Лиза Джейн Смит 2 страница

Ребята приняли решение и объединились против Габриеля. И теперь смотрели на Кейтлин.

И тогда Кейт поняла, что делать.

Это было как озарение, как один из ее рисунков. Безумный план, совершенно безумный, но она должна была что-то предпринять. Она не могла позволить Робу уничтожить Габриеля, и не только ради Габриеля, но и ради самого Роба, иначе это изменит его навсегда.

Первым делом нельзя, чтобы ребята догадались, что она задумала.

Поэтому она сделала равнодушное лицо и постаралась скрыть свои мысли. Прятать что-то от участников телепатической сети нелегко, но за последнюю неделю Кейтлин поднаторела в этом деле.

— Я согласна, — мрачно, как будто смирившись, сказала она.

Кейт волновалась, что ребята что-то заподозрят, но в комнате с ней сидели самые доверчивые люди в мире. Роб кивнул, он тоже выглядел мрачным, Анна печально покачала головой, а Льюис вздохнул.

— Будем надеяться на лучшее, — подытожил Роб. — А сейчас спать. Завтра встанем пораньше и в путь.

«То есть времени у меня в обрез», — подумала Кейтлин и тут же постаралась скрыть эту мысль.

— Хорошая идея, — согласилась она, подошла к столу и положила осколок кристалла на место.

Льюис пожелал спокойной ночи и с задумчивым видом вышел из комнаты.

«О ком он думает? О Габриеле? — стала гадать Кейтлин, — О Лидии? »

Анна закрылась в ванной, и Кейтлин осталась наедине с Робом.

— Прости за все, — попросил Роб. — Особенно за то, что он причинил тебе боль. Это было чудовищно, — Глаза его потемнели и стали темно-золотыми.

— Не страшно.

Кейтлин все еще мерзла. Она тянулась к Робу, как мотылек к огню. Особенно теперь, когда вечер мог оказаться для них последним... Но Роб-то не подозревал об этом. Кейт подошла ближе, и он взял ее руки в свои.

У первого поцелуя был вкус отчаяния, но потом Кейтлин почувствовала, как Роб успокаивается. Его настроение передалось и Кейт. Так чудесно. Теплое покалывание, теплая золотая дымка.

Теперь стало труднее скрывать от него мысли. Но он не должен заподозрить, что им впервые после знакомства придется расстаться. Она прильнула к Робу и постаралась сосредоточиться на том, как любит его. Каким хочет запечатлеть его в памяти...

— Кейт, ты в порядке? — шепнул Роб.

Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.

— Да. Просто хочу быть ближе.

«Ты изменил меня, — думала Кейтлин, — И не только доказав, что мальчишки вовсе не мерзкие ничтожества. Ты сделал меня другой, научил смотреть на мир шире. Научил видеть».

«О Роб, я люблю тебя».

— И я люблю тебя, — откликнулся Роб.

Это означало, что пора остановиться. Кейтлин теряла контроль над собой, он читал ее мысли. Она неохотно отстранилась.

— Как ты сам сказал, нам надо выспаться, — усмехнулась она.

Роб заколебался, потом поморщился и кивнул.

— Увидимся завтра.

— Спокойной ночи, Роб.

«Ты такой хороший, — думала Кейтлин, когда за Робом закрылась дверь, — Так за меня волнуешься. Ты бы не позволил мне пойти на это... »На столе лежала карта Окленда. Ребята купили ее, когда возвращались из Канады. Кейтлин положила ее в сумку вместе с остальными пожитками: сменой одежды, которую купила на деньги братства, и набором для рисования, бросив сверху пару белья. Можно оставить сумку в ванной... И надеть ночнушку поверх одежды...

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила у нее за спиной Анна.

Кейт замерла.

«Выброси все из головы! » — приказала себе Кейтлин.

Ее поймали с поличным, мысли Кейт могли вызвать у Анны подозрения... если Анна их прочитала. Главное, чтобы Анна ничего не заподозрила.

