Легенда третья: Ведьма 8 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 21 из 22Следующая ⇒

– Я ищу… – негромко начала ведьма.

– Я знаю, чего ты ищешь, – перебила ее Анерта. – Ты ищешь спокойствия. Но его нельзя найти…

– Однорукий колдун…

– Спокойствие можно только потерять, как потеряла его ты…

– Вигор…

– И теперь ты бежишь, бежишь, думая, что сможешь его догнать, но нельзя догнать то, что давно упущено…

– Он должен жить у вас, здесь, я знаю…

– И ты не можешь остановиться…

– Я ищу его…

– Потому что тебе негде остановиться…

– Он убил мою дочь…

– Тебе страшно, я знаю…

– Я хочу отомстить…

– И в этом твоя беда…

– Я должна…

– Зверь идет за тобой…

Они говорила вместе, одновременно, не слушая и не слыша друг‑ друга. Ведьма шептала неразборчиво, безумная Анерта почти кричала. И вдруг они обе замолчали, словно у них разом, в один момент кончились слова.

Стало невыносимо тихо. Только дождь шелестел чуть слышно, и где‑ то позади, далеко‑ далеко, тоскливо завывал волк.

– Ты безумна, – прошептала ведьма.

– Ты безумна, – сказала Анерта.

На улице показался еще один человек. Мальчик. Он направлялся прямо к ним. И ведьма, заметив его, облегченно вздохнула.

– Здравствуйте, – склонил голову мальчик, приблизившись.

– Здоровья и тебе, – пожелала ведьма.

– Анерта вас не напугала?

– Нет.

– Разве я способна кого‑ то напугать? – весело рассмеялась старая Анерта.

– Иди домой, – сказал ей мальчик.

– Я должна была встретить странницу. Так мне приснилось.

– Ты ее встретила. А теперь иди домой.

– Да. Я ее встретила. А теперь мне надо домой. Я ведь теперь так редко выхожу на улицу…

– Мы отведем тебя, – сказал мальчик.

Они проводили Анерту домой – ее изба оказалась совсем рядом, буквально в десяти шагах. А потом мальчик сказал:

– Пойдемьте.

– Куда? – спросила ведьма.

– К нам.

– Зачем?

– Вас ждут. Увидите. – Он потянул ее за рукав.

– Хорошо, – согласилась ведьма, позволяя себя увлечь.

Мальчик привел ее в дом, где было много людей. Все они сидели за большим столом и, казалось, чего‑ то ждали. Ее?

– Здоровья вам, – склонила голову ведьма. Она была настороже, не зная, чего ожидать от этих людей, односельчан колдуна.

– И вам здравствуйте, – вразнобой поздоровалась комната.

Ей не предложили сесть, не поднесли хлеб и ковшик домашего пива. Ее изучали. Таращились, словно на диковинного зверя.

– Что? – не выдержала ведьма.

Люди переглянулись меж собой, зашушукались. С лавки поднялся коренастый старичок в серой простой рубахе и подвязанных тесьмой штанах. Он ткнул пальцем в сторону ведьмы, задрал козлиную бороденку, задумчиво пожевал бледную верхнюю губу и хрипло осведомился:

– Ты ведьма?

– Да, – она вскинула голову.

Вновь люди зашептались. Ведьма разобрала несколько фраз: крестьяне упоминали о каком‑ то предсказании.

– Где он? – спросила ведьма. И они ее поняли.

Старичок опять пожевал губу и сказал:

– Недалеко.

– Где он?! – ведьма подобралась. Голос ее стал громче, зазвенел.

– Погоди, – старик жестом остановил ее ярость. – Сперва я должен тебе что‑ то сказать. Присаживайся.

Кто‑ то с краю подвинулся, освободив угол скамьи. Ведьма не обратила на это внимания, продолжала стоять неподвижно, только сердце бухало так, словно она только что пробежала несколько миль.

– Где он? – повторила она жестко, пытаясь голосом заглушить грохотание сердца.

– Погоди, – нараспев произнес старик. – Он никуда не денется.

