Виктория Князева 3 страница

– Гарью пахнет, – пожаловался он.

Андрей ничего не ответил, стараясь как можно быстрее уйти из этих гиблых мест. Как можно скорее встретиться с царем Кусманом и доложить ему об увиденном! Царь – он умный. Все как есть разберет.

Быстро прошли небольшую рощицу, слева оказалась широкая река, по воде неспешно плыли толстые утки. Стрелок долго на них смотрел, но наконец не выдержал искушения. Снял с плеча лук, натянул тетиву и пустил стрелу в ближайшую к берегу птицу. Вся стая, хлопая крыльями, снялась с воды, и только одна простреленная утка осталась неподвижна. Андрей скинул сапоги и кафтан, зашел в реку, в два гребка добрался до своей добычи и вышел на берег. Баян смотрел на него не мигая, в восхищении бил себя по бокам хвостом и заранее облизывался.

– Теперь и пообедаем, – почти весело сказал стрелок, – только ты не думай, что я тебе ее целиком скормлю. Потроха да кожа – вот и будет с тебя.

Баян было обиделся, но вовремя смекнул, что вздумай он выступать – и вовсе ничего не получит. А ежели быть послушным и тихим – можно к потрохам еще чего‑ нибудь выпросить. Вон она, утка, какая жирная, не съест же ее всю один стрелок.

Андрей развел костер, ощипал и выпотрошил утку, достал из кармана тряпицу с завязанной в нее солью и как следует посолил. Когда костер немного прогорел, палочкой раскопал угли и сунул утку в самый жар понизу. Коту отдал потроха.

– А кожа как же? – не упустил своего Баян. – Обещал ведь!

– Будет тебе кожа, только потом, – устало проговорил стрелок, – как запечется – получишь. Иначе все мясо сгорит.

Кот обиженно засопел, но больше возражать не стал и улегся на брюхо, нещадно терзая утиный желудок.

Через полчаса Андрей раскопал утку, обжигаясь, содрал с нее обгоревшую кожу и протянул ее коту. Тот съел ее так быстро, что даже не успел разобрать вкуса. Стрелок подумал и уделил Баяну еще шею и ножку. Кот благодарно на него посмотрел и съел все так же быстро.

После еды обоих потянуло в сон, но Андрей и понятия не имел, есть ли здесь где‑ то поблизости жилье, поэтому решил, что времени терять не стоит. Растолкал недовольного Баяна, который опять начал жаловаться на голод, и снова зашагал по дороге, рассудив, что ежели есть дорога – должны быть где‑ то и люди. Долго шли вдоль реки, впереди должен был быть мост, но его почему‑ то не оказалось, поэтому пришлось искать брод, о котором рассказывал один охотник. Кота он снова взял на плечо, но, по счастью, река в этом месте оказалась и вправду очень мелкой, даже на самом глубоком месте вода доходила только до груди. Это, однако, не помешало Баяну чуть не тронуться умом со страху – больше всего на свете он боялся утонуть.

На другом берегу стрелок с трудом нашел почти затерявшуюся в траве дорогу, пожалел о том, что оставил чудесный клубочек у младшей Бабы‑ яги. Но тут уж ничего не поделаешь, приходилось рассчитывать только на собственные силы и везение. Тропинка снова вывела в лес, темный и дремучий, Андрею в какой‑ то момент даже стало казаться, что лес никогда не закончится. Но вот и он поредел, дорога пошла по зеленому лугу.

– Корова! – вдруг закричал кот. – Молоко!

– Где? – удивился стрелок и тут же сам увидел пеструю корову, которая преспокойно паслась, привязанная к колышку, вбитому в землю. На шее у коровы висел маленький медный колокольчик. – Как камень с души, – с облегчением выдохнул Андрей, – если корова, значит, рядом должны быть люди.

Подошли к корове. Баян не утерпел и пощупал ее за вымя, обрадовался, что молока много, и высоко задрал хвост. Андрей же озирался по сторонам, ища хозяина коровы, углядел на другом конце луга небольшую избушку и поспешил к ней.

