Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья



ПРИМЕЧАНИЯ 2 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 8Следующая ⇒


23. Копа­ли вар­ва­ры канал таким вот обра­зом: разде­лив отдель­ные участ­ки меж­ду раз­ны­ми народ­но­стя­ми, они протя­ну­ли затем пря­мую линию по кана­лу. Когда про­ко­пан­ный ров стал глу­бо­ким, то одни рабо­чие, сто­яв­шие ниже, про­дол­жа­ли копать, дру­гие же переда­ва­ли выка­пы­ва­е­мую зем­лю сто­яв­шим выше на сту­пе­нях; послед­ние при­ни­ма­ли и переда­ва­ли далее сле­ду­ю­щим, пока зем­ля не попа­да­ла к сто­я­щим навер­ху. Эти же выно­си­ли и выбра­сы­ва­ли зем­лю. Всем осталь­ным народ­но­стям, кро­ме фини­ки­ян, осы­паю­щи­е­ся кру­тые стен­ки кана­ла достав­ля­ли двой­ную работу. Это про­ис­хо­ди­ло неиз­беж­но, так как и верх­нюю и ниж­нюю часть про­ко­па они дела­ли оди­на­ко­во­го раз­ме­ра. Фини­ки­яне же, напро­тив, и здесь пока­за­ли себя смет­ли­вы­ми, как, впро­чем, и в дру­гих работах. Полу­чив достав­ший­ся им по жре­бию уча­сток работы, они ста­ли копать верх­ний край кана­ла вдвое шире ниж­не­го. По мере про­дви­же­ния работы ров все сужал­ся; а когда достиг­ли дна, то шири­на рва ока­за­лась такой же, как и у осталь­ных рабо­чих. Есть там луг, где они устро­и­ли пло­щадь для собра­ний и рынок. Мно­го муки при­бы­ва­ло сюда к ним из Азии.

24. Если мое пред­по­ло­же­ние пра­виль­но, то Ксеркс велел копать канал про­сто из пусто­го тще­сла­вия29. Он желал пока­зать свое могу­ще­ство и воз­двиг­нуть себе памят­ник. Хотя кораб­ли лег­ко мож­но было про­та­щить воло­ком через пере­ше­ек, царь все же пове­лел постро­ить канал такой шири­ны, что по нему одновре­мен­но мог­ли плыть две три­е­ры на вес­лах. Тем же самым людям, работав­шим на кана­ле, было при­ка­за­но постро­ить мост на реке Стри­моне.

25. Так-то царь воз­двиг эти соору­же­ния. Кро­ме того, он пове­лел изгото­вить кана­ты для мостов из волок­на папи­ру­са и «бело­го льна»30. Эта обя­зан­ность, а так­же обя­зан­ность устра­и­вать скла­ды про­до­воль­ст­вия для вой­ска, чтобы вой­ско и вьюч­ные живот­ные не испы­ты­ва­ли голо­да в похо­де на Элла­ду, была воз­ло­же­на на фини­ки­ян и егип­тян. Разыс­кав пред­ва­ри­тель­но наи­бо­лее удоб­ные места для про­до­воль­ст­вен­ных скла­дов, Ксеркс при­ка­зал достав­лять запа­сы муки из раз­лич­ных частей Азии в раз­ные пунк­ты на гру­зо­вых судах и паро­мах. Боль­шин­ство про­до­воль­ст­вия они при­во­зи­ли в так назы­вае­мую Лев­ке Акте во Фра­кии, дру­гие — в Тиро­ди­зу у Перин­фа, третьи — в Дориск, чет­вер­тые — в Эион на Стри­моне31, пятые, нако­нец, — в Македо­нию.

26. Пока эти люди выпол­ня­ли уроч­ную работу, все сухо­пут­ное вой­ско во гла­ве с Ксерк­сом собра­лось и дви­ну­лось на Сар­ды из Кри­тал­лов в Кап­па­до­кии. Ведь Кри­тал­лы были назна­че­ны местом сбо­ра все­го вой­ска, кото­рое под пред­во­ди­тель­ст­вом Ксерк­са долж­но было идти по суше. Какой сатрап при­вел тогда наи­луч­ше сна­ря­жен­ное вой­ско и полу­чил за это назна­чен­ные царем дары — это­го я ска­зать не могу. Я даже не знаю, была ли у них вооб­ще речь о таком сорев­но­ва­нии. Когда пер­сы напра­ви­лись через реку Галис, то всту­пи­ли во Фри­гию и затем при­бы­ли в Келе­ны32. Там нахо­дят­ся исто­ки реки Меанд­ра и дру­гой не менее зна­чи­тель­ной реки, чем Меандр, по име­ни Катарракт, кото­рая берет нача­ло посреди самой рыноч­ной пло­ща­ди Келен и впа­да­ет в Меандр. В этом горо­де висит кожа Силе­на Мар­сия, содран­ная с него, по фри­гий­ско­му ска­за­нию, Апол­ло­ном и пове­шен­ная здесь.

