Легенда третья: Ведьма 7 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 20 из 22Следующая ⇒

Бородач с сомнением хмыкнул и сам вышел на дорогу. Он был бос, несмотря на холод и сырость.

– Ты кто такая? – хрипло осведомился он.

– Странница, – сказала ведьма, вспомнив Миру.

Вновь бородач хмыкнул.

– Чтоб пройти через этот лес, надо заплатить.

– У меня нет денег, – сказала она.

– Тогда что ты здесь делаешь, старуха? – прорычал разбойник, медленно надвигаясь и отводя назад руку с дубинкой.

– Иду, – спокойно ответила ведьма, отступив на шаг.

– Уже пришла, – хмыкнул он.

– Еще нет, – возразила она.

– Видно ты совсем выжила из ума, старуха, – он приблизился вплотную, стал так близко, что ведьма почувствовала запах его слов: вонь чеснока и гнилых зубов.

– Возможно.

– Если не деньги, то что у тебя есть?

– Для тебя ничего, свинья.

– Что ты сказала? – разбойник по‑ прежнему казался спокойным, но ведьма заметила, как запрыгали в его глазах искорки бешенства, как сжались в тонкую полоску губы, как побелели костяшки пальцев.

А еще она заметила, как за спиной бородача бесшумно раздвинулись ветки, и мелькнула в кустах серая тень.

– Свинья. Вонючая свинья. Так я сказала, – ведьма вдруг поняла, что это не ее слова. Это не она произнесла их, кто‑ то другой.

Луна!

Она постаралась сдержаться, но уже не могла, ее понесло, и слова закружились ярмарочной каруселью, пестрые, стремительные, бесшабашные:

– От тебя несет, как от паршивой собаки. Ты смердишь, словно куча навоза. Твоя мать, должно быть, выкинула тебя в выгребную яму, едва ты родился. Твой отец – вончий шакал. А сам ты – трусливая жирная свинья, валяющаяся в собственной грязи и только и умеющая делать, что визжать, визжать, визжать!..

Взбешенный бородач зарычал, замахнулся своей дубинкой, и в то же мгновение серой молнией вылетел из леса на дорогу волк, стремительно подпрыгнул, ударил, вцепился в руку…

– А свиней режут! – ведьма – или это уже была не она? – не могла остановиться. – Пускают им кровь! Потрошат!..

Волк, сбив разбойника на землю, отскочил в сторону, выплюнул оторванный, испачканый кровью рукав.

– Свинья!..

Воспользовавшись секундной передышкой, бородач вскочил на ноги, швырнул подвернувшийся под руку камень в сторону серого хищника и бросился наутек. Волк коротко рявкнул, но преследовать убегающего не стал. Остался рядом с ведьмой.

А она хохотала как безумная и тыкала пальцем в сторону улепетывающего со всех ног грабителя:

– Свинья! Свинья!..

Волк обнюхал трофейный лоскут, изучил, лениво его пожевал, потом улегся на замусоленную тряпку и стал невозмутимо выкусывать блох с передних лап, то и дело отвлекаясь и поглядывая на хозяйку.

Внезапно ведьма замолчала. Вздрогнула, отшатнулась. Непонимающе осмотрелась по сторонам. Зашлась в кашле. Сплюнула. Вытерла рот ладонью. Подняла голову к небу.

Постепенно взгляд ее прояснился.

– Так ты и тогда меня защищал? – спросила она у волка. – Ну ты дурень! Ну, волчья кость!.. Ладно, пошли дальше!

Волк пружинисто вскочил, зевнул во всю пасть и совсем уж не по‑ волчьи довольно замахал хвостом.

Лесная дорога вильнула в сторону, и, как‑ то разом, вдруг, ведьма оказалась на тесной улочке, где ее поджидали.

– Это она, – сказал знакомый разбойник, левой рукой доставая из‑ за пояса кривой нож. Локоть правой был замотан серой тряпкой. – Осторожней, где‑ то тут ее волк.

– Пусть только попробует показаться, – сказал второй грабитель, похожий на первого, как две капли воды. В руках у него была рогатина.