На лавке возле дома сидела дородная девица и за обе щеки уминала маковую булку. Баян завистливо посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Здравствуй, красна девица! – поклонился стрелок.

– Ах! – испуганно вскрикнула та и медленно выронила булку. Кот среагировал мгновенно и схватил булку раньше, чем она успела упасть на землю. Проглотил, облизнулся и на всякий случай спрятался за Андрея.

– Ну и кот, – растерянно протянула девушка и посмотрела на стрелка. – А ты кто такой будешь?

– Андрей, – сказал стрелок, отпихивая ногой Баяна. – А скажи, милая, далеко ли до Золотого царства?

– День пути, – подумав, ответила та, – сегодня точно не дойдешь. Оставайся‑ ка ты, добрый молодец, ночевать у нас, а завтра с новыми силами и отправишься дальше.

– Вот спасибо, – обрадовался стрелок. – А как тебя звать‑ величать, красавица?

– Аленою люди кличут, – сказала девица и покраснела.

– Аленушка, значит, – улыбнулся Андрей, – хорошее имя, светлое. А скажи, милая, с кем живешь‑ то ты? С мамкой да тятенькой али с мужем молодым?

– С братом, – после паузы сказала Аленка.

– А нельзя ли его увидеть?

– Можно, отчего же нельзя! – раздался позади зычный голос.

Стрелок обернулся и увидел высокого парня, тоже дородного и краснощекого, в белой рубахе навыпуск.

– Межко, – назвался тот, – брат ейный.

– Андрей, – сказал стрелок.

– Здрав будь, – улыбнулся Межко. – А это кто?

– Баян, – буркнул кот.

Аленка захлопала глазами и взвизгнула.

– Он, что, говорит? – изумился Межко. – А я думал, такого на свете не бывает.

– Говорит, – вздохнул стрелок, – уж лучше бы молчал, паршивец эдакий.

– Вечно ты обзываешься, – грустно сказал разобиженный вконец кот и подошел к Алене, надеясь получить еще одну вкусную булку. Та, немного придя в себя, обрадовалась до чрезвычайности и, ухватив кота поперек толстого пуза, поволокла его в дом. Андрей с Межко остались одни.

– Мне сестра твоя сказала, – начал стрелок, – тут до Золотого царства день пути?

– Так и есть, – кивнул Межко, – аккурат день и будет. Сегодня уж поздно, оставайся у нас.

– Спасибо, – поблагодарил Андрей, – век не забуду! А скажи мне еще, друг, проходил я тут мимо Лыбедя‑ села, и поверишь ли, одно только пепелище от него и осталось. Не ведаешь ли, что за беда там приключилась?

Межко помрачнел. Долго он молчал и наконец неспешно проговорил:

– Так ты, знать, из Золотого царства будешь? Это я сразу углядел, кафтаны на такой манер только у вас и носят. Эх… Живете вы там у себя тихо да смирно, ничего не ведаете за крепкими стенами. Коли на охоту али еще за какой надобностью из города выйдете – так только рядом покружитесь, да сразу и назад. А то, что кругом творится, и знать не желаете.

– Почему это не желаем? – возразил Андрей и покраснел. В чем‑ то Межко был прав, жители и Золотого, и Медного, и Серебряного царств не сильно интересовались тем, что происходит за высокими стенами их городов. Живет народ – и хорошо, главное, чтобы вовремя платили подати. Мало кто уходил дальше пары десятков верст от границ своего государства, охотники и те предпочитали охотиться в окрестных лесах.

– Молчишь? – усмехнулся Межко. – Правильно делаешь. Вы там, поди, думаете, что последнего змея истребил еще Милорад‑ королевич.

