Виктория Князева 10 страница

– Ну он еще того… летает! – нашелся кот. – Очень хорошо летает.

– И?..

– И грибы собирать умеет, – пролепетал Баян, пятясь, – и готовить тоже умеет.

– И что с того?! – Яга уже закипала.

– И он мой друг! – неистово завопил кот, бросаясь ей в ноги. – Ну пожалуйста, дорогая, яхонтовая, изумрудная, золотая, волшебная, прекрасная! Ну пусть он останется у нас!

Змей постоял, подумал и тоже растянулся перед крыльцом.

– Пожалуйста! – орал кот. – Несравненная! Ненаглядная!

– Ты уймешься?! – взвыла Яга. – Леший с тобой, пущай остается, только прекрати вопить, ирод!

Кот взвыл снова, но на этот раз уже от радости, и обнял ногу Яги в сафьяновом сапожке. От наплыва чувств он даже забыл о еде, но уже спустя полминуты отчаянно прыгал по крыльцу с воплями «хочу кушать». К нему тут же радостно присоединился Володимир, и Яга, не выдержав, сбежала по лестнице вниз. Там она обвела негодующим взглядом всех молодцев, неизвестно за какой надобностью собравшихся у нее на дворе, посмотрела на змея и изрекла:

– Вот что. Люди и звери! Ты, Баян, бери своего несравненного дружка и идите на задний двор, потому как он у меня в дверь не пройдет. А ты…

– А покушать? – перебил кот, приходя в ужас при одной мысли, что покушать могут и не дать, – Есть очень хочется, непревзойденная моя!

– Будет вам покушать, – прошипела чародейка, – сказала же – ступайте. Я прикажу туда вам кушаний отнести. Ясно?!

– Ясно, – обрадовался Баян и шустро помчался в указанном направлении. Змей, шумно отдуваясь, отправился следом.

– Так, от этих двоих избавились, – с облегчением вздохнула Яга, – с вами теперь что делать, добры молодцы? Вы зачем ко мне пожаловали?

– Кота тебе обратно привез, – сказал Андрей, – а еще…

– Вот спасибо, – фыркнула Яга, – я уж надеялась – избавлюсь наконец от проклятого обжоры, оставит его у себя Кусман насовсем. Так нет же! Еще и второго такого же нашел где‑ то, добытчик ты мой.

– Я не нарочно, – потупился стрелок, – это Баян его пригласил.

– Ну допустим. А это кто?

Молодцы представились. Витомысл при этом выкинул какое‑ то коленце с шарканьем ножкой, но чародейка, ничего не смыслящая в этикете, не оценила его стараний.

– Ну знакомы будем! – махнула она рукой. – Я только никак не пойму, от меня‑ то вам чего надо? Этот понятно – кота довез в целости, а вы чего? Группа поддержки али так, сочувствующие?

– Не, – покачал головой Вертодуб, – мы с Андрейкой не для потехи и забавы в путь отправились, привело нас к тебе, государыня чародейка, дело великое. Уж не знаю, слыхала ли ты, нет ли, какая над Золотым царством беда нависла.

И Вертодуб подробно и обстоятельно рассказал Яге все, что видели, слышали и встречали они на своем пути. Та внимательно слушала и, когда Вертодуб кончил, хлопнула себя по голове:

– Так и знала ведь, что это добром не кончится!

– Что не кончится? – насторожился стрелок.

– Да игры эти царевы, – взбеленилась Яга и со злостью выкрикнула непонятное заклинание, которое, взболтнув воздух, улетело куда‑ то вверх.

– Ты погоди, – остановил ее Вертодуб, – яриться да гневаться – последнее дело. Коли знаешь, о чем мы не ведаем, так и скажи прямо. Затем и приехали – совета твоего испросить.

