ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА 13 страница

– Вон там, слева. Еще левее. Теперь прямо – метрах в пяти, – сказал нейтральный голос, быстро приближающийся к тому месту, где она стояла с Адмайлом и маленькой толстой аватарой. – Это она – разговаривает с бочкообразным господином.

Ледедже повернулась и увидела рассерженную даму, двигающуюся прямо на нее. В руке у нее было что‑ то маленькое, серебристое. Она подошла к Ледедже.

– Эта штука, – сказала она, размахивая кольцом перед носом Ледедже, – не замолкает. Даже в звуковом поле.

– Это она, – важно сказало кольцо.

Адмайл махнул рукой, разгоняя наркопары, посмотрел на кольцо и сказал:

– Хочешь заброшу его еще раз? Подальше?

– Нет, спасибо, – ответила Ледедже, беря кольцо у женщины. – Спасибо… – начала было она, но женщина уже развернулась и шла прочь.

– С возвращением, – сказал нейтральный голос корабля.

– С возвращением.

– Я собирался пойти заняться бодисерфингом, – сообщил Джоликси. – Кто‑ нибудь хочет заняться бодисерфингом?

Адмайл покачал головой.

– Хорошо, – сказала Ледедже, надевая кольцо ему на палец. – Возможно, мы еще встретимся попозже.

Те, кто занимался бодисерфингом, должны были раздеться почти догола и броситься либо спиной, либо животом, либо задницей на громадный завитой хребет набегающей волны; самые крутые просто стояли на ногах. Все это происходило в громадном полутемном зале, который полнился вскриками и счастливым визгом, а наблюдать за происходящим можно было из баров и специальных площадок. Некоторые люди занимались бодисерфингом голышом, другие – в купальных костюмах. Джоликси, оснащенный чем‑ то похожим на пару водонепроницаемых хоботков‑ телескопов, оказался блистательно‑ ужасающим серфером. Он не мог удержаться на поверхности, даже лежа плоско на спине и вытянув все четыре конечности.

Ледедже обнаружила, что у нее получается довольно неплохо, пока она не пытается встать на ноги. Она двигалась, сидя на заднице в аккуратном фонтане брызг, держа левую щиколотку Джоликси правой рукой, чтобы тот не вошел в неконтролируемый штопор и между ними сохранялось разговорное расстояние.

– Значит, вы хотите отправиться в какое‑ то место, которое не хотите называть по причинам, которые хотите сохранить в тайне, но не хотите садиться на корабль, предложенный ВСК.

– В общем – да, – согласилась она. – И еще я хочу поговорить с кораблями здесь на борту, у которых есть связи с Особыми Обстоятельствами.

– Вот как? – Джоликси завихлялся, и брызги полетели ему в лицо. – Вы уверены? – Он вытер лицо одной рукой, его тело заходило ходуном – это закончилось, только когда он вернул руку на поверхность воды. – Я хочу сказать, в самом деле уверены?

– Да, – ответила она. – Вы ведь не аватара одного из них, верно? – Он уже говорил, что он аватара корабля «Путешественник в кресле», это название было ей незнакомо, но она знала, что корабли меняют имена или пользуются несколькими разными по своему усмотрению.

– Нет, – ответил он. – Я всего лишь скромный Экспедиционный корабль Контакта, исполняю стандартные поручения Контакта. Честно. Никаких дел с ОО. – Он скосил на нее глаза (она подумала – может, в них просто попала вода). – Вы уверены, что хотите поговорить с ОО?

– Да.

Они сделали неторопливый разворот в локальной, направленной вверх струе. Джоликси задумался, кивнул.

– Похоже, я неважный бодисерфер. Хватит. Попробуем серфинг другого рода.

– Что это? – спросила Ледедже. Они стояли в коротком, широком, устланном ковром коридоре, на одной стене которого расположились пять простых двойных дверей. Джоликси, снова облаченный в свой цветастый халат, не без труда раскрыл центральные двери и теперь не позволял им произвольно закрыться, заклинив левую половинку своей обутой в тапочку ногой. Ледедже смотрела сквозь открытую дверь в темное гулкое пространство, пронизанное вертикальными тросами и поперечными балками. Она услышала грохот, почувствовала движение, ощутила ветерок на лице. В воздухе витал полузнакомый запах масла.

