кровавые методы. Насилие не увеличит число ваших сторонников.

Фарли издевательски рассмеялась. Эхо вторило ей, разнеся звуки смеха по зимнему саду.

– Ваши люди в тысячу раз более жестоки, чем наши. Мы уже несколько столетий стонем под пятой сапога серебряных и не собираемся с ними цацкаться.

– Быть может…

Я видела, что Мейвен думает сейчас о Томасе и всех тех, кто спокойно наблюдал, как умирает его друг. Отступив, он коснулся плечом моего плеча, словно прося о защите. От внимания Фарли не укрылся этот порыв, и женщина чуть слышно рассмеялась.

– Маленький принц и маленькая девочка‑ молния. Вы – два сапога пара. Один труслив, а другая, – женщина обратила в мою сторону горящие голубым светом, стальные в своей холодности глаза, – готова была рыться в грязи, надеясь на чудо.

– И я нашла чудо.

Для наглядности я позволила моим рукам заискриться, осветив все вокруг призрачным танцующим светом.

Тьма отступила, изобличая повсюду членов «Алой стражи», которые доселе прятались за стволами деревьев и кустами. Лица их скрывали шарфы и банданы, но полностью неузнаваемыми они их не делали. Самый высокий, долговязый, должно быть, Тристан. По тому, как стояли эти люди, напряженные и готовые ко всему, я видела, что они напуганы, а вот Фарли оставалась такой же, как и прежде, хотя прекрасно знала: люди, пришедшие ее защищать, мало что смогут сделать против моей силы, не говоря уже о силе Мейвена. К моему огромнейшему удивлению, женщина улыбнулась. Впрочем, улыбка эта была злой, словно оскал зверя.

– Мы смогли бы разбомбить и сжечь каждый квадратный дюйм вашего мира, – с гордостью в голосе сообщила Фарли, – но вы двое можете нанести старому порядку куда больший вред. Принц серебряных, поднявший мятеж против короны, и красная девочка, обладающая силой, многого стоят. Что люди скажут, когда узнают, что вы на нашей стороне?

– Я думаю, вы хотите… – начал Мейвен, но Фарли отмахнулась от его слов.

– Взрывы бомб должны были привлечь всеобщее внимание. Теперь, когда каждый серебряный в этой проклятой Богом стране наблюдает за развитием событий, нам необходимо кое‑ что им продемонстрировать. – Женщина смерила нас оценивающим взглядом. – Мне кажется, вы – то, что нам нужно.

Мой голос дрогнул, когда я произнесла:

– А что вам нужно?

– Вы станете лицом нашей славной революции, – с гордым видом заявила Фарли.

Женщина мотнула головой. Золотистые ее волосы замерцали в лунном свете. На секунду показалось, что на голове – сверкающая корона.

– Вы станете той последней каплей, которая разрушит дамбу.

Мейвен пылко закивал головой.

– И с чего мы начнем?

– Ну… Мне кажется, настало время Маре вспомнить старое и немного пошалить.

– О чем вы? – не поняла я, но Мейвен легко разгадал ход мыслей Фарли.

– Мой отец утаивает от общественности другие диверсии «Алой стражи».

Я вспомнила вспышку раздражения дамы‑ полковника Макантос на званом обеде.

– Аэродром в Дельфах? Портовая Гавань?

Принц кивнул.

– Он говорит, что все это были несчастные случаи, учебные полеты, короче говоря, лжет. Но когда ты отчебучила то, что отчебучила, во время праздника выборов королевы, даже моя мама была не в силах устроить все так, чтобы о твоем существовании забыли. Нам нужно что‑ нибудь в таком духе, что‑ нибудь, чего никто не сможет замолчать. Надо, чтобы мир осознал: «Алая стража» – реальная сила, с которой приходится считаться.

– А как насчет последствий? – вспомнила я беспорядки в городе и то, как обезумевшая толпа пытала и убивала ни в чем не повинных людей. – Серебряные на нас обозлятся, и дела примут еще худший оборот.

Фарли отвернулась, не выдержав моего взгляда.