– Ах ты, – возмутилась было Яга, но встретила спокойный и рассудительный взгляд Вертодуба и осеклась. Помолчав несколько секунд, она заговорила: – Ведаю я, нет ли – это мое дело, да только мне, как ворожее да чародейке, то подвластно и видимо, о чем вы, люди, и догадываться не смеете. Царства вы мне по пальцам пересчитаете – Медное да Золотое, Серебряное да Сумеречное. О Северном чертоге слышали, о Южном только догадываетесь, а того и не знаете, что есть еще одно царство – тайное, затерянное царство, горькое, как полынь‑ трава. Так и называется оно – Полынное. Не написано про него в летописях, не поется в песнях, сказок о нем не сказывали, стихов не слагали. Было царство – да и сгинуло, не осталось и воспоминания, только старое предание гласит, что был некогда на месте Золотого царства великий чертог – столица подземного огня. А что за царство, кто в нем правил – никому не известно, никому не ведомо.

Яга помолчала, перевела дух и продолжила:

– Была на свете некогда держава могучая – Полынное царство, Лютогневское княжество. Правили им семеро братьев – семеро великих князей Лютогневичей. Страшно братья друг друга ненавидели, каждый хотел сам завладеть всем княжеством. Да только по силе были равны княжичи, никто из них верх взять не мог над другими. Долго так братья властвовали, во вражде да распрях, до самой до глубокой старости друг друга ненавидели. А как померли, дети их враждовать меж собой начали – пуще, чем сами княжичи. И заходила тогда вся держава ходуном от войны великой, и восстал брат на брата, а сын на отца. И в пору ту темную да страшную родился у молодой жены княжеской сын, лицом чистый да телом крепкий, и нарекли его Огонь. А как вырос он да как смог в руках удержать тяжелый меч – всю державу под себя подмял да сам стал над ней царствовать, прославляя род великих Лютогневичей. И в ту пору, как принимал он на себя царствование, приглянулась ему девица из простого народа, именем Маланьица. Надел он на себя корону царскую да вскоре к девице этой и посватался, стала она царицею. Много лет правили царь Огонь да царица Маланьица, да только, вишь, по кривому пути шли они, не по праведному. Сколько душ сгубили человеческих – не подсчитать, сколько крови невинной пролили – не рассказать. Все было мало им золотой казны, все казались узки границы державные. Но сколько веревочка ни вейся, а конец все равно будет. Заманил царя с царицей в высокий терем молодой купец, напоил, накормил досыта, повел погулять во зелены сады. А там выскочили слуги его верные, схватили Огня и жену его Маланьицу, да и сбросили во глубокий колодец. Кончились с той поры царские злодеяния, а княжество Лютогневское, царство Полынное распалось, забылось да быльем поросло…

Яга замолчала. Будто бы наяву видела Яга жестоких правителей Полынного царства, слышала стоны их жертв, видела наполненные ужасом глаза Маланьицы, когда та летела в бездонный колодец. Несколько мгновений спустя Яга продолжила свой рассказ:

– Думала я, что на том и закончилась история Лютогневского княжества, да, как видно, все только начиналось. Колодец тот купеческий был во сто саженей, а может, и того глубже. Как упали туда царь Огонь да царица Маланьица, то не разбились да не сгинули, а во владение попали подземное. И сколько лет они там прожили – неведомо, но только сумели как‑ то выбраться, да еще и сманили с собой двух могучих птиц сирин с боевой колесницею. Так теперь они по свету и носятся, все сжигая на пути своем, никого не жалея, потому что и жалеть им некого – все родные да близкие, друзья да приятели умерли давно, тысячу лет назад.

– Так вот кто это был! – воскликнул Витомысл. – А мы, поверишь ли, поначалу на змея грешили!

– На кого? – выпучила глаза Яга. – На змея? На этого, что ли?

– Ara.

– Ой, не могу! – вдруг звонко расхохоталась она. – Да кто ж вам такое сказал?

Стрелок сказал кто. Яга крепко задумалась:

– Хотя и думала я, что в одиночку им из колодца не выбраться, да уж не чаяла, что найдутся тут у царя да царицы помощники. Да, как вижу, нашлись, леший бы их побрал, охальников.

– А что им надо, – спросил молчавший до сих пор Вертодуб, – царю этому да бабе его?

– Вернуть себе Полынное царство, – серьезно сказала Яга, – вернуться в Лютогневское княжество и править, как ранее.

