ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА 10 страница

Не обращая на него внимания, Билл уставился на Шару.

— Шара, здесь действительно есть убежище?

Она кивнула.

— Пожалуйста, нет времени объяснять. Просто следуйте за мной.

Она открыла сумку и вытащила какой-то предмет, завернутый в материю, — Лука мельком видел, как старый монах передавал его Шаре. Держа предмет в одной руке, она набросила сумку на плечо и указала Луке на рюкзак Билла. Мгновение спустя она пошла вперед, исчезая в метели. Лука и Билл переглянулись, потом Билл ухватил Луку под руку и захромал следом за Шарой с выражением непреклонной решимости на лице.

ГЛАВА 30

Когда солдаты втолкнули Рене обратно в камеру, Чжу ждал — сидел, элегантно закинув ногу на ногу.

Двое солдат замерли по сторонам двери, а третий закрыл ее на засов снаружи. Они бросили Рене у стены, где он стоял, сутулясь, словно марионетка, у которой перерезали нити. Челюсть уже начинала болеть, и он чувствовал, что у него рассечен уголок губы. Он ощущал привкус крови во рту, а на шее — в том месте, где приложил руку солдат, — осталась ссадина.

— Прошу, мистер Фалкус, садитесь, — неторопливо сказал Чжу, показывая на перевернутый стул.

Рене помедлил, сделал пару шагов, поднял стул и сел.

— Она ведь совсем ребенок… — произнес он хриплым шепотом.

Чжу не ответил. Он посмотрел на двух солдат у двери и дал им знак выйти. Когда дверь закрылась за ними, он улыбнулся Рене.

— Джентльмены, с которыми вы только что столкнулись, — начал он, — из дивизии особого назначения. Они находились под моим командованием. Я взял их с собой. Боюсь, утонченных манер от них ждать не приходится. Я сам когда-то имел честь быть допрашиваемым ими.

Все с той же улыбкой он вытащил из-за спины правую руку и принялся закатывать рукав рубашки.

— Обычные деревенские парни, скучающие и разочарованные, — продолжил он. — Но свою работу выполняют с изрядной долей… изобретательности.

Рене посмотрел на руку, которая покоилась теперь на столе. Она выглядела абсолютно нормальной, тонкой и бледной, но кое-какие различия все же бросались в глаза. Если на левой руке капитана он видел аккуратно обрезанные белые ногти, то на правой пальцы казались более длинными, нечеловеческими. Рене моргнул, во рту у него пересохло. На пальцах не было ногтей — их повыдергали один за другим.

Пальцы давно зажили, но ногти так и не выросли, и на конце каждого пальца был красноватый участок абсолютно гладкой кожи, словно рука лежала на столе ладонью вверх. Чжу неторопливо забарабанил пальцами по столу, а Рене не мог отвести взгляд от его руки.

— Кажется, допрос Ану только начался, — заметил Чжу. — Поэтому я предлагаю вам заговорить. Выбор, конечно, за вами, но, если вы примете решение быстро, я, вероятно, успею вмешаться и положить этому конец. А так никто не знает, сколько это может продлиться и что еще они надумают с ней сделать, когда пресытятся.

Рене оторвал взгляд от руки Чжу и сжал зубы.

— Прошу вас, — проговорил он. — Отпустите ее, и я скажу все, что мне известно.

Чжу вытащил из нагрудного кармана ручку и блокнот.

— Тогда начнем.

— Это просто… пара детишек, — неуверенно пробормотал Рене. — Они альпинисты, по всем Гималаям ползают. Несколько дней назад появились у меня в ресторане и попросили разрешения на посещение южной области. Они штурмуют гору около границы, Макалу называется. Они альпинисты, и все.

Он говорил, выставив перед собой руки, как будто умоляя Чжу поверить.

— Альпинисты, — повторил Чжу.

Рене в отчаянии кивнул. Он должен убедить капитана, чтобы прекратили допрашивать Ану.

— И где же ваши «альпинисты» сошли с дороги?