– Тогда к нам потянутся другие. Многие люди осознают, что тот образ жизни, который они ведут, ни к чему хорошему привести не может, что надо что‑ то менять, причем быстро. Мы слишком долго молча терпели, ничего не предпринимая. Пришло время идти на жертвы и двигаться вперед.

– И мой брат оказался среди тех, кого посчитали достойным стать этой самой жертвой? – повысила я голос, чувствуя, как во мне закипает злость. – Считаешь, его смерть того стоила?

Надо отдать Фарли должное, она не стала лгать.

– Шейд знал, на что идет.

– А как насчет других? Как насчет детей, стариков и всех тех, кто не давал согласия становиться частью этой самой славной революции? Что будет, когда хранители примутся хватать невиновных, не имея возможности добраться до вас?

Голос Мейвена мягко зашелестел у меня в ушах:

– Вспомни нашу историю, Мара. Вспомни, чему тебя учил Джулиан.

Он рассказывал мне о том, что было прежде… О великой смерти и войнах… Но еще раньше, во времена, когда мир менялся, а не застыл в своем развитии, происходили революции. В древности люди восставали, сметая на своем пути империи, и тогда в мир приходили грандиозные перемены. Свобода подобна морским приливам и отливам, то приходит, то уходит с течением времени.

– Революции нужна искра, – сказала я, вспоминая, чему меня учил Джулиан.

Фарли улыбнулась.

– Ты должна знать об этом лучше любого из нас.

Но я не ощущала в себе уверенности. Душевная боль от утраты Шейда, горе моих родителей только умножатся, если мы продолжим борьбу. Скольким еще Шейдам суждено погибнуть?

Как ни странно, но именно Мейвен, а не Фарли попытался укрепить меня в вере.

– Кол считает, что перемены не стоят тех жертв, которые при этом неизбежны, – дрожащим, нервным голосом произнес он. – Однажды он взойдет на престол. Ты хочешь, чтобы Кол стал нашим будущим?

На этот раз ответ мой был тверд:

– Нет, не хочу.

Довольная Фарли кивнула головой.

– Уолш! Холланд! – поворачиваясь к слугам, произнесла она. – Насколько я знаю, вскоре во дворце состоится некое торжество?

– Бал, – произнес Мейвен.

– Невозможно, – подала я голос. – Охрана будет повсюду, кроме того, королева сразу же узнает, если что‑ то замышляется.

– Не узнает, – едва удерживаясь оттого, чтобы надо мной не посмеяться, произнес принц. – Моя мама не настолько могущественна, как хочет казаться. Даже у ее силы есть свои пределы.

Пределы силы королевы… От одной мысли об этом я сразу же разнервничалась.

– Как такое можно говорить? Ты же знаешь, что она со мной…

– Во время бала, когда вокруг нее все разговаривают и думают о своем, мамин дар бесполезен. Надо будет просто держаться от нее подальше и не давать повода заинтересоваться нами вплотную. То же самое относится к глазам Эагри. Ни о чем не подозревая, он не станет заглядывать в будущее, поэтому ничего не узнает.

Мейвен повернулся к Фарли. Спина пряма, словно стрела.

– Конечно, серебряные могущественны, но отнюдь не являются непобедимыми.

Обнажив зубы в улыбке, женщина слегка кивнула головой.

– Мы с вами свяжемся, когда настанет удобный момент.

– А могу ли я взамен кое о чем попросить? – хватая Фарли за руку, выпалила я. – Мой друг, тот, с которым я к вам приходила, хочет вступить в стражу. Я не хочу этого. Сделайте так, чтобы он не попал в переделку.

Женщина мягко высвободила свою руку. В ее глазах читалось сожаление.

– Надеюсь, ты не меня имела в виду?

К моему изумлению, один из сокрытых в тени ступил вперед. Красная тряпка на лице не могла замаскировать широких плеч, обтянутых изношенной рубахой, которую мне доводилось видеть не менее тысячи раз. Вот только сталь его взгляда и решимость были под стать мужчине раза в два старше Килорна. Рожденный быть алым стражником… Стремящийся в бой… Готовый отдать свою жизнь… Вы увидите красный рассвет…

– Нет, – тихо промолвила я, отстраняясь от Фарли.