– Зачем же им все села сжигать? Это же люди, народ.

– А им не нужен народ, – горько усмехнулась Яга, – им никто не нужен, кроме собственного чертога, огромного, бессмысленного и пустынного.

– Не понимаю, – удивился Вертодуб, – зачем царствовать в пустоте?

– Чего ты у меня‑ то спрашиваешь? – разозлилась Яга. – У них и интересуйся, коли тебе это так любопытно. По мне, так пусть хоть на головах ходят, лишь бы от моего леса подальше держались.

– Неужели тебе не жалко царства? – спросил Витомысл. – Неужели не жалко людей?

– Вот еще, – уперла Яга руки в боки, – никого мне не жалко, окромя себя самой – вы на мою голову притащили двух зверей ненасытных!

– За это извини, – сухо сказал Вертодуб, – но я никак не думал, что ты такая черствая. Пойдемте, братцы. Нам тут делать нечего.

Молодцы встали и, не глядя на Ягу, молча пошли со двора. Та с возмущением закатила глаза, топнула для порядка ногой и не выдержала:

– Стойте!

– Чего тебе? – хмуро оглянулся стрелок.

– Помочь вам хочу, – сказала Яга на удивление мягко.

– Помочь? – удивился Андрей. – Зачем? Тебе же никого не жалко.

– Жалко, – призналась Яга, – вас жалею, болванов. Шеи себе посворачиваете, и все на этом закончится. А где еще в наше время найдешь таких благородных молодцев?

– Пойдем, – разозлился стрелок, – она издевается.

– Стойте! – почти взвизгнула Яга. – Кому говорю, стойте!.. Буду вам помогать. Вот.

– Зачем? – еще раз спросил Андрей.

– Потому что так надо, – сказала Яга, глядя ему в глаза, – потому что так правильно. Я, друг Андрейка, не обычная девка. Сердце у меня больно чудное – чует больше твоего, да только все не то. Вот и сейчас я чувствую, что помочь надо, а отчего – и сама не знаю. А все это чародейство голову затуманило, вся душа ровно старое платье, куда ни ткни, расползается прямо под иглой. Так что не серчай на меня, царский стрелок. Лучше послушай моего совета верного – не ходите со двора нынче, в Горе‑ лесу не только ночью, днем неспокойно, одному тут гулять – легче сразу голову под топор положить. Нынче у меня заночуете, заодно расскажу вам, что знать еще надобно, а уж с утра заседлаю я коня своего могучего да и отправлюсь вместе с вами в Золотое царство. Будет там битва великая, битва последняя, а уж победим ли в ней, нет ли – как знать. Но коли готовы вы, добры молодцы, сразиться с царем да царицей огненными из рода княжеского Лютогневичей, тогда и отправимся мы с вами завтра в путь‑ дороженьку, чтобы скрестить мечи в честном побоище.

Стрелок посмотрел на Вертодуба. Тот молчал. Молчал и Витомысл, глядя, в свою очередь, на стрелка. Тогда Андрей решился:

– Согласны мы. И в самом деле, утро вечера мудренее.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Яга и бросилась на крыльцо. – Заходите, гости дорогие, – степенно произнесла она, оказавшись на верхней ступеньке, – добро пожаловать!

– Чего это с ней? – шепнул Витомысл на ухо стрелку. Тот отмахнулся:

– А, выделывается.

Молодцы поднялись на высокое крыльцо и вошли в дом. Первая же горница поразила их богатым убранством, такого, пожалуй, нет и в царском дворце. Толстые ковры, в которых утопала нога, застилали пол, сотни свечей озаряли горницу ровным янтарным светом. Свечи были на огромных медных дисках, подвешенных к потолку, стояли на огромном столе в подсвечниках искусного литья, плавали в большом железном тазу, стоящем посреди горницы. В тазу, кроме того, были насыпаны маковые лепестки, и из‑ за них вода казалась красной, будто кровь. Лавки, стоящие вдоль стен, были крыты огромными медвежьими шкурами, на них были грудой навалены подушки, расшитые цветами и птицами. В углу у окна стояла большая черная коряга, изукрашенная драгоценными камнями, которые зловеще поблескивали разноцветными огнями. На коряге, кроме того, кто‑ то сидел, но кто – было непонятно.

