Глава пятнадцатая

– Значит, ты волшебник?

Ли выпрямился во весь рост. Его движение отдалось всплеском черт лица, вздымающихся на стене.

– Я не имею ничего общего с подобной мишурой! – ответил он.

– Но ты сказал…

– Не говорил.

Быстрый взгляд в зеркальце показал парню, что отражение Каулфилда имело такой же оскорбленный вид, как и Ли. Тони, которому за последние несколько часов пришлось как следует вжиться в роль волшебника, попытался не обидеться, хотя и не слишком усердно.

– Как хочешь. Моя промашечка.

– Твоя что?

– Забудь.

Левая рука Фостера ныла. Тяжелая лампа оттягивала пальцы. Наверно, это было полезно, но боль отвлекала. Он хотел продолжить наблюдение за тем, во что превратился Каулфилд, но, к сожалению, не мог перебросить лампу в другую руку. Вряд ли Тони смог бы манипулировать такой маленькой вещицей, как пудреница Мэйсона, одной левой ладонью.

– Но если ты не волшебник, тогда кто же?

– Мы – Арагот!

Фостер машинально стиснул зубы, чтобы в ответ на напыщенное провозглашение не сказать: «Чувак, ты выражаешься как музыкант второсортной группы, играющей альтернативный рок».

Но издевательский смешок вырвался у него прежде, чем он вспомнил, какие это может иметь последствия и кто от них пострадает.

Ли рухнул на колени, прямо в воду, скривился от боли и открыл рот в беззвучном крике.

– Извини! – Тони бросился вперед.

Скопление сил, заключенных в стене, рванулось к нему, и парень понял, что прикоснуться к тьме – очень плохая затея. Всего в одном шаге от колонны он круто остановился. Ли стоял на коленях и корчился. Лицо Каулфилда, отраженное в зеркальце, пропало во вздымающейся волнами тьме, не оставив ничего, кроме угрозы.

– Я же извинился, проклятье! Оставь его в покое!

– Не смей надо мной насмехаться!

«К счастью, если Каулфилду все еще нужен голос Ли, то ему придется смягчить наказание. Но не прекратить его. Дьявол, просто невероятно, сколько может выдержать человеческое тело, не потеряв голос».

– Я не насмехался! – В нарастающей панике Тони пытался сообразить, чем можно дотянуться до Ли, при этом не позволив себя поглотить. – Просто устал, вот и все!

Рядом с ним была лишь каменная колонна, а в ней – гвоздь, вбитый примерно на уровне его головы.

«Да! »

Тони извернулся, забросил проволочную ручку лампы на гвоздь, крутнулся обратно и призвал Ли левой рукой.

Нервные окончания завопили, когда он растопырил пальцы. Тони едва удержался от того, чтобы не заорать вместе с ними.

К счастью, расстояние было не очень большим. Пусть точного весового предела и не существовало, но чем тяжелее предмет, тем труднее с ним управляться. А Тони и так уже дошел до предела.

«К тому же Ли – не восьмилетняя девочка. Чем меньше времени уйдет на разгон перед столкновением, тем лучше».

Фостер рухнул в воду, давясь воплем, когда Ли врезался в ожог на его груди. Тони упал, но левой рукой обхватил и придержал актера.

Они были так близко, что Тони слышал, как сердце Николаса колотилось о ребра, чуял сладковато‑ металлический запах крови, капающей из его носа.

«Именно это чувствовал Генри? Он так же близко ощущал чужую жизнь, столь же отчаянно хотел ее защитить? »

Тони выронил зеркальце, но ухитрился удержать над водой обе головы, свою и Ли. Они были так интимно близко, а у него от холода онемело все тело. Однако в данных обстоятельствах это было даже на пользу.

Наконец Тони скрестил ноги, устроил Ли у себя на коленях и прорычал:

– Если ты убьешь его, то потеряешь свое преимущество! – Ли нехорошо напрягся. – Тогда я тебя уничтожу, – продолжал Тони. – Мне плевать, кого еще ты швырнешь против меня, используешь в качестве оружия. Пусть я погибну, лишь бы уничтожить зло. Я разнесу этот дом, кирпичик за кирпичиком, и сотру тебя с лица земли.

Николас содрогнулся. Потом темноволосая голова откинулась на плечо Тони, зеленые глаза сосредоточились на его лице.

– Ты не шутишь?

– Да.

Он действительно не шутил. В тот момент парень пожертвовал бы целым миром, лишь бы сохранить Ли, хотя разумная часть его сознания гадала, как же Николас тогда будет жить.

«Заткнись».

– Похоже, мы сможем договориться. – Последовало еще одно содрогание, и все следы боли исчезли с лица Ли. – Отпусти меня.

Продолжать удерживать его, кажется, не было больше смысла, хотя Тони не сразу смог убедить в этом свою руку. Может, она просто слишком болела и не хотела шевелиться?.. Кто знает?

Ли освободился, наклонился вперед, плеснул пригоршню воды себе в лицо и смыл красные струйки со рта и подбородка.

– Я бы лучше оставил кровь. – Фостер восстановил равновесие, когда Николас шевельнулся на его коленях. – Мало ли кто мочился в эту воду.

Мочевой пузырь парня подавал ему кое‑ какие идеи на сей счет.

«Неудивительно, что Ли, вернее, Каулфилд не обратил никакого внимания на мои слова. Он‑ то в точности знает, что намешано в этой воде, и ему на это плевать. В конце концов, ублюдок владеет не своим телом. Он одолжил его без разрешения».

Фостер подобрал ноги, когда актер поднялся. Каулфилд подвел тело Ли обратно к стене, а Тони пошарил на полу в поисках зеркальца.

– Ты так и собираешься там сидеть? – спросил монстр.

– Мне просто нужна минутка, чтобы перевести дыхание. – Пальцы парня нащупали металл и стекло.

– Ты слабеешь.

– У меня еще хватит сил, чтобы надрать тебе задницу, – пробормотал Тони, отполз обратно к колонне, ухватился за нее и поднялся на ноги. – Так какое соглашение у тебя на уме? Присоединиться к тебе и все такое прочее?..

