Глава четвёртая. Бродячие актёры

Глава четвёртая

Бродячие актёры

Чучело и его слуга хорошо выспались под живой изгородью, и теперь, когда наступило яркое солнечное утро, они проснулись.

– Вот это жизнь, Джек! – радостно объявил Чучело. – Что может быть лучше, чем выспаться на свежем воздухе, когда впереди нас ждет большая дорога и приключения за каждым поворотом?

– Не знаю, хозяин… Ты‑ то привык жить на свежем воздухе, – возразил Джек, вытаскивая из волос листочки, – но я люблю спать в кровати. Я так давно не видел нормальной постели, что уже не помню, кладут ли снизу простыню, а сверху одеяло или наоборот.

– Пойду поздороваюсь с коллегой, – сказал Чучело.

Они проснулись недалеко от перекрёстка, на котором стоял указатель. Куда указывали его четыре стрелки, разобрать было невозможно, потому что за долгие годы от дождя и солнца надписи совсем стёрлись.

Чучело подошёл к указателю и вежливо его поприветствовал. Указатель ничего не ответил.

Джек не следил за Чучелом, потому что был занят: отрезав складным ножом ломтик холодного мяса, он пристраивал его между двумя кусками хлеба. И тут до него донёсся громкий треск.

Джек поднял голову и увидел, что Чучело яростно бьёт ближайшую стрелку указателя.

– Получай, бессовестный невежа! – закричал он и снова треснул стрелку.

На беду, от первого удара указатель, видимо, расшатался, а когда Чучело ударил его во‑ второй раз, указатель крутанулся и следующая стрелка отвесила Чучелу подзатыльник.

Чучело рухнул и завопил:

– Это подло! Ах ты, трус! – и с этими словами вскочил на ноги и отломал наглую стрелку от указателя. – Получай, коварный разбойник! – кричал он и лупил указатель. – Дерись честно или сдавайся!

Но каждый раз, когда он бил стрелку перед собой, указатель поворачивался и следующая стрелка врезалась в него сзади. Чучело не сдавался и смело продолжал биться с указателем.

– Хозяин! Хозяин! – Джек вскочил на ноги. – Это не разбойник… Это дорожный указатель!

– Он только прикидывается! Отойди, не мешай мне! Поверь, это настоящий разбойник. Но бояться нечего, сейчас я с ним разделаюсь.

– Ладно, хозяин. Ты прав: это разбойник. Но мне кажется, он уже получил по заслугам. Я вроде бы даже слышал, как он сказал: «Сдаюсь! »

– Правда? Ты не ошибся?

– Нет, точно.

– Ну тогда… – Чучело запнулся: он смотрел на свою правую руку, медленно выползавшую из рукава. Черенок от грабель отвалился от метловища, которое служило ему позвоночником.

– Меня обезручили! – в ужасе воскликнул Чучело.

«Вообще‑ то, – подумал Джек, – черенок от грабель был старый и рассохшийся и давно уже ни на что не годился. А теперь, когда Чучело повоевал с указателем, черенок в нескольких местах переломился».

– Придумал! – радостно завопил Джек. – Рука этого разбойника гораздо крепче, чем твоя, хозяин. Так, может, засунем её тебе в рукав вместо той, что отвалилась?

– Прекрасная мысль! – восхитился Чучело.

Так они и сделали. Как и в прошлый раз, когда Джек приделывал своему хозяину ногу, деревяшка зашевелилась, как только встала на место.

– Отлично! – объявил Чучело, восхищённо разглядывая свою новую руку. Он помахивал ею из стороны в сторону и тренировался указывать направление своей рукой‑ стрелкой. – Ты талантливый мальчик, Джек! Ты мог бы стать хирургом или даже плотником. А тебе, подлец, – Чучело погрозил дорожному указателю, – это послужит хорошим уроком.

– Думаю, хозяин, он больше ни на кого не нападёт. Ты его хорошо отделал. А куда мы теперь пойдём?

