Виктория Князева 7 страница

– И чего делать будем? – спросил Вертодуб, обращаясь к товарищам. – У кого какие идеи есть?

Витомысл только руками развел, а стрелок и вовсе загрустил. Весел был только кот, который, хоть и успел уже проголодаться, что‑ то задумал. Наконец он не выдержал и радостно завопил:

– Вон какой дуб растет могучий! Срубите вы его, братцы, вот вам и мост будет.

– Ага, – невесело усмехнулся Витомысл, – а рубить чем? Мечами?

– Почему же, – обиделся Баян, – топором надо дерево рубить, топором.

– А то мы не знали! Только где же его здесь возьмешь?

– Если бы не я, вы бы все тут пропали! – счастливо засмеялся кот. – Андрейка! А ну‑ ка дай сюда мой топорик!

– А ведь и точно! – хлопнул себя стрелок по лбу, – Мне ведь Баян всучил свой топор, до сих пор его из мешка не достал!

И Андрей вытащил небольшой топорик, подкинул его па руке, провел пальцем по лезвию.

– Так он же тупой! – протянул стрелок разочарованно.

– А точило на что? – хихикнул кот. – Говорил же я тебе в ту пору – бери, не пожалеешь! И вон как оно вышло!

– Спасибо, – от всей души поблагодарил стрелок и, выудив точило, начал точить топор.

Дуб и в самом деле был настоящий великан – высокий, величавый, такой и рубить‑ то жалко.

– Дай‑ ка мне топор, – решительно сказал Вертодуб, – это для меня задача.

Стрелок молча протянул ему топор и отошел в сторонку, потому как на лице у Вертодуба написана была такая жуткая решимость, что становилось как‑ то не по себе. Да еще и топор этот… эвон как он им помахивает! Не зашибет ли, часом?

А Вертодуб тем временем уже примерился к толстому дереву и – раз! – со всего маху рубанул по стволу. Во все стороны полетела кора, лезвие вошло на три пяди. И еще раз! С дуба посыпались желуди и ветки, разлетелись крохотные перепуганные пичужки, свившие гнездо на самой вершине.

– Отойдите, мужики, – скомандовал Вертодуб, – сейчас как грохнется! Я, конечно, его через реку направить хочу, да только как еще получится!

Молодцы разбежались кто куда. Кот, не зная, где схорониться, был уже и сам не рад, что доверил Вертодубу свой топор. Он заметался, сделал попытку забраться на высокую осину, но ему не позволил толстый живот. Тогда Баян бросился вслед за стрелком и неожиданно вспрыгнул ему на плечи.

– Ты чего творишь? – прошипел Андрей. – Слезай давай!

– Я боюсь, – проныл кот, – Вертодуб всегда меня недолюбливал, это я доподлинно знаю! Теперича он аккурат на меня деревом метит!

– Болван! – обругал его стрелок, но скидывать не стал.

Через пять ударов дуб был побежден и упал с таким грохотом, что задрожала земля под ногами. Вершиной он протянулся как раз на другую сторону, но так низки были речные берега, что могучий ствол почти касался бурлящей воды.

Кот осторожно открыл один глаз, посмотрел, убедился, что опасность больше не грозит, и спрыгнул вниз. Стрелок подошел к Вертодубу.

– Ну ты силен!

– Да чего там, – махнул тот рукой, – давайте‑ ка живо на ту сторону. И так времени много потратили.

– Опять мне первым идти? – робко спросил Баян, уважительно глядя на Вертодуба.

– Нет, я рубил – мне и пробовать на крепость. Рисковать даже тобой не буду.

С этими словами Вертодуб ухнул по‑ молодецки, вскочил на перекинутое через реку дерево и в мгновение ока перешел на другую сторону.

– Смелее, мужики! – закричал он уже оттуда. – Дюже оно крепкое, всех выдержит!

Следующим отправился Витомысл, который, к своему стыду, отчаянно трусил. Ствол оказался неровным и скользким – его уже изрядно успела намочить вода, повсюду торчали ветви, за которые никак не удавалось толком схватиться. Ноги разъезжались сами собой, несколько раз Витомысл оказывался на дереве верхом, но в конце концов он сумел‑ таки перебраться и без сил прыгнул на берег.