– Все просто. Да, ты остаешься со мной. Я отпускаю твоих коллег и объект твоего неестественного вожделения.

– У него есть имя.

– И что? – («Ладно. Наверное, имя не так уж важно»). – Я присоединюсь к вам в этой стене?

«Целую вечность вздыматься там. Трудно устоять перед таким искушением».

– Когда ты сделаешься частью нас, я стану свободен.

– Ты это уже говорил. От чего свободен?

– От этого места. Я смогу отправиться туда, куда мы пожелаем, делать то, что захочу.

– В твои планы входят какие‑ либо противоестественные действия?

Тони снова раскрыл зеркальце и потер его о джинсы. Мокрая ткань не очень помогла прояснить отражение.

Ли неодобрительно свел брови и ответил:

– Не те, что доставили бы тебе наслаждение.

– Ба! Я про все эти убийства‑ самоубийства, которыми ты занимаешься наверху.

– Ты интересно выразился. – Ли поджал губы. – Они перестанут быть необходимостью. Как только мы будем вольны покинуть дом, мне уже не понадобится держать тут мертвых в качестве пищи.

– Но ведь все равно будут жертвы и смерти?

– Разумеется. Я обрету силу. Мы создадим для себя мир.

«Каулфилд, судя по всему, страдает проблемами идентификации личности. Он как будто не до конца слился с изначальной тьмой или окончательно свихнулся, просидев в мокром подвале почти сотню лет. Нет, погоди. Скорее всего, этот тип сперва съехал с катушек, поэтому и оказался в подвале».

– Ладно, если… – Тони увидел, что лицо Ли утратило всякое выражение, и умолк.

Парень взглянул в зеркальце и заметил, что перекатывания на стене перешли в судороги. Тьма сгустилась, затянула каменную стену. Крейтон Каулфилд стал почти неотделимой, четко видимой ее частью. Как будто некое агрессивное движение этого мрака вытолкнуло его наружу.

Разрозненные черты слились в лицо. Голова, тело, щеки и плечи приобрели слабый оттенок. Надо же! Этот старик был совершенно голым.

Быстрый взгляд в сторону Ли помог парню обнаружить, что тот среагировал на происходящее так же, как и Тони. Впрочем, это было не так заметно благодаря просторным брюкам, теперь насквозь промокшим.

«Среагировал на что?

На „повторный показ“. Так и должно было быть. Эти сеансы кормят существо, живущее в подвале. Оно явно положительно реагирует на происходящее. Должно быть, Эми и Зев выпустили голову и позволили кругу повторов начаться вновь».

Воспоминание о боли чуть не заставило руку Тони снова прижаться к телу. Он боролся с этим и победил.

Фостер тяжело дышал, пот обжигал волдыри, лопнувшие у него на груди. Тони изучал отражение в зеркальце.

Каулфилд выгнулся, подался из стены. Только его руки и ноги остались частью тьмы. Наверное, это было мучительно, но реакция монстра говорила о другом. Он не испытывал боли, или же она оказалась привлекательной частью происходящего.

«Смахивает на порно для престарелых мазохистов. Наверное, сейчас идет „повторный показ“ с садовником, один из самых длинных».

Тони прищурился, склонил голову к плечу и кое‑ как смог разглядеть Каулфилда без зеркала. Это был едва различимый, полупрозрачный мужской силуэт, согнувшийся и выпячивающийся из стены. Те, кто не знал сути происходящего или не верил в это, легко могли бы списать все на игру света.

Тони снова посмотрел на отражение.

«Надеюсь, что Каулфилд не подходит к большому финалу, потому что в таком случае моя собственная сексуальная жизнь на некоторое время пойдет наперекосяк. К несчастью…

Отлично. Есть что предвкушать».

Фостер беззвучно вздохнул, когда монстр втянулся во тьму и снова начал вздыматься вместе с ней.

Парень уже явственно слышал будущий разговор:

«Проклятье, вот опять. Это из‑ за меня? »

«Нет, я просто вспоминаю об одном злом старике, которого видел однажды…»

«Конечно, я хочу, чтобы Ли выжил в этой заварушке. Тогда данная проблема покажется мне маловероятной. Очень незначительная светлая сторона».

– Итак, ты принял решение? – Руки Ли, сложенные на груди, белыми полосами выделились на фоне черной футболки.

Похоже, Каулфилд – и на стене, и в Николасе – собирался проигнорировать то, что только что произошло. Тони это устраивало. Забыть случившее будет сложнее, а игнорировать – почему бы нет.

– Если я к тебе присоединюсь, то Ли и остальные будут свободны?

– Да.

– Как будто тебе можно доверять, – произнес Тони.

– В качестве жеста доброй воли я отпустил второго актера и тех двоих, что стоят за камерой. – Монстр развел руки и скопировал улыбку, которая на секунду мелькнула на поверхности тьмы. – Кроме того, ты вполне сможешь влиять на наши поступки, когда станешь частью нас. – Он снова скрестил руки на груди. – Для тебя это единственный способ их спасти.

– Да. Некоторое время назад я это понял. – Тони боролся с желанием почесать волдыри. – Так почему вы получите свободу только тогда, когда я к вам присоединюсь? Какая разница, со мной вы будете или без меня?

– К сожалению, я допустил небольшой просчет. Моей сущности не хватило на то, чтобы позволить Араготу вести независимое существование вне дома. Вместе мы сможем этого добиться.

– Ты уверен? Потому что меня не привлекает перспектива застрять в стене подвала на сотню лет.

– В этом есть свои преимущества. – Губы Ли дернулись, сложились в мрачную улыбку. – Вкус смерти сладок. Тебе предстоит это узнать. Ты умер бы, чтобы спасти этого человека, так подумай, насколько лучше жить вечно, как Арагот, бессмертный пожиратель смерти!

Даже с помощью таланта Ли такую реплику невозможно было спасти. Каулфилд, похоже, это понял. Его глаза на секунду закрылись, а потом исчезли в бурлящей смеси.

– Выбирай, – произнес Ли, явно пытаясь спасти ситуацию.

