Кейт Ринка 8 страница

‑ У меня все в порядке, мистер Свон, ‑ ответила она.

‑ Понимаю, ‑ сказал он с грустной улыбкой, словно ее ответ его разочаровал. Он даже похлопал ее по руке и поджал губы. ‑ Но помни о том, что я тебе сказал, хорошо?

‑ Хорошо.

На этом их странный разговор закончился. Когда же официантка принесла заказ, они провели обед за привычными темами, которые касались ее картин и вчерашнего вечера. После обеда Лика собралась ехать домой, и мистер Свон захотел подвезти ее лично. Но неожиданный звонок изменил их планы, и они поехали в " Модерн‑ холл", где Лика собиралась встретиться с Паломой, от которой и был этот неожиданный звонок. По крайне мере, Лика не ждала его так скоро.

К этой встрече Палома переоделась, и теперь на ней была черная юбка вместо прежней. И выбор такого цвета придавал девушке еще большую мрачность и траурность, отчего Лике рядом с ней становилось не по себе, не говоря уже о том, как не давала ей покоя печать дьявола на ее запястье. Лику так и подмывало прикоснуться к девушке и стереть эту метку. Но Анжелика уже не была уверена, что даже этим смогла бы чем‑ то помочь. Так было и с ее матерью, которую она пыталась спасти снова и снова, и которая не переставала метаться между светом и тьмой, как меж двух огней, пока не решила выбрать одну лишь темную сторону, целиком и полностью отдавшись на ее растерзание.

‑ Палома, не ожидала такой скорой встречи, ‑ сказала ей Анжелика, когда подошла к девушке.

‑ Если я буду оттягивать эту встречу, то ее вообще не будет.

‑ Может, все‑ таки стоит что‑ то изменить... ‑ решилась Лика на новую попытку уговорить девушку.

‑ Не стоит, ‑ перебила ее Палома, шагая в первый зал. ‑ Пойдем, покажешь мне свои картины.

И Лика пошла за девушкой.

Они ходили по залам, ненадолго останавливаясь возле картин. Большинство из них не требовали каких‑ то объяснений, они говорили сами за себя. Такими картинами нужно было просто любоваться, находя в них свои ответы. Многие люди могли подолгу стоять перед какой‑ то картиной, вглядываясь в детали и в саму суть, и Лика встречала даже тех, кто перед ними молился. А Палому, казалось, не затронула ни одна из них. Девушка смотрела на полотна с таким же интересом, как смотрел бы на обычную еду сытый гурман. Лике оставалось лишь грустно вздыхать и следовать за девушкой, задаваясь вопросом, зачем же она вообще к ней пришла.

Но неожиданно, перед одной из картин, Палома застыла, широко распахивая от изумления глаза.

‑ Что случилось? ‑ спросила Анжелика, переводя взгляд с Паломы на картину.

На полотне был изображен Темный Ангел, прикованный к скале и по пояс в ней утопший, словно камень не смог поглотить его целиком, оставляя на виду лишь кусочки крыльев. Одна рука так же находилась в камне, когда вторая взывала к Небесам, напряженными пальцами хватая воздух. А его рот был приоткрыт в немом крике, и одинокая слеза катилась по правой щеке.

‑ Палома? ‑ позвала ее Анжелика, пытаясь что‑ то понять. ‑ Что ты увидела?

‑ Ничего, забудь, ‑ ответила девушка, разворачиваясь и куда‑ то направляясь быстрым шагом.

‑ Палома! ‑ окликнула ее Анжелика, поспешив за девушкой, и налетела на ее спину, когда та резко остановилась, потому что перед ней возник Рэмиэль во плоти, преградив дорогу.

‑ Что ты увидела на этой картине, Палома? ‑ твердо спросил он, намеренный получить ответ.

Девушка усмехнулась, и бросила Лике через плечо:

‑ А он у тебя красавчик. ‑ Повернув голову обратно к Рэмиэлю, она сказала уже ему. ‑ Полагаю, ты и сам знаешь, что на этой картине, а вернее ‑ кто. Это ведь кто‑ то из Архангелов, верно? Тот, кто последовал вместе с тобой. Хотя, можешь не отвечать, я и так прекрасно это знаю.

‑ Откуда это знание? ‑ спросил Рэмиэль.

‑ Я вижу его в своих снах, в одном и том же чертовом сне, ‑ со злостью ответила Палома. ‑ И каждый раз я слышу его жуткий рев, от которого просыпаюсь, чувствуя ломоту в каждой косточке своего тела. И я бы очень хотела его больше никогда не видеть и не слышать, хотя бы последние дни своей жизни, ‑ эмоционально высказалась девушка.

‑ Ты знаешь, где он?

‑ Нет, ‑ выпалила Палома.

‑ Я чувствую ложь в твоих словах.

‑ А мне все равно, меня это не касается.

Сказав это, Палома обошла Рэмиэля и направилась к выходу. Анжелика дернулась за девушкой, но Рэм остановил ее, схватив за предплечье.

‑ Пусть идет. Она просто не была готова к тому, что сейчас осознала.

‑ А что случилось? Кто на картине?

Рэмиэль улыбнулся и спросил:

‑ Это ведь твоя картина. Разве, ты не знаешь, кого нарисовала?

‑ Но... я же не знаю его имени. Образы приходят ко мне сами.

‑ Ты нарисовала Азазеля, и практически в точности передала, в каком состоянии он находится уже очень давно и по сей день.

‑ Но почему ему никто до сих пор не помог? Он ведь так мучается.

‑ Потому что никто из нас не знает, где он находится. А если даже и знать, то освободить его будет совсем не просто.

‑ А какое отношение к нему имеет Палома?

‑ Вот это, к сожалению, мне не ведомо.

***

Она так и знала, что не останется довольной этой встречей. Она получила гораздо больше, чем ответы на свои вопросы, и этого, как всегда, было слишком много. Она так часто видела сны с этим Архангелом, разрываясь от противоречивых желаний. Ей хотелось ему помочь, и в то же время что‑ то подсказывало, что этого не стоит делать ни в коем случае. И какой же неожиданностью для неё оказалось увидеть материальное доказательство этих снов. Этот Архангел был так же реален, как и его дикий рев, от которого она просыпалась. Это невозможно было выносить, и это было единственным, что задевало ее за нервы, раздражая до дрожи.

Азазель... она ненавидела это имя и его обладателя уже за одно то, что он где‑ то существует, что приходит в ее сны и играет на чувствах. И стоило ей взглянуть на картину, как в ее голове встал на место еще один кусочек паззла. Она теперь знала, где находится этот Архангел... сейчас, в эту минуту. Она знала, как может ему помочь, и что эта роль выпала именно ей. И если она решится на это, то именно к ней в первую очередь придут перемены. Но, какие и в чем, Палома не знала и знать не хотела. Она была убеждена, что никакие перемены ей не нужны, и в особенности сейчас.

‑ Спасибо, что предупредил, ‑ съязвила она, обращаясь к своему демону, когда вернулась домой.

Палома уже давно жила там же, где гадала и зарабатывала себе на хлеб.

Астарот с невозмутимым видом сидел на ее стуле вместе с ехидной, которая улеглась спиралью на его коленях.

‑ И чем же ты так недовольна? ‑ спросил он.

‑ Я не хочу ему помогать, ясно? ‑ твердо сказала она, садясь напротив и складывая на груди руки.

‑ По‑ моему, хочешь.

‑ Но, не настолько, чтобы помогать.

Неожиданно демон хитро улыбнулся и произнес:

‑ Ты злишься.

‑ Да, злюсь, и что?

‑ Я очень давно не видел такой злости в твоих глазах.

За секунду демон оказался возле нее, хватая за волосы и откидывая ее голову назад, делая больно и неприятно. Но Палома лишь зашипела, слыша в ответ такое же шипение своей потревоженной змеи, которая уже оказалась на полу, подползая к ее ногам.

‑ Ты пахнешь сейчас по‑ другому, ‑ произнес Астарот, нависая над ее лицом. ‑ И мне это не нравится. Но есть нечто, что важнее моих желаний. Ты должна освободить Азазеля, или я с удовольствием продлю твою пытку на этой земле.

‑ Ты мне угрожаешь? ‑ с удивлением заметила Палома.

‑ Это не угроза, а предупреждение, потому что Ад никогда не примет тебя, пока ты не выполнишь такое важное для него дело. Ты ключ от той двери, где находится Азазель. А он нам нужен. Мы слишком долго этого ждали.

‑ И давно ты понял, что я тот самый ключ?

‑ Почти сразу, оставалось лишь дождаться этого дня.

Палома фыркнула, понимая, как ее использовали с самого начала. Но обиды не было, ведь она и сама когда‑ то с радостью использовала Астарота. И по‑ другому между ними быть не могло. Просто, картинка паззла становилась яснее.

‑ Если я его освобожу, он вмешается во многие судьбы и многое изменит, и не факт, что в лучшую для вас сторону, ‑ привела Палома еще один свой аргумент.

‑ Я знаю это, и так же знаю, чего ты боишься, Палома, ‑ что он вмешается в твою судьбу.

‑ Верно, потому что это будет неизбежно, и я не вижу того, чем это закончится.

‑ Исход неизвестен никому. Но тебе нечего волноваться, я буду рядом, ‑ ответил демон, жадно впиваясь губами в ее рот.

***

Сырой камень снаружи и внутри, уже как часть его самого.

Вечная мерзлота с привкусом инея, въевшаяся до полной бесчувственности, но пощадившая его сознание.

Непроглядная чернота со звуками непрекращающихся воплей, которые лишь меняют свою тональность.

Здесь даже нет теней, потому что свет и тьма не знают сюда дороги.

Капля за каплей где‑ то плачет вода, отдаваясь в его голове бесконечным баем адского барабана.

И больше ничего, одна лишь мука и остатки воспоминаний с желанием мести за всю его боль и не прощение.

И не чувствуя времени, он ждет своего часа, чтобы явиться миру и повести за собой темное войско во имя мести и самой Тьмы.

***

Вернувшись домой, Анжелика сбросила туфли и отправилась в мастерскую. Сегодня выдалась тяжелая ночь и такой же непростой день, но никакая усталость не могла ее отвлечь от самого важного и любимого занятия. Не хватило сил только на то, чтобы переодеться, поэтому она осталась все в том же сером брючном костюме, который надевала сегодня утром.

‑ Снова будешь рисовать? ‑ спросил ее Рэмиэль, радуя слух своим голосом, а взор присутствием.

‑ Если ты не против, я хочу дорисовать твой портрет, ‑ ответила она, бросая жакет на спинку кресла.

Но только Лика зашла в мастерскую, как вспомнила, что она так и не вызвала мастера, чтобы тот поменял в комнате лампочки. Свечи же были плохой им заменой, и чтобы не ошибиться с цветом, лучше было бы иметь хорошее освещение, когда последние лучики солнца уже прятались за горизонт, обещая оставить город во власти ночи. И пока этого не произошло, Лика шагала по квартире, нигде не включая освещение, и только потому, что так было лучше для ее Падшего Ангела.

‑ Я не против, если ты этого хочешь, ‑ произнес Рэмиэль над ее ухом.

Лика обернулась, упираясь взглядом в его лицо, наполовину скрытое капюшоном. Ее глаза опустились вниз, по открытой линии груди, задержались на пуговице кожаных штанов... но быстро осознав, что делает, Лика поспешно подняла глаза. В теле тут же проснулось легкое волнение, от которого застучало в висках, и вспыхнули щеки. И она решила сказать то, чего от себя совсем не ожидала:

‑ На самом деле, я хочу не этого, я хочу...

Договорить Лика не успела, так как ладонь Рэмиэля мягко легла на ее рот.

‑ Не надо, ‑ попросил он ее.

А следом за его словами, неожиданно, по комнате пронесся громкий и глубокий смех.

‑ Глупая, глупая девчонка, ‑ произнес женский голос где‑ то за спиной Рэмиэля. ‑ Если хочешь быть с мужчиной, а он сопротивляется, то нужно брать все в свои руки и действовать.

‑ Насколько я помню, тебе это самой не всегда помогает, ‑ ответил кому‑ то Ангел.

Отпустив Лику, Рэмиэля развернулся, вставая к ней спиной так, словно бы решил загородить собой. Но от кого? Лике удалось это понять только тогда, когда она выглянула из‑ за плеча Рэмиэля.

‑ Это лишь дело времени, Пернатый, ‑ ответила женщина, беззаботно сидящая на телевизоре у противоположной стены.

Но Лика тут же отметила, что женщиной она казалась лишь на первый взгляд, на второй же отчетливо бросались в глаза ее рожки на голове и остроконечный хвост. Это была демоница, обнаженная и красивая, и она что‑ то держала в руках, что Лика не сразу разглядела, так как это " что‑ то" трепыхалось и кряхтело.

‑ Отпусти моего беса, Лилит, ‑ четко сказал ей Рэмиэль, и Лика поняла, что демоница держит за хвост одного из тех чертиков, которые обтоптали ей всю мастерскую.

Чертик беззащитно извивался на хвосте, пытаясь цапнуть лапками женскую руку, но пухлый живот мешал ему дотянуться. И тут до Лики наконец пришло осознание того, кто перед ней сидит... Лилит?!

‑ Вот этого? ‑ спросила мать демонов, вытягивая руку и поворачивая чертенка к себе мордой. ‑ Хм... не понимаю, как ты терпишь это мелкое недоразумение. Оно отвратительно.

‑ И, тем не менее, оно принадлежит мне, отпусти его.

‑ Если оно тебе так необходимо, может, обменяемся? Ты мне Чистую, а я тебе его?

‑ Этот не тот обмен, на который я могу согласиться.

‑ Почему‑ то, я не удивлена. Ты слышал? Твоему хозяину на тебя наплевать, ‑ злорадно сказала демоница чертенку, и тот перестал трепыхаться.

Схватившись за уши, он оттянул их в стороны и заревел, заливаясь слезами.

‑ Это не праааавдаааа, хозяин нас люююююбииииит...

Лике стало его так жаль, что она осмелилась вставить свое слово.

‑ Пожалуйста, отпусти его, ‑ попросила она демоницу, выглядывая из‑ за плеча Рэмиэля.

Лилит бросила на нее прищуренный, даже хищный взгляд, от которого Лику мгновенно затошнило, и Рэмиэль завел назад руку, подвигая ее, будто стараясь спрятать от одного взгляда этого женского существа. Но тут Лика услышала торопливые шажки, словно в комнату вбежала свора собак.

‑ В атаку! ‑ кричал знакомый голос чертенка. ‑ Целься! Пли!

Лика поняла в чем дело только тогда, когда увидела, как исчезла демоница и как возле того места, где она сидела, со стены стекали яичные желтки.

‑ Ах вы, несносные отродья! ‑ ругалась на них Лилит, появившись в другой части комнаты и смахивая с себя липкую массу.

Но когда в нее полетели белые " снаряды", она снова исчезла. Куриные яйца пролетели по комнате и разбились на вельветовой обивке гостиного дивана. Лика ахнула, зажимая рот ладонью и уже представляя крики Бет, которая помогала ей выбирать эту итальянскую мебель. Появившись снова, Лилит взорвалась клубом тьмы и пепельного дыма, теряясь в этой массе. Но ее голос был слышен отчетливо. И этот голос, глубокий и громовой, и меняющий свою тональность на каждом слоге, явно подчеркивал ее адскую сущность.

‑ Я сказала, хватит!

Выронив все из лап, трое чертенят поджали уши и со страхом забуксовали на месте, желая скорее скрыться подальше от Лилит, которая вдогонку кинула в них четвертого чертенка.

‑ Исчезните с моих глаз, иначе вам не поможет никакой хозяин! ‑ бушевала Лилит, от голоса которой Лика зажимала уши.

‑ Только посмей их тронуть, ‑ спокойно произнес Рэмиэль, складывая на груди руки.

Выплыв из клуба тьмы, Лилит оказалась к нему вплотную, испугав Лику так, что она вздрогнула.

‑ Ты угрожаешь мне, Пернатый? ‑ спросила демоница.

‑ Разве, я смею тебе угрожать, о, великая Лилит? Я лишь предупреждаю, что моя реакция последует незамедлительно, и ты прекрасно знаешь, какой она будет.

Демоница хмыкнула, буквально пожирая лицо Рэмиэля темным взглядом, и этот взгляд был таким плотоядным, что Лике стало не по себе, и совсем нехорошо, когда он перешел на нее, сменяясь презрением за долю секунды.

‑ Чего ты ждешь? ‑ спросила она Лику.

Не совсем понимая сути вопроса, Анжелика растерялась, стоя молча и, не решаясь, взглянуть открыто в лицо Лилит. Тогда демоница встала с левой стороны к Рэмиэлю, и ее длинные пальцы обеих рук обхватили его предплечье. Ангел повернул к ней голову и невозмутимо произнес:

‑ Отойди.

‑ Зачем сопротивляться неизбежному? ‑ спросила она у Рэмиэля, игнорируя его слова, и переводя взгляд на Лику. ‑ Ты нужна ему, разве ты этого не видишь? Разве, не видишь, как он страдает?

‑ Замолчи, Лилит, ‑ произнес он, медленно опуская руки.

Демоница тут же исчезла, появляясь в воздухе посреди комнаты.

‑ Послушай меня, Чистая...

‑ Не слушай ее... ‑ вместе с ней говорил Рэмиэль.

‑ ... что для тебя важнее...

‑ ... она хочет...

‑ ... он или другие?

‑ ... подтолкнуть тебя на грех.

Лилит разразилась громким смехом.

‑ Не смеши меня, Пернатый. Разве не тебе ли знать, сколь прекрасен грех? Как ты можешь лишать ее того, ради чего променял свои Небеса?

Ладони Рэмиэля вспыхнули пламенем.

‑ Убирайся, ‑ предупредил он.

‑ А ведь она права, ‑ произнес новый голос. ‑ Не так ли, Рэмиэль?

‑ Ее это не касается, Астарот. Чем обязаны твоему присутствию?

Лика вздрогнула, ощущая очередной и достаточно сильный приступ слабости. Кажется, темная сторона всего сущего решила извести ее количеством. Выглянув из‑ за плеча Рэмиэля, она повернулась на голос, к своему удивлению замечая Палому, рядом с которой стоял высокий и красивый мужчина в черном костюме.

‑ Ты прекрасно знаешь, зачем я пришел, ‑ ответил он, переводя взгляд на Лилит, которая взирала на всех свысока, паря в центре комнаты. ‑ И, уверен, мое предложение первостепенно и может быть намного заманчивее.

Лилит расплылась в хищной улыбке.

‑ Вы нашли его, ‑ пропела она, переходя на смех. ‑ Неужели? Ну что ж, ради него можно и подождать.

Лилит растворилась в воздухе, и все внимание Лики перешло на появившуюся пару.

‑ Готовы? ‑ спросил мужчина.

‑ К чему мы готовы? ‑ спросил Лика у Рэмиэля, начиная нервничать.

‑ Отлично, она еще ничего не знает, ‑ устало проговорила Палома, после чего подошла к дивану и села, расправив черную с красным юбку.

‑ О чем не знаю? Что происходит? ‑ нервное состояние Лики начинало медленно подходить к истерике.

Усталость, окружение, прошедшие события, сопротивление Рэмиэля и весь он со своей необъятной болью, все это начинало сказываться на общем состоянии Анжелики. Голова уже шла кругом, и пол под ногами начинал размягчаться. Обойдя Рэмиэля, Лика сделала от него шаг, и это все, что она успела сделать, прежде чем он обхватил ее запястье.

‑ Я всего лишь на кухню, ‑ предупредила она. ‑ Если я сейчас не сделаю глоток воды, то упаду в обморок.

‑ Флип, ‑ позвал Рэмиэль.

Из соседней комнаты тут же высунулась ушастая морда.

‑ Принеси стакан воды, ‑ сказал он, провожая Лику к чистому креслу.

Лика села, переводя взгляд на Палому.

‑ Извини, это все не моя идея, ‑ сказа ей девушка в свое оправдание, краем глаза замечая какой‑ то движение рядом с собой.

Один из чертенят залез на диван и откровенно разглядывал ее, украдкой приближаясь короткими шажками.

‑ Ого, какая прелесть, ‑ произнесла девушка, и чертенок расплылся в такой улыбке, что едва не заплыли глаза.

‑ Они очень любит пакостить, ‑ решила предупредить Лика.

Палома протянула к нему руку, и чертенок вцепился в нее лапами, начиная яростно облизывать, хуже кота, которому перед носом капнули сметаной. И при этом он еще приговаривал:

‑ Вкусная... вкусная...

‑ Так, если укусишь, я тебя задушу, ‑ предупредила его Палома.

‑ Вкусная... Бабл не кусает, Бабл только облизывает... ‑ приговаривал чертенок, передвигаясь языком все ближе к плечу девушки.

Тем временем, к Лике несся чертенок со стакан воды, выплескивая ее в разные стороны. Анжелика уже протянула к нему руку, как заметила, что позади него появился еще один, и его хитрая морда не предвещала ничего хорошего. Так и оказалось. Первый чертенок успел сделать еще шаг прежде, чем второй наступил ему на хвост. Лика едва успела поймать стакан и убрать его в сторону, спасая от сцепившихся в драке чертенят. Рэмиэлю стоило сказать всего одно слово, как троица поспешила скрыться в другой комнате. Два раза пришлось повторять Баблу, который после первого замечания замер возле Паломы с высунутым языком, не желая от нее отходить даже под угрозой гнева своего хозяина. Рэмиэль произнес его имя, и чертенок, напоследок широко лизнув Палому по щеке, поспешил за остальными.

***

‑ Так чем обязаны такому неожиданному визиту? ‑ спросила их Анжелика.

Палома решила промолчать, посчитав, что это не ее забота что‑ то объяснять. Рэмиэль стоял позади девушки, как ее немногословный страж. А Астарот, с того момента, как они сюда пришли, не отрывал от нее взгляда. И пусть этот взгляд был с виду беспристрастен, но Палома то знала, насколько демон падок до таких чистых девушек, так что наверняка сейчас давился от желания заполучить ее в свое пользование, и что вряд ли когда‑ нибудь произойдет.

‑ Могу ли я взглянуть на ту картину, где ты нарисовала Азазеля? ‑ спросил Астарот.

‑ Дома у меня есть только ее репродукция.

‑ Это не важно.

‑ Хорошо, ‑ согласилась Анжелика, поднимаясь с кресла.

Девушка пошла в соседнюю комнату, Рэмиэль зашагал за ней, а Астарот появился возле Паломы, протягивая ей руку, чтобы помочь встать. Он был столь галантен и вежлив, сколь бывал жесток и груб что проявляясь в нем по необъяснимым причинам. Если у людей все объяснялось сменой настроения, то у демонов неизвестно чем.

Когда они зашли в комнату, Анжелика уже достала фотоснимок, размером с картину, поставив его на тумбочку. Сама комната, похоже, служила мастерской, что особенно подчеркивали разноцветные пятна на стенах и потолке, очень уж смахивающие на следы чьих‑ то лап. Кроме того, здесь находился мольберт, на котором стояла прикрытая тканью картина, и прочие принадлежности опытного художника. Пройдя внутрь, Палома еще раз взглянула на репродукцию, где был изображен Азазель. Отблеск свечи, как единственное освещение, играло на глянце, перемещая по снимку свет и тени, и придавая ему живость, отчего Палома невольно поежилась. Даже не шестое, седьмое чувство, подсказывало ей, что в ее жизни произойдут кардинальные перемены, стоит только освободить этого Архангела. Как только она начинала гадать на него по картам Таро, так они словно срывались с цепи, пророча ей массу того, в чем она совершенно не нуждалась, особенно на закате своей жизни. Но ее мнение никто не спрашивал, да и по большому счету ей было наплевать даже не это. Астарот сказал, что будет рядом, а остальное не важно... впрочем, не важно было даже его присутствие. В конце концов, может этот Азазель просто перестанет ей сниться.

