Кодекс Союза «Волшебные Штаны» 13 страница

Лена сочувственно глядела на Ари.

– Отец перестал посылать Юджину деньги и велел, чтобы он вернулся домой и оправдал, наконец, свое дорогущее образование. Я узнала об этом последней.

Лена кивнула.

– Целый год я горевала, а он все обещал, что вернется через месяц, потом еще через месяц, через неделю и так далее. Мне было одиноко в уродливой однокомнатной квартирке возле зоомагазина на Висконсин‑ авеню, одиноко, как никогда. Я хотела уехать домой, но надеялась, что Юджин вернется и мы поженимся. И конечно, я не могла признать, что мама была права.

Лена снова кивнула. И это она отлично понимала.

– Я решила получить второе высшее образование в Католическом университете.

В первый же день занятий мне позвонила сестра и сказала то, о чем все давным‑ давно знали. Юджин нашел другую девушку. Он не собирался возвращаться ко мне.

У Лены от жалости к маме задрожал подбородок.

– Бедная, – прошептала она.

– Я больше не пошла в университет и лежала целыми днями в постели.

Лена понимающе кивнула. Ей это казалось вполне естественным.

– А потом?

– В университете была одна очень хорошая преподавательница. Она позвонила мне домой и уговорила вернуться.

– Ну а дальше? – спросила Лена, чувствуя, что они приближаются к тем событиям, которые ей хорошо известны.

– В День благодарения я встретила твоего отца. Два потерянных одиноких грека, мы оба ели в «Ростиксе».

Лена улыбнулась. Знакомая с детства история сделалась теперь милой ее сердцу, как любимый старый свитер.

– И четыре месяца спустя вы поженились.

– Да.

И все‑ таки семейная легенда о первой встрече родителей не казалась ей теперь такой радужной.

– Но к сожалению, это не было концом эпопеи с Юджином.

– О! – Лене стало страшно.

Пару минут мама обдумывала, как лучше все объяснить. Наконец она сказала:

– Лена, я постараюсь тебе рассказать об этом не как дочери, а как молодой женщине. Если ты, конечно, хочешь.

Лена очень хотела, но в то же время боялась. Любопытство взяло верх. Она кивнула.

Ари вздохнула:

– Я часто думала о Юджине в первые годы брака. Я любила твоего отца, но недооценивала свою любовь. – Она прижала палец к верхней губе и уставилась в пространство. – Я, наверное, думала, что если бы не Юджин, мы бы не встретились. Я боялась, что от отчаяния просто перенесла чувства с Юджина на твоего отца.

Лена опустила отяжелевшую голову. Мама всегда умела анализировать свои чувства и поступки.

– Когда тебе был почти год Юджин позвонил мне из Нью‑ Йорка. Впервые за четыре года я услышала его голос. У меня закружилась голова.

Лена начинала волноваться.

– Он хотел, чтобы я встретилась с ним.

Лена прикусила губу. Ей стало жалко маленькую себя.

– Три дня я была сама не своя, а потом решилась. Что‑ то сочинила твоему отцу, оставила тебя с Тиной и Кармен и села в поезд.

– О нет, – прошептала Лена.

– Твой отец до сих пор не знает об этом, и я тебя очень прошу сохранить мою тайну.

Лена кивнула, чувствуя одновременно сладость и бремя общей тайны.

– Помню, как я шла к Юджину по Центральному парку и сжимала в руке колечко, которое лежало в кармане. Если честно, тогда я не знала, как сложится моя дальнейшая жизнь.

Лена закрыла глаза.

– Те три часа, которые я провела с ним в парке, стали самыми значительными в моей жизни…

Это Лена точно не желала слышать.

– …Потому что, когда я вернулась домой, я поняла, что люблю только твоего отца.

У Лены потеплело на сердце.

– То есть… ничего не было?

– Я его поцеловала. Вот и все.

– О, – вздохнула Лена, не веря своим ушам.