– Особо не из чего. – Боль в руке стала настолько привычной, что Тони почти не обратил на нее внимания, когда потянулся за лампой. – Я должен сказать остальным, что делаю, или они спустятся сюда и предпримут бестолковую попытку меня спасти.

– Это… – Ли умолк.

Тони показалось, что Каулфилд перебирал в уме все, что знал о людях, снимающих «Самую темную ночь». Для несведущего наблюдателя они казались кучкой безумцев, тратящих двенадцать – семнадцать часов в сутки, чтобы люди смогли поверить в детектива‑ вампира хотя бы на сорок три минуты, пока шла серия.

– Хорошо. Скажи им.

– Они попытаются меня отговорить, убедить в том, что есть способ тебя побороть. – Тони осторожно обхватил пальцами ручку лампы и еще бережнее снял ее с гвоздя.

– Растолкуй им, что это невозможно.

– Тебе легко говорить.

Фостер качнул лампу, и тени заплясали. Теперь весь подвал как будто вздымался. Тони никак не мог избавиться от этого слова.

– Ладно, тогда мы пошли, – сказал он.

– Что?

Ли прислонился к стене. Не к той ее части, в которой был Арагот и где продолжало возникать лицо Каулфилда, а там, где виднелась лишь плесень.

– Вряд ли, – заявил Каулфилд. – Этот человек останется с нами, пока тебя не будет.

Тони замер, потом прорычал:

– Нет! Он пойдет со мной.

– Актер останется тут.

– Черта лысого!..

– Именно.

«Мошенник».

– Как я узнаю, что ты не мучаешь его?

– Никак. Я могу это делать, даже когда он с тобой, – или ты забыл?

«Такое трудно забыть».

– Но если он пойдет со мной, то я буду знать, что ты мучаешь его, значит, являешься лживым дерьмом. Я хочу, чтобы он пошел со мной.

– Люди не всегда получают то, чего хотят.

«В этой гримасе нет ничего от улыбки Ли».

– Советую поторопиться.

– Я не…

– У тебя мало времени. – Угроза была недвусмысленной.

– Ли, если ты меня слышишь, я вернусь за тобой.

Не дожидаясь ответа, Тони развернулся и пошел по воде к лестнице.

Ему была ненавистна мысль о том, чтобы оставить Ли в темноте, во власти Каулфилда, но Тони возражал скорее для того, чтобы монстр захотел удержать заложника в подвале. Если бы Фостер не протестовал, то эта тварь – такое слово оставалось подходящим определением – начала бы подозрительно раздумывать, почему Тони не хочет, чтобы Ли пошел наверх. Чего ради, ему не угодно, чтобы Николас был глазами и ушами Каулфилда.

Когда плеска воды стало недостаточно, Тони начал дышать в такт дыханию Ли, чтобы не слышать, как тот оставался все дальше и дальше за его спиной.

В хлюпающих ботинках парень выбрался на кухню как раз тогда, когда Карл перестал плакать и начался «повторный показ» бального зала.

Всего на мгновение он заскучал по тишине подвала. Век бы не слышать «Ночь и день»!

– Тони!..

– Хватит уже! – Он развернулся на пятках, разбрызгав при этом грязную воду, и сунул голову в темный проем лестницы, ведущей в подвал. – Эй, передай своим призрачным слугам, что план изменился. Потому что они меня задолбали, то и дело зовя по имени!

– Да. Я забыл, – отозвался Каулфилд.

Он был слегка отвлечен очередным «повторным показом», получал свой метафизический оргазм. Вот уж кто бы помалкивал насчет противоестественных желаний.

Тони возвел глаза к потолку и двинулся к кухонной раковине. Во время «повторных показов» он все равно не мог связаться с живыми, а ему очень надо было отлить.

Дверь в кладовку открылась, как только парень протянул к ней руку. Его явно ждали. Все зашаркали назад, пропуская Фостера и не сводя с него глаз.

– Ты весь мокрый, – заметил Мэйсон и брезгливо отодвинулся подальше.

– Подвал затоплен.

– По грудь?

– Мне пришлось там немного посидеть, – признался Тони, осел, прислонился к столу и открыл бутылку воды.

– Где Ли? – спросил Питер.

– В подвале. Он все еще одержим. – Тони сделал длинный глоток. – Крейтон Каулфилд – часть этой твари.

– Значит, все получилось, – сказала Эми.

Тони растерянно повернулся к ней и спросил:

– Что именно?

Маус подался к дальней стене, когда Эми помахала открытым дневником и сказала:

– Последняя запись. – Она опустила взгляд и прочитала: – «Я приближаюсь к тому, чтобы стать великим, бессмертным, тем самым именем, которое ты не разрешаешь мне произносить».

– Что ж, им он как раз не совсем стал, – ухмыльнулся Тони. – По крайней мере пока. Тварь хочет, чтобы я присоединился к ней – к ним – и закончил этот проект, иначе она убьет Ли. Если я соглашусь, то вы все освободитесь.

– Включая Николаса?

– Так сказала тварь, сидящая в подвале. – Фостер подождал, пока все в комнате подумают о том, как легко заменить ассистента режиссера.

– Так что ты собираешься предпринять? – наконец спросила Тина.

Тони сделал еще один глоток воды, пожал плечами и сказал:

– Спасти Ли, да и вас, ребята. Выручить всех.

– Ты собираешься к нему присоединиться? – Зев сжал его руку.

– Нет, если удастся.

– У тебя есть план?

– У меня ничего нет. – Фостер устало улыбнулся музыкальному редактору. – Эми, он намекнул, что в дневнике все объясняется. Что ты в нем нашла?

– Он начал с того, что стал коллекционировать странные вещи. – Эми перевернула пару страниц. – Землю с могил, кошачьи черепа, кусочки мумий… Ничего необычного для человека того времени.

– Откуда ты знаешь? – спросил Сордж скорее заинтересованно, чем подозрительно.

– Про мумий ей известно все, – сказал Тони. – Продолжай, Эми.

– В общем, потом… Почему ты корчишься?

– Мокрые трусы. – Ткань хлюпнула, когда Тони снова напрягся, сидя на краю столешницы.