– А что, разве нет? – изумился стрелок. – Говорят, что он и победил, да еще Легостай‑ двоебоец вроде подсобил…

– Эх, Андрейка, если б так, не было бы того, что ты увидел давеча. Извели богатыри сильно могучие змеев изрядно, да только не всех. Пожалел Милорад‑ королевич старую змеиную матушку, отпустил на все четыре стороны, с тем только, чтобы не смела она никогда человека тронуть: ни дитя несмышленое, ни девицу красную, ни мужика крепкого, ни старика немощного – и детям своим то же завещала. И пошли от той змеицы два сына, два змея о шести головах, и наказала им матушка завет Милорадов выполнять, ни одной человеческой души не сгубить. А у тех змеев народились две дочери, а у тех дочерей – трое сыновей. Чтили все они память своей старой змеиной матушки, никто не смел преступить запрет человеческий. Да вот только уж пять годков минуло, как появился в наших краях Турила‑ богатырь. Вздумалось ему, что истребить всех змеев надобно, чтоб не осталось от них и воспоминания. Пришел он к змеиному логовищу, обнажил острый меч, да и перерезал всех змеев, кого увидел, ни один от него не вырвался, ни один не спалил Турилу своим огнем жарким – все памятовали о запрете матушкином. Вышел богатырь из логовища, начал на миру своим подвигом похваляться. А того и не заметил он, что остался в логове один малый змей, змеиный сынок, силу могучую не заимевший еще. И поклялся змей отомстить Туриле за то, что надругался он над змеями, за то, что кровь пролил безвинную. Вырос тот змеиный сынок, стал змеем могучим, крылатым, о двенадцати головах. Нашел он Турилу‑ богатыря и нарушил запрет Милорада‑ королевича, первым в роду своем убил человека. Убил – и не успокоил свое сердце жестокое, летает он над землею нашей, огнем выжигает села, осушает реки, ломает леса. Лыбедь‑ то он давно уж пожег, а сейчас к Золотому царству подбирается, хочет всех людей огнем палить, крыльями крушить, когтями рвать. Так‑ то, друг Андрейка.

Стрелок молчал, не веря своим ушам – таким диким и неправдоподобным был рассказ Межко.

– Значит, говоришь, змей крылатый, – наконец проговорил стрелок.

– Он самый, – кивнул Межко, – Так что ты уж сегодня ночуй, а завтра поспешай.

– Зачем поспешать? – не понял Андрей.

– Проститься со своим царством, – вздохнул Межко, – зачем же еще.

– Погоди, зачем же с ним прощаться? – изумился стрелок. – Неужто на этого змея и управы нет?

– А откуда ей взяться, – развел Межко руками, – богатыри‑ то все давно по вывелись, а новых не народилось. Кто же сможет выступить супротив эдакого чудища!

– У нас есть войско, – неуверенно начал стрелок, – роты, полки. У соседних государей попросить можно, они не откажут.

– А, – махнул рукой Межко, – думаешь, один ты такой умный? Выступали уже и войска, и армии целые против змеев во времена стародавние, а победить только и смогли, что два богатыря сильных да ловких.

– Раз смогли они, – серьезно сказал стрелок, – значит, сможем и мы. Чем мы хуже?

– В стародавние времена все лучше было, – заявил Межко, – и трава зеленее, и бабы белее, и деревья выше, и надежней крыши.

– Не верю! – воскликнул Андрей. – Царь Кусман обязательно что‑ нибудь придумает!

– Ну и не верь, – обиделся Межко. – Твой царь Кусман сидит у себя на троне и ничего дальше собственного носа не видит. Слопает его змей и не подавится.

– Не слопает, – сказал стрелок. Межко только плечами пожал и пошел в дом. Андрей немного помялся, но в конце концов зашел следом.

На печи сидел до невозможности довольный кот и держал в каждой лапе по копченой рыбе. На морде его было написано такое блаженство, что стрелок не удержался от смеха. Аленка носилась от кота к столу и обратно, не знала, куда бы еще кота уложить и чем бы повкуснее накормить. Баян ей понравился, его прожорливость умиляла, а длинный хвост и вовсе приводил в восторг. Алена хотела даже повязать на хвост бантик, но кот не позволил, заметив, что хвост – вещь крайне важная и требующая трепетного отношения. Про то, что хвост был уже прокушен непочтительным оводом, кот счел нужным промолчать.