27. В Келе­нах Ксерк­са уже ожидал Пифий, сын Ати­са, лиди­ец, кото­рый устро­ил само­му царю и все­му его вой­ску рос­кош­ный при­ем. Пифий объ­явил, что готов пре­до­ста­вить царю день­ги для вой­ны. Когда Пифий сде­лал Ксерк­су это пред­ло­же­ние, царь спро­сил пер­сов из сво­ей сви­ты, кто этот Пифий и неуже­ли он так богат, что может делать такие пред­ло­же­ния. Пер­сы отве­ча­ли: «О царь! Это тот чело­век, кото­рый под­нес в дар роди­те­лю тво­е­му Дарию зна­ме­ни­тый пла­тан и вино­град­ную лозу из чисто­го золота. Он и теперь еще самый бога­тый чело­век после тебя, о кото­ром мы зна­ем».

28. Удив­лен­ный послед­ни­ми сло­ва­ми, Ксеркс затем сам спро­сил Пифия, сколь­ко же денег есть у него. А Пифий отве­чал: «О царь! Я не хочу скры­вать и отго­ва­ри­вать­ся незна­ни­ем сво­е­го иму­ще­ства. Но так как я его точ­но знаю, то “прав­ди­во поведаю тебе”33. Как толь­ко узнал я, что ты отправ­ля­ешь­ся к Эллин­ско­му морю, то решил сосчи­тать свое состо­я­ние — денеж­ное иму­ще­ство, желая дать тебе денег на вой­ну. После под­сче­та я нашел, что у меня 2000 талан­тов сереб­ра, а золота 4000000 дари­е­вых ста­те­ров без 7000. Эти день­ги я при­но­шу тебе в дар. Само­му же мне доста­точ­но средств на жизнь от моих рабов и поме­стий».

29. Так ска­зал Пифий. А Ксеркс обра­до­вал­ся его сло­вам и ска­зал: «Мой друг-лиди­ец! С тех пор как я поки­нул Пер­сию, я еще до сих пор не встре­тил ни одно­го чело­ве­ка, кто бы поже­лал ока­зать госте­при­им­ство мое­му вой­ску. И никто, пред­став пред мои очи, не объ­явил о доб­ро­воль­ном пожерт­во­ва­нии денег на вой­ну, кро­ме тебя. Ты же ока­зал мое­му вой­ску рос­кош­ный при­ем и обе­ща­ешь боль­шие сум­мы денег. За это я желаю отда­рить тебя вот таки­ми дара­ми. Я наре­каю тебя моим госте­при­им­цем34 и вос­пол­ню из мое­го соб­ст­вен­но­го досто­я­ния те 7000 ста­те­ров, кото­рых не хва­та­ет у тебя в 4000000, чтобы сум­ма была пол­ной и чис­ло было круг­лым. Вла­дей же сам богат­ст­вом, кото­рое ты сам при­об­рел. Будь все­гда таким, как сей­час, и тебе не при­дет­ся нико­гда рас­ка­и­вать­ся ни теперь, ни в буду­щем».

30. Так ска­зал царь и сдер­жал свое сло­во. Затем он пошел с вой­ском даль­ше. Прой­дя фри­гий­ский город Ана­ву и озе­ро, из кото­ро­го добы­ва­ют соль, Ксеркс при­был в Колос­сы, боль­шой город Фри­гии. В этом горо­де река Лик низ­вер­га­ет­ся в рас­се­ли­ну и исче­за­ет под зем­лей. Затем при­бли­зи­тель­но через 5 ста­дий эта река сно­ва выхо­дит на поверх­ность и впа­да­ет в Меандр. Высту­пив из Колосс, вой­ско дви­ну­лось к гра­ни­цам Фри­гии и Лидии и при­бы­ло в город Кид­ра­ры, где нахо­дит­ся вры­тый в зем­лю столп, воз­двиг­ну­тый Кре­зом, с над­пи­сью, обо­зна­чаю­щей эти гра­ни­цы.