Теперь‑ то я видела, что Килорн на полной скорости мчится навстречу своей судьбе.

– Ты знаешь, что случилось с Шейдом. Этого допустить никак нельзя.

Килорн сорвал с лица тряпку и потянулся вперед, желая, должно быть, меня обнять, но я отступила.

– Мара! Не надо вечно пытаться меня спасти.

– Я буду пытаться, коль скоро ты о себе совсем не думаешь.

Почему он добровольно решился стать пушечным мясом? Зачем это ему? Где‑ то вдалеке, постепенно нарастая, послышалось жужжание, но я сначала не обратила на него никакого внимания. Я очень старалась не расплакаться, стоя перед Фарли, Мейвеном и всеми этими алыми стражниками.

– Пожалуйста, Килорн.

Приятель помрачнел так, словно я не просила его, а оскорбляла.

– Ты сделала свой выбор, а я сделал свой.

– Я хотела тебя спасти, поэтому и согласилась, – вырвалось у меня.

Уму непостижимо, как легко люди возвращаются к старым привычкам, например начинают вновь пререкаться друг с другом, как в детстве. Сейчас, впрочем, на кону было куда больше, чем прежде, поэтому я не имела права, разругавшись с Килорном, умчаться прочь.

– Я заключила с ними сделку.

– Ты сделала то, что считала нужным, ради меня. Теперь, Мара, позволь мне сделать то, что я считаю нужным, ради тебя, – пророкотал его голос.

Я зажмурилась, стараясь унять душевную боль. Я защищала Килорна с тех пор, как его покинула родная мать, с тех пор, как нашла его полумертвым от голода на пороге своего дома. И теперь он не отступится, какие бы опасности ни готовило ему будущее.

Медленно я разомкнула веки.

– Энергия возвращается. Нам надо спешить.

Голос мой прозвучал холодно и отстраненно, уподобляясь электрическим цепям и проводам, которые возвращались к жизни.

Алые стражники мигом скрылись за деревьями зимнего сада. Уолш взяла меня за руку. Килорн попятился, не спуская с меня глаз.

– Мара! Давай хоть попрощаемся по‑ человечески.

Но я уже уходила, ведомая Уолш. Рядом шел Мейвен. Я не оглянулась на него. Килорн предал все, ради чего я стольким пожертвовала.

Когда ждешь чего‑ нибудь радостного, дни тянутся очень медленно, поэтому я не удивлялась, когда время, оставшееся до бала, пролетало с неимоверной быстротой. Прошла неделя. Никто с нами не связывался. Я и Мейвен пребывали в постоянной неопределенности. Тренировки. Протокол. Ненавистные обеды, после которых мне хотелось вволю поплакать. Каждый раз мне приходилось бесконечно врать, восхваляя серебряных и унижая красных. Только мысль об «Алой страже» не давала мне расклеиться.

Леди Блонос корила меня за то, что я какая‑ то рассеянная во время занятий. Мне не хотелось с ней спорить, доказывая, что я совсем не рассеянная, что научиться танцевать к Прощальному балу я все равно не успею. Мастерство, позволяющее мне при необходимости красться и двигаться неслышно, не могло мне помочь, так как у меня напрочь отсутствовало чувство ритма. Свою злость и агрессию, накопившиеся за день, я изливала во время тренировок, бегая и поджигая все, что только можно.

И только я начала привыкать к ходу тренировок, как все изменилось.

Евангелина и ее подхалимки не донимали меня, а усиленно разминались. Даже Мейвен разогревал мышцы, явно к чему‑ то готовясь.

– Что происходит? – указывая на остальных, спросила я у него.

Взгляд мой остановился на отжимающемся от пола Коле. Он был в отличной форме.

– Через минуту сама увидишь, – необычно бесцветным голосом ответил Мейвен.

В тренировочный зал вошел Арвен в сопровождении Провоса. Инструктор вышагивал необычной пружинящей походкой. Вместо того чтобы с ходу выкрикивать команды, Арвен подошел к нам вплотную.

– Тирана, – произнес он.

