Оглавление 7 страница

Нортон не ошибся — они отлично спелись и проводили много времени вместе. Старый герцог даже читал Агнесс книги, купленные мною в Бажене, из-за чего я почувствовала легкий угол ревности. Но строго себе сказала, что это очень даже хорошо.

Вернее, просто отлично!

Тем самым у девочки появилось подобие семьи, а у меня образовалось свободное время, почти все из которого я проводила с мисс Росс, главной экономкой замка Вестегард. Вникала в тонкости ведения огромного хозяйства, хозяйкой которого не собиралась становиться. К тому же, объяснив отсутствие нашей с Агнесс одежды «непреодолимым злым роком», старательно следила, чтобы к будущему приему нам успели сшить новые наряды. Вернее, переделать старые до неузнаваемости, чтобы их принадлежность не бросалась в глаза.

Еще я получила неограниченный доступ к обширной библиотеке Вестагардов, в которой нашла несколько книг по основам магии, подходящих для занятий с Агнесс. И мы начали — с простейших упражнений на концентрацию и осознание своего магического потенциала. Затем повторили буквы, которые она выучила, когда жила в доме священника, и добавили несколько новых, одновременно пытаясь совладать с непокорными цифрами.

Повезло — Агнесс нравилось учиться. У нее оказалась светлая голова, а еще ее подкупали мои слова, что после занятий она сможет поиграть с подаренной дедом собакой — золотистым лабрадором, которого она назвала Стефом.

К тому же, девочка призналась, что хочет порадовать своими успехами Нортона Вестегарда, отношения с которым у нее совершенно не клеились. Вернее, в те моменты, когда они оставались одни, он явно не знал, о чем с ней говорить, а обычно бойкая Агнесс пугалась его до невозможности и молчала, словно проглотила язык.

— Все будет хорошо, — успокаивала я ее, когда Нортон отправлялся по своим делам. — Он просто не понимает, как обращаться с такими маленькими девочками, как ты. Видишь ли, его сердце зачерствело в боях. Ты ведь знаешь, что герцог Аранский был героем войны и у него есть много орденов за храбрость? — На это она покивала с важным видом. — Но война давно уже закончилась, и однажды… Уверена, однажды он посмотрит на тебя и поймет, как ты сильно его любишь. И еще поймет, что он тоже тебя любит, потому что ты — его дочь. — В этом у меня давно уже не было никаких сомнений. — Но сейчас ему нужно дать время, а самой запастись терпением.

Сказала ей это и вздохнула.

Потому что и мои отношения с Нортоном Вестегардом не слишком-то ладились. Вернее, они были крайне странными.

В те редкие моменты, когда мы оставались с ним наедине — в саду, где он меня находил, пока Агнесс спала или же общалась с дедом, или же в длинных замковых коридорах… Так вот, в эти моменты он смотрел, а потом, заявив, что пока к нему привыкать, целовал меня так, словно давно уже понял, что со мной делать.

Зато я — нет…

Я все еще не знала. До сих пор бродила в потемках, не понимая, где у нас сделка и я должна к нему привыкнуть, а где давно уже нет. Потому что слишком уж горячими выходили эти самые наши поцелуи, после которых он как ни в чем не бывало отбывал по своим делам — подозреваю, к своим арендаторам или что-то там обсуждать с прибывшими в замок неведомыми мне посланниками, — а я долго не могла успокоиться, и мои собственные дела валились из рук.

И мне это нисколько не нравилось — ни заполошно колотившееся сердце, ни вкус его поцелуев на моих губах. Потому что я для него была всего лишь инструментом для достижения цели — он хотел освободиться от нежелательной женитьбы. Но он тоже был моим инструментом для достижения собственных целей — я хотела разобраться, что со мной произошло, а еще как можно дольше побыть с Агнесс!

Тогда почему же после наших поцелуев все мысли о сделке вылетали у меня из головы?!