Ведьма оглянулась.

Путь к отступлению был отрезан. Еще два разбойника перекрыли дорогу.

– Так кто я, старуха? – с издевкой спросил раненый кривоногий оборванец, замахнувшись издалека ножом.

– Свинья, – во всеуслышанье заявила ведьма. – Хромоногая вонючая тупая свинья. Сколько раз нужно тебе повторять, чтобы ты наконец‑ то понял? – И она действительно увидела перед собой свинью, стоящую на двух ногах.

– Пожалуй, придется тебе показать, кто тут настоящая свинья, – ощерился разбойник. – Посмотрим, как ты будешь визжать, когда я начну снимать с тебя шкуру. – Он вновь махнул ножом, но не тронулся с места.

Они боятся, поняла ведьма. Бояться ее, потому что не знают, кто она такая. Четверо вооруженных мужиков против одной старухи.

Она рассмеялась.

– Вы все трусливые свиньи!

Было уже темно, но она видела, как открываются двери домов, и на улицу выходят бородачи, похожие друг на друга, словно братья. С каждой минутой их становилось все больше. Они молчали и медленно подступали все ближе и ближе. Почти у каждого в руках было какое‑ нибудь оружие: топор, нож, дубинка…

– Сколько же вас здесь? – издевалась ведьма. Ей было все равно, что сейчас случится. Она уже не понимала собственных слов. Она вообще не воспринимала происходящего, ей казалось, что это странный сон, где люди превращаются в свиней, а свиньи разговаривают по‑ человечески. И все это жутко ее забавляло. – Кто собрал здесь столько свиней?! – смеялась она – Такого большого стада я не видела ни разу!

– Хватит! – бешено выкрикнул ее старый знакомый, бросаясь вперед. Он ударил ведьму в лицо рукоятью ножа – ее отбросило назад – потом коротко размахнулся и ткнул лезвием в живот. Отскочил.

– Больно, – всхлипнула ведьма. Она опустила взгляд и увидела, как из узкой прорехи на одежде сочиться кровь, пропитывает ткань, каплями падает на землю, растекается в лужах. Закружилась голова. В глазах потемнело.

Багровая круглая луна надвинулась, заслонила все вокруг…

А потом родилось страшное слово. Еще никто не слышал, не произносил его в этом мире. Никто не знал, что оно означает. Это было чужое слово. Слово извне.

– Чума, – прошептала ведьма. Она запустила пальцы правой руки в свою рану. Было больно и горячо.

Вынула окровавленную ладонь. Крикнула:

– Чума! – и махнула рукой, окропив разбойника живой кровью. Он отшатнулся, закрылся руками, выронил нож.

– Чума! – вновь ведьма позвала пришедшее из другого мира слово. И увидела: пылающие костры, тысячи тел, вздувшиеся гнойные бубоны, черная кровь… Ухмыляющаяся нездешняя луна, встающая над опустевшими городами… Чума!..

Завизжал бородач, на которого пало проклятье. Повалился на землю, заметался в грязи, раздирая ногтями лицо. Там, где кровавые брызги легли на кожу, вздувались черные пузыри, сочащиеся гнилью.

– Ведьма! – прошелестело над собравшейся толпой. – Она ведьма! – Разбойники в ужасе отступали, пятились, не решаясь повернуться к ней спиной. – Ведьма!

А она уже не могла стоять ровно. Покачнулась и, чтобы не упасть, сделала шаг. Потом еще один…

Луна тянула ее к себе.

Полная луна давала Силу.

Ведьма шла по дороге, по лесной деревушке, и разбойники бежали прочь от нее.

Капает кровь.

Вокруг темно.

Ночь.

Дождь.

Стынут руки. Нестерпимый жар бьется в животе.

Что‑ то звенит в ушах. Качается земля под ногами.

Слабость…

Сколько прошла?

Неужели это конец? Вот так вот… Нет, надо подняться…

Светает.