На девушке была форма в голубую полоску. Нимфа из дома Осанос. Девушка вышла на середину зала и застыла, чего‑ то ожидая. Мне она показалась в равной степени радостно взволнованной и напуганной.

Арвен принялся внимательно рассматривать своих учеников. На секунду его глаза задержались на мне, но, слава Богу, переместились на Мейвена.

– Принц Мейвен. Будьте любезны.

Инструктор указал рукой в сторону Тираны.

Мейвен кивнул и подошел к девушке. Оба напряжены. Пальцы рук сжаты. Они явно к чему‑ то готовятся.

Вдруг пол вокруг них пришел в движение. По бокам начали подниматься стены, вырастая как будто из ниоткуда. Провос воздел руки, изменяя тренировочный зал силой своей воли. Когда трансформация завершилась, мое сердце неистово стучало в груди. Теперь я знала, где нахожусь.

Арена.

Кол быстро занял место Мейвена подле меня.

– Увечий не будет, – заверил он меня. – Арвен останавливает нас прежде, чем мы успеваем нанести друг другу серьезные травмы. Лекари, кстати, на подхвате.

– Очень воодушевляет, – хмыкнула я.

В центре быстро образовавшейся арены Мейвен и Тирана готовились к поединку. Браслет принца заискрился. В ладонях вспыхнуло пламя и побежало вверх по рукам. Капельки влаги, конденсируясь из воздуха, образовали вокруг Тираны призрачный хоровод.

Теперь оба казались готовыми к поединку.

Кажется, моя нервозность немного разозлила Кола.

– Это ты из‑ за Мейвена так тревожишься?

Мимо.

– Занятия по протоколу меня доконали, – не сказать, чтобы я лгала, но и всей правды ему не выдавала. – Танцую я хуже, чем запоминаю правила дворцового этикета.

Я удивилась, заслышав, как громко рассмеялся принц.

– Выглядит, должно быть, просто ужасно.

– Трудно учиться танцевать без партнера, – огрызнулась я.

– И то верно.

Последние два блока замкнулись, завершая создание тренировочной арены и огораживая Мейвена и его соперницу стеной и толстым стеклом. Теперь они оказались в центре уменьшенной версии настоящей арены. В последний раз, когда я наблюдала за боем серебряных, один человек чуть было не погиб.

– На чьей стороне преимущество? – спросил Арвен.

Все, за исключением меня, подняли руки вверх.

– Элана.

Девушка из дома Хейвен, приподняв подбородок, с гордостью изрекла:

– Преимущество на стороне Тираны. Она старше и более опытна. Вода побеждает огонь.

Произнесено это было так, будто девушка говорила об общеизвестных фактах. Щеки Мейвена побледнели, хотя он и старался скрыть это.

– Хорошо.

Арвен перевел свой взгляд на принца, словно ожидая, последует ли опровержение, но Мейвен молчал, позволяя разгорающемуся огню говорить вместо него.

– Поразите меня.

Они столкнулись. Огонь и вода в этой своеобразной дуэли стихий. Тирана защищалась водой от ожесточенных атак Мейвена, и ее защита казалась непреодолимой. Каждый раз, приближаясь к девушке с окутанными огнем руками, принц отступал прочь в клубах пара. Бой, казалось, проходил на равных, но у меня возникло чувство, что Мейвен постепенно берет верх над своей противницей. Принц наступал на Тирану, а та отступала, уже едва ли не касаясь спиной стены.

Все вокруг криками подбадривали сражающихся. В прошлом я испытывала стойкое отвращение к подобного рода зрелищам, но сейчас мне было бы неудобно оставаться безучастной. Каждый раз, когда Мейвен нападал и, казалось, был близок к победе, я громкими криками поддерживала его.

– Это ловушка, Мейви, – тихо, скорее себе, чем брату, сказал Кол.

– Что? Что она задумала?

Кол покачал головой.

– Смотри. Сейчас увидишь.

Как по мне, Тирана не производила впечатления хитрой победительницы. Она стояла, прижавшись спиной к стене, и, закрываясь щитом из воды, отбивала сыплющиеся на нее удары.