– Ты чего там так выплясывал? – не смог сдержаться от улыбки Вертодуб. – Я ажно подумал, ты чему обрадовался!

– Конечно, обрадовался! – как ни в чем не бывало заявил Витомысл. – Экий мостик ты удобный сваракосил! Идешь ровно бы как по дорожке гладенькой!

– Ну может, – с некоторым удивлением протянул Вертодуб, не разгадавший ехидства товарища.

На противоположном берегу стрелок уже собирался ступить на импровизированный мост, как вдруг его окликнул грустный Баян:

– Меня возьми на ручки, а? Пожалуйста!

– Это еще зачем, боишься, что ли? – спросил Андрей с недоумением.

– Боюсь, – признался кот, – вон она как шумит да волнуется, река‑ то эта, будь она неладна! А у меня брюхо тяжелое… Помнишь, когда мы с курицы той навернулись, я едва не потонул! Возьми, а?

– Ладно, – неохотно согласился стрелок, – так и быть, полезай, захребетник.

Кот обрадованно пискнул и быстро вскарабкался Андрею на спину. Двинулись потихоньку.

Дуб дрожал, зловеще бурлила река, сами собой срывались с веток и падали в воду листья и желуди. Кот выл безостановочно, причитал, что тут‑ то и настала его погибель. Но стрелок ничего уже не замечал и не слышал, думая только о том, как бы поскорее добраться до берега. Наконец последний шаг был сделан, и Андрей с Баяном дружно плюхнулись в зеленую траву.

– Молодцы! – похвалил Вертодуб. – Давайте приходите в себя поскорее и дальше пойдем.

– Ох, – вздохнул Андрей, – и передохнуть не дадут. Ну да ладно, чего и говорить. Пошли. А ты, чудище поганое, лапы расцепи.

– Не буду! – попытался возразить кот, но стрелок сурово на него взглянул и пригрозил оборвать уши. Только тогда Баян оторвался от шеи Андрея и грустно подошел к Витомыслу, ища сочувствия и понимания.

Тропинка повела через небольшой лесок, который вскоре сменился вересковой пустошью. Слева и справа виднелись два больших озера, воды которых были так тихи и неподвижны, что казались огромным зеркалом. Какие‑ то серые птицы, похожие на уток, рассекали озерную гладь, ныряли и ловили маленьких серебристых рыбешек. Гора была по‑ прежнему далеко и никак не хотела приближаться, а день уже склонялся к вечеру, и нужно было поскорей найти перевал и перебраться через гору.

Кот снова начал ныть.

– Когда мы уже придем, а? – спросил он противным голосом. – Я кушать хочу!

– Все никак не наешься, – вздохнул Андрей и вытащил из мешка сушеную рыбу. Одну бросил коту: – На, обжора!

– Спасибо, – поблагодарил кот и быстро обгрыз рыбу до костей, вместе с чешуей, головой и хвостом.

Стрелок с легким раздражением посмотрел на него, потом раздал оставшихся рыбок товарищам. Молча сжевали на ходу, закусили оставшимися помидорами. Вертодуб достал последний ломоть хлеба и по‑ братски поделил.

– А мне хлебушка? – за тревожился кот. – Я тоже хочу!

– Обойдешься, – сурово сказал Вертодуб.

– Это нечестно! – завопил Баян. – Мне тоже дайте!

– А ты весь наш сыр слопал, – поддел его стрелок, – ни с кем не поделился. Это, по‑ твоему, честно?

– Вы его сами мне дали, – плаксиво проговорил кот, – а теперь еще попрекаете!

– Ой, ты только не реви, – поморщился Витомысл, – дай я тебе от своего куска отломлю.

И отломил. Кот посмотрел на него с любовью. Баян даже замурчал от удовольствия, но потом внимательно осмотрел предложенный ему кусок хлеба и хлеб, оставшийся у Витомысла, отметил, что его кусок несоизмеримо меньше, и грустно вздохнул. Вечно его обделяют!