– Я была так счастлива, когда вернулась домой тем вечером. Никогда этого не забуду. – Мама понизила голос и добавила заговорщически: – И мы с папой оба верим, что зачали Эффи той самой ночью.

Лене срочно надо было снова стать дочерью, а не молодой женщиной.

– Ну, а все остальное ты более или менее знаешь, – закончила рассказ Ари.

Внезапно Лена подумала, что знает, откуда взялся ее вечный страх. Ее рождение и младенчество прошли под знаком беспокойства и смятения, а Эффи появилась на свет на волне счастья. Грустно, но это так.

– Таким был конец Юджина, – подытожила Лена.

– Все оказалось не так‑ то просто. Он несколько раз звонил через длительные промежутки времени и обычно был пьян. Твой отец ненавидит этого человека. – Ари задумалась. – Тина, Элис и… – Лена знала, что мама хотела сказать «Марли», но остановилась. – Мои близкие подруги все знают. Я боялась этих звонков и следующих за ними ссор с твоим отцом. Я до сих пор не упоминаю его имя при папе. Наверно, поэтому я вела себя так агрессивно, когда ты спрашивала меня о Юджине.

– Но папе не стоит волноваться, правда? – спросила Лена по‑ детски.

– Конечно, нет. – Ари решительно покачала головой. – Он необыкновенный человек и отличный отец. Оценивая сейчас наш с Юджином разрыв, я понимаю, что мне просто повезло.

Ари внимательно посмотрела на дочь:

– Именно это, любовь моя, я прошу тебя запомнить.

Тибберон : Говорила с Ленни. Этот Костас ужасный гад! Ты с ней созванивалась?

Кармабелла : Только что. Я и подумать не могла. Бедная, бедная Ленни. Что же нам делать? Я скоро приду.

Бриджит собиралась домой. Узнав о Лениных злосчастьях, она не могла не поехать. В свой последний день в Берджесе она лежала с Гретой в гамаке. Вместо того чтобы прощаться, они грызли кубики льда и обсуждали, что еще надо починить в доме.

Пробило три часа, и Бриджит пора было уезжать. Грета сдерживалась из последних сил. Она не хотела первой начинать плакать.

Бриджит всегда была искренней и поэтому сказала:

– Знаешь, бабушка, если бы у меня не было трех любимых подруг, я бы осталась с тобой. Теперь здесь мой дом.

И тут Грета заплакала, а за ней и Бриджит.

– Я буду скучать по тебе, девочка, очень‑ очень.

Бриджит крепко обняла Грету, пожалуй, даже слишком крепко.

– И обещай, что приедешь с братом на Рождество.

– Я обещаю, – заверила Бриджит.

– Помни, – сказала бабушка на ухо Бриджит перед самым прощанием, – я всегда здесь и люблю тебя.

Выйдя за дверь, Бриджит обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на дом. В день ее приезда он выглядел таким обыкновенным, а теперь казался самым прекрасным на свете. Бабушка задернула шторы и, стоя у окна, горько плакала. Она не хотела, чтобы Бриджит видела.

Би полюбила этот дом. Би полюбила Грету. Би полюбила Грету за пасьянс по понедельникам, за сидение у телевизора по пятницам и обед каждый день ровно в двенадцать часов.

Дом с папой и Перри, может быть, и был для нее родным, но этот дом стал для нее настоящим.

Ленни,

Ты еще в Греции и поэтому не скоро прочитаешь это письмо, но мне нужно что‑ то сделать, нужно хоть как‑ то показать тебе, что я с тобой.

Я плакала, когда узнала о Бапи, но ты же мужественная, Ленни, в отличие от меня. Мне сейчас очень хочется быть рядом.

Очень люблю, Би

В четвертый и последний день пребывания Калигарисов в Греции произошли два важных события: бабушка отдала Лене знаменитые дедушкины белые ботинки и, как ни странно, они были такого же, как у нее, размера. Бабушка немного смешалась, потому что не предполагала, что девочка наденет такое, но Лена была очень довольна.