— Точно не знаю, — ответил Рене, судорожно роясь в памяти. — Кажется, в небольшом поселке к югу от Шигадзе. Там их ждали яки, чтобы двигаться дальше в горы.

— Название.

— Что? — недоуменно переспросил он.

Почему капитан так дотошен в малозначительных вопросах? Его в лучшем случае должно интересовать, где альпинисты находятся сейчас. Но нужно остановить это безумие. Нужно вспомнить. Может, они…

— Тингкье, — сказал он вдруг, щелкнув пальцами. — Вот как оно называется. Тингкье.

Чжу кивнул, не меняясь в лице, потом подался вперед и что-то записал в блокноте.

— Как выглядят ваши альпинисты?

Рене дал описания Билла и Луки и добавил какие-то известные ему детали, а Чжу, слушая его, испытывал прилив удовлетворения. Он был прав с самого начала. Об этих двух иностранцах и говорил монах в Драпчи. Именно о них. А когда речь зашла о Тингкье, не осталось и вовсе никаких сомнений. Почти пятьдесят лет назад двое британских солдат помогли далай-ламе бежать в Индию, а теперь, похоже, то же самое намеревались проделать и с мальчиком. Они, вероятно, добрались до Тингкье раньше идиота Чэня и теперь направлялись с мальчиком к границе. Они попытаются переправить его через Гималаи в Индию.

Рене продолжал говорить, а Чжу быстро соображал. Он может усилить охранение на стандартных маршрутах вдоль границы, но взять под контроль весь район нереально. Гималаи огромны. Если те двое — действительно альпинисты, как сказал этот олух, они сумеют пройти где угодно. Альпинисты — идеальный выбор для подобной операции.

Рене кончил говорить, и камера погрузилась в тишину. Он сидел, потирая тыльной стороной ладони уголок рта — губа все еще кровоточила. Чжу залез в карман брюк, вытащил белый платок и послал его по столу в сторону Рене.

— Это все, что вы знаете? — спросил он, показывая на платок.

Рене поднял его и промокнул лицо.

— Все. Клянусь. А теперь, бога ради, прекратите допрос.

Не отрывая глаз от блокнота, Чжу прокричал несколько слов на китайском. Один из солдат, отодвинув засов, открыл дверь и вошел. Чжу что-то быстро сказал ему, не поднимая глаз, тот отдал честь и удалился.

— Если бы вы сразу сказали мне правду, мистер Фалкус, то сохранили бы ее невинность, — тихо проговорил Чжу. — Я человек рассудительный, но вы должны понять: я всегда добиваюсь того, что мне нужно.

Он встал, взял со стола сигареты и зажигалку, снова подал знак солдату и помедлил мгновение, глядя на Рене.

— И что? Вы собираетесь искать их на Макалу? — спросил Рене, чувствуя, как горит от ярости и унижения лицо.

Чжу замер на полуслове. То, как Рене задал вопрос, насторожило его. Голос прозвучал воинственно, а не сломленно, как рассчитывал Чжу. Что, если этот отвратительный европеец умнее, чем кажется, и отправляет Чжу на поиски неизвестно чего — сообщает только часть правды, чтобы разжечь аппетит? Он посмотрел на жирное тело Рене и наклонился над пластиковым столом. Чжу необходима была уверенность, что его не дурачат.

— Соберите теплую одежду, мистер Фалкус, — приказал он, направляясь к двери. — Мы уезжаем завтра рано утром.

— Что? — возмутился Рене. — Куда? Выговорили… Чжу даже не повернулся к Рене на пороге камеры, его правая рука привычно скользнула в карман.

— Вы лично покажете нам, куда отправились альпинисты, мистер Фалкус.

Не замедляя шаг, он вышел в коридор, и протестующий голос Рене потонул в тяжелых бетонных стенах.