Межко предложил стрелку закусить, но тот только выпил чашку чая, лег на лавку и задремал. Баян же еще долго не мог уснуть, ворочался на печи, что‑ то жадно грыз, но наконец угомонился и он. Крепко уснула Алена, думая о том, что завтра она непременно оденет кота в свою детскую распашонку, бережно хранимую на самом дне сундука.

Межко несколько минут смотрел на спящую сестру, улыбался каким‑ то своим мыслям, а потом тихо вышел на крыльцо. Спустилась ночь, вот‑ вот должен был промчаться всадник Темнополк, и не стоило бы в этот час покидать дом, но Межко без страха зашагал по траве, мокрой от выпавшей росы. Пройдя несколько шагов, он вдруг гортанно крикнул и, вскинув руки вверх, обернулся черным филином. Громко ухая, он облетел избу, а потом полетел куда‑ то на север.

Андрей проснулся ни свет ни заря, но почувствовал, что совершенно не хочет больше спать. Стараясь не разбудить хозяев, он выскользнул из избы и прошелся по лугу, тотчас намокнув до самого пояса. Стояла удивительная тишина, по временам только раздавался хрустальный перезвон – пробовала голос какая‑ то птица. Небо, еще по ночному темное, уже готовилось заалеть утренней зарею, звезды гасли одна за другой, свежий ветер ворошил примятую росой траву. Мир постепенно просыпался, наполнялся красками, звуками, запахами полевых цветов. И вот небо вспыхнуло, расцвело яркими красками, розовые, красные, золотые полосы осветили небеса. Проскакал красный всадник Ярополк, как всегда ликующий, светлый, радостный, несущий миру новое свежее утро. Взошло солнце, и сразу стало тепло. Стрелок, уже порядком закоченевший, радостно улыбнулся.

Протяжно замычала корова, из избы вышла зевающая Аленка.

– Доброе утро, – сонно сказала она Андрею, – чего поднялся так рано?

– Не знаю, – честно сказал стрелок, и оба рассмеялись. И вдруг Алена, заспанная и неумытая, с растрепанной косой и слипающимися глазами, показалась Андрею до того красивой и милой, что он не удержался и поцеловал ее в щеку. Словно роза расцвела на щеке девушки, она испуганно отпрянула, но тут же лукаво усмехнулась и погрозила пальцем:

– Не смей!

– Отчего? – погрустнел стрелок. – Больно уж ты хороша!

– Хороша душа‑ девица, как тут можно не влюбиться, – засмеялась Аленка и, шлепая босыми ногами, быстро убежала к корове.

А Андрея не оставляло романтично‑ игривое настроение. Вернувшись в дом, он нацепил‑ таки бантик на хвост мирно спящего кота, начесал ему шерсть на шее так, что она стояла торчком, и, весьма довольный собой, завалился обратно на лавку.

Неизвестно откуда вернулся Межко, молча поставил самовар и кликнул сестру, чтобы шла топить печь.

– Доброе утро! – поздоровался стрелок, не вставая с лавки. – Что, тоже с утра прогуляться вздумал?

– Что? – будто бы испугался Межко. – А, да… Прогулялся. Эх, и хорошо же там, только сыро дюже. Доброе утро! Сейчас как отзавтракаем – не мешкая в дорогу отправляйтесь, потому как мало ли какие задержки в пути могут быть, а тебе дотемна надо домой попасть.

– Это да, – серьезно кивнул Андрей, – спасибо тебе!

– Не за что, садись давай.

Стрелок сел, оглянулся на кота – тот безмятежно спал. Вернулась Алена, все еще смущенно улыбающаяся, поставила на стол полный кувшин парного молока. Андрей выпил залпом стакан, откусил добрый кусок булки и подмигнул Аленке. Та рассмеялась, вспомнила про говорящего кота и тут же обнаружила Андреевы художества.

– Это ты хорошо придумал, – усмехнулась она, – а то вчера он мне сказал, что ни за какие коврижки не позволит глумиться над своим хвостом.

– Да ну его! – махнул рукой стрелок.

Баян наконец соизволил проснуться. Повел носом, почувствовал запах еды и крепко разобиделся – опять что‑ то едят и опять без него. Кот мягко спрыгнул с печи, потянулся, содрал бантик, поскреб пол когтистой лапой и запрыгнул на лавку.