– Я собиралась их выкинуть, но решила, что они тебе понравятся, ягненочек.

– Очень нравятся. Спасибо, бабуля.

Второе событие произошло ночью. Лена сидела на ограде бабушкиного дома и рисовала – она хотела положить картину на могилу Бапи.

Лена принесла кисти, мольберт и принялась смешивать краски. Она еще никогда не рисовала в темноте, ей удалось запечатлеть две светящиеся луны: на небе и в воде. Они были совсем одинаковыми, как и на Лениной картине.

Выбирая краски и смешивая их на палитре, Лена увидела Костаса. Он стоял и издали наблюдал за ее работой.

Для человека, только что разрушившего две жизни, он был слишком спокоен.

– Лунная ночь, – сказал Костас в пустоту, внимательно рассматривая картину.

Забавно, но именно так Лена хотела назвать картину. Скромно, как свое любимое произведение Ван Гога. Лена подумала о маме и Юджине и о том, сможет ли она когда‑ нибудь сказать, что ей ужасно повезло. Она в этом сомневалась.

– Бапи очень понравится, – сказал Костас.

В этом она сомневалась еще больше.

Она больше не хотела плакать, не хотела, чтобы у нее текло из носа. Она знала, что, скорее всего, видит Костаса последний раз в жизни. Она обернулась и встретила его голодный взгляд.

Прошлой ночью она была отчаявшейся, глупой и злой. Но не сейчас.

– До свиданья, – сказала она.

Он не сводил с нее глаз, будто действительно умирал от голода. Он словно хотел вобрать в себя ее глаза, волосы, губы, шею, грудь, заляпанные краской штаны, белые ботинки Бапи. Наверное, было бы неправильно, если бы это была встреча, а не расставание. Хотя, может быть, так тоже неправильно.

– Все то, что ты мне вчера сказал… – начала она, – я чувствую тоже.

Лена не знала, как сказать о своей любви более прозаически.

– Я тебя никогда не забуду. – Она задумалась. – Хотя нет, надеюсь, забуду, а то будет очень тяжело.

Его глаза наполнились слезами, а губы задрожали.

Она отложила палитру и кисть, поднялась на цыпочки, положила руки Костасу на плечи и поцеловала его в щеку. Не важно куда, но поцеловала, как любимого, а не как друга. Он сжал ее в объятьях, сильнее, чем должен был. Он не хотел ее отпускать.

Когда появилась Эффи с наушниками и плеером, Лена уж была одна.

– Что‑ то ты плачешь гораздо чаще, чем раньше, – подозрительно сказала Эффи.

Лена рассмеялась;

– Ты нашла своего официанта?

Эффи беззаботно мотнула головой. Она спокойно могла возобновить прошлогодние отношения, могла с упоением заниматься сексом, а потом с улыбкой помахать парню рукой. Лена с изумлением посмотрела на сестру, которая дергалась под какую‑ то ритмичную песню в наушниках.

У разных людей хорошо получаются разные вещи. Лена умела писать поздравительные открытки, а Эффи умела быть счастливой.

Мы рождаемся не однажды, но вновь и вновь.

Вильям Чарльз

* * *

Бриджит тащила свои вещи к автобусной остановке, как вдруг из ниоткуда появился Билли и подхватил два самых тяжелых чемодана.

– Жалко, что ты уезжаешь, – сказал он.

– Я нужна дома, – ответила она. – Не волнуйся, мы с тобой скоро увидимся.

Билли стоял с ней на остановке, держал ее чемоданы и не хотел, чтобы она уезжала. Бриджит точно знала, что нравится ему. Она этого хотела, не так ли? Теперь она считала, что вполне заслуживает его внимания. Она заслуживает, а он? Не один ли он из многих? И не потому ли выбрал ее, что она хорошенькая блондинка?

Во взгляде Билли читалось совсем другое. Он смотрел на нее так же, как тогда, когда им было по шесть лет, так же, как тогда, когда она орала на него на футбольном поле.