ГЛАВА 31

Шара целеустремленно шла к противоположной оконечности ледника, даже не осознавая, что разрыв между ней и Лукой с Биллом все увеличивается. В сгущающейся темноте они старались не потерять лучик ее фонарика и кряхтели, увязая в глубоком снегу.

Билл чувствовал, как горит раненая левая нога, и сильнее опирался на плечо Луки. Оба прикладывали немалые усилия, чтобы не упасть в густом снежном крошеве. Единственным утешением было то, что, когда они поднялись из котловины, где залегал ледник, ветер начал стихать. Теперь они вышли в более высокую зону и смогли вздохнуть спокойнее.

Шли часы, тучи стали рассеиваться. Сквозь разрывы в облаках проникали лунные лучи, высвечивая снег. Шара время от времени останавливалась и под фонариком рассматривала предмет, который все это время несла с собой. Потом она поворачивалась к горам, словно пытаясь разглядеть что-то сквозь метель. Не сразу, но Лука все же разобрал в лунном свете, что в руках у Шары книга в золоченом переплете.

— Куда мы, черт побери, идем? — пробормотал он. — Если она так хорошо ориентируется тут, почему не сказала об этом раньше?

Билл прокряхтел что-то в ответ, экономя силы. У него стала подниматься температура, лоб горел.

Шара шла все дальше, и расстояние между ними увеличилось до ста метров. Лука гадал, куда она направляется. Он надел налобный фонарь Билла и вглядывался в темноту, которую пронзал искусственный свет; он пытался понять, куда идет Шара. Похоже, она вела их вверх по склону горы к каким-то скальным столбам. Столбы были громадными, они поднимались из основания горы, напоминая руины древнего храма, и тянулись по меньшей мере километр. В лунном свете казалось, что это лабиринт тупиков — идеальное место, чтобы потерять представление о том, где находишься.

Лука поднял взгляд. Со лба стекали капельки пота. Даже если они прорвутся за столбы, то там, насколько он видел, скалы переходили в непреодолимо крутое заснеженное ущелье. Они направлялись в тупик.

— Вот черт, — сказал он, переводя дыхание, и перехватил руку Билла. — Не туда она идет. — Запрокинув голову, он прокричал ей вслед: — Идти легче вниз, в долину!

Через сто ярдов Шара добралась до первого столба. По мере приближения скалы, казалось, увеличивались в размерах, угрожающе наклонялись над ней, уходили вдаль, насколько хватало глаз. Шара держала книгу перед собой, освещая страницы налобным фонариком. У слышав голос Луки, она повернулась, чтобы дождаться их. Зубы ее стучали от холода.

— Куда вы идете, черт побери? — спросил Лука, когда они с Биллом подошли ближе. — Там тупик.

— Мы должны пройти через Кумы.

— Через что? О чем вы? И что это за книга?

— Лука, доверьтесь мне. Я могу только дать вам слово.

Шара обошла их и опустилась на колени за спиной Билла. Прижав руку к его ноге, она ощутила жар под повязкой. Она перебинтовала ногу, подняв повязку выше. Билл застонал, колени у него подогнулись, и Луке пришлось встать поустойчивее, чтобы удержать друга.

Билл взял себя в руки и посмотрел на Шару.

— Далеко еще? — выдохнул он.

Голос его звучал едва ли громче шепота.

— Уже близко. Но мы не должны останавливаться. Инфекция быстро распространяется.

Сказав это, она двинулась к первому из столбов. Переведя луч фонарика с громады скалы на книгу, она разочарованно тряхнула головой.

— Что вы ищете? — спросил Лука, но Шара, не отвечая, направилась дальше, обходя скалы и поднимаясь выше.

— Постойте! Шара, бога ради!

Впереди луч фонарика метался из стороны в сторону, один за другим высвечивая каменные столбы. Время от времени Шара принималась стирать пыль и снег с какого-то из них.