31. Из Фри­гии Ксеркс всту­пил в Лидию, где доро­га разде­ля­ет­ся. Нале­во ведет путь в Карию, а напра­во — в Сар­ды. На этом послед­нем пути неиз­беж­но при­хо­дит­ся пере­хо­дить реку Меандр и идти мимо горо­да Кал­ла­те­ба. В этом горо­де ремес­лен­ни­ки изготов­ля­ют мед из тама­ри­с­ка и пше­ни­цы35. На этой доро­ге Ксеркс встре­тил пла­тан. Царь ода­рил дере­во за кра­соту золотым укра­ше­ни­ем36 и пору­чил охра­ну его одно­му из «бес­смерт­ных». На сле­ду­ю­щий день он при­был в сто­ли­цу Лидии.

32. По вступ­ле­нии же в Сар­ды Ксеркс, преж­де все­го, отпра­вил послов в Элла­ду потре­бо­вать зем­ли и воды с при­ка­за­ни­ем поза­бо­тить­ся о дру­же­ст­вен­ном при­е­ме царя. Он отпра­вил послов тре­бо­вать зем­ли во все дру­гие горо­да, кро­ме Афин и Лакеде­мо­на. Вновь же отпра­вил он послов с тре­бо­ва­ни­ем зем­ли и воды вот по какой при­чине: он твер­до наде­ял­ся, что те горо­да, кото­рые рань­ше отка­за­лись под­чи­нить­ся Дарию, теперь из стра­ха согла­сят­ся. И вот, желая точ­но убедить­ся в этом, Ксеркс и отпра­вил послов.

33. Затем Ксеркс начал гото­вить­ся к похо­ду на Абидос. Меж­ду тем мост через Гел­лес­понт из Азии в Евро­пу, соеди­няв­ший оба мате­ри­ка, был постро­ен [фини­ки­я­на­ми и егип­тя­на­ми]. На Хер­со­не­се (что на Гел­лес­пон­те) меж­ду горо­да­ми Сестом и Мади­том нахо­дит­ся ска­ли­стый выступ про­тив Абидо­са. Это то самое место, где неза­дол­го до это­го афи­няне под началь­ст­вом стра­те­га Ксан­тип­па, сына Ари­фро­на, захва­ти­ли пер­са Арта­ик­та, сатра­па Сеста, и живым рас­пя­ли на кре­сте, того само­го пер­са, кото­рый велел согнать жен­щин в свя­ти­ли­ще Про­те­си­лая в Эле­ун­те и там посту­пил с ними нече­сти­во.

34. Итак, к это­му ска­ли­сто­му высту­пу из Абидо­са людь­ми, кото­рым это было пору­че­но, были постро­е­ны два моста. Один мост воз­ве­ли фини­ки­яне с помо­щью кана­тов из «бело­го льна», а дру­гой — из папи­рус­ных кана­тов — егип­тяне. Рас­сто­я­ние меж­ду Абидо­сом и про­ти­во­по­лож­ным бере­гом — 7 ста­дий. Когда же, нако­нец, про­лив был соеди­нен мостом, то раз­ра­зив­ша­я­ся силь­ная буря снес­ла и уни­что­жи­ла всю эту построй­ку.

35. Узнав об этом, Ксеркс рас­па­лил­ся страш­ным гне­вом и пове­лел биче­вать Гел­лес­понт, нака­зав 300 уда­ров бича, и затем погру­зить в откры­тое море пару оков37. Переда­ют еще, что царь послал так­же пала­чей заклей­мить Гел­лес­понт клей­мом. Впро­чем, вер­но лишь то, что царь велел пала­чам сечь море, при­го­ва­ри­вая при этом вар­вар­ские и нече­сти­вые сло­ва: «О ты, горь­кая вла­га Гел­лес­пон­та! Так тебя кара­ет наш вла­ды­ка за оскорб­ле­ние, кото­рое ты нанес­ла ему, хотя он тебя ничем не оскор­бил. И царь Ксеркс все-таки перей­дет тебя, жела­ешь ты это­го или нет. По заслу­гам тебе, конеч­но, ни один чело­век не станет при­но­сить жертв, как мут­ной и соле­ной реке». Так велел Ксеркс нака­зать это море, а над­зи­ра­те­лям за соору­же­ни­ем моста через Гел­лес­понт — отру­бить голо­вы.