– Чего дают? – деловито осведомился он.

– По морде, – тут же нашелся Андрей. – Ты бы хоть, невежа, доброго утра пожелал.

– Да какое же оно доброе, – искренне удивился кот, – если я еще не кушал? Вот как покушаю – сразу подобрею.

– Ешь, чего уж тут, – улыбнулся Межко, – ишь оголодал, бедный.

– Он оголодает, – вздохнул стрелок.

– Кушать – это хорошо, – рассудительно сказал Баян, – не кушать – плохо.

– И ведь не поспоришь, – Межко хмыкнул, – верно рассуждает.

Только когда на столе уже не осталось ничего съедобного, кот соблаговолил закончить завтрак. Тяжело переваливаясь на толстых лапах и едва не задевая пол туго набитым брюхом, Баян хотел запрыгнуть обратно на печь, но переоценил свои силы и плюхнулся на пол, как куль с мукой, да так и уснул.

– Начинается, – проворчал Андрей, – опять мне его тащить.

Он привычным жестом подхватил мирно сопящего кота, забросил его за плечо и поклонился хозяевам:

– Не поминайте лихом, друзья. Коли случится какая беда‑ невзгода да коли жив буду, чем смогу – помогу.

– Удачи тебе, стрелок, – поклонился и Межко, а Аленка, потупившись, что‑ то пробормотала про себя.

Когда Андрей уже выходил со двора, его неожиданно окликнули:

– Постой, Андрейка! – кричал ему Межко. – Забыл я кое‑ что!

– Чего? – обернулся стрелок. – Что такое?

Межко, подбежав к нему, протянул ему странного вида кинжал, лежащий в ножнах, сплетенных из какой‑ то травы.

– Это мне? – с изумлением спросил Андрей.

– Тебе, тебе, – улыбнулся Межко. – Мне это добро ни к чему, а тебе в самый раз будет.

Стрелок молча принял подарок и вынул кинжал из ножен. По клинку тянулись затейливой вязью неизвестные письмена, на деревянной рукояти была вырезана волчья голова с глазами из голубой бирюзы.

– Спасибо, – удивленно проговорил Андрей, – только вот зачем? Есть у меня кинжал, есть и лук, неужто ты думаешь, что я не оборонюсь в пути от дикого зверья?

– В том, что со зверями ты справишься, – усмехнулся Межко, – я ничуть не сомневаюсь. Да только этот нож не для простого боя, храни его пуще глаза, защитит он тебя от всякого зла и чародейства. Не скажу, что с ним ты сможешь победить любого врага, но в нужный час мой нож будет тебе кстати.

– Спасибо, – еще раз поклонился стрелок, пряча нож за поясом, – как мне благодарить тебя?

– Забудь. – Межко махнул рукой и повернул обратно к дому.

Долго еще стоял Андрей и смотрел ему вслед, долго думал о его словах, о страшной беде, нависшей над Золотым царством. Но вот пролетел стрелой белый всадник Святополк, мешкать больше нельзя. Андрей вздохнул и быстро зашагал по дороге. Пройдя лес и поле, стрелок улыбнулся – места пошли уже знакомые, а это значило, что до Золотого царства и вовсе рукой подать. Близость дома прибавила сил, Андрей уже чуть ли не бегом мчался по исхоженному вдоль и поперек лесу, миновал рощу, еще один лес, луг, болотце. Когда солнце перешло за полдень, стрелок почувствовал, что притомился, и сел на траву, чтобы немного передохнуть. С облегчением сбросил с плеча тяжелый лук и еще более тяжелого кота, лег на спину и закрыл глаза. Приятно было лежать на мягкой хвое, чувствовать, как обдувает лицо теплый летний ветерок, слушать стук дятла в соседней роще и знать, что сегодня уже будешь дома. Мысль о доме заставила забыть Андрея обо всем на свете, он уже не думал о страшном змее, о прожорливом коте, о безвозвратно потерянной курочке золотое перо…

Через пару минут он поднялся на ноги и твердо решил, что кота больше не потащит. Грубо растолкав Баяна, он поставил его перед фактом – или дальше кот идет своим ходом, или же остается здесь в полном одиночестве. Кот, уже понявший, что спорить со стрелком бесполезно, уныло согласился на такие условия и затрусил по тропинке следом.