– Он прячется? Он убежал? Он здесь? Где? Где он?

– Убежал? – старик улыбнулся. – Туда не бегают. И не убегают. Туда уходят. Спокойно. Тихо.

– Я хочу его видеть! – ведьма стиснула кулаки, попыталась вспомнить Тауру и – о, ужас! – не смогла.

Хочу ли я видеть его? Хочу?..

– Прости его, – сказал старик, и окружающие дружно закивали. – Он не думал причинить тебе зла.

– Никогда!

– Он и не помышлял, что так получится.

Обезглавленное тело под ногами. Кровь на пороге…

– Колдун убил мою дочь! – Ведьма скрипнула зубами.

Старик поднял руки, сказал негромко:

– Он хороший человек. Он хочет, чтобы ты его простила.

– Никогда!

– Нельзя жить прошлым. Прошлое мертво…

Он увещевал ее, словно ребенка, и ведьма вдруг люто возненавидела этого приземистого опрятного старичка. На какое‑ то короткое мгновение ей представилось, что это и есть Вигор, проклятый колдун, убийца, и она шагнула прямо к нему, протянула руку, ощущая, как ненависть, изливаясь, жжет и коробит пальцы.

– Ты сожрал голову моего ребенка!

Крестьяне отпрянули, кто‑ то свалился на пол, кто‑ то сдавленно вскрикнул. Грохнула опрокинутая лавка. Заплакали дети, спрятавшиеся за печью. Только старик не испугался, не отшатнулся. Он просто сказал:

– Демон убил твою дочь. Демон мертв.

Ведьма сдержалась. Опустила руку.

С пальцев капала кровь, тяжело шлепалась о некрашенные доски, разбивалась в черные кляксы.

– Демон – это Вигор!

– Прости его.

– Нет!

– Отпусти его. Он…

– Нет! Нет!!! – Вновь накатила горячая волна бешенства. Пьяно качнулись стены, надвинулся потолок, грозя раздавить. Все вокруг потемнело, перед глазами заплясали алые искры.

Голова невыносимо гудела, словно в пустоту черепа залетел рой пчел. И из гула рождались знакомые голоса:

– Он плакал, а это значит…

– Твоей дочери не станет лучше!..

– Он показался мне…

– Плачущий…

– Ты безумна! …

– Прости его! Прости!..

Голоса звучали одновременно, но она отчетливо слышала каждое слово.

– Где он?!! – выкрикнула ведьма, пытаясь перекричать собственное безумие. – Где?!!

– Хорошо, я отведу тебя, – тихо сказал старик. – Но он хотел, чтобы ты простила его сейчас.

– Никогда! – процедила ведьма.

Он какое‑ то время смотрел ей в глаза, потом вздохнул, выбрался из‑ за стола, крепко взял ее за руку и вывел на улицу.

Следом за ними никто не вышел.

– Вот он, – сказал старик.

Маленький холмик.

– Ты хотела его видеть, и я привел тебя. Смотри.

– Нет… – потерянно сказала ведьма. Она распростерла руки над могилой и почувствовала биение магической Силы…

– Все еще хочешь его догнать? Попробуй.

– Нет, нет, нет… – ведьма упала на колени, вонзила пальцы в сырую землю. – Нет!..

Все‑ таки ушел, спрятался. Теперь его уже не догнать, не достать.

…что ты будешь делать, если не сможешь найти колдуна?..

Что я буду делать?

…тебе ничего не останется, как смириться…

– Нет! – она стиснула кулаки и со всей мочи ударила в могилу. Впилась скрюченными пальцами в землю, выдрала кусок дерна, неистово отшвырнула его в сторону. – Нет!!!

Она исступленно терзала землю, напоминая зверя, разоряющего нору. Она сорвала ноготь, из ссадин на руках сочилась кровь, но боли не было. Она забыла обо всем. Она хрипела, потеряв голос. Она рыдала.

Она окончательно обезумела…

Холодало.

На мягкую землю кладбища сыпался дождь. Скелеты деревьев горестно качали вершинами. Поднимался ветер.