– Туда, – решил Чучело и указал своей новой рукой на одну из дорог.

Джек взвалил сумку на плечо, и они отправились в путь.

Они шли быстро и через час добрались до небольшого города. Должно быть, день был воскресный, потому что со всех сторон люди стекались в центр города на рынок, куда они везли в повозках овощи, сыры и прочие товары. Среди них был птицелов. Его телега была нагружена клетками с певчими птицами: жаворонками, коноплянками и щеглами. Чучело очень заинтересовался.

– Это военнопленные, – пояснил он Джеку. – Я думаю, их вышлют на родину.

– Вряд ли, хозяин. Скорее, их раскупят люди, будут держать в клетках и слушать, как они поют.

– Что ты! – возмутился Чучело. – Не может быть! Такое бесчестие! Наверняка это военнопленные.

Тем временем они дошли до рынка, и Чучело с любопытством разглядывал церковь, ратушу и прилавки торговцев.

– Я и не знал, что цивилизация достигла такого уровня, – сказал он. – Здесь не хуже, чем в Белла‑ Фонтана. Какая красота! Какая роскошь! Какие высокие достижения! Даю тебе честное слово, что в мире птиц такого не встретишь.

Джек заметил, что дети показывали на Чучело пальцами и перешёптывались.

– Послушай, хозяин, нам бы лучше…

– А это что?! – радостно воскликнул Чучело.

Он таращился на балаган, где плотник сколачивал доски, чтобы повесить на них полотнище с красочным сельским пейзажем.

– Это театр, – объяснил Джек. – А это называется декорациями. Актёры выйдут на сцену и будут играть на фоне нарисованного пейзажа.

Чучело широко раскрыл глаза и устремился к балагану, как будто кто‑ то тянул его на верёвочке. Возле балагана висел плакат с разноцветными надписями. Один из горожан читал вслух, а те, кто не умел читать, собрались вокруг него и внимательно слушали.

– «Трагическая история Арлекина и королевы Дидо! Играет всемирно известная труппа синьора Ригателли, которой рукоплескали в Париже, Венеции, Мадриде и Константинополе. С боями и кораблекрушением, пляской чертей и извержением Везувия. Ежедневно в полдень, в четыре часа дня и на закате. Вечернее представление сопровождается специальными пиротехническими эффектами».

Чучело чуть не умер от радости.

– Я хочу посмотреть всё! – заявил он. – И не по одному разу.

– Но это не бесплатно, хозяин, – объяснил Джек. – За представление надо платить, а у нас нет денег.

– В таком случае мне придётся стать актёром. Эй! – позвал он. – Синьор Ригателли!

Из‑ за сцены появился толстяк в халате. Он жевал кусок колбасы.

– Слушаю, – сказал он.

– Синьор Ригателли, – начал Чучело, – я хотел…

– Ничего себе! – восхитился синьор Ригателли и сказал Джеку: – Просто замечательно. Давай ещё.

– Но я же ничего не делаю.

– Простите, – снова заговорил Чучело, – но я…

– Здорово! Восхитительно! – сказал синьор Ригателли.

– Что «здорово»? – спросил Джек. – О чём это вы?

– О чревовещании, конечно. Давай ещё, покажи, что умеешь.

– Синьор Ригателли, – снова попытался обратиться к нему Чучело, – моё терпение на исходе. Имею честь предложить себя в качестве актёра с небогатым опытом, но огромным дарованием… Что вы делаете?

Синьор Ригателли ходил вокруг Чучела и рассматривал его со всех сторон. Так и не поняв, как получается, что Чучело разговаривает, он приподнял сзади набитый соломой пиджак и заглянул под него. Чучело возмущённо отпрыгнул.

– Не сердись, хозяин, всё в порядке, – поспешил успокоить его Джек. – Видите ли, Чучело хотел бы стать актёром, – обратился он к синьору Ригателли, – а я его агент.