Вдруг она остановилась у скалы в форме обелиска, наклоненного под углом сорок пять градусов. Они у видели, как она пробежала рукой по камню, словно искала что-то, потом резко замерла, оценила пройденный путь и посветила фонариком на то место, к которому прикасалась. Лука, приковылявший к ней с Биллом, проследил направление ее взгляда и увидел, что на высоте колена три линии на скале образуют треугольник. Одна сторона треугольника казалась чуть толще других, а весь рисунок был не больше детской ладошки.

Шара внезапно повернулась к ним, луч фонарика метнулся с ее движением.

— За мной, — сказала она решительно. — Нужно идти след в след.

Не произнеся больше ни слова, она нырнула под скалу и растворилась в тени Кум.

Нагрузка на руки и ноги была колоссальная.

Вокруг на двадцать — тридцать футов над головами поднимались столбы. Под разными углами лежали разломанные скальные плиты, вынуждая их смещаться вверх, вниз, вправо, влево, чтобы обойти препятствия. Луч фонарика Шары плясал впереди в темноте, замирая лишь ненадолго, когда она прощупывала очередной камень, а потом показывала им направление.

Лука оглядывал нагромождение камней вокруг. Когда-то в прошлом часть этой горы, видимо, обрушилась с лавиной, и во время схода образовались каменные столбы и плиты, усеявшие весь западный склон. Обломки лежали так плотно, что, оказавшись в гигантском лабиринте, можно было видеть наверху лишь кусочки звездного неба. Буквально через несколько минут Лука потерял ориентацию и теперь шел за фонариком Шары, а своим лишь выискивал ямы под ногами.

По мере углубления в лабиринт он понял, что большинство камней наклонено вправо — в направлении схода лавины. Проще всего было бы двигаться вниз по склону, но Шара настойчиво шла более трудным путем — вверх.

Она перебиралась с камня на камень, методично отыскивая следующую отметину и останавливаясь только для того, чтобы свериться с книгой. Лука и Билл шли следом, переползая по каменным плитам на четвереньках, а потом проскальзывали в разлом и оказывались в очередном участке лабиринта внизу. После каждого нового препятствия Луке приходилось все крепче держать Билла — он подпирал друга плечом, когда они шли, и тащил за руки, когда приходилось двигаться ползком.

Лицо Билла искажала гримаса, а если он задевал ногой острую гранитную кромку, то вскрикивал от боли.

Опершись на один из камней, Лука в луче фонарика посмотрел в лицо другу. Челюсти Билла были сжаты, он боролся с подступавшей к горлу тошнотой, а ноги от усталости едва держали его.

— Что это за место? — спросил он едва слышно.

— Какой-то кошмар, — ответил Лука, согнувшись пополам и уперев руки в колени, чтобы перевести дыхание. — Ничего подобного в жизни не видел. Надеюсь, ты не ошибся на ее счет, Билл. Мы теперь целиком зависим от нее.

Они замолчали, глядя на пляшущий луч фонарика впереди. Через несколько секунд он метнулся туда-сюда и повернулся к ним.

— Будьте очень осторожны, — сказала Шара взволнованно.

Она стояла на вершине высокого валуна и смотрела на них через плечо.

— Держитесь левее.

Лука покачал головой, глядя на нее. Наконец он выпрямился, отер пот с глаз и посмотрел в сторону Шары, которая вскоре исчезла из виду за камнем. Лука начал было говорить, но Билл поднял руку, призывая его помолчать.

— Послушай-ка, — сказал он.

Лука замер, напрягая слух. Где-то внизу он услышал звук бегущей воды.

— Подземная река?

Билл медленно кивнул, поморщился, оторвался от камня и встал на ноги.

— Видимо, талая вода с ледника вверху.

Они перебрались через камень, где только что стояла Шара. Дальше открывался ровный участок, по которому можно было идти вдвоем. Билл шел, закинув руку на плечо Луки, а тот смотрел вслед Шаре. Его фонарик светил в направлении взгляда. Неожиданно Шара повернулась к ним.

— Влево! — крикнула она, указывая лучом фонарика им под ноги.