‑ Это действительно он, ‑ хмыкнул Астарот, переводя взгляд на Анжелику. ‑ И он нам нужен.

От его взгляда девушка вздрогнула так, что чуть не выронила стакан. Стоящий рядом с ней Рэмиэль обнял ее, привлекая спиной к своей груди. И это было бы трогательно, если бы не было таким печальным для обоих. Палома видела невооруженным взглядом, какое между ними витало напряжение, как словно бы искры меж двух противоположных зарядов, и как тьма со светом при их соприкосновении начинали клубиться, пытаясь поглотить друг друга. И это притяжение вполне может погубить обоих.

‑ И что требуется от меня? ‑ не поняла Лика.

‑ Только Палома сможет его освободить. От тебя же нужно лишь твое присутствие, потому как только Чистая может проникнуть в его обитель, ‑ ответил ей демон. ‑ Она ключ, а ты ее проводник. Рэмиэль же может доставить вас обеих туда, где видит его Палома. Такой шанс дан ему и нам всего один раз, второго не будет, и глупо его упустить.

Анжелика посмотрела на картину, потом на Палому, а потом повернулась к Рэмиэлю.

‑ Я сделаю так, как ты мне посоветуешь.

‑ Я не лучший советчик для тебя, ‑ ответил ей Архангел. ‑ Делай так, как подсказывает сердце.

Анжелика снова посмотрела на картину, а потом уверенно ответила:

‑ Я готова сделать все, что в моих силах.

Палома вздохнула, окончательно смирившись с неизбежным.

‑ Прекрасно, ‑ протянул Астарот. ‑ Тогда, жду вас обратно вместе с Азазелем.

Рэмиэля отстранился от Анжелики и сбросил с себя плащ, откидывая на пол, и куда тут же крадучись поспешил один и демонят. Схватив лапой плащ, он поторопился так же незаметно выскочить из комнаты. Но когда протаскивал одежду возле мольберта, она зацепилась пуговицей за набросок картины, который стояла на полу возле него, и холст рухнул вниз. С испугу демоненок пискнул, подпрыгивая на месте, и юркнул из комнаты, вызывая на лице Паломы некое подобие улыбки.

‑ Так мы отправляемся сейчас? ‑ взволнованно спросила девушка, поднимая свою картину.

‑ Нет, давай еще подождем, пока я не отойду в иной мир, ‑ съязвила Палома, доставая сигареты. ‑ Я надеюсь, никто не возражает, если я покурю перед дальней дорогой? Считайте это моим предсмертным желанием.

Не дожидаясь чьего‑ то ответа, Палома закурила. Мужчины лишь переглянулись и промолчали. Ничего не сказала и хозяйка квартиры.

‑ Кстати, пока не забыла, хотела поделиться с тобой своим мнением, Анжелика, если ты не против.

‑ Нет, не против.

Палома выпустила изо рта дым и озвучила свои мысли.

‑ Дело в том, что если ты умрешь чистой, то попадешь в Рай, если же совершишь смертный грех и умрешь не раскаявшейся и не прощенной, то для твоей души будет совсем иная дорога. Так вот, я бы на твоем месте согрешила, потому что он, ‑ сказала Палома, показывая пальцем на Рэмиэля, ‑ этого стоит. Но я никогда и никому не пожелаю того, что довелось испытать, увидеть и познать мне.

‑ Я понимаю, спасибо, ‑ ответила ей Анжелика.

Палома затушила бычок в стаканчике с грязной водой, поправила юбку и шагнула к Рэмиэлю, который обнимал девушку.

‑ Вот теперь я готова.

Не церемонясь, Палома обняла Архангела за талию, открывая для него свое сознание, в которое устремился его прозорливый и темный взгляд. Ей всего лишь нужно было поделить с ним своим знанием на грани обычной интуиции. Место заточения Азазеля невозможно было указать на карте, нужно было чувствовать, где оно находится. За спиной Рэмиэля зашелестели крылья, и, притянув к себе обеих девушек, он шагнул вперед. Тьма сгустилась, кажется, мгновенно заполняя собой и легкие, словно бы они нырнули в нее как в темную воду, и так же резко схлынула, выталкивая их в промозглую сырость. Первый вдох, и обе девушки сразу же закашляли. Воздух был отвратительный, и все‑ таки более‑ менее пригодный для дыхания. Но куда они попали, разглядеть было невозможно, потому что перед глазами стояла одна чернота.

‑ Не знаю, как вы, а я ничего не вижу, ‑ произнесла Палома.

Взяв ее за руку, Рэмиэль вложил в нее ладонь Анжелики и попросил обеих:

‑ Постойте тут.

Но Палома резко отдернула руку, когда почувствовала жжение от этого прикосновения, так что даже перехватило дыхание.

‑ Вообще‑ то, я просила этого не делать, ‑ напомнила ей Палома.

‑ Прости, у меня это непроизвольно выходит, ‑ отозвалась рядом Анжелика в свое оправдание.

Палома фыркнула.

‑ Вроде такая безобидная, а такая опасная. Теперь я не удивляюсь, почему на тебя охотится весь Ад.

Неожиданно, ее ослепил свет. Палома прищурилась, а когда распахнула глаза, то увидела, что они находятся в небольшой пещере. В центре стоял вытянутый прямоугольный камень, и на нем каменная чаша, в которой полыхал яркий огонь, разбрасывая свет и тени по всей пещере. Здесь не было входа и выхода, здесь было закрытое пространство, и лишь кое‑ где тонкими и тягучими струйками просачивалась вода, утекая в щели. А еще здесь было жутко влажно и холодно, так, что на камне лежал иней.

Палома обняла себя руками и огляделась, пытаясь понять, где же тут искать этого злосчастного Азазеля. Но вокруг был только камень и ничего больше. А потом устремленный в сторону и восторженный взгляд Анжелики заставил ее посмотреть туда же, куда и смотрела девушка. Сначала Палома не поняла, что можно было увидеть в камне, но постепенно ее взгляд улавливал очертания фигуры... фигуры, которая словно выступала из камня.

Это и был Азазель.

Тело Паломы покрылось мурашки, и все пространство для нее резко исчезло.

Что‑ то потянуло ее к нему. И она не стала сопротивляться. Преодолев расстояние между ними, Палома протянула руку и дотронулась до камня, под которым определенно было лицо Архангела. И камень дрогнул, будто по нему прошла ударная волна, а потом стал таким мягким, что кончики ее пальцев в нем утонули, находя под его слоем мягкую кожу. И сквозь пальцы Паломы побежала песок, которым становился камень, осыпаясь с Азазеля и постепенно открывая его лицо... именно такое, какое ей так долго снилось... невероятно... чертовски красивое. Его глаза были прикрыты, но в том, что он живой и в сознании у нее не возникало никаких сомнений. Паломе было лишь необходимо пробудить его от забвения, всего лишь позвать, и что‑ то внутри нее настойчиво подсказывало, как она может это сделать. Взяв его лицо обеими руками, Палома коснулась губами его рта, и ее тело тут же отозвалось дрожью. Но задрожала не она одна, задрожало все вокруг, и от этих колебаний начал ломаться камень, крошась и осыпаясь вниз. Но Паломе до этого не было никакого дела, она с наслаждением целовала пыльные губы, делясь с Азазелем своим дыханием. И камень между ними продолжал осыпаться, так что она уже чувствовала, как льнет к мягкому и живому телу мужчины...

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