– В жизни ничего подобного не видывал, – сказал великий антрепренёр. – Прямо как будто оно само говорит – никаких приспособлений совсем незаметно. Знаешь что, в сцене сумасшествия королевы мы его используем как реквизит: поставим у проклятой пустоши, когда королева будет сходить с ума. Если сойдёт нормально, можно его выставить и в пляске чертей. Ты можешь сделать так, чтоб твоё пугало танцевало?

– Не знаю.

– Ладно, пусть повторяет за остальными. Первый выход через десять минут.

С этими словами синьор Ригателли отправил в рот кусок колбасы и ушёл в свой фургон.

Чучело был в восторге:

– Реквизит! Я буду реквизитом! Понимаешь ли ты, Джек, что это мой первый шаг на пути к блестящей карьере актёра? И я уже буду играть реквизит! Должно быть, я произвёл на него хорошее впечатление.

– Да, – нерешительно ответил Джек, – наверное.

Но Чучело уже ушёл за сцену.

– Постой, хозяин!

Джек увидел, что Чучело с любопытством наблюдает, как актёр перед зеркалом наносит грим.

– Бог мой! – охнул актёр, когда увидел в зеркале отражение Чучела, потом подскочил и уронил банку с гримом.

– Добрый день, сэр, – обратился к нему Чучело. – Позвольте представиться. В вашем спектакле я буду реквизитом. Не могли бы вы одолжить мне ваш грим?

Актёр нервно огляделся по сторонам. Тут он заметил Джека.

– Кто это? – спросил актёр.

– Это господин Чучело, – ответил Джек. – Синьор Ригателли сказал, что он может выступить в сцене сумасшествия королевы… Послушай, хозяин, – позвал он Чучело, который присел на корточки и с огромным интересом разглядывал баночки с пудрой и румянами, – ты же знаешь, что такое реквизит, да?

– Знаю, – с достоинством проговорил Чучело, – это очень важная роль. – И нарисовал себе ярко‑ красные губы.

– Конечно, но это роль без слов. Ты должен стоять неподвижно и молчать.

– В чём дело? – спросил актёр.

– Дело в том, что близок момент моего величия, – заносчиво заявил Чучело. – Я выступаю в сцене сумасшествия королевы.

Он обвёл глаза чёрным контуром и намалевал по красному пятну на каждой щеке. Актёр смотрел на всё это, выпучив глаза.

– Очень красиво, хозяин, – вмешался Джек. – Но с гримом главное – не переборщить.

– Думаешь, надо выглядеть поскромнее?

– Да, хозяин. Особенно в сцене сумасшествия королевы.

– Что ж, отлично. Пожалуй, если я надену парик, то буду смотреться очень скромненько.

– Только не этот, – возразил Джек и забрал у Чучела белый курчавый парик, который тот уже успел схватить. – Главное, не забудь: не шевелись и ничего не говори.

– Я всё выражу взглядом, – пообещал Чучело, отобрал у Джека парик и нахлобучил его на свою голову‑ репу.

Актёр в ужасе на него посмотрел и вышел.

– Теперь мне нужен костюм, – решил Чучело. – Этот, пожалуй, подойдёт.

Чучело завернулся в алый плащ. Джек в отчаянии схватился за голову и поплёлся вслед за Чучелом за кулисы, где актёры, музыканты и рабочие сцены готовились к представлению. Тут было на что посмотреть. Джеку пришлось многое объяснять Чучелу, но наконец он не выдержал:

– Слушай, хозяин, там уже зрители собрались. Теперь надо сидеть тихо.

– Ах вот он где! – сердито зашипела актриса и сорвала парик с головы Чучела. – Совсем с ума сошёл? – обратилась она к Джеку. – Надеть мой парик на голову этой твари!

– Прошу прощения, мадам. – Чучело встал на ноги и отвесил ей низкий поклон. – Я не хотел вас обидеть. Но вы так красивы, что вам ни к чему украшать себя, тогда как я…

Актриса критически разглядывала Чучело, нахлобучивая парик себе на голову.