– Вы голодные? – спросила Яга как умела ласково и, не дожидаясь ответа, схватила Андрея за руку и потащила за собой. Остальным ничего не оставалось, как идти следом. Яга привела гостей в просторную светлицу, убранную столь же богато, как и первая, но еще более светлую. Посреди нее был длинный стол, покрытый белой скатертью, а на столе стояли различные кушанья, весьма аппетитные на вид. Радушная хозяйка усадила молодцев на лавку, сама села во главе стола на кресло с резной спинкой и, перекинув на спину тяжелую косу, начала потчевать гостей. Впрочем, делала она это совершенно зря, потому что все уже до того проголодались, что ели без уговоров.

После обильной еды всех потянуло в сон, но стрелку не терпелось побольше разузнать о Полынном царстве. Он выпил залпом полную чашу кваса, заел печатным пряником и спросил:

– А скажи, как же у этих царей что‑ то получится? Ведь об их Лютогневском княжестве и воспоминания нет, ведь не из пепла же они его возродить хотят?

Яга усмехнулась:

– Сам не думал, не гадал, да в самую суть попал. Именно что из пепла, Андрейка.

– Это как? – не понял стрелок.

– Да так, – Яга откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, – хочет царь Огонь да царица Маланьица все Золотое царство с окрестными селами да деревнями пламенем пожечь, чтобы одно только пепелище осталось. В самом‑ то царе, вишь, силы особой нет, жестокость одна разве, а вот про царицу разное рассказывают. Будто бы Маланьица недаром, простой девкой будучи, за царя замуж выйти сумела – ворожейка она могучая, сильнее меня вдесятеро. А ей для колдовства ее темного, для возрождения чертога Полынного нужен пепел от царства Золотого, души невинно погубленные да кровь горячая. Коли охватит все царство пламенем, коли не спасется ни стар, ни млад, коли никого в живых не останется – тут‑ то и поднимутся из пепелища стены царства древнего, княжества великого, возродятся дворцы да крепости неприступные. И пойдут по улицам тени черные, души лютые – все из царства подземного поднятые, поползут по земле чистой, погубят леса дремучие, отравят озера глубокие. И наступит тут горе великое, замрет жизнь кипящая, начнется век черный, тягостный, ни единым лучом не озаряемый. И над тьмою этой бездонною, над мраком безрадостным будет царь Огонь властвовать, царица Маланьица господствовать.

Давно замолчала Яга, но никто не мог вымолвить и слова. Всех поразила нарисованная ею картина, грозящая не только одному Золотому царству. Наконец заговорил Витомысл:

– Неужто мы, братья названые, позволим случиться такой беде? Неужто испугаемся да дрогнем, потеряем богатырский дух и сойдем во тьму своею волею?!

– Не бывать такому! – стукнул Вертодуб кулаком по столу. – Покуда живы мы, покуда есть в нас живая душа – не свершится над нашей землею такое зло!

– Не бывать, – тихо повторил Андрей, думая о чем‑ то своем. Яга пристально посмотрела на него, но так и не сумела разгадать, что у него на уме. Боялся ли он, страшился ли тьмы или просто скучал по своей сердечной зазнобушке – ничего нельзя было понять. Но на лице у стрелка была написана такая решимость, что становилось ясно – этот пойдет до конца.

– Ну, – усмехнулась Яга, – коли вы все эдакие храбрецы, мне тоже в стороне оставаться негоже. Хоть мне Золотое царство не то чтобы особо дорого, однако я все‑ таки уступать его подземной чародейке не намерена. Не на таковскую нарвались! Ишь чего задумали – царство захватить нашенское! Нет, голубчики, этот номер не пройдет!