– Ладно, мне не слишком хочется об этом знать. Сперва Каулфилд собирал всякий хлам, потом перешел к книгам, с помощью которых можно было искать его, подтвердить подлинность. Позже он нашел томик, содержание которого убедило его в том, что… – Она наклонила голову и снова прочитала из дневника: – «Есть мир за гранью того, который признают тупицы. Сила существует для тех, кто осмелится взять ее. И эта сила здесь».

– Вот идиот, – пробормотал Мэйсон.

– Если не считать того, что он был прав, – задумчиво добавил Тони. – Все мерзкое барахло, которое собрат монстр…

– Думаю, оно накапливало зло, как воск, стекающий со свечи, – согласилась Эми. – Тогда он начал созывать медиумов, чтобы связаться с этой силой. Ты знаешь, что у него был умственно отсталый сын?

– Он живет в туалете, – добавила Брианна, вылезая из нижнего ящика шкафа.

Девчонка сжимала в кулачке серебряную вилку для салата.

– В общем, один медиум, который выжил, считал, что духов привлекают волны, испускаемые мозгом подобных людей, поэтому Каулфилд начал использовать своего сына.

– Как?

– Это все, что здесь написано.

– Думаю, об остальном мы можем сами догадаться, – прорычал Зев.

– Он его не бил. – Брианна погладила музыкального редактора по руке. – Но был жутким. Очень‑ очень. Вот только я не испугалась бы.

– Ни на мгновение не сомневаюсь, – пробормотал Зев и отобрал у нее вилку для салата.

– Оно любит страх, сильные эмоции, – нахмурился Тони.

«Должен существовать способ, с помощью которого я мог бы этим воспользоваться».

– Похоже, страха было достаточно, – продолжала Эми. – Потому что контакт состоялся. Тем временем Каулфилд с помощью своих книг начал искать возможность удержать найденную силу. Отсюда и страницы с магическими символами.

Тони поднял левую руку. Ладонь пульсировала болью, а под символом ужасно чесалась.

– Вот этим он удерживал силу в доме, – сказал Фостер.

– Ага, как в паршивом мотеле. Отрицательная энергия вселяется туда, но не выходит обратно. Каулфилд использовал еще кучу других символов, чтобы собрать всю силу в одном месте. Он целую вечность не делал записей в дневнике, поэтому описание выглядит несколько расплывчато, но, думаю, монстр верил, что чем больше силы собрать в одном месте, тем реальнее она станет.

– Пара сантиметров воды на полу – не страшно, – внезапно объявил Сайлин. – Но собери ее в ведро – и можно кого‑ нибудь утопить.

– Именно! – одобрительно улыбнулась ему Эми. – Каулфилд воспользовался собственной кровью, чтобы собрать тварь воедино. «Мое сердце колотится от нетерпения. Я вскрываю вену и окунаю в кровь кисть, сделанную в точности, как говорится в старинном тексте. Произношу заклятия, вдыхая пары…»

– Версию из «Ридерс дайджест», пожалуйста, – перебил ее Тони. – У меня мало времени. Через минуту разразится очередной «повторный показ».

– Ладно. Он поджег какие‑ то травки, выписал паршивые стишки из старой книги, разрисовал кровью стенку в подвале, и вся сила рванула туда. То, что было абстрактной сущностью, собрало достаточно мощи, чтобы сделаться уже конкретной. Это все равно что поймать демона в пентаграмму. Потом его сын умер…

– Из‑ за чего?

«Это может оказаться важным».

– Тут не написано.

– Он боялся, – выдвинула предположение Брианна. – Очень‑ очень. Да и теперь все еще трусит.

– Монстр умер от страха?

– Он был слишком испуган, чтобы уйти. – Девчонка пожала плечами, отметая эту идею. – Вот почему тварь все еще там.

– Без сына Каулфилд не мог получить доступ к силе, которую запер в подвале. Поэтому он стал искать способ вобрать ее в себя, решил, что нашел его, и тогда… – Эми снова подняла дневник. – Мы вернулись к последней странице. «Я приближаюсь к тому, чтобы стать…»

– Но символы, которые он нарисовал на стене, удержали не только силу, но и его самого, – добавил Фостер. – Вероятно, они же не позволили им слиться до конца Каулфилд считает, что если добавить к смеси меня, то мы станем достаточно сильными, сможем разорвать заклятие, слиться воедино и стать этим именем.

– Если он еще не стал им, то почему нам нельзя его произносить? – спросил Сордж и поднял глаза к потолку.

– Мы же не хотим одалживать ему определенности.

– О какой дьявольщине ты говоришь, если «он» – это дом? – спросил Адам.

Когда все посмотрели на него, он поднял руку и сдался:

– Неважно. Мне не очень‑ то хотелось знать.

– С чего Каулфилд решил, что он останется за главного, когда ты добавишься к смеси? – задумчиво спросил Питер.

– Он прочитал нужные книги. У него было сто с лишним лет, чтобы решить, что делать. А я импровизирую, сегодня использовал уже массу энергии.

Брианна потыкала Тони в ногу, потом протянула к нему ладошку и спросила:

– Хочешь сахару? – Она разжала пальцы и показала влажный смятый пакетик.

– Ты где это взяла? – спросил Зев, отобрал у нее пакетик и внимательно рассмотрел его.

Тони гадал, чем, по мнению звукорежиссера, могла бы быть эта штучка и какое опасное содержимое в ней находилось.

– В коробке с солью.

– Ты ведь это не ела?

– Еще чего!

– Может, это объясняет, почему Эшли спит, а Брианна все еще так и прыгает.

У крытая пиджаком Мэйсона, дочка босса, голова которой покоилась на коленях Тины, что‑ то пробормотала при звуке своего имени, но не проснулась.

Зев отдал сахар Тони и спросил:

– Это поможет?

– Не помешает.

Фостер надорвал пакетик, высыпал содержимое в бутылку с водой и попросил:

– Бри, ты не могла бы принести из коробки оставшийся сахар?

Девчонка вытянулась во весь рост, козырнула и заявила:

– Уже иду!

Коробка стояла у другой двери.