Одолев еще несколько пригорков, речушек и рощ и дважды останавливаясь на привал, Андрей с Баяном вошли в последний лесок у самых стен Золотого царства. Тут уж стрелок почувствовал себя совсем как дома – каждое дерево было ему знакомо, кое‑ где были видны собственноручно им сделанные зарубки. Неожиданно громко и зловеще крикнула какая‑ то птица, бедный кот перепугался и стал проситься на руки, но Андрей был непреклонен. Но вот и лес прошли, тропинка заструилась по огромному не распаханному полю, а впереди уже сверкали и горели ярче солнышка стены Золотого царства.

– Вот мы и дома, – сказал Андрей, улыбаясь, – пришли наконец!

У ворот дежурил толстый стражник с такими густыми усами, что стрелка даже зависть взяла. Стражник покуривал длинную трубку и даже не взглянул на входящих. Кот отчего‑ то снова обиделся и постарался задеть стражника хвостом, но тот этого даже не заметил.

– Какие у вас тут порядки! – пожаловался Баян стрелку, а тот вместо ответа схватил его за шкирку и усадил на плечо.

– Пошли уж. Порядки ему, видите ли, наши не нравятся.

– Что, сразу во дворец? – вдруг смутился кот. – Может, хоть по городу погуляем?

– Прогулки какие‑ то выдумал, – хмыкнул Андрей, – сиди и не бурчи там. Сейчас сдам тебя на руки царю‑ батюшке и вздохну наконец спокойно.

Кот грустно засопел.

А меж тем стрелок уже подходил к дворцу, необычайно помпезному снаружи, но на редкость запущенному внутри. У ворот не было никакой охраны, вообще нигде не было ни души, но для Золотого дворца это было обычным делом, и Андрей этому не удивился.

Пройдя все внутренние покои, стрелок с Баяном добрались наконец до тронного зала, где обычно имел обыкновение находиться царь Кусман. Так оказалось и на этот раз.

Царь Кусман сидел на троне и с ожесточением глодал куриное крылышко. Был царь довольно полноват, с коротенькими толстыми ногами и густой рыжей бородой. У Кусмана были ярко‑ синие смеющиеся глаза, большой красный рот и ямочки на пухлых щеках. Если бы не глубокие морщины, выдающие почтенный возраст владыки Золотого царства, кот наверняка бы принял царя Кусмана за зеленого юнца. Впрочем, ничто не помешало Баяну вести себя с прежней развязностью.

– Ну? – нахально фыркнул кот и выгнул спину дугой, – Здрасте!

Кусман, поглощенный едой, не обратил на него никакого внимания. Кот что‑ то недовольно мяукнул, хотел уже обидеться, как вдруг увидел на стене курицу, по размерам вдвое превосходящую ту, которая лежала перед царем. Ликуя, Баян был готов прыгнуть к курице, но тут вдруг понял, что смотрит на картину в золоченой раме. Он уставился на нее, пару раз втянул носом воздух, убедился, что курица действительно фальшивая, и загрустил.

– Здравствуй, батюшка‑ царь! – певуче проговорил Андрей‑ стрелок. – Пожаловал я пред твои пресветлые очи!

– Чего? – поднял голову Кусман. – А, Андрейка, что ли? Ишь ты, явился.

– Явился, царь‑ батюшка, – подтвердил стрелок, – исполнил твой приказ.

– Какой приказ? – удивился царь. – Я тебе разве что‑ то приказывал?

– Ну как же, – в свою очередь удивился Андрей, – посылал ты меня, царь‑ батюшка, доставить для твоей милости страшного зверя, кота Баяна.