– Неплохо, – сказала она Джеку. – Видала я и похуже. Совсем незаметно, как ты им управляешь. И не смей больше брать мои вещи, слышишь?

– Я больше не буду.

Актриса стремительно вышла.

– Какое изящество! Какая красота! – проговорил Чучело, глядя ей вслед.

– Тише, хозяин. Садись сюда и не разговаривай.

И тут они услышали звон цимбал и рёв трубы.

– Дамы и господа! – раздался голос синьора Ригателли. – Представляем вашему вниманию скорбную и печальную историю Арлекина и королевы Дидо с доселе невиданными сценическими эффектами и самыми смешными комическими интерлюдиями, когда‑ либо разыгрывавшимися на сцене! Спонсор нашего сегодняшнего представления – компания «Мясной дом Баффолони», производитель лучшей колбасы в округе. Радость в каждом ломтике!

«Опять эти Баффолони! – подумал Джек. – Всё прибрали к рукам».

Раздалась барабанная дробь, и занавес поднялся. Джек и Чучело не сводили глаз со сцены, где разворачивалось начало представления. Сюжет был незамысловатый, но публике понравился Арлекин. Сначала он потерял целую связку сосисок и бегал их искал, потом проглотил муху и принялся скакать по сцене, а муха жужжала у него в животе. Затем появилась королева Дидо. Её бросил любимый – капитан Фанфарон, она сошла с ума от горя и, отчаянно вопя, убежала за кулисы. Королеву Дидо играла актриса в парике.

– Эй, мальчик! Твой выход! – яростно прошептал синьор Ригателли. – Выводи его! Сейчас будет сцена сумасшествия королевы. Поставь его в центре сцены – и бегом назад.

Чучело широко раскинул руки, Джек подхватил его и понёс на сцену.

– Я буду лучшим реквизитом, такого зрители ещё не видели! – заявил он. – Долгие годы все будут вспоминать о том, как я прекрасно выступил в роли реквизита.

Джек приложил палец к губам и на цыпочках прокрался за кулисы, где нос к носу столкнулся с актрисой, игравшей королеву Дидо, которая как раз готовилась к выходу. Она была в ярости:

– Какого чёрта ты поставил на сцену это пугало?

– Это реквизит, – ответил Джек.

– Если он у тебя хоть раз заговорит или шелохнётся, я с тебя собственными руками шкуру спущу.

Джек старательно закивал.

Занавес поднялся, и Джек аж подскочил – так дико завизжала королева Дидо и пронеслась мимо него на сцену.

– Ох‑ ох‑ о‑ о… Ах‑ ха‑ ха… Горе мне горе! Бедная я, несчастная! – запричитала она и бросилась на пол.

Зрители смотрели затаив дыхание. И Чучело тоже. Джек видел, как широко раскрытыми глазами он следит за актрисой, которая каталась по сцене, стенала и притворялась, будто рвёт на себе волосы.

– Боже мой! Боже мой! – выкрикивала она и скакала по сцене, посылая публике воздушные поцелуи. – Вот розмарин для памяти… Боже мой, боже мой! О, Фанфарон, ты страшный негодяй! Ах, я видела тебя с другой! Вот тебе ромашка! Тра‑ ля‑ ля!

На Джека её выступление произвело огромное впечатление. Он решил, что она, должно быть, великая актриса.

Вдруг она села и стала делать вид, будто отрывает лепестки у ромашки:

– Любит – не любит, любит – не любит… Ах, скажи‑ ка мне ромашечка, дай мне ответ! Моё сердце страдает, огонь его мучит‑ терзает! Ах, горе мне, горе! Тра‑ ля‑ ля, мой Фанфарон, ты жуткий негодяй!

Джек внимательно следил за Чучелом, а он начинал всё сильнее волноваться, поэтому Джек прошептал:

– Не надо, хозяин, не двигайся! Это всё понарошку!

Видно было, что Чучело старался изо всех сил. Он только чуть‑ чуть повернул голову, чтобы видеть, чем занята королева Дидо, но всё же повернул, и кое‑ кто из зрителей это заметил и стал подталкивать своих соседей и показывать на Чучело.

Королева Дидо медленно встала, хватаясь за сердце. И вдруг у неё в руке блеснул кинжал. Актриса стояла к Чучелу спиной и не видела, как он с перепуганным лицом покачивался из стороны в сторону, силясь разглядеть, что она делает.

– О‑ хо‑ хо‑ о‑ о… Ах‑ ха‑ ха… Бедная я, бедная! Горе когтями рвёт мою душу на части! А‑ а‑ а‑ а… А‑ а‑ а‑ а…

Она издала страшный крик отчаяния, начав с самой высокой ноты, какую могла взять, и постепенно спускаясь всё ниже. Это был её фирменный вопль. Критики отмечали, что он передавал всю муку душевных страданий и мог разжалобить даже самое чёрствое сердце. У любого, кто слышал этот крик, слёзы текли ручьями.

Однако сегодня актрису почему‑ то не покидало чувство, что ей не удалось захватить всё внимание публики. Некоторые зрители смеялись, но, когда она обернулась, чтобы поглядеть, не над Чучелом ли они смеются, Чучело тотчас же вспомнил, что должен играть реквизит, и застыл, как будто был всего лишь репой на палке от метлы.

Королева Дидо бросила на него испепеляющий взгляд и решила ещё раз издать свой коронный крик.

– У‑ а‑ а‑ а‑ а‑ а…. А‑ а‑ а‑ а‑ а‑ а‑ а… – вопила она, выводя трели, пока спускалась от пронзительного визга, похожего на писк летучей мыши, до низкого мычания – так мычит корова, когда у неё болит живот.

А за её спиной Чучело повторял за ней каждое движение: тоже тряс головой, заламывал руки и постепенно оседал на пол. Он не мог удержаться, до того был тронут горем королевы. Но зрители, конечно, решили, что это очень весело. Они гоготали, хлопали в ладоши, били себя по коленкам, свистели и улюлюкали.

Королева Дидо пришла в ярость. И синьор Ригателли тоже. Он вдруг возник рядом с Джеком и вытолкал на сцену двух актёров со словами:

– Уберите его оттуда! Уберите!

Но, на беду, оба актёра были в костюмах разбойников, и Чучело, естественно, решил, что они настоящие.

– Ах вы, разбойники! – накинулся на них Чучело, сжав свои деревянные кулаки. – Ваше величество, спрячьтесь за мной! Я защищу вас!

И он стал прыгать по сцене, нанося удары актёрам. А королева Дидо в гневе топнула ногой, сдёрнула с головы парик, швырнула его на пол и стремительно умчалась за кулисы, чтобы высказать синьору Ригателли всё, что она думает.

Зрители были в восторге.

– Давай, Чучело! – подбадривали они. – Задай им жару, дружище! Обернись!

Актёры не знали, что делать. Они гонялись за Чучелом и убегали от него, когда он на них нападал.

Вдруг Чучело застыл от ужаса: он увидел лежащий на полу парик.

– Вы отрубили ей голову, когда я отвернулся! – воскликнул он. – Да как вы смели! Ну всё, теперь я по‑ настоящему разозлился!

И, размахивая руками, как мельница крыльями, он набросился на актёров и безжалостно их отколошматил. Публика ликовала. Но теперь и актёры озверели и сами накинулись на Чучело, а синьор Ригателли поспешил на сцену, надеясь восстановить порядок.

За ним выбежал и Джек. Он хотел утащить Чучело, пока ему руки‑ ноги не переломали. Но один из актёров вцепился в левую руку Чучела и тянул за неё что есть силы, а Чучело другой рукой лупил его по голове. Джек обхватил Чучело за пояс и попытался его оттащить. Тут левая рука его хозяина отвалилась, актёр, тянувший за неё, полетел прямо на синьора Ригателли, а тот свалился на другого актёра, который, пытаясь удержать равновесие, схватился за полотно с нарисованной на ней проклятой пустошью. Но пейзаж не выдержал веса трёх мужчин, раздался треск ломающихся опор и рвущегося холста, и через секунду на сцене копошилась и ругалась куча‑ мала, накрытая смятой тканью с нарисованными на ней травой и деревьями, из‑ под которой то и дело показывалась то нога, то рука.

– Хозяин, я здесь! – позвал Джек и попытался утащить Чучело со сцены. – Бежим отсюда!

– Ни за что! – кричал он. – Я никогда не сдаюсь!

– И не надо сдаваться – надо отступать, – успокоил его Джек и всё‑ таки вытолкал за кулисы.

Уже весь рынок облетала весть о том, что произошло в театре. Торговцы побросали свои прилавки, желая своими глазами увидеть, как рушится балаган, и посмеяться над актёрами. Среди тех, кто поспешил к театру, был и птицелов. Его клетки остались без присмотра. Они сияли на солнце. В них заливались коноплянки и щеглы. И Чучело не выдержал.

– Птицы! – строго сказал он. – Между вашим и моим царством идёт война, это так. Но есть ещё на свете справедливость. И когда я вижу вас в этом ужасном положении, когда я вижу такую жестокость, кровь приливает к моей голове‑ репе и нет предела моему возмущению. Я дам вам свободу, но вы, со своей стороны, должны пообещать, что полетите отсюда прямо домой и не склюёте по дороге ни одного зёрнышка у добрых фермеров. Полагаюсь на вашу честность.

Джек не видел, что делает его хозяин. Он как раз приглядел старичка, продававшего зонты. Тот был слишком стар, его мучил ревматизм, и он не мог побежать к балагану вместе со всеми. Старичок с радостью продал Джеку зонтик за золотую монету, которую тот нашёл в разбойничьей сумке.

И тут раздался крик:

– Держи вора! А ну отойди от клеток!

Джек обернулся и увидел, как Чучело открывает дверцу последней клетки, а над его головой с весёлым щебетом носится стайка птиц, которой он машет на прощание рукой‑ указателем.

– Летите! – кричал он. – Улетайте!

– Бежим, хозяин! – позвал Джек. – Теперь все гонятся за нами!

Он оттащил Чучело от клеток, и они бросились бежать во весь дух. Постепенно сердитые крики, взрывы смеха и громкое пение освобождённых птиц – всё затихло вдали.

Когда город остался позади, они остановились. Джек с трудом переводил дыхание. Чучело разглядывал себя, пытаясь понять, что не так.

– Какой кошмар! У меня рука отвалилась! Я разваливаюсь на кусочки, – воскликнул он.

– Не волнуйся, хозяин. Об этом я уже позаботился. Глади, я купил тебе новую руку. – И он просунул в рукав Чучела зонтик.

– Бог мой! Я, кажется… я вроде бы… – бормотал Чучело. – Да, точно! Посмотри только, что я теперь могу делать!

Он потряс своей новой рукой, и зонтик открылся. Его лицо с ярко‑ красными губами и обведёнными чёрным контуром глазами сияло.

– Разве я не гений! – восхищённо сказал он. – Гляди, какое чудо! Складывается – раскладывается, складывается – раскладывается…

– Теперь ты можешь защитить нас от солнца, хозяин, – сказал Джек. – И от дождя тоже.

Чучело смотрел на него с гордостью:

– Ты далеко пойдёшь, мой мальчик. Я как раз собирался об этом подумать, ты всего на секунду меня опередил. Но как всё‑ таки замечательно я сегодня выступил! Настоящий триумф! И мы увидели всё, о чём было написано на плакате.

– А кораблекрушение и извержение Везувия не видели.

– Ещё увидим, Джек, – пообещал Чучело, – ещё увидим.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