Старик стоял рядом с могилой и молча смотрел, как ведьма пытается добраться до мертвого мага…

Она слышала смех. Звонкий детский смех.

– Мама! Мама! – Таура звала ее. – Смотри, у меня новый друг!

– Где ты, дочка? – ведьма крутила головой, пытаясь понять, откуда зовет ее Таура, где прячется. В кустах? В высокой траве? За тем деревом?..

Стояло лето. Пригревало высокое солнце. Теплый ленивый воздух благоухал цветочными ароматами и свежестью недавней грозы. Минуту назад мир был начисто вымыт торопливым ливнем…

– Мама!

– Где ты, дочка?

Ведьма вскочила на ноги.

Ну, где здесь можно спрятаться? Все, как на ладони.

– Он показывает фокусы! Мама, погляди!

– Иди ко мне, Таура!

– Не хочу! – девочка весело смеялась. – Иди лучше ты ко мне!

– Но я не вижу тебя!

– Я здесь! Здесь! Рядом!

– Где?..

Разросшиеся лопухи неподалеку. Густой ракитник в нескольких шагах. Мертвый тростник на берегу давно пересохшего болотца… Может там?..

– Я нашла тебя, выходи!

– Не могу, Мама! Он держит меня!

Почему в ее смехе слышится страх?

– Где ты девочка? Где?

– Ты стоишь на мне! Ты меня топчешь! Не надо, Мама!

– Что?

Зеленый холмик под ногами. Неужели?..

Ведьма похолодела.

– Кто твой друг, Таура?

– Его зовут Вигор.

– Колдун!

– Он смешной!

– Колдун! Отпусти ее! Отпусти! Слышишь меня?!

Она набросилась на могилу, вспорола ногтями зеленую шкуру дерна. Погрузила пальцы в теплую плоть земли.

– Отпусти ее!!! Отпусти!!!

Комья грязи в бесчувственных руках, сведенных судорогой.

Сыплется ледяной дождь. Пресно. Сумрачно. Холодно.

Как это? Ведь только что было лето!

Где солнце?

Где Таура?

– Дочка!

– Мама!

Солнце печет нестерпимо, безжалостно. Сжигает кожу. От жара занемели плечи, нестерпимо болят руки.

Таура смеется. И это страшно. Потому что смех доносится из‑ под земли. Из могилы Вигора.

– Таура!

– Я здесь!

– Таура! Дочка! – Ведьма рыдает. Но слез нет – солнце высушило глаза. И целую бесконечность она давится колючей горечью, глотает ее, все не может проглотить, задыхается…

– Мама! – девочка уже не смеется. В ее голосе грусть и непонимание. – Зачем ты убила Миру?

Ведьма выпрямилась. Выдавила:

– Я?

– Что она тебе сделала?

– Я не убивала ее!

– Ты набросилась на нее и хотела перегрызть горло. Помнишь?

– Это волк. Это не я.

– Волк?

– Да!

– Но это же твой волк. И значит убила ее ты. Зачем?

– Она умерла?

– Я не знаю. Знаю только, что ты хотела ее убить.

– Нет!

– А помнишь дом? И Хозяина? Ведь он верил тебе. Он думал, что ты пришла навсегда. Даже когда ты уходила, он смотрел вслед и все еще надеялся, что ты повернешь назад… Ты обрекла его на смерть!.. Скольких ты еще лишила жизни, ведьма?..

Это же не Таура! Не ее голос. Это голос колдуна!

– Вигор! Это ты? Это ты, я чувствую!

– Нет, это не я… Меня нет, пойми! Существуешь лишь ты…

– Где моя дочь?

– Со мной. Она всегда была со мной. С того самого момента, как…

– Отпусти ее, слышишь!

– Я не держу ее. Ты сама должна отпустить ее…

Доски. Все в трещинах. Черные трещины причудливо змеятся, разбегаются, сходятся, переплетаются…

Гроб?

Потолок! Откуда он здесь?

Где Вигор?..

– Колдун!

– Что? – усталый голос из‑ под ног.