Я упустила тот миг, когда Тирана в буквальном смысле слова обрушила на Мейвена стену воды. Девушка, схватив принца за руку, дернула на себя, а потом отскочила, в мгновение ока поменявшись с Мейвеном местами. Теперь принц оказался прижатым к стене, а вокруг него бурлил водяной щит. У него не было власти над этой стихией. Вода со всех сторон давила на принца. Тот пытался сопротивляться, уничтожить воду огнем, но та лишь кипела, обжигая ему кожу.

Тирана отступила, с улыбкой на лице наблюдая за безрезультатными потугами Мейвена.

– Сдаешься?

Изо рта принца вырвались пузырьки.

Сдается.

Вода стекала с него, испаряясь обратно в воздух. Послышались рукоплескания. Провос взмахнул рукой, и одна из стен арены отъехала в сторону. Тирана слегка поклонилась, а Мейвен, мокрый и сердитый, с трудом волоча ноги, выбрался с арены.

– Я бросаю вызов Элане Хейвен! – громким, резким голосом заявила Соня Ираль прежде, чем инструктор выберет ей в противники кого‑ нибудь другого.

Арвен согласно кивнул головой, давая свое позволение, и только затем взглянул на Элану. Я удивилась, когда заметила, что девушка улыбается. Соня непринужденной походкой направилась к арене. Рыжие волосы колыхались в такт ее шагам.

– Я принимаю твой вызов, – произнесла Элана, занимая место посреди арены. – Надеюсь, что за это время ты научилась новым фокусам.

Соня последовала за ней. Ее глаза танцевали. Она рассмеялась.

– Я все равно ничего тебе не скажу.

Девушки улыбались и посмеивались до тех пор, пока Элана Хейвен не исчезла, а потом внезапно схватила Соню за горло. Девушка ойкнула, жадно хватая ртом воздух, а затем, извернувшись, вырвалась из захвата невидимых рук. Вскоре они начали смертельный танец, игру между кошкой и невидимой мышкой.

Мейвен не смотрел на перипетии поединка, злясь на себя за проигрыш.

– Ну? – обратился он к Колу, и старший брат принялся тихим голосом делиться своими впечатлениями.

Я так поняла, что случившееся неожиданностью отнюдь не было.

– Не загоняй в угол того, кто лучше тебя. Это делает противника еще опаснее, – обнимая брата за плечи, произнес Кол. – Не можешь победить врага силой – побеждай хитростью.

– Учту на будущее, – недовольно произнес Мейвен.

Слова Кола обидели его, однако мнением брата он, очевидно, дорожил.

– Но сегодня уже было лучше.

Кол не хотел обижать Мейвена, но этот жест показался мне уж слишком снисходительным. Не удивилась бы, если бы Мейвен не сдержался и ответил брату в тон, но он, видимо, свыкся, как и я в свое время свыклась с особым местом, которое занимала в доме Гиза.

– Спасибо, Кол. Думаю, он все понял, – сказала я, становясь на сторону Мейвена.

Кол глупцом не был и, поняв мой намек, нахмурился. Бросив на меня испытующий взгляд, он поспешил отойти и встать рядом с Евангелиной.

Лучше бы он этого не делал. Терпеть не могу ее глумливой улыбки. Каждый раз, когда он смотрит на нее, у меня возникает неприятное чувство в области живота.

Когда Кол уже не мог нас услышать, я коснулась Мейвена плечом.

– Он прав. Таких, как она, следует побеждать хитростью.

На арене Соня вцепилась в нечто невидимое и со всей силы врезала этим об стену. Потекла серебряная кровь. Элана вновь обрела видимость. Кровь, оказывается, текла из ее носа.

– Он прав, когда дело касается арены, – посуровев, проворчал Мейвен. – Подожди, и сама убедишься.

На противоположной стороне арены Евангелина улыбалась, наблюдая нешуточную драку внизу. Как она может радоваться, видя, как ее подруги истекают кровью, понять я не могла.

«Серебряные – другие, – вспомнила я. – Шрамы у них быстро проходят. Они не помнят боли».

Имея на подхвате лекарей кожи, они относятся к насилию совсем не так, как мы. Сломанный хребет или распоротое брюхо для них не опасны. Всегда найдется тот, кто придет и вылечит их. Они не знают страха, боли или того, что несет с собой чувство смертельной опасности. Единственное, что их выводит из себя, – ущемленная гордость.

Ты серебряная. Тебя зовут Марина Титанос. Происходящее тебе нравится.

Кол наблюдал за дерущимися девушками так, словно рассматривал картину или иллюстрацию в книге, а не двигающихся живых людей из плоти и крови. Мускулы под его тренировочным костюмом напряглись, ожидая своей очереди.

И когда пришла его очередь, я поняла, что же имел в виду Мейвен.

Инструктор Арвен поставил Кола против двух соперников – ветродуя Оливера и Сирены Макантос, девушки, способной делать свою кожу тверже камня. Говорить, что это был равный бой, не приходилось. Несмотря на то, что их было двое, Кол играючи справился со своими противниками. Коронный принц сражался с обоими одновременно. Оливер попал в западню из бушующего пламени. С Сиреной он дрался на кулаках. Девушка показалась мне ожившей каменной статуей, но принц был все же сильнее. С каждым его ударом по каменной коже расползались паутинки трещин. Для Кола это было не труднее легкой разминки. Он даже казался мне немного рассеянным и скучающим. Закончилось все тем, что на арене забушевало настолько сильное пламя, что даже Мейвену пришлось немного посторониться. Когда огонь погас, Оливер и Сирена лежали обожженные и побежденные, не в силах продолжать бой. Никто, впрочем, не стонал от боли.

Кол ушел с арены, не потрудившись взглянуть, как лекари будут приводить его соперников в чувство. Он меня спас, проводил до дома и нарушал ради меня установленные законы. В то же время Кол был безжалостным воином и наследником кровавого трона.

Кровь у Кола – серебряная, а вот сердце – черно, как обугленная кожа.

Когда он взглянул мне в глаза, я отвернулась, не желая, чтобы его странная доброта и приветливость вновь заставили меня сомневаться. Я решила хорошенько запомнить то, что увидела. Кол – опаснее их всех, вместе взятых. Нельзя об этом забывать.

– Евангелина и Андрос, – кивнув головой, распорядился Арвен.

Андрос сразу же сдулся, совсем не радуясь перспективе проиграть Евангелине, но послушно поплелся на арену. К моему удивлению, Евангелина не тронулась с места.

– Нет, – дерзко заявила она, встав и широко расставив ноги.

Когда Арвен повернулся к ней, его голос уже был не таким тихим, как прежде, а острым, как лезвие бритвы.

– Извините, в чем дело, леди Самос?

Евангелина уставилась на меня своими острыми черными глазами.

– Я вызываю на бой Марину Титанос.

Глава 17

– Недопустимо, – повысил голос Мейвен. – Она лишь две недели как тренируется. Ты порежешь ее на куски.

Евангелина пожала плечами. Ее губы скривились в легкой презрительной усмешке. Пальцы рук танцевали по обтянутым тканью бедрам. Я почти чувствовала, как острые ногти Евангелины вонзаются в мою плоть.

– Ну и что? – вмешалась в разговор Соня.

Я увидела те же огоньки, что прежде видела в глазах ее бабушки.

– У нас тут есть лекари. Ничего плохого не произойдет. Кроме того, если она будет с нами тренироваться, то должна делать все, что и мы.

«Ничего плохого не произойдет, – пронеслось в моей голове. – Ничего плохого, вот только все увидят цвет моей крови».

Сердце учащенно застучало в моей груди, с каждой секундой все громче и громче. Над головой ярко светили лампы. Цвет моей крови нельзя будет утаить, и все узнают, кто я на самом деле. Красная… лгунья… воровка…

– Мне бы хотелось еще немного здесь обвыкнуться, – произнесла я, стараясь подражать манере общения серебряных.

Но мой голос дрогнул, и это не укрылось от внимания Евангелины.

– Напугана и не хочешь сражаться? – продолжала подзуживать меня девушка.

Евангелина с ленивым видом подняла руку. Один из ее ножей, похожий на большой серебряный клык, медленно удлинился и обвил ей запястье. Откровенная угроза.

– Бедная маленькая девочка‑ молния…

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