— Просто прикидываю, что завтра надеть, — непринужденно ответила Кейтлин и последний раз просмотрела содержимое сумки, — Выбор невелик. Начинаю чувствовать себя Торо[3].

— С одним-единственным старым костюмом? — рассмеялась Анна, и Кейт немного расслабилась, — Что ж, я уверена, Марисоль одолжила бы тебе что-нибудь, если бы знала, в каком ты бедственном положении. Почему бы тебе не оценить ее наряды? — предложила Анна и подошла к платяному шкафу, — Ух ты! А она любила красиво одеваться. Могу поспорить, здесь хватит одежды на нас обеих.

«Я тебя люблю», — подумала Кейтлин.

Анна вытащила из шкафа длинное трикотажное платье.

— Это, кажется, тебе пойдет.

«Я люблю тебя и Льюиса почти так же сильно, как Роба. Вы все такие хорошие, порядочные... Поэтому он расправится с вами, если вы не будете осторожны».

Кейтлин постаралась не думать в этом направлении и оглядела помещение. Комната Марисоль напоминала свою хозяйку: непредсказуемая смесь опрятности и беспорядка, старого и нового. Вот большой стол из красного дерева с полированной, но исцарапанной столешницей. Его могла подарить внучке-подростку любящая бабуля, а девчонка взгромоздила на него музыкальный проигрыватель и завалила косметикой. Или вот, например, кожаная мини-юбка: выглядывает из корзины с крышкой прямо под иконой Девы Марии.

Дорогие солнцезащитные очки валялись в пыли возле кровати. Кейт подняла их и с отсутствующим видом выпрямила погнутую золотистую дужку.

— А как тебе вот это? — спросила Анна.

Кейтлин присвистнула. Это было очень сексуальное, очень женственное платье: лиф из лайкры и пышная шифоновая юбка, короткие рукава украшены крохотными золотыми застежками. Сногсшибательное платье, черное, в таком любая девушка покажется стройной, как юная богиня.

— Собираешься надеть? — подначила Кейтлин.

— Нет, что за глупости! Мальчишки слюной захлебнутся, — Анна стала убирать платье обратно в шкаф, — У тебя так, если подумать, и без платья проблем с мальчиками нет. По тебе уже двое сохнут.

— Такое платье избавит от проблем любую девчонку, — торопливо сказала Кейтлин и перехватила плечики с платьем.

Лайкра и шифон не мнутся, а сегодня ночью ей надо быть во всеоружии. Соблазнение Габриеля — первый пункт ее плана. Подобная экипировка наверняка встряхнет его, заставит «сделать стойку».

Кейтлин свернула платье и уложила в сумку. Анна усмехнулась и покачала головой.

«Неужели это делаю я? — удивилась про себя Кейт. — Та самая Кейтлин Брейди Фэйрчайлд, для которой джинсы " Левис" всегда были самой модной вещью? Но если хочешь играть роль Маты Хари, надо выглядеть соответственно».

— Анна, а ты думаешь о мальчиках? — спросила она вслух.

— Что? — Анна копалась в шкафу.

— Я хочу сказать, на первый взгляд ты все в них понимаешь. Всегда знаешь, как они себя поведут. Но они тебя вроде не интересуют.

— В последнее время у нас хватает других проблем, — рассмеялась Анна.

— А тебе когда-нибудь кто-нибудь по-настоящему нравился? — полюбопытствовала Кейтлин.

Анна разглядывала очередное платье Марисоль. Перед ответом она на мгновение запнулась, потом улыбнулась и пожала плечами.

— Да, однажды я встретила человека, который достоин любви.

— И что случилось?

— Ну... ничего.

Кейтлин с интересом разглядывала подругу и вдруг поняла, что та скрывает от нее мысли. Это было все равно что смотреть на источник света сквозь лист бумаги. Можно увидеть цвет, но не очертания.

«Интересно, моя защита выглядит так же? » — подумала Кейтлин.

— Почему? — не думая, брякнула она.

— О, все равно бы ничего не вышло. У него уже была девушка. Моя лучшая подруга.