Тут Яга посмотрела на молодцев с такой злостью, будто ее пламенная речь была обращена именно к ним, потом вскочила из‑ за стола и хлопнула в ладоши. Тут же перед ней сам собой возник длинный меч с зазубренным клинком. Рукоять меча обвивала черная крылатая змея с глазами из крупных изумрудов. Когда Яга взяла меч в руку, на мгновение показалось, будто бы змея взмахнула крыльями. Андрею стало отчего‑ то не по себе, его пробил пот, руки стали холодными как лед.

– Это Серевель, – улыбнулась Яга, – меч свободы. Много веков назад его выковал Васильян Светлый, первый правитель здешних мест, и с тех пор Серевель побывал во многих руках. С ним Боривой, владыка Сумеречного царства, шел в бой против яростных северян, с ним шел и могучий Древослав, сын царя Десимира. И воин Жалибор, и Жалигнев, и многие, многие богатыри прошлого, чья слава гремит и поныне, держали в руках великий меч Серевель. Сегодня, – тут Яга оглядела всех молодцев и остановила взгляд на Андрее, – сегодня этот меч будешь держать ты, царский стрелок.

Андрей смутился:

– Почему я?

– Ты что, отказываешься?! – прищурилась Яга.

– Я не сказал, что отказываюсь, – поспешил успокоить ее стрелок, – просто есть более достойные. Вертодуб, например…

– Болван! – фыркнула Яга. – Если бы Вертодуб был достойнее, он бы меч и получил. А я вручаю его тебе, вот и бери, пока даю, нечего выступать. Недостоин он, вы подумайте! А ну бери!

Андрей, пугаясь и робея, осторожно взял меч, погладил клинок пальцем и вопросительно посмотрел на Ягу:

– Он точно для меня?

– Точно, – кивнула та и сказала на удивление мягко – Знаешь, друг Андрейка, многим молодцам, державшим Серевель, говорила я одно и то же, скажу и тебе. Дело не в мече, а в сильных руках да крепком плече. Держи крепче да не раздумывай лишний раз – была бы умелая рука, меч и сам в бой запросится. Крепко на себя надейся да будь уверен: коли чего захочешь по‑ настоящему – все выйдет, что задумал. Главное – верить!

– Верить, – повторил стрелок, с восхищением глядя на меч, который будто влитой лежал в руке. Был Серевель почти невесомым, в то же время выглядел он внушительно. И вот ведь удивительно: от холодной стали явственно исходил неразличимый глазу ясный свет и добро, будто бы Андрей держал в руках не грозное оружие, а первый весенний цветок. Когда Андрей встал и рубанул пару раз по воздуху, у всех по телу прошла дрожь – до того ярко сверкал клинок.

– Да, хороший меч, – одобрительно сказал Вертодуб, – повезло тебе, Андрейка. Обращаться‑ то с ним умеешь?

– Спрашиваешь, – усмехнулся стрелок, – чай, с младых ногтей при царе состою. И мечом махать, и из лука стрелять, и врукопашную биться – всему обучен. Вот разбирать мелкие буковки да писать гусиным пером – это не мое. А что до воинского искусства – тут я многому научился.

– А чего в стрелки пошел, – с удивлением спросил Витомысл, – коли ты эдакий умелый воин?

– У нас вроде как распределение было, – развел руками Андрей. – Кого в пехоту, кого в цареву личную охрану, кого в писари, кого в соглядатаи. Меня вот в стрелки записали отчего‑ то – лук в руки, колчан на спину и вперед – в леса, за добычей. Осьмой год уже так, а все конца‑ края не видится. Уж я и просил царя, и молил, а он и слушать ничего не захотел – ты, говорит, самолучший у меня стрелок, вот и стреляй, покуда иного не прикажу. А коли есть у тебя желание еще мне послужить – ступай туда, сам не знаю куда, добывай мне кота Баяна. Про него, мол, соседи все уши прожужжали… – Вот, – вздохнул Андрей, – так я за ним и пошел. Дальше все сами знаете.

