Глава одиннадцатая

Вообще‑ то, поскольку Тони не сдвинулся с места, он все еще должен был целоваться с Ли.

На самом же деле он прижимался к стойке в кладовой, шевеля губами и уткнувшись локтем в тарелку с иллюзорными пирожными. Парень чувствовал…

Нет, ничего.

«Проклятье! »

Ли, должно быть, отпрыгнул. Неважно, сделал ли он это, подумав: «Боже, какого дьявола я творю? » – или потому, что Карл перестал плакать… Может, Николас ощутил, что Тони уже не отвечал ему так, как раньше. Фостер повернул голову, чтобы посмотреть на пирожные. Самое важное состояло в том, что они больше не прикасались друг к другу.

Тони секунду стоял, переводя дух. Он понял, что другой естественной реакции придется самой позаботиться о себе.

Потом парень самым ровным тоном, на какой только был способен, произнес:

– Я в «повторном показе». Он происходит в… – «В ванной комнате, в детской, на лестнице, в оранжерее, в бальном зале», – перебрал он места последних «повторных показов». – В гостиной. В коридор раньше доносились такие звуки, как будто кто‑ то бился в судорогах, но я не стал заходить и проверять, поэтому, может быть… э‑ э…

Тони попытался подключить к монологу мозг, но, едва заговорив, подумал о губах, своих и Ли, и о том, что тот только что ими вытворял. Тогда Фостер начал гадать, почему он остановился, и… Иисусе Христе! Он рисковал утратить достигнутые позиции, но сейчас секс был не самой насущной проблемой!

– Послушайте, это не продлится очень долго, поэтому я пойду на кухню, пока горит свет. Вы можете подождать здесь или отправиться вслед за мной.

С этими словами Тони пустился в путь. Он был доволен тем, что наконец‑ то смог говорить таким тоном, будто ничего необычного не произошло. Разумеется, это «ничего необычного» не включало в себя судороги людей, давным‑ давно скончавшихся в гостиной.

«Если Ли захочет отрицать страстные поцелуи, то я дам ему такой шанс.

А если актер не станет этого делать? »

Двадцать четыре часа назад – нет, даже двенадцать! – Тони отдал бы правое яйцо за то, чтобы Ли Николас решил внезапно сменить ориентацию. Фостер даже придумал пару сценариев, в которых он сам оказывался причиной такого поворота. В один из них входила интимная гель‑ смазка со вкусом киви. Все заканчивалось эффектно, в отделанном атласом гробу Раймонда Дарка, стоявшем в студии.

Но в данный момент такой поворот событий был лишь помехой для Тони. Он привык справляться с безответным вожделением. Если же страсть перестанет быть безответной, то один бог знает, чем все кончится.

«Нет, вообще‑ то понятно чем… Господи, Тони, вытащи наконец голову из своих чертовых штанов!

Когда „повторный показ“ закончится, я пару раз стукнусь лбом об стену. Надо не только отвлечься, но и перестать обращаться к себе в третьем лице».

На плите кипел чайник, явно давно, все время, пока в гостиной подавали другой убийственный напиток, но кухня пустовала. Задняя дверь была закрыта. Раньше такое обстоятельство не останавливало парня. Ему просто нужно было…

Проблема.

Касси сказала, что Генри оставит ноутбук на ведре с окурками. Но это означало, что Тони придется протащить горизонтально расположенный комп через вертикальную щель, которая была всего на пять сантиметров больше его толщины. Кому‑ то придется держать ноутбук на боку, направленным к входу.

«Жаль, что я не подумал об этом, пока Касси и Стивен были рядом».

– Генри, вы меня слышите?

Если Грэхем мог общаться с призраками своих кузенов благодаря кровным узам, то Фостер был способен общаться с Фицроем. Их тоже связывали многолетние кровные узы.

– Генри…

Тьма.

И Карл.

Нет ответа. Во всяком случае, Тони ничего не услышал. В конце концов, Генри был сверхъестественным существом – вампиром, обитателем ночи, кровососущим не‑ мертвым, а Тони – всего лишь ассистентом режиссера, помогающим лепить второсортный сериал на третьесортной студии.

Он вытянул руку, провел пальцами по стене, прикоснулся к краю косяка и не смог продвинуться дальше.

Парень всем весом навалился на барьер и почти почувствовал, как сила собиралась в этом месте, чтобы остановить его. Она казалась ему физической.

Хваленая волшебная мощь, способная ухватить за задницу тварь, сидящую в подвале, вообще ни хрена не помогала.

К счастью, существовал другой способ. Уже проверенный.

– Касси! Стивен! Вы нужны мне на кухне!

– Что случилось?

Это были не призраки. Ласкающий бархатный голос нельзя было перепутать ни с каким другим. Да и тень – фонарь отбрасывал ее на дверь – помогла опознать Ли.

– Дверь открыта примерно настолько. – Тони повернулся и развел ладони сантиметров на пять. – Ноутбук вот такой ширины. – Парень раздвинул руки пошире. – Он должен стоять на боку, иначе мне его не протащить.

– Зачем тебе понадобились привидения?

– Они могут разговаривать со смотрителем.

– А ты не можешь пообщаться с Генри?

– Похоже, нет.

Футболка Тони сидела на Ли в обтяжку. Фостер уже видел Николаса в таких, только не в своей. Разница была любопытной, причем этот интерес не затрагивал определенные части тела Тони.

Темные пряди волос падали на лицо актера – теперь Эверетт не зализывал их назад каким‑ то специальным снадобьем. Тони смутно помнил, как схватился за эти локоны, когда язык Ли вторгся в его рот и принялся исследовать гланды.

Взгляд Николаса метался по комнате. Его глаза как будто превратились в бело‑ зеленые шарики. Плита, окно, дверь, стена, шкаф, раковина, потолок – что угодно, только не лицо Тони.

– Слушай, насчет того, что произошло. Я… Э‑ э… В смысле, это было… Это просто… Бренда… – Ли умолк.

«Старик, актеры совершено не умеют членораздельно выражаться, когда им не помогают сценаристы. Кстати, Бренда. Спасибо, что припомнил ее. Несравнимое чувство – когда тебя превращают в замену мертвой костюмерши».

Отчасти Тони желал задать Ли жару. К счастью, победили лучшие черты его характера. Но только потому, что часть мозга, соединенная с членом парня, считала, будто взмокший Николас – отличная идея. Фостер пытался отринуть эту мысль.