«Прилив энергии благодаря употреблению сахара, – подумал Тони, когда Брианна понеслась к цели. – Используйте осторожно».

– Значит, он физически прилип к стене? – задумчиво спросила Эми.

Брианна ринулась обратно с двумя пригоршнями пакетиков.

– Нет. Он скорее разложил себя на атомы и перемешал их с той силой, которую уже запер в стене.

– На что? – Питер выглядел обнадеженным. – Итак, всему этому есть научное обоснование?

Тони высыпал в воду еще немного сахара и задумался о том, какое объяснение вообще слушал режиссер.

– Ничего подобного. Каулфилд был волшебником, хотя ему и не нравится это слово. Но он нашел не Арру, а неправильную книгу.

– Если такая существует, то должны быть и другие волшебники.

– Да, я не уникум. Но быть мной – не праздник. – Тони отпил воды с сахаром, поморщился, но сделал еще глоток. – По‑ моему, у меня два варианта. Первый таков. Я присоединяюсь к Каулфилду, чтобы спасти всех вас. Есть надежда, что нечто, находящееся вне дома, сможет остановить объединенную силу зла, прежде чем она уничтожит планету и всех живых на Земле.

«Да и неживых тоже.

Каулфилд пока не знает о Генри, но он получит эту информацию, как только я присоединюсь к нему в стене».

– Всех – значит, и вас тоже, – добавил он.

– Выходит, если ты сейчас к нему присоединишься, то, по сути, не спасешь нас, а просто отсрочишь неизбежное, – задумчиво проговорила Тина.

– Да. – Тони опять отхлебнул воды. – Быть вами – тоже не праздник.

– А второй вариант? – поторопил Зев.

– Мы уничтожаем Каулфилда, стираем символы со стены, рассеиваем злую силу.

Эми закрыла дневник и спросила:

– Ты хотел сказать, что мы ее уничтожаем.

– Нет, именно рассеиваем. Энергию нельзя уничтожить, ее можно только изменить.

Тони обвел комнату взглядом. Как минимум полдюжины из собравшихся здесь людей имели дипломы. Хоть один из них должен был выучиться чему‑ то полезному.

– Верно?

– Он прав, – ответил Сайлин.

Павин кивнул в знак согласия.

«Поаплодируем технической поддержке! »

– Отлично. Итак, как ты уничтожишь Каулфилда? – спросила Эми. – Выдернешь его из силы, собранной им?

– Он уже не в этой реальности. Я не могу к нему прикоснуться.

– Пусти в ход липучку для мух. Прицепи ее к руке, чтобы его схватить.

– Что?

– Паршивый мотель, липучка!.. – Эми пожала плечами. – Все одно к одному.

Тони посмотрел на метку на ладони и представил, насколько больно будет схватить Крейтона Каулфилда. Хорошо, что штаны у него уже были мокрыми.

– Не могу. Если я подойду слишком близко, то он втянет меня к себе.

– Значит, тебе нужна какая‑ то штука не из этой реальности, которая сможет уничтожить его на расстоянии? – Эми увидела кивок парня и фыркнула. – Удачи.

– У тебя есть идея, – мягко сказал Зев, не сводя взгляда с Тони. – Но она тебе не очень нравится.

– Совершенно не нравится. – Сжимая и разжимая левую руку, Фостер улыбнулся своему бывшему. – Но я думаю, что она сработает.

– Ладно. – Потону Питера было ясно – он вспомнил то, о чем все остальные забыли. – Как ты собираешься уничтожить Каулфилда и не дать ему ранить Ли?

– Для этого мне понадобится небольшая поддержка.

– Мы в твоем распоряжении, – возвестила Эми.

Почти все кивнули.

– Да, помощь, но не ваша, – сказал Тони, когда начался «повторный показ» в гостиной, а он остался один в кладовке с этой чертовой тарелкой пирожных к чаю. – Я ставлю на темную лошадку.

Поскольку они все еще его слышали, Фостер продолжил объяснять.

К тому времени, как снова появился свет лампы, он уже заканчивал такими словами:

– Где‑ то среди нашего оборудования в библиотеке есть краска, надо ее откопать.

– Сайлин, Павин! – Питер кивнул в сторону двери. – Возьмите вторую лампу и найдите краску.

– Уже идем!

– Им понадобится притянуть из чего‑ нибудь энергию, – сказал Тони, когда дверь закрылась. – Из кого‑ нибудь.

– Я доброволец! – Эми помахала поднятой рукой, и никто этому не удивился.

– Это может быть опасно.

– Да ладно тебе.

Она улыбнулась еще шире и заявила:

– Опасность – мое второе имя.

– А я думал, оно…

– Если ты не хочешь, чтобы твой электронный адрес появился в каждой виртуальной забегаловке в Интернете, то оставишь эту мысль при себе.

– А как ты собираешься стереть символы со стены? – спросила Тина, не успел Тони решить, сыграет ли это против него, если Эми выполнит свою угрозу.

– Точно не знаю. – Он пожал плечами. – Но там, внизу, много воды.

– Нет. – Тина покачала головой. – Вода не смоет старые кровавые пятна. Уж поверьте мне. У меня два сына играли в регби, пока росли.

– Моющее средство. – Все посмотрели на Сорджа, сказавшего это. – То самое, которым мы смывали кровь со стен в ванной комнате наверху. Во время сцен, где играли девочки! – объяснил он, потому что, похоже, никто его не понял. – Мы брызгали на стены фальшивой кровью и должны были потом ее смывать. Работница химчистки гарантирует, что средство удаляет любые пятна. Старые. Новые. Фальшивые. Настоящие. На этикетке шесть разных предупреждений насчет ингредиентов.

– Ты пользовался этим рядом с детьми? – с неприкрытым ужасом спросил Зев.

– Не я. – Сордж выглядел оскорбленным. – Я не чищу места съемок, а создаю фантастические сцены, о которых забывают во время вручения наград. Но емкость с распылителем тоже среди нашего оборудования, в библиотеке.

– Похоже, это сработает. Спасибо, Бри. – Тони взял у девочки еще одну бутылку со сладкой водой и нахмурился. – Черт. Возможно, я не смогу обрызгать стену.

