Глава восьмая

– Дикие миры –

Трамвай вздрагивал при движении, словно боролся с препятствиями на пути. Как ни странно, но заикающийся водитель не изменился. Чего нельзя сказать о самом вагоне. Он сузился, лишился всех окон, а единственным источником света стали аварийные лампы. На смену металлическим стульям пришли узкие и неудобные выступы-полки, предназначенные для чего угодно, только не для отдыха. На одной из них кое-как вытянулся спящий Патефон, а на другой сидели госпожа Руцита и Муромский. Почетное центральное место занимал скафандр, закрепленный на голой свинцовой стене.

Когда дрожащим голос Палиц объявил остановку «Пепелище-1», двери не открылись. На то, что они открываются вручную, намекал красный вентиль с указывающими стрелками, в какую сторону крутить.

– Разговаривай тихо, не шуми. Мы проезжаем Пепелище, мир, оскверненный магией демонов. Снаружи могут доноситься разные звуки, но поддаваться иллюзиям и открывать дверь нельзя. Воздух непригоден для дыхания, а земля и вода отравлены. Там не выжить без специального скафандра, – пояснил Муромский.

– Тогда почему мы сделали остановку? – поинтересовался Веник.

– Нужно сделать хотя бы три остановки по три минуты каждая, чтобы собрать достаточно энергии для Перехода. При остановках трамвай накапливает тенеток, а когда накопит достаточно, совершает Переход.

– Тенеток?

– Теневая энергия, с помощью которой движется трамвай. Только не спрашивай подробностей. Я их не знаю, никто не знает. Тенеток проходит под рельсами или где-то рядом. Сами рельсы как таковые не нужны для движения, они лишь совпадают с тенеточными путями, накладываются на них. Как я уже рассказывал, задолго до Кризиса Анны-Свока трамвай вообще выглядел как карета. Но и тогда для движения нужен был тенеток. А какие рельсы могли быть в той же Москве прошлых веков? Никакие. Но карета, однако, перемещалась между мирами. Прогресс не стоит на месте, и когда в большинстве миров появился трамвай с рельсами, «П» изменил форму, – шепотом объяснил Муромский. – По крайней мере, я так понимаю историю становления Трамвайности. О принципах работы трамвая-кареты в докризисные времена сохранилось крайне мало информации. Приходится строить догадки. А Тени не спешат с объяснениями.

При упоминании Теней под вагоном раздался противный звук, будто по днищу провели чем-то острым по металлу.

– Когда-то Пепелище называли Садом. Изумрудные леса с животными и птицами сожгли в решающей битве с полчищами демонов Свока. В книгах говорится, что людей или каких-то иных разумных созданий в Саду не было, поэтому Тени и выбрали этот мир для боя. Не знаю, не знаю. Сейчас я бы лучше сжег Ольд с его монстрами. Но сто лет назад все выглядело иначе, в Ольде еще доживали свой век последние чародеи. Наверное, поэтому Тени и предпочли Сад для истребления демонов.

– И что, никто не выходил наружу? Ни разу?

– Никто. Никогда. – Муромский сделал знак замолчать. – Тише. Лучше помолчим.

Снаружи завывал ветер. Тонко и протяжно. Весь путь до третьей остановки Веник провел у скафандра, прислушиваясь к любым странным звукам. Но кроме свиста ветра и ударов по металлу ничего необычного не слышалось. Но «Пепелище-3» внесло разнообразие.

Едва трамвай остановился, как зазвучала песенка, похожая на детскую считалочку. Ее пел красивый мужской голос:

«Тени ходят, бродят,

Тени мрак наводят.

Путают дороги,

Нет тебе подмоги.

Тени суд вершат,

Тени все крушат.

Бездне верно служат,

Жизнь твою разрушат.

Пять Теней,

Один злодей,

Битва у Коня,

Угадай, кто я? »

Наступила тишина. Всполохи ламп выхватывали напряженное и сосредоточенное лицо Муромского. Веник понимал, что выглядит не лучше. Поэтому когда трамвай поехал дальше, все облегченно вздохнули.

Очередной Переход не заставил себя долго ждать. Моргание светильников слилось в единый обжигающий поток света, чтобы вскоре распасться на тысячи огоньков, а затем потухнуть.

В трамвае снова появились окна. Правда, с решетками. Солнечный луч попал Венику в глаз, заставляя зажмуриться. Сколько прошло времени с вечера в Чик-Чирики и до утра в новом мире? Неужели меньше часа?