– Ты просто психанул. Я понял. Все в порядке. – Тони поспешил продолжить, прежде чем Ли вздумал протестовать, соглашаться или вообще что‑ нибудь говорить: – Но ведь нам придется разобраться с тем, что здесь происходит, – «Если мне повезет, то, по‑ моему, он сможет понять, что я этого не желаю, меньше всего хочу сидеть с Ли и обсуждать чувства». – Все прочее может подождать, пока мы не выберемся из дома, да?

– А что пока? Будем все отрицать? – Кажется, Ли испытал облегчение.

– Эй, мы же парни. Мы всегда все отрицаем.

«Явное облегчение, сопровождаемое улыбкой».

Поэтому Тони в ответ приподнял уголки губ и вдруг услышал:

– Я спросил, что тебе нужно?

Парень вздрогнул, шагнул назад и задел руку Стивена. Внезапный холод уничтожил остатки «интереса» и вернул Фостера к насущной проблеме.

– Извини. Я был… Э‑ э…

Стивен взглянул в потолок.

– Не говори, я не хочу знать. – Он повысил голос: – Касси, осади назад! Не хочу, чтобы оно знало, что мы передвигаемся по дому!

– Оно не знает? – спросил Тони, когда Касси нехотя опустила руку и облетела Ли кругом, чтобы проверить сзади.

Касси выглядела рассеянной, а Стивен говорил взвинченно. Нет, даже более чем. Испуганно.

– Похоже, нет. – Призрак пригладил челку основанием ладони. – Пока мы не делаем ничего, что привлекло бы к нам его внимание, все должно быть в порядке. Но в ванной комнате безопаснее всего. Это наше место. Пока не появился Грэхем, мы там и оставались. Но оно спало, когда мы снова начали становиться собой. А теперь зло бодрствует. – Второй рукой Стивен похлопал по волосам с другой стороны. – Оно настороже, не то что раньше. – Он пожал плечами, совсем легонько, поэтому голова не покинула свое место. – Зло уже держит нас здесь. Мы можем покидать ванную, но не дом и, как ты знаешь, умираем снова и снова. Нам не хочется знать, на что еще оно способно.

Это звучало резонно.

– Итак, что привлекает его внимание?

Стивен скрестил руки на груди, кивнул на сестру и ответил:

– То, что требует затрат энергии. Что угодно физическое, например мазнуть кого‑ то краской или сделаться видимыми для других, как мы сделали нынче утром.

– Например, связаться с вашим кузеном?

– Нет. На это надо тратить энергию не нам, а Грэхему, – объяснила Касси, вернувшись к двери.

Насколько Тони помнил смотрителя, тот не выглядел человеком, пышущим избытком жизненных сил.

Грэхем вытер пот со лба, откинулся назад и начал медленно, глубоко вдыхать влажный воздух.

– Там этот парнишка, Тони, – произнес он через мгновение. – Он хочет, чтобы вы поставили ноутбук боком, иначе тот не пролезет в дверь.

– Вот так? – Генри повернул ноутбук на ребро.

– Да. И поставьте его так, как будто дверь открыта вот настолько. – Грэхем раздвинул большой и указательный пальцы на дрожащей руке.

– Так?

– Да. Ладно…

Смотритель ухватился за перила и с трудом поднялся на ноги. Генри слышал, как сильно забилось его сердце.

– Мне нужно выпить пива.

– Когда мы закончим.

– Что? Это? Или что‑ нибудь еще? С вами можно сдохнуть от жажды, – пробормотал Грэхем и торопливо добавил: – Не то чтобы я хотел пробудить в вас мысли о жажде. – При этом его сердце забилось еще быстрее.

– Правильно. Вы не захотели бы этого.

– Просто можно было бы немного мне посочувствовать, потому что вы и сами не выглядите на все сто, после того как шлепнулись на задницу и…

– Заткнитесь.

Тони стоял прямо за дверью. До него можно было бы дотянуться вытянутой рукой. Но с тем же успехом он мог бы находиться на другом конце света. На таком близком расстоянии песня его крови должна была звучать приглашением. Но Генри не чувствовал ничего, кроме силы, разделяющей их, той самой, которая, как элегантно выразился смотритель, заставила Фицроя шлепнуться на задницу.

Ноутбук скрипнул в его хватке. Генри сделал над собой усилие, чтобы ослабить сжатые пальцы, и еще большее – чтобы подавить рычание, зародившееся в глотке.

Когда ноутбук задрожал, Фицрой еще больше расслабил руки. Теперь тот покоился на кончиках его пальцев. Он сдвинулся вперед, приостановился на краю ведра, а потом исчез.

Глаза смертных не смогли бы заметить этого движения. Даже Генри едва различил серебристое размазанное пятно, которое пропало, пройдя через то, что казалось крепкой дверью.

Кончики пальцев Фицроя были теплыми, оцинкованный металл – тоже.

Через секунду Грэхем осел, привалился к перилам, начал кашлять и прохрипел:

– Это все равно что вопить через долбаный Хуан‑ де‑ Фука, [51] но, думаю, он его поймал.

– Думаете? – Это смахивало на рычание.

– Ладно‑ ладно, поймал.

– Хорошо.

Генри поднялся, отряхнул колени и двинулся по мощеной дорожке с таким видом, что всякий, наблюдавший за ним, понял бы: его ничуть не волновала сила, окутавшая дом. Она не вызывала желания прорваться через нее и выдернуть из дома Тони, не напоминала ему о боли.

– Итак, мы сделали все, что могли. – Чи‑ Би сложил на груди руки, расставил на влажном гравии нога на ширине плеч и свирепо посмотрел на дверь.

– Знаете, когда вы делаете такие заявления, остальным просто нечего сказать, – хмыкнул Грэхем и, пошатываясь, повернулся к дороге.

– Хорошо.

– Я не могу ничего найти о разговорах с мертвыми.

– А если набрать «беседы с духами»? – Тони поднял взгляд, Эми пожала плечами и продолжила: – Эй, самое главное – правильно задать вопрос поисковику. Еще попробуй «некромантия».

– Как ты сказала, по буквам?

Тони нахмурился, но не удивился тому, что она знала, как это пишется. Сидя перед ноутбуком на полу со скрещенными ногами – Эми примостилась напротив, – Тони ввел в поисковик слово «некромантия».

Никаких результатов.

Не было ответов на запрос «беседы с духами» и на «контакты с потусторонним миром».