В нескольких дюймах от правой ноги Луки скала раскололась, и расщелина уходила в бездонную темень внизу. Они слышали, как бежит вода, и чувствовали исходящий оттуда поток холодного воздуха.

Лука инстинктивно подался влево, подальше от щели. Они вдвоем поплелись дальше, прижимаясь плечами к стене и с трудом сохраняя равновесие.

— Господи Иисусе, — прошипел Лука, когда они оказались в безопасности у следующего валуна. — Это самоубийство.

Они шли следом за Шарой еще полчаса. Стало легче — расстояния между камнями увеличивались. Наконец они обогнули гигантский валун и оказались перед узкой заснеженной расщелиной, которую видели раньше со склона. Шара стояла по колено в снегу, глядя на вершину гребня.

— Мы почти пришли, — прошептала она. — Последнее усилие.

Билл наклонил голову, оценивая склон, и, отцепившись от Луки, опустился на землю.

— Это мне не по силам, — выдохнул он.

Лука стоял рядом, согнувшись пополам, и тяжело дышал. Облегчение, которое он испытал, выйдя наконец из Кум, быстро испарилось, когда он прикинул длину расщелины. Она была не такой крутой, как показалось поначалу, но снег там лежал глубокий. Расщелина тянулась более чем на пятьсот футов, и снег в лунном свете казался идеально ровным.

Слева от них была почти вертикальная скальная стена, которая переходила в расщелину. Наверху Лука увидел нависающий над стеной снежный карниз. От постоянного хлещущего ветра снег уплотнился и образовал громадную плиту, которая могла в любую минуту упасть. Лука смотрел на нее и, преодолевая усталость, пытался сосредоточиться. С обеих сторон они заблокированы утесами. Если карниз обвалится — им конец.

У них за спиной на горизонте забрезжили первые проблески зари. Небо начало сереть — наступили сумерки, предшествующие тому, как над горами поднимется солнце и растворит ночной мрак. Они почувствовали приближение рассвета.

— Пожалуйста, Лука, мы не можем останавливаться.

Он не ответил, молча подставив плечо Биллу; оба стояли лицом к крутой расщелине. Билл поднял голову, и на мгновение они встретились глазами.

— Ты наверняка рад, что я уговорил тебя на эту экспедицию, — сказал Лука.

Лицо Билла на мгновение ожило. Он попытался улыбнуться, но получилась лишь гримаса боли. Взгляд голубых глаз скользнул по лицу Луки, остановился на разбитом о потолок пещеры лбе, отметил спутанные волосы, прилипшие к потному лицу.

— Ну и видок у тебя, — пробормотал он.

Последовала недолгая пауза, и плечи Луки заходили ходуном. Приступ смеха скрутил обоих. Смех становился все громче и громче, глаза увлажнились, и тут Билл закашлялся. Его согнуло пополам, тело затряслось в конвульсиях. Немного погодя его отпустило, он сумел разогнуться, и они посидели некоторое время, глядя, как Шара ступает по глубокому снегу. Двигалась она медленно, но шли минуты, и они видели, что прогресс очевиден.

— Куда мы идем? — спросил Лука; веселое настроение резко прошло.

Им овладело жуткое ощущение опустошенности после долгих часов постоянного напряжения. Он чувствовал, как слезы собираются в уголках глаз. Горло вдруг перехватило, и он едва мог дышать.

— Да брось, старина, — выдавил Билл едва слышно. — Плевое дело…

Лука кивнул, смаргивая слезы. Он испытал вдруг прилив сил, поднялся на ноги и протянул руку Биллу.

— Ты прав. У нас получится.

Билл поднял руку — на большее уже не осталось сил.

Лука схватил его запястье и собирался рывком поднять друга на ноги, когда ощутил бешеную дрожь в теле Билла. Болезнь овладела им целиком.

С отчаянным криком Лука сорвал Билла с места, подставив плечо под его руку. Они бок о бок вступили в расщелину, поднимаясь с каждым шагом все выше.