Он прикоснулся к нежной коже ее запястья.

Так же или иначе?

Она была уверена, что шестилетняя и теперешняя Би – два совершенно разных человека, что Би‑ друг и Би‑ девушка совсем не похожи, но теперь засомневалась. А когда он поцеловал ее в губы, по телу Бриджит пробежала дрожь, и ей это точно понравилось.

Бриджит знала, что теперь под ее ногами простирается твердая, бесконечная земля. И так будет во веки веков.

Конечно, это была глупая и экзотическая мысль, но Кармен всегда любила совершать экзотические поступки. Мама была счастлива с Дэвидом. Целыми днями Кармен радовалась за маму и волновалась за Лену. У нее теперь было много времени, потому что Морганы решили провести остаток лета на пляже.

Портер оставил ей пару сообщений и пригласил на какую‑ то вечеринку, и Кармен решила, что теперь, когда она уладила мамину личную жизнь, можно заняться собственной.

Он был удивлен, когда она позвонила, но сразу согласился и предложил пойти в «Дизис‑ гриль», так что, наверное, он ее не так уж и ненавидел. А может, все‑ таки ненавидел и собирался в конце вечера злорадно предложить самой заплатить по счету. Кармен положила в кошелек еще двадцатку – на всякий случай. Она надела Волшебные Штаны в первый раз с того рокового вечера, когда Кристина влюбилась в Дэвида, а Кармен не влюбилась в Портера. Может, сегодня что‑ нибудь произойдет? В Штанах ночь может стать судьбоносной.

Она выщипывала брови, когда зазвонил телефон.

На определителе высветился номер таксофона.

– Алло?

– Привет. Это Пол.

Кармен была уверена, что Пол сейчас едет в Чарльстон, чтобы побыть дома пару недель перед школой.

– Привет. Что делаешь?

– Смотрю, как отходит мой поезд.

– О нет! Что стряслось?

– Я потерялся на вокзале.

Кармен нервно засмеялась:

– Да ладно?

– Правда.

– Боже мой.

– Я поехал с другом в Вашингтон, а потом опоздал на поезд.

– Боже мой.

Кармен сообразила, что это значит. Это значит, что Полу негде переночевать и ей придется как‑ то с этим разбираться.

– Х‑ м‑ м‑ м, – промычала она в трубку, собираясь с мыслями. – Приезжай в «Дизис‑ гриль» на Висконсин‑ авеню. Вечером в любое время. Ты ужинал?

– Нет.

– Отлично. Тогда до встречи. – Бедный Портер. Опять странное свидание, но теперь для разнообразия в присутствии другого парня.

Кармен снова взялась за пинцет, когда зазвонил телефон.

– О господи! – заорала она, швыряя щипчики об стену.

Высветился Ленин номер. Неужели Лена уже вернулась?

– Лена!

– Нет, это Эффи. – Эффи говорила шепотом.

– Вы уже приехали?

– Да, где‑ то час назад.

– Как Лена?

У Кармен отчаянно заколотилось сердце. Лена дома. Она нужна Лене. Именно так. Что ж, пусть Пол и Портер отлично проведут время вместе.

Эффи задумалась:

– Х‑ м‑ м‑ м. Сложно сказать.

– Она хоть может ходить и говорить?

– И да, и нет.

– В смысле?

– Ходить – да, а вот говорить – нет.

– Я сейчас приду.

– Нет, лучше своди ее куда‑ нибудь.

– Сводить?

– Да, – сказала Эффи. – Так будет лучше.

– Ладно. Уверена? – Кармен привыкла руководить, и Эффи привыкла руководить. Их приказы не всегда совпадали.

– Да. Одна половина комнаты завалена фотками, а другая – письмами. Вот так. Мы уезжали в спешке. Ты ее куда‑ нибудь своди и отвлеки, а я выброшу всю эту фигню. Как мусоровоз. Ха‑ ха.