Ведьма ползет по дороге. Иногда падает в грязь, замирает надолго и кажется, что больше она никуда не двинется. Но проходит какое‑ то время, и она вновь встает на четвереньки и снова ползет…

Ползет…

Дождь.

Бегут за шиворот обжигающие струйки. Быстрые, живые, словно змейки…

Сил нет.

Живот уже не горит. Все заледенело. Все…

Когда же конец?..

Странный тягостный звук. Знакомый…

Вой…

Волк. Вот он рядом. Мокрая шерсть под рукой… Исхудал…

Кости… Сплошные мослы…

Его горячий, шершавый язык щекочет занемевшую шею, царапает ухо…

Какой странный запах. Холодный, тяжелый…

Это пахнет земля…

– Кажется, приходит в себя.

– Дышит… Мы успели вовремя. Ей здорово повезло, что мы на нее наткнулись.

– Да уж. Так бы и лежала здесь в грязи. Кто же здесь поедет в такую погоду?

– А если б и ехал, все равно не подобрал бы. Оттащил бы в сторону, чтоб на ходу не валялась, не мешала, и дальше.

– Это точно…

Два мужских голоса.

Ведьма открыла глаза и увидела улыбчивое скуластое лицо, обрамленное складками капюшона.

– Добрая встреча, – сказал склонившийся над ней незнакомец.

– Действительно, добрая, – отозвалась она, удивляясь про себя, что не чувствует ни слабости, ни боли, ни холода. – Кто ты? Что со мной?

– С тобой все в порядке, мать.

– Ты знаешь кто я? – встрепенулась она.

Он удивился:

– Нет. С чего ты взяла?

– Раньше меня звали Мамой.

– Хорошее имя… Нет я не знаю тебя. Просто любая пожилая женщина для меня мать.

– Добрые слова, – она села.

Второй человек, чересчур худой и потому немного нескладный, сидел на корточках чуть поодаль. Он внимательно оглядывался по сторонам и почти не обращал внимания на ведьму. На нем был длинный кожаный плащ, под которым поблескивали кольца кольчуги. Над левым плечом торчала рукоять меча.

– Он воин? – спросила ведьма.

– Да.

– Он слишком худ, чтобы быть хорошим бойцом.

– У него мало опыта. Но это ничего не значит.

– А ты кто?

– Меня зовут Кирк. Я тот, кто тебя излечил. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Очень хорошо. Удивительно. Я не понимаю, как…

– Это не моя заслуга, – перебил ее незнакомец.

– А чья тогда?

– Сложно сказать… Моего напарника зовут Чес. Раньше он занимался лечением, а я был воином. Но теперь мы поменялись.

– Почему?

– Уж так сложилось.

Худой человек с мечом за спиной поднялся на ноги и поторопил:

– Нам пора. Ты сделал то, что должен был сделать. А теперь надо уходить.

– Сейчас, Чес, – Кирк понизил голос, кивнул в сторону напарника. – Иногда он слишком нетерпелив. А вот я… Знаешь, мать, после одного случая в моей жизни, – он хмыкнул, – я превратился в болтуна. Люблю поговорить, вот как сейчас.

– Она совершенно здорова. Пойдем!

– Он совершенно со мной не считается, – шепотом поделился Кирк. – Никак не может привыкнуть к своей новой роли.

– Он прав, – сказал ведьма. – Я чувствую себя совершенно здоровой.

– Так и должно быть.

– Ты чудо‑ лекарь.

– Говорю, это не моя заслуга. Это все Талисман. А я всего лишь его раб. – Кирк улыбнулся, мотнул головой в сторону товарища. – А так же и его раб.

– Талисман?

– Да. Я Хранитель Талисмана. Ты слышала что‑ нибудь об этом?

– Что‑ то… смутно припоминаю…

– Не важно.

– Вы спасли мне жизнь. Что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас?

Кирк отмахнулся:

– Ничего не надо. Иди своей дорогой, а мы пойдем своей. Только не забудь переодеться, а то простудишься.

– Уж с этим‑ то я как‑ нибудь справлюсь.

