ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА 15 страница

Ходили слухи, что такого рода суперцентрализованный механизм начинает давать сбои, и дом перестал быть единственным местом, откуда все игры получали последние апгрейды (число спутников, куполов и яйцеголовых программистов определенно уменьшилось по сравнению с тем, что было прежде), но дом все же оставался чем‑ то гораздо большим, чем причудливое загородное имение.

Птицы, поднявшиеся с водоемов под барками, жалобно крича, устремились в небо.

Небольшой конвой барок двигался по акведукам над водным пространством внизу. Десятка два узеньких каменных башен держали на себе замысловатые каменные арки и контрфорсы, служившие опорой для висячих каналов. У каждой из башен виадуки расширялись, образуя круглые бассейны, по краям которых стояли стройные шпили и которые позволяли баркам – по одной или соединенным в небольшой флот – изменять направление и переходить в другие каналы. С полдюжины более мощных башен имели внутри лифты и пристани, для посадки и высадки пассажиров. Виадуки имели ширину всего в два метра, берега представляли собой тонкие каменные стены, вдоль которых не было дорожек, а потому прямо с них открывался вид до самого низа.

В двадцати метрах внизу в каналах, бассейнах и озерах в этот момент из исходных положений начинали развертываться десятки миниатюрных морских сражений.

Каждый боевой корабль имел длину с большое каноэ‑ одиночку и внешним видом напоминал корабль первого ранга тех времен, когда в морях Сичульта заправляли толстая броня и пушки крупного калибра. Каждый корабль был оснащен кормовым винтом с педальным приводом и румпелем, прикрепленным к скобе на поясе капитана, чьи руки оставались свободными, что позволяло ему вести огонь из трех или четырех стрелковых башен, в каждой из которых было по два или три ствола.

Там, где на надпалубной надстройке полномасштабного корабля должен был бы располагаться мостик, здесь был ряд щелей, похожих на те, что можно увидеть в древних рыцарских шлемах, которые надевались в те дни, когда сражались мечами, копьями и стрелами. Только сквозь эти щели человек в лодке и видел окружающий мир. Прицеливание осуществлялось с помощью таких простых средств, как расчет и умение, капитан миниатюрного корабля вращал башни и поднимал или опускал стволы с помощью набора шестерен и рычагов, встроенных в его тесный отсек. Каждое судно, кроме того, было оснащено несколькими миниатюрными торпедами и системой огней – аналогами прожекторов на большом судне, – которые позволяли капитанам общаться друг с другом, образовывать временные союзы и обмениваться информацией.

На мачтах висели флажки – по ним можно было узнать капитанов, которые, по требованию Вепперса, получали хорошую подготовку. Он когда‑ то и сам садился в такую лодчонку, это было в те времена, когда эта идея впервые пришла ему в голову, да и теперь еще иногда принимал участие в сражениях исключительно для любителей, таких же богатых и азартных друзей, но вообще‑ то, чтобы управлять этим суденышком, требовалось немалое мастерство – ради пустого времяпрепровождения приобретать таковое не имело смысла.

Теперь любительские разновидности кораблей оснащались двигателями, что немного облегчало жизнь капитана, но и при этом управлять кораблем, чтобы его не выбросило на берег или он не врезался в стену, было нелегко. А уж про удивительно трудную задачу точного прицеливания и стрельбы и говорить было нечего. Любительские версии кораблей имели более прочную броню и менее мощное вооружение, чем те, за которыми они теперь наблюдали.

Два корабля, находившиеся почти на стартовых позициях по концам длинного канала, соединяющего два пруда, обнаружили, но тут же потеряли друг друга из виду, но, тем не менее, подняли свои стволы и открыли стрельбу по тем точкам, где, как они полагали, теперь должен находиться противник, хотя надежды поразить цель были более чем призрачные. Снаряды, выпущенные противниками, вспахали дерн на невысоких холмах островков, подняли слабые фонтаны брызг в миниатюрных зарослях тростника и каналах. Ни один из снарядов не упал к предполагаемой цели ближе, чем длина корпуса суденышка.

– Пустые траты, – пробормотал Вепперс, глядя в полевой бинокль.

– А что – пули очень дороги?

Вепперс улыбнулся.

– Нет, я только хочу сказать, что число их у каждого ограничено.

– Они сами заряжают свое оружие? – спросил Фулеоу.

– Нет, это делается автоматически.

Главные стволы кораблей были больше похожи на гранатометы, чем на пушки, и конечно, дальность стрельбы у них была уменьшена пропорционально размерам лодок. Маленькие снаряды шипели и оставляли дымовой след, описывая траекторию над водой, но они были начинены взрывчаткой и могли нанести существенные повреждения, пробить броню лодки и вызвать пожар внутри, или же – при поражении вблизи ватерлинии – в лодке образовывалась такая пробоина, что суденышко начинало тонуть, либо при точном попадании из строя выходили башни или рули.

За годы этих представлений погибло несколько капитанов – либо от метких выстрелов, попадавших в смотровые щели, либо при затоплении, когда их суденышко переворачивалось, а повреждения не позволяли открыть выходные люки; случалось, они задыхались либо сгорали. Обычно пожар можно было погасить, затопив суденышко, – каналы, пруды и большинство озер имели глубину чуть более полуметра, а потому башня, в которой находилась голова пилота, оставалась над водой, – но клапаны заклинивало, или капитаны теряли сознание, и потому смертельные случаи не были редкостью. Имелись спасательные команды, находившиеся поблизости, но это не давало гарантии. Два раза корабли разносило в клочья – одновременно взрывались все снаряды в ружейных магазинах. Это было самое зрелищное происшествие, хотя в одном случае осколки разлетелись так далеко, что угрожали самим зрителям, что вызывало беспокойство.

Капитаны – все они входили в обслуживающий персонал Вепперса и имели и другие обязанности, когда были свободны от тренировок и участия в сражениях, – получали хорошее жалованье, в особенности если выигрывали сражение, а опасность ранения и даже гибели участников делали эти состязания еще более интересными для зрителей.

Сегодняшнее сражение было командным: по два корабля на каждой стороне, победителем объявлялась команда, которая первой затопит четыре корабля противника. Для начала шесть команд должны были найти друг друга. Каждый из кораблей стартовал по отдельности из одного из двенадцати плавучих эллингов, расположенных по периметру водного комплекса на любом из нескольких десятков произвольно выбранном месте.

Вепперс открыл для себя, что само миниатюрное морское сражение – корабль против корабля, или флот против флота, вспышки и залпы, облака дыма, попадания, обломки кораблей, фонтаны воды, устремляющиеся вверх при попадании торпеды, – является только частью удовольствия. Самую большую радость он получал от того, что, как бог, с высоты взирал на происходящее и мог видеть то, чего не видели капитаны кораблей.

Большинство островков и берегов были достаточно высоки, и капитаны из своих миниатюрных суденышек не могли видеть, что происходит за этими препятствиями, а вот из сети акведуков наверху была видна каждая часть водного лабиринта. Ах, какое это было чуть ли не невыносимое наслаждение – видеть сближение боевых кораблей в пруду с разных направлений или смотреть, как поврежденное суденышко спешит в свою гавань, а его подстерегает в засаде противник.

– Знаешь, Вепперс, тут бы нужен дым, – сказал ему Фулеоу, когда они смотрели, как кораблики со стартовых позиций устремляются на поиски противника. Двигались они с разными скоростями, кто‑ то предпочитал высокие, чтобы первым занять тактически важный пруд или переход, некоторые предпочитали более незаметно подкрадываться к нужному месту; там, где позволяла география, в ситуации можно было разобраться, если не производить волн и в то же время отслеживать признаки кильватерных струй от других судов в боковых каналах. – Ну, чтобы из труб. Это выглядело бы более реалистичным. Ты так не думаешь?

– Дым, – сказал Вепперс, поднося бинокль к глазам. – Да, иногда у нас бывает дым, и они иногда могут устраивать дымовые завесы. – Он опустил бинокль, улыбнулся Фулеоу, который впервые был на таком представлении. – Но тогда отсюда будет плохо видно, вот в чем проблема.

Фулеоу кивнул.

– Да, конечно.

– А что, если системой хорошеньких маленьких мостиков соединить все островки? – спросила Ауэр.

Вепперс посмотрел на нее.

– Хорошеньких маленьких мостиков?

– Между островками, – сказала она. – Такие аркообразные, высокие. Вид был бы красивее.

– Но немного нереалистично, – сказал ей Вепперс с неискренней улыбкой. – И потом, они мешали бы стрельбе – слишком много рикошетов. Между островками есть броды, если персоналу потребуется пройти туда, – что‑ то вроде подводных дорожек.

– Понятно. Это я просто так – подумала.

Вепперс снова стал наблюдать за двумя своими кораблями. Они стартовали, находясь на большом удалении друг от друга, чтобы все выглядело достаточно убедительно, хотя капитанам тайно сообщили, откуда стартует напарник, поэтому они начинали, имея некоторое преимущество над другими пятью командами. Флажки у них серебристые и голубые – семейные цвета Вепперса.

Один из его кораблей вышел на корабль команды красных, двигаясь по каналу, образующему ствол Т‑ образного перехода, тогда как второе судно двигалось прямо, что позволило кораблю Вепперса дать залп из башен А и Б. Вепперс всегда предпочитал корабли с двумя башнями, направленными вперед, и одной – назад; такие корабли казались ему более агрессивными, более мощными. А еще это означало, что бортовой залп состоял из девяти снарядов, а не из восьми.

Это было первое серьезное столкновение. Раздались громкие радостные крики, когда поврежденный корабль после залпа стал заваливаться на бок, с палубы оторвались части надстройки, сигнальные огни были потеряны. Около ватерлинии в борту посредине суденышка появились две темные пробоины. Вепперс приказал подать всем коктейли в честь победного залпа. Добравшись до следующей башни, окольцованной водным бассейном, имеющим разветвления на три канала, барки разделились и пошли дальше каждая своим путем.

Вепперс управлял первой баркой, работая педалями у него в ногах и не обращая внимания на призывы пассажиров, которые хотели видеть корабли, на которые они сделали ставки, – он хотел в первую очередь видеть свои суда.

Послышался грохот и визг, похожий на женский, с некоторого расстояния, где внизу столкнулись еще два корабля, и это столкновение было более жестким, чем предыдущее: одно судно таранило другое, выкинуло его бортом на берег, где то и застряло, как в ловушке, а корабль‑ таран принялся обстреливать его надстройку, снаряды, попадая в цель, рикошетировали.

Выкинутое на берег судно развернуло все свои четыре сдвоенные башни и дало бортовой залп, пришедшийся в ту надстройку судна, где располагалась верхняя часть туловища капитана. Вепперс, наблюдавший за происходящим в бинокль, присвистнул.

– Похоже, досталось ему, – сказал Раунт.

– Не позавидуешь тому бедняге внутри! – сказала Ауэр.

– Они сидят в бронированной капсуле, – сообщил ей Вепперс. – И на них пуленепробиваемые жилеты. Так, Джаскен? – сказал он, когда телохранитель наклонился к нему, сверкнув на солнце своими окулинзами.

– Дом, господин Вепперс, – тихо сказал Джаскен, кивая.

Вепперс нахмурился, не понимая, что тот хочет ему сказать. Он посмотрел в сторону видневшегося вдали особняка и разглядел небольшую темную стрелообразную форму, снижающуюся в направлении центрального двора. Он поднес к глазам бинокль как раз вовремя, чтобы увидеть знакомый инопланетный аппарат, исчезающий за каменной стеной.

– Черт! – сказал он, опуская бинокль. – Как не вовремя!

– Попросить его подождать? – спросил Джаскен в самое ухо Вепперса.

– Нет, мне нужны новости, плохие или хорошие. Вызови Сульбазгхи – пусть и он тоже будет. – Он оглянулся. Они находились гораздо ближе к той башне, что была сзади, чем к той, что спереди. Придется вернуться. Он дал полный ход назад.

– Прошу простить, дамы и господа, – прокричал он, заглушая вопросы и возражения. – Долг зовет. Я должен вас оставить, но я вернусь. Чтобы получить мой выигрыш, я думаю. Сапултрайд, оставляю тебя за капитана.

– Великолепно! А капитанскую фуражку ты мне дашь?

– Ну, так вы стопроцентно выяснили, что это такое? – спросил Вепперс. Он, Джаскен, доктор Сульбазгхи и джхлупианец Ксингре находились в экранированной гостиной без окон в полуподвальном этаже особняка Эсперсиум, эту комнату Вепперс использовал для особо секретных встреч или переговоров по деликатным вопросам.

К некоторому удивлению Вепперса, говорил именно Ксингре, обычно молчаливый джхлупианец, перевод лился из серебристой подушечки, на которой сидел инопланетянин, голос был настроен на скрипучие, звонкие тона – Ксингре их всегда предпочитал.

– Я полагаю, что это имеет отношение к внутримембранной полноспектральной внутричерепной герминаторной процессорной матрице события/состояния, наделенной сингулярной конденсат‑ коллапсной передающей способностью без ограничения расстояния, выпускаемой восьмиуровневиками (игроками), билатеральная углеродная пангуманоидная субразновидность.

Вепперс уставился на двенадцатиногое существо, три стебельковых глаза которого взирали на Вепперса. Один из стебельков опустился, чтобы почиститься и смочиться в оральной полости, потом выпрыгнул назад. Инопланетянин вернулся с тем, что находилось в голове девчонки, – то ли невральным кружевом, то ли нет. Ксингре попросил своих технарей проанализировать эту штуковину, используя джхлупианскую технологию.

Будь Вепперс честен перед самим собой, он должен был бы признаться, что на те несколько дней, когда эта штуковина была у джхлупианцев, он беззаботно выкинул из головы саму эту штуку и возможные осложнения, которые она могла вызвать. Джаскен не смог выявить ничего для них существенного, кроме уже известных им фактов, и за два‑ три раза, когда они разговаривали на эту тему, они практически убедили себя, что это подделка или что‑ то иное, может, инопланетное, а может, и нет, каким‑ то образом попавшее в топку.

Инопланетянин протянул одну свою зеленую конечность Сульбазгхи, возвращая ему клубок, помещенный в небольшой прозрачный цилиндр. Доктор посмотрел на Вепперса, тот кивнул. Сульбазгхи вывалил сверкающую сине‑ серую вещь на его ладонь.

– Мой дорогой Ксингре, – сказал, снисходительно улыбаясь, несколько мгновений спустя Вепперс. – Я думаю, что понял все слова, здесь вами сказанные, но только по отдельности. Все вместе они для меня не имеют смысла. Что вы имеете в виду? – Он посмотрел на Джаскена, который вовсю морщил лоб.

– Я вам сказал, – ответил инопланетянин, – что это, вероятно, остатки внутримембранной полноспектральной внутричерепной герминаторной процессорной матрицы события/состояния, наделенной…

– Да‑ да, – прервал его Вепперс. – Я уже сказал, что понял отдельные слова.

– Позвольте я переведу, – сказал Сульбазгхи. – Это невральное кружево Культуры.

– Теперь вы уверены? – спросил Джаскен, переводя взгляд с доктора на инопланетянина.

– Безусловно производство восьмиуровневиков (игроков), – сказал Ксингре.

– Но кто ей установил эту штуку? – спросил Вепперс. – Уж определенно не врачи.

Сульбазгхи покачал головой.

– Определенно нет.

– Тогда кто? Что? Кто мог бы сделать это?

– Никто из тех, кого мы знаем, – сказал Сульбазгхи.

– Производство восьмиуровневика (игрока), так называемой «Культура» с вероятностью сто сорок три из ста сорока четырех.

– Иными словами, почти стопроцентно, – сказал доктор. – Я это подозревал с самого начала. Культура.

– Только с вероятностью сто сорок три из ста сорока четырех, – снова повторил Ксингре. – Кроме того, имплантация устройства могла иметь место в любое время после события рождения до приблизительно двух местных лет назад, но не позже. Вероятно. Кроме того, это только остатки. Самые тонкие волоски скорее всего сгорели в топке.

– Но эта штука, – сказал Сульбазгхи, – обладает одноразовой передающей способностью.

Ксингре подпрыгнул на своей серебристой подушечке, что было джхлупианским эквивалентом кивка.

– Сингулярная конденсат‑ коллапсная передающая способность без ограничения расстояния, – сказал он. – Использованная.

– Передающая? – переспросил Вепперс. Он не был уверен, то ли у него голова плохо работает, то ли какая‑ то его глубинная часть никак не хочет знать правду. Им уже овладевало то чувство, которое охватывало его в преддверии самых плохих новостей. – Оно не передало ее?.. – он услышал, как его собственный голос замер, когда он посмотрел на маленькую, почти невесомую вещицу у него на ладони.

– Мыслеразум, – сказал Джаскен. – Видимо, эта штука передала ее мыслеразум, ее душу куда‑ то в другое место. Куда‑ то в Культуру.

– Норма отказов названного процесса составляет более четырех из ста сорока четырех, – сказал Ксингре.

– И это и в самом деле возможно? – спросил Вепперс, измеряя взглядом по очереди всех троих. – Я имею в виду полное, абсолютное… перемещение сознания того или иного лица? Это разве не удобный миф или инопланетная пропаганда?

Джаскен и Сульбазгхи посмотрели на инопланетянина, который несколько секунд парил в воздухе, а потом, устремив неожиданно в сторону каждого по глазу, словно понял, что именно от него они и ждут ответа.

– Да, – пробормотал он. – Абсолютно возможно. Полное подтверждение.

– И они могут их потом возвращать к жизни? – спросил Вепперс.

На этот раз Ксингре прореагировал быстрее. Когда через мгновение никто не ответил, он сказал:

– Да. Тоже в высокой степени вероятно, наличие соответствующих и совместимых процессов и физического субстрата предполагается.

Вепперс помолчал несколько секунд.

– Понятно, – сказал он, потом бросил невральное кружево на стеклянную столешницу ближайшего стола с высоты около полуметра, чтобы услышать, какой звук оно произведет.

Впечатление было такое, что падает оно слишком медленно – удар об стол был беззвучным.

– Вепперс, тебе не повезло, – сказал ему Сапултрайд, когда Вепперс вернулся к морскому сражению. – Оба твои корабля потоплены!

ГЛАВА 12

– Ледедже И'брек, – сказала аватара Смыслия, – позвольте представить. Это Чанчен Колльер‑ Фалпайз Барчен‑ дра дрен‑ Скойне.

– А проще – Колльер‑ Фалпайз, – сказал сам автономник, чуть провалившись в воздухе, что, как она догадалась, было эквивалентом поклона или кивка. – Впрочем, я с удовольствием откликаюсь на Колл или даже на КП.

Машина парила перед ней в воздухе. Размеры автономника позволяли упереться в него ладонями и сесть сверху; корпус кремового цвета практически совершенно ровный, похожий на что‑ то такое, что можно обнаружить на хорошо оснащенной кухне, – увидишь и задумаешься: а для чего же оно? Вокруг корпуса светился нечеткий мглистый ореол, в котором, казалось, были замешаны разные цвета – желтый, зеленый и синий, в зависимости от угла наклона. Это называлось поле ауры – эквивалент мимических выражений у автономника и телесный язык для передачи эмоций.

Она кивнула.

– Рада познакомиться, – сказала она. – Значит, вы – мой шлеп‑ автономник.

Колльер‑ Фалпайз откинулся назад в воздухе, словно от удара.

– Я вас умоляю. Это немного уничижительно, если мне позволено будет так сказать, госпожа И'брек. Я буду сопровождать вас главным образом для вашего собственного удобства и защиты.

– Я… – начала она, но ее оборвал молодой человек, стоящий рядом с ней.

– Моя милая Лед, – сказал он. – Мне очень жаль, что я не могу проститься с тобой, как полагается, но мне нужно уходить. Позволь мне… – Он взял ее руку, поцеловал, потом, кивнув и широко улыбнувшись, взял ее голову обеими руками и поцеловал ее лицо в несколько мест.

Его звали Шокас, и он оказался внимательным и чувственным любовником, и ей никак не удалось отвязаться от него утром. Он сказал, что у него есть другие дела, но, несмотря на все ее возражения, настоял и пошел провожать ее.

– Ммм‑ м, – уклончиво промычала она, когда он целовал ее, потом оторвала его руки от своего лица. – Я была рада, Шокас, – сказала она. – Думаю, мы больше никогда не встретимся.

– Шшш! – проговорил он, прикладывая палец к губам, а другую руку к груди. Полузакрыв глаза и покачав головой, он сказал: – Как ни жаль, но мне нужно идти. – Он шагнул назад, не выпуская ее рук. – Ты замечательная девушка. – Он оглядел остальных, подмигнул. – Замечательная девушка, – сказал он им, потом глубоко вздохнул и поспешил к быстротрубе.

«Ну, на одного меньше», – подумала она. Она не ждала, что будет столько народа. Пришел и Джоликси – стоял, улыбался ей.

Она находилась в Средней бухте ВСК на широких мостках на высоте пятидесяти метров по боковой стене от палубы, перед ней находился розоватый корпус Быстрого Пикета «Обычный, но этимологически неудовлетворительный»: почти три сотни метров относительно тонкого древнего боевого корабля, теперь выполняющего более мирные обязанности – перевозка по галактике людей, которые направлялись в места, не охваченные более или менее регулярными рейсами Культуры.

Считалось, что этому кораблю полторы тысячи лет, но он казался новеньким, как с иголочки и – для нее – все еще выглядел, как круглый небоскреб без окон, уложенный на бок. Три пятых его хвостовой части представляли собой один огромный цилиндр, бледно‑ розовый с коричневыми полосами. В другой его немалой части находились различные, по большей части сенсорные системы, а приближенно коническая передняя секция была бы оснащена оружием, оставайся он все еще Кораблем быстрого реагирования класса «Психопат». Отсек экипажа – толстая полоса в центре, затиснутая между двигателем и системной секцией, казалась маленькой для тридцати или около того людей, которые прежде составляли экипаж, но для одного пассажира была более чем достаточной. В этой полосе появилась дверь, единая, монолитная на вид заглушка длиной в двадцать метров, которая ровно выдвинулась им навстречу, а потом мягко опустилась вниз до уровня пола мостков, образовав что‑ то вроде трапа, по которому можно было войти в корабль. Аватара корабля представляла собой автономник, который был чуть больше, шире и массивнее, чем Колльер‑ Фалпайз.

– Можно входить? – просила она у автономника.

– Конечно. – Автономник отплыл в сторону, подобрал два небольших чемодана с одеждой, туалетными принадлежностями и всякой всячиной, что дала ей Смыслия.

– Прощайте, Ледедже, – сказала Смыслия.

Ледедже улыбнулась ей, поблагодарила, позволила обнять себя, потом немного официальнее попрощалась с Джоликси. Наконец Ледедже повернулась к кораблю.

– Все‑ таки успел. Пусть тогда я последний пожелаю вам счастливого пути, – раздался голос у нее за спиной.

Она повернулась и увидела Демейзена, который с натянутой улыбкой на губах появился из выхода быстротрубы. Он выглядел немного менее изможденным и растрепанным, чем предыдущим вечером. На его шее сверкал драгоценный красный камень.

Смыслия уставилась на него.

– Я думала, вы уже отбыли.

– Я и отбыл, моя любезная хозяйка. В настоящее время я нахожусь отсюда на расстоянии приблизительно в восемьдесят лет и двигаюсь лишь с чуть меньшей скоростью, чем ваша милость, хотя почти в диапазоне регулирования реального времени, по крайней мере для организма, обладающего столь замедленной реакцией, как человеческий организм. Надеюсь, все это для вас не является открытием.

– Так что – ты оставляешь здесь свою марионетку? – спросил Джоликси.

– Оставляю, – согласился Демейзен. – Я решил, что сейчас самое подходящее время вернуть этого факера в его джунгли.

– До меня доходили неприятные сведения касательно того, как вы обходитесь с этим человеком, корабль, – сказала Смыслия. Ледедже посмотрела на аватару ВСК и порадовалась, что не она стала объектом этой неожиданной стальной жесткости, которая, казалось, столь не отвечает хрупкой фигурке с вьющимися светлыми волосами.

Демейзен повернулся к Смыслии.

– Все по честному, моя дорогая. У меня есть соответствующие разрешения, подписанные его собственной рукой. Кровью, но подписанные. А что я должен был использовать – моторное масло? – Он недоуменно посмотрел на Джоликси. – У нас есть моторное масло? Думаю, что нет, верно?

– Хватит, – сказал Джоликси.

– Попрощайтесь и отпустите его теперь, иначе я сделаю это сама, – ровным голосом сказала Смыслия.

– Это было бы невежливо, – сказал Демейзен, делая вид, что шокирован.

– Я переживу этот урон моей репутации, – холодно сказала аватара ВСК.

Мертвенно‑ бледный гуманоид закатил глаза, потом повернулся к Ледедже и широко улыбнулся.

– Примите мои наилучшие пожелания в этом путешествии, госпожа И'брек, – сказал он. – Надеюсь, что не слишком вас напугал моей маленькой демонстрацией вчера вечером. Я иногда так вхожу в роль, что даже не понимаю, какие неприятности причиняю другим. Примите мои извинения, если таковые требуются. Если нет – все равно примите на случай моих прегрешений в будущем. Что ж, может быть, мы еще и встретимся. А до тех пор – прощайте.

Он низко поклонился, а когда выпрямился, то вид у него стал совсем другим: черты лица приобрели иной характер, и язык тела несколько изменился. Он моргнул, оглянулся, потом бессмысленным взглядом уставился на Ледедже, потом посмотрел на других.

– И это все? – спросил он. Он уставился на корабль перед ним. – Это где? Это там что – корабль?

– Демейзен? – сказал Джоликси, пододвигаясь поближе к человеку, который опустил глаза и разглядывал себя, ощупывал шею под подбородком.

– Я похудел, – пробормотал он. Потом посмотрел на Джоликси. – Что? – Он кинул взгляд на Смыслию и Ледедже. – Это уже произошло? Я был аватарой?

Смыслия утешительно улыбнулась и взяла его под руку.

– Да, сударь, думаю, были. – Она повела его к быстротрубе, но прежде чем повернуться, сделала прощальный жест Джоликси и Ледедже.

– Но я ничего не помню…

– Правда? Боже мой. С другой стороны, это, наверно, и к лучшему.

– Но я хочу воспоминания! Я хочу что‑ то помнить!

– Ну что ж… – услышала Ледедже голос Смыслии, прежде чем дверь капсулы быстротрубы закрылась.

Ледедже кивнула Джоликси, который смотрел на нее с серьезным лицом, и пошла по ровным, надежным, как гранит, мосткам к кораблю, за ней следовал корабельный автономник и в своей кремовой окраске – шлеп‑ автономник.

Быстрый пикет «Обычный, но этимологически неудовлетворительный» выскользнул из ВСК «Здравомыслие среди безумия, разум среди глупости», пролетел по удлиненному гнезду полей, которые снижали его скорость до значений, с которыми могли справиться двигатели Быстрого пикета. Ледедже, которая знала, что истребители летают быстрее пассажирских самолетов, а катера обгоняют лайнеры, это казалось неправильным.

– Размер, – сказал коробкообразный корабельный автономник. Она стояла – корабельный и Колльер‑ Фалпайз парили рядом с ней – в главном коридоре и смотрела на настенный экран с серебряной точкой, которая была исчезающим вдали ВСК. Точка и вихрь звезд за ней начали смещаться по экрану, когда «Обычный, но этимологически неудовлетворительный» начал долгий поворот в направлении рукава Один‑ один Ближний конец и скопления Рупрайн. – Корабельные двигатели – они чем больше корабль, тем быстрее.

– Чем больше, тем лучше, – подтвердил Колльер‑ Фалпайз. Серебристая точка и весь звездный небосклон двигались по экрану все скорее и скорее, движение убыстрялось по мере того, как Быстрый пикет закладывал вираж, ложась на курс в три четверти, обратный тому направлению, куда летел ВСК.

– Позвольте я покажу вам вашу каюту, – сказал корабельный автономник.

Они взяли курс к Сичульту. Путешествие должно было продлиться около девяноста дней.

Каюта Ледедже, занимавшая пространство четырех прежних кают экипажа, была просторной и красивой, хотя и довольно скромной по сравнению с тем, к чему она привыкла дома. Вепперс был противником скромности, он полагал, что она свидетельствует о недостатке воображения или денег. Или того и другого. Ванная размерами не уступала каюте, там была прозрачная сферическая ванна, и Ледедже подумала, что ей понадобится инструкция, чтобы научиться пользоваться этим приспособлением.

Колльер‑ Фалпайз следовал за ней и корабельным автономником, паря в метре сбоку от нее, и она, рассматривая каюту, краем глаза видела и его. Как только корабельный автономник удалился, она повернулась к Колльеру‑ Фалпайзу.

– Я, пожалуй, еще посплю, – сказала она шлеп‑ автономнику.

– Позвольте, – сказала кремового цвета машина, и кровать – еще одно гнездо с умными перьями‑ снежинками, к которым она уже начала привыкать, – взбилась, словно до странности локальная метель в углу каюты. Они по праву назывались волнокровати.

– Спасибо, – сказала она. – Вам нет нужды оставаться.

– Вы уверены? – сказала маленькая машина. – Я хочу сказать, что, конечно, пока мы на борту корабля, с этим нет проблем, но как только мы прибудем куда‑ нибудь, мое отсутствие рядом с вами, где я могу защитить вас, в особенности во время сна, будет пренебрежением моими прямыми обязанностями. Нам обоим лучше привыкать к такому положению вещей, как вы думаете?

– Нет, – сказала она. – Я предпочитаю одиночество.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