Кейт Ринка 10 страница

‑ Мне глубоко наплевать на твое удивление, как и на то, что ты собираешься со мной сделать. Какая мне разница, ты или Астарот. Сопротивляться нет смысла, да и просто лень, а я все равно ничего не почувствую, так что давай, дорогой, не стесняйся.

Эти слова вызвали в нем тихий смех. Пальцы Азазеля коснулись ее шеи, и в нежнейшей ласке опустились вниз, очерчивая изгиб ключицы, смяли холмик аппетитной груди, погладили напряженные мышцы обнаженного живота, и крепко стиснули бедро, куда он с силой вжался твердым пахом, заставляя девушку тихо вскрикнуть.

‑ Ты ошибаешься, моя голубка, ‑ прошептал он в ее приоткрытые губы. ‑ Я не Астарот, и я тебя заставлю почувствовать меня во всех красках, какие только способна ощутить смертная женщина.

Отойдя от Паломы, он шагнул к выходу, с хитрой улыбкой бросив напоследок:

‑ Готовься, я скоро к тебе вернусь.

***

Лежа в кровати с Анжеликой, Рэмиэль прижимал к себе девушку и гладил по волосам, пока она сладко спала, уткнувшись лицом ему в грудь. Короткие светлые локоны проскальзывали между пальцами, щекоча его кожу. И именно за этим занятием его застал Азазель, появившись в углу комнаты.

‑ Какая милая сцена, ‑ произнес Архангел, подходя к ним. ‑ Долго еще будешь себя сдерживать?

Рэмиэль убрал руку от Лики и посмотрел на гостя.

‑ Только тебя мне не хватало в советчики.

‑ Князь тобой недоволен. Ты перестал собирать души и выполнять то, что должен. Думаешь, это сойдет тебе с рук? Но он готов все простить, если ты перетянешь эту девушку к нам и заставишь согрешить. По‑ моему, это хороший вариант, и даже более чем хороший, ‑ ухмыльнулся Архангел. ‑ Уверен, ты получишь от этого массу удовольствия. Так скажи мне, чего ты ждешь?

‑ Я не стану этого делать, ‑ твердо ответил Рэмиэль.

‑ Почему? Для кого ты ее бережешь? Для НЕГО? Для того, кто от тебя отвернулся?

‑ Нет, я это делаю ради нее самой.

‑ Эх, мой дорогой Рэмиэль, ты совершенно не изменился. Все так же продолжаешь беречь души, ‑ произнес Архангел, присаживаясь в кресло. ‑ Не зря Князь определил тебе роль Сборщика Проклятых.

‑ Она заслуживает того, чтобы ее беречь.

‑ Возможно, но это уже не твой удел. Или ты забыл, на чьей стороне находишься? Зачем отказывать себе в том, чего она хочет, и чего хочешь ты?

‑ Азазель, ты зря стараешься меня убедить. Неужели, тебе больше нечем заняться после столь долгого забвения?

‑ Почему же, ‑ расплылся тот в лукавой улыбке, ‑ Есть чем. Но запомни мои слова ‑ я благодарен тебе за мое освобождение, но я не одобряю твоего отношения к этой девушке и в определенной ситуации могу встать не на твою сторону. Ты ведь это понимаешь?

‑ Не утруждайся мне что‑ то объяснять, Азазель, я слишком хорошо тебя знаю.

‑ Отлично, тогда приятного времяпровождения, и подумай о моих словах ‑ дай ей то, что она хочет. Это ее выбор, и ты должен его принять таким, какой он есть, ‑ ответил Архангел, прежде чем ускользнуть во тьму.

Рэмиэль сжал кулак, прекрасно понимая, насколько прав Азазель. Лика сделала свой выбор, и он не в праве ему противиться. Тем не менее, он не считал этот выбор правильным. Она сама не ведает, чего желает. Опустив руку к девушке, которая хмурилась во сне, Рэмиэль снова провел по ее волосам, и в этот раз она пошевелилась. Лика начала медленно просыпаться, а вскоре открыла сонные глаза, одарив его счастливым взглядом.

‑ Я так рада, что ты здесь, ‑ тихо сказала она, прижимаясь к нему теснее.

Рэмиэль и сам не заметил, как его губы тронула нежная улыбка.

‑ Ты отдохнула? Тебе лучше?

‑ Угу, ‑ ответила она, щекоча грудь своим теплым дыханием. ‑ Я чувствую себя значительно лучше. И сегодня хочу дорисовать картину. Ты не будешь против, если попрошу тебя мне позировать?

‑ Все что попросишь, ‑ ответил он девушке.

‑ Все‑ все? ‑ воодушевленно переспросила Лика, поднимая к нему лицо.

Синие глаза смотрели на него с такой надеждой, что Рэмиэль был готов в этот момент дать ей все, что бы она ни попросила. И когда губы Лики накрыли его рот, он не смог сделать ничего другого, как ответить на этот поцелуй. Сжав в ладонях ее лицо, он принимал всю ее нежность, даруя в ответ свою. Губы ласкали губы, увлекая в водоворот такого неутолимого вожделения, которому невозможно сопротивляться. Осмелев, Лика подалась вперед и заставила Рэмиэля лечь на спину. Перекинув через него ножку, она села на его напряженный пах и заерзала, устраиваясь удобнее. И от этих движений ее тела Рэмилэь едва не взорвался, начиная гореть изнутри. Его руки сильнее стиснули лицо Лики, а губы принялись неистово ласкать ее рот, пока язык отвоевывал внутри свою сладкую территорию. Но в этот момент девушка дернулась назад, начиная вырываться. Вовремя осознав, что его внутренний огонь теряет контроль, Рэмиэль отпустил Лику, и толкнул ее от себя с такой силой, что она слетела с кровати, падая на пол. И пламя объяло его тело, жадно охватывая все, что было вокруг.

Лика закричала. Схватив горящее покрывало, Рэмиэль бросился во тьму, выскальзывая из нее на долю секунды в толщу воды, которая приняла его в свои объятья. И быстрее чем Лика закончила кричать, он вынырнул из тьмы, падая перед ней на колени, промокший, все еще дымящийся и в обожженных клочьях одежды. Тяжело дыша, Рэмиэль посмотрел на ошарашенную девушку, которая зажимала рот рукой.

‑ Прости, ‑ тихо произнесла она, отодвигая ото рта ладошку.

‑ Не стоит, в этом нет твоей вины. Это я был не вполне готов к такому горячему поцелую своего нежного Ангела. Ты смелеешь на глазах.

‑ Ты не оставляешь мне выбора, ‑ смущенно ответила она.

‑ Как раз его я еще пока тебе оставляю.

‑ Ладно, не будем снова начинать спор, ‑ решительно произнесла девушка. ‑ Но что мне теперь с тобой делать? У меня нет для тебя новой одежды.

Рэмиэль повернул голову в сторону ванной комнаты, откуда через узкую щель за ними наблюдали четыре пары светящихся глаз. Это были его черти, и с испугу кто‑ то из них захлопнул дверь, не замечая, что чей‑ то хвост вываливался наружу. Раздался визг, потом ругань и суета, все как всегда.

‑ Ко мне, ‑ стоило только строго произнести Рэмиэлю, как в ванной наступила полная тишина.

Дверь открылась, и из нее один за другим вышли четыре черта, виновато опустив морды к полу.

‑ Хозяин, мы не хотели, ‑ произнес Флип.

‑ Да, хозяин, мы не хотели тебя злить, ‑ поддакивал ему Чип.

Увлекшись созерцанием Лики, Бабл не заметил, как остановился идущий впереди него Буч, и налетел на чертенка, наступая тому на хвост и толкая носом вниз. Начиная уже кричать, Буч приложился зубами о пол. Остальная троица разразилась хрюкающим смехом, пока обиженный чертенок подскакивал с пола, разворачиваясь к обидчику и уже собираясь на него накинуться. Но Рэмиэль помешал ему это сделать, хватая на лету за шкирку. Чертенок поджал уши и обнял свой хвост, ожидая наказания, которого не последовало.

‑ Успокоились, ‑ сказал он им, отпуская чертенка на пол. ‑ И принесите мне новую одежду.

Послушно скучковавшись, черти посеменили обратно в ванную комнату, тихо бубня себе под нос что‑ то о том, что на их хозяина не напасешься никакой одежды. Когда же они ушли, Рэмиэль повернул голову к девушке и посмотрел в ее взволнованные глаза.

‑ Анжелика, послушай меня. Я хочу, чтобы ты прислушалась сейчас к себе, очень внимательно, а потом ответила мне на вопрос ‑ это действительно то, чего ты хочешь? И, если в тебе есть хоть толика сомнения, скажи мне об этом, сейчас.

Опустив на мгновение глаза, она ненадолго задумалась. Ее ладошка легла на его лицо и погладила щеку, заставляя его дрожать от этого простого, но такого нежного прикосновения. И она ответила:

‑ Во мне нет никаких сомнений. Я чувствую тебя душой и сердцем. И я знаю, что нужна тебе так же сильно, как ты нужен мне. Я люблю тебя, Рэмиэль.

Рэмиэль вздрогнул. Он не заслуживал этих слов и этого чувства. Любовь ‑ это то, что ему уже не будет дано когда‑ то испытать. Но он не вправе был лишать этого чувства Анжелику. Он не мог ей не позволить делать тот выбор, который ей был нужен, и тем более, когда в ее душе он видел только искренность и чистоту. Грех ли это для нее или высшая благодать ‑ решать не ему. Он мог лишь дать ей то, что она просит, потому что сам уже не в состоянии был поступить иначе. И да простят его Небеса и сама Анжелика!

***

" Никаких сигарет и змей, пфф, так я и разбежалась", ‑ думала Палома, прикуривая новую сигарету. ‑ " Будет мне еще указывать какой‑ то обнаглевший Архангел". Стоял полдень, и у нее выдался перерыв между клиентами, который она собиралась провести так, как ей вздумается, и тем более в последние дни своей жизни.

" Скорее бы уже настал этот день", ‑ пронеслось у нее в голове. Держать в себе всю тяжесть знаний и грехов было сложнее с каждым днем. Это угнетало и лишало ее сна, делая ожидание еще более невыносимым. Ад уже зазывал ее к себе так искусно, так нежно раскрывал свои объятья, что ее не страшили никакие муки. Ад или Рай ‑ для нее не было разницы. Главное ‑ прекратить то существование, которое невозможно было переносить. Палома чувствовала себя переполненным сосудом, который от избытка воды трещал по швам, вот‑ вот готовый лопнуть и рассыпаться на куски. Глубоко внутри сидело желание кричать и рвать на себе волосы, но делать это попросту было лень. Апатия настолько завладела всеми клеточками ее тела и фибрами души, что Палома проживала свои дни в меланхолии. И только ее работа позволяла ей выплескивать груз и делиться своими знаниями хоть с кем‑ то, чтобы не так тяжело было их на себе нести, и что позволяло до сих пор оставаться в здравом уме. Потому, Палома была только рада новым клиентам, которые пожаловали в ее темную обитель.

‑ Здравствуйте, молодые люди, ‑ сказала она двум паренькам, одним движением пальцев раскладывая на столе веером колоду карт, ‑ присаживайтесь. Я знаю все ответы на ваши вопросы.

‑ Правда? ‑ с ухмылкой спросил один из них, присаживаясь на стул. ‑ Ну, давай, цыганка, погадай нам. По руке можешь?

‑ Я все могу, ‑ ответила ему Палома, протягивая раскрытую ладонь и делая затяжку.

Парень положил на ее руку свою раскрытую ладонь, и все опустили в нее глаза. Палома выдохнула дам, и уже собралась озвучить парочку любопытных моментов, касательно молодого человека, как вдруг, ее руку с сигаретой накрыла чья‑ то широкая ладонь. Она дернула головой, так что зазвенели кольца в ее ушах, и увидела надоедливого Архангела. Он наклонил ее руку вниз и заставил затушить сигарету в пепельнице.

‑ Я, кажется, предупреждал на счет этого.

Палома отвернулась от него, безразлично махнув рукой, и вернулась в ладони клиента. Пусть этот Архангел делает что хочет, ей то не было до него дела, а клиенты его все равно не видят.

‑ Как твое имя? ‑ спросила она.

‑ Крис.

‑ Что ж, Крис, у тебя хорошая линия жизни, будешь жить долго и счастливо.

‑ О, какая информация. Это и все, что ты знаешь?

‑ Мне кажется, он не верит в твои способности, ‑ тихо сказал ей Азазель, наклоняясь к ее левому плечу, и его горячее дыхание опалило кожу.

‑ Сама знаю, ‑ тихо буркнула ему Палома, пытаясь рукой оттолкнуть от себя его голову.

Но Азазель перехватил ее руку и положил на стол, накрыв своей ладонью и удерживая на месте.

‑ Мы только начали, ‑ сказала она парнишке, переходя к делу. ‑ У тебя обеспеченная семья, ты живешь в доме родителей, у тебя есть брат и младшая сестренка, и ты мечтаешь заполучить место отца в его фирме. Верно?

Удивленный парень нахмурился, наклоняясь к своей руке и пытаясь понять, где это она там такое прочитала. Второй, который предпочитал молчать, и единственный кому было тут не по себе, посмотрел на Палому испуганным взглядом.

‑ Ну вот, напугала бедных детишек, ‑ шутливо произнес Азазель, целуя ее ухо и проникая внутрь влажным языком.

Но Палома не почувствовала ничего, кроме желания оттолкнуть от себя Архангела.

‑ Как ты это узнала? ‑ спросил, наконец, парень.

‑ Лучше спроси по существу, что именно тебя интересует, ‑ сказала ему Палома, пытаясь аккуратно выдернуть свою руку из‑ под руки Азазеля, который стал покрывать поцелуями ее шею.

‑ Твоя кожа слаще меда, ‑ тихо произнес он, слегка кусая ее за подбородок.

Палома повела плечом и подалась вперед, слыша тихий смех Азазеля и его слова:

‑ Ты скоро вспомнишь все ощущения, моя милая голубка, обещаю.

‑ Так я смогу занять место своего отца? ‑ спросил следом воодушевленный парень.

‑ Сможешь, но при условии, что вникнешь во все дела фирмы. Отец сам тебе ее подарит, если оправдаешь его хоть какие‑ то надежды, ‑ ответила ему Палома.

Парень забрал от нее свою руку и на радостях закричал:

‑ Есть! Я так и знал!

‑ Еще что‑ нибудь? ‑ спросила она их.

‑ Да, скажи, а Сьюзен будет моей женой? ‑ спросил он, снова кладя перед ней ладонь. ‑ Она мне так нравится.

Но Палома даже не стала смотреть на его руку еще раз, она и так знала ответ. Только ответить оказалось не так просто, потому что в этот момент руки Азазеля легли на ее плечи и стали их разминать.

‑ Не будет, но твоей женой станет та, которую ты полюбишь, не переживай об этом, ‑ ответила Палома, откидывая голову на стоящего позади нее Архангела.

‑ О, как класно! ‑ обрадовался парень. ‑ А это, сейчас я еще кое‑ что спрошу....

‑ Крис, пойдем отсюда, а? ‑ попросил его друг.

‑ Погоди, ‑ отмахнулся Крис.

‑ Разве, я такая страшная? ‑ шутливо спросила Палома у неразговорчивого паренька.

‑ Нет, ‑ ответил тот.

‑ Так может, и ты дашь мне свою руку? ‑ спросила она его.

‑ Он боится тебя, ‑ произнес Азазель, плавными движениями рук разминая позвонки на ее шее.

Палома хоть и не чувствовала ничего особенно от прикосновений Архангела, тем не менее, его руки умело расслабляли.

‑ Нет, я не хочу ничего знать, ‑ отмахнулся парень на ее предложение. ‑ Крис, пошли, нас девчонки ждут.

‑ Ладно‑ ладно, пошли, но я еще зайду в другой раз, ‑ сказал второй, поднимаясь со стула.

‑ Буду ждать, ‑ улыбнулась она ему. ‑ Деньги оставьте у выхода, сколько не жалко.

Когда же клиенты вышли, она отмахнулась от рук Аазазеля и встала, повернувшись лицом к нему.

‑ Зря стареешься, я чувствую не больше, чем бревно.

‑ Поверь, я знаю, что делаю.

Отодвинув в сторону стул, который стоял между ними, Архангел подошел к ней и приобнял, толкая за собой во тьму. У Паломы перехватило дыхание, и она зажмурилась, но в следующую секунду повеяло резким запахом пота и духов, а слух наполнился женскими стонами. От неожиданности она распахнула глаза и увидела перед собой деревянную ширму, через щели которой виднелись обнаженные людские тела, двигающиеся в неистовом акте.

‑ Ты куда меня привел?

‑ Мы в Лас‑ Вегасе, в городе пороков.

‑ Ты спятил? Что мне тут делать? ‑ зашипела на него Палома.

‑ Пойдем со мной, я покажу тебе кое‑ что, ‑ продолжая обнимать, Азазель потащил ее в комнату. ‑ Не бойся, тебя никто не увидит.

‑ Кх, можно подумать, мне от этого станет проще, когда я сама буду все прекрасно видеть.

Но Архангел слишком крепко ее держал, чтобы Палома смогла воспротивиться. И она вошла в комнату, увидев оргию во всей красе, где двенадцать человек занимались сексом в разных позах, на полу, на диване и не столе. Были как пары, так и по трое, где в одном случае между двумя мужчинами была зажата стонущая девушка, а в другом ‑ две девушки ублажали друг друга, пока к одной из них сзади пристроился мужчина.

‑ Это отвратительно, ‑ совершенно спокойно заключила Палома.

‑ Ты так считаешь? ‑ спросил Азазель, уводя ее за собой вглубь комнаты. ‑ У тебя это вызывает отвращение? Посмотри на нее, ‑ сказал он, подходя к одной из девушек, которая стонала под мужчиной, лежа спиной на столе.

Протянув к ней руку, Азазель, погладил ее по щеке, и девушка прикрыла глаза, подавшись к нему навстречу.

‑ Она свободна и счастлива, она отдается своим ощущением без остатка. Ее тело поет от эйфории. Слышишь?

Сжав в руке ладонь Паломы, Азазель потянул ее к животу девушки.

‑ Эй, не хочу я ее трогать! ‑ выпалила Палома, пытаясь выдернуть свою руку.

Тогда Архангел сделал шаг в сторону, встал у нее за спиной и подтолкнул к столу. Она ахнула, почувствовав себя крайне некомфортно, находясь так близко к двум людям, которые занимались сексом на ее глазах и при этом ее саму совершенно не видели. Прижавшись к ней сзади, Азазель продолжал удерживать руку Паломы. Его горячая ладонь накрыла низ ее живота, вдавливая в него так, что твердая плоть вжалась в ее ягодицы. Девушка, лежащая перед ними, начала стонать громче, а рука Азазеля нажала на руку Паломы, опуская вниз.

‑ Почувствуй то, что чувствует она, ‑ прошептал он ей на ушко, заставив вздрогнуть от таких слов. ‑ Поверь, это восхитительно.

Дыхание Паломы стало глубже, но совсем прервалось, когда Азазель опустил ее руку на живот девушки, которая в этот момент ощутила оргазм... и Палома закричала вместе с ней, ощущая тоже самое. Внизу ее живота словно что‑ то взорвалось, отдаваясь пульсацией во влагалище, и разливаясь по телу жаром так, что подкосились ноги. Она не свалилась на пол только благодаря тому, что ее держал Азазель. Отдернув руку и наклонившись над девушкой, она пыталась справиться с ощущениями и сделать вдох. Ее лицо пылало, тело горело и дрожало, и она никак не могла прийти в себя.

‑ Ох, дьявол... ‑ вырвалось у нее.

‑ Я за него, ‑ ответил Азазель, запуская пальцы в ее волосы, ‑ и в полном твоем распоряжении.

От массажных движения пальцев в ее волосах у Паломы снова оборвалось дыхание, будто сейчас она сплошь состояла из эрогенных зон. Аккуратно намотав на руку черные локоны, он притянул ее к себе, чтобы снова прошептать на ухо, лаская кожу губами:

‑ Продолжим?

‑ Нет, подожди, ‑ попыталась воспротивиться она.

Но Азазель снова увел ее во тьму, и они шагнули в другую комнату. Здесь горел приглушенный красный свет, вся мебель имела красно‑ черные тона, и алый ковер под ногами. В центре комнаты на коленях стоял мужчина, с резиновым кляпом во рту и связанными за спиной руками. А вместе с ним были две девушки, одна из которых склонилась к его паху, а вторая хлестала плеткой по спине, сопровождая каждый удар какими‑ то словами на немецком языке. И все трое были одеты в латекс. На всю эту картину Палома взглянула лишь мельком, прежде чем отвернуться. Продолжая ее обнимать, Азазель нежно погладил по щеке, рождая в теле трепет, и сказал следующее:

‑ Люди продают души, тела, все что угодно, лишь бы удовлетворить свои самые низменные и грешные потребности. Они платят за это или получают бесплатно, случайно или после долго ожидания. На земле в один и тот же момент сексом занимаются миллионы людей, нежно и грубо, как угодно. Это то, что заложено в вас с зачатия, и без чего не может существовать ни один человек.

Еще шаг, и они оказались в новой комнате. В нос ударил запах эфирных масел. Оглянувшись, Палома отметила, что убранство этой комнаты было приличнее. Но, на полу сидел мужчина, держа за талию женщину, которая сидела на нем сверху, двигаясь медленно и размеренно. На их лицах не было никаких ярких эмоций, глаза смотрели в глаза, а с языка иногда срывались звуки, нечто вроде " ом" или " ха". И они будто занимались не сексом, а медитировали, погруженные в свое сознание. Палома поняла, что они находятся в Индии, а эти двое занимались тантрическим сексом, обмениваясь энергетическими потоками.

‑ А это одна из высших степеней владения духом и телом. Полный контроль: ни чувств, ни страсти, ‑ произнес ей Азазель, проводя носом по шее Пломы, так что у нее по коже пробежали мурашки. ‑ Я нахожу это скучным и совершенно не интересным. А ты что об этом думаешь?

‑ Я? ‑ удивилась Палома, что он решил узнать ее мнение хоть о чем‑ то. ‑ А что я? Я об этом ничего не думаю, ‑ с некоторой долей злости добавила она. ‑ Ты закончил свою экскурсию? Потому что я хочу вернуться домой.

Тихий смех Азазеля пробежал по коже, когда его нос уперся в ее скулу.

‑ Еще одно место, и мы вернемся, я обещаю.

Палома дернулась, пытаясь оттолкнуть от себя Азазель и вырваться из его тесных объятий. Но у нее ничего не вышло, кроме как вызвать на его лице улыбку. Этот Архангел был истинным демоном, которому все‑ таки удалось заставить ее что‑ то почувствовать, и мало того ‑ Палома перестала понимать, что с ней происходит. На дне сознания затаился страх, а сотни эмоций всплыли на поверхность, готовые вырваться наружу с минуты на минуту. И это было еще не все. Близость этого полуголого красавца уже не оставляла ее равнодушной, а каждое его прикосновение рождало вспышку ощущений. Она начинала плавиться в его руках, и он это все прекрасно видел, оставаясь довольный результатом своих стараний.

Снова окунувшись во тьму, они выплыли в новой комнате, и Азазель развернул Палому, прижав к себе спиной. Но в этот раз она решила не смотреть и поэтому не стала даже открывать глаза. Она лишь почувствовала, что здесь стоял запах горячего воска и живых цветов, и слышны были тихие шорохи и прерывистое дыхание.

‑ Посмотри на них, ‑ едва ли не приказал Азазель. ‑ Испытать такое дано лишь единицам, потому что в их сердцах живет истинная любовь. Это идеал всех людских отношений, и здесь нет ни намека на грех, ибо это огромный дар свыше. Посмотри...

Веки Паломы дрогнули и, поддавшись любопытству, она открыла глаза. Перед ней на кровати оказались двое, мужчина и женщина, вокруг которых горели свечи. Она лежала на спине, а он нависал над ней, опираясь о матрас согнутыми руками. Ее пальцы сминали его широкую спину, где под кожей перекатывались мышцы при каждом тягучем движении его бедер. Они смотрели друг другу в глаза, в которых стояла такая нежность и любовь, что было не передать словами. Они будто чувствовали нечто такое, что ведомо лишь им двоим в целом мире. Их тела дрожали, а губы слегка ласкали губы, шепча слова о любви на русском языке.

Палому так впечатлила эта сцена, что она не могла отвести взгляд. И это было так красиво и трогательно, что у нее на глазах выступили слезы, впервые за долгое‑ долгое время.

‑ К сожалению, ‑ сказал ей Азазель, ‑ это единственное, что нам с тобой не познать. Но, как видишь, есть масса всего другого, так что выбор не так уж и мал.

Его ладони сжали ее плечи, потом слегка ослабили хватку и опустились вниз по рукам. Вокруг них снова начала сгущаться тьма, пока Азазель разворачивал Палому к себе. И когда он подтолкнул ее назад, она уперлась задом уже в свой собственный стол, и не успела даже сделать вдох, как руки Архангела зарылись в ее волосы.

Приблизившись к ее губам, он тихо произнес:

‑ А теперь повторим поцелуй еще раз...

***

Поднявшись с колен, Рэмиэль протянул Анжелике раскрытую ладонь и сказал ей:

‑ Встань.

Лика перевела взгляд с его лица на руку и смело вложила в нее свою ладонь. Она ничего не боялась, но чувства заставляли ее сердце биться чаще. И Рэмиэль был уверен, что будь в его груди человеческое сердце, оно бы билось в унисон. Но чувства переполняли и его самого. Поддаваться своим желаниям оказывалось так же непросто, как и сопротивляться им. И в отличие от Анжелики, Рэмиэль боялся, боялся прикоснуться к ней так, как хотел, боялся навредить или сделать больно, и боялся того, что может случиться с ее душой после, ведь он своими руками толкал ее на грех. Но все страхи и дилеммы отходили на второй план, стоило только ему заглянуть в ее глаза, в которых стояла решимость, мольба, тоска и потребность в нем.

Рэмиэль отпустил Лику и сорвал с себя клочья прожженной одежды, представ перед ней в облачении Адама. Бросив любопытный взгляд на его пах, Лика прикусила губу, а на щеках разлился румянец. Это выглядело так по‑ человечески трогательно, что у Рэмиэля прервался вдох. Накрыв ладонью ее скулу, он подался к ней и прикоснулся губами к пунцовой щеке. Лика задрожала и задышала чаще. Покрывая поцелуями нежную кожу шеи, он потянул пояс халата, отвел полы в стороны, а потом аккуратно сбросил его с плеч девушки на пол.

‑ Как же ты прекрасна... ‑ тихо произнес он, любуясь самым восхитительным женским телом с душой чистого Ангела.

Подхватив Анжелику на руки, Рэмиэль отнес ее к кровати и аккуратно уложил, как самое ценное сокровище, коим она и была для него. А потом встал у подножья, опустился к ней и поцеловал изящные ступни. И пусть губы слегка покалывало, и пусть каждое касание приносило боль, когда его тьма вгрызалась в ее свет, а это свет заволакивал тьму, превращаясь на поверхности кожи искрящиеся разряды. Все это было гораздо слабее того притяжения, которое существовала между ними.

‑ И я у твоих ног, мой сладкий Ангел.

‑ Ох, Рэмиэль, ‑ выдохнула Анжелика. ‑ Тогда прошу, не томи.

‑ Не стоит меня торопить, ‑ ответил он, продолжая свои сдержанные поцелуи.

Анжелика промолчал, и только сжала в кулачках простынь, когда его губы прикоснулись к внутренней стороне бедра. Разведя ее ножки в стороны, Рэмиэль прикоснулся губами к створкам мокрого лона и лизнул их языком. Лика захныкала и застонала, еще крепче сжимая простынь.

‑ Рэмиэль... ‑ произнесла она в мольбе.

Она так сильно в нем нуждалась, так сильно нуждался он в ней, что от этого ощущения у него внутри завибрировал жар и тьма начала сгущаться.

‑ Не торопи... ‑ повторил он, закрывая глаза, чтобы успокоить свой огонь.

‑ Рэмиэль, иди ко мне, я помогу, ‑ сказала она, изумляя его своим предложением.

Он поднял к ней глаза, и она повторила:

‑ Иди ко мне.

Не желая заставлять ее повторять эти слова, он пополз вверх и навис над Анжеликой, которая обняла его за шею, погладила по волосам и произнесла:

‑ Все будет хорошо.

Рэмиэль мог только восторгался ее силой духа.

‑ Будет больно, ‑ сказал он ей в губы.

‑ Я знаю.

Его рука пробралась к ее створкам, пальцы раскрыли их для него, и твердая плоть скользнула внутрь, с легкостью разрывая тонкую преграду ее чистой девственности. И тьма завыла, а боль и наслаждение слились в одно неописуемое, но сильнейшее ощущение. С трудом удерживая контроль, Рэмиэль сжал в кулаке языки пламени, загоняя его вглубь себя, но позволяя вырваться наружу крыльям...

***

Его горячие губы обжигали и клеймили Палому. Язык по‑ хозяйски исследовал ее рот, жадно облизывая и бесстыдно дразня. И она это все чувствовала так остро, что почва уплывала из‑ под ног. С жалобным стоном Палома вцепилась в край стола, лишь бы не обнимать Архангела. Но он был против ее сопротивления самой себе. Сцепив ладонями ее запястья, Азазель оторвал руки от стола и заставил положить ладони на свою шею. И Палома не сдержалась. Обняв его, она стала отвечать на поцелуй так жарко, будто это был последний в её жизни.

Раздался треск ткани. Резкие движения его рук, и Палома осталась без юбки, успев только ахнуть в его рот. Тоже самое случилось и с блузкой, а затем с бельем и его штанами. Нещадно расправившись со всей их одеждой, Азазель подхватил ее и стал опускать спиной на стол. Но в следующую секунду они словно бы куда‑ то провалились, и Палома ощутила, как упала спиной на что‑ то прохладное, а Архангел навалился сверху. До слуха донеслась песня цикад. Кожу что‑ то защекотало, и по ней пробежал теплый ветер, а с первым вдохом она уловила запах полевых цветов. В эту секунду любопытство взяло верх, и, разорвав поцелуй, Палома посмотрела в сторону, изумляясь от восторга, который с непривычки затруднял дыхание.

Они находились в поле, и казалось, что не было ему ни конца, ни края. Здесь стояла глубокая ночь. Над их головами раскинулось звездное небо, и только крылья Архангела, сливаясь с ним, загораживали ей те звезды, что горели над его головой. И все вокруг тонуло в бледно‑ голубом свечении.

‑ О, Боже... ‑ вырвалось у Паломы.

Она еще никогда не видела такой красоты или просто слишком давно перестала ее замечать вокруг себя.

‑ ОН тебе уже не поможет, ‑ ответил ей Азазель, облизывая влажным языком ее ушко и заставляя дрожать от этой ласки. ‑ К тому же, зачем тебе ОН, если есть я?

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 91011 12 13 Следующая ⇒