Кейт Ринка 4 страница

‑ Тихо вы, мелкие ушлепки, ‑ зашипел на них Флип.

Только любые слова уже были бесполезны. Два чертенка сцепились в драке, покатившись кубарем по полу, сверкая зубами и когтями. Проводив их строгим взглядом, Флип заметил отсутствие Чипа и вытянул шею, пытаясь понять, куда тот делся. Откуда‑ то доносилось громкое чавканье.

‑ Опять че‑ то жрет... ррр...

Недовольная морда снова повернулась к ванной... и тут резко открылась дверь, впечатывая Флипа в стену...

***

Лика выбежала из ванной. Она так торопилась, что в сумерках сразу не заметила в своей спальне постороннего присутствия, пока под ноги не выкатился странный комок... и этот комок еще рычал... и шевелился!

‑ А‑ а‑ а!

Лика закричала, отскакивая назад, обо что‑ то спотыкаясь и падая попой на пуфик. Комок замер и... нет, ей не показалось... но он начал кричать вместе с ней. О, Боже! Что это? Глаза, уши... рожки? А это что, хвост?

Положив руку на бешено стучащее сердце, Лика всмотрелась в необычных существ. Хотя, самым необычным являлось лишь то, что они были... настоящими, живыми чертенятами, каких она иногда рисовала. И эти чертенята, казалось, были напуганы не меньше нее.

Ох‑ ох, не может быть...

Но за первым потрясением последовало второе...

‑ Что вы тут забыли? ‑ услышала она уже ставший знакомым, такой красивый, спокойный голос, отчего сердце вновь понеслось вскачь.

На пороге спальни стоял ее незнакомец, и от одного взгляда на него стало трудно дышать. Воздух приобрел такую тяжесть, что с трудом проходил в легкие. И Лика порадовалась, что уже сидит, иначе вряд ли бы смогла удержаться на ногах от неожиданного появления такого долгожданного гостя.

На нем был все тот же плащ, капюшон которого скрывал почти все лицо, оставляя видимыми лишь губы и подбородок, а вот не застегнутые пуговицы открывали прекрасный вид на рельефный торс, позволяя усладиться взгляд изгибами твердой груди и красиво очерченными кубиками живота. От всей этой загадочной красоты впору было упасть в обморок. И с Ликой так бы и случилось, если бы не дикое желание поглощать эту красоту всеми органами чувств.

Чертенята метнулись к мужчине. Откуда‑ то появилось еще двое таких же. И эти четверо маленьких существ, все как один, поджали уши, обхватили лапами остроконечные хвосты и виновато затараторили:

‑ Хозяин, прости нас...

‑ Прости нас хозяин...

‑ ... мы только хотели посмотреть...

‑ ... хотели только посмотреть...

‑ Убирайтесь, ‑ невозмутимо перебил их мужчина.

И разом стихнув, чертенята сорвались с места, пытаясь незамедлительно скрыться с глаз. Но из‑ за такой спешки они лишь создали суетливую кучу, сталкиваясь друг с другом лбами, падая на пол и один на другого, буксуя лапами и попутно кусаясь за все части тельцев, которые попадались на зуб. Лика с интересом следила за этими забавными созданиями, постепенно теряя чувство страха. Вместо него появлялось нечто другое ‑ любопытство... и непривычный трепет при каждом взгляде на своего гостя.

Между чертенятами уже завязалась нешуточная драка, и было сложно разглядеть в этой куче, кому какие принадлежат конечности, и кто кого кусает или дергает за уши и за хвост. А от усердия они так кряхтели, что Лика не сдержала улыбки.

Но вот мужчину совсем не интересовало то, что творилось у его ног. Он не смотрел на чертей, он смотрел на нее. Во всяком случает, так казалось даже в сумеречной полутьме. И от такого внимания у Лики зарделись щеки.