Кармен не отреагировала, но Эффи было наплевать, смеются над ее шутками или нет.

– Ты звонила Тибби?

– Ее нет дома.

– Ну ладно, Эф, давай тогда я за ней зайду через пятнадцать минут. – Кармен положила трубку.

Кармен быстро побросала вещи в сумку. Придется и Лену привести в «Дизис‑ гриль». Другого выхода нет.

А вообще‑ то, свидание с двумя незнакомыми парнями должно отвлечь Лену. Позже Кармен прокручивала в голове мельчайшие подробности той встречи. Надо было разобраться, что именно произошло, как произошло, почему произошло. Произошло ли вообще.

Кармен надела Штаны. Она держала Лену за руку. На Лене были растянутые фланелевые брюки и футболка, которая смотрелась как обычная белая майка. Если приглядеться, на вороте был виден еле заметный орнамент. Это удивило Кармен. Простая футболка – это в стиле Лены, но орнамент?

Страдания сделали Лену необыкновенно тоненькой, и Кармен даже завидовала. Огромные глаза Лены излучали какой‑ то потусторонний свет. Она моргала и так разглядывала все вокруг, будто впервые видела мир. Ее кожа казалась нежной и гладкой, а взгляд – чистым и наивным. Кармен стало стыдно за то, что она притащила новорожденную в это шумное, душное, прокуренное место.

Кармен усадила Лену в холле ресторана, а сама пошла в зал. Портер и Пол терпеливо ждали ее, каждый за своим столиком. Кармен направилась к Портеру. Он встал и улыбнулся.

– Привет. – Он поцеловал ее в губы, но у Кармен не было времени на то, чтобы обдумать это.

– Послушай, тут произошло кое‑ что. – Кармен скорчила недовольную гримасу. – Мой друг, ну, в общем, сводный брат, только что опоздал на поезд, и ему некуда деться. Я его позвала сюда. Ты не против?

«А если против, то что? » – казалось, хотел спросить Портер. Но не спросил.

– И еще. – Надо было сказать все до конца. – Знаешь мою подругу Лену? Так вот, она сегодня вернулась из Греции, и у нее, в общем‑ то… стряслась катастрофа. – Кармен понизила голос: – Я не могла оставить ее одну, так что тоже привела сюда. – Кармен виновато улыбнулась. – Извини.

Портер кивнул. Кармен поняла, что его уже ничем не удивишь.

Пол наконец‑ то ее заметил. Кармен подошла к нему:

– Привет. Иди сюда.

Он послушался.

– Портер, это Пол. Пол, это Портер, – представила Кармен.

– Здорово. – Портер поднял руку, как индейский вождь.

Да, сегодня вечером Кармен придется вершить судьбы людей. Она указала на столик, где сидел Портер:

– Мы все сюда поместимся, правда?

Портер не возражал:

– Конечно.

– Отлично. Тогда я схожу за Леной.

Пол был в замешательстве. Он не любил общаться и, наверное, жалел, что не остался на вокзале ждать следующего поезда.

Лена сидела в кресле и разглядывала свои руки, а мир вращался вокруг нее.

– Ленни?

Она подняла глаза.

– Извини, что притащила тебя сюда, но у нас по программе ужин с двумя парнями, которых ты не знаешь. – К чему пытаться подсластить пилюлю? Если Лена забьется в истерике, то уж лучше сейчас.

Вопреки ожиданиям Лена не потеряла сознания, а встала и послушно, как заводная кукла, пошла за Кармен. Кармен забеспокоилась еще больше.

Они направились к столику. Пол и Портер почему‑ то сидели рядом. Выглядело это довольно забавно: два крупных взрослых мальчика смирно ждали девочек. Но тут Кармен стало не до Портера. Она не могла отвести глаз от Пола.

Время остановилось, шум утих, воздух наполнился волшебством, хотя ничего еще не произошло. Просто Пол смотрел на Лену. Тысячи парней смотрели на Лену, но ТАК – никто и никогда.