– Кирк! – вновь окликнул заболтавшегося друга Чес.

– Ладно, нам действительно пора… А уж если кто‑ то и заслуживает благодарности, то это волк.

– Волк?

– Именно. Волк. Мы шли стороной и наверняка не заметили бы тебя, если бы не его тоскливый вой. Пришлось свернуть, чтобы посмотреть, что же там такое. И наткнулись прямо на тебя.

– Где он?

– Убежал… Скажи, почему он тебя не тронул?

– Мы с ним хорошо знакомы, – ответила ведьма.

– Даже так? – удивился Кирк.

– Да.

– Ну, ладно, мать. Нам действительно пора…

Кирк поднялся, отряхнулся. Чес с недовольной миной на лице ждал поодаль.

– Погодите! – окликнула ведьма. Хранитель Талисмана с готовностью обернулся.

– Что?

– Вы, наверное, много ходите?

– Да уж. На месте не сидим, – улыбнулся Кирк.

– Если нас не задерживают, – немного грубовато добавил Чес. Ведьма сделала вид, что не услышала его слов.

– Наверное знаете эти места?..

Чес, потеряв терпение, сошел с дороги и углубился в оголенный осенью лес. Не оборачиваясь, он уходил все дальше. Высокая нескладная фигура в плаще мелькала среди деревьев, временами теряясь в череде серых стволов.

– Вы слышали что‑ нибудь про деревню у Змеиного ручья?

– Конечно, – быстро сказал Кирк, тревожно поглядывая в сторону удаляющегося напарника. – Ты идешь в верном направлении, если думаешь попасть туда.

– Далеко она?

– Нет. Не очень. Несколько дней пути. – Он сорвался с места, побежал вслед за ушедшим товарищем, на ходу оборачиваясь и продолжая выкрикивать: – Пойдешь прямо по этой дороге! Там лес кончится! Скоро! А уж оттуда напрямик! Доберешься! Туда! Туда! – он несколько раз махнул рукой, показывая направление и едва не налетел на дерево.

– Я поняла! – крикнула ведьма в ответ. И Кирк кивнул, отвернулся, побежал быстрей, перепрыгивая через коряги, подныривая под низкие сучья. Вскоре он затерялся среди стволов.

Ведьма какое‑ то время сидела на дороге, на охапке сырой травы и смотрела в лес. Потом опустила глаза и осторожно коснулась живота. Того места, где ткань пропиталась кровью.

– Хранитель Талисмана, – пробормотала она.

Колдун, – подумалось невольно.

При чем здесь колдун? Кирк не несет в себе Силу. Он не колдун, не маг. Он просто Хранитель Талисмана. Раб…

Ведьма встала. Немного кружилась голова, но в целом она чувствовала себя совершенно здоровой.

Теперь уже недалеко. Несколько дней пути.

– А колдун? – негромко сказала она. – Вы случайно ничего не слышали про однорукого колдуна?

Быть может даже видели его?

Почему я не спросила?..

Ее вдруг заколотило. Но не от холода или сырости, а от предвкушения скорой встречи. И она рассердилась на себя, плюнула в дорожную грязь, притопнула ногой.

Вперед. Там лес кончится. Скоро. А оттуда напрямик…

Напрямик.

Ведьма шла по степи, по бурой полегшей траве. Под ногами чавкала жирная грязь. Над головой висели тучи. Сыпал мелкий дождь.

Где‑ то позади тащился волк. Он старался на глаза не показываться, но в голой степи спрятаться трудно, и ведьма иногда видела, как отощавший зверь увлеченно разгребает мышиные норки – земля из‑ под лап так и летит во все стороны.

Время от времени на пути возникали небольшие хутора: неказистые жилые домики, пристройки, сарайчики, убранные огороды, перепаханные на зиму поля – все такое тесное, плотное, льнущее друг к другу. Ютились здесь крестьянские семьи, тихие и сонные, ничем не интересующиеся, ничего не знающие. Они по обычаю приглашали ведьму в дом, кормили, предлагали ночлег. Ведьма ела, сушила одежду, осторожно выспрашивала про Змеиный ручей и про однорукого колдуна. И уходила, не узнав ничего нового. А крестьяне, похоже, только с облегчением вздыхали, избавляясь от непрошенной гостьи…

То и дело попадались какие‑ то дороги, тропы и тропинки, но все они вели не туда, и приходилось идти по раскисшему степному чернозему. По бездорожью.