Питер возвел глаза к потолку и спросил:

– Это еще почему?

– Он не уверен, что выживет в борьбе с Каулфилдом.

Все перевели взгляд с Зева, скрестившего руки на груди, на Тони, который смотрел куда угодно, только не на него.

– Он прав? – спросил Питер.

– Должен выжить. – Еще один глоток помог Тони не обращать внимания на выражение лица музыкального редактора. – Я просто буду в таком состоянии, что не смогу сделать что‑ нибудь еще. Поэтому кому‑ то придется вытаскивать мою задницу из воды.

– Мне.

Тони удивленно посмотрел на Мауса, вспомнил, как здоровяк прикасался к нему последний раз, изгнал эту мысль из головы и спросил:

– Ты уверен в себе?

Оператор метнул осторожный взгляд на дневник, кивнул и спросил:

– А Ли?

– Да, его, скорее всего, тоже придется вытаскивать.

– Тогда этим займусь я. – Адам шагнул вперед.

– Хорошо. Так, теперь насчет распылителя…

– Алло! – Эми помахала рукой.

– Нет. Маус и Адам могут ринуться вниз и позже, но тот, кому придется распылять средство, должен быть со мной с самого начала. Если мы не сработаем одновременно, то не поручусь, что одна половина этой твари не сможет вылечить вторую. К тому же тебе уже есть чем заняться.

– Да, но к тому времени я уже закончу. – Эми выпятила нижнюю губу.

– С тем же успехом к этому моменту ты можешь быть уже без сознания.

При мысли об этом Эми приободрилась и проговорила:

– Вот оно что.

– Я… – начал Питер.

– Вы…

– Я тут главный. – Режиссер скрестил руки на груди. – Я прослежу, чтобы эта тварь сдержала свое слово и отпустила мою вторую звезду.

– Даже не знаю…

– Я знаю. – Музыкальный редактор придвинулся к Тони. – Это должен быть я.

– Зев, план Питера может…

– У нас была связь. Я уже ходил с тобой, чтобы попрощаться. Каулфилд – продукт своего времени, как и его амбиции. Во‑ первых, двое мужчин выбьют его из равновесия, во‑ вторых, он не сочтет, что еще один гомик будет для него опасен. Тебе понадобится любое преимущество, какое ты сможешь получить.

– Вообще‑ то да, – вздохнул Тони.

«Допустим, я предпочту подвергнуть опасности Питера, а не Зева. Это сделает меня плохим человеком или просто хорошим другом? »

– Мы сможем слегка отвлечь Каулфилда от его игры. Но бутылка…

– Будет приклеена скотчем к его спине. – Мэйсон одарил всех улыбкой. – Восьмая серия. Тот поганец, который пытался проткнуть меня колом в моем собственном кабинете, так вот припрятал свое оружие.

– Ради бога, Мэйсон… – Питер умолк, подумал и начал заново: – Рид, это же не сработало.

– Потому что я увидел отражение его спины. В подвале нет зеркал, а эта тварь уж конечно не Раймонд Дарк.

«Зеву просто придется пройти через подвал рядом со мной. Ему не надо будет поворачиваться, показывать спину».

Тони отпил еще воды с сахаром и заметил:

– Проклятье! А ведь это может сработать.

– Не говори сценаристам, – пробормотал Питер.

Тина рассмеялась и погладила по голове пошевелившуюся Эшли.

– Есть одна проблема, – хмуро заявил Маус, ни на кого не глядя. – Скотча нет.

«Невозможно! Немыслимо для Канады».

– А изо…

– Нет, – покачал головой Сордж. – Если мы примотаем изоленту так, чтобы она удержала бутылку, то Зев уже не сможет ее отодрать.

– Вам нужен скотч? Почему бы не воспользоваться моим?

Все задвигались, повернулись и уставились на Кейт, обмотанную скотчем. Она сидела, прислонившись к нижним ящикам шкафа.

– Ты сжевала еще одну салфетку? – Судя по голосу, Эми это впечатлило.

– Да я вас умоляю! – Кейт выплюнула мокрый лоскут. – Мой парень отвратительно готовит. Я ела вещи и похуже, причем с улыбкой.

После двух салфеток Тони не сомневался в том, что она съест все. Лишь насчет улыбки было трудновато поверить.

– Использованный скотч…

– Сработает прекрасно, – буркнула Кейт. – Вы лишитесь нижнего слоя, который на мне, только и всего. И хватит беспокоиться о кровопролитии! – огрызнулась она, когда никто не шагнул вперед. – Да, я слегка раздражаюсь, когда люди становятся одержимыми и умирают, а мы сидим себе посиживаем. Но теперь я в норме. У нас есть план.

– Ты все еще кажешься раздраженной, – заметила Тина.

– Она всегда так выглядит, – проворчал Маус.

– Да‑ да, – буркнула Кейт, когда он открыл карманный нож и опустился у ее ног. – Укуси меня за задницу, грызун‑ переросток. Но есть еще один нюанс. Скотч не прилипнет к ткани. Его надо клеить на… – Маус отодрал последний слой прямо с ее кожи. – Чертов сукин сын! Его надо клеить к Зеву.

Понятное дело, это предложение не привело музыкального редактора в бурный восторг.

– Если бутылка будет у меня под рубашкой, разве я до нее дотянусь? – поинтересовался он.

– Мы вырежем кусок ткани со спины. Тина!.. – Та вытащила из сумочки маникюрные ножницы и отдала их Эми, которая с блеском в глазах двинулась к Зеву. – А потом заклеим края рубашки, чтобы они не развевались, после чего прилепим к тебе бутылку.

– Она большая, – с ухмылкой заметил Сордж. – Почему бы тебе просто не засунуть ее в штаны?

Эми замерла, сердито зыркнула на него и вернула ножницы Тине.

– Что ж, с такой унылой компанией, как вы, не повеселишься, – констатировал оператор‑ постановщик.

Дверь, ведущая в столовую, открылась. Сперва вошел Сайлин, который тащил краску, за ним следовал Павин с лампой.