Они шли, и казалось, это длится целую вечность, как вдруг первые лучи солнца коснулись снега, позолотили склон горы и осветили след Шары впереди. Они двигались шаг за шагом, и мышцы готовы были порваться от напряжения.

Лука поднял глаза на вершину гребня и увидел, что Шара уже там. Она стояла, ее темные волосы развевались на ветру за спиной. Она смотрела на противоположный склон, невидимый Биллу и Луке. Они двинулись дальше. Билл стонал при каждом шаге, и Лука, чтобы идти вперед, расходовал последние силы. Каждые несколько шагов он погружался в глубокий снег, и свободной рукой ему приходилось разгребать тропинку перед собой.

Гребень казался таким же недостижимым, как и в начале пути, каждый следующий шаг становился хоть на долю дюйма, но короче предыдущего, каждое движение требовало больше сил, чем у них оставалось. Но наконец с последним вскриком они одолели подъем и рухнули на вершине. Шара вернулась посмотреть, как дела у Билла; темные круги залегли под ее глазами. В этот момент что-то заставило Луку подняться и направиться туда, где только что стояла девушка. Он сделал пару шагов вперед на нетвердых ногах и замер, озирая то, что открывалось взгляду.

Поначалу он вообще мало что различал. Утреннее солнце ослепило его. Потом постепенно мир стал приобретать очертания, и он заморгал, пытаясь воспринять увиденное.

— Боже мой, — прошептал он, не веря глазам. — Это невероятно.

ГЛАВА 32

— Еще.

Стакан громко брякнул по столешнице. С трудом Рене подался вперед всем своим грузным телом и вытянул шею, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами маленького бармена-тибетца.

— Налей-ка мне, Шамар.

Бармен, демонстрируя похвальную твердость характера, покачал головой. Он поставил полупустую бутылку бренди назад на стеклянную полку над баром.

— Мистер Фалкус, я думаю, вы сегодня слишком много пьете.

Рене устало покачал головой. Он повернулся и уставился мутными глазами на европейца, сидевшего напротив него за столом.

— Видишь? В собственный бар я уже войти не могу, а теперь даже в этой дыре выпить не дают. Хуже тюрьмы.

Он начал подниматься на ноги, и его медвежья грудь вздымалась от усилий. Тут вмешался его собеседник.

— Да ладно, Шамар, ты же видишь — ему надо выпить.

Из верхнего кармана рубашки цвета хаки он вытащил пачку засаленных банкнот, отсчитал несколько бумажек по три юаня и положил на стойку. Бармен пожал плечами, повернулся и снял с полки бутылку бренди.

— Вы слишком много пьете, мистер Фалкус, — повторил он. — Мне вас жаль.

Рене тяжело сел, а его друг вернулся с бутылкой.

— Прекрасно. Мне жаль. Тебе жаль. Нам всем жаль. Теперь мне придется лезть в горы и помогать гребаным китайцам искать ребят. Я должен вывести китайцев прямо на них. А ради чего? Я скажу тебе, ради чего. Чтобы спасти то, что и без того, к черту, мое.

Собеседник Рене налил в стаканы на палец бренди и продолжил слушать недовольное ворчание.

— Ты хоть представляешь, как я ненавижу горы? Бесконечные поганые тропинки и жуткие лишайники… с палец размером, черт бы их драл. Но что меня больше всего бесит, так это их сволочной капитан, который глаз с меня не спустит. Уж этот-то лишайник усядется мне прямо на яйца.

Рене покачал головой, внезапно ощутив накатившую усталость. Он провел без сна два дня в штабе БОБ, и даже изрядная доза алкоголя не поднимала ему настроение. Его отпустили на несколько часов, чтобы он собрался в дорогу, а Ану оставили в камере как гарантию его возвращения. Но, придя домой, он увидел, что ресторан закрыт, дверь опечатана и у входа стоит полицейский. В конечном счете он позвонил старому приятелю и коллеге по турбизнесу, который согласился одолжить ему все, что нужно для похода.