Напрямик.

Это село не походило на те хутора и деревеньки, что встречались раньше. Здесь, наряду с непритязательными крестьянскими хижинами, стояли дома побогаче, было даже несколько каменных строений в два этажа. Среди немногочисленных в эту пору прохожих можно было встретить и роскошно разодетых торговцев, и облаченных в доспехи воинов, и сборщиков налогов, серых, неприметных, на первый взгляд безобидных, но на самом деле смертельно опасных.

Торговые караваны, крестьянские обозы, странствующие воины, святые пилигримы – все, кто следовал в Каменный Город, проходили через это село…

Вечерело. Ведьма бесцельно брела по улице, не зная, куда заглянуть. В таких селениях не действовал закон гостеприимства, мимо проходило слишком много чужаков. Здесь каждый думал только о себе. Все, что можно было получить, если постучаться в запертую дверь – это кусок черствого хлеба, да и то, если повезет. Говорить с незнакомым человеком никто не станет, а уж тем более отвечать на расспросы.

Пахло жареным мясом.

Ведьма остановилась, принюхалась.

Мясо! Горячее, тающее во рту, обильно политое острым соусом…

Густая слюна заполнила рот. Засосало под ложечкой. Кругом пошла голова.

Ведьма свернула в проулок. Остановилась перед домом, над крыльцом которого висела на цепях огромная пивная бочка. Быстро отряхнулась, отскоблила грязь с подола, поправила одежду. Собравшись с духом, поднялась по ступеням, толкнула двухстворчатую дверь и вошла внутрь.

В харчевне было темно, жарко и душно. Большой зал был заставлен длинными грубыми столами и лавками. За высокой стойкой круглолицый скучающий хозяин шлифовал полотенцем широкий медный поднос. Клиентов у него было немного – всего три человека сидели за столами – и потому он с интересом повернулся в сторону вошедшей ведьмы. Быстро окинул ее взглядом, оценил. Недовольно сморщился. Сказал брезгливо:

– Нищим не подаем.

– Я не прошу подаяния, – громко сказала ведьма. Так громко, что разомлевшие в тепле сонные посетители вздрогнули и невольно посмотрели на нее.

– Тогда чего тебе надо? Пива? – трактирщик изобразил кривую улыбку. – Наше пиво слишком крепко для тебя, старуха.

– Дай мне мяса, – сказала ведьма.

– Хватит ли у тебя зубов?

– Попридержи язык, толстяк, а то как бы он у тебя не отсох, – ведьма пристально глянула хозяину в глаза, и он дернулся, едва не выронив из рук поднос, стушевался.

– Чем будуте платить? – спросил он, справившись с замешательством. И, заискивающе улыбаясь, потребовал: – Покажите деньги.

– У меня нет денег.

– Тогда ничем не могу помочь.

– Но я заплачу.

– Уж не собой ли? – не сдержался трактирщик и, испугавшись собственных слов, нервно хихикнул, закрывшись подносом. Эта странная старуха почему‑ то пугала его. Что‑ то было в ней такое…

– Пожалуй, – задумчиво сказала ведьма, подходя к стойке вплотную, – это неплохая мысль.

– Нет‑ нет, я пошутил.

– Ты хочешь сказать, что я безобразна? Уродлива?

– Я этого не говорил. Вы наверняка понравились бы моему дедушке.

– Ты слишком много говоришь, – она положила руки на стойку, наклонилась вперед.

– Вы правы.

– Я ведьма.

Хозяин вздрогнул, отступил к стене. Пробормотал, заикаясь:

– Извините…

– Принеси‑ ка мне мяса, а об оплате мы с тобой поговорим после того, как я подкреплюсь.