– Я ненавижу тебя!

– Знаю.

– Я хочу поднять тебя из мертвых, чтобы снова убить.

– Это глупо.

– Я вырою твои останки, искромсаю, сожгу, развею по ветру…

– Это тоже глупо… Делай что хочешь. Мне все равно. Меня уже нет.

– Я хочу видеть тебя!

– Зачем?

Зачем?..

Чьи‑ то руки переворачивают ее. Ведьма чувствует это, хочет воспротивиться, но не может.

– Зачем? Скажи мне! Зачем ты убил их всех?

– Зачем ты убила Миру?

– Не я! Волк!

– Твой волк! А твою дочь убил не я, а демон.

– Твой демон!

– У нас много общего, – в словах Вигора неподдельная горечь.

Он плакал, а это значит…

Откуда‑ то издалека доносятся странные, совершенно чужие голоса. Они сильно мешают. Иногда голоса стихают, становятся еле слышы. Порой надолго пропадают. Потом вдруг вновь возвращаются:

– Она слабеет. Все больше и больше. Боюсь, осталось немного.

– Чем кормите?

– Вливаем бульон.

– Не забывайте переворачивать.

– Да, конечно.

– В себя приходит?

– Нет. Постоянно бредит…

Испуганный женский шопот:

– Разговаривает с Вигором…

Ночь. Светит луна, яркая как солнце, но кругом совершенно темно. Кроме выпотрошенной могилы ничего не видно…

– Я хочу поговорить с Таурой, – ведьма спустила ноги в черную яму, бездонную тьму.

– Говори, – устало отозвался Вигор из бездны.

– Таура! Ты слышишь меня?

– Да, Мама…

Долгое молчание.

– Тебя нет, дочка…

– Да.

– Тебя уже давно нет, но я так хорошо все помню…

– Я знаю.

– Все в прошлом…

– Да.

– Мне так тяжело…

– Мне тоже…

– Тебя нет… Ты мертва, дочка…

Голоса усиливаются:

– Смотри, смотри!

– Она плачет!

– Рука шевельнулась!..

Голоса приближаются, наплывают…

– Ресницы дрожат!

– Дышит!

– Зови деда. Кажется она приходит в себя!

Ведьма вздрогнула и открыла глаза.

Сперва она увидела знакомый потолок, разлинованный плетением трещин. Потом кто‑ то склонился над ней, улыбаясь, и сказал:

– А мы уж думали…

Что о ней думали, ведьма не услышала – она вновь провалилась в беспамятство, но видения больше не мучали ее.

За окном искрился снег. Опушились инеем деревья и кусты. Деревенские избы словно бы надели заячьи шапки, теплые, мягкие, чистые. Розовое солнце лишь слегка приподнялось над горизонтом, хотя было уже за полдень…

По укатанной колее, выдыхая струи пара, тащила сани заиндевевшая костлявая лошадь, чем‑ то похожая на снежного дракона. Следом бежала ватага мальчишек. Вот двое догнали сани, вспрыгнули на запятки полозьев, проехали несколько метров, пока сердитый возница не согнал их, пригрозив кнутом…

– Зима… – задумчиво сказала ведьма. – Сколько я уже здесь?

– Три недели, – отозвался старик.

– Три недели, – словно эхо повторила она и покачала головой.

В избе было тепло. Сухо потрескивал огонь в печи, что‑ то скворчало на сковородке. Пахло ржаным хлебом.

– И что я делала?

– Ничего, лежала…

– Я разговаривала?

– Да, – старик кивнул. – Бредила.

Ведьма негромко прошептала:

– Я разговаривала с мертвецами…

– Три недели…

Они помолчали.

– Я ничего не натворила?

– Нет, – сказал старик.

– Я могла.

– Наверное… Твой волк…

– Что? – она вздрогнула. Вспомнила Миру.

– Он ушел.

– Откуда ты знаешь?

– Сначала его часто видели неподалеку, кружил рядом с деревней, всюду оставлял следы. Каждую ночь выл. А сейчас, вот уже вторую неделю, его не слышно и не видно.