– А, помню, помню, – закивал Кусман, – припоминаю. За котом я тебя посылал, это точно. Только до сих пор был уверен, что ты где‑ нибудь на полпути в кабак зашел, да так из него и не вышел. А ты вон оно как – и трезвый, и кота добыл. Вот за это люблю! Вот за это хвалю!

– Спасибо, царь‑ батюшка, – смущенно сказал стрелок, – Все для твоего удовольствия!

– Проси у меня теперь все, что хочешь! – торжественно сказал Кусман.

– Кормилец ты наш! – повалился Андрей царю в ноги, – Избавь ты меня от этой напасти! Видеть больше этого проклятого кота не хочу, чуть жизни через него не лишился! Яви такую милость, царь‑ батюшка, повели сделать так, чтобы я больше никогда его не видел!

– Странная просьба, – удивился Кусман, – ну да ладно, все как ты хочешь сделаю.

– Спасибо, кормилец! – со слезами на глазах воскликнул стрелок, целуя царскую ногу в рваной тапочке. – Спасибо!

– Ну с тобой мы разобрались, – степенно проговорил Кусман. – Теперь давай с этим зверем разбираться. Ты мне напомни, за какой надобностью он мне потребовался?

– Ну как же, отец ты мой! Это же кот не простой, сказки складывать умеет больно хорошо!

– Сказочник, говоришь? А, точно. Ишь ты, запамятовал. Ну пущай сказку расскажет, – милостиво разрешил царь.

– Это он мигом, – просиял стрелок и шепнул коту: – Давай, что ли, рассказывай!

– Жили‑ были… – мрачно начал кот. И замолчал.

– Ну? – нетерпеливо воскликнул царь. – И дальше что?

Андрей ткнул Баяна под ребра. Тот обиженно засопел:

– Батюшка‑ царь! Чего он толкается!

– Не толкай его, – строго сказал Кусман, – давай заново.

– Жил был царь, – грустно проговорил кот, – и было у него три сына. Двое умных, а третий дурак.

Баян помолчал, пытливо поглядывая на царя.

– И чего? – поинтересовался Кусман.

– И все они умерли тяжелой насильственной смертью, – печально произнес кот.

– Неужто повесили? – сочувственно спросил парь.

– Нет. Спились, – признался Баян.

– А почему насильственной‑ то? – не понял Кусман.

– Жизнь такая, царь‑ батюшка, – вздохнул кот и добавил: – Какие тут сказки, коли в животе пляски! Нельзя ли чего покушать?

– Обожди пока с кушаньями, – строго сказал царь, – ты дело говори. Знаешь еще какие сказки?

– А то, – печально, но не без гордости молвил кот, – мне ли не знать!

– Какие? – поинтересовался Кусман.

– Про Царевича‑ Кухаревича знаю, – начал перечислять Баян, – про Чудо‑ юдо лохматое, про колобок – золотой роток, про репку…

– О! – хлопнул в ладоши царь. – Валяй про репку!

Кот согласно кивнул, постно потупился и заговорил низким утробным голосом:

– Посадил дед сурепку…

– Погоди, – перебил его Кусман, – какую сурепку?

– Развесистую! – заявил кот и широко развел лапы, чтобы показать, насколько развесистая была сурепка.

– И что получилось? – не без опаски спросил царь.

– А, – зевнул Баян, – чего могло получиться? По репе скалкой дед получил от бабы своей. И правильно. Нечего всякую пакость посреди огорода высаживать.

– Ну и ну, – только и смог сказать Кусман.

Воцарилось молчание. Наконец царь медленно проговорил:

– Ну ведь должен же ты на что‑ нибудь годиться! Недаром ведь тебя добрые люди Баяном кличут! Ведь недаром?

И царь с недоверием посмотрел на кота.

– Или даром?

Кот с достоинством промолчал. Кусман подумал, почесал затылок и спросил:

– Чего ты там еще говорил? Про Ивана‑ царевича и Чудо‑ юдо сказ знаешь?

– Нет, – потупился кот, – просто про Чудо‑ юдо. Без царевича.

– Ну давай, – махнул рукой царь, – ее желаю!

Баян выдержал эффектную паузу и начал рассказывать:

– Жило‑ было Чудо‑ юдо. Было оно толстое. Очень толстое. Ну просто на редкость толстое. Такое толстое, как…

– Я понял, понял, – закивал царь, – дальше чего?

Кот, недовольный тем, что его снова перебили, продолжил:

– И вот испекло оно пирогов…

– Кто испекло?! – спросил Кусман, нервно икая.

– Так Чудо‑ юдо же! – как ни в чем не бывало ответствовал кот.

– А, ну‑ ну, – согласился царь, решив уже ничему не удивляться, – и что потом?

– А потом… – задумался на мгновение Баян, – а потом пришли раки. И стали таскать пироги.

– Раки? – изумился царь.

– Раки, – подтвердил кот.

– Пироги таскать?

– Ага.

– Ну ладно, – невразумительно пробурчал Кусман, – и чего?

– Первый рак ухватил один пирог и потащил его к себе в речку. Второй рак ухватил другой пирог и потащил его в речку… Третий рак ухватил пирог…

На сорок втором раке царь не выдержал.

– Да сколько же там у него пирогов!!!

– Чуток меньше, чем волос у тебя на голове, царь‑ батюшка, – любезно пояснил кот, – а может, и чуть больше…

– Ну тебя с твоими сказками! – взревел Кусман. – Не желаю больше слушать! Убирайся с глаз моих долой!

– А покушать?

– Я сказал – вон!

– Не пойду, – насупился кот. – Сами в гости пригласили, притащили бедного котика за тридевять земель, а теперь еще кормить не хотят? Вот назло теперь не уйду, буду тут сидеть, пока покушать не дадите.

Царь с надеждой посмотрел на стрелка. Тот сделал вид, что его это не касается.

– Андрейка! Милок! – ласково начал царь. – Ты бы того…

– Нет, – заявил стрелок, – не буду.

– А если я прикажу? – рассердился царь.

– Все равно не буду. Мне этот кот уже в печенках сидит. Лучше ты мне, царь‑ батюшка, сразу голову сними.

– Снять‑ то оно дело нетрудное, – грустно проговорил Кусман, – да только кто тогда это чудо обратно поведет?

– Уж во всяком случае не я, – злорадно сказал Андрей, – ты мне сам пообещал, что я этого кота больше не буду ни видеть, ни слышать.

– Ну да, обещал, – еще печальнее вздохнул царь, – но делать ведь что‑ то надо.

– Надо, – кивнул стрелок. – Я по опыту знаю, что сейчас надо его накормить от пуза. Он тогда хоть на часик заснет, а во сне он молчит, храпит только.

– Это мы запросто, – обрадовался Кусман. – На‑ ка, котенька, покушай.

И он бросил Баяну куриную ножку. Кот обглодал ее в полсекунды, сжевал каждый хрящик и обсосал косточку.

– Ох, – только и сказал царь, подвигая коту все блюдо с курицей.

Баян, казалось, только того и ждал, он набросился на курицу, как на врага, и в мгновение ока съел целиком, вместе с кожей, костями и яблоками, которыми была она обложена. После чего кот догрыз хлебную корочку, которую не успел доесть царь, и, посмотрев на Кусмана осовевшими глазами, упал прямо посреди залы.

– Ой, – снова пробормотал царь и знаком подозвал к себе стрелка, – скажи, Андрейка, а ему этого надолго хватит?

– Нет, – с уверенностью ответил тот, – это ему на один зуб. Сейчас проспится – и опять кушать запросит.

– Да где ж я ему столько кушаний найду! – в отчаянии воскликнул царь. – У меня и самого столько отродясь не было!

– Это уж тебе виднее, – поклонился Андрей, – а только меня больше не заманишь пасти этого зверя.

– Андрейка! – взмолился Кусман. – Ну я тебя как человека прошу, унеси ты его обратно! Что хочешь тебе дам, серебра, каменьев самоцветных, оружия, какого сам пожелаешь…

– Нет!

– Ну нет так нет, – царь неожиданно успокоился и, видимо, смирился, – а впрочем, я тебя как раз и люблю за то, что ты своему слову хозяин. Молодец!

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