– Хорошо. – Он нырнул в неприметную дверь за спиной – оттуда полыхнуло отблесками пламени, вырвались клубы пара, словно за этой дверью располагалась не кухня, а преисподняя.

Ведьма села за ближайший стол.

В считанные мгновения зал обезлюдел. Троица посетителей спешно покинули харчевню, едва только услышали, как ведьма назвала себя.

Она улыбнулась. Почему‑ то люди в больших селениях всегда боятся ведьм. Чем больше селение, тем больше страх.

Вернулся хозяин, окинул взглядом опустевшие столы, вздохнул тягостно, пожаловался:

– Они даже не расплатились.

– Ничего. Переживешь. Где мое мясо?

– Сейчас принесут.

– Должно быть, к тебе заходит много народу.

– Бывает, – со вздохом согласился хозяин. Он был мрачнее тучи.

– Наверное, люди много чего рассказывают.

– Да уж.

– И ты, наверняка, не пропускаешь эти разговоры мимо ушей.

– Ну… – Хозяин замялся, не зная, что ответить.

– Ты ничего не слышал по Змеиный ручей? – напрямик спросила ведьма.

– Что именно тебе надо знать?

– Я ищу старого колдуна, который должен там жить.

Хозяин почесал затылок. Уточнил осторожно:

– Однорукий?

– Да. Ты слышал о нем?

– Кое‑ что. Немногое.

– Что именно?

Трактирщик пожал плечами:

– Он действительно живет там. Уже совсем старый. Лечит травами, немного колдует. Говорят, помогает соседям. Я сам его не видел. Просто не так давно у меня останавливались крестьяне из этой деревни. А еще тут проходили двое. Хранитель Талисмана и воин. Они тоже искали колдуна.

– Зачем?

– Не знаю. Вроде бы как Хранитель Талисмана – это ученик колдуна.

– Ученик? – переспросила ведьма.

– Так он говорил. Ты знаешь его?

– Да. Я знаю обоих.

– Обоих?

– Колдуна и Хранителя. Один спас меня, а другой…

– Что другой?

– Убил мою дочь.

– Кто?..

Дверь за спиной трактирщика открылась, вновь обнажив кусочек ада. Из клубящегося пара выступила дородная раскрасневшаяся женщина. В руках она держала большое блюдо, накрытое оловянной тарелкой. Быстро поставив посудину на стойку, она коротко глянула в сторону сидящей за столом ведьмы и шмыгнула назад, в кухонное пекло.

– Моя жена, – сказал хозяин заведения. – Она тебя боится.

– А ты?

Он промолчал. Взял блюдо, выбрался из‑ за стойки, поставил перед ведьмой. Снял оловянную тарелку, выпустив на свободу божественный аромат.

– Твой ужин. Пойду принесу хлеб и ложку.

– Ложку не надо. У меня своя.

– Как хочешь.

Ведьма втянула ноздрями воздух, зажмурилась от предвкушения. В голове родилось новое слово, ранее ей незнакомое, и она озвучила:

– Шедевр!

– Наше лучшее блюдо. Никто так не готовит жаркое, как моя жена, – и хозяин ушел за хлебом.

Закончив трапезу, ведьма облизала ложку, убрала ее в карман и сказала:

– А теперь я выполню обещание.

– Какое? – спросил трактирщик.

– Я должна заплатить.

– Не надо, – хозяин отмахнулся. – Будем считать, что я тебя угостил.

– И часто ты столь добр со своими посетителями?

– Бывет.

– Но ты даже не знаешь, что именно я собираюсь тебе предложить.

– Надеюсь, не себя, – буркнул под нос хозяин, и ведьма его услышала.

– Твой язык слишком остер!

– Да, – повинился трактирщик. – Иногда я просто не могу сдержаться.

– Я очищу твое заведение. Это и будет платой.

– Мне казалось, что у меня не грязно.

– Это не та грязь, которую можно увидеть, – ведьма обвела просторную комнату глазами. Прищуривщись, изучила темные углы, внимательно осмотрела потолок, стены. – У тебя бывает слишком много посетителей.