— Если ты восемь лет тут отпахал, это ведь что-то должно означать? — спросил он.

Его ярость внезапно сменилась меланхолией.

— Я полагал, это должно означать уверенность в завтрашнем дне. А оказывается, — Рене щелкнул пальцами, — ори все могут отобрать. А теперь мне придется предать людей, которым я хотел помочь.

— Прекрати укорять себя, Рене. Они сами полезли в закрытую зону, с какой стати тебе расплачиваться за их ошибки?

— Да, знаю. — Он устало кивнул. — Но я просто не понимаю, какого черта капитан БОБ занимается такими мелочами. Бессмыслица какая-то.

— Меня это тоже беспокоит. Ты уверен, что ребята ничего от тебя не скрыли?

— Уверен? Да кто тут может быть уверен? — фыркнул Рене, потирая щетину на подбородке.

Он уставился вдаль, прокручивая в памяти последний разговор с Биллом и Лукой в ресторане. Подробности он помнил плохо, но был уверен, что их не ведет ничего, кроме альпинистского азарта. Так какого черта нужно от них капитану БОБ?

— А что, если подбросить им деньжат? — предложил друг. — Ну, ты же знаешь, как тут все делается.

— Капитан Чжу Яньлэй — столичный жмот, перед ним бессмысленно размахивать пачкой купюр.

За все годы, что эти двое устраивали альпинистские экспедиции в Гималаи, ни разу не случалось, чтобы деньги не решали проблем. Камнем преткновения был единственный вопрос: сколько. Тибетские чиновники быстро поняли, на какие траты готовы местные предприниматели, если на них давить.

Рене отставил стакан, уловив сомнение во взгляде приятеля.

— Я серьезно. Я никогда в Лхасе не встречал ничего подобного. Он прежде был кем-то другим, но бог его знает кем. Он смотрел на меня как на червяка. — Рене стиснул зубы, представив лицо Чжу: серая кожа без малейшего намека на щетину и черные немигающие глаза. — Он грозил укатать меня в Драпчи.

— Драпчи? Господи Иисусе!

Рене кивнул. В его глазах неожиданно появился страх. Он снова мысленно вернулся к допросу: Чжу на пластмассовом стуле, сырость камеры, вечный дымок сигареты. Он никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным.

— Давай по порядку, — попросил друг Рене. — Они должны найти твоих ребят, а судя по тому, что ты рассказал, это будет непросто.

— Я знаю. Я понятия не имею, куда они отправились. До меня дошли известия от погонщиков: они не добрались с ними до Макалу, оставили в какой-то сраной деревеньке под названием Менком. А после этого от них ни слуху ни духу. Они уехали из Лхасы почти три недели назад. Еда у них уже почти кончилась, носильщиков нет…

— Так где же они, черт побери?

— Понятия не имею. Но одно знаю наверняка: я либо найду их и сдам Чжу, либо потеряю ресторан и работников… — Рене замолчал, уставившись в стол.

Он еще никому не говорил про Ану.

Последовала пауза — оба прикидывали серьезность ситуации. Наконец приятель Рене пододвинулся ближе к столу.

— В таких местах, как Тибет, ты должен заботиться об одном человеке — о себе самом. — Он ткнул большим пальцем в грудь. — Нам все равно не будет здесь жизни. Это вопрос времени. — Он мрачно ухмыльнулся и поднял стакан. — Давай за нас, тех, кто всегда между двух огней.

Рене поднял стакан, но остановился.

— Я сделаю все, что они потребуют, — сказал он, крутя стакан в пальцах и глядя, как бренди растекается по стенкам. — Но Чжу еще пожалеет, что перешагнул порог моего ресторана. Это, друг мой, я тебе обещаю.

Они одновременно осушили стаканы. Рене отер рот рукавом, глубоко затянулся и выпустил дым в сторону вращающихся лопастей потолочного вентилятора. Он затянулся еще раз, и его сложил вдвое приступ кашля, щеки стали еще краснее. Прокашлявшись, он снова сел ровно, к щекам вернулся естественный цвет. Человек напротив смотрел на него с любопытством.