— Правда?

От мыслей о защите Кейт перешла к тому, что надо скрывать. У нее закружилась голова. Она едва понимала, что говорит, и еще меньше понимала, что говорит Анна.

— Надо было побороться. Готова поспорить, ты бы его получила. С твоей-то внешностью...

Анна печально улыбнулась и покачала головой.

— Я бы никогда такого не сделала. Это неправильно. — Она повесила платье с блестками обратно и твердо сказала: — А теперь спать...

Кейтлин никак не могла сосредоточиться.

«Я свободна, я спокойна, я уверена в себе».

Так, занимаясь самовнушением, она поспешила в ванную. Там она надела поверх одежды просторную фланелевую ночнушку, которую ей дали еще родители Анны, и вернулась в комнату.

Ночнушка появилась у Кейт по дороге в Канаду, потому что на обратном пути они не гостили у родителей Анны в Пыоджет-саунде. Люди из братства поделились с ребятами деньгами и отдали им «шевроле бел-эйр» 1956 года.

По сто первому шоссе ребята ехали целых три дня, останавливаясь только на ночевку. К родителям Анны они заезжать не стали, как не стали заезжать к родителям Льюиса в Сан-Франциско или к отцу Кейтлин в Огайо. Таков был уговор. Родители начали бы переживать и сердиться и ни за что не согласились бы, чтобы их дети делали то, что должны.

Но, судя по словам Габриеля, родители Анны все-таки обратились в полицию. У них на руках были доказательства того, чем занимался мистер Зетис. Роб передал им документы, которые выкрал из Института. В них подробно описывались эксперименты с первой группой студентов Зетиса. Но очевидно, этого оказалось недостаточно. Мистер Зетис прикармливал полицию.

Никто из обычных людей не сможет его остановить.

Кейтлин тяжело вздохнула, закуталась в одеяло и сосредоточилась на Анне, с которой они делили кровать Марисоль. Она прислушивалась к дыханию Анны, отслеживала ее присутствие в сети.

Убедившись наконец, что Анна крепко спит, Кейтлин тихонько выскользнула из-под одеяла.

«Я иду повидаться с Робом», — сообщила она.

Мысль не должна была разбудить Анну, но Кейт надеялась, что она проникнет в подсознание подруги. В таком случае если Анна в ближайшие несколько часов заметит отсутствие Кейт, то решит, что она в гостиной, и не станет поднимать тревогу.

На цыпочках Кейтлин прошмыгнула в ванную. Там она стянула ночнушку и запихала в сумку поверх черного платья и стильных солнцезащитных очков Марисоль. Затем она прокралась по коридору и бесшумно вышла из дома через заднюю дверь.

Луны не было, только холодные бледные звезды мерцали в ночном небе. Но осветить такой город, как Окленд, им оказалось не под силу, и на секунду Кейтлин ощутила острую тоску по дому. Небо над Пикуа-роуд в Тарафэре всегда черное, глубокое и мирное.

«Нет времени ностальгировать, девочка. Шевелись, тебе надо найти телефонную будку».

Дома в Тарафэре она пришла бы в ужас от одной мысли о прогулке посреди ночи по незнакомому городу. Не говоря уже о том, чтобы предпринять попытку добраться до другого незнакомого города, который находится за тридцать или сорок миль от первого. Но она была уже не той Кейтлин, что уехала из Тарафэра. Она прошла через то, что прежней Кейт и не снилось. Добралась до Канады без помощи взрослых и научилась рассчитывать только на собственные силы. Выбора у Кейтлин не оставалось. До утра ждать нельзя, днем она не сбежит от ребят. Денег на такси у нее нет, но есть же способ перебраться через залив в Сан-Карлос. Просто надо его найти.

С поразительным хладнокровием Кейтлин приступила к выполнению плана.

Район города был вполне приличный, и она быстро отыскала телефонную будку с целым и невредимым справочником. Судя по информации в разделе муниципального транспорта, большинство автобусов, слава богу, ходит круглосуточно. Кейтлин даже удалось набросать маршрут: в Сан-Франциско, потом через залив и дальше на юг в Сан-Карлос.