– И что? Разве это плохо?

– Люди всегда несут на себе грязь своих мыслей и поступков. Каждый из них оставляет невидимые следы везде, где побывает… Я чувствую, здесь скопилось много нечистот.

– Да? – хозяин хмыкнул. – Как‑ то не замечал.

– Не смейся над тем, чего не знаешь. У тебя часто болит голова? Ты быстро устаешь? Ты плохо спишь?

– Я не молод, хотя, конечно, до тебя мне еще далеко.

– Дело не в возрасте. Твой дом грязен. Здесь полно чужой Силы. В этих стенах скрываются мысли тысяч людей. Темные мысли.

– Ты специально пугаешь меня?

– Помолчи!

– Молчу.

– Принеси мне горячей воды.

– Много?

– Чем больше, тем лучше.

– Ведра хватит?

– Да.

Хозяин ушел на кухню.

Ведьма достала из рукава кусок плотной ткани, расстелила на столешнице. Запустила руку за пазуху, вытащила причудливо изогнутый серый корень, похожий на фигурку человека. Из нагрудного кармана вынула засохший цветок и комочки мха. Из другого кармана излекла кусок бересты, изрезанный странными знаками. Сняла с пояса маленький мешочек, осторожно развязала его, захватила в щепоть немного черного порошка. Припорошила расстеленную ткань. Плюнула на ладонь, прошептала несколько коротких слов, вытерла руку мягкой берестой. Все – и мох, и сухой цветок, и корень, и бересту – положила на тряпицу, связала края. Долго мяла в руках получившийся узелок, нашептывала что‑ то негромко, дула попеременно то в правый кулак, то в левый, сплевывала…

Вернулся хозяин с ведром горячей воды.

– Поставь на пол рядом со мной, дай мне нож, корку ржаного хлеба, горящую свечу и отойди, – сказала ведьма. Он все послушно исполнил и ушел за стойку. Забился там в угол, настороженно наблюдая за загадочными манипуляциями ведьмы.

А она провела острым ножом по запястью, вытянула руку над ведром так, чтобы капли крови падали в парящую воду и, закатив глаза, забормотала, закудахтала, затрясла головой. Потом одним движением швырнула в кипяток тряпичный узел и сухарь. Выкрикнула что‑ то похожее на «Жарь! », махнула руками. И вода в ведре вдруг вскипела, плеснула через край.

Ведьма по локоть сунула руки в бурлящий кипяток, и хозяин невольно вскрикнул. Он увидел, как на поверхности воды появилась тончайшая радужная пленка, как она ярко засветилась, заиграла, переливаясь чарующим многоцветьем. По темным бревенчатым стенам, по потолку заплясали отблески.

Ведьма опять крикнула что‑ то, выдернула руки из ведра, схватила свечу, стряхнула в воду несколько капель воска.

Ухнуло пламя. Огненный столб взметнулся к потолку и сразу опал. Хозяин даже не успел испугаться.

– Все! – выдохнула ведьма.

Она вытащила из ведра мокрую тряпицу и, широко ею размахивая, стала кропить на стены, на пол, на потолок, на столы продолжающую светиться воду…

Через несколько минут ведьма остановилась.

– Хватит… – сказал она, тяжело дыша. – Но в ведре еще осталось немного воды. Будь с ней осторожен – ее нельзя пить, ею нельзя умываться.

– И что же мне с ней делать? – спросил хозяин.

– Все, что душе угодно.

– Вылить‑ то я ее могу?

– Конечно. Хотя, на мой взгляд, это страшное расточительство.

– Ничего, переживу.

– Ну, смотри сам. Я с тобой расплатилась.

– Да уж, – хозяин саркастически ухмыльнулся. – Ладно хоть не сожгла мое заведение.

– Ты мне не веришь, – сказала ведьма, пожимая плечами. – Но скоро сам почувствуешь, что здесь стало совсем по‑ другому. Здесь стало чище, легче… А теперь я должна идти.

– Счастливо, – сказал трактирщик. – А может переночуешь у нас? Бесплатно.

– Спасибо за предложение, но мне надо торопиться… И передай своей жене, что ее жаркое – это лучшее, что я когда‑ либо пробовала.

– Передам. Впрочем, она это и так знает.

Когда ведьма перешагнула порог харчевни, хозяин негромко сказал ей вслед:

– Нет, пожалуй, я не боюсь тебя.

Ведьма услышала и улыбнулась.

Она закрыла за собой двухстворчатую дверь.

На улице ее встретил старый знакомый дождь.

Она переночевала в стоге сена. Внутри было тепло и сухо. Где‑ то возле головы копошились, попискивали мыши, но ведьма не обращала внимания на их тихую возню.

Она крепко проспала всю ночь. Снилось ей лето, солнце и цветущие луга.

Ближе к утру появился волк. Он обследовал стог, почуял хозяйку и, успокоившись, вновь убежал в степь.

Несмотря на пелену измороси, холм был заметен издалека. Он был так велик, что не воспринимался, как некая возвышенность. Казалось будто вся равнина взгорбилась в этом месте, выгнула спину, словно разъяренная кошка. Ниточка дороги взбиралась по долгому склону и исчезала из вида на вершине, там, где величественная одинокая сосна раскинула по серому поднебесью свою могучую вечнозеленую крону…

Долго ведьма взбиралась на холм.

А когда наконец‑ то добрела до вершины, остановилась там, оперевшись спиной на толстый смолистый ствол, и огляделась, то не смогла сдержать своего восхищения перед развернувшейся панорамой.

Горизонт утонул в дожде, и потому степь казалась беспредельной. Где‑ то далеко‑ далеко были видны косые полосы света, пробивающиеся сквозь разрывы туч. Вилась, прибегая из ниоткуда и убегая в никуда, стальная ленточка реки.

Вот он, Змеиный ручей, – догадалась ведьма. Догадалась потому, что видела у подножья холма скопище игрушечных домиков, черные квадраты полей и огородов.

Та самая деревня – она чувствовала это.

– Ты там, колдун? – спросила она негромко. – Неужели я все же догнала тебя?

И вдруг ей захотелось развернуться и уйти прочь. Потому что это страшно – выполнить все, что задумывалось в этой жизни. Подойти вплотную к исполнению мечты. Заглянуть в пропасть и увидеть там Цель. Увидеть в упор…

Это конец, подумала ведьма. Отомщу я или нет, смогу победить колдуна или, напротив, он уничтожит меня – в любом случае это будет конец. Потому что уже некуда будет идти, незачем будет жить…

Это конец.

Конец всему.

Навстречу ей брела пожилая женщина.

Ведьма невольно подумала, что видит свое отражение и испугалась – она знала, что встреча с двойником предвещает большое несчастье. Может быть даже смерть.

Старуха приблизилась.

Нет, конечно же, ничего общего. Только старость и худоба, только неряшливая вымокшая одежда и распущенные волосы. Больше ничего похожего.

– Меня зовут Анерта, – сказала старуха, склонив голову и коснувшись лба раскрытой ладонью – старинный жест‑ приветствие. – Я еще помню свое имя, а ты? – она скрипуче засмеялась.

Ведьма поняла, что старуха безумна.

– Я знала, что ты придешь сегодня, – отсмеявшись, сказала Анерта. – Я видела тебя во сне. Ведь это ты – слепая странница?

Ведьма промолчала.

– Бредущая во тьме, не видящая света, живущая тем, чего уже давно нет – это ты?.. Ты! Я знаю! – Анерта хитро прищурилась. – Ты! Ты!..

Всего несколько шагов надо было сделать, чтобы ступить на пустынную деревенскую улицу, в окружение домов и изгородей.

Но они стояли на дороге друг напротив друга. Сыпался дождь. Анерта жадно рассматривала ведьму, ведьма молчала, потупив взор. Она знала, что безумие иногда бывает заразным.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 18 192021 22 Следующая ⇒