Она и маленькая толстая аватара воспользовались услугами обычной быстротрубы – им пришлось совершить лишь минутные прогулки по обоим концам. То, что она видела перед собой сейчас, казалось гораздо более старым, более примитивным.

– Воссоздание шахты лифта высокоэтажного здания. У вас есть такие?

– У нас есть небоскребы, – сказала она, держась за правую дверь и заглядывая внутрь. – И лифты. – Совсем рядом чуть ниже стояла кабинка лифта – всего в каком‑ нибудь метре. Она подняла голову вверх и увидела шахты и тросы, уходящие в темноту. – Я никогда не видела лифтовую шахту. Разве что на экране. И потом, видите ли, у нас в лифте всего одна шахта.

– Угу, – сказал Джоликси. – Прыгайте. Я отпущу двери. Только осторожнее – тут нет страховочной сетки.

Она спрыгнула на крышу кабинки внизу. Джоликси последовал за ней, отчего крыша кабинки заходила. Двери наверху, зашипев, закрылись, и кабинка тут же начала подниматься. Она ухватилась за один из тросов – он был весь в темном, вязком масле – и посмотрела вниз. В огромной темной шахте места хватало для десяти кабинок – по пять с каждой стороны. Кабинка быстро ускорилась, отчего в струе воздуха затрепыхались ее волосы и захлопали полы халата Джоликси. Она посмотрела вниз, перевешиваясь еще чуть больше, а кабинка тем временем пронеслась мимо ряда двойных дверей с такой скоростью, что их и сосчитать‑ то было трудно. Дно шахты терялось в темноте.

Ее ухватили за плечо и резко оттянули назад.

Она услышала собственный вскрик, когда ударилась о тело Джоликси, оказавшееся на удивление жестким. Мгновение спустя мимо нее промелькнула темная форма, подняв вокруг вихревые потоки воздуха. Не оттолкни ее Джоликси, она бы лишилась головы – ее бы снесла унесшаяся вниз кабина. Джоликси отпустил ее.

– Я же сказал: тут нет страховочной сетки. Это чрезвычайно опасное материальное воссоздание. На кабинах нет сенсоров, и потому они могут ударить или убить вас, на дне нет антигравитационной основы, которая подхватила бы вас, упади вы туда. Никто не заметит вашего падения, и уж, конечно, никто его не остановит. У вас есть резервирование?

Она почувствовала, что ее немного трясет.

– Вы имеете в виду резервирование моего «я»? Моей личности? – Он молча смотрел на нее. Она решила, что темень тут весьма кстати: чтобы она не смогла разобрать, какое выражение у него на лице. – Я всего день как вышла из… емкости, инкубатора. – Она проглотила слюну. – Нет, у меня нет резервирования.

Кабина замедлялась перед остановкой. Джоликси, стоявший на дальнем конце кабины, поднял голову.

– Отлично. А сейчас развлеченьице. – Он посмотрел на нее. – Вы готовы?

– К чему? – спросила она.

– Идите сюда. Прыгайте, когда я скажу. Не медлите. Но сначала вы должны отпустить трос.

Она отпустила трос, подошла к нему на другую сторону крыши. Неуверенно посмотрев вверх, она увидела днище другой кабинки, быстро спускающейся на них. Она услышала неожиданные далеки охи, потом – смех откуда‑ то снизу, из еще более темных глубин. Звуки многократно отражались от стен. Их кабинка все еще замедлялась.

– Так‑ так, внимание, приготовиться… – сказал Джоликси, когда их кабинка и та, что находилась наверху, сблизились.

– Мне взять вас за руку? – спросила она.

– Не берите меня за руку, – сказал он. – Так‑ так. Внимание. Приготовиться.

Их кабинка почти что остановилась, а та, что приближалась к ним сверху, со свистом понеслась мимо.

– Прыгайте! – крикнул Джоликси, когда крыши кабинок почти поравнялись.

Он прыгнул. Мгновение спустя прыгнула и она, но обнаружила, что прыгнула так, чтобы приземлиться на крыше другой кабинки, где та находилась в миг ее прыжка, а не тогда, когда она должна была на ней приземлиться. Приземлилась она неуклюже и ударилась бы о тросы, если бы Джоликси не поддержал ее. Ледедже услышала, как у нее из груди выбило воздух.

Она на мгновение ухватилась за маленькую толстую аватару – они оба ловили равновесие на крыше кабины. Та, с которой они спрыгнули, остановилась в нескольких этажах над ними и теперь все время удалялась от них по мере спуска их кабины, которая теперь тоже начала замедляться.

– О‑ па! – сказала она, отпуская Джоликси. Ее пальцы оставили грязные пятна на лацканах его халата. – Это было… что‑ то! – Она нахмурилась, глядя на него. – И часто вы это делаете?

– В первый раз, – ответил он. – Слышал от других.

Это заставило ее встряхнуться. Она полагала, что вручила свою жизнь в надежные или, по меньшей мере, опытные руки. Кабина остановилась. Она услышала и почувствовала, как двери их кабины открылись, и с этой стороны наверх пробился луч света, осветив лицо Джоликси. Ей показалось, что он как‑ то странно смотрит на нее. Она почувствовала холодок страха.

– Это проверка Особых Обстоятельств.

– Да? – сказала она, когда он подошел к ней на шаг. Она отступила, задела о поперечину, споткнулась. Он снова подхватил ее, потянул к заднему краю крыши. Далеко внизу она увидела быстро поднимающуюся к ним кабину, задняя часть которой была обращена к задней части их кабины. Два ряда из пяти кабинок на каждой стороне были разделены почти двумя метрами, что в три или четыре раза превышало расстояние между кабинками по бокам.

Джоликси кивнул, показывая вниз на приближающуюся кабину.

– Ну, что, сможем мы перепрыгнуть на нее, когда она подойдет? – сказал он ей в ухо. Она почувствовала его теплое дыхание на своей коже. – И помните – тут нет никаких страховочных сеток. Даже камер наблюдения нет. – Он подтянул ее поближе к краю, прижался так, чтобы его рот был еще ближе к ее уху. – Как вы думаете? Получится у нас?

– Нет, – ответила она. – И я думаю, вы должны меня отпустить.

Прежде чем она успела сделать что‑ нибудь, чтобы его остановить, он с силой ухватил ее за локоть и подтолкнул к краю – теперь лишь ноги ее оставались в проекции лифта.

– Все еще хотите, чтобы я вас отпустил?

– Нет! – закричала она, хватаясь за него свободной рукой. – Не валяйте дурака! Конечно, нет!

Он подтянул ее к себе, хотя ее положение все еще оставалось опасным.

– Если бы у вас был терминал, он услышал бы ваш крик, случись вам упасть, – сказал он, демонстративно посмотрев вниз. Потом пожал плечами. – Времени для корабля, вероятно, вполне достаточно, чтобы понять, что происходит, и послать автономник вам на выручку, прежде чем вы долетите до дна.

– Пожалуйста, прекратите это делать, – сказала она. – Вы меня пугаете.

Он подтащил ее к себе, его дыхание обжигало ее щеку.

– Все считают, что ОО – это так гламурно, так… сексуально! – Он встряхнул ее, потерся своим пахом о ее. – Захватывающие впечатления, дух захватывает, адреналин, но опасность не слишком велика. Вы так думаете? Нахватались всяких сплетен, напитались пропагандистской чепухой? Начитались правильных мнений, наслушались соответствующих самопровозглашенных спецов, так?

– Я просто пытаюсь узнать…

– Вам страшно? – спросил он.

– Я только сказала…

Он покачал головой.

– Это не опасно. – Он снова встряхнул ее. – Я не опасен. Я всего лишь миленькая пухленькая аватара Экспедиционного корабля Контакта. Я никого не сброшу в древнюю лифтовую шахту, чтобы расплющить его о бетонный пол. Я из хороших ребят. Но вы все еще испуганы, верно? Надеюсь, вы испуганы.

– Я уже вам сказала, – холодно ответила она, глядя ему в глаза и стараясь прогнать эмоции с лица и из голоса.

Он улыбнулся, оттащил ее от края и отошел назад, отпустил и ухватился за трос, а кабина тем временем устремилась вниз.

– Я же вам говорю, госпожа И'брек, я из хороших ребят.

Она ухватилась за другой трос.

– Я не называла вам моего полного имени.

– Какая наблюдательность! Нет, серьезно, я из хороших ребят. Я из тех кораблей, которые всегда изо всех сил стараются спасти кого‑ нибудь, а не убить, не позволить умереть. ОО – их корабли, их люди – возможно, заодно с ангелами, но это вовсе не значит, что они всегда ведут себя, как хорошие ребята. Я могу дать вам виртуальную гарантию, что, метафорически падая в шахту лифта, вы будете считать их плохими ребятами, какой бы этически здравой ни была тщательно продуманная нравственная алгебра, которая побудила их столкнуть вас туда.

– Вы донесли до меня, что хотели, – холодно сказала она. – Может быть, теперь мы можем оставить это времяпрепровождение.

Он несколько мгновений смотрел на нее, потом покачал головой и отвернулся.

– Что ж, характер у вас есть, – сказал он. – Но все же вы глупы. – Он глубоко вздохнул. Кабина лифта останавливалась. – Я отведу вас на корабль ОО. – Он улыбнулся грустной улыбкой. – Если и когда ваша затея с треском провалится, можете всю вину возложить на меня, если еще сможете. Это ничего не изменит.

– Забытые, – сказал «Бодхисаттва» Йайм Нсокий. – Известные также, как Изпамятистертые.

Йайм время от времени была вынуждена признавать, что в некоторых случаях невральное кружево могло бы воистину оказаться полезным. Будь у нее невральное кружево, она сейчас могла бы обратиться к нему, спросить об упоминаниях, ссылках и определениях. Что такое, черт побери, Изпамятистертые? Корабль, конечно, сразу же узнал бы, что она делает этот запрос – она сейчас находилась на корабле, а не на орбитали, а потому кружево или терминал действовали бы через Разум «Бодхисаттвы» или его субсистемы – но, имея кружево, ты, по крайней мере, мог бы закачать нужные знания себе в голову, а не выслушивать информацию слово за слово.

– Ясно, – сказала Йайм и сложила руки на груди. – Я слушаю.

– Это корабли определенной… скажем так, предрасположенности, обычно это ВСК, как правило, с несколькими другими кораблями и небольшим числом активных автономников на борту. Часто на них вообще нет людей, – сообщил ей «Бодхисаттва». – Они выходят из ежедневного информационного обмена Культуры, прекращают сообщать свои координаты, удаляются во всякие медвежьи уголки и просто сидят там, ничего не делая. Разве что слушают без перерыва.

– Слушают?

– Слушают одну или больше – а я могу себе представить, что и все, – из нескольких разбросанных там и здесь станций, которые вещают постоянно, информируя о состоянии дел в галактическом сообществе в целом и Культуре в частности.

– Новостные станции?

– Ну, поскольку лучшего названия нет – пусть так.

– Вещание.

– Это затратный и неэффективный способ передачи информации, но преимущество вещания в этом контексте состоит именно в том, что оно проникает повсюду и никому не известно, кто это слушает.

– И сколько всего этих Забытых?

– Хороший вопрос. Большинству людей они представляются просто кораблями, которые удалились на особенно уединенный покой, и корабли, конечно, не делают ничего, чтобы разрушить это впечатление. В любое данное время на покое может находиться около одного процента кораблей Культуры, и, возможно, три‑ четыре десятых процента этих кораблей, уйдя на покой, не выходили на связь, что можно трактовать как естественное поведение. Я не стал бы называть это дисциплиной. Это поле недостаточно изучено, так что даже качество относительно немногих догадок на сей счет трудно оценить. Число таких кораблей, возможно, составляет восемь или двенадцать, а может, три или четыре сотни.

– И к чему весь этот рассказ?

– Они являются резервом, – сказал «Бодхисаттва». – Если вследствие какого‑ то необычного и откровенно невероятного широкомасштабного и полного катаклизма Культура каким‑ то образом прекратит существование, то любой из этих кораблей сможет заново осеменить эту галактику – или, может быть, другую, – воссоздав тем самым подобие Культуры. Это, естественно, порождает вопрос, какой смысл в таких действиях, если Культура будет практически уничтожена, но на это можно возразить: сделав выводы из случившегося, новая Культура, возможно, станет более жизнестойкой.

– Я считала, что весь флот Контакта является нашим «резервом», – сказала Йайм. В отношениях Культуры с другими цивилизациями, в особенности с теми, которые сталкивались с ней впервые, многое определялось тем фактом, – или, по меньшей мере, утверждением, – что все и каждый из ВСК представлял Культуру в целом, что каждый имел весь тот объем знаний, что накопила Культура, и мог создать любой предмет или устройство, которые могла создать Культура, а уже один размер Бессистемных кораблей означал, что на них имеется достаточное количество людей и автономников, чтобы в большей или меньшей степени одним своим присутствием гарантировать репрезентативность тех и других.

Культура намеренно и сознательно широко распространила себя по галактике без какого‑ либо центра, ядра или главной планеты. Рассеяние по галактике делало Культуру уязвимой для нападения, но, с другой стороны, практически исключало ее полное уничтожение, по крайней мере теоретически. Имея сотни и тысячи кораблей, каждый из которых сам по себе мог с нуля возродить Культуру целиком, Культура считала, что достаточно защищена от уничтожения, по крайней мере Йайм верила в это. Другие явно придерживались на этот счет иного мнения.

– Флот Контакта можно назвать второй линией обороны, – сказал ей корабль.

– А первый?

– Первый – это все орбитали, – рассудительно ответил корабль. – И другие обиталища. Включая малые космические тела и планеты.

– А эти Забытые – они последняя линия обороны.

– Вероятно. Можно и так сказать. Насколько мне известно.

Йайм подумала, что на языке корабля это, наверное, означает «нет». Она знала, что пытаться выудить из корабля менее двусмысленный ответ бесполезно.

– Значит, они просто сидят там. Где уж оно это «там».

– Облака Орта, межзвездное пространство, внешний венец самой галактики, а может, даже и за его пределами. Кто знает? Но тем не менее, общая идея такова.

– И до бесконечности.

– По крайней мере на сегодня – до бесконечности, – ответил «Бодхисаттва».

– В ожидании катастрофы, которая, возможно, никогда не произойдет, а если случится, то будет указывать либо на существование столь мощной силы, что она, вероятно, сможет обнаружить эти корабли, где бы они ни находились, и уничтожить и их, либо на некий экзистенциальный изъян самой Культуры, изъян настолько глубокий, что им поражены и сами Забытые, в особенности с учетом их… репрезентативности.

– При таком взгляде вся стратегия представляется несколько неадекватной, – сказал корабль с извиняющейся ноткой в голосе. – Но она такая, какая есть. Потому что, думаю, никогда ничто нельзя знать наверняка. Я думаю, частично эта стратегия нужна для тех, кто без нее чувствовал бы себя в этом отношении менее уверенно.

– Но большинство людей вообще не знают о существовании этих кораблей, – возразила Йайм. – Как человека может успокаивать то, о чем он не знает?

– Ага, – сказал «Бодхисаттва», – в этом‑ то вся и прелесть: только те, кого это беспокоит, начинают доискиваться и получают утешительную информацию. Еще они по большей части понимают необходимость не слишком распространять эти сведения и даже находят дополнительное удовольствие в том, чтобы способствовать этому нераспространению. А все остальные живут счастливо, вообще ни о чем таком не задумываясь.

Йайм разочарованно покачала головой.

– Не могут они быть абсолютно засекреченными, – возразила она. – Где‑ то о них должно быть упоминание.

Культура славилась тем, что не умеет хранить секреты, в особенности самые важные. Это была одна из немногих сфер, в которой большинство из одноуровневых собратьев Культуры и даже многие менее продвинутые сообщества затмевали ее, хотя сама Культура смотрела на этот факт, как на законный источник некой извращенной гордости. Это не останавливало их («их» в данном контексте обычно обозначало Контакт или, с еще большей вероятностью, Особые Обстоятельства) – они постоянно засекречивали что‑ нибудь, хотя и ненадолго – все так или иначе всплывало наружу.

Впрочем, этого «ненадолго» подчас оказывалось вполне достаточно.

– Ну да, естественно, – ответил «Бодхисаттва». – Скажем так, информация имеется, только ее почти не замечают. И по самой природе всей этой… программы – если только это можно удостоить названия, подразумевающего такую степень организации, – найти подтверждение практически невозможно.

– Значит, это все, так сказать, неофициально? – сказала Йайм.

Корабль произвел звук, похожий на тяжелый вздох.

– Мне не известно какое‑ либо подразделение или комитет в Контакте, которое занималось бы этими делами.

Йайм вытянула губы. Она знала, когда корабль, говоря одно, на самом деле имеет в виду другое: «И давайте кончим об этом, договорились? »

Но оставался еще один незакрытый вопрос.

– Значит, – сказала она, – «Не тронь меня, я считаю», возможно, находится на борту ВСК «Полное внутреннее отражение», который ушел на покой и, возможно, является одним из этих Забытых.

– Верно.

– И у «Не тронь меня, я считаю» есть некое изображение госпожи И'брек.

– Вероятно, вполне конкретное изображение госпожи И'брек, – сказал «Бодхисаттва». – У нас есть сведения от другого лица (чье изображение было снято кораблем после госпожи И'брек), который получил заверения от «Не тронь меня, я считаю» в том, что любое снятое им изображение остается уникальным и будет находиться только в его коллекции, никогда никому не будет показано или скопировано. Похоже, корабль держит слово.

– И что вы думаете? Что И'брек попытается получить свое изображение, хотя ему уже десять лет?

– Было решено, что такая вероятность весьма высока.

– А Покойня знает, где находятся «Не тронь меня, я считаю» и «Полное внутреннее отражение»?

– Мы считаем, что у нас есть общее представление об этом. Точнее сказать, у нас был случайный контакт с «Полным внутренним отражением».

– Да, был?

– «Полное внутреннее отражение», по нашему мнению, довольно необычный корабль среди Забытых, поскольку в нем находит приют небольшая популяция людей и автономников, которые ищут более строгой формы уединения, чем дает обычный уход на покой. Такое затворничество обычно носит долгосрочный характер – в среднем несколько десятилетий, – однако происходит непрерывная, хотя и нерегулярная смена обеих популяций, а это означает, что людей привозят на ВСК и увозят оттуда. Существуют три полурегулярных места рандеву и довольно основательная программа рандеву. Следующая запланированная встреча состоится через восемнадцать дней в месте, называемом Семсаринский пучок. Госпожа И'брек должна успеть туда, и вы тоже. Вместе со мной, госпожа Нсокий.

– Ей известно об этом рандеву?

– Мы так полагаем.

– Она двигается в том направлении?

– И еще раз: мы так полагаем.

– Гмм‑ м. – Йайм нахмурилась.

– Такова ситуация в общих чертах, госпожа Нсокий. Несомненно, последуют и более подробные брифинги.

– Несомненно.

– Могу ли я считать, что вы согласны принять участие в этой миссии?

– Да, – ответила Йайм. – Мы уже в пути?

Изображение старого корабля класса «Хулиган» исчезло, и вместо него снова появились звезды, некоторые из них отражались в черном, словно отполированном теле корабля, висящего наверху, а другие сверкали сквозь ни на что не похожую твердь под ее ногами. Звезды теперь двигались.

– Да, в пути, – ответил «Бодхисаттва».

Ледедже представили аватаре корабля Особых Обстоятельств «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» в военном баре, где единственным освещением, кроме экранов и голограмм, были широкие занавесы амфотерного свинца, ниспадающие по стенам из щелей в темном потолке.

Непрерывное потрескивающее желто‑ оранжевое сияние химической реакции придавало освещению неустойчивый, мерцающий характер огня в камине, отчего возникало впечатление душноватой теплоты. В воздухе висел странный горьковатый запах.

– Свинец, очень тонко измельченный элемент, его просто бросают в воздух, – пробормотал ей Джоликси, когда они вошли внутрь и она обратила внимание на странное освещение.

Пробраться внутрь было довольно непросто. Место это находилось внутри приземистого потрепанного на вид корабля класса Межзвездный, находящегося в одной из малых бухт ВСК, и сам корабль подчеркнул (когда они стояли в гулкой темноте бухты), что это преимущественно частный клуб, на который не распространяется юрисдикция ВСК, и это заведение, безусловно, не имеет никаких обязательств впускать кого бы то ни было, если будет возражать один из его патронов.

– Меня зовут Джоликси, я аватара «Путешественника в кресле», – сказал Джоликси единственному небольшому автономнику, плавающему в воздухе у закрытого входного люка. – Я думаю, вы знаете, с кем я пришел встретиться. Пожалуйста, известите его.

– Уже делаю, – сказал похожий на коробку маленький автономник.

Корабль назывался «Утаенный доход». Длина его составляла, может быть, метров сто. Прищурившись и оглядев мрачно‑ гулкие глубины бухты, Ледедже решила, что туда втиснуты еще как минимум три корабля такого же размера, при этом они не касаются ни килей, ни гондол двигателей, ни каких‑ либо других деталей друг друга. «Небольшой» – это определение явно было относительным, когда речь шла о кораблях и громадных ангарах, куда их помещали.

Ледедже посмотрела на маленького автономника, висевшего перед ними на уровне головы. Да, подумала она, такого она еще не видела. Куда бы ни брал ее Вепперс – в самые дорогие новые рестораны, самые эксклюзивные новые клубы, бары или места собраний, – его вместе со свитой тут же провожали до места, неважно, заказывал ли он столик или нет, даже если эти заведения не принадлежали ему. Странно теперь, оказавшись в Культуре с ее пресловутым равенством, ошиваться у входа в клуб в ожидании, впустят тебя или нет.

Люк неожиданно открылся за маленьким автономником. Крышка упала так быстро, что Ледедже ждала звона от удара о пол бухты, но, похоже, падение крышки было в последний момент самортизировано, и она открылась бесшумно.

Автономник, ничего не сказав, отплыл в сторону, пропуская их.

– Спасибо, – сказал Джоликси, ступая на крышку.

Джоликси держал ее за руку, пока крышка ровно поднималась в маленький, тускло освещенный ангарный объем внутри «Утаенного дохода».

– Демейзен странноват, – сказал он. – Даже по стандартам корабельной аватары. Будьте с ним откровенны. Или с ней. Или кто уж оно там.

– Вы этого не знаете?

– Мы не виделись некоторое время. «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» довольно часто меняется.

– А что вообще это за место?

Джоликси поежился.

– Я думаю, военный порноклуб.

Ледедже хотела было спросить что‑ то еще, но тут их встретил еще один маленький автономник и проводил до места.

– Демейзен, позвольте представить госпожу Ледедже И'брек, – сказал Джоликси человеку, сидевшему за столом почти в центре комнаты.

Это помещение было похоже на странный ресторан с большими круглыми столами, стоящими здесь и там, в центре каждого – тройка или больше экранов или же бескорпусной голографический дисплей. Несколько человек – в большинстве своем гуманоиды – сидели у столов или в креслах вокруг. Перед большинством из них были расставлены, раскиданы или брошены наркочаши, стаканы с напитками, хладотрубки и небольшие подносы с едой. Экраны и голограммы показывали сцены боевых действий. Поначалу Ледедже показалось, что это обычные экраны, обычные фильмы, но несколько мгновений спустя, просмотрев несколько мрачных сцен, она решила, что все это по‑ настоящему.

Большинство людей в комнате не смотрели на экраны и голограммы – они смотрели на нее и Джоликси. Человек, к которому обратился Джоликси, сидел за столом с несколькими другими молодыми людьми, выражения на их лицах свидетельствовали о том, что они – по стандартам физиогномики этого пангуманоидного подвида – поразительно красивы.

Демейзен поднялся. Впалые щеки делали его похожим на покойника. Темные глаза без белков, две складки вместо бровей, плоский нос и кожа средней смуглости, местами рассеченная шрамами. Он был всего лишь среднего роста, но казался высоким из‑ за худобы. Если его физиология была сродни сичультианской, то некоторая изможденность его лица предполагала недавнюю и быструю потерю веса. Одежда на нем была темная, а то и черная: штаны в обтяжку и плотно сидящая рубашка или куртка, легко схваченная у шеи свободным галстуком со сверкающим кроваво‑ красным драгоценным камнем размером с большой палец.

Ледедже увидела, как он посмотрел на ее правую руку, и протянула ему ее. Он схватил ее руку, его костлявые пальцы клеткой сомкнулись на ее ладони. Рука его оказалась горячей, словно владельца мучила лихорадка, но абсолютно сухой, как бумага. Она увидела, как он поморщился, и заметила, что два его пальца были схвачены лубком – покоились на какой‑ то деревяшке или куске пластика и были перевязаны чем‑ то похожим на узловатую тряпицу. Но гримаса боли почему‑ то не расползлась по всему его лицу, которое уставилось на нее без всякого видимого выражения.

– Добрый вечер, – сказала Ледедже.

– Госпожа И'брек. – Голос его звучал сухо и холодно. Он кивнул Джоликси, потом указал на стулья по обе стороны от него. – Хелуб, Эммис. Если вы не возражаете.

Два молодых человека вроде бы хотели возразить, но не стали это делать. Оба быстро поднялись с презрительным выражением на лицах и гордо пошли прочь. Она и Джоликси сели на указанные места. Еще один красивый молодой человек разглядывал их. Демейзен взмахнул рукой, и голограмма на столе, изображавшая жутковато реалистическую схватку между какими‑ то всадниками и более многочисленным отрядом лучников и других пеших солдат, поблекла и исчезла.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