– Да, – хмыкнул Вертодуб, – тяжко тебе пришлось. А меня как царь поставил ратником, так с тех пор лиха не ведаю. Войны никакой и не предвидится, жалованье получаю, ратной службы исполнять не надобно…

– Не предвиделось, – со вздохом поправил его Андрей, – теперь‑ то, братуха, сполна хлебнем. Знать бы еще, будем ли живы…

– Хватит мне уже упаднических настроений, – разъярилась Яга. – Взрослые мужики, сидят себе в тепле да покое, а ноют, как дети малые! Ну чего разнюнились? Знала бы – нипочем бы таким меч‑ самобой не дала!

– Погоди ты, – махнул на нее рукой стрелок, – что, и вздохнуть уже нельзя?

– Нельзя! – рявкнула Яга. – Потому что коли все богатыри…

– Цыц, – перебил ее Вертодуб, – ты, может, и чародейка сильно могучая, но все равно баба. А коли баба, значит, молчи, покуда мужики говорят.

– Вот еще! – попробовала возмутиться Яга, но увидела суровое выражение лица Вертодуба и осеклась. – Да ну вас!.. Делайте что хотите!

– То‑ то же, – кивнул Вертодуб, – значит, так, братцы, я чего думаю – и в самом деле, негоже нам тут отсиживаться. Переночуем сегодня, а завтра ходу, в две недели дома будем. А там всех на уши поставим, ополчение соберем, мужиков поднимем, мальцов, – всех, кто оружие в руках удержит. Царь Кусман пущай соседних государей просит – присылайте, дескать, подмогу. Они не откажут, это я точно знаю. Общими силами по царям этим и жахнем. Верно я говорю?

«Верно», – хотели уже кивнуть молодцы, но Яга не выдержала.

– Верно, говорите?! – взвыла она так, что стрелок даже слегка подпрыгнул. – Вы что, думаете, я с вами шутки шучу? Да я‑ то ладно, а вот они, Огонь да Маланьица, небось шутить не будут! Им ваши армии на один зуб, и не таких с пол‑ удара укладывали!

– Не вопи! – строго сказал Вертодуб, погрозив Яге пальцем. – Ежели мы чего не так поняли, то ты объясни по‑ хорошему, а то сразу в крик… Утро вечера мудренее, поэтому давай‑ ка ты нас, добрых молодцев, спать уложи, а завтра уж порешим, что да как делать. А то сегодня мы с тобой что‑ то заговорились, понаделаем глупостей – потом не расхлебаем.

Яга подумала, почесала затылок и неохотно сказала:

– Ладно, пусть будет по‑ твоему. Завтра поговорим. Я еще посижу, а вы ступайте в соседнюю горницу, отсюда налево. Там уже все постелено.

И она показала рукой, куда нужно идти. Молодцы дружно встали, поклонились и тихонько вышли. Опочивальня была за соседней дверью, и стояли там три огромные кровати, покрытые кумачовыми одеялами. Целая гора вышитых подушек лежала на каждой, были тут и крохотные думки, и огромные бархатные подушки, украшенные бисерными узорами, и круглые, обшитые кружевами – каких только не было! Но вся эта красота быстро полетела на пол, потому что все были настолько уставшие, что уже ничего не разбирали – молча улеглись по своим кроватям и моментально заснули. И хорошо, что сон пришел сразу, потому что спустя полчаса дверь тихонько отворилась, и на пороге показался довольный кот, а следом за ним вдвинулась змеиная голова. Кот, утробное урча, прыгнул к стрелку, свернулся клубочком на одеяле и помахал змею лапой. Володимир, расплываясь в улыбке, кивнул по‑ доброму, пожелал товарищу спокойной ночи и удалился спать во двор, потому что в опочивальню он не влезал.

Для Андрея эта ночь оказалась не самой приятной. Кот, объевшись с вечера, поначалу никак не мог уснуть, ворочался, стараясь поудобнее уложить толстое брюхо, сопел. В конце концов он полностью стащил со стрелка одеяло и, пригревшись, задремал. Андрей, не просыпаясь, тщетно пытался натянуть рубаху на колени, ничего не получалось, и он до самого рассвета дрожал, с головой завернувшись в тонкую простыню. Под утро совсем не по‑ летнему подморозило, стрелок пробудился от холода и, увидев, что его одеяло свернулось в клубок, дернул его на себя. Кот с урчанием вытряхнулся на пол, отшиб себе бок и со злостью уставился на сонного Андрея:

– Эй, осторожнее!