Впоследствии Кармен размышляла над тем, как можно выразить столько эмоций одним взглядом?

Портер встал, Пол встал. Все сели. Кармен что‑ то говорила, и Портер что‑ то говорил. Потом пришел официант и тоже что‑ то говорил. Все это казалось ненужным, потому что происходило нечто важное и таинственное.

Пол и Лена, Лена и Пол. Они даже не улыбнулись друг другу, не обменялись ни словом, но Кармен мгновенно поняла что к чему. Мир раскололся на две половины. В одной были ресторан и обычные люди, вроде Кармен и Портера, в другой – Пол и Лена. И между ними пролегла пропасть.

– Давай съедим напополам куриные крылышки? – вдохновенно спросил Пол Лену, и Кармен чуть не расплакалась.

Это Штаны Любви! Это все Они! Они излучали настоящее волшебство, но не для Кармен. Ни разу – для Кармен.

Она не умела любить. Она любила слишком сильно.

Кармен лихорадочно думала о самых разных вещах одновременно. Лена станет для Пола ВСЕМ. Это и дураку ясно. Пол забудет Кармен. Он больше не будет внимательно слушать чушь, которую она несет.

А Лена? Что случится с их дружбой? С Союзом?

С самой Кармен?

У Кармен колотилось сердце.

Может, дело в двойных свиданиях? Почему Кармен вечно сидит на трибуне, а не играет сама? Почему вечно теряет, но не обретает?

Она вспомнила о маме и Дэвиде. Сегодня он приехал с букетами роз для Кармен и Кристины. Кармен оценила это в основном потому, что мама чуть не сошла с ума от радости. Кроме того, Дэвид знал слово в кроссворде, которое Кармен никак не могла отгадать (японская собака, пять букв), но самым важным был сияющий мамин взгляд. Нет, Кармен ничего не потеряла!

В том, другом, мире Пол что‑ то прошептал Лене. Она застенчиво опустила глаза, но, когда вновь подняла их, улыбнулась так очаровательно, как никогда. Лена уже изменилась.

Кармен должна была что‑ то сделать, что‑ то значительное, ведь, в конце концов, Пол и Лена были из числа тех людей, которых она любила больше всего на свете. Они заслуживали друг друга.

Внезапно до Кармен дошло.

– Лена?

– Да? – из прекрасного далека отозвалась Лена.

– Выйдем на минутку.

Пол и Лена в недоумении посмотрели на чужую Кармен.

– На одну минутку, обещаю!

В туалете Кармен быстро стащила с себя Штаны.

– Дай мне свои и возьми эти, ладно?

– Зачем? – изумленно спросила Лена.

– Потому что сегодняшний вечер станет важным для тебя. – У Кармен бешено колотилось сердце.

– С чего ты взяла? – Лена, кажется, испугалась.

Кармен прижала руку к груди:

– Я просто знаю.

Лена посмотрела на Кармен огромными глазами:

– Что значит важным? В каком смысле?

Кармен постучала ее по лбу:

– Ленни! Если ты не понимаешь, то скоро поймешь. У тебя много чего стряслось за последнее время, так что не все сразу.

Лена совсем запуталась, но не стала спорить. Она надела Штаны, и воздух наполнился волшебством.

«Какое счастье, что на Лене сегодня такие растянутые брюки», – подумала Кармен, застегивая Ленины штаны.

Лена вплыла в ресторан, и, когда она шла к Полу, Кармен ощутила, что это самое странное мгновение в их жизни, мгновение, когда изменился мир. Наверное, это заметила лишь Кармен.

«Ну что ж, пусть будет так», – подумала Кармен. В конце концов, и она научилась любить, как бы там ни было.

Лена лежала в постели и думала о мальчике, но сегодня не о том мальчике, о котором думала обычно. Этот новый был выше, сильнее и с таким честным взглядом! Он смотрел на Лену так, будто видел ее насквозь, но хотел бы взять лишь то, что она сама согласится ему дать. Он не был женат. От него никто не ждал ребенка.