– Мы все принесли.

– Отлично, – одобрительно улыбнулся Питер. – Поставьте и сходите за емкостью с распылителем. В ней – чистящее средство.

– Мы не видели никаких бутылок со спреем.

– Она там.

Сордж пересек кладовку, помедлил, протянул руку к двери и предложил:

– Я схожу с вами.

– Почему ты не хочешь сделать это один? – Павин протянул ему лампу.

– Не хочу. Пошли. Varamous.

– Это не французский, – пробормотал Сайлин, поставил банку с краской на стол, повернулся и последовал за Сорджем и звукооператором.

– Я человек многих талантов, – ответил Сордж, и дверь захлопнулась.

Тони залпом допил остатки сладкой воды, сполз со стола и распорядился:

– Ладно. Откройте банку с краской и поставьте ее снаружи, у двери на кухню. Эми, жди рядом с ней. Когда принесут чистящее средство, Зев, Адам и Маус – будьте готовы встретить меня у двери в подвал. Дождитесь, пока я начну спускаться вниз по задней лестнице, и приступайте. Проволочки – скверное дело. – Тони чувствовал, как пот течет по спине. – Позаботьтесь, чтобы распылитель был наготове, выставленный на максимум. Нам надо только рассечь кровавый узор, этого хватит. Необязательно стирать его целиком. Остальные… В общем, если все полетит в ад, то узор на полу защитит вас. У вас есть ноутбук и свечи. Вам надо будет всего лишь продержаться до утра.

– А если Каулфилд затянет тебя к себе? – спросила Эми.

– Вы погибнете, а я проведу вечность в качестве трети существа, до которого не додумались бы даже наши сценаристы. Причем двумя другими его третями являются столетний голый гомофоб и зло, накопившееся в доме.

– Уж лучше сдохнуть. – Улыбка Эми не затронула ее глаз.

– Да неужто?

Тони поднялся наверх, когда Люси Льюис убила своего коллегу, и подождал около ванной комнаты на втором этаже, пока она повесится. Потом единственным источником света осталась лампа в его руке. Карл заплакал снова. Тони зашел внутрь и позвал:

– Касси? Стивен?

Он не знал, где они были последние… В общем, вряд ли кто мог сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он видел их в последний раз. Часы не работали, время можно было определить только очень приблизительно, по «повторным показам». Но парень не видел детей уже давно.

– Ребята? Мне надо с вами поговорить. Это важно.

Ничего. Большая белая пустая ванная комната.

Он вздохнул и подошел к зеркалу.

Теперь уже не такая пустая и не особо белая. Зеркало показывало Касси и Стивена. Они сидели на краю ванны. Стены были покрыты брызгами и потеками крови.

«Не многовато ли крови после убийства двоих детей, даже учитывая, что раны на их головах кровоточат как ненормальные? Может, такой след остается после каждого „повторного показа“? Это чертовски угнетает».

– Ребята, я вижу ваши отражения, знаю, что вы здесь.

Они смотрели на него, но только в зеркале. Касси казалась печальной, Стивен – упрямым.

«Прекрасно».

– Тварь, сидящая в подвале, хочет, чтобы я к ней присоединился. Она держит в заложниках Ли, чтоб я был послушным. Думаю, мы сможем победить ее, если один из вас поможет мне спасти Николаса.

Касси отвела взгляд. Стивен взял руку сестры, покоящуюся на его ноге, и переплел их пальцы. Он не смог бы более отчетливо сказать: «Моя», даже если бы произнес это вслух.

Тони считал время по ударам сердца. Он должен был убедить их, пока не начался следующий «повторный показ», в котором они участвовали.

– Если я не смогу спасти Ли… – «Попытайся снова». – Если он умрет, то и я вместе с ним. Вы, ребята, мертвы, поэтому должны признать, что живыми быть лучше. Живыми и вместе. Потому что он и я – мы не будем вместе, если умрем.

«Да. Какие „четкие“ формулировки! Возможно, пить сладкую воду было плохой идеей, поскольку теперь я не могу внятно изложить ни одной мысли.

Пришло время тяжелой артиллерии, волшебного слова».

– Пожалуйста…

– Если мы тебе поможем, то оно узнает, что у нас есть нечто большее, чем то существование, которое нам дозволено.

Тони обернулся. Касси сидела на краю ванны одна. Ее пальцы, обхватывавшие руку брата, растворялись в воздухе. Единственный глаз не отрываясь смотрел на Тони, умоляя понять.

– Если оно узнает, что мы все понимаем и осознаем…

– То снова убьет нас. – Теперь появился и Стивен. – Тварь отберет тот маленький кусочек жизни, который у нас есть. Ты этого хочешь? Раз мы мертвы, то уже не в счет, не то что живые?

«Да.

Нет.

Проклятье! »

– Если вы мертвы, тогда у вас уже нет жизни, так ведь?

Стивен прищурился и встал. Его вид впервые за ночь был угрожающим.

– Убирайся! – заявил мальчишка.

Тони вспомнил, каково было ощутить его мимолетное прикосновение к своему плечу, попятился к двери, поднял обе руки.

– Извини!

– Этого недостаточно. – Стивен резко остановился, его голова снова сместилась.

Касси встала, все еще держа ладонь брата. Их руки натянулись.

– Он прав, Стивен. То, что у нас есть, – это не жизнь.

– Ладно, пусть так. – Он поправил голову. – Но мы вместе и не должны это утратить. Я не могу рисковать потерять это! А ты?

– Мы не знаем, чем станем потом. Но если мы не поможем, то Ли наверняка умрет, да?

Тони кивнул и спросил:

– Оно же вас еще не заметило?

– Потому что мы оставались в нашем месте, – огрызнулся Стивен. – Здесь. Вдвоем.

– Ты раньше уже бродил по дому, и зло тебя не видело, – заметил Тони.

– Это было перед тем, как оно проснулось!

– Потом тоже.

– Нам повезло. Мы его чувствуем, знаем, что оно проснулось. Тварь тоже должна воспринимать нас.

– Почему?

Стивен не понял, нахмурился и пробубнил:

– Что?..