‑ Хватит, ‑ произнес он, и в первый момент Лике показалось, что это было сказано ей. Только, что он имел в виду?.. Она уже открыла рот, чтобы спросить его об этом, как заметила подозрительное затишье. Чертенята замерли в тех позах, в которых их застал строгий голос.

‑ Флип.

Лика и тут его не поняла, но, видимо, поняли черти. Один из них выбрался из‑ под остальных, собрал в лапу три хвоста и потащил под кровать своих сородичей, которые и не думали уже сопротивляться.

‑ Извини их, они больше не будут нарушать твой покой, ‑ обратился теперь он и к ней.

На этом мужчина повернул голову в сторону, рукой резко откидывая назад полу плаща, чтобы та не путалась в ногах и не мешала ему развернуться. Лика запаниковала. Неужели он сейчас уйдет!? Нет‑ нет‑ нет...

‑ Подожди! ‑ торопливо выпалила она ему в спину, поднимаясь на ноги.

Мужчина остановился, медленно закончив шаг. Остановилась и Лика, не решаясь сделать теперь свой. Ноги отказывались слушаться, и вернулось волнение, в порыве которого она начала одергивать халат и поправлять пояс. Что теперь ему сказать? Какой задать вопрос? О чем попросить? Столько всего было в голове, что та шла кругом. А мужчина так и стоял, чуть повернув голову и ожидая ее дальнейших действий, что заставляло Лику нервничать еще сильнее.

Тишину нарушил скрип кожи, когда незнакомец повернулся к ней. И за несколько неспешных шагов он сократил расстояние между ними до одного короткого шага. От такой близости Лика сразу забыла, что хотела сказать, а щеки снова запылали под пристальным взглядом. Да, теперь она могла видеть его глаза ‑ темные озера невыносимой... муки... стоило в них заглянуть, как сбилось дыхание, и каждый нерв отреагировал коротким импульсом боли. Лика не сдержала стона, чувствуя, как теряет равновесие, но крепкая рука твердо поддержала за локоть.

***

‑ Аккуратнее, Ангел мой, ты играешь с огнем, ‑ сказал он чистому созданию. Но заметив непонимание на лице девушки, тут же пояснил. ‑ Не стоит задерживать меня, ибо ты для меня слишком непомерное искушение.

Какое скудное вышло объяснение его состояния... но какая разница, как это выразить, когда во всем мире не найдется слов, чтобы описать его нужду и муку. Его чувствам не было исчисления, им не было границ, и невозможно было вместить их в какие‑ то рамки простых человеческих слов. Перед ним стояло самое красивое, самое невинное создание. И его сущность тянулась к ней за спасением, тогда как его тьма жаждала поглотить и уничтожить.

‑ Прости, я не хочу, чтобы ты уходил, ‑ тихо призналась девушка, смотря ему в лицо, но избегая прямого взгляда в глаза. ‑ Тебе так плохо.

Хрупкая ладонь нерешительно накрыла его щеку, и от этого прикосновения свело все мышцы, когда блаженная истома вперемешку с болью пробежала по оголенным нервам.

‑ Я очень хотела бы помочь, но не знаю как.

‑ Не нужно, ты лишь погубишь себя. ‑ Накрыв руку Анжелики своей, Рэмиэль сжал ее и убрал со щеки, поднося к губам и целуя раскрытую ладонь. Такое простое прикосновение, но как было сложно себе в нем отказать. Девушка шумно выдохнула и задрожала, а его губы закололо от желания продолжить этот поцелуй до тех пор, пока на ее теле не останется нетронутого кусочка кожи. И все же... отпустив ее руку, он сделал шаг назад.

Но выкрикнув короткое " нет", девушка бросилась к нему, прижимаясь к его телу и обжигая чистым светом... маня, как мотылька... искушая. И Рэмиэль обнял ее, уже внутри сгорая от желания, но крепко держа его в узде. Закрыв глаза, он потерся щекой о мокрые волосы. По его груди скатилась капля, и это оказалась капля ее тихих слез. Подняв за подбородок милое лицо, Рэмиэль стал губами собирать со щек блестящую влагу.

‑ Я не стою этих слез.

‑ Не правда, ‑ возразила она. ‑ Я чувствую совсем другое.

‑ И что же чувствует мой прекрасный Ангел?

‑ Что... ‑ она выдохнула всего одно слово, не в силах продолжить. Близость их тел и лиц слишком волновала ее, что даже сердце трепыхалось, как пойманная в клетку канарейка. И если бы было сердце и у него, то оно сейчас стучало в этом же ритме. ‑ Я чувствую, что нужна тебе.

‑ Ты очень проницательна, ‑ ответил он, целуя уголок ее губ и сбивая этим теплое дыхание. ‑ Твои чувства тебя не обманывают, но вот одно из них, то, что отвечает за самосохранение, крепко спит.

Девушка улыбнулась, блуждая взглядом по его губам, все еще не смея заглянуть в глаза, но смело отвечая:

‑ Оно просто не видит повода для паники.

Ее ответ Рэмиэлю не понравился, а именно то, что она так несерьезно относиться к своей бесценной жизни. Вопрос о ее безопасности начал вылезать для него на первое место, становясь частью той причины, по которой он не смел ее трогать больше, чем хватало сил.

‑ Глупо так думать. Ты же видишь, что я даже не человек...

‑ Да, вижу, ‑ поспешила она ответить. ‑ Но мне все равно, кем является тот мужчина, которого я ждала всю свою жизнь.

Тонкие пальчики обхватили края капюшона и стали медленно снимать его. И Рэмиэль позволил ей это.

‑ Мне кажется, я знаю тебя, но как будто не могу вспомнить.

Длинная прядь волос упала ему на глаза, но девушка поправила ее, запуская пальчики на его затылок, обнимая, и будто не осознавая, насколько дразнит его мужское, голодное существо.

‑ Почему в тебе столько боли и тьмы? Ведь это все не принадлежит тебе.

‑ А вот тут ты заблуждаешься, и именно моя тьма тебя погубит.

На это Анжелика ему ничего не ответила. Она лишь сильнее прижалась к нему. И в Рэмиэле впервые за долгое время проснулось живое изумление. Поглаживая рукой ее волосы, он задавался вопросом ‑ почему эта девушка не боится его? Почему так отчаянно к нему тянется? Даже ее принадлежность к нефилимам не до конца могла это объяснить.

‑ Как тебя зовут? ‑ тихо спросила она, но вслед за ее словами раздался громкий звонок, отчего девушка вздрогнула и резко выпрямилась. ‑ Ой, это Бетси... я совсем о ней забыла.

Но принимать гостью она не спешила, все так же находясь в его объятьях и нервно покусывая нижнюю губу. Звонок повторился, заканчиваясь громким стуком в дверь. Рэмиэль уже знал, что по ту сторону двери стояла девушка, и она была крайне взволнована и нетерпелива.

‑ Мне надо открыть, ‑ произнесла Анжелика, растерянно глядя на выход из спальни. ‑ А потом еще этот прием... ‑ Отчаянно застонав, она снова прильнула к нему, трясясь, как осиновый лист. ‑ Пообещай, что придешь еще раз, пожалуйста...

Подняв к себе ее лицо, он запечатлел на губах горячий, долгий поцелуй, и скрылся во мрак, оставляя за собой слова обещания о том, что будет рядом.

Один шаг, и Рэмиэль встал ногой на крышу дома, внутри которого только что находился, сразу же обессилено падая на колени. На его руках уже плясало пламя, стараясь выжечь с его кожи ощущения прикосновения к чистому созданию, выжечь из него эту ноющую боль, которую вызывал в нем ее свет. Он уже вечность назад покинул Рай, уже вечность как стал частью Ада, и за все это время не было для него терзаний сильнее. И он отчетливо понял одну вещь ‑ преодолеть это искушение ему не по силам. Слишком велика была его потребность касаться, чувствовать... любить. Но нет, он уже не способен на любовь. Для таких, как он, теперь подвластны лишь похоть и страсть. И лишь нежность и воля позволяли верить, что тьма еще не поглотила его целиком. Жаль только, этого было недостаточно, чтобы спасти ее от самого себя. В этот восход ночи он сумел удержаться, но сможет ли он это сделать в их следующую встречу, о которой она его так молила?

И с первого момента, с первой встречи, с первого взгляда в синеву ее глаз начался отсчет его терпимости. Но он скорее исчезнет в небытие, чем погубит эту светлую душу такого прекрасного создания.

***

Лика рассеянно металась по квартире, пытаясь собраться. Но ее мысли были так далеко, что она пропускала мимо ушей почти все, что говорила ей Бетси. Девушка ходила за ней попятам и очень часто попадалась под ноги, когда Лика резко разворачивалась, стоило ей на очередную долю секунды вернуться в реальность и вспомнить, что же она хотела сейчас сделать.

‑ Что? ‑ в который раз переспросила она у Бетси, прослушав ее слова.

‑ Лика, да что с тобой? Я говорила, что ты платье надела задом наперед.

‑ Ох, извини.

Спохватившись, Лика, наконец, посмотрела на себя. И действительно, впереди на платье пропали изящные складочки, которые должны были начинаться под грудью и заканчиваться в районе бедер, подчеркивая ее фигурку. Сейчас эти складочки были на спине. " Так вот почему молния на этот раз оказалась с другой стороны и упорно не желала застегиваться до конца", ‑ рассеянно подумала Лика, расправляя шелк длинной юбки.

‑ Давай помогу, ‑ сказала Бет, засуетившись вокруг нее и расстегивая непутевую молнию. ‑ Может, все‑ таки скажешь мне, что с тобой? Ты, конечно, всегда странная, но такой я вижу тебя впервые. И почему у тебя щеки горят? Ты так сильно волнуешься?

‑ Да, ‑ поспешно успела ответить Лика, прежде чем мысли снова вернулись к незнакомцу...

Она хотела его видеть и слышать. Она хотела ощущать его рядом. Сейчас... всегда...

В этот раз после его исчезновения осталось такое чувство, будто ей чего‑ то не хватает. Его. И это не казалось странным. Удивлению не было места, была только необходимость в его обществе, в его внимании. Она так ждала, но такой ничтожно короткой оказалась новая встреча. И это ощущение нехватки не давало покоя, оставляя томиться в муках ожидания и предвкушения. Ей казалось, что она сойдет с ума, если в ближайшее время снова его не увидит. А ведь у нее до сих пор даже нет его портрета. Ох, портрет! Ей срочно нужно нарисовать его портрет, пока черты лица так живы в памяти.

Но стоило Лике ринуться в мастерскую, как у входа в нее тут же появилась Бетси, преграждая ей дорогу.

‑ О, нет‑ нет‑ нет, дорогая. Сейчас мы рисовать не будем. Нас ждут великие дела.

‑ Бетси, пусти, мне очень надо... ‑ попыталась уговорить ее Лика, ощущая такое острое нетерпение и волнение, что сдавило грудь. Еще чуть‑ чуть и начнется паника.

Но Бетси не сдвинулась с места:

‑ Нет, Лика. Тебя ждет мистер Свон, и он очень расстроится, если ты не появишься на этом вечере, который он тебе и посвятил. И расстроится он очень‑ очень сильно.

‑ Бетси, пожалуйста... ты не понимаешь... ‑ настаивала Лика, начиная задыхаться.

От переизбытка чувств и нехватки кислорода у Лика даже голова пошла кругом. Ей так резко стало нехорошо, что пришлось присесть на краешек дивана.

‑ О, Господи, Лика, ну нельзя же так нервничать, ‑ стала причитать Бетти, махая на нее какой‑ то открыткой.

‑ Извини, Бет, сама не пойму, что со мной.

Прохладный воздух приятно обдувал разгоряченную кожу лица, и постепенно становилось лучше.

‑ Погоди, я сейчас принесу тебе воды.

Бет убежала на кухню и вернулась со стаканом, в котором шипела и растворялась таблетка чего‑ то успокоительного.

‑ Спасибо, Бет.

Осушив стакан, Лика попыталась привести в порядок дыхание. Голова все еще кружилась, и все еще нестерпимо хотелось добраться до холста, только вот ноги отказывались ей подчиняться.

‑ Ну как ты, полегчало? ‑ спросила Бет, присев рядом.

‑ Угу.

‑ Так что я не понимаю? У тебя что‑ то случилось?

Лика посмотрела на Бет, ждущую ее ответа. Милая Бет всегда беспокоилась за нее, редко понимала, но часто задавала вопросы, чтобы лучше понять. Это не входило в ее обязанности, это было ее человеческим качеством. Но сейчас Лика совершенно не знала, что ответить на ее вопрос. Как объяснить необъяснимое? Как передать все свои чувства простыми словами? Это было не выразить словами, это нельзя было понять, это можно было только чувствовать.

‑ Бет, прости меня, пожалуйста, я такая растяпа, ‑ только и смогла ответить ей Лика.

Бет улыбнулась, вздохнула и ответила:

‑ Горе ты мое талантливое, ‑ заключив Лику в объятья, она продолжила. ‑ Милая, ты же знаешь, как я отношусь к твоим картинам, они не просто часть моей работы, они нечто гораздо большее, нечто божественное, и я счастлива, когда ты творишь, но сейчас... сейчас ты нужна в другом месте.

И вот тут Лике стало стыдно. Она так увлеклась собой, что позабыла о других. Бетси пытается уже не один час затащить ее на " страшный" для нее вечер, где все ждут Анжелику Мун. А мистер Свон уже наверняка весь извелся в переживаниях. Она эгоистка, и пора было этой эгоистке взять себя в руки.

‑ Бет, дай мне десять минут и я буду готова, хорошо?

Бетси согласилась, одобрительно кивнув. Эти десять минут Лика потратила на то, чтобы окончательно успокоиться и завершить едва начатый макияж. Как Бет ее ни уговаривала воспользоваться услугами стилиста и визажиста, Лика отказалась. Она и сама способна привести себя в порядок, чтобы перед публикой выглядеть достойно. А эти визажисты порой делали так, что ей приходилось после них все переделывать. В своем внешнем виде она хотела видеть простоту, скромность и естественность. Лишь единственной проблемой и еще одной неожиданностью оказалось то, что у нее внезапно пропала вся губная помада, а именно ‑ ее начинка. Остались одни пустые тюбики, и они все были такие липкие и скользкие, словно их кто‑ то... облизывал?

‑ Лика, ‑ окликнула ее Бет, когда она вертела в руке пустой тюбик, задумавшись о странной пропаже, и почему‑ то сразу вспоминая маленьких рогатых существ. ‑ Лика, все в порядке?

Лика вздрогнула, бросая тюбик в ящик комода, который плотно закрыла, словно спрятала важную улику.

‑ Бет, у тебя есть с собой губная помада?

***

В городе царствовала ночь. Его время. Рэмиэль сидел на корточках, наблюдая с края крыши за девушкой, которая нарушила его покой. Она вышла из здания, порхая светящимся облаком, и подошла к машине. Тут она помедлила, развернулась и подняла голову вверх. Поистине, эта девушка стала для него загадкой. Она словно посмотрела на него, хоть человеческому глазу с такого расстояния было не разглядеть даже очертаний его темной фигуры. Но повинуясь своей жажде, Рэмиэль неосознанно подался вперед, к ней навстречу, расправляя крылья. Черные перья зашелестели в темноте ночи. Только сильные пальцы так вцепились в камень под ногами, что тот посыпался вниз мелкой крошкой. Он же все уже для себя решил. Он не станет пятнать эту душу. Она слишком ценна для него. А кроме того... ему не позволено, и печать сделки давила непосильным грузом.

Но он будет рядом. Он будет ждать. И возможно... когда‑ нибудь... эта жажда будет утолена.

‑ Потянуло на светлую душонку? ‑ раздался рядом медовый голос, только от его приторности у Рэмиэля скривилось лицо.

Он повернул голову и посмотрел на обладательницу этого голоса. Лилит, мать демонов и подруга Дьявола, сидела на самом краешке широкой крыши. Длинные ноги она свесила вниз, закинув одну на другую. А из ее демонической сущности его взгляду предстали только витиеватые рожки, которые заворачивались в короткую и изящную спираль. В остальном ее внешность можно было назвать идеальной. Для каждого существа мужского пола она была такой, какой он хотел ее видеть. И каждое существо мужского пола, которое она хотела, должно было принадлежать ей. И Рэмиэль был крайне недоволен тем, что входит в их число.

‑ Не твое дело, Лилит.

‑ Все еще огрызаешься, мой пернатый? ‑ спросила она, перемещаясь за его спину и последнее слово уже шепча ему на ухо, да так интимно, что голос переходил в ласку.

Рэмиэль дернулся, пытаясь поймать дьяволицу, но та ловко ускользнула во тьму. Она была ему противна. Кажется, уже целую вечность она пытается его соблазнить, упорно идя к свое цели и не принимая никаких отказов.

‑ Я всегда добиваюсь того, чего хочу... ‑ прошептал ее голос где‑ то в ночи, подхваченный ветром.

Рэмиэль зажал в кулак вспыхнувшие языки пламени, которые стали рваться наружу. Ему не нравилось, когда она с ним так играла.

‑ А я умею ждать...

В этот раз она проскользнула возле него тенью, потоком теплого воздуха погладив кожу его спины. Рэмиэль остался стоять на месте, проводив тень гневным взглядом.

‑ Даже если ты будешь на Земле и на Небе единственной женщиной, я все равно скажу тебе " нет", Лилит.

‑ Сомневаюсь... ‑ снова донес до него ветер медовый голос. ‑ Когда я была единственной, я была нужна всем. И знаешь почему? Потому что я знаю, что вам нужно... ‑ Рэмиэль почувствовал, что Лилит снова где‑ то рядом, совсем близко. ‑ А хочешь... я буду для тебя ею...

И тут перед ним оказалась Анжелика, как живая, как настоящая... но это была лишь внешняя ее оболочка, пустая и безжизненная. Сначала Рэмиэль оцепенел, а потом по‑ настоящему разозлился. За долю секунды его рука сжалась на горле Лилит, выжигая на ее коже черные пятна. Внешность Анжелики слетела с нее как дымка, а красные глаза раскрылись от ужаса. У огня Рэмиэля было одно преимущество ‑ он мог жечь сильнее дьявольского пламени.

‑ Больше никогда не смей так делать, ‑ процедил он, дыша жаром в лицо Лилит.

Во рту демоницы выросли зубы и она оскалилась, мгновенно возвращая себе самообладание.

‑ Ты пожалеешь об этом, ‑ рявкнула Лилит, но тут же ее губы стали расплываться в коварной улыбке. А потом она рассмеялась ему в лицо, диким, зловещим смехом.

Рэмиэль оттолкнул ее от себя. И Лилит исчезла, но ее смех еще долго звучал, доносясь до него из самой Преисподней. И этот смех не предвещал ничего хорошего...

Расправив крылья, Рэмиэль спрыгнул вниз, догоняя автомобиль Анжелики, который уже мчался по дороге ночного города. И если бы кто‑ то " видящий" внимательнее присмотрелся, то заметил бы Темного Ангела, одиноко парящего среди тысяч электрических огней. И шелест его тяжелых крыльев отражался эхом от высоких зданий, мелко и едва уловимо сотрясая окна.

***

Когда они приехали, Анжелика никак не могла заставить себя выйти из машины. Пальцы так сжимали ручку двери, что сводило мышцы. А глаза щурились от каждой вспышки фотокамеры даже через закрытые тонированные окна. Репортеры, голодные как акулы, уже ждали ее во всей готовности.

Лике не нравилось такое внимание, а подобные мероприятия доводили ее едва не до обмороков. На них было слишком много людей, и грехи каждого не оставляли ее равнодушной. Лика не могла пройти мимо человека и не дотронуться до него, не заполнить его липкую черноту частичкой своего света. Но в такие моменты обычно ничего сверхъестественного не происходило. Если только человек, до которого она дотрагивалась, мог ощутить едва заметное тепло на душе, а после... в нем что‑ то менялось. Постепенно он начинал переосмысливать свои поступки, свою жизнь, глобально или лишь в некоторых моментах. Но как сильно и на какое время его изменит эта частичка ее света, зависело от самого человека. Лика лишь давала шанс, указывала путь, помогала что‑ то понять, а все остальное было в руках каждого.

А вот с метками Дьявола было немного по‑ другому. Они словно притягивали Лику к себе. Она всегда испытывала непреодолимое желание стереть с человека эту метку, этот груз, чтобы оставить право выбора. Ведь эта метка была билетом в уже известное направление, где для конкретной души заранее готовили место. Не прощенная, нераскаявшаяся, не познавшая другую сторону бытия, эта душа попадала в расставленные для нее сети.

И Анжелика пыталась всем помочь. Каждый чужой грех порой давил на нее, словно был её собственным, тьма каждого оставляла после себя горечь. И чем гуще была тьма, тем больше она притягивала Лику...

Но как бы тяжело ей не было посещать такие вечера, как сегодняшний, она все равно приходила. Она не могла иначе. А мистер Свон всегда поддерживал ее и говорил, что это все необходимо. Люди должны о ней знать, они должны видеть ее картины.

‑ Ты в порядке? ‑ взволнованно спросила ее Бет.

‑ Да, ‑ кивнула Лика, натягивая улыбку. ‑ Все хорошо. Я готова.

Бетси открыла дверь и вышла из машины. От оживленного шума на улице у Лики чуть не заложило уши. А когда она вышла вслед за Бетси, вспышки фотокамер ударили по глазам. Но Лика продолжала улыбаться, не испытывая ни капли злости на всех этих людей. Одна Бет знала, как ей непросто быть в центре такого внимания. Лика так вцепилась в ее руку, что наверняка останутся синяки. Но бедная Бет это терпела, стараясь побыстрее увести Лику в помещение. Кто‑ то кричал им вслед какие‑ то вопросы, на которые Бет отвечала коротко и быстро: " Вы обо всем скоро узнаете... "

У входа в здание их встретил мистер Свон, радостный и взволнованный. Он кинулся к Лике, ласково зажимая ее руку меж своих ладоней.

‑ О, моя дорогая Анжелика, я так переживал, что тебя долго нет. У тебя все хорошо?

‑ Да, все хорошо, простите меня...

‑ Нет‑ нет, не нужно извинений, ‑ махнул он рукой. ‑ Главное, ты здесь. Пойдем скорее, я тебя кое с кем познакомлю. Это очень хороший человек.

Положив руку Лики на свое предплечье, мистер Свон повел ее в основной зал.

‑ А помнишь Смита? Того самого, который позавчера купил у тебя картину? ‑ спросил ее мужчина, все глубже уводя в зал через толпу любопытных лиц.

‑ Помню.

‑ Мне кажется, твоя картина его впечатлила, ‑ добавил он с лукавой улыбкой, показывая ей какую‑ то газету, которую взял из рук своего помощника.