Через несколько верст наконец тропинка вывела путников к подножию горы, которая при ближайшем рассмотрении оказалась такой высокой, что вершина терялась где‑ то за облаками. О том, чтобы обойти гору, не было и речи, – как и сказал дед Троегор, вокруг нее были такие непролазные дебри, что туда лучше было и вовсе не соваться. Тропинка же вела прямо на гору, и молодцы, дружно вздохнув, начали подъем.

Слева и справа от тропки росла голубика, кот срывал ее на ходу и блаженно щурился. Горсточку нарвал себе и стрелок, но ягода ему не понравилась, и он отдал ее Баяну. Тот снова умилился сердцем, решив про себя, что Андрей порой не так уж и плох.

– Чем это ты там его кормишь? – не оглядываясь, подозрительно спросил Вертодуб. – Чего он там опять чавкает?

– Голубики немного, – смущенно признался стрелок, – больно уж кислая.

– Нашел кого кормить, – возмутился Вертодуб, – мне бы лучше дал! Я голубику страсть как жалую, люблю, так сказать, и уважаю!

– Так сам нарви, вон ее тут сколько растет.

– Где? – Вертодуб от удивления даже остановился. – Я что‑ то ничего не вижу.

Андрей показал. Вертодуб с удивлением посмотрел, сорвал пару ягод, понюхал и рассмеялся:

– Какая это тебе голубика! Это волчья жимолость.

– Чего? – удивился стрелок, – По‑ моему, так настоящая голубика.

– Уж мне поверь, – снова заулыбался Вертодуб, – родился‑ то я не в Золотом царстве, а далеко на севере. На ягоды эти вволю насмотрелся, еще мать все меня упреждала, чтобы их не трогал.

– А что в них такого? – Андрей не на шутку испугался. – Кот наш целую горсть слопал и не поморщился. Чего теперь с ним будет?

– Ничего не будет, – пуще того расхохотался Вертодуб, – разве что завтра в кусты будет часто бегать. Нас, ребятишек, жимолостью этой кормили только в определенных случаях, до сих пор помню, как мне худо было.

Кот решил, что стрелок над ним поиздевался, обиделся смертельно и поплелся следом за Витомыслом. Тропинка меж тем вывела путников на ровное плато, заросшее серым мхом, и зазмеилась дальше. Приближались сумерки, солнце, разливающее по небу последние алые лучи, уже готовилось закатиться, по земле расстелился густой туман. Молодцы, порядком уставшие, все больше отмалчивались, кот дулся и что‑ то бормотал про себя. Но вот уже и обогнули гору по южному склону, тропа пошла резко вниз. У самого подножия горы расстилалась в закатных лучах живописная долина, не верилось даже, что где‑ то в этих краях обитает кровожадное чудовище.

Когда все спустились, Вертодуб, озираясь по сторонам, спросил:

– А логовище‑ то где?

– Леший его знает, – пожал плечами стрелок, – будем искать.

– Ну тогда ты, Андрейка, иди налево, ты, Витомысл, направо, а я прямо, – скомандовал Вертодуб.

– А чего искать? – не понял Витомысл. – Как оно хотя бы выглядит?

– Пещера, наверное, – неопределенно сказал Андрей, – или берлога какая‑ нибудь.

– Большая, – добавил Вертодуб. – Змей сам дюже велик, значит, и логово ему под стать должно быть.

– Хорошо. Кота тут оставим?

– Я с тобой пойду! – отозвался Баян, забыв про все обиды и прижавшись к ноге стрелка. – Я тут оставаться боюсь! Вдруг он меня скушает, а я еще не ужинал.

– Это было бы славно, – буркнул Андрей. – Ладно, пошли.

Молодцы разошлись в разные стороны. Кот деловито семенил за стрелком, ежесекундно рискуя получить сапогом по носу. Но сколько они ни бродили, кроме колючих кустов и папоротников, не увидели ничего.

Не более того повезло и Вертодубу с Витомыслом – оба без толку по блуждали по окрестностям и вернулись к тропе.

– Ну что, – спросил у них стрелок, – нашли чего?

– Не, – грустно ответил Витомысл, – ни малейшего намека на логово. Может, его тут и вовсе нет?

– А где, по‑ твоему, Турила змеев крошил?

– Мне почем знать, – огрызнулся Витомысл, – у него и спроси.

Все замолчали, со злостью глядя друг на друга. Притащиться в такую даль, и для того только, чтобы выяснить, что никакого логовища и в помине нет. Неожиданно выручил кот.

– А это что такое? – спросил он, показывая лапой куда‑ то вправо.

– Где? – не понял стрелок. – Чего ты там увидел?

– Да вон же! Вон, смотри! Экий ты непонятливый!

Андрей посмотрел, да так и ахнул. Всего в паре шагов от него в горе зияла дыра в три сажени высотой, незаметная ранее потому, что ее полностью скрывали бурные заросли дикой ежевики и репейника.

– Молодчина! – потрепал стрелок Баяна по загривку и осторожно подошел к темной дыре. Она и в самом деле оказалась входом в пещеру, а где‑ то в глубине горел костер.

– Ну чего, братцы? – спросил Витомысл внезапно севшим голосом. – Пойдем, что ли? Наваляем гаду ползучему по шеям?

– Не годится, – покачал Андрей головой, – надо его сюда на честный поединок зазывать, как наши предки завсегда делали.

– Точно, – кивнул более практичный Вертодуб, – ко всему прочему, тут с ним бороться посвободнее будет. Он‑ то в своей пещере все ходы и выходы знает небось. Давайте‑ ка и вправду его сюда позовем.

– Ну как знаете, – согласился Витомысл.

Вертодуб подошел к самому входу в логово, постоял,

подумал немного и вдруг заорал так, что с деревьев посыпались листья:

– Эй, змей! Выходи драться!

Ответа не последовало, слышно было только, как в логове кто‑ то громко вздохнул.

– Змей! – чуть потише закричал Вертодуб. – Выходи!

Снова никто не ответил.

– Змей, а змей, – почти умоляюще проговорил Вертодуб, – выходи, а?

– Вам кого? – послышался из пещеры приглушенный бас.

– Змея поганого! – воскликнул ободрившийся Вертодуб.

– Тут нет никого, – ответил голос после небольшого раздумья.

– А почему костер горит? – насторожился стрелок.

– Сейчас потушу…

– Ладно, хватит лясы точить, – сказал Вертодуб, – так его не выманишь, трусит, собака. Заходим, мужики.

И молодцы, обнажив клинки, один за другим вошли в пещеру. Стрелок тот и вовсе достал клинок, данный ему Межко, еще раз подивился искусной работе и смело зашагал вперед. Кот немного помялся у самого входа, подумал и решил, что лучше уж держаться со всеми вместе, чем оставаться одному. Вдруг змея и в самом деле нет дома?

Однако змей, как и следовало ожидать, оказался на месте. Он лежал, свернувшись калачиком, причем три его головы были заплетены в косичку и лежали тихо, еще восемь громко храпели, а бодрствовала только одна голова, которая, видимо, сторожила покой остальных.

Два зеленых глаза с ужасом уставились на вошедших:

– Вы кто?

– Богатыри! – гордо заявил стрелок.

– А зачем? – искренне испугался змей. – Чего вам от меня надобно?

– Морды тебе пришли бить!

– Не надо, – грустным голосом попросил змей, – морда – вещь дорогая.

– У тебя ж их двенадцать, – не выдержал расхрабрившийся кот, – чего жалеть?

– Ну и что, что двенадцать, – обиженно протянул змей, – неужто за это бить надобно?

– Ну допустим, не только за это, – степенно проговорил Вертодуб, – а за дела твои черные пришли мы тебя, змей, смерти предавать.

– Как смерти? – ужаснулся змей. – Не хочу! Зачем это?

– А ты зачем села пожег, ирод? – спросил в свою очередь стрелок.

– Леса погубил, – добавил кот, радуясь, что нашелся кто‑ то, к кому молодцы испытывают большую неприязнь, чем к нему самому, – озера высушил!

С озерами Баян перемудрил, однако поправлять кота Андрей не стал. Слишком много чести будет змею.

– Какие села, – перепугалось идолище поганое, – какие леса? Вы чего, мужики?

– Отпираться будешь? – повысил голос Вертодуб, – Не будет тебе пощады!

– Тише ты, тише, – умоляюще вскинул лапы змей и покосился на спящие головы, – не ровен час, разбудишь!

– Укусят? – пискнул кот, прячась за спину стрелка. – Живьем сожрут?

– Да нет же, – хмыкнул змей, – разговорами замучают. Мне одна радость осталась – посидеть ночью у костерка одному, пока эти охальники спят. А то целый день нет тебе покоя – кто поет, кто стихи вслух читает, кто анекдоты похабные рассказывает, а этот вообще, – змей показал на одну из голов, вплетенную в косичку, – с утра как приложится к жбану с пивом, да так до вечера и не оторвать его. А поутру все из‑ за него с похмелья маемся, даром что не пили.

– Ты почто Лыбедь сжег? – перебил Андрей, подступая к змею с кулаками.

– Какую лебедь, – пролепетал тот, пятясь, – отродясь не видал я никаких Лебедев! И не жрал никогда, потому как перья не перевариваю! А кому же охота животом трое суток мучиться!

– Значит, не признаешься? – зловеще проговорил Вертодуб. – Я, дескать, не я, и хата не моя?

– Хата? – не понял змей. – Это пещера, что ли? Почему не моя, как раз моя собственная, от матушки покойной досталась.

– Матушку твою, как я понимаю, Турила‑ богатырь погубил? – спросил молчавший до сих пор Витомысл.

– Турила, кто ж еще, – грустно кивнул змей, – только какой же он богатырь? Пришел к нам ввечеру ровно бы как тать да всем головы и поснимал, один я остался. Потому как по малолетству своему был до того ростом неказист, что схоронился вон в той щелке.

И змей махнул лапой в сторону огромной дыры в стене.

– Роду человеческому потому и мстишь? – несколько мягче спросил Вертодуб. – За семью, поди, кровь проливаешь?

– Чью кровь? – переполошился змей. – Не верьте, братцы! Не крал я ту корову и овец тоже не уносил!

– Какую корову? – удивился стрелок. – При чем тут корова?

– При том, – со слезами сказал змей, – два раза уже пастухи меня бить приходили! Отбилась у них, вишь, корова от стада, видно, волки в лесу задрали – а они все на меня валят! Так бока намяли, до сих пор больно!

– Не дури, – предостерег его Вертодуб, – и свои побасенки ты, смотри, брось! Мы тебя не за корову пришли казнить, а за то, что ты деревни да села пожег!

– Не жег! Не губил! – быстро заговорил змей, складывая лапы на груди. – Врут! Вороги мои врут!

– Какие вороги?

– Так пастухи же! – простонал змей. – Кто бы еще на меня такую напраслину взвел?

Вертодуб нахмурился. С одной стороны, он отказывался верить в то, что змей и не думал никого губить, а с другой стороны, вспоминал, сколь бесшумно тот летел, и сравнивал с рассказом лесавок.

– Сомнительно это все, – пробормотал Вертодуб себе под нос, – а знаете что, братцы? Порешить его – это мы завсегда успеем, а пока давайте‑ ка мы его покрепче свяжем. Коли бежать вздумает – нам терять нечего, срубим ему все головы. А ежели смирным окажется – отведем его к царю Кусману на суд. Пущай сам решает, что с ним делать.

– Это как это? – изумился змей. – Зачем меня связывать? Меня никак нельзя связывать! Мне завтра на рыбалку идти!

– Ишь ты, – фыркнул кот, – рыбки ему захотелось, подлецу!

– Да, захотелось! – возмущенно взвыл змей. – Я, может, неделю одними грибами питаюсь! Отощал как незнамо кто! Кушать хочу, ажно живот подвело!

– Ох, где‑ то я уже это слышал, – простонал стрелок. – И вы предлагаете это чудо еще тащить куда‑ то?

– Да, – твердо сказал Вертодуб, – коли есть сомнения, стоит обождать.

– И правда, пускай царь разбирается, – согласился с товарищем и Витомысл, – Давайте, братцы, вязать.

– Может, не надо? – грустно попросил змей, нервно подергивая хвостом, – Я хороший!

– Видели мы, какой ты хороший, – сказал Андрей, доставая веревку из заплечного мешка, – душегуб ты, вот ты кто!

Змей вздохнул и, решив, что спорить бесполезно, сам протянул передние лапы. Вертодуб, взяв веревку из рук стрелка, ловко их обвязал, потом достал из‑ за пояса еще один моток и туго перевязал перепончатые крылья. Змей молчал и глотал слезы.

– А с головами что делать? – спросил Вертодуб, вытирая пот. – Ведь коли пробудятся – спалят нас всех!

– Я не буду, и они не станут, – пообещал змей, но ему никто не поверил. Вместо того стрелок взял попону и, несмотря на вопли кота, разрезал ее на одиннадцать кусков. Ими он и заткнул пасти спящих голов, крепко‑ накрепко обмотал веревкой и грозно обратился к голове бодрствующей:

– Ты смотри у нас! Коли будешь шалить – оставим тебя в лесу связанным! Сам ты себе ни лап, ни крыльев не развяжешь, так и околеешь с голоду! Так что лучше веди себя смирно.

Змей кивнул, испытывая двойственные чувства. С одной стороны, его очень напугала идея голодной смерти, но зато, с другой стороны, он радовался тому, что пасти остальных его голов были надежно закрыты. Он даже испытал что‑ то вроде благодарности к трем богатырям, но быстро сообразил, что кормить дорогой его вряд ли будут – слишком велик. Это его порядком расстроило, и он решился спросить:

– А далеко ли до вашего царства?

– А то ты не знаешь, – насмешливо спросил стрелок, – летал небось на разведку!

– Не летал, – поник головой змей, – отчего же вы мне не верите!

– Без тебя – четыре дня топать. А уж с тобой и вовсе целую седмицу прошагаешь, ежели не две, – пояснил Витомысл.

– Ох, – погрустнел змей, – а может, вы мне крылья развяжете да и сядете сверху? Коли путь мне будете указывать – мигом домчу!

– Так мы тебе и поверили, – усмехнулся Вертодуб, – тебя только развяжи – мигом слопаешь вместе с доспехами.

– Не скушаю, – тихо проговорил змей, – зачем бы мне это?

– А зачем Лыбедь пожег? – снова спросил стрелок, – Али была тебе от того какая корысть?

– Не трогал я вашей лебеди, – вздохнул змей и замолчал, ко всеобщему удовольствию. Зато подал голос кот:

– Кушать хочу!

– Все хотят, – осадил его Вертодуб, – время вишь какое позднее, а мы с утра ничего не ели. Да только где тут еды найдешь? Заночевать – это мы заночуем, а насчет еды и не заикайся – время позднее, вот‑ вот черный всадник на тропу выйдет.

– А у меня там грибочки есть, – тихонько сказал змей, – вон там, в уголке.

– Какие грибы? – не понял Витомысл. – Поганки, что ли, растут? Так нам они без толку, знахарей среди нас не водится.

– Не, – змей робко улыбнулся, – обычные грибы! Лисички там, рыжики – полная корзинка. Неделю назад собирали в соседнем лесу, так до сих пор всего приесть не можем.

– Зачем собирали? – изумился Андрей, – Неужто ты и грибы потребляешь?

– А почему бы нет, – пожал плечами змей, – грибы да ягоды, вот еще, бывает, рыбкой полакомлюсь. А корову ту я не брал! Да!

– Грибы, ягоды, – недобро усмехнулся Вертодуб, – а Турилу‑ богатыря живьем слопал!

– Не лопал, – заявил змей, смотря честными глазами, – не ведаю!

– Да что с ним говорить, – махнул кот пухлой лапой, – давайте лучше грибы пожарим!

– Похлебку варите, она вкуснее, – посоветовал змей. – Котелок в углу валяется, а воду из бочки берите, у самого входа стоит.

Витомысл приволок котел, в который без труда можно было засунуть целого быка, налил в него до половины воды и вместе с Андреем отправился собирать хворост. До темноты оставалось не более получаса, на небо уже вышла луна, но вдвоем друзья быстро насобирали целую гору сухих веток, а Витомысл еще прихватил елку, которая, переломленная пополам, лежала рядом с пещерой.

Весело запылал костер, вода в котле, поставленном в самый жар, уже закипала. Вертодуб сам почистил и нарезал грибы, покидал их в воду, посолил. Витомысл порылся в своем мешке, достал оттуда пару картошек и какие‑ то травки, порубил мелко и тоже положил в котел.

Змей подозрительно пошевелил всеми мордами, и стрелок тут же схватился за клинок:

– Ты чего вертишься, проклятый? Запалить нас захотел?!

– Пахнет дюже вкусно, – признался змей, – а мне дадите?

– Не давайте, – испугался Баян, – а то на всех не хватит!

– Хватит, – успокоил его Витомысл, – еще останется.

– Не останется, – кот вздохнул, – котел вон какой маленький!

Наконец похлебка была готова, и молодцы, достав каждый свою ложку, окружили котел. Баяну, за неимением ложки, предложили поесть после всех, но кот напрочь от этого оказался и теперь вертелся волчком, не зная, как приступить к похлебке.

– А мне дадите? – еще раз спросил змей, жадно поводя носом. – Пожалуйста!

– Ладно, – махнул рукой Вертодуб, – дадим и ему, хлопцы. Не ровен час, дорогой помрет!

– Спасибо, – обрадовался змей и вытащил ложку, больше похожую на половник. Орудовал он ею, несмотря на связанные лапы, довольно шустро.

Похлебка оказалось и в самом деле вкусной. Молодцы, фыркая и обжигаясь, хлебали горячую жижу, кот выл и все норовил прыгнуть в котел. Змей же под шумок до того шустро орудовал своим половником, что вскоре похлебки осталось только на донышке. К тому времени все, кроме Баяна, не только наелись, но и объелись, зато кот, поняв, что пришел его час, все‑ таки прыгнул в котел, взвыл, потому что обжег лапы, но все‑ таки не вылез, а начал есть с таким чавканьем, что даже змей посмотрел на него с укоризной:

– Пошто эдак кушаешь? Нешто кто отбирает?

– У… – неопределенно буркнул кот, с головой ныряя в похлебку, – угу!

– Экий ты, – покачал змей головой и зачерпнул полный половник.

После обильной еды всех потянуло в сон, молодцы вытянулись прямо на земле, подложив под головы кто сапоги, кто мешок. Прикорнул и змей, подвернув хвост так, чтобы улечься на него щекой. Только кот, который давно доел всю похлебку и вылизал котел, выл еще полночи, не сумев самостоятельно вылезти. Наконец пробудился злой как собака стрелок и, ругаясь, вытащил Баяна за шкирку из котла. Кот благодарно потерся о ногу Андрея и улегся спать рядом с Витомыслом.

Утром добры молодцы проснулись от каких‑ то непонятных шорохов и сдавленного мычания. Как оказалось – первыми пробудились связанные змеиные головы и теперь, не понимая, что произошло, пытались привлечь к себе внимание единственной свободной головы. Но голова молчала, довольно сверкая зелеными глазами, и никак не комментировала события прошедшей ночи. Другие головы пришли в ярость и попытались бодаться, но безуспешно.

Вертодуб с тревогой оглядел змея, убедился в том, что веревки целы, и сладко потянулся. Змеиные головы замычали громче и посмотрели на него с надеждой, надеясь, что незнакомец объяснит, что к чему.

– Ша! – прикрикнул на них Вертодуб. – Чтобы ни звука мне!

И он вкратце поведал головам о том, что случилось. Те на удивление спокойно отнеслись к тому, что их взяли в плен. Головы, связанные в косичку, даже попытались кивнуть, доказывая тем самым свою покорность.

– Ну пойдем, что ли? – спросил Андрей, зевая. – Чего время зря терять!

– А покушать? – за тревожился кот. – Как же, не покушав, в такую даль отправляться?

– Ты, если хочешь, – равнодушно сказал стрелок, – можешь тут оставаться. А нам эту чуду еще к царю тащить. Потому поспешать бы надобно.

– Эх, – вздохнул Баян, – вечно я из‑ за вас голодным хожу.

Голова, уверяющая накануне всех и вся в своем пацифизме, заинтересованно повела носом.

– Здравствуйте, – наконец сказала она, – а кушать мы будем?

– Еще один кушальник нашелся, – с досадой проговорил стрелок, – а то нам одного Баяна мало! Не будем мы ничего кушать!

– Жалко, – взгрустнула голова, – как же мы без покушать!

Кот настороженно посмотрел на змея, не зная, то ли радоваться тому, что наконец‑ то нашел единомышленника, то ли бояться конкуренции. Сделав выбор в пользу второго убеждения, он надулся и повернулся к змею спиной.

– А меня Вова зовут, – неожиданно сказал змей.

– Это как это Вова? – удивился Витомысл. – Войко, что ли?

– Нет, – смущенно потупился змей, – Володимир.

– Ишь ты как, – хмыкнул стрелок, – а меня Андреем кличут.

– Вертодуб, – представился другой молодец.

– Витомысл.

– Баян, – буркнул кот.

– Вот и познакомились, – усмехнулся Андрей, – а теперь в дорогу. И чтобы без глупостей!

– Знаете что, братцы, – задумался Витомысл, – как мы его поведем‑ то? Надобно ему на шею веревку накинуть, да так в поводу и тащить.

– Может, не надо? – робко попросил змей, – Я себя хорошо вести буду. Я вообще очень хороший!

– Мы на этот счет другого мнения, – заявил стрелок и достал моток веревки. – Как вязать будем?

– Поперек брюха лучше всего будет, – сказал Вертодуб, – головы у него маленькие, не ровен час, сорвется, а там догоняй его, вдруг он бегает, что твой жеребец. А за брюхо самое то – увяжем, веревку между ногами пропустим, вот и все дела.

– Ладно.

Змея связали, причем он грустно смотрел двенадцатью пар глаз, ныл и все порывался что‑ то сказать. Вертодуб, как самый сильный, обмотал конец веревки вокруг могучей руки и торжественно повел змея из пещеры.

– Я кушать хочу, – попросил Вова.

– И я хочу, – мигом откликнулся кот, ни на шаг не отстающий от змея, – почему мы не завтракали?

– Потому что и обедать вряд ли будем, – мрачно ответствовал Вертодуб, – путь неблизкий, времени терять нельзя. Вечером, если повезет, у деда Троегора и поедим.

– А кто это Троегор? – тихо спросил змей у Баяна. – Хорошо ли кормит?

– От пуза, – облизнулся кот, – Людей не то чтобы очень жалует, а вот меня уж так накормил, что и передать нельзя. Очень знатно накормил – цельную миску сливок плеснул.

– Да ты что? – ахнул Вова. – Неужели сливок?

– Угу.

– Как думаешь, – с надеждой посмотрел змей на кота, – а мне даст?

– Тебе? – Кот окинул его задумчивым взором. – Вряд ли. Больно уж ты здоровый! Хотя леший его знает, может, и даст.

– Хорошо бы, – вздохнул змей, – давненько я сливочками не лакомился. А то все грибы да грибы, ну иной день, бывает, и мышкой полакомишься, а так – ем что попадется.

– Бедняга, – пожалел его Баян, – как же ты так живешь?

– Да так и живу, – покачал Вова головой, – а что делать!

Кот печально посмотрел на змея, и тут ему в голову пришла замечательная идея:

– Слушай, Вова, ты вон какой большой, а я маленький, лапки тоненькие, хвостик тощий. Устал я дюже! Не возьмешь ли ты меня к себе на спину?

– С удовольствием, – обрадовался змей, – глядишь, и повеселее будет. А то ты бредешь где‑ то там внизу, попискиваешь что‑ то невразумительно, а мне, чтобы тебя услышать, надо голову до самой земли нагибать. А так всяко полегче будет, что тебе, что мне.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