– Остановка «Ольд-1», – объявил без запинки Палиц. С гласными он ладил.

– Фух, наконец-то выбрались. Не люблю Пепелище с его мороками. Запомни, Веня, никогда, слышишь, никогда не открывай дверь, пока ты находишься на Пепелище! Тебя будут звать, умолять, обещать. Не открывай. Никогда!

– И не собираюсь. Где мы сейчас? – спросил Веник. За окнами проносились зеленые равнины, обрамленные цепью гор.

За окнами лежали зеленые просторы, обрамленные цепью гор. То тут, то там на равнине виднелись остовы некогда величественных зданий. Одинокие колонны торчали из травяного моря, как маяки. Параллельно рельсам вилась дорожка с каменными столбами по обочине.

Трамвай продолжил движение, и столбов вдоль дороги прибавилось. На некоторых из них Веник заметил высеченные лица. Время не пощадило работу неизвестных творцов – многие истуканы разрушились. Те, что уцелели, смотрели полустертыми каменными глазами на рельсы.

– Ольд. Давным-давно здесь жила могущественная цивилизация смелых и сильных людей, – начал рассказывать Муромский. – Они знали магию и создавали с ее помощью произведения искусств. Волшебные краски оживляли картины, а книги могли физически переносить читателя в выдуманные миры. Но больше всего ольдиане любили создавать скульптуры и памятники. Как монументальные творения, вроде сохранившихся Коня или Девы, так и поменьше. Ольдиане на века погрузились в искусство и творчество с головой. А потом они вымерли.

– Взяли и вымерли?

– Да. Сами по себе, без войн и конфликтов. Когда сто лет назад демоны Свока вторглись сюда, оказывать сопротивление было некому. Оставались только древние старики. Демоны окончательно разнесли город чародеев-зодчих, довершив агонию цивилизации. Когда через несколько лет сюда прибыла группа исследователей и археологов из Чик-Чирики, в живых удалось застать всего пять человек. Их назвали Пятеркой Ольда. Все попытки расспросить Пятерку потерпели неудачу. Ольдиане либо не хотели делиться секретами, либо ничего не помнили и не знали. Только один из них, кого впоследствии назвали Болтуном, повторял без остановки несколько слов. «Ребенок», «обман», «найти», «Ольд». Теперь понимаешь, откуда взялось понятие Ольд?

– Не совсем, – честно признался Веник.

– Первые исследователи посчитали, что Болтун повторял, если не название мира или страны, то хотя бы крупного города. Очень поспешно с их стороны. Позже ученые из Кабу выдвинули теорию о том, что Ольд – это имя. Возможно, «ребенка», которого необходимо «найти» или «обмануть». Теории теориями, но мир стали называть Ольдом.

– Они как будто смотрят на нас, – Веник показал на придорожных истуканов.

– А, Стражи Пути. Наследие эпохи Раннего камня. Придус, глава Девятой археологической экспедиции, обожает рассказывать подробности о творческих эпохах ольдиан. Советую обратиться к нему, если заинтересует тема. Все археологи живут в Лагере, из пары палаток он разросся до небольшого поселения. Кстати, мы сейчас к нему и подъезжаем.

– Остановка «Ольд-2»! – водитель подтвердил слова Муромского.

Как только открылись двери, госпожа Руцита засобиралась на выход. «Сейчас отыщем моего мальчика, моего хорошего сыночка», – пробормотала женщина, сходя с трамвая.

Муромский сообщил доверительным тоном:

– Вначале она спускается в Лагерь, целые сутки бродит там между домов, расспрашивает ученых. Потом на следующий день идет пешком к Черному озеру и обходит его несколько раз по кругу. Когда устает, ждет трамвая и возвращается в Тицен. Госпожа Руцита – постоянный пассажир нашего межмирового транспорта.

Веник смотрел, как фигурка с желтым зонтиком спускается вниз по склону. Она направлялась к россыпи деревянных построек, спрятавшихся между величественных руин.

– В Лагере живут и трудятся участники совместной экспедиции Чик-Чирики и Кабу. Десять ученых, плюс колонисты – около двадцати упертых людей, не желающих признавать провал идеи расселения. Остальные давно вернулись в свои родные миры. А ведь когда-то планировалось создать целый ряд больших колоний. Но наследие Ольда не позволило…

– Вы говорили о местных монстрах. Из-за них не получается с поселениями? – Вспомнил Веник.