Осталось найти, где останавливается нужный автобус. Чуть поморщившись, Кейт вырвала из справочника схему общественного транспорта. Нехорошо, конечно, но в сложном положении позволительно. С этой схемой и картой Окленда Кейтлин отправилась на Макартур-стрит, где, судя по карте, автобус «Н» ходил ночь напролет.

Добравшись до места, Кейтлин с облегчением вздохнула. На перекрестке Семьдесят третьей улицы и Макартур-стрит стояла круглосуточная заправочная станция.

Заправщик оказался симпатичным парнем студенческого возраста с черной блестящей кожей и стрижкой под ежик. Он сказал Кейт, что автобусы ходят каждый час и следующий будет в 3. 07. Кейт болталась возле его заправки, пока не появился автобус.

Водитель автобуса тоже повел себя мило и позволил сесть позади него. Это был толстый дядька с нескончаемым запасом сэндвичей с ветчиной, которые он держал в сумке под сиденьем. Один завернутый в жирную бумагу сэндвич он предложил Кейтлин. Она вежливо приняла угощение, но есть не стала, а просто сидела и смотрела в окно на темные дома и желтые уличные фонари.

Это было действительно рискованное предприятие. В Канаду она ехала вместе с ребятами, а сейчас совсем одна. К тому же она вышла за пределы телепатической сети, и, сколько бы мысленно ни звала на помощь, никто из ребят ее бы не услышал. Автобус подъехал к мосту через залив: опоры моста сияли, как рождественская елка, и Кейтлин задрожала от радостного возбуждения. Она выпрямилась и обеими руками вцепилась в сумку.

Когда они подъехали к станции, где Кейт ждала пересадка, водитель задумчиво почесал подбородок.

— Теперь тебе надо по маршруту на Сан-Матео, запомнила? — спросил он, — Перейди через улицу и ждт автобус «семь-б». Он подъедет в течение часа. Вокзал по ночам закрыт из-за бездомных, так что придется болтаться на улице, — Он закрыл двери автобуса и крикнул на прощание: — Удачи, сладкая!

Кейтлин набрала в грудь побольше воздуха и пошла через улицу.

«Я не боюсь бездомных, — говорила она себе. — Я сама бездомная. Я спала на пустыре, и в фургоне на берегу океана, и... »

Но когда в ее сторону направился какой-то тип в клетчатой куртке с капюшоном, сердце у Кейтлин громко забухало в груди.

Человек толкал перед собой магазинную тележку. Он подходил все ближе. Кейтлин не видела, что в тележке, потому что сверху были набросаны газеты. И лицо человека она тоже не видела, но по телосложению догадывалась, что это мужчина.

Он шел медленно. Почему? Следил за ней? Сердце Кейтлин колотилось все сильнее, а радостное возбуждение исчезло без следа. Это глупо. Глупо ночью болтаться одной по городу. Надо было остаться спать в теплой постели...

Тип в клетчатой куртке приблизился вплотную к Кейтлин. Бежать некуда. Она одна на безлюдной улице в опасном районе, и рядом нет даже телефонной будки. Единственный выход — держать спину ровно и притвориться, что тебе не страшно. Как будто ты никого не замечаешь.

Тип с тележкой оказался как раз напротив Кейтлин. На секунду свет фонаря проник под капюшон, и Кейт разглядела лицо бродяги.

Старик с грязными серыми волосами, совершенно не агрессивный с виду. Казалось, он сам растерян и что-то бормочет на ходу. Он еле волочил ноги. Вот почему он шел медленно: он старый.

«Или, — подумала Кейтлин, — он так медленно ходит, потому что ослаб или голоден. У меня бы самой урчало в животе, если бы я толкала магазинную тележку в четыре утра».

Это был один из тех моментов, когда порыв сильнее разума. Кейтлин достала из сумки сэндвич с ветчиной.

— Угощайся, — именно так предложил ей сэндвич водитель автобуса. — Виргинская ветчина.

Старик взял сэндвич. Его взгляд на пару секунд остановился на Кейтлин, потом он неожиданно приветливо улыбнулся и побрел дальше.

Кейтлин была счастлива.

К тому времени, как пришел автобус, она замерзла и устала. Этот автобус разительно отличался от автобуса «Н»: сплошь разукрашенный граффити, с разбитыми пластиковыми сиденьями и размазанной по полу жевательной резинкой. Пахло в нем, как в общественной уборной.

Но Кейтлин слишком хотелось спать, ее ничего не интересовало, она даже не попросила разрешения занять место рядом с водителем. И на высокого мужчину в изодранном плаще, который вышел на остановке вместе с ней, она тоже не обратила внимания.

А потом она поняла, что мужчина идет за ней. До Института было кварталов девять-десять, и, проходя третий, она уже не сомневалась, что ее преследуют. То, что не произошло на окраине Окленда и безлюдных улицах Сан-Франциско, случилось здесь.

Или... может, это обычный человек. Как старик с магазинной тележкой. Старик же ее не преследовал.

Что делать? Постучать в чью-нибудь дверь? Район был жилой, но окна нигде не светились.

Бежать? Кейтлин хорошо бегала, если этот тип в плохой форме, она легко бы от него оторвалась.

Но Кейтлин не могла заставить себя что-либо предпринять, просто механически переставляла ноги по Эксмур-стрит, в то время как при одной мысли о преследователе у нее мурашки бежали по спине. Она как будто барахталась во сне, где чудовища не нападают, пока ты не покажешь им свой страх.

Сворачивая за угол, она оглянулась и посмотрела на мужчину. Рыжие, как лисий мех, волосы... Кейт заметила это, когда мужчина проходил под фонарем. Одежда изодрана, но сам он крепкий, атлетического сложения. Такой без труда догонит семнадцатилетнюю девушку.

И еще Кейтлин увидела его глаза. Чувство, которое иногда показывало ей картинки из будущего, ничего не нарисовало в сознании, просто передало впечатление. Плохой. Этот человек опасен, он задумал недоброе. Он хочет сделать с ней что-то ужасное.

Мир вокруг стал холодным и понятным. Время замедлило ход, все инстинкты Кейт нацелились на выживание, мозг бешено заработал. Однако, казалось, куда бы она ни повернула, ситуация не изменится. Очень плохо. Никаких идей.

А мысленно она повторяла: «Ты должна была понимать, что это не кончится добром. Бродить ночью одной... должна была понимать. Придумай же что-нибудь. Думай. Не можешь убежать, найди укрытие. И побыстрее».

Окна в домах были темными, двери — запертыми. Кейт почему-то не сомневалась, что ее никто не впустит. Но следовало что-то предпринять. Кейтлин почувствовала тяжесть в животе, повернулась к ближайшему дому и, одним прыжком преодолев расстояние до крыльца, приземлилась на коврик перед дверью. Даже в нынешних обстоятельствах что-то внутри ее сопротивлялось тому, чтобы стучать в чужую дверь, но Кейт переборола себя. Глухие удары эхом отдавались у нее в ушах. Она заметила звонок и начала жать на него как сумасшедшая. Стучать костяшками пальцев было больно, и Кейтлин продолжила барабанить кулаком.

Тишина. В доме никто не отреагировал на шум. Никто не бежал из спальни к входной двери.

«Господи! Услышьте! Вы, кретины, подойдите к двери и откройте! »

Кейтлин оглянулась, и сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди. Человек с рыжими волосами оказался совсем рядом. Он стоял на тротуаре перед домом и смотрел на Кейтлин.

И он был очень-очень-очень плохой. Его сознание полнилось такими вещами, которые Кейт не могла четко сформулировать, но, если сложить их вместе, они звучали как один долгий крик ужаса. Он уже делал это с другими девушками и хотел сделать с ней.

В доме тишина. Никто не поможет. На крыльце Кейтлин была в ловушке. Решение пришло мгновенно. Кейтлин сорвалась с крыльца и помчалась к Институту, прежде чем ее преследователь успел двинуться с места.

Кейтлин слышала топот собственных ног и громкие шаги за спиной. Она начала всхлипывать, и у нее сбилось дыхание.

Было темно, она потеряла дорогу и уже не понимала, в какой стороне Институт.

«Где-то здесь надо повернуть налево... Где? Тут должна быть улица с каким-то цветочным названием. Таблички не разглядеть».

Кейт свернула на улицу, которая показалась ей знакомой, и краем глаза заметила табличку на одном из домов. Айви-стрит[4]... Та или нет? Раздумывать некогда. Кейт со всех ног бросилась вниз по улице... и поняла, что ошиблась.

Тупик. Еще немного, и бежать будет некуда.

Кейтлин оглянулась. Мужчина спешил за ней, развевающиеся полы его плаща напоминали крылья хищной птицы. Он был нескладным, но двигался очень быстро.

У Кейт не оставалось шансов даже добежать до конца тупика.

Если она выскочит к ближайшему дому, он настигнет ее на крыльце. Если сбавит скорость, нападет со спины. Если попытается бежать обратно, он ее перехватит.

Остановиться и драться — это все, что смогла придумать Кейтлин.

И снова мир вокруг стал четким и холодным. Все верно. Кейтлин резко затормозила и повернулась на сто восемьдесят градусов. Она стояла в самой широкой части тупика, где вдоль стен домов были припаркованы машины.

Мужчина заметил ее маневр, споткнулся и тоже остановился. А потом не торопясь потрусил дальше. Кейтлин не двигалась с места.

Она порадовалась, что не бросила сумку. Будет чем отбиваться. Или в ней найдется что-нибудь, что можно использовать как оружие...

Нет, вещи мягкие, а карандаши в пенале, она не успеет их вытащить.

«Тогда выцарапаю ему глаза, — решила Кейтлин, — буду отбиваться руками и ногами». Адреналин хлынул в кровь. Кейт была чуть ли не рада возможности подраться. Из-за того, что она почувствовала в этом мужчине, ей хотелось разорвать его на куски. Он убивал, он убийца.

— Давай, мразь, — громко сказала Кейт.

Мужчина был рядом. Он улыбался восторженной улыбкой сумасшедшего. Кейтлин напряглась, и в следующую секунду он бросился на нее.

Габриель отгородился от окружающего мира, но этот крик прорвался к нему.

Всю ночь он без дела бродил вокруг Института и определенно не хотел заходить внутрь. Не то чтобы кто-то в Институте внушал ему опасения, просто не было желания идти туда. Он провалил задание, не смог достать осколок кристалла, и теперь ему предстояло объясняться со стариком.

Зетис. У Габриеля дернулась щека. Теперь он понимал, почему Марисоль так боялась старика. Мистер Зетис обладал темной силой, это особенно хорошо ощущалось в повседневной жизни. Казалось, он лишает воли всех, кто его окружает. Не мгновенно, как Габриель отбирал энергию у своих жертв, а постепенно. Сначала люди рядом с Зетисом начинали нервничать, потом чувствовали упадок сил... и теряли волю. Как птичка, заглянувшая в глаза змеи.

Устрашение без лишних движений.

Но Габриель не собирался поддаваться страху. Он нуждался в Зетисе теперь, когда выбрал свой путь. У старика была организация, люди, связи, и Габриель планировал использовать все это, чтобы подняться на вершину.

Об этом он и раздумывал, когда в его сознание прорвался крик, причем не обычный, а ментальный. В нем слились ненависть, ярость и страх. И это кричала Кейтлин.

«Совсем рядом. К северо-западу от Института», — уже на ходу отметил Габриель.

Если бы его спросили, он, наверное, не смог бы ответить, почему сразу пошел на крик.

Габриель двигался плавно и быстро, как волк на охоте. Снова крик. Так кричат, когда сражаются за собственную жизнь. Габриель сосредоточился на точке, откуда исходил крик, и ускорил шаги.

Айви-стрит. Кричали там... и теперь Габриель видел, что происходило в освещенном фонарями тупике. Крик звучал только у него в мозгу. Кейтлин не кричала в голос, когда попадала в переделку.

Габриель одним прыжком оказался рядом с борющимися фигурами. Рыжий мужчина повалил Кейтлин на землю, она кусалась, царапалась, пинала его коленками. Нападавшему изрядно досталось, но не вызывало сомнений, что в конце концов победит он. Он был тяжелее и сильнее Кейтлин, долго она не продержится.

«Дежавю», — подумал Габриель.

Однажды он уже был свидетелем нападения на Кейтлин. Тогда это оказался один из членов братства.

«Этот, — Габриель оценил немытые волосы мужчины и его отталкивающую наружность, — точно бродяга».

Он мог бы оставить все как есть. Старик порадовался бы, услышав, что Кейтлин мертва, а значит, тех, кто завладел осколком кристалла, стало меньше. Но...

Все это молниеносно пронеслось у него в мозгу, и, еще не приняв определенного решения, он потянулся к рыжему бродяге.

Габриель ухватил его за ворот грязного плаща и рывком поставил на ноги. Кейтлин откатилась в сторону, и Габриель услышал в сознании изумленный крик.

«Габриель! »

Значит, она его не видела. Что ж, она была занята борьбой за свою жизнь. Бродяга в плаще отступил и попытался ударить Габриеля.

Габриель увернулся и сделал резкое движение рукой. Из рукава выскочил нож, и Габриель почувствовал в ладони приятную тяжесть гладкой рукоятки.

Рыжий бродяга выпучил глаза.

«Прямо как у росомахи», — подумал Габриель и отработанным движением взмахнул перед собой ножом.

Бродяга следил за лезвием ножа. Он был напуган, Габриель буквально чувствовал в воздухе запах страха.

«Не волнуйся из-за ножа, — подумал он, прекрасно понимая, что противник его не услышит. — Это лишь отвлекающий маневр, наблюдай за клинком... а я пока займусь делом... »

Габриель плавно и незаметно поднял свободную руку и коснулся шеи бродяги в основании черепа прямо над засаленным воротником плаща.

Его пальцы вошли в контакт с точкой обмена. Удобнее было бы сделать это ртом, но Габриель не собирался подходить к вонючему бродяге ближе, чем требовали обстоятельства. Потом что-то как будто треснуло и начало прорываться наружу. Тело бродяги резко дернулось, и он оцепенел. Тогда Габриель почувствовал, как энергия бело-голубым потоком хлынула из точки обмена. Она переходила в пальцы Габриеля, заполняла каналы, согревала тело.

Ах...

Как глоток воды в жаркий день. Как будто пьешь холодную воду из высокого стакана. В бокале звенят кубики льда, стекло запотело. Или как второе дыхание во время долгого, изматывающего бега, когда внезапно чувствуешь прилив свежих сил. Или как будто стоишь на носу летящего по морю корабля, а в лицо дует ветер. Все это было лишь отдаленно сравнимо с тем, что испытывал Габриель в тот момент.

Он пил чистую жизнь. И пусть он отбирал энергию у грязного, вонючего бродяги, она все равно была прекрасна. Габриель отпустил его и убрал нож обратно в рукав. По телу бродяги пробежала дрожь, и он рухнул как подкошенный. На земле он конвульсивно дернулся и замер. От него дурно пахло.

Кейтлин, тяжело дыша, поднялась на ноги.

— Он умер? — спросила она.

— Нет, еще может сделать пару вдохов. Но чувствует себя определенно неважно.

— Тебе это нравится.

Кейтлин презрительно изогнула бровь, ее дымчато-синие глаза сверкали, тонкие пряди рыжих волос прилипли ко лбу и спадали огненным водопадом на спину. Она раскраснелась, ее переполняли эмоции.

Габриель раздосадованно отвернулся. Он решил не пускать ее в свои мысли, не думать о ней, не видеть, как она прекрасна, какая у нее чудесная кожа и грудь. Она принадлежала другому и ничего для него не значила.

— Ты тоже неплохо над ним поработала, — заметил он, глядя на безвольное тело.

Кейтлин передернуло, но она быстро взяла себя в руки. Отвечала она уже мягче.

— Я видела, какой мерзости он полон. В его сознании...

Кейтлин скривилась.

— Ты заглянула в его сознание? — быстро спросил Габриель.

— Не совсем. Я как-то ощутила это, как запах, например. Я не могла бы точно сказать, о чем он думает, — Кейт неуверенно взглянула на Габриеля, вздохнула и продолжила: — Прости. Я тебя не поблагодарила. Но я действительно рада, что ты появился. Если бы не ты...

Габриель проигнорировал последнюю фразу.

— Может, сеть сделала тебя немного телепатом? Или этот тип был немного телепатом, — Габриель коснулся носком кроссовки грязного плаща и взглянул на Кейтлин, — А где остальные?

Кейтлин расправила плечи и спокойно посмотрела ему в глаза.

— Кто?

— Ты знаешь, о ком я.

Габриель старался обнаружить хоть намек на близость остальных участников сети. Ничего. Он внимательно посмотрел на Кейтлин.

— Они должны быть рядом. Ты бы не пришла одна.

— Думаешь? Но я одна. Я приехала на автобусе. Не хочешь спросить почему?

Небо за спиной Кейтлин было зеленым и бледно-розовым, к западу темнея до ультрамарина. Звезды гасли, и первый луч восходящего солнца позолотил ее огненно-рыжие волосы. Гордая и стройная Кейтлин походила на средневековую принцессу ведьм.

Габриелю еле удавалось сохранять бесстрастное выражение на лице и ледяную холодность в сети.

— Хорошо, — сказал он, — Что ты здесь делаешь?

— Как ушла? — возмущенно спросил Роб.

— Ушла, — с несчастным видом повторила Анна, — Я проснулась и увидела, что ее нет рядом. Нет в комнате.

Льюис заворочался в спальном мешке и потер глаза.

— А ты смотрела в...

— Естественно, я смотрела в ванной. Я везде посмотрела, ее нигде нет. И сумка тоже исчезла, Роб.

— Что?

Роб почти кричал. Анна прикрыла рот ладонью.

«Если пропала сумка, значит, она ушла», — сказал по сети Роб.

«О чем я и говорю», — ответила Анна.

Ее темные глаза расширились, но оставались спокойными. Анна никогда не теряла самообладания в критических ситуациях, а вот Роб приближался к этому. Еще с вечера он был сильно взвинчен.

Приложив немалые усилия, он взял себя в руки.

«Я имел в виду, что она ушла не навсегда и, очевидно, по собственной воле. Похититель не стал бы забирать ее сумку».

— Но зачем ей уходить? — спросил Лыоис и сел. — В смысле, она ни за что не ушла бы от нас, и все-таки... почему?

Роб посмотрел за окно. Светало.

— Я думаю... она отправилась в Институт.

Анна и Льюис удивленно уставились на Роба.

— Нет, — сказала Анна.

Роб расправил плечи и прикусил нижнюю губу, не отрывая взгляда от окна.

— А я думаю, да.

— Но почему? — не унимался Льюис.

Роб его не слышал. Он смотрел на прозрачно-голубое, как стекло, небо. Где-то там была Кейтлин...

Лыоис тряхнул его за плечо.

— Роб! Зачем ей уходить от нас и ехать в Институт?

Роб вернулся с небес на землю.

— Не знаю. Ей могло прийти в голову, что она способна повлиять на Габриеля... Или она хочет что-то предпринять против мистера Зетиса.

Анна и Лыоис облегченно вздохнули.

Я думал... В смысле, я думал, что ты думаешь... Роб удивленно посмотрел на Льюиса.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