– Не думаю, что здесь вообще есть что‑ то нужное.

– Попробуй просто «духи». Расширь параметры поиска, – нетерпеливо добавила Эми и потянулась к компьютеру. – Дай его мне, я сама.

– Нет…

Слишком поздно. Она выдернула из‑ под его рук ноутбук и развернула к себе.

– Тони! Ты раскладываешь пасьянс «паук»?!

– Это иллюзионные чары! – огрызнулся он, разворачивая ноутбук к себе. – Они заставляют тебя верить…

– Я знаю, что такое иллюзионные чары, – ответила Эми, подчеркнув свои слова повышенным тоном. – У меня есть все сезоны «Зачарованных» на DVD!

В последовавшей за тем тишине все присутствующие с недоверчивым видом приподняли брови.

Эми обвела круг взглядом, насмешливо ухмыльнулась и заявила:

– Эй! Вампир‑ детектив? Непохоже, что мы можем претендовать на особую творческую оригинальность!

Тони поднял взгляд и увидел, как Мэйсон открыл рот. Но не успел актер вымолвить ни слова, как опять зажегся свет. Фостер услышал лишь те самые звуки, с которыми погибали Стивен и Касси, и вальс в бальном зале.

– Это была «Ночь и день», – сообщил ему Питер, когда дом вернулся к свету керосиновых фонарей и плачу Карла. – Кол Портер написал ее для Фреда Астера и Джинджер Роджерс в «Веселом разводе». [52] На этот раз мы все ее слышали. За исключением Эми, Зева и Эшли. Почему она не донеслась до них?

– Потому что они не фанаты Фреда и Джинджер?

– Эй, Фред блестяще исполнил этот номер. «Ночь и день» – один из пиков его хореографической карьеры.

– Дело не в этом, Зев. – Питер скрестил руки на груди и свирепо посмотрел на Тони сверху вниз. – Вторая попытка. Почему не слышали эти трое?

– Откуда мне знать?

Тони опасался, что его встречный вопрос прозвучал слишком уж агрессивно. Но лучше уж активная оборона, чем то змеиное гнездо, которое он разворошил бы, если бы сказал: «Потому что в них никогда не вселялись тени».

– Ты понимаешь это и еще очень многое, не так ли, Тони? – Кейт отпихнула Павина, тот врезался в Сорджа, и они оба чуть не упали. – Ты знаешь много таких вещей, о которых и не подумал нам рассказать, пока не начали погибать люди.

– Я не мог помешать ни одной из этих смертей.

– Но ты же волшебник. – Она скривила губы и нарисовала в воздухе узор скрюченными пальцами.

– По крайней мере, он нечто большее, чем просто колючка в заднице, – выплюнула Эми и встала.

– Смените пластинку, – протянул Мэйсон, высвобождаясь из хватки Эшли, – «Хнык‑ хнык‑ хнык. Гав‑ гав‑ гав». Кого, к чертям, волнует, что он там знает. Пусть только вытащит нас, к дьяволу, отсюда, чтобы мне не пришлось целую вечность танцевать румбу с мертвецами!

– Я не слышал тут… – начал было Тони, но Мэйсон его оборвал:

– Не обязательно долбаную румбу. Просто набирай запрос, хорошо?

Брианна ткнула в бок Зева и спросила:

– Что такое пластинка?

– Она похожа на огромный CD‑ диск.

– Все клевые люди больше ими не пользуются, – заявила девчонка.

– Они как будто из другого времени, – согласилась Эшли, бросая на Мэйсона разочарованный взгляд из‑ под ресниц.

Тони не возражал, когда над его головой развернулась дискуссия о музыке. Он был рад тому, что остальные отвлеклись. Чем меньше они перемывали косточки в сложившейся ситуации, тем лучше. Тем более что в результате товарищи по несчастью неизменно начинали обсуждать его самого.

Между тем Эшли подала парню идею.

«Повторные показы» напоминали кусочки времени, пойманные в ловушку злом. Как комары в янтаре, если верить «Парку Юрского периода». Тони вполне доверял научным обоснованиям в первом фильме, очень мало – во втором и вообще не верил в третьем, несмотря на возвращение Сэма Нилла. [53]

На ноутбуке имелась отдельная папка «Время».

«Время, определение».

«Посмотри на часы! » – фыркнул Тони и прокрутил страницу.

«Время, отслеживание перехода».

«Если бы я бросил пару дюжин наручных часов в те ворота, то заработал бы состояние».

«Время, обнаружение».

«Время, путешествие сквозь».

«Это могло бы помочь. Будь у меня побольше времени, я выучил бы новые заклинания и был бы лучше подготовлен. Кому ты вешаешь на уши лапшу? Будь у тебя побольше времени, ты пошел бы в ночной клуб».

Он дважды щелкнул мышью и уставился на текст, появившийся на экране: «Не вздумай».

«Ха‑ ха, как смешно. Вернемся к работе».

«Время в бутылке». [54]

«Об этом лучше не помышляй».

«Время, разговоры через».

«Возможно».

В папке было два раздела: «Общение с прошлым» и «Общение с будущим».

Тони два раза кликнул по первому.

«Предупреждение: разговоры с прошлым могут спровоцировать парадоксы и разрывы во времени. Ни одно изменение не приведет к лучшему. Не пытайся отправить сообщение самому себе, чтобы выпутаться из текущей ситуации».

«Вот и надейся на эту мыслишку».

– Итак, я кое‑ что нашел в разделе «Элементалы». Очевидно, это разновидность духов, которые всегда находятся рядом с нами. Есть способ связаться с ними…

Тони чувствовал себя полным идиотом, но все настаивали на том, что должны знать его планы.

– Из‑ за секретов погибли люди! – прорычала тогда Кейт, и даже Зев кивнул.

– Поэтому мне надо вернуться на заднюю лестницу, где находится Люси Льюис, чтобы произнести заклинание. – «Вот я и сказал вслух это слово. Можно ли произнести что‑ либо более идиотское? » – Поскольку Касси и Стивен назвали мне ее имя, это должно быть довольно несложно.

«Несложно» – относительное понятие. Тони понимал, что будет проще, чем если бы он не знал имени, и дьявольски сложнее, чем таскать запрещенную еду у Мэйсона.

– Сначала я думал, что мне придется пустить в ход заклинание, уничтожающее демонов, но…

«Вот дерьмо. Я что, произнес это вслух? Судя по всему, да».