36. И пала­чи, на кото­рых была воз­ло­же­на эта непри­ят­ная обя­зан­ность, испол­ни­ли цар­ское пове­ле­ние. Мосты же вновь сооруди­ли дру­гие зод­чие. Постро­и­ли же они таким вот обра­зом: поста­ви­ли рядом пен­те­кон­те­ры и три­е­ры; для одно­го моста в сто­ро­ну Пон­та взя­ли 360 кораб­лей, для дру­го­го — в сто­ро­ну Гел­лес­пон­та 314 кораб­лей38; пер­вые поста­ви­ли попе­рек тече­ния Пон­та, а послед­ние — по тече­нию Гел­лес­пон­та, чтобы дер­жать кана­ты натя­ну­ты­ми. Затем бро­си­ли огром­ные яко­ря на одном [верх­нем] мосту на сто­роне Пон­та про­тив вет­ров, дую­щих с Пон­та, а на дру­гом мосту на сто­роне Эгей­ско­го моря — про­тив запад­ных и южных вет­ров. Меж­ду укреп­лен­ны­ми на яко­рях пен­те­кон­те­ра­ми и три­е­ра­ми они оста­ви­ли про­ме­жу­ток для про­хо­да любых мел­ких судов из Пон­та и в Понт. После это­го кана­ты туго натя­ну­ли с зем­ли при помо­щи накру­чи­ва­ния их на дере­вян­ные во́ роты. Одна­ко уже боль­ше не огра­ни­чи­ва­лись кана­та­ми толь­ко одно­го рода, но на каж­дый мост свя­зы­ва­ли вме­сте по два кана­та из «бело­го льна» и по четы­ре — из волок­на папи­ру­са. Тол­щи­на и пре­крас­ная работа кана­тов [обо­их сор­тов] была оди­на­ко­ва, но «льня­ные кана­ты» были отно­си­тель­но тяже­лее и веси­ли (каж­дый локоть) более талан­та. Когда про­лив был соеди­нен мостом, брев­на рас­пи­ли­ли, выров­няв дли­ну досок по ширине пон­тон­но­го моста. Затем дос­ки уло­жи­ли в поряд­ке поверх натя­ну­тых кана­тов и там сно­ва креп­ко при­вя­за­ли их к попе­реч­ным бал­кам. После это­го при­нес­ли фашин­ник, раз­ло­жи­ли в поряд­ке и засы­па­ли зем­лей. Потом утрам­бо­ва­ли зем­лю и по обе­им сто­ро­нам моста выстро­и­ли пери­ла, чтобы вьюч­ные живот­ные и кони не пуга­лись, глядя свер­ху на море.

37. Когда стро­и­тель­ство мостов и работы на Афоне были завер­ше­ны (имен­но, насы­пи у устьев кана­ла, воз­веден­ные для того, чтобы вода во вре­мя при­боя не пере­ли­ва­лась через устья про­ко­па), при­шла весть, что сам канал совер­шен­но готов. Тогда сна­ря­жен­ное к похо­ду вой­ско после зимов­ки с наступ­ле­ни­ем вес­ны дви­ну­лось из Сард к Абидо­су. Меж­ду тем как раз во вре­мя сбо­ров царя в поход солн­це, поки­нув свою оби­тель на небе, ста­ло невиди­мым, хотя небо было без­об­лач­ное и совер­шен­но ясное, и день обра­тил­ся в ночь39. При виде это­го небес­но­го явле­ния Ксерк­сом овла­де­ла тре­во­га, и он вопро­сил магов, что может озна­чать это зна­ме­ние. Маги же отве­ча­ли, что боже­ство этим пред­ве­ща­ет элли­нам гибель их горо­дов, так как у элли­нов солн­це — про­воз­вест­ник гряду­ще­го, а у пер­сов — луна40. Ксеркс же, услы­шав такое тол­ко­ва­ние, с вели­кой радо­стью про­дол­жал путь.