На странице была изображена фотография того мужчины. Он стоял на коленях перед церковью и плакал. А над фотографией пестрел заголовок: " Что случилось с порномагнатом? " Глупые репортеры ничего не понимали. Раскаяние этого мужчины оказалось слишком великим и тягостным для его души. Такое иногда бывало... и что вызывало у Лики трепетную радость и глубокую грусть.

Но прочитать статью ей не удалось. Мистер Свон забрал у нее газету, начиная с кем‑ то знакомить. Так ее и увлекли в водоворот этого вечера. Новые встречи, новые люди, привычные разговоры, одинаковые вопросы от допущенных сюда назойливых репортеров и постоянное напряжение на грани неровного дыхания. Лику окружали люди, восхищаясь ее талантом, удивляясь ее возможностями. Коллеги‑ художники интересовались секретами ее мастерства и делились своими, порой что‑ то тихо рассказывая ей на примере ее картин, которые повсюду висели на стенах. И попутно они приглашали ее на свои выставки. Кто‑ то даже просил поставить автограф на брошюру. Чувствуя себя крайне странно от таких просьб, и, не смотря на то, что жутко тряслись руки, Лика с улыбкой расписывалась на этих брошюрах.

А потом появился он... ее незнакомец. Лика глазам своим не поверила, когда увидела его среди толпы гостей. Она так вздрогнула, что выронила бокал с минеральной водой, который успела подхватить Бетси. Девушка о чем‑ то ее спросила, но Лика не расслышала вопроса. Она смотрела на своего незнакомца, лицо которого скрывал в тени капюшон. Только когда Бет встала перед ней, загородив обзор, Лика ее услышала.

‑ Дорогая, что случилось? Ты в порядке? Может, хочешь отдохнуть?

‑ Нет, все хорошо, ‑ отмахнулась она по привычке.

Только, стоило ей вытянуть шею, чтобы увидеть за спиной Бетси своего незнакомца, как там уже никого не оказалось.

Но Лика не долго расстраивалась. Этот мужчина стал появляться то там, то здесь, на несколько мучительных секунд вырывая ее из реальности. Каждый раз она испытывала неудержимое желание подойти к нему. И каждый раз она не успевала. Он снова исчезал, отодвигая все на задний план и делая этот вечер едва выносимым без его ощутимой близости. Очень скоро у Лики начала кружиться голова, и она уже стала подумывать где‑ нибудь от всех спрятаться. И, как раз вовремя, к ней подошла Бет, взяв за руку.

‑ Лика, пойдем, мистер Свон любезно согласился предоставить свою приемную для твоего отдыха.

Вместе с Бетси они поднялись на третий этаж. В просторной комнате с высокими окнами почти от самого пола до потолка было уютно и достаточно светло. На черном безоблачном небе горела полная луна, как один большой, но тусклый фонарик.

‑ Не включай свет, ‑ торопливо попросила Лика, заметив, что Бет подошла к выключателю. ‑ Пожалуйста...

‑ Хорошо, не буду, ‑ пожала плечами девушка и повернулась к бару. ‑ Выпьешь чего‑ нибудь?

‑ Нет, спасибо, Бет, но я уже не могу ни есть, ни пить, уже вообще ничего не могу, даже дышать сложно.

‑ Терпи, дорогая. Эта пытка у тебя не так часто происходит.

Лика глубоко вздохнула и присела на удобный диван, стоящий напротив окон. И правда, кроме как пыткой это все не назовешь.

Бетси налила себе что‑ то в бокал и присела рядом с Ликой. И хоть девушка молчала, Лике все равно было не по себе. Она никак не могла расслабиться, она не могла успокоиться, не могла выкинуть из головы своего незнакомца. А вдруг... он сможет сейчас к ней прийти, если уже давно где‑ то рядом. Вдруг, он как раз и ждет удачного момента.

‑ Бет...

‑ Да, Лика.

‑ Бет, прости, но можно я немного побуду одна.

Девушка понимающе улыбнулась, и ответила:

‑ Конечно. Только будь здесь, и если что сразу звони мне, договорились?

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