— Рене, позволь вопрос.

Рене кивнул.

— Пока ты еще не ушел в горы, тебе не приходила мысль, что неплохо бы бросить все это к чертовой матери?

Рене посмотрел на приятеля внезапно протрезвевшим взглядом.

— Ты же знаешь меня, — сказал он. — Я не из тех, кто пасует.

ГЛАВА 33

Широко раскрытыми от удивления глазами Лука смотрел на лежащую внизу долину.

У вершины громадной скалы в сотне футов над долиной расположилась целая гроздь сооружений, выкрашенных белой краской. Их громадные скошенные фасады были усеяны множеством узеньких черных окон. Снизу вверх по склонам вели лестницы, вырубленные в скале, они вились среди зданий и расходились в разных направлениях. Внимание привлекали прежде всего отливавшие золотом на утреннем солнце медные листы крыши главного здания. На стенах висели длинные знамена голубого шелка, полощущиеся на ветру.

Шара подошла к нему и теперь стояла, обводя взглядом здания.

— Монастырь Гелтанг, — вполголоса проговорила она. — Я всю жизнь мечтала его увидеть.

— Похоже на мираж, — сказал Лука, повернулся к ней и взволнованно спросил: — Где мы, Шара? Что это за место?

Она покачала головой.

— Вам достаточно знать, что это монастырь, здесь безопасно и могут оказать помощь Биллу. Экономьте силы. Нам еще нужно пересечь долину.

Она обернулась к Биллу, лежавшему на камне. Голова его была повернута набок. Она подошла, опустилась на колени и взяла его за подбородок.

Глаза Билла были полузакрыты, едва виднелись налитые кровью белки, челюсть отвисла, в уголках губ собралась слюна. Волосы вымокли от пота, тело бешено сотрясалось с головы до ног. Болезнь полностью поглотила его, и, судя по всему, скоро у него должен был начаться бред. Она потрогала импровизированные бинты, и на руке осталась смесь крови и гноя.

— Инфекция распространяется очень быстро, — сказала она, и виноватые слезы наполнили ее глаза. — Он потерял много крови…

Билл видел над собой ее лицо: волна длинных черных волос, широко открытые, исполненные сострадания зеленые глаза. Потом снова раздался ее голос, но теперь большая часть слов была ему непонятна. В ушах стоял шум, и звук ее голоса доносился словно сквозь рев водопада. Он слышал, как она что-то говорила Луке. Монастырь… Долина, которую нужно пересечь…

— Билл.

За ревом водопада он услышал свое имя и увидел перед собой лицо Луки.

Теперь его ноги волочились по тропинке, альпинистские ботинки били по камням, поднимая пыль. Они спускались в долину, преследуемые камнепадом, и он слышал, как звук собственного дыхания наполняет голову. Дыхание было тяжелым, прерывистым, оно перекрывало все остальные звуки.

Перед глазами смешались разные цвета: серо-коричневая тропинка, вспышки голубого, когда голова, мотнувшись, оказывалась лицом к небу, а после снова поворачивалась к бесплодной земле.

Потом было что-то ослепительно белое, настолько, что поблекли все остальные цвета. Он прищурился — мир стал болезненно ярким, и наконец он понял, что это солнце отражается от громадных мраморных ступеней.

Он снова услышал дыхание, теперь более громкое. Это был Лука, он прижимался лицом к лицу Билла и тащил его вверх по ступеням, останавливаясь на каждом шагу.

Потом раздался глухой треск, и Билл почувствовал, как голова ударилась обо что-то. Он неподвижно лежал лицом на мраморных ступенях, на которых поскользнулся и упал Лука. Что-то теплое и соленое наполнило рот. Все перед глазами заволокло черным, словно пролились чернила. Тьма уплотнялась, смыкалась вокруг него, закрывая ослепительно белое.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