38. В пути подо­шел к Ксерк­су лиди­ец Пифий и ска­зал так (он был в стра­хе от небес­но­го зна­ме­ния, и цар­ские дары при­да­ли ему сме­ло­сти): «Вла­ды­ка! Я желал бы попро­сить тебя о том, что тебе лег­ко испол­нить, и для меня будет очень важ­но твое согла­сие». Ксеркс же, ожидая от него любой дру­гой прось­бы, кро­ме того, что Пифий дей­ст­ви­тель­но попро­сил, обе­щал испол­нить и пове­лел гово­рить, что ему нуж­но. Услы­шав ответ царя, Пифий обо­д­рил­ся и ска­зал так: «Вла­ды­ка! У меня пять сыно­вей. Им всем выпа­ло на долю идти с тобой в поход на Элла­ду. Сжаль­ся, о царь, над мои­ми пре­клон­ны­ми лета­ми и осво­бо­ди одно­го мое­го стар­ше­го сына от похо­да, чтобы он забо­тил­ся обо мне и рас­по­ря­жал­ся моим досто­я­ни­ем. Четы­рех же осталь­ных возь­ми с собой, и я желаю тебе счаст­ли­во­го воз­вра­ще­ния и испол­не­ния тво­их замыс­лов».

39. А Ксеркс в страш­ном гне­ве отве­чал ему таки­ми сло­ва­ми: «Него­дяй! Ты еще решил­ся напом­нить мне о сво­ем сыне, когда я сам веду на Элла­ду сво­их соб­ст­вен­ных сыно­вей, бра­тьев, род­ст­вен­ни­ков и дру­зей? Раз­ве ты не раб мой, кото­рый обя­зан со всем сво­им домом и с женой сопро­вож­дать меня? Знай же теперь, что дух людей оби­та­ет в их ушах: если дух слы­шит что-либо бла­гост­ное, то он напол­ня­ет тело радо­стью; услы­шав же про­ти­во­по­лож­ное, дух рас­па­ля­ет­ся гне­вом. Ты сде­лал мне, прав­да, доб­рое дело и изъ­явил готов­ность сде­лать подоб­ное же, но не тебе хва­лить­ся, что пре­взо­шел царя бла­го­де­я­ни­я­ми. А ныне, когда ты выка­зал себя наг­ле­цом, ты все-таки не поне­сешь заслу­жен­ной кары, но мень­ше заслу­жен­ной. Тебя и чет­ве­рых тво­их сыно­вей спа­са­ет твое госте­при­им­ство. Но один, к кото­ро­му ты боль­ше все­го при­вя­зан, будет каз­нен». Дав такой ответ, царь тот­час же пове­лел пала­чам отыс­кать стар­ше­го сына Пифия и раз­ру­бить попо­лам, а затем одну поло­ви­ну тела поло­жить по пра­вую сто­ро­ну пути, а дру­гую по левую, где долж­но было про­хо­дить вой­ско.

40. Пала­чи выпол­ни­ли цар­ское пове­ле­ние, и вой­ско про­шло меж­ду поло­ви­на­ми тела. Впе­реди пер­сид­ско­го вой­ска шел обоз и вьюч­ные живот­ные. Затем сле­до­ва­ли впе­ре­меж­ку отряды раз­ных народ­но­стей, но бес­по­рядоч­ны­ми мас­са­ми. Когда поло­ви­на этих пол­чищ успе­ла прой­ти, то обра­зо­вал­ся про­ме­жу­ток и доро­га оста­ва­лась неко­то­рое вре­мя пустой. Царю пред­ше­ст­во­ва­ла 1000 отбор­ных пер­сид­ских всад­ни­ков41, за ними дви­га­лась 1000 копье­нос­цев (так­же отбор­ных) с копья­ми, обра­щен­ны­ми вниз к зем­ле. Потом шло 10 свя­щен­ных так назы­вае­мых нисей­ских коней42 в рос­кош­ной сбруе. Нисей­ски­ми же назы­ва­ют­ся эти кони вот поче­му. Есть в Мидии обшир­ная рав­ни­на под назва­ни­ем Нисей. На этой-то рав­нине и раз­во­дят таких боль­ших коней. За эти­ми 10 коня­ми дви­га­лась свя­щен­ная колес­ни­ца Зев­са43, кото­рую вез­ло 8 белых коней. Поза­ди самих коней сле­до­вал пеш­ком воз­ни­ца, дер­жа в руках узду, так как никто из людей не мог под­ни­мать­ся на седа­ли­ще этой колес­ни­цы. За этой колес­ни­цей ехал сам Ксеркс на колес­ни­це, запря­жен­ной нисей­ски­ми коня­ми. Рядом с царем сто­ял воз­ни­ца по име­ни Пати­рамф, сын пер­са Ота­на.