– Что?

– В этой фиговине есть заклинание, уничтожающее демонов? – Сордж кивнул на ноутбук.

– Угу.

– Так почему ты его не уничтожил?

– Призрак Люси?

Оператор‑ постановщик взглянул в потолок и сжал кулаки. Он явно пытался подобрать подходящие английские слова.

– Не уничтожил тварь из подвала!

Хороший вопрос. Тони желал только, чтобы его ответ не выдал, насколько он перепуган – насмерть, причем по очень веской причине.

– Потому что я не знаю, демон ли сидит в подвале. Если я спущусь туда, попытаюсь его уничтожить, а заклинание не сработает, то он все узнает, тогда мы упустим наш единственный шанс. Мне нужно больше информации, прежде чем я встану лицом к лицу с большим злым парнем. Надо знать, что написано в дневнике Каулфилда.

– Призраки – не элементалы, – сообщил Питер.

«Да неужто? »

– Я знаю, но…

– Ты используешь заклинание против элементам, а это призрак.

– Да, но мне известно ее имя. Если я вставлю его в заклинание, то оно должно перенести меня к ней. Если это не сработает, то Люси ничего не сможет мне сделать. Она всего лишь скриншот.

Тони полностью игнорировал то, что Стивен и Касси доказали обратное, потому что…

«Какого черта? »

– Если я попытаюсь сделать что‑ нибудь в подвале и это не сработает, то получится просто тычок палкой в большого злого парня.

– Так что же? – Питер раскинул руки, как будто это он разбрасывал повсюду магическую энергию. – Стоит попытаться. Мы и так уже по уши в дерьме.

«Надо же! Все снова закивали. Они просто не понимают».

– Хорошо… – Тони подыскивал объяснение, понятное в их мире. – Допустим, тварь в подвале – это Чи‑ Би у себя в кабинете. Его сила действует и в звуковом павильоне, и на месте натурных съемок. Он сидит себе спокойно и контролирует наши жизни. А теперь представьте, что кто‑ то, ничего о нем не ведающий, идет в его кабинет и тычет в тушу здоровенной чертовой палкой! Что будет с этим человеком?

– Настоящей палкой или метафорической? – спросил Адам, прежде чем кто‑ то успел ответить на вопрос.

– Выбирайте сами.

– Я просто раздумываю. Если бы это была настоящая палка, то босс, скорее всего, засунул бы ее парню туда, где солнышко не светит, а если метафорическая… Что? – Адам сердито оглядел собравшихся. – Ладно, если бы палка была условной, то результат был бы тем же, только в переносном смысле.

– По‑ моему, ему просто нравится красиво говорить, – вздохнула Тина.

– Итак, – прервал Питер коллег, не возражающих против этого. – Если ты испробуешь эту уничтожающую штуку на твари в подвале и ничего не получится, потому что у тебя нет подробных сведений, то можешь погибнуть.

– Да.

– Да ради бога! Тони, почему ты просто этого не сказал?

Фостер пожал плечами и ответил:

– Не хотел, чтобы Кейт подумала обо мне дурно.

Вслух это прозвучало довольно глупо, и он приготовился встретить любую выходку этой дамочки.

К его удивлению, она лишь нахмурилась, протопала на другой конец круга, села на пол рядом с Маусом и прорычала:

– Ненавижу бальные танцы!

Учитывая обстоятельства, парень не мог ее в этом винить.

– Поскольку я должен попасть в плоскость существования элементала, чтобы это сделать…

– Сядь на реактивный самолет. Просто перестань болтать и займись делом, – пробормотал Мэйсон.

– Мне нужно, чтобы кто‑ нибудь послужил якорем и вытащил меня обратно, если я не смогу вернуться сам.

– Физически или метафорически?

– Адам!

– То и другое. – Тони не посмотрел на Ли, зато все остальные взглянули на него.

– Нет, – покачал головой Ли, и темная прядка волос пересекла его лицо. – Не в этот раз. Я просто… В смысле… – Он скрестил руки на груди, обтянутой позаимствованной футболкой, и уставился на носки своих отполированных ботинок. – Ребенок да еще музыка в придачу… Я не могу… То есть мог бы… – Звук, который издал Николас, был слишком мрачным, для того чтобы назвать его смехом. – Дьявол, я понятия не имею, что мог бы сделать.

Актер, в свою очередь, так решительно не смотрел на Тони, что все стали переводить взгляд с одного из них на другого. Так зрители добиваются, чтобы теннисисты, отказывающиеся выходить на корт, наконец‑ то начали игру.

– Что произошло на кухне? – подозрительно спросил Питер.

– Ничего!

– Педик Тони, наверное, заразил его какой‑ нибудь голубой дрянью. – Павин возвел глаза к потолку.

Зев передал Брианну Тине, встал и сказал:

– Смотри, кого называешь педиком.

– Так и думал, что вы, парни, будете держаться вместе!

Музыкальный редактор закатил глаза, а Павин продолжил:

– Знаете, почему голубые держатся вместе? Потому что не жалеют интимного смазочного геля.

Это могло закончиться чем угодно.

Тони чувствовал, как тьма за границей света от фонаря ждет гнева и боли.

Потом Зев рассмеялся и оглянулся на Тони, в голове которого внезапно всплыло воспоминание рейтинга «только для взрослых»: воскресный день, полное отсутствие планирования и совершенно неподходящее содержимое его холодильника.

Причина смеха парню была ясна, по крайней мере в общих чертах.

Сначала Эми, потом Адам и все остальные один за другим тоже расхохотались. Ли засмеялся последним. Когда Тони мельком увидел его лицо, ему немедленно пришло на ум слово «актер». Смех граничил с истерикой, но до нее дело не дошло.

– Господи, не удивительно, что вы расстались, – наконец высказалась Эми. – Вы слишком ненормальные, чтобы поддерживать отношения.

– Не понимаю, – пожаловалась Брианна.

Это снова подтолкнуло людей к всеобщему смеху.

По крайней мере, так показалось Тони.

Но почти тотчас же загорелся свет.

Музыка, звучавшая в бальном зале, не казалась парню слишком громкой. Возможно, он просто принимал желаемое за действительное. Смех, разрешивший проблемы, был бы полным клише.

Когда Фостер вернулся, Питер принял решение:

– Теперь с тобой пойдет Эми. Девочки не хотят, чтобы Зев уходил.

Это прозвучало весьма странно. Тони даже обрадовался тому, что не присутствовал при всей беседе.

– Больше никто, не считая Эшли, не может устоять перед этим местом. Мы не хотим тебя потерять. – Питер приподнял уголок рта, намеренно сделал паузу, во время которой Кейт, само собой, прорычала что‑ то отрицательное, потом продолжил: – Узнаешь, как бороться с тварью из подвала, и возвращайтесь как можно скорее. Мы все начинаем слегка уставать от этого.

– И скучать! – добавила Брианна.

Девчонка покачивалась из стороны в сторону, замотав руки в свой фартучек.

– Скучно. Скучно. Скучно. Из стен даже кровь не идет.

– Эй! – сердито посмотрел на нее Мэйсон. – Как насчет того, чтобы не подавать дому новых идей?

– Эй! – повторил Зев, гневно глядя на актера. – Как насчет того, чтобы не подавать ей идей о том, что она может подавать новые идеи этому дому!

Эми взяла Тони за руку, качнула фонарем и добавила:

– Эй, как насчет того, чтобы мы убрались отсюда?

– Хорошая мысль.

Они прошли метров пять, и тут Адам выкрикнул:

– Идите по дороге, вымощенной желтым кирпичом! Ой! А что? Они ведь пустились в путь, чтобы повидаться с волшебником.

– Они пошли вместе с ним, идиот.

– Не оборачивайся, – заявила Эми, когда девочки начали петь: «Динь‑ дон, по ведьме трезвон». [55] – Ты их только поощришь. Хотя у Зева хороший голос, – задумчиво добавила она через мгновение, когда музыкальный редактор присоединился к песне.

– Да, я это знаю.

– Что‑ что?

– Неважно.

Парень подчеркнул слово «это» из‑ за недавнего разговора с Ли. Он ожидал, что тот будет рядом. Конечно, их отношения стремительно превратились в нечто большее, чем обычные разговоры актера и ассистента режиссера, лишь благодаря кровожадному архитектурному строению. Но все же между ними начала появляться связь. Эми была другом, но Тони предпочел бы, чтобы рядом с ним оказался Ли…

«Вот дерьмо! Может, мои желания и вправду навели на Ли некие „голубые“ чары? Не зря же Арра всегда говорила, что волшебники воздействуют на энергию, окружающую их. Во всяком случае, однажды она об этом упомянула. Я стал волшебником. Так как я иду колдовать, было бы слегка бессмысленно отрицать это. Но опыта мне не хватает. Может, я бессознательно воздействовал на энергию, окружающую Ли, перестроил реальность согласно своим желаниям? »

– Снова думаешь о нем?

– Это заметно?

– Ба! У тебя на лице запатентованное выражение: «Я думаю о Ли». Одна треть паники, две трети сексуальной озабоченности. Все яснее ясного.

«Отлично».

– Я не хочу выходить из ванной комнаты.

– Что? – Касси недоверчиво уставилась на брата. – Когда Грэхем призвал нас обратно и снова сделал собой, ты чуть ли не первым делом сказал, что ненавидишь это место.

– Это было тогда, Касс. До того, как тварь проснулась. Я не хочу, чтобы она нас заметила.

– Вряд ли…

– Нет, возможно. – Стивен взял сестру за руки, подвел к ванне, слегка подтолкнул, чтобы она села на край, потом упал на пол и положил голову ей на колени. – Я знаю, мы мертвы, но не похожи на остальных. Мы не просто бездумно обитаем там, где погибли, все осознаем. Вещи. Друг друга. Если зло это выяснит, то все у нас отберет. Я не хочу рисковать, боюсь перестать существовать.

– Стивен…

Она погладила его по голове, почти чувствуя под пальцами шелковистые пряди, жар его щеки сквозь тонкую ткань юбки, то желание, которое с самого начала и привело их к этой беде. Да, почти.

Касси подумывала, не сказать ли брату, что они не являются настоящими существами.

«Но я не могу объяснить ему, кто же мы тогда такие, поэтому помолчу. Да, мы мертвы, зато вместе. Я не хочу этого терять.

Мы сделали все, что могли, для Тони и его друзей. Может, стоит теперь некоторое время побыть в ванной комнате?..

В любом случае снова пришла наша очередь опять быть убитыми».

– Ладно… – Когда огни погасли и Карл начал плакать, Тони постарался выкинуть из головы звуки топора, врезающегося в плоть. – Я должен успеть сделать все до того, как мы дойдем до ее «повторного показа».

– Чьего показа?

– Люси Льюис, служанки. Той, которая может знать про дневник, – объяснил Фостер, потому что Эми непонимающе смотрела на него.

Она наклонилась чуть ближе и сказала:

– Знаешь, это ужасно странно, когда ты занимаешься такими делами.

«Хорошо сказано, хотя Эми просто потерялась в своих мыслях».

– Чем занимаюсь?

– Ходишь в мире призраков. – Видимо, женщина была удовлетворена выражением его лица. Она снова отодвинулась и попыталась объясниться: – Ты здесь, и в то же время тебя нет. Так причудливо. В плохом смысле слова. Я как будто иду на кухню вслед за лунатиком.

Они остановились у подножия задней лестницы, и Тони сказал:

– Извини.

– За что? Вряд ли ты делаешь это нарочно. – Эми нахмурила черные накрашенные брови. – Так ведь?

Он открыл рот, но промолчал.

– Прекрасно, я так и думала, но мало ли что. Итак, почему тебе надо все успеть сделать перед «повторным показом» Люси? Почему именно она, а не тот парень, которого столкнула эта особа?

– Люси пихнула его, значит, тварь из подвала сильнее воздействовала на нее. – Эми оглянулась через плечо на дверь подвала, а Фостер продолжил: – Пошли. Она на втором этаже. Осторожнее на ступеньках.

– А ты не можешь наколдовать свет? – спросила Эми, когда они начали подниматься.

– Это называется «Волшебная лампа». Нет, не могу.

Она откровенно усмехнулась и полюбопытствовала:

– Почему, к дьяволу, нет?

– Ладно. Арра сказала, что энергия, нужная для того, чтобы контролировать… вещи…

– Вещи? Это такой технический волшебный термин?

– Отвали. Энергия исходит от волшебника. Зачем я должен высасывать силы из себя, когда с тем же успехом можно обойтись фонариком или лампой?

– Батарейки сели. Что будет, если лампа погаснет? – Эми слегка качнула ею, заставив тени заплясать. – Ты просто ни черта не смыслишь в подготовке, признайся.

«Да. Нет. И переделывать что‑ либо уже бесполезно».

– Я должен все предвидеть?

– Эй, ты же волшебник, который запанибрата с великим и неизведанным. К тому же «Волшебная лампа» была бы чрезвычайно…

«Бесполезной тратой сил».

Зажглись лампы, хотя на задней лестнице они были не такими яркими, как в обжитых частях дома.

«Наверное, нет смысла тратить электричество на слуг».

– Эми, сейчас старушке пора рубить садовника. Это займет у нее некоторое время. Давай пока поднимемся на второй этаж и подождем.

Фостер зашагал помедленнее, надеясь, что Эми пойдет с ним в ногу, а не ринется вперед. Может, ему показалось, но он слышал влажный стук топора, перерубающего кость в такт музыке, доносящейся из бального зала.

Трам‑ пам‑ пам, трам‑ пам‑ пам, хрусть‑ хрусть.

Но Тони раньше никогда не воображал расчлененку в ритме вальса, поэтому не был в этом уверен.

На лестничной площадке второго этажа стоял ряд шкафов для постельного белья. На третий, к комнатам прислуги, вела еще более крутая лестница.

Узкое окно было таким же темным и непрозрачным, как и все остальные в доме. Лампочка в железном абажуре отбрасывала тени, очень похожие на те, что оставляла керосиновая лампа.

Трам‑ пам‑ пам, трам‑ пам‑ пам, хрусть‑ хрусть.

Нет, это не было его воображением.

– Знаешь, Эми, я тут подумал… – Тони сделал паузу, чтобы она успела придумать уничижительный комментарий, потом продолжил: – Возможно, статистка, которая утром закатила истерику, и в самом деле нащупала пальцы. Я почти уверен, что старая леди закопала в том месте правую руку садовника. Да, я знаю, что физически ее там уже нет, но, может, это было нечто вроде призрачного ощущения. Наверное, никто не крал тяпку. Садовник просто вернул ее себе.

«Просто.

Когда говоришь не только о мертвых, но и расчлененных садовниках.

Когда я начал вести такую странную, пугающую жизнь? Ах да, Вики Нельсон, которая все знала лучше всех, однажды притащила меня с улицы в качестве донора для раненого вампира».

Тони не был уверен, беспокоиться ли ему насчет того, что Чи‑ Би позвал на помощь Генри.

«Если посмотреть на дело с хорошей стороны, Фицрой не сидел один в театре, замышляя отомстить мне за то, что я там не появился. Генри привез ноутбук. Если в конце концов нам понадобится не‑ мертвый аристократический кровопийца, чтобы штурмовать баррикаду снаружи, то он как раз окажется под рукой. Теперь с плохой стороны… Трудно отыскать мало‑ мальски резонную причину, но меня почему‑ то не особо радуют дружеские отношения, завязавшиеся у Генри и Чи‑ Би».

– Тони?

Освещение не очень изменилось. Когда Эми внезапно возникла прямо перед ним, это было одним из самых пугающих событий нынешней ночи.

– Чего хмуришься? – спросила она, явно довольная его реакцией. – Боишься, что кто‑ то ушел отсюда с настоящей рукой садовника?

– Нет. – Тони выдвинул узкий ящик и пристроил на нем ноутбук, пытаясь вернуть чувство собственного достоинства. – Если бы это произошло, то мы играли бы в «Духи буйствуют в городе в поисках пропавшей части тела» вместо стандартного «Дом с привидениями пытается пожрать души эксцентричной компании, запертой в нем».

– Призраки не буйствуют.

– Этот стал бы.

– Если сюжет настолько стандартный, разве мы не должны выбраться отсюда без особых усилий?

– Может, мы недостаточно эксцентричны.

– Да ладно, твоей эксцентричности хватило бы на всех.

– Моей?

– Эгей, мистер Волшебник! Да, твоей, с твоими уроками магии на ноутбуке, который с виду показывает только пасьянс «паук». – Эми протянула руку и безуспешно постаралась двинуть курсор. – Фу‑ у‑ у… Почему тачпад такой липкий? Неважно! – Она подняла руку, не дав ему ответить. – Я не хочу знать. Просто объясни, как вернуть твою задницу, когда будешь колдовать, и… Что это за звук?

– «Скрип‑ скрип»? – Фостер отвел взгляд от монитора ровно настолько, чтобы увидеть кивок Эми. – Когда я услышал его днем, решил, что качается дверь на лестнице.

– Она не двигается, Тони.

– Знаю.

– Это один из призраков? – Эми театрально понизила голос. – Я его слышу? Почему?.. В смысле, это здорово, но почему?

– Может, дом наконец преодолел твой природный цинизм?

– Еще чего!

«Противоречия плюс вспыльчивость – вот вам Эми».

– Хорошо, возможно, потому что мы близко. Снимай ботинки.

Эми поставила фонарь на пол, взялась обеими руками за черные парусиновые штанины рабочих брюк, задрала их и продемонстрировала блестящие черные ботинки до лодыжек, украшенные ярко‑ розовыми шнурками.

– Снимать?

– Да. Согласно указанию, я должен нарисовать руны на твоих босых ногах. Они послужат якорем, удерживающим тебя в этом мире.

– Здорово.

Она села на нижнюю ступеньку и начала расшнуровывать ботинки.

– Сейчас июль. Тебе в них не жарко?

– Нет. К тому же разве я из тех, кто носит сандалии с узкими ремешками?

Она определенно не относилась к таким особам. Цвет ее носков был под стать шнуркам. Ногти на ногах оказались такого же цвета, как на руках, – пурпурные и черные.

– Сколько работы, которую никто никогда не увидит, – заметил Тони, опускаясь на одно колено и беря ее левую ступню.

У Эми заранее поджались пальцы, когда он зубами стянул колпачок с маркера.

– Тебя никто не просит следовать моему примеру, – сказала она и прищурилась. – Тони, это должно послужить якорем?

Он отодвинулся, изучил черные линии на бледной коже и спросил:

– А что не так?

– Я якорь, потому что они на мне нарисованы? Это не волшебство.

– Скажем так, символизм. – Он склонился над второй ногой Эми.

– Какое длинное слово. Ты имеешь хоть малейшее понятие о том, что делаешь?

– Честно?

Эми откинулась назад, оперлась на локти и запрокинула голову, прислушиваясь к скрипу. Она нахмурила темные брови. Парень знал, что его напарница вспоминала Тома, Бренду и Хартли.

Спустя долгое время она вздохнула, встретилась с ним взглядом и сказала:

– Нет. Соври мне.

– Я полностью уверен в своей сверхъестественной способности со всем управиться. – Он ласково сжал ее ногу и тут же отпустил.

– Врешь.

– Ай! – Фостер заморгал от боли и встал. – Чего дерешься?

– Ты мне соврал.

– Сама попросила!

Когда Эми поднялась, Тони обнаружил, насколько она ниже его, и поразился. Ведь он вовсе не был высоким. Быстрый взгляд на ее ботинки объяснил разницу в росте.

– Как, к чертям, ты вообще в них ходишь?

– Не суй нос не в свое дело. А теперь давай приступим, пока ты снова не ушел на призрачную прогулку.

Ее выдали руки. Правая терлась о левую, левая – о правую. Эми напоминала леди Макбет из числа панков‑ готов. Поскольку ей не из‑ за чего было чувствовать вину, все дело было в страхе. Не зная, что бы такого сказать, хоть слегка успокаивающего, Тони молча стащил с себя футболку.

– Шпаргалка, – пояснил он, срисовывая символ с монитора себе на грудь. – Потому что я никогда еще такого не делал.

– Линия под правым соском должна сильнее загибаться вверх. – Эми шагнула к нему, шлепая босыми ногами по линолеуму. – Дай мне.

– Нет, я должен сделать это сам, – «Хорошо, что у меня на груди не так много волос». – Теперь лучше?

– Да. – Эми шагнула назад. – Ты никогда не думал сделать пирсинг для соска? Мог бы ходить без рубашки и носить цепь от груди до брови.

«Хорошо, что я уже убрал маркер от кожи».

– Это не совсем в моем стиле.

– У тебя его нет.

Он уже собирался заспорить, когда понял, что Карл перестал плакать.

– Эми, сейчас начнется «повторный показ» в бальном зале. Мы просто сядем тут, никуда не пойдем и будем… – Тони заставил женщину опуститься рядом с собой на ступеньку, сплел свою левую ладонь с ее правой. – Черт!

Зрение парня спорило с его ощущениями. Поэтому Тони закрыл глаза и сосредоточился на руке Эми. Вернее, на боли от ее хватки.

Несмотря на то что бальный зал находился далеко отсюда, танцевальная музыка звучала так же громко, как и в холле. А вот то, что кто‑ то мурлыкал, подпевая мотиву, было чем‑ то новеньким. Это делала не Эми, да и не он. Парень был уверен в том, что напарница не собиралась выпускать его руку. Он отважился бросить взгляд вверх, на лестницу.

«Ничего.

Наверно, Люси.

Значит, пути пойманных мертвецов начинают пересекаться.

Значит… Вообще‑ то я не имею ни малейшего понятия о том, что, к дьяволу, это значит.

Вероятно, ничего хорошего».

Тони выругался, когда внезапный холод заставил Эми стиснуть его руку еще крепче. Боль принудила его распахнуть глаза.

Вступил в действие бальный зал, и Фостер оказался на лестничной площадке один.

– Что бы там ни было, но если ты сломаешь мне пальцы, то это не поможет.

Эми явно с ним не согласилась.

Музыка смолкла и снова зазвучала. Внизу в который раз умирали люди.

– Все почти закончилось. Я вернусь через минуту.

Это смахивало скорее на пять минут.

«Да, если время кажется вам субъективным понятием в одной машине с вампиром, которому нравится громкая музыка, то попробуйте оказаться взаперти в доме с привидениями без работающих часов».

Эми наблюдала за тем, как Фостер пытался прийти в себя, и заговорила почти в тот самый миг, когда он ее увидел:

– Тони, это было так круто! Она висела прямо над нами!

– Кто?

– Думаю, Люси Льюис. Ладно, ее призрак, не она сама, потому что это существо оказалось полупрозрачным. Проклятье! Я чувствую себя Хэйли Джоэлем Осмондом!

– Осментом. [56]

– Неважно. Главное, я видела привидение!

– Поверь мне, спустя некоторое время это перестанет быть таким захватывающим. – Он спрыгнул со ступеньки, пошевелил затекшими пальцами, встал на одно колено и стащил колпачок с маркера. – Давай приступим к делу.

– Как бы мне хотелось с ней поговорить.

– Увы, ты не можешь.

– Погоди‑ ка! Ты только что нарисовал на полу круг маркером.

– От тебя мало что укроется, да?

– Чи‑ Би надерет тебе за это задницу.

– Если он сможет сделать это вне дома, то я ничего не имею против.

Пока Эми корчила гримасы полного отвращения, Тони закрыл маркер, встал и сказал:

– Мне надо, чтобы ты медленно досчитала до ста шестидесяти. Это ровно три минуты.

– Спасибо за урок математики, Эйнштейн. Сто восемьдесят – это три минуты.

– Отлично, считай до ста восьмидесяти. Когда закончишь, ухвати меня сзади за джинсы – только не за кожу – и вытащи из круга.

– Я не волшебница, но это кажется мне слегка опасным.

– Так оно и есть. Именно слегка. – «В заметках Арры не говорилось, насколько именно». – Но только для меня. С тобой все будет в полном порядке. Это процедура экстренного выхода.

– Отлично. Я буду в полном порядке. Какова тогда процедура не экстренного выхода?

– Вторая половина заклинания.

– Тогда почему не…

– Потому что ноутбука со мной не будет. У меня нет времени на то, чтобы заучить эту часть.

– Тони!..

– Погибли три человека, Эми.

– Да. – Она вздохнула и влепила ему легкий подзатыльник. – Давай.

Тони шагнул в круг, наклонился и поставил ноутбук на третью ступеньку так, чтобы был виден монитор. Первой половиной заклинания была строчка из семнадцати многосложных слов, разделенных пробелами, чтобы обозначить ритм, и с пустым местом, куда следовало вставить имя, если оно известно. Арра любезно добавила транскрипцию. Вторая половина заклинания тоже состояла из семнадцати многосложных слов. Они были другими, но это не имело особого значения, поскольку Фостер вряд ли смог бы запомнить первые семнадцать. По существу – если повезет! – ему придется иметь дело всего лишь с более сложным вариантом заклинания призыва, нацеленным на совершенно другой результат.