– Демоны Свока осквернили волшебные скульптуры ольдиан, породив икки – злобные каменные изваяния. Благо, они выходят на охоту только ночью и не приближаются к маршруту трамвая, но «П» все равно их боится, даже решетки на окна поставил. Верно, Палиц? – обратился Муромский к водителю.

– Н-н-не б-б-боюсь. П-п-побаиваюсь, – внес ясность Палиц.

– Икки избегают появляться вблизи Лагеря и Черного озера. Зато облюбовали заброшенный туннель возле Девы. Любопытно, что туннель когда-то служил веткой к Старому Депо. Есть определенные догадки, что Тени могли забыть и не запечатали границу миров в том месте. Но кто ж нынче проверит? Дураков нет. А если и найдутся, то икки быстро вправят мозги на место. Правда, сначала они их вырвут и немного пожуют. Ужасные создания. – Муромский поежился.

На остановке «Ольд-3» Веник прильнул к окну.

Трамвай спрятался в тени высоченной статуи вставшей на дабы лошади, целиком высеченной из горной породы. Под копытами монумента поблескивало небольшое маслянисто-черное озеро. Берега покрывал серый песок, постепенно переходя в бурую землю. Ни травинки, ни стебелька на сотни метров вокруг.

– Битва у Коня… – пробормотал Веник.

Муромский услышал:

– Лучше никому не говори, что слышал на Пепелище. Высочайшие постарались на славу, чтобы детскую считалочку столетней давности забыли во всех мирах. Битва Теней в книгах особо не освещается, да то и понятно. Ведь тогда пали две Тени из пяти. Считается, что сражение произошло в Саду, когда и было применено оружие. Но есть одна старая-престарая книга, – Муромский перешел на шепот, – где написано, что Битва на самом деле разыгралась тут, в Ольде. А Черное озеро имеет непосредственное отношение к гибели двух Теней.

Веник провожал взглядом убегающий назад «нефтяной разлив». Трамвай вынырнул из-под тени каменной лошади, и вскоре за окном вновь раскинулись травяные просторы с разбросанными по ним руинами.

«Как много всего непознанного», – подумал Веник. Ему очень захотелось задать вопрос, и он не удержался:

– А наше правительство вообще знает о других реальностях?

– Нет. Мосград, Веня, целиком и полностью пребывает в неведении. В Чик-Чирики и Кабу о существовании трамвая и других миров знают все. В Тицене знает их верхушка из Помнящих. А у нас – никто, ну кроме Инги и меня.

– Как так вышло? И почему вы постоянно говорите Мосград, а не Москва?

– Тени считают наш мир слишком опасным, слишком непостоянным, чтобы раскрывать тайну. И я с ними согласен. Тицен хоть и находится постоянно в состоянии гражданских войн и конфликтов, но там просто-напросто никто ничего не помнит. У нас же, сам понимаешь, все иначе. Что до названия, то это традиция.

– И в чем ее суть?

– Миры принято именовать по городу, через который проходит трамвайный путь. Если город отсутствует, как, например, в Пепелище, то так и называют. Но Мосград… Есть две разных истории о происхождении названия. Какая из них правда, трудно сказать. Тебе первую или вторую?

– Первую, – Веник решил, что надо начинать по порядку.

– Первая, так первая. Когда обитатели Чик-Чирики и Кабу узнали о других мирах, они отправились их изучать. В это самое время столицей Российской Империи был Петроград. И путешественник из Кабу, спутав Москву с Петроградом, о котором он вычитал в газетах, по возвращении назвал город Мосградом. Каким-то неведомым образом «П» принял такое название Москвы, а на Столпах связи иных миров сама по себе появилась табличка «Мосград».

– А что насчет второй?

– В Старом Депо, центральном мире Колец, до Кризиса Анны-Свока находились все Столпы связи с подписями. Столп Земли уже имел название «Мосград», которое и переняли птичники и кабинцы. Кабинцы, если что, это выходцы из Кабу. Никогда точно не знал, как их называть по-русски. Но если в Баку живут бакинцы, значит… Ну, ты понял. Хотя, сейчас я вспомнил о Перу и понял, что есть варианты. – Муромский задумался. – Наверное, все же кабуанцы. Ай, без разницы. Что так, что этак – те еще любители Гармонии.

Переход наступил внезапно, без объявлений. На удивление, он прошел очень быстро. Веник даже не успел схватиться за серое кресло, как понял, что оно сменило цвет на бледно-желтый. Решетки исчезли, давая возможность любоваться бетонной стеной за окном. Трамвай ехал в туннеле.

– Остановка «Ак-1»! – объявил Палиц без заиканий.

Пустая платформа с табло наверху напоминала вокзал. Разве что на табло вокзалов не пишут закорючками: «Ак не любит чужаков! Убирайтесь в свои измерения! Ступите на землю Ака – будете уничтожены! »

– Все, кто ушли дальше платформы, не вернулись. Мы называем Ак Шестым миром, потому что о нем ничего не известно. Считается, что здесь живут разумные и технологически развитые создания. Но как они выглядят, никто не знает. А все попытки выяснить проваливались. Очевидно, что они в курсе существования трамвая «П» и других миров. И совсем не рады гостям.

– Неужели Тени с их могущественной магией не знают, кто здесь живет? – спросил Веник.

– Может, они и знают. Только в «Собсулитате» ясно указано, что сходить с трамвая в Шестом нежелательно. И что каждый, кто все-таки решит изучить мир вопреки предостережению, действует на свой страх и риск. На деле это означает, что тебя занесут в список пропавших без вести, вот и все.

– А другие остановки?

– Все одинаковые. Здания вокзального типа, сложенные из песчаника. А между ними закрытые туннели. Правда, был один случай, когда мы узнали о Шестом чуть больше.

– Что же? – заинтересовался Веник.

– Когда я работал кондуктором, один кабуанец решил ценой своей жизни узнать о Шестом как можно больше информации. Он выглянул за ворота, пройдя под аркой за табло. Выглянул, крикнул одно слово и… пропал. Что-то или кто-то вытянуло его наружу.

– Какое слово?

– Песок. Он крикнул: «Песок! » Не велика информация, особенно учитывая материал, из которого построено здание. Но ты, надеюсь, не жаждешь повторить судьбу всех особенно любопытных?

– Я домой хочу, – сказал Веник, и почувствовал, как на него навалилась ужасная усталость. Адреналиновые качели и обилие информации сделали свое дело – Веник понял, что его внутренняя батарейка практически истощена.

– Скоро будет дом. Почти добрались.

Веник кивнул. Его начало клонить в сон.

Патефон же, наоборот, стал просыпаться. После остановки «Ак-3» он застонал и, беспокойно перевернувшись с бока на бок, открыл глаза.

– Приходит в себя твой друг, – заметил Муромский.

Новый Переход помешал ответить. И то ли Веник так устал, что ничего не почувствовал, то ли он уже привык, но никаких сплющиваний не наблюдалось. Лишь слегка повело голову.

– Остановка «Мосград-1»! – По голосу Веник узнал Петровича.

Отражения фар машин скользили по мокрому асфальту. Вечерний Чистопрудный бульвар встречал осенней прохладой.

– Дома? Москва? – Веник не мог поверить, что вернулся.

– Мосград. Москва – для незнающих. А для нас с тобой – Мосград, великий и такой родной город на Внутреннем трамвайном Кольце семи миров.

– Но сейчас вечер… – Веник испугался, что с его исчезновения прошло неизвестно сколько времени. Хорошо, если день. А если несколько? Месяц? Год?

– Не бойся, кондуктор, время на нашей стороне. – Муромский подошел к очнувшемуся Патефону. – С момента нашего отъезда прошло несколько часов. Временные фокусы Переходов. Скоро ты сам поймешь. Если в Мосграде сегодня понедельник, то в Чик-Чирики вторник, а в Кабу – среда. И так происходит суточное порядковое смещение. Альтернативное время. Понял?

– Что-то не очень, – признался Веник.

– Вот мы уехали в три часа дня, а прибыли к птичникам в четыре. По часам все верно, но мы выехали из понедельника Мосграда, и приехали во вторник Чик-Чирики. Ладно, потом объясню. – Муромский махнул рукой и развернулся к Патефону: – Патрик, помните, что с вами случилось?

– Я… Ехал на учебу… А потом… – Патефон с видом только что проснувшегося человека не понимал, где находится. – Где я? Что со мной?

– С вами все хорошо, Патрик. Идите домой, – дал установку Муромский.

– Со мной все хорошо. Иду домой, – повторил Патефон и вышел из вагона. Покрутившись на месте, он направился к метро.

Веник хотел выскочить следом, но старик остановил:

– Не волнуйся за него. После теневого порошка люди какое-то время находятся в состоянии, близком к гипнозу. Он в точности выполнит мои указания. А потом начнет вспоминать свои приключения.

– Мне бы тоже домой… – протянул Веник.

– Конечно, за сегодня много потрясений. А ведь завтра столько всего предстоит…

– Как, завтра? – Веник опешил.

– Сейчас «П» поедет в Новое Депо Чик-Чирики, где и пробудет до наступления в Мосграде утра. А там уже ты заступишь на службу. Я как раз хотел объяснить режим работы. Давай выйдем. – Муромский окликнул водителя: – Петрович, Артану арестовали, и завтра Вениамин начнет работать кондуктором.

– Эх… Хорошая девчушка была. Памяти никакой, а так смышленая, веселые истории рассказывала, – Петрович грустно вздохнул.

Вместе с Муромским Веник вышел наружу.

Трамвай поехал дальше по маршруту. С виду обычный старый вагончик, никогда не скажешь, что волшебный, если не знать.

– «П» волен передвигаться по Кольцу и без кондуктора, но тогда он не открывает двери и не принимает пассажиров. С этим связаны определенные сложности работы. Ты не можешь надолго покинуть вагон в других мирах, да и здесь постоянно должен сверяться с расписанием. Кстати, расписание. – Муромский погладил бородку. – У всех контролеров есть тензиры, по которым они узнают, где находится «П». Ты, Веня, получишь свой, когда пройдет недельный испытательный срок. А пока придется выучить расписание движения для Мосграда. Утром в девять часов, днем в три часа и вечером в шесть. Есть еще промежуточные и дополнительные рейсы, но они не каждый день. Вообще все написано в «Собсулитате». Ах да, ты ж забыл взять его из трамвая. Ну ничего, завтра почитаешь. Если что, у меня дома есть переписанная копия. Да и другие книги, можешь пользоваться, когда захочешь.

– А когда мне учиться? Я ведь студент-первокурсник, – посчитал нужным напомнить Веник.

– Нда, с учебой придется выкручиваться. Но я уверен, ты время найдешь, подстроишься. В свое время я вертелся, как белка в колесе. Туда-сюда, туда-сюда.

– Я не белка, я так не смогу, – признался Веник.

– Сможешь. – Муромский ободряюще похлопал по плечу. – А через месяц зарплату получишь. Волшебную. Если выберешь оплату желаниями, Тени и диплом подарят, и кандидатом наук сделают. Впрочем, я бы советовал выбирать теневые монеты. Желания могут иметь последствия, а деньги – они и в Чик-Чирики деньги.

– Простите, но я очень устал, – сказал Веник чистую правду.

– Верно, что ж я тебя мучаю. Отдохни, выспись, а завтра к девяти часам жду здесь, на остановке «Чистопрудный бульвар». Не проспи! Если опоздаешь, трамвай без тебя уедет.

– И пусть уедет.

– Все будет нарушено, а когда Тени узнают… Ох, лучше не доводить до такого исхода.

– Понял. До свидания, – попрощался Веник и быстрым шагом пошел в сторону метро. Он не надеялся нагнать Патефона, просто хотел как можно скорее покинуть остановку.

– До свидания. Ах да, я забыл подробно рассказать о Столпах связи, как они работают! – Муромский хлопнул себя по лбу. – И Межава, ты обязательно должен познакомиться с Межавой! И о контролере Чик-Чирики забыл сказать, он…

Окончание фразы Веник не услышал из-за проехавшей мимо машины. Громкая музыка из салона заглушила все слова Муромского. Веник счел это знаком: надо спешить домой. Не оборачиваться. Только вперед, подальше от чудес.

До родного дивана Веник доползал, засыпая на ходу. Перешагнул через кучку пепла в коридоре, и, кое-как сняв обувь, упал на подушку. Проваливаясь в царство Морфея, Веник подумал: «Как хорошо, что невероятный день закончился. А завтра я проснусь, и все окажется сном».

Но рано утром Веник проснулся от настойчивого и противного писка. На куртке, наспех брошенной вчера в кресло, с определенным интервалом мерцал значок. Тот самый.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8910 Следующая ⇒