– Почему оно должно уметь то же, что вы? Монстр не способен перемещаться, а вы – запросто. Он не может ни с кем общаться напрямую, если только не захватит чью‑ нибудь задницу. Вы это делаете.

– Как оно может общаться с чьей‑ то задницей?

Теперь пришел черед Тони нахмуриться.

– Я не это имел в виду. Я…

– Чего ты от нас хочешь? – перебила девчонка.

Удерживая на месте голову свободной рукой, Стивен резко повернулся к ней и прикрикнул:

– Касси!

Она пожала плечами. Порванная лямка колыхнулась.

– Я просто спрашиваю.

– Мне надо, чтобы вы нарисовали этот символ… – Тони поднял левую ладонь, и оба призрака отодвинулись. – Вот дерьмо! Вы не можете, да?

– Вряд ли. – Касси нахмурила единственную бровь. – Он нас отталкивает. Что это?

– Сложно объяснить. Своего рода защита от силы твари, но вы – ее часть…

– Только когда умираем. – Касси рассматривала символ. – Но тварь наверняка это заметит. А если мы будем иметь какое‑ то отношение к нему, то она увидит и нас.

– Я же говорил, – буркнул Стивен.

Касси мельком взглянула на него с непроницаемым выражением лица, потом снова повернулась к Тони и спросила:

– Символ защитит Ли? Не позволит твари его ранить?

– Так задумано. Репетировать некогда. Придется работать в прямом эфире и надеяться на то, что символ сработает. Но теперь это неважно, потому что вы не можете помочь. – Он ударил кулаком по бедру. – Черт! Дьявол! Будь все проклято!

– Ты хочешь, чтобы мы поработали краской, как раньше? Так?

Тони кивнул, не в силах говорить из‑ за внезапного прилива надежды.

В ответ Касси склонила голову и заявила:

– Мне нравится Ли. Он милый.

– Это опасно! – Стивен почти провыл последнее слово так, что по рукам парня побежали мурашки.

– Всего лишь немного краски, – возразила Касси. – Почти то же самое я проделала утром. Где Ли?

– В подвале.

– Ты спятила?!

– Дверь будет открыта, – быстро сказал Тони, не дав Стивену продолжить. – Поэтому вы сможете спуститься. На кухне стоит открытая банка с краской. Вы сумеете вытянуть энергию из Эми и сделать несколько мазков. Вам же не надо много для такого маленького символа Эми не против. Она даже предвкушает это. – Тони уже несло, но он, похоже, не мог остановиться. – Ничего страшного не произойдет до «повторного показа», который начнется после вашего. Поэтому вы сумеете набрать краски, дождаться, пока Карл перестанет плакать, и тогда нарисовать символ на Ли перед началом «повторного показа» горящего младенца. Как только это произойдет, вас затянет сюда. – Тони постучал по стене. – В безопасное место.

– Нет. – Стивен отпустил ладонь Касси, скрестил руки на груди. – Только не в подвал. Ни за что.

– Но…

– Я сказал – нет!

– Тони, выйди. Мне надо поговорить с братом.

Фостер посмотрел мимо Стивена на его сестру.

«Да. Это сработает. Касси хочет помочь, я это вижу.

Она единственный человек, живой или мертвый, которого будет слушать Стивен. Но…»

Тони помедлил в дверном проеме и спросил:

– Как я узнаю?

На лице девчонки ясно читалось: «Доверься мне».

Но в том, как она пожала плечами, уверенности было меньше.

– Стивен…

– Нет.

– Если мы не поможем, Ли умрет.

– А если вмешаемся, то что с нами будет?

– Если каждый из нас нарисует половину символа, то, может, и ничего или же что‑ нибудь. Это хорошо, потому что после гибели с нами ничего не случалось. Мы заперты здесь. Так было и раньше, до того как Грэхем нас разбудил. Лишь теперь мы это осознаем.

– Но… – Брат хотел было покачать головой, спохватился и вместо этого взял сестру за руки. – Я не могу потерять тебя. Ни за что. – Касси снова села на край ванны, Стивен опустился на пол и зарылся лицом в ее юбку. – Я не могу, не хочу. Но это еще не все!

Касси высвободила руку, погладила его по щеке и спросила:

– Что еще?

– Ты думала о том, что будет с нами, если Тони уничтожит тварь? Что с нами станется, если мы уже не будем здесь заперты?

– Мы отправимся дальше.

– Куда? – Брат поднял голову. – Потому что, знаешь ли, мы грешили.

– Я помню. – Уголки рта сестры дрогнули и чуть приподнялись.

– Поэтому, думаю, нам лучше остаться здесь. – По улыбке Стивена было видно, что он считал это решительным доводом.

– Может, если мы спасем Ли, наш грех не будет так много значить, – сказала Касси, пальцы которой помнили мягкую шелковистость волос Стивена. – А если мы не вмешаемся, но Тони все равно уничтожит зло… Что ж, мы будем плохо выглядеть, когда отправимся дальше. Учитывая наши грехи и все такое.

– Нет.

Она вздохнула или подумала, что сделала так. Похоже, пальцы девчонки помнили больше, чем легкие.

– Я собираюсь помочь Тони. Итак, если мы отправимся дальше…

– Нет.

Но это отрицание было уже не таким категоричным. Стивен перестал улыбаться.

Стоя за дверью ванной комнаты, Тони раскрыл карманный нож. Его левая рука окрепла ровно настолько, чтобы удержать его, пока он колол лезвием кончик указательного пальца правой.

«Вот она, ирония, Каулфилд…»

Тварь считала, что все ответы, необходимые Тони для понимания сверхъестественной подоплеки ситуации, имеются в дневнике. Но записи в тетрадке рассказали людям, что Каулфилд использовал собственную кровь, чтобы запереть собранную силу в стене подвала.

Фостер сложил нож, убрал его обратно в карман, надавил под ранкой большим пальцем, выжал струйку крови и обвел ею символ на левой руке.

Он как раз успел закончить и сунуть порезанный палец в рот, когда Карл перестал плакать.

«Тишина на площадке. Мотор! »

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 141516 17 Следующая ⇒