– Ты?! – взвыл стрелок. – Ты чего тут делаешь?!

– Сплю, – пробурчал Баян, снова забираясь на кровать, – а ты меня роняешь. Не роняй котика, он хрупкий и нежный.

Андрей ничего не ответил и отвернулся к стенке, свято надеясь на то, что кот ему снится. Но когда наступило утро и стрелок проснулся окончательно, кот храпел так, что сомнений не оставалось – это не сон.

– Баян! – заорал Андрей так, что перебудил товарищей. – Ты чего тут забыл, волчья сыть?

Кот со сна не сообразил, что надо обидеться, и только зевнул.

– Ты откуда, – прошипел стрелок, бешено вращая глазами, – откуда, я тебя спрашиваю?

Баян наконец соизволил открыть очи и посмотрел на Андрея. У того было такое выражение лица, что кот струхнул и кинулся к Витомыслу.

– Ну чего вы мирно жить не хотите? – добродушно спросил Витомысл, потягиваясь.

– Я хочу, – простонал стрелок, – но только без него! Он только жрать да ныть умеет, на кой мне такое счастье надобно? Я его звал?

– Из дому родного уволок, – начал причитать кот, всхлипывая, – покоя навеки лишил!

– Это я тебя лишил покоя?! – заорал Андрей, скидывая одеяло. – Да я же тебя, ирода, на своем горбу протащил до Золотого царства и обратно! Чего воешь опять, чего тебе еще не хватает? Дома у себя, наелся, напился! Почему ты меня в покое не оставишь никак?!

– Ругается! – изумился кот. – Сердится! Живьем в землю зарывает!

Тут стрелок взбесился окончательно, запустил в кота подушкой и загнул такое страшное ругательство, что покраснел даже виды видавший Вертодуб.

– Эк ты его кроешь! – восхитился Витомысл. – Как это ты сказал? «И оттуда во весь рост наклонить по самые микитки»? Слушай, а это как?

– Подрастешь – поймешь, – сурово бросил Андрей и понуро замолчал.

Молодцы оделись, умылись из серебряного кувшина, стоящего на подоконнике. Наконец, все были готовы, а Витомысл даже сапоги протер тряпочкой и причесал волосы частым гребнем.

В дверях стрелок столкнулся с Ягой, которая уже собиралась всех будить.

– Что‑ то долго вы спите, богатыри сильно могучие!

– Так проснулись ведь! – удивился Андрей.

– Так дрыхли‑ то почти до полудня! – заявила чародейка, нимало не смущаясь тем, что рассвет еще не отгорел. – Все добрые люди уже обедать садятся.

– Тьфу ты, – махнул рукой стрелок, – давно же зарекся с бабами спорить! Бесполезное это занятие.

На «бабу» Баба‑ яга почему‑ то обиделась и, не пожелай никому доброго утра, побежала по лестнице во двор кормить змея. Баян, радостно мякнув и задрав хвост, побежал за ней. Молодцы постояли еще немного, подумали и пошли во вчерашнюю горницу. Стол там был давно накрыт, дымилась в большом горшке гречневая каша на молоке, свежий пшеничный хлеб был порезан крупными ломтями. Уселись, причем Андрей еще долго озирался, с ужасом ожидая, что кот вот‑ вот выскочит из какого‑ нибудь угла и начнет быстро лопать все, что видит. Баян, однако, в этот самый момент поедал со змеем густую молочную похлебку и подойти никак не мог, хотя очень хотел позавтракать вместе со всеми. Но с кашей расправились и без него, выпили по стакану крепкого чаю и разговорились.

– Я вот что думаю, – начал Вертодуб, – не дело говорит Яга эта. Где ж это видано, чтобы цельная армия да одного чародея не завалила? Не бывать такому, братцы!

