Амбушюрные инструменты.

Духовые инструменты относятся к числу древнейших инструментов у многих народов мира, в том числе и у предков русских. Памятники древнерусской письменности называют нам трубу, свирель, сопель, рог, арган (варган, орган), цевницу, сурну, пищаль, волынку, посвистель и др. Даже полный перечень названий духовых инструментов, извлеченный из памятников древней письменности, лишь частично отразил бы все многообразие действительно бытовавших духовых инструментов и употреблявшихся в письменном и разговорном языке их названий. Мы привели далеко не исчерпывающий перечень, однако и он красноречиво говорит о том, что традиция игры на духовых инструментах у восточных славян в период становления у них государственности уже находилась на весьма высоком уровне развития.

Трудно согласиться с мнением, неоднократно высказывавшемся в литературе, что наименования духовых инструментов, встречающиеся в древнерусских письменных памятниках, отличаются значительной неясностью (Беляев, 1951, с. 494; Вертков, 1975, с. 35 и др. ). На наш взгляд, справедливо скорее обратное: значение названий подавляющего большинства именно духовых инструментов столь прозрачны даже с точки зрения современного русского языка, что едва ли могут вызывать какие-либо сомнения. Так, одни названия запечатлели в себе характер издаваемого инструментом звука – сопель, свирель, посвистель (свистящий), пищаль (пищащий). Другие – “говорят” о форме инструмента (рог, труба). Третьи свидетельствуют о заимствовании нашими предками названий инструментов у других народов: сурна естественно ассоциируется с восточной “зурной”, а арган – с органом.

Неясности же в отношении названий древнерусских духовых инструментов возникали в результате недостаточно тщательного и вдумчивого толкования музыкальных фрагментов русских летописей. Это происходило, когда исследователи забывали о существовании многозначности слов и их синонимии, о существовании различных диалектных, местных и даже индивидуальных названий одного и того же или сходных инструментов. о различной степени абстракции у слов, закреплявшихся в научном языке в качестве специальных терминов, о существовании различий в названии одного и того инструмента, употребляемых в письменной и устной речи. К аналогичному результату приводило и стремление видеть в древнерусских словах названия инструментов, относящихся не только к определенному роду или виду, но даже к определенной конструкции инструмента.

Примером, иллюстрирующим сказанное, является укоренившееся в литературе ошибочное толкование слова “арган”. Так, в одной из статей читаем: “Арган был металлическим ударным инструментом, о его внешнем виде мы ничего не знаем” (Беляев, 1951, с. 495). Такое толкование дано на основе части цитаты из Тверской летописи (начало XIV в., по Д. С. Лихачеву): “удариша в накры и арганы”. Очевидно, В. М. Беляев понял слово “удариша” в смысле способа звукоизвлечения – извлекать звук ударами. Однако к истине ближе другое толкование этого слова. Истолковав “арган”, как ударный инструмент, Беляев далее развивает свою мысль так: в “Слове Даниила Заточника” (XII в. ) упоминаются “сребряныяарганы”, следовательно, для большей звучности этот инструмент мог быть сделан из справа серебра (там же).

В чем же заключается ошибочность толкования Беляева? Во-первых, если следовать логике его рассуждения, то к ударным инструментам следовало бы причислить не только арганы, но также и трубы, сурны, посвистелки, так как в рассматриваемой цитате, если взять ее полнее, они упоминаются в одном ряду с арганами: “удариша в накры и в арганы, и в трубы, и в сурны, и в посвистелки”. Но такое предположение явно неверно, следовательно, ошибочно и предположение об аргане на основании этой цитаты как о каком-то конкретном ударном инструменте. Беляев правильно подметил, что древнейшим элементом в этой цитате является “удариша в накры и арганы”, и потому не случайно именно этот элемент вычленил для толкования. Однако речь здесь идет не о двух видах ударных инструментов, как предполагал Беляев, а о двух родах ратных инструментов, бывших в руках воинов князя Святослава – ударных и духовых. Действительно, такое толкование хорошо согласуется со второй, более поздней половиной цитаты: “и в трубы, и в сурны, и в посвистелки”, в которой перечисляются только духовые инструменты. Следовательно, ее смысл состоит не в чем ином, как в пояснении не всем понятного чужеземного слова “арган”.

Наконец, обратимся к смыслу, заложенному в слове “удариша”. В поисках этого смысла следует исходить, на наш взгляд, из того, что летописец употребил слово “удариша” в значении, которое должно одинаково хорошо согласовываться как со значением слова “накры” (ударные инструменты), так и со значением слова “арганы” (духовые инструменты). Выбранное Беляевым значение – способ игры, способ звукоизвлечения (то есть ударами, а не дутьем или каким-либо другим способом) – этому требованию, очевидно, не удовлетворяет. Между тем, искомое значение – “одновременно заиграв” или “разом грянув” – сразу же напрашивается само, как только мы включим разбираемую цитату в контекст описания эпизода возвращения князя Святослава после разгрома города Ошеля во время похода 1220 г. на волжских болгар[82].

Аналогичное употребление слова “удариша” находим в “Повести временных лет”: “Вьзмете сопели, бубны и гусли, и ударяйте атныИсакий спляшешь. И удариша в сопели и в гусли и в бубны и начаша им играти” (сравн. ниже, на с. 301 с переводом Б. А. Романова).

Таким образом, заимствованное из латинского слово “арган”, очевидно, обозначало у предков русских не какой-то один определенный тип инструмента, а все духовые инструменты в целом, то есть употреблялось как категория инструментального рода, подобно слову “гусли”, которое обозначало, как показал А. С. Фаминцын (Фаминцын, 1890, с. 7-8), не только один, вполне определенный инструмент, но и вообще всякий струнный инструмент[83].

Некритически восприняв толкование Беляева, К. А. Вертков в предположениях об аргане как ударном инструменте пошел еще дальше, назвав ратный арган инструментом типа металлофона, который представлялся ему в виде набора самозвучащих металлических пластин или полушарий, укрепленных на кавалерийской станине, по который ударяли молотком-ударником (Вертков, 1975, с. 103).

Развивая такое толкование, слово “арганник” Вертков объясняет в другом месте как “исполнитель на ударном инструменте”, иллюстрируя это музыкальным фрагментом из “Стоглава” (XVI в. ): “в мирских свадьбах играют глумотворцы и арганники, и гусельники…” (Вертков, 1975, с. 21). Однако и эта иллюстрация больше способствует нашему толкованию. Действительно, ведь на ударных инструментах не столько играют, сколько в них бьют, стучат, ударяют. Поэтому в приведенном фрагменте естественнее было бы усмотреть упоминание исполнителей не на ударных и струнных инструментах (арганники и гусельники), а на духовых и на струнных[84].

Что касается других летописных названий духовых инструментов, то они легко и естественно объединяются по сходству способа звукоизвлечения в следующие три видовые группы:

1) свирель – сопель – цевница;

2) рог – труба;

3) сурна – пищаль – волынка.

А это дает некоторые основания предполагать, что, вероятно, уже в IX-XI вв. традиция игры на духовых инструментах у восточных славян распадалась на три ветви: игру на свистящих. на амбушюрных и на язычковых инструментах.

Амбушюрные инструменты.

К этой группе относятся три инструмента: рог, труба и владимирский рожок.

Рог является, вероятно, одним из древнейших инструментов восточных славян. Первоначально этот инструмент выделывался из рога животного и применялся для подачи сигналов в пастушеском, охотничьем и ратном деле. Самое раннее письменное свидетельство о пастушьем роге имеется в “Реэстре” Петра I. Народная память также сохранила сведения об игре былинных героев на турьем роге (Песни русского народа, 1894, с. 62). Об использовании рога в качестве ратного инструмента наиболее ранние сведения содержатся в Радзивиловской летописи, в том месте, где повествуется о событиях 1200 г. (Вертков, 1975, с. 67).

Хотя датированные сведения о роге не восходят ранее XIII в. и говорят о его употреблении лишь в ратном и, возможно, пастушеском деле, можно все же полагать, что традиция использования данного инструмента с музыкальной функцией также имеет большую историю. На это указывает ряд косвенных данных:

a. издавна существующий способ выделывания рога из дерева с помощью продольного раскола (“рог охотничий делался в России из дерева и рога, а потом стали делать его из меди”, – свидетельствует Тучков),

b. изготовление деревянных пастушеских труб в некоторых северно-русских областях в виде огромного рога с игровыми отверстиями (Привалов, 1906, с. 58),

c. употребление рога для усиления звука жалейки, г) название трубы с игровыми отверстиями – рожок – как бы намекающее на происхождение его из рога,

d. возникновение в середине XVIII в. рогового оркестра, как закономерный результат попыток применения рога для музыкальных целей. В настоящее время игра на роге в устной традиции не обнаруживается.

Труба также относится к числу древнейших русских инструментов. Первое датированное свидетельство о славянской трубе относится к VI в. В военном эпизоде, описанном византийским историком Симокаттой, трое захваченных в плен славянских послов старались доказать свои мирные намерения тем, что они будто бы не умеют играть на трубах. Хотя плененные славяне отрицали наличие у них в обращении трубы, однако, как справедливо отметил Вертков, само представление о трубе, как о ратном инструменте, может свидетельствовать о наличии ее у славян уже в VI в. (Вертков, 1975, с. 64).

Русские летописи, вопреки рассказу плененных славян. свидетельствуют о том, что в военном обиходе древней Руси деревянные, а возможно, и металлические трубы различной величины, формы и устройства, наряду с рогом, имели широчайшее распространение. Самые ранние сведения о ратной трубе, встречающиеся в русских летописях, относятся к Х в. Начиная с этого времени, труба на протяжении многих веков неизменно упоминается летописцами при описании походов, сражений и побед над врагом. Таким образом, не исключено, что отрицание послами наличия в обращении у славян ратной трубы является своего рода хитрой уловкой плененных (Гошовский. 1970, с. 36).

О трубе как пастушеском инструменте летописи, естественно, ничего не сообщают. Однако пастушеская труба еще и в настоящее время изредка встречается.

Пастушеская труба выделывается из дерева техникой продольного раскола (с. 310). Ее длина – 150-200 см. ствол – прямой, постепенно расширяющийся к раструбу. Раструб неширокий. Употребляется для подачи сигналов, представляющих собой наигрыши, построенные на натуральном звукоряде. Один из таких наигрышей был записан Квиткой в 1940 г. в Смоленской области (Агажанов, 1949, с. 53).

27. Утренний сигнал

Традиция игры на пастушеской трубе продолжает жить в наши дни. Однако искусство фанфарной трубли русской фольклорной традиции до сих пор остается почти совсем неизученным[85]. Вероятно, уже в древности трубу, по аналогии с другими духовыми инструментами, русские снабжали грифовыми отверстиями. Инструментом такого типа, сохранившимся до настоящего времени, является владимирский рожок.

Первые письменные данные о рожке появляются только во второй половине XVIII в. в описаниях музыкальных инструментов Тучкова, Штелина и Гасри. В этих описаниях рожок предстает перед нами, как обычный, широко распространенный, исконно русский инструмент – “орудие, едва ли не самими россиянами изобретенное (Тучков)”. Это обстоятельство, а также то, что упоминание ансамблевой игры на рожках относится приблизительно к этому же времени[86], позволяет возводить традицию рожечной игры к значительно более раннему времени, чем XVIII в. Не исключено, что название “рожок” закрепилось за инструментом в более позднее время, и что в ранних письменных источниках он “скрыт” под названием “труба”. Характерно, что большинство народных музыкальных терминов, относящихся к рожечной традиции, связано именно со словом “труба” (с. 315). На это же намекает миниатюра новгородского евангелия – апрокос XIV в., на которой изображен трубач, играющий на сравнительно короткой трубе и, главное, имеющей, игровые отверстия (Финдейзен, 1928, т. I, с. 126).

Традиция игры на владимирском рожке, изучена к настоящему моменту довольно подробно. Этой традиции отведен далее в настоящей главе специальный раздел.

12 3 4 5 6 7 8 Следующая ⇒