Стараясь не думать о взрывающихся пивных бутылках, Тони начал читать.

Когда он вставил «Люси Льюис» между дюжиной сливающихся согласных, из которых состояли почти все слова, его губы дрогнули в усмешке. Это напоминало невнятный монолог Джаббы Хатта.

«Ла‑ ла‑ ла, Хан Соло. Ла. [57]

Сосредоточься, идиот!

Урок первый. Заклинание лишь направляет волшебника. Управляет энергией он сам. Если маг располагает временем и опытом, то в направлении уже нет необходимости.

Когда‑ нибудь я должен буду вернуться к чтению второго урока.

Ла. Ла. Ла.

Господи, как холодно…»

Ледяным было все, кроме узора, нарисованного на груди Тони. Он оказался почти неприятно теплым.

«Контакт.

Наверно, при жизни она была симпатичной. Не очень высокая, с каштановыми волосами и светло‑ карими глазами за маленькими круглыми очками».

Тони показалось, что он видел россыпь веснушек, но из‑ за опухшего лица, изменившего цвет, было трудно сказать наверняка. Веревка, на которой висела Люси, издавала скрип.

«Интересно, PBS[58] выпускала серии программ о повешениях? »

Тони не помнил такого, но где‑ то видел, что значительная часть самоубийц передумывает, когда веревка начинает затягиваться. Как бы решительно они ни были настроены, перспектива медленного удушения заставляет их процарапывать борозды в своей коже, пытаясь освободиться. Люси этого не делала.

«Хуже всего то, что глаза ее не пустые. Она попала в ловушку».

– Вы меня слышите?

– Да.

«Еле слышно. Веревка лишила ее голоса.

Просто отлично. Если я хочу хоть как‑ то ее понять, то придется обойтись односложными ответами».

– Мы с моими друзьями застряли в этом доме. Нам нужна ваша помощь, чтобы выбраться. Вы читали дневник Крейтона Каулфилда?

– Немного.

– В нем есть информация о существе, живущем в подвале?

Она содрогнулась так неистово, что начала раскачиваться, и ответила:

– Да.

«Что может заставить содрогнуться мертвеца? »

– Мы можем воспользоваться этими сведениями, чтобы победить тварь?

– Не надо.

– Потому что вы думаете, будто у нас ничего не выйдет?

Ее смех был хуже содрогания.

Тони уже потратил слишком много времени и не знал, о чем еще спросить. Он решил, что сможет вытянуть информацию по одному слову.

– Вы знаете, где дневник?

– Сейчас?

«Конечно, сейчас… Хотя постой, ее „сейчас“ было сто лет тому назад. Дневник просто не может по‑ прежнему находиться в том же самом месте. Вот только при „повторном показе“ я тоже находился в ее времени, в том же, что и дневник».

У него жгло грудь, начала болеть голова. Внезапно он понял, что она имела в виду, говоря: «Не надо».

– Хорошо, сейчас.

Несмотря на искаженные черты лица, взгляд, который Люси кинула на Тони, ясно говорил: «Может, я и мертва, но ты идиот».

– Спрятан.

– Каулфилд его прячет? Где?

– Не надо.

«Очень ценное указание».

– Я ценю предупреждение, но у нас нет выбора. Так где Каулфилд прячет… прятал дневник?

– Библи…

Что‑ то схватило его за джинсы.

Боль не дала парню дослушать последние слоги. Вскоре она утихла настолько, что Тони смог заговорить. Он сидел, прислонившись к шкафу, чувствуя во рту медный привкус, с раскалывающейся от боли головой.

– Ай!

– Чихала я на твое «ай». – Эми, снова в ботинках, опустилась перед ним на корточки. – У тебя были судороги.

– Я на это не рассчитывал.

– Ты насквозь прокусил губу.

– Знаю. – Говорить было больно.

– Напугал меня до полусмерти.

Она легонько стукнула его над пупком. Тони чувствовал, что кожа натянута так туго, словно у него был солнечный ожог.

– Ай!

– Терпи. Ты выяснил то, что должен был?

– Думаю, да.

– Если бы твоя башка не была такой чертовски твердой, то череп треснул бы. Так что не «думай», а будь уверен.

– Я уверен.

– Так услышим же «аминь» церковного хора! – Эми протянула руку, чтобы помочь ему встать. – Вставай, одевайся. Расскажем остальным.

Остальные переехали в кладовку. Эми наотрез отказалась признаться в том, что запаниковала, когда они вернулись в холл и обнаружили там разбросанную соль и пару кружочков теплого свечного воска.

– Нам нужно придумать способ получше, чтобы не дать людям разбрестись, когда Фред с Джинджер выйдут в центр сцены, – сказал Питер, маня их к себе через столовую. – Эта комнатка маленькая, мы можем заблокировать обе двери. К тому же здесь никто не умирал.

– А как же Эверетт? – спросил Тони, пока остальные теснились друг к другу, чтобы освободить место еще для двоих.

Пятнадцать человек, набившихся в кладовку? Слово «теснота» в этом случае было явным преуменьшением.

– Я убедил Тину в том, что Эверетт никуда не денется.

– А как же круг из соли? – возмущенно спросила Эми.

– Удержать снаружи злых духов – теперь дело десятое, куда важнее оставить актеров внутри, – заявил Питер. – Я могу работать с одержимыми, но мертвецы – не мое амплуа. Какого черта случилось с Тони?

– Не там спешился. – Эми возвела глаза к потолку.

– Даже не собираюсь спрашивать, что это означает. – Питер снова повернулся к парню, скрестил руки на груди. – Что ты выяснил?

– Она была не очень‑ то разговорчива… – Фостер склонил голову набок, поднял воображаемую веревку.

– Мертвецы могут танцевать, но не говорить?

– Не я изобретаю правила. Не уверен даже в том, что они существуют. Когда Люси покончила с собой, дневник был спрятан в библиотеке. Мне надо найти его и прочитать во время ее «повторных показов».

Маус, зажатый между Кейт и Сайлином, начал дрожать. Глаза его широко раскрылись, он побледнел.

– Ты не можешь отправиться в библиотеку, – простонал он, обеими руками скручивая свою футболку. – Там привидения!

Брианна, голова которой лежала на рюкзаке Зева, умудрилась одновременно зевнуть и выразить полное презрение.

– Они бродят по всему дому, – заявила дочка босса. – Большая детка!

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