– Ага, не бывать, – усмехнулся Витомысл, – ты царя Елисея вспомни. Экий был могутный мужичина! С таким не то что армия, все силы небесные и то не справились! А ты говоришь…

– Ну и говорю, – рассудительно сказал Вертодуб, – что войска, значит, дюже хлипкие были али военачальники слабы, мудрости не хватало.

– А то у нас ее дополна! – недоверчиво хмыкнул стрелок. – Мы, думаешь, больно умнее дедов наших? Что‑ то мне не верится.

– Да и мне тоже, – кивнул Витомысл, – это ты, брат, не дело говоришь. Али мы сами чародеи, с силами волшебными знаемся? Да куда там! Это я еще грамоте обучен, заклятия кой‑ какие знаю, кровь могу остановить или там зуб заговорить, а Вертодуб и вовсе неучен, да и ты едва‑ едва буквы разбираешь. Так ведь?

– Эх, – вздохнул Вертодуб, – говорил мне отец в свое время: учись, сынок, после пригодится, да куда там! Мне бы все с дубиной по лесам бегать, белок из лука стрелять… Да что там говорить, дурень я был, дурень и есть!

– Отчего же, – улыбнулся Витомысл, – каждому, братуха, свое. Как кому на роду написано, так и быть, супротив судьбы не пойдешь. Кому знахарем, кому воином, кому с сохой ходить, кому на дуде играть – у каждого свой удел!

– Твоя правда, – снова согласился Вертодуб, – да только как же тогда быть?

– А вот как. Слушаться нам эту Ягу надобно, не всякий, конечно, совет принимать, но и разбрасываться тоже не след, все с умом надо делать. Коли уж она с нами в поход вызвалась – хорошо, а в пути разберемся, что к чему. Может, сообща что и придумаем, сообразим дорогой, как беду избыть.

Молодцы уже думали согласиться с Витомыслом, но тут раздался такой разъяренный вопль Яги, что стрелок от неожиданности пролил чай себе на штаны.

– Это еще что такое! Сидят у меня в доме, да меня же и обсуждают, охальники! Слушаться али не слушаться! Да ну вас к лешему, балбесы, поступайте как знаете, мое дело сторона!

С этими словами Яга возмущенно стукнула кулаком по двери и отпихнула ногой подбежавшего кота.

– Уймись! – строго сказал Вертодуб. – Кабы кто тебя ругать вздумал или там напраслину возводить – это я бы первый пресек. А мы тут говорим не о том, какая ты дурная, а о том, как бы так сделать, чтобы никому худо не было.

– И как же это, интересно, сделать? – подозрительно сказала Яга, немного остыв.

– Надобно нам к Золотому царству идти, да не просто так, а на десять шагов вперед все продумав. Не ровен час, головы сложим – кто тогда беду отводить будет?

– А меня слушаться будете али своим умом жить хотите? – спросила Яга, успокоившись окончательно.

– И своим тоже, на то он нам и даден, – сказал Вертодуб, – все будем друг друга слушать да смекать, как поступить лучше. Согласна так?

– Согласна, – буркнула Яга, которой гораздо больше хотелось, чтобы богатыри слушались только ее одну. Но спорить с Вертодубом она не стала, потому подошла к столу, выпила залпом чашку чая и хлопнула в ладоши.

– Выступать когда будем? Время не ждет!

– Сейчас и будем, – ответил Витомысл, – собирайся, коли с нами идешь.

– Чего мне собирать, – хихикнула Яга, перекинула на грудь тяжелую косу и резко вскинула вверх руки. Тотчас по ней прошлась ярко‑ голубая волна, нарядный сарафан из дорогого шелка вдруг стал простеньким, из домотканого ситца. На голове у Яги оказался цветастый платок, за плечами дорожный мешок и длинный меч на перевязи.

– Меч‑ то тебе зачем, ты же девка? – спросил Вертодуб, изумленный внезапным преображением.

Яга смерила его презрительным взглядом и ничего не сказала. Вместо того она быстрым шагом направилась из горницы, и молодцам ничего не оставалось, как последовать за ней. Последним шел Андрей, на ходу препираясь с котом, который ни на шаг от него не отставал.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