– Он никого не тронул?

– Нет.

– Он может вернуться. Мне нельзя здесь находиться.

– Не думаю, что он вернется. Но ты можешь поискать его в Волчьем лесу, это недалеко. Если захочешь.

– Нет, я не хочу… Но все равно, я должна идти.

– Еще слишком рано. Ты слаба. Тебе надо окрепнуть.

– Я стою на ногах, а, чтоб идти, этого достаточно.

– Ты ошибаешься, – улыбнулся старик. – Надо еще знать, куда идти. Зачем…

Действительно, куда? Зачем?..

– Как тебя зовут? – спросила ведьма. – Мы знакомы три недели, а я даже не знаю твоего имени.

– Знакомы… – хмыкнул старик. – Мое имя – Вастис. Я самый старый дед в этой деревне, и поэтому мне до всего есть дело… А как зовут тебя?

Ведьма помедилила лишь секунду.

– Налури.

– Видимо, ты издалека. У нас таких имен не бывает.

Она промолчала.

– Есть хочешь? – спросил Вастис.

– Немного.

– Скоро придет хозяйка, внуки набегут, вот и поедим все вместе.

После обеда их вновь оставили одних.

– Они боятся меня? – спросила ведьма.

– Немного.

– А ты нет.

– Я видел вещи и пострашней, чем усталая больная старуха.

– Еще никто не называл меня так.

– Тебя называли как‑ то иначе?..

Ведьма посмотрела Вастису прямо в глаза:

– Послушай, старик, ты, наверное, старше меня…

– Да, самую малость.

– Может быть ты знаешь, почему всегда так получается: всю жизнь куда‑ то идешь, стремишься к чему‑ то, а в конце‑ концов находишь лишь смерть…

– Вот этого я не знаю…

Ведьма вздохнула:

– Этого никто не знает…

Она вдруг вспомнила, как пришла в деревню, как ее встретили, словно бы ждали ее прихода.

– Вы ждали меня, Вастис? – спросила она.

– Что?

– Вы знали, что я приду к вам? За Вигором.

– Да.

– Откуда?

– От него.

– От колдуна?

– Да. Он оставил письмо. Мы нашли его уже после похорон.

– Ты умеешь читать?

– Немного.

– И что он написал?

– Он рассказал свою историю и просил прощения. У всех. У тебя. Он знал, что ты вскоре придешь. И велел нам тебя встретить…

Она помолчала. Спросила негромко, нерешительно:

– Он был хорошим человеком?

– Не знаю… Понимаешь, Налури, за свою долгую жизнь я насмотрелся всякого и понял, что люди не делятся на хороших и плохих, так же как и поступки. Творя добро, нельзя быть до конца уверенным, что ты делаешь именно добро. Кто знает, как повернется твое деяние?.. На мой взгляд, по‑ настоящему хорошим является лишь тот, кто не мешает жить другим. Человек, который ничего не делает.

– Так не бывает.

– Вот именно, Налури. Вот именно… Тот, кто не стоит на месте, обязательно переходит дорогу другим.

Ведьма задумалась.

– Ты многим переходил дорогу, Вастис?

– Бывало.

– У тебя есть враги?

Он слегка улыбнулся:

– Уже нет.

– А друзья?

– Наверное… По крайней мере у меня есть три сына, четыре дочери, двенадцать внуков и два правнука. Кажется, они меня любят.

– А у меня нет никого, – негромко сказала ведьма, отвернувшись в окно. – Куда я теперь пойду? Зачем теперь я? Нигде меня не ждут, никому я не нужна… Я знала, что это конец… Конец всему…

На улице бегали дети, кувыркались в снегу, кидали друг в друга куски наста, радостно кричали при удачном попадании.

– В его письме была одна непонятная строка… – задумчиво сказал Вастис. – Я не знаю, что она означает.

– Какая строка?

– Он велел тебе вернуть голову.

– Голову?