В течение минуты‑ двух она, словно эквилибристка, отпустила качели, сделала сальто и… ухватилась за качели, летевшие в другом направлении.

С каких это пор Лена перестала бояться высоты? Надо подумать. Как она превратилась из трусливого муравьишки в укротительницу воздушного пространства?

Лена думала о своей безопасности.

Она позвонила Тибби впервые со времени своего приезда.

– Тиб, я не знаю, что со мной происходит, – простонала она не то горестно, не то радостно. Там, на высоте, все чувства как‑ то сравнялись.

– Что, Ленни? – спросила Тибби так мягко, как умела только она.

– Знаешь такую болезнь, когда сердце увеличивается до неимоверных размеров? Со мной происходит что‑ то похожее.

– Что же, – философски заключила Тибби, – уж лучше большое сердце, чем сгоревшее.

Когда Кармен проводила Лену и вернулась домой, раздался телефонный звонок. Она взяла трубку на кухне:

– Алло?

– Привет, Кармен, это Портер.

– Привет, – удивилась она.

– Слушай, я хочу тебе сказать, что сдаюсь.

Кармен тяжело сглотнула. Она почувствовала биение сердца в ушах, в голове, во всех частях тела.

– Э‑ э‑ э… что ты имеешь в виду? – робко спросила она.

Портер вздохнул:

– Сказать по правде, я был жутко в тебя влюблен года два. Я чуть с ума не сошел от радости, когда мы стали общаться этим летом. Я думал, все у нас с тобой получится, но, Кармен, нельзя так издеваться над парнем!

Портер умолк, ожидая, что она начнет оправдываться, но Кармен не могла выдавить из себя ни слова.

– Я удивлялся, что ты продолжала звонить. Когда мы куда‑ то шли, я понимал, что тебе не очень‑ то хочется, но ты снова звонила. – Он говорил не с раздражением, а, скорее, с удовлетворением. – Так вот, мы официально расстаемся. Я больше не хочу, чтобы ты делала из меня дурака.

Молчащая Кармен поняла, что Портер не тот, за кого она его принимала. А за кого, собственно? Она всегда думала о нем как о симпатичном мальчике, потенциальном бойфренде, как о предмете зависти подружек, таком же, как, например, новая сумочка.

Разве не так?

– Знаю, у тебя были неприятностями с мамой, но, когда все уладилось, я думал, мы начнем серьезно встречаться.

Кармен чуть не рассмеялась. Портер нес такую чушь!

– Портер! – позвала она. Его имя звучало теперь как‑ то иначе. Кармен показалось, что она говорит с другом.

– Да?

– А я могу и дальше строить из себя дуру.

Он засмеялся.

А ведь они ни разу не смеялись вместе. Не было повода.

– Не знаю, что тебе сказать. Вообще‑ то я даже не осознавала, что ты человек, – честно призналась она.

– Ну и кто же я, по‑ твоему?

– Не знаю. Наверное, пингвин.

Он снова засмеялся и откашлялся.

– Прямо не знаю, как это воспринимать.

– Но я ошибалась.

– То есть я не пингвин?

– Нет.

– Приятно слышать.

Кармен грустно вздохнула.

– Извини меня, пожалуйста, – сказала она, недоумевая, почему всегда перед всеми виновата.

– Принимается, – ответил он.

– Спасибо, – сказала она.

– Будь счастлива, Кармен, – искренне пожелал Портер.

Что ж, очень мило.

– Спасибо, – прошептала она и услышала, как он повесил трубку.

Теперь, когда разговор был окончен, Кармен поняла, что получила то, что заслужила. Самое обидное было то, что именно сейчас Портер мог ей действительно понравиться.

Она слабо улыбнулась, натягивая свою красную пижаму, которую носила только тогда, когда болела. Кармен было стыдно, но в сердце почему‑ то зародилась надежда.

На следующее утро после утомительной ночной поездки Би оказалась в Бесенде, но не пошла домой, а сразу направилась к Лене. Не говоря ни слова, она обняла в дверях Ари и поднялась наверх.

Лена лежала в кровати, все еще в пижаме с рисунком из оливок. Увидев Бриджит, Лена села. Би кинулась к ней и чуть не задушила в объятьях, а потом отстранилась, чтобы получше разглядеть подругу.

Бриджит ожидала увидеть искаженное горем лицо, но ошиблась. С Леной произошло что‑ то более сложное.

– Ты знаешь про Бапи? – спросила Лена.

Би кивнула.

– Ты знаешь про Костаса?

Би снова кивнула.

– Я здорово влипла, да?

– Разве? – мягко спросила Би, глядя Лене в глаза.

Лена посмотрела в потолок:

– Сама не знаю. – Она залезла обратно в кровать и улыбнулась, когда Би плюхнулась рядом. – Я так его любила, – сказала она Би, а потом закрыла глаза и расплакалась.

Плача, Лена не знала, кого имеет в виду – дедушку или Костаса. Би обняла ее.

– Я знаю, – успокаивала Би Лену, – мне очень, очень жаль тебя.

Когда Лена перестала плакать, Би задумчиво посмотрела на нее:

– А ведь ты изменилась, Ленни.

Лена улыбнулась сквозь слезы и потрогала прекрасную золотую прядь волос:

– А ты не изменилась. В смысле… это снова ты.

– Надеюсь, теперь это надолго, – сказала Би.

– Знаешь что?

– Что?

– Я спрашивала себя, хотела бы я прожить это лето по‑ другому?

– И что? – поинтересовалась Би.

– Знаешь, до вчерашнего дня я бы сказала: «Да, хочу начать все заново».

Би кивнула:

– А теперь?

– А теперь, наверное, нет. Я хочу оставить все, как есть.

Лена снова заплакала. Раньше она плакала три раза в год, а теперь – три раза до завтрака. Можно ли это назвать прогрессом?

Да, этим летом Лена научилась не только любить – еще она научилась ценить.

Пускай начнется вновь век золотой.

Бек

* * *

Би позвонила Тибби и Кармен от Лены, и те появились через несколько минут. На Кармен была мамина рубашка наизнанку и тапочки. Тибби пришла босиком. Они кричали от радости, обнимались и снова кричали.

Закат уже озарил комнату розовым светом, но девочки все еще не разошлись. Они разговаривали, лежа на Лениной кровати, они не хотели нарушать волшебство. Когда все основательно проголодались, Тибби и Лена решили совершить вылазку на кухню. Пару секунд спустя они ворвались в комнату.

– Мы слышали голоса на кухне, – объяснила Тибби, переводя дух.

– Идемте посмотрим, – предложила Лена, – только тихо.

Они бесшумно подкрались к кухонной двери. За столом сидели их мамы, заговорщически сдвинув головы. Кристина, по‑ видимому, рассказывала что‑ то забавное, потому что Ари и Элис смеялись. Ари прикрывала глаза рукой совсем так, как Лена, когда не могла сдержать смех. Кармен заметила на столе две бутылки вина, одну пустую, а другую наполовину полную. Ее переполняли противоречивые чувства – грусть, радость. Она как будто вернулась в детство. За столом еще был четвертый стул, на котором должна была бы сидеть Марли, а теперь, наверное, Грета.

Кармен оглянулась и увидела во взглядах друзей отражение собственных мыслей. Они думали об одном и том же, но и о разном.

Ни слова не говоря, девочки последовали за Тибби во двор. Кармен улыбнулась. Их мамы подружились снова – об этом она и мечтать не смела.

Все четверо легли на траву и лежали до тех пор, пока в небе не зажглись звезды. Кармен опять подумала о том, что молчание может сближать больше, чем слова, чем тысячи произнесенных вслух слов.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 12 131415 Следующая ⇒