К тому же, был еще старый, но крайне проницательный герцог, разговор с которым вместо успокоения принес разлад в мой внутренний мир. В первый же день в Вестегарде мы отправились с ним на прогулку по тенистым дорожкам сада. Агнесс прыгала и носилась вокруг нас, забавляясь со своим щенком, а я шла рядом со старым герцогом, приноровившись к его прихрамывающей походке.

Рассказала ему о том, что попала в заварушку в глуши Бажена, где из-за магического заклинания потеряла память, но его внук очень мне помог. Не бросил меня возле сгоревшего постоялого двора, а принял деятельное участие в моей судьбе. А потом… гм… между нами вспыхнули чувства. Еще в Бажене он предложил мне выйти замуж, и я оказалась не в силах сказать ему нет.

— Возможно, мои слова покажутся вам странными, — произнесла уклончиво, понимая, что история о внезапной помолвке не выдерживает никакой критики, — но я уверена, что надолго увлечение Нортона мною не продлиться. Так что вам не стоит привыкать ко мне, как к его невесте…

На это герцог усмехнулся.

— Видишь ли, Рисаль… Я могу тебя так называть? — заручившись моим согласием, он продолжил: — У всех Вестегардов есть одна отличительная особенность. Они влюбляются в женщин из рода Берталан. Так уж сложилось, что я был увлечен твоей бабкой, а мой покойный сын — твоей матерью. Неудачно, как ты понимаешь, и это надолго разбило наши сердца. Потому что вы упрямо продолжали выбирать других, посмев отказать самим герцогам Аранским!

Произнес он это с улыбкой, показывая, что прошлое давно уже забыто и отболело. И я тоже не удержалась, улыбнулась в ответ.

— Я думал уберечь от подобной участи своего внука, — продолжил Мариус Вестегард, — решив, что ему не стоит с тобой встречаться. Но, как видишь, судьба распорядилась иначе.

На это я заявила, что все было совершенно не так. Судьба тут не причем, наша встреча произошла из-за странного стечения обстоятельств, которому у меня до сих пор нет объяснений. Но, быть может, Мариус Вестегард сумеет пролить свет на мое загадочное появление в Малых Дубцах?

Но он не смог, потому что ничего обо мне знал. Поэтому я попросила поподробнее рассказать о моем отце и моей семье. Быть может, это натолкнет меня на мысль о том, что произошло?

— С Алексисом я познакомился чуть ли не четверть века назад. Дело было в столице, и мне сейчас не вспомнить, по какой оказии мы пересеклись. В те времена он уже преподавал в Академии, и твоя мать, леди Эмилия Берталан, влюбилась в него без памяти. Впрочем, твой отец уже успел обратить внимание на свою ученицу, не оставив моему сыну ни единого шанса.

Тут мимо пронеслась Агнешка, догоняя щенка, при этом чуть было не сбив нас с ног, и я украдкой вздохнула. Впрочем, старый герцог лишь улыбнулся на ее шалость, продолжив свой рассказ:

— Они поженились, после чего переехали в Берталан, где у них родилась ты. Твои родители были очень красивой парой, и мне казалось, что они счастливы вместе. Твой отец продолжал заниматься исследованиям и все так же преподавал в Академии, не забывая хвастаться, что его дочь обладает сильным магическим даром.

— Какими исследованиями он занимался?

— Если мне не изменяет память, то портальной магией, — пожал плечами старый герцог. — Затем грянула война с Убрией, и всех магов призвали под знамена Марсии.

— Вы ведь тоже воевали?

— Да, не смог остаться в стороне. — Заявив это, старый герцог помрачнел. — Под стенами Глодара я потерял не только сына, но многих из своих друзей. Думал, эта участь не миновала еще и моего внука, пока через месяц не обнаружил Нортона в лазарете.

— Его спасла убрийская целительница, мать Агнесс.

— Знаю. — кивнул Мариус Вестегард. — То, что мой внук выжил, было настоящим чудом. Именно оно позволило мне… гм… пересмотреть свои взгляды на некоторые вещи.

— На какие именно? — спросила у него, но старый герцог рассказывать не стал.

Вместо этого заявил, что после смерти моего отца он время от времени заезжал в Берталан. Навещал мою мать, пытаясь ее утешить, пока однажды ее не утешил кто-то другой. Вернее, она не вышла замуж за своего бывшего управляющего.

Судя по голосу, этот брак старый герцог не одобрял.

— Скользкий он тип, это новый лорд Берталан, — добавил он.

— Мама с ним счастлива? Простите, что спрашиваю, но… Я ничего не помню.

— Мне сложно об этом судить, — поджал губы старик. — Но в последний приезд мне показалось, что выходить за него замуж было не самым разумным решением.

И больше ничего объяснять мне не стал. Вместо этого перевел разговор на Агнесс, став расспрашивать об ее магическом даре и о том, как ей научиться его контролировать, и к разговору о моих родителях мы так и не вернулись.

* * *

Затем настал тот самый вечер, которого я так опасалась. Юбилей старого герцога и организованный по этому поводу большой прием в Вестегарде.

Мы с Агнес тоже к нему старательно готовились — и к юбилею, и к дню рождения. Поздравили старика еще с самого утра. Агнесс нарисовала ему картинку — дед, она и черное пятно на ножках, ее Стеф, после чего принялась старательно выводить буквы.

Конечно же, с моей помощью.

Получилось «С днем родения», потому что одну она все-таки испортила. Испугалась, принялась затирать, затем расплакалась, но я ее успокоила, заявив, что все можно исправить с помощью магии.

Исправили. Затем украсили рисунок звездочками и солнечными лучами — красоты не может быть много, — и вручили старому герцогу. На это он расчувствовался. Прижал к себе Агнесс, погладив ее по голове, и я отстраненно подумала, что с момента нашего прибытия Мариус Вестегард несомненно воспарил духом.

Взгляд светлых глаз больше не был настолько язвительным, на сухих губах время от времени появлялась улыбка, хотя поначалу мне показалось, что на подобное он неспособен. И даже сгорбленная спина немного распрямилась.

Тут старый герцог заявил, что у него есть подарок и для Агнесс. Нет, на ее любимую Люси, сшитую еще матерью, он не претендует. Агнесс ждал огромный игрушечный заяц, а еще кукольный театр — скоморохи на веревочках, — и он бы не отказался посмотреть несколько постановок…

Теперь уже расчувствовалась я — он так трогательно заботился об Агнесс!

Затем опомнилась и преподнесла Мариусу Вестегарду собственный подарок — еще вчера попросила у Нортона вычесть из моего будущего гонорара и привезти из города новый кисет для табака, потому что старый у его деда совсем прохудился.

Вручила, затем мы вполне мило и по-семейному позавтракали. Мужчины в честь праздника перекинулись всего лишь парой язвительных замечаний, но я уже успела к этому привыкнуть и не брала их в голову. Поморщилась лишь раз, когда Агнесс втихаря скормила Стефу ветчину из своей тарелки, решив, что мне обязательно стоит с ней об этом поговорить.

Затем каждый отправился по своим делам. Нортон Вестегард отбыл по своим неведомым мне делам, старый герцог занялся прибывавшими с поздравлениями гостями, которые не были приглашены на вечерний прием.

Я же провела день, разрываясь между Агнесс, мисс Росс и тетушкой Констанцией — так старушка просила себя называть, — внезапно потерявшей интерес к вязанию и проявивший его к нарядам. Мы долго перебирали ее гардероб, пока не остановились на темном платье, расшитым пышными фиолетовыми рюшами, с нижними юбками из жесткой, шелестящей тафты.

Тетушка тут же пришла в восторг, заявив, что на прием наденет именно его. Затем мы принялись копаться в содержимом ее шкатулок и корзинок с вязанием, пока со дна одной из них не выловили старомодную аметистовую брошь, отлично подходившую к ее наряду.

При этом тетушка Констанция все время называла меня то Клотильной, то Мод, но своей дорогой Сесилией. И ни разу — Рисаль.

Но я решила не брать ее в голову — Сесилия, так Сесилия.

Затем на меня напала подкарауливавшая за дверью экономка. Несмотря на ее уверенный вид, я уже знала, что мисс Росс порядком волновалась — в Вестегарде впервые со дня гибели отца Нортона ожидался прием такого размаха — с таким-то количеством приглашенных!

Поэтому она хотела бы со мной посоветоваться…

И я советовалась — и насчет блюд, и насчет количества разносивших напитки и угощения лакеев, и насчет музыкантов, и о том, где лучше разместить на ночь гостей. Их ожидалось около сотни, поэтому в спешном порядке подготавливали давно уже законсервированное за ненадобностью Восточное Крыло, так как комнат на нижних этажах Гостевого Крыла на всех не хватало.

К тому же, я считала, что не помешает позаботиться о дополнительной охране замка, но, оказалось, Нортон успел об этом подумать, увеличив присутствие стражи на этажах чуть ли не вдвое.

И чем ближе становился вечер, тем все яснее я понимала — мы не успеем… Слуги носились как угорелые — тащили откуда-то дополнительные стулья, цветы, постельное белье. На кухне что-то жарилось, пыхало и скворчало — всю ночь на пролет! — и, заглянув туда, я решила, что это филиал ада на земле. И где-то в центре этого беспорядка слышался смех Агнесс и звонкий лай ее Стефа — все именно так, как и мечтала Лиза.

Это могло бы привести меня в умиление, если бы… Если бы в списке гостей не значился барон Леклер, его супруга Амалия и дочь Максин. Та самая, которую все прочили в невесты Нортона Вестегарда.

Я понимала, что наше с ней знакомство пройдет совсем непросто — как для нее, так и для меня. И что мне стоит ожидать чего угодно, но только не ее милой улыбки и искреннего поздравления с будущим замужеством…

И я к этому готовилась. По крайней мере, уговаривала себя, что Нортон так и так не женился бы на Максин Леклер, и, если бы не я, то в свои фальшивые невесты он выбрал бы другую.

Только вот все оказалось значительно сложнее, потому что сперва меня ждала совсем другая встреча.

Правда, сперва к замку по расцвеченной фонарями дорожкам стали подъезжать дорогущие кареты. Гостей встречали выстроившиеся на крыльце лакеи в парадных ливреях, почтительно провожая их в дом, где в Бальном Зале уже поджидал виновник торжества.

Старый герцог был облачен в парадный темно-синий мундир, перехваченный белоснежной атласной лентой, с щедрой россыпью медалей на ней. С напомаженными седыми волосами и черной тростью, вид у него был крайне внушительным.

Кстати, Нортон Вестегард тоже был в мундире и с еще куда большей россыпью… Мы стояли неподалеку от деда, и молодой герцог крепко держал меня за руку — наверное, чтобы я не сбежала. Агнесс крутилась то возле нас, то рядом с Мариусом Вестегардом, пока окончательно не осталась подле него, и тот с явным удовольствием представлял ее как воспитанницу их семьи.

На это тотчас же раздавались восторженные охи и умильные вздохи, но я-то видела, как многозначительно переглядывались гости, сразу же устремляя понимающие взгляды в сторону Нортона Вестегарда, безошибочно приписывая ему отцовство!..

Но это было не единственным сюрпризом, который ожидал их на сегодняшнем приеме в замке Вестегард, потому что молодой герцог Аранский нежданно-негаданно обзавелся невестой. Так что затем поздравляли еще и нас, и я чувствовала, как меня разглядывают — старательно, в мельчайших подробностях — десятки любопытных взглядов.

Всю, от головы до ног, не упуская ни малейшей детали.

Но я уговаривала себя не волноваться — уж какая есть, такая есть… Вернее, такая вот невеста у молодого герцога Аранского! К тому же, к моему внешнему виду было особо и не придраться — на мне было белоснежное платье, подаренное леди Корнак, расшитое серебристыми узорами и украшенное тончайшими кружевами так, что его и не узнать.

К нему Нортон добавил украшения своей покойной матери. Принес шкатулку перед самым приемом, сказав, чтобы я обязательно их надела. И раньше, чем я стала возражать, заявил, что это входит в условия нашей сделки — то, что его невеста будет носить фамильные драгоценности Вестегардов.

Пришлось надеть — и маленькую диадему в высокую прическу, которую мне сделала Лиза, и массивное колье на шею. К тому же, на месте, где раньше красовался артефакт подчинения, теперь был совсем другой браслет. Обручальный — тонкое переплетение золотых нитей, перемежавшееся бриллиантовым блеском.

Надел его на мою руку Нортон в полнейшей тишине. Нахмурился, потому что я тоже молчала, защелкнул мой, затем нацепил свой, после чего заявил, что так нужно, и он будет ждать меня внизу. Ушел, громко хлопнув дверью, а я так и не поняла, из-за чего и на кого он рассердился — то ли на меня, то ли на самого себя.

Потому что причины сердиться на меня не было причины — я безропотно выполняла все пункты нашего соглашения. Позволила надеть на себя обручальный браслет. Стояла рядом с ним в Бальном Зале, улыбаясь и кивая на поздравления с помолвкой так долго и усердно, что у меня разболелась шея, а улыбка, казалось, навечно приклеилась к моим губам.

Лишь иногда, когда выдавалась спокойная минутка и нас оставляли в покое, я косилась на Нортона Вестегарда и думала о том, что запросила слишком малую цену за весь этот обман. Потому что слишком уж много оказалось изучающих и недоумевающих взглядов, слишком много прозвучало «понимающих» слов, поздравлявших нас со столь поспешной помолвкой!

К тому же, явившаяся одной из первых леди Корнак, склонилась к моему уху и с довольным видом заявила, что уж она-то все знает!.. Она-то в курсе наших дел! Еще в Бажене, когда мы остановились в их доме, поняла, что связь между мной и герцогом Аранским куда более глубокая… И что Нортон Вестегард поступил, как и следует настоящему мужчине — если уж опорочил честь девушки, то женись!

— Вы все неправильно поняли, леди Корнак! — улыбнулась я вежливо. Покосилась на сидевшую в дальнем углу тетушку Констаницию в окружении таких же старушек крайне почтенного возраста, но… Объяснить ничего не успела, потому что жена баженского градоначальника лишь мне подмигнула и отправилась дальше, уверена, чтобы старательно распускать слухи, щедро делясь своими домыслами, и никакая подслеповатая тетушка Констанция в дуэньях мне не поможет!..

Впрочем, я была готова и к такому повороту — к тому, что пойдут грязные сплетни о причине нашей помолвки. Но у меня тоже были крайне веские причины согласиться на эту сделку…

И самая главная из них — маленькая Агнесс, очень скоро растерявшаяся в шумной и пестрой толпе. Если первых гостей она встретила вполне приветливо, но с каждой минутой людей в Бальном Зале становилось все больше и больше. И очень скоро Агнесс оставила деда и отправилась к нам.

Вцепилась в мою руку, прячась в моих пышных юбках от любопытных взглядом.

Сперва я попыталась ее успокоить. Объяснить, что гости не причинят ей вреда, но затем поняла, что маленькой деревенской девочке, не привыкшей к такому скоплению народа, оставаться на приеме очень сложно.

Поэтому попросила Нортона ее отпустить. Тот согласился, и я засобиралась было отвести девочку наверх, потому что без меня уходить Агнесс не хотела. Хныча, вцепилась в мою руку, попросив ее не оставлять. Поэтому я решила потихоньку улизнуть и уже собиралась сказать об этом Нортону, но тут заметила нового гостя — молодого мужчину, уверенной походкой вошедшего в Бальный Зал.

Распорядитель тут же громогласным голосом объявил, что с поздравлениями прибыл барон Густав Хойер.

И я застыла.

Барон оказался молод и отлично сложен. Темные волосы спадали на серебристо-серый камзол, обрамляя его красивое, хищное лицо. Остановившись у входа, он обвел взглядом Бальный Зал. Ненадолго задержался на мне, и в этот самый момент я покачнулась, перестав чувствовать собственные ноги.

Быть может, потому что в голове застучали знакомые мне молотки? Только на этот раз их было слишком много, и звук оказался настолько оглушительным, словно они ударили всем скопом.

Впрочем, барон Хойер нисколько мною не заинтересовался. Лишь скользнул взглядом — то ли не заметив, то ли не узнав, — после чего оглядел зал и, завидев старого герцога в окружении таких же седовласых, увешанных орденами героев войны, направился к нему.

Агнес снова заныла, но я почему-то не могла сдвинуться с места. Стояла и смотрела на молодого барона.

Сейчас, сказала ей, с трудом выдавливая из себя слова. Еще самую малость, и мы обязательно пойдем наверх. Сама же судорожно пыталась разобраться в собственной реакции на нового гостя. Понять, почему так заполошно колотится сердце, а в голове до сих пор стоит оглушительный колокольный звон.

Тут барон повернул голову. Уставился на нас с Нортоном, и в эту самую секунду шум достиг своего апогея, после чего стена в моем разуме дала трещину. Настолько большую, что из нее на свет полились воспоминания.

… Он кружит меня в танце, и его лицо — острый нос и упрямые губы, — совсем близко. Так близко, что я вижу мелкие капли пота на его висках. Хочу отстраниться, но крепкие руки уверенно держат меня за талию. Я опускаю взгляд, потому что черные, оттененные длинными ресницами глаза, кажется, вот-вот прожгут во мне дыры.

— Не надо, Густав, — говорю ему, когда он, увлекшись, прижимает меня к себе слишком сильно. — Прекрати!

…Он ведет меня на балкон, и я покорно ступаю за ним, не в силах сопротивляться наваждению. Но прохладная влажность ночного воздуха отрезвляют, и я внезапно понимаю, что для меня выхода нет. Но я должна… Я должна что-то придумать!

- Рисаль, — шепчет Густав, привлекая меня к себе. Его руки мнут мое платье на спине и на бедрах. — Моя маленькая, непокорная Рисаль!

Он тянется губами к моим губам, не обращая внимания на мой протест.

…Уже не балкон, а небольшая комната с цветочными обоями и белым клавесином в углу. Мы сидим на софе; он снова близко, и я чувствую резкий запах его парфюма. Но в следующую секунду Густав сокращает разделяющее нас расстояние, и его губы накрывают мои. Хочу его оттолкнуть, пытаюсь обратиться к магии, но он не позволяет. Держит меня крепко, заранее побеспокоившись о том, чтобы нейтрализовать мои заклинания. Продолжает целовать. Его язык грубо вторгается в мой рот, вызывая у меня приступ отчаянья…

— Рисаль, — шепчет он мне через вечность. — уже совсем скоро… Очень скоро мы будем вместе! Не противься мне, Рисаль, от судьбы не убежишь. Ты все равно станешь моей, потому что я так решил!

Тут я заморгала, приходя в себя. Кажется, все-таки пошатнулась, потому что Нортон еще сильнее сжал мою руку и взглянул встревоженно.

— Что такое? С тобой все в порядке?

Хотела ему сказать, что нет… Нет, со мной ничего не в порядке! И если раньше я страшилась разве что встречи с его несостоявшейся невестой, то теперь меня пугает совсем другое.

Потому что нас ждет иное знакомство, и сперва придется встретиться с моим прошлым. Вернее, вполне возможно, с моим женихом, потому что я была не до конца уверена… В голове роились обрывки фраз и воспоминаний, которые пока еще отказывались складываться в одну картину.

Но из всего этого я понимала, с Густавом Хойером мы уже встречались раньше. Причем, он проявлял завидную настойчивость, добиваясь меня, но я его не любила. К тому же, он имел надо мной какую-то власть, подавляя мою волю и заставляя поступать так, как хотелось ему.

А вовсе не так, как хотелось бы мне.

Быть может, именно от этого я и бежала? Он него — потому что именно он был хозяином того браслета? И бежала далеко, чуть ли не через всю Марсию, надеясь убежать навсегда. Потеряла память в Малых Дубцах, но мы совершенно случайно встретились с ним в Вестегарде.

И вот он здесь — уже поздравил старого герцога и направляется к нам.

Что же мне теперь делать? Быть может, стоит сейчас же удариться в бега?! Или Нортон Вестегард сможет защитить меня от моего прошлого, которое я так до конца и не вспомнила?

— Он… — прохрипела я. — Густав Хойер…

Нортон оказался крайне догадлив.

— Ты встречалась с ним раньше?

— Да, — прошелестела в ответ.

Но больше ничего не успела рассказать, потому что барон Хойер был уже рядом. И я застыла, уставившись в его красивое, худое лицо. Судорожно размышляла, как он отреагирует на то, что меня называют невестой герцога Аранского. Обольет презрением, заявив, что я сбежала из-под венца, хотя давно обещана ему? Или же скажет, что никакой свадьбы не будет, и все это грандиозный обман, потому что…

Что, если мы уже успели пожениться, ведь, целуя меня, он заявил, что никуда меня не отпустит?! Что, если он давно уже получил свое, а теперь предъявит на меня права?

Бедное, глупое сердце бешено колотилось, но я все же осталась стоять, решив, что от прошлого никуда не деться. Раз уж оно настигло меня здесь, в Бальном Зале замка Вестегардов, то мне стоит смело посмотреть ему в лицо.

И я смотрела.

Стояла, сжимая руку Агнесс, чувствуя крепкое пожатие Нортона Вестегарда, который уставился на приближающегося барона давящим взглядом. На миг промелькнула странная мысль, что молодой хозяин замка меня ревнует, но затем мне стало не до этого.

Не до этих мыслей, потому что, к моему изумлению, подошедший барон Хойер оказался как нельзя любезен. Вежливо поздоровался, окинув меня любопытным взглядом, из-за чего мое сердце перестало биться.

Представился, дожидаясь, когда представят меня.

Но затем оно застучало с удвоенной силой. Потому что я ожидала от него роковых слов, обвинений и упреков, но они… почему-то так и не прозвучали. Вместо того, чтобы заявить на меня свои права, Густав Хойер вполне приветливо улыбнулся.

— Поздравляю вас с помолвкой! — произнес он, как мне показалось, совершенно искренне. Повернулся к Нортону Вестегарду, добавив: — Вам несказанно повезло с невестой! Таких красавиц редко встретишь.

Затем окунул меня еще одним оценивающим взглядом. И я, затаив дыхание, подумала, что сейчас его амнезии придет конец, и он меня обязательно вспомнит. Не мог же он меня забыть?! Наши поцелуи, свои слова?.. Я — это я, пусть на мне дорогое платье и фамильные драгоценности Вестегардов.

Вместо этого барон Хойер еще раз вежливо поздравил нас с будущей свадьбой, заявив, что был знаком с моим отцом. Еще в ученические годы тот поразил его воображение рассказами о мощи портальной магии, и он крайне сожалеет о его гибели.

— Спасибо, — выдавила я из себя, ничего не понимая…

Напоследок барон добавил, что, встреть он меня чуть раньше, он бы попробовал меня увести, но уже слишком поздно. На это Нортон холодно подтвердил, что именно так. Слишком поздно. Затем предложил барону чувствовать себя как дома, но взглянул таким образом, чтобы у того не оставалось сомнений — он все-таки в гостях.

На это Хойер снова улыбнулся. Подхватил бокал с золотистой, идущей пузырьками жидкостью с подноса, протянутого подоспевшим лакеем, затем, еще раз окинув меня одобрительным взглядом, поклонился и ушел.

А мы остались.

Я смотрела во все глаза вслед удаляющейся мужской фигуре в темно-синем камзоле и никак не могла понять… Не могла взять в толк, что сейчас произошло, и почему барон ни словом, ни делом не выдал того, что мы были с ним знакомы.

Либо он оказался гениальным актером, либо… Либо он тоже меня не узнал!

Но как такое возможно?! Неужели и он страдает от похожей на мою амнезии?

— Что-то не так, Рисаль? — взглянул на меня Нортон.

Не так было практически все.

— Я уверена, что мы с ним встречались, и не раз, — произнесла я растерянно. — Но он почему-то меня не узнал.

Про поцелуи и принуждение решила промолчать.

— Не похоже, — покачал головой Нортон. — Тебе почудилось, Рисаль! Думаю, ты все перепутала из-за своей амнезии.

Я снова отыскала глазами барона Хойера. Скучать тот не собирался — нашел компанию молодых красоток и уверенно развлекал их беседой. Я смотрела на него, размышляя о том, что мне вовсе не почудилось.

Да, я страдаю от потери памяти, и воспоминаний о прошлой жизни у меня раз-два и обчелся. Но, дело в том, что они надежно хранились в моей голове, и я ценила их как на вес золота.

Барон Хойер был в этих воспоминаниях, и мы с ним встречались раньше. Но по какой-то причине он меня не узнал.

Как такое возможно?!

Глава 9

Стоило мне повернуться к Агнесс и сказать девочке, что мы уходим — давно уже пора! — как краем глаза я заметила, что Нортон застыл. Длилось это недолго, буквально мгновение, но этого вполне хватило, чтобы осознать — новые неприятности не заставили себя ждать.

Вернее, это были те самые «старые» неприятности, к которым я так долго и старательно готовилась. Потому что застыть герцог Аранский мог лишь по одной причине — в Вестегард пожаловал маркиз Леклер со своим семейством.

— Держись! — повернувшись, произнес Нортон, и в его голосе мне послышалось сочувствие.

Потому что от распахнутых дверей в Бальный Зал, не обратив на именинника никакого внимания, к нам уже спешила молодая светловолосая девушка в золотистом платье с обнаженными плечами и руками, и на ее лице — очень красивом, с поджатыми полными губами и широко распахнутыми голубыми глазами, — было написано…

Наши взгляды пересеклись, и в глазах Максин Леклер я прочла холодную ненависть. Впрочем, ничего иного я от нее не ожидала.

Это означало лишь то, что она уже обо всем знала. Похоже, слухи о помолвке герцога Аранского просочились за стены Вестегарда и настигли ее, не доезжая до родового замка герцогов Аранских, поэтому она незамедлительно направилась к нам.

Оставила своих родителей — крупного краснолицего мужчину и худую как жердь даму с пышной прической, — разбираться старым герцогом, потому что горела желанием поскорее разобраться… со мной.

И я отстраненно подумала, что разговор пройдет на повышенных тонах.

Но все вышло даже хуже, чем я предполагала. Внезапно всколыхнулись магические потоки — едва заметное колебание, — но для моих натянутых нервов этого вполне хватило. Я также начала стягивать магию, готовясь к удару, подумав, что соперницу Максин Леклер собирается устранять физическим путем, потому что тоже была магичкой.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