– Что‑ то такое… Подожди, я не помню точно… Сейчас… – старик вышел из комнаты, через минуту вернулся, держа в руках серый листок. Подошел к ведьме, расстелил письмо на подоконнике, ткнул пальцем в неровные строчки:

– Вот, смотри…

Ведьма мельком глянула на мелкую вязь букв. Отвернулась безразлично.

– Я не умею читать.

– А я плохо вижу, – он прищурился, наклонил листок к свету, прочел по слогам:

– «…скажите ей, что она должна вернуть собачью голову. Там ее ждут…», – он аккуратно свернул листок, спросил: – Ты знаешь, что он имел в виду?

– Собачью голову… – пробормотала ведьма.

– Да. Ее там ждут. Кто может ждать собачью голову? Ты понимаешь что‑ нибудь?

– Наверное, да, – она встала. – Кажется, понимаю… Где мои вещи?

– Зачем они тебе сейчас?

– Мне надо идти, – ее вдруг залихорадило, заколотило. Она уцепилась за старика, схватила его за рукав, дернула: – Где мои вещи?

– В той комнате. Все на месте. Мы даже не разбирали ничего, не трогали, сложили просто грудой. И как ты такую тяжесть на себе таскала?.. Но что он хотел сказать? Какая голова? Какая собака?

– Она там. В кармане.

– Голова?

– Да.

– Не понимаю.

Ведьма равнодушно отмахнулась.

– Кажется я знаю, где меня ждут, – пробормотала она, глядя в окно, куда‑ то далеко‑ далеко за горизонт. – Есть еще тот, кому я нужна. Только бы не опоздать. Лишь бы не было поздно… Надо идти… Вастис, – она повернулась к старику, – мне надо идти! Немедленно!

– Да ты что?! Зимой, не встав еще толком на ноги! Ты же больная!

– Я не могу отстаться. Никогда не прощу себе, если уже опоздала! Меня ждут, понимаешь!? Меня ждут! Меня! А не собачью голову…

– Тебя? Кто? Где?

– Принеси мои вещи! И не спорь!

– Останься хоть до завтра!

– Нет!

– В какую хоть сторону ты собралась?

– Назад.

– Завтра утром от нас пойдет обоз. Я скажу, тебя захватят. Все лучше, чем пешком идти. Еды соберем, одежды теплой дадим. И быстрей выйдет.

– Утром?

– Да. Рано. Еще совсем темно будет.

Ведьма какое‑ то время размышляла, прикидывала что‑ то в уме. Потом согласилась:

– Ладно. Я переночую. Но утром уйду. С обозом.

– Стары мы с тобой для путешествий, – покачал головой старик. – Да, чую, тебя не удержишь. Говори, чего собрать в дорогу?

– Чего уж мне собираться‑ то? Только подпоясаться.

Ночью ведьма не могла уснуть. Лежала с открытыми глазами, думала. Вспоминала домового, брошенную избу.

Может быть, Дварф вернулся? Тогда за дом можно не волноваться.

Нет, расчитывать на это нельзя.

Как там Хозяин? Наверное, снова заснул, впал в оцепенение где‑ нибудь на чердаке, зарылся в груду тряпья. Ждет, пока кто‑ то растопит печь. Надеется. Мерзнет.

Надо поспешать!..

Ведьма ворочалась, негромко вздыхала. Все не могла успокоиться. Ей хотелось вылезти из‑ под одеяла, тихо собрать вещи и – бегом, бегом! – прочь из гостеприимной избы, в степь, в лес, в знакомую деревню на вершине холма…

Домой…

Настоящий дом там, где тебя ждут…

Разбудили ее, как ей показалось, посреди ночи:

– Собирайся, – сказал Вастис. – Мужики скоро будут.

Она вскочила.

– Уже утро?

– Да.

– Как темно!

– Снег идет. Тучи. Все заволокло. Завьюжит, наверное, скоро. Может останешься, переждешь?

– Нет. Да не волнуйся ты! Мне не в первой.

– Ну, смотри!

Она стала одеваться. Старик вышел, чтобы не мешать. Вернулся через несколько минут, принес овчиный полушубок.

– Готова?

– Вроде ничего не забыла…

– Проверь!

Она прощупала карманы. Череп собаки был на месте. Все остальное, кажется, тоже.

– Все здесь.

– Возьми, – Вастис протянул ей полушубок.

– Не надо.

– Бери, говорю! Иначе никуда не пойдешь! Надевай! – он помог ей засунуть руки в рукава, застегнул костяные пуговицы. – Сейчас сумку принесу, возьми. Там еды немного, спички. На первое время хватит.

– Зачем ты это делаешь? – спросила ведьма. – Кто я тебе?

Он слегка улыбнулся.

– Ты моя ровесница. Немного нас осталось.

– И только поэтому ты мне помогаешь?

– Да разве это помощь?.. – он отступил на шаг, окинул ведьму взглядом, удовлетворенно хмыкнул: – Ну, собралась? Пойдем, обоз, наверное, подходит уже… Ты погоди на улице, а я сейчас. Только сумку прихвачу…

Ведьма вышла из дома.

На улице было неестественно тихо. Сыпал снег из низких туч. Белые, словно бы светящиеся хлопья медленно кружили во тьме, плыли в воздухе, мягко оседали на землю.

– Хорошо! – сказал Вастис, выйдя на крыльцо. Он было протянул ведьме небольшую холщовую торбу, но передумал отдавать, закинул себе за плечо:

– Подержу пока.

– Где они? – спросила ведьма и тут же сама услышала – из‑ за домов, откуда‑ то из‑ за околицы, донеслись негромкие звуки: всхрапывание лошадей, фырканье, хруст снега, негромкий людской говор.

– Идут, – сказал старик.

– Откуда?

– Они сперва в соседнюю деревню заехали, там двое тоже собирались на базар, забрали их с собой. Большим обозом идти всегда сподручней. А вот теперь возвращаются.

– Возьмут ли? – засомневалась вдруг ведьма.

– Возьмут! – успокоил ее Вастис. – Я с ними говорил.

Снежная пелена словно бы расступилась, и на дороге появилась впряженная в сани лошадь. Она фыркнула, почуяв незнакомых людей, прянула ушами.

– Кто? Ты что ли, Вастис? – крикнул закутанный в тулуп возница.

– Я! Попутчицу возьмите!

– Вон к Апату пускай прыгает. У него там уже кто‑ то едет, все им нескучно вдвоем будет.

– Где он?

– Последним идет.

– А ты‑ то кто?

– Не узнал что ли? Расмит я.

– А! Давно тебя не видел! Извиняй!

– Да ничего. Будешь в наших краях, заходи в гости.

– Зайду.

Сани проехали мимо. Возница приветливо махнул рукой ведьме, она улыбнулась в ответ.

Медленно, скрипя, позванивая сбруей, похрустывая настом, тянулся обоз. Восемь упряжек насчитала ведьма, каждую Вастис приветствовал веселым окриком…

– Где там Апат?

– За мной идет.

– Апат!

– Чего?

– Бери попутчицу!

– Пускай залезает!

– Ну, прощай, старая, – повернулся к ведьме Вастис. – Мало ты у меня погостила.

– Здоровья тебе, старик, – в тон ему ответила ведьма.

– Куда ты теперь?

– Домой, – ответила она. И ей стало радостно, что она может сказать это слово. – Домой, – повторила она.

– Это хорошо, – он протянул сумку: – Бери. Прыгай в сани.

– Спасибо, – сказала ведьма. – За все спасибо.

– Чего уж там…

Она приняла сумку, забросила за спину. Несколько мгновений стояла в нерешительности, не зная, что еще сказать старику, как отблагодарить его…

– Ты, вроде, торопилась, – напомнил Вастис. – Уедут, не догонишь.

– Да, да… – она лихорадочно стала расстегивать подаренный полушубок. Распахнув полы, сунула руку в карман, вынула небольшой округлый предмет, протянула на ладони:

– Возьми. Это каменная слеза. Она приносит удачу.

– Спасибо, – старик принял подарок, сжал в кулаке. Сказал удивленно:

– Горячая!

– Значит, все правильно, – удовлетворенно пробормотала ведьма и побежала догонять ушедший вперед обоз.

– Удачи! – крикнул ей вслед старик.

Она с трудом догнала сани, встала на полоз, уцепилась руками за какую‑ то доску, развернулась, крикнула, поборов одышку:

– Счастливо оставаться!

Она улыбалась, на душе было светло и радостно, но почему‑ то ей хотелось плакать…

Вился снег. Вастиса уже не было видно, но ведьма знала, что он стоит возле своего дома и смотрит ей вслед.

– Залезай, – бодро сказали из саней. – Меня зовут Апат. А тебя?

– Налури, – сказала ведьма. Она неловко переваливаясь через низкий плетеный бортик – мешала одежда и сумка за спиной – и упала на груду пахучей соломы. Кто‑ то зашевелился под боком.

– Устраивайся, Налури, – сказал Апат. Ведьма видела только его спину. – Дорога впереди длинная… Поговорить любишь?

– Да… наверное… – ответила она.

– Вот и ладно. Не так скучно будет… Знакомься – рядом с тобой Паурм. Он тоже попутчик, как и ты.

– Здоровья тебе, Паурм, – сказала ведьма.

– Здравствуй, – буркнул человек, наполовину зарывшийся в солому.

– Он не очень‑ то разговорчивый, – весело заметил Апат. – Но, быть может, ты расшевелишь его… Ты ведь много ходила по миру?

– Да.

– Паурм ищет одного человека… – Возница обернулся к своим пассажирам. – Эй, Паурм, расскажи ей свою историю! Кто знает, может она поможет тебе.

Паурм завозился, приподнялся на локте. Ведьма увидела его лицо. Бледной полосой на небритой щеке выделялся уродливый шрам.

– Чего тут рассказывать? – пробурчал Паурм.

– Его отца и мать убил какой‑ то человек, – поделился Апат. – Вот он теперь везде его ищет…

Сани шли мягко и почти бесшумно. Только натужно скрипел снег под полозьми, и тихо звякали удила. Изредка впереди раздавались голоса – мужики перекликались, подшучивали друг над другом, а затем опять умолкали надолго, должно быть забывались дремотой. Дорога здесь была одна – лошади отлично ее знали и привычно тащили за собой сани, никуда особо не торопясь, не нуждаясь в окриках ямщиков.

Снег все сыпал.

– Ты действительно много где побывала? – спросил Паурм.

– Да.

– Я ищу одного человека, но имени его не знаю. Помню лицо: широкие скулы, расплющенный нос, изъеденные язвами губы. Но самое главное – шрам. Жуткий рубец от уха до уха, – Паурм провел рукой по шее, показывая, как выглядит этот шрам. – Не видела такого?

– Нет, не помню.

– Жаль.

– Он убил твоих родителей?

– Да. Мать и отца. И едва не убил меня.

– Ты хочешь отомстить, – сказала ведьма.

– А ты догадлива, – усмехнулся Паурм.

Ведьма задумалась. Сказала негромко:

– Совсем недавно я тоже преследовала убийцу. Хотела отомстить… Я нашла его, и вдруг оказалось, что ничего не могу с ним сделать. Он уже мертв. И он совсем не тот человек, за которым я гналась всю жизнь…

– Как это? – заинтересованно спросил Апат. Паурм молчал.

– Я догоняла чудовище. А нашла обычного человека, который однажды сделал большую ошибку и всю оставшуюся жизнь мучался от этого.

– И что?

– Ничего… Я вдруг поняла, что сама стала убийцей, пока шла за ним.

– Ты? – Апат хохотнул.

– Да. Я.

– Кого же ты убила?

– Это неважно.

– Именно это и важно, – жестко сказал Паурм. – Есть люди, которые заслуживают смерти.

– Нет, не нам решать это, – сказала ведьма. – Я поняла, что рано или поздно все само встанет на места. Главное – этому не мешать… Каждый получает то, что заслуживает.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 18 19 202122 Следующая ⇒