41. На этой колес­ни­це Ксеркс высту­пил из Сард. Впро­чем, царь пере­хо­дил как ему забла­го­рас­судит­ся с колес­ни­цы в кры­тую дорож­ную повоз­ку. Поза­ди царя сле­до­ва­ла 1000 копье­нос­цев, самые доб­лест­ные и знат­ные пер­сы, по обы­чаю дер­жа копье квер­ху. Затем шла дру­гая 1000 отбор­ных пер­сид­ских всад­ни­ков, а после всад­ни­ков 10000 пеших вои­нов, ото­бран­ных из осталь­но­го вой­ска пер­сов. Из них у 1000 чело­век на ниж­нем кон­це копий были золотые гра­на­то­вые ябло­ки44. Эти вои­ны окру­жа­ли осталь­ных коль­цом. У 9000 вои­нов, шед­ших в середине, были сереб­ря­ные гра­на­то­вые ябло­ки [на ниж­них кон­цах копий]. Были так­же золотые гра­на­то­вые ябло­ки и у копье­нос­цев с копья­ми, обра­щен­ны­ми вниз к зем­ле. Бли­жай­шая сви­та Ксерк­са име­ла золотые ябло­ки [вме­сто гра­на­тов]. За эти­ми 1000045 сле­до­ва­ло 10000 пер­сид­ской кон­ни­цы. За кон­ни­цей обра­зо­вы­вал­ся опять про­ме­жу­ток в 2 ста­дии и, нако­нец, шли все осталь­ные нестрой­ные пол­чи­ща.

42. Из Лидии пер­сид­ское вой­ско совер­ша­ло путь к реке Каи­ку и в Мисий­скую зем­лю46. А от Каи­ка оно через мест­ность Атар­ней, имея на пра­вой сто­роне гору Кану, достиг­ло горо­да Каре­ны. От это­го горо­да вой­ско шло через фиван­скую рав­ни­ну к горо­ду Атра­мит­тию и мимо пеласгий­ско­го Антанд­ра. Оста­вив вле­во гору Иду, вой­ско всту­пи­ло затем в Или­он­скую область. Когда вой­ско оста­но­ви­лось на ноч­лег у подош­вы Иды, то сна­ча­ла раз­ра­зи­лась гро­за с ура­га­ном, при­чем от уда­ров мол­нии погиб­ло очень мно­го людей.

43. Когда затем Ксеркс при­был к реке Ска­манд­ру (это была пер­вая река с тех пор, как высту­пи­ли из Сард, кото­рая иссяк­ла и в ней не хва­ти­ло воды, чтобы напо­ить вой­ско и скот). И вот, когда царь при­был к этой реке, он, желая осмот­реть кремль При­а­ма, под­нял­ся на его вер­ши­ну. Осмот­рев кремль и выслу­шав все рас­ска­зы о том, что там про­изо­шло, царь при­нес в жерт­ву Афине Или­он­ской 1000 быков. Маги же совер­ши­ли [мест­ным] геро­ям жерт­вен­ное воз­ли­я­ние47. После это­го ночью на вой­ско напал страх. А с наступ­ле­ни­ем дня царь про­дол­жал поход, оста­вив на левой сто­роне горо­да Ретий, Офри­ней и Дар­дан (город, погра­нич­ный с Абидо­сом), а спра­ва — тев­кр­ские Гер­ги­фы.

44. Дой­дя до Абидо­са, Ксеркс поже­лал про­из­ве­сти смотр сво­е­му вой­ску. Для это­го уже рань­ше нароч­но был воз­двиг­нут здесь на хол­ме трон из бело­го мра­мо­ра (его сооруди­ли абидо­с­цы по зара­нее отдан­но­му пове­ле­нию). Там царь вос­седал, свер­ху вниз глядя на берег, обо­зре­вая вой­ско и кораб­ли. После смот­ра он поже­лал видеть мор­скую бит­ву. Затем было устро­е­но мор­ское сра­же­ние. Победу одер­жа­ли фини­ки­яне из Сидо­на, и Ксеркс радо­вал­ся сра­же­нию и сво­е­му вой­ску.

45. Увидев, что весь Гел­лес­понт цели­ком покрыт кораб­ля­ми и все побе­ре­жье и абидос­ская рав­ни­на кишат людь­ми, Ксеркс воз­ра­до­вал­ся сво­е­му сча­стью, а затем про­лил сле­зы.

46. Когда это заме­тил дядя его Арта­бан, кото­рый вна­ча­ле сво­бод­но выска­зал свое мне­ние, отго­во­рив Ксерк­са идти в поход на Элла­ду, этот-то Арта­бан при виде слез Ксерк­са обра­тил­ся к нему так: «О царь! Поче­му ты посту­па­ешь столь раз­лич­но теперь и немно­го рань­ше? Сна­ча­ла ведь ты обра­до­вал­ся сво­е­му сча­стью, а затем про­лил о себе сле­зы». Ксеркс отве­тил: «Конеч­но, мною овла­де­ва­ет состра­да­ние, когда я думаю, сколь ско­ро­теч­на жизнь чело­ве­че­ская, так как из всех этих людей нико­го уже через сто лет не будет в живых». Арта­бан же в ответ ска­зал так: «В жиз­ни мы испы­ты­ва­ем еще нечто, вну­шаю­щее боль­ше сожа­ле­ния, чем это. Ведь, несмот­ря на такую мимо­лет­ность жиз­ни, все же никто не может в силу сво­ей чело­ве­че­ской нату­ры быть счаст­лив. И не толь­ко сре­ди этих людей, но и сре­ди всех на све­те нет нико­го, кому бы часто или хоть одна­жды не при­хо­ди­ла в голо­ву мысль, что луч­ше быть мерт­вым, чем жить. Невзго­ды и телес­ные немо­щи ведь пора­жа­ют и муча­ют нас так, что наша, пусть даже крат­кая жизнь, кажет­ся нам слиш­ком дол­гой. Поэто­му смерть для чело­ве­ка — самое желан­ное избав­ле­ние от жиз­нен­ных невзгод. А боже­ство, поз­во­лив чело­ве­ку вку­сить сла­до­сти жиз­ни, ока­зы­ва­ет­ся при этом завист­ли­вым».

47. Ксеркс, отве­чая ему, ска­зал: «Арта­бан! Не будем рас­суж­дать о чело­ве­че­ской жиз­ни, хотя она в дей­ст­ви­тель­но­сти тако­ва, как ты ее изо­бра­зил. Не ста­нем вспо­ми­нать о невзго­дах, так как теперь сча­стье у нас в руках. Но ска­жи-ка мне вот что. Если бы сно­виде­ние так живо телес­но-ося­за­тель­но не пред­ста­ло тебе, остал­ся бы ты при сво­ем преж­нем мне­нии и отсо­ве­то­вал бы мне идти вой­ной на Элла­ду или ты изме­нил его? Ска­жи мне это по прав­де». Арта­бан отве­чал: «О царь! Пусть то, что обе­ща­ет виде­ние, явив­ше­е­ся во сне, сбудет­ся так, как мы оба это­го жела­ем. Что до меня, то я все вре­мя полон стра­ха и не могу прий­ти в себя: очень мно­гое у меня на уме, тем более что вижу — у тебя есть два страш­ных вра­га».

48. На это Ксеркс воз­ра­зил таки­ми сло­ва­ми: «Стран­ный чело­век! Как это ты гово­ришь, что у меня два страш­ных вра­га? Раз­ве ты счи­та­ешь мое вой­ско недо­ста­точ­но мно­го­чис­лен­ным, а эллин­ское кажет­ся тебе гораздо силь­нее? Или наш флот усту­па­ет их кораб­лям? Или то и дру­гое? Если же наша воен­ная сила в этом отно­ше­нии ока­жет­ся недо­ста­точ­на, то сле­ду­ет как мож­но ско­рее наби­рать дру­гое вой­ско».

49. Арта­бан отве­чал: «О царь! Ни вой­ско твое, ни чис­ло кораб­лей ни один бла­го­ра­зум­ный чело­век не счи­та­ет недо­ста­точ­ным. Если ты набе­решь еще боль­ше людей, то оба вра­га, о кото­рых я тебе гово­рю, ста­нут толь­ко еще страш­нее. А эти два вра­га — это зем­ля и море. Ведь нет нигде на зем­ле, как я думаю, столь боль­шой гава­ни, кото­рая во вре­мя бури мог­ла бы при­нять этот твой флот и убе­речь от непо­го­ды. Одна­ко флот дол­жен иметь не толь­ко одну гавань, но тебе нуж­ны гава­ни на всем побе­ре­жье, у кото­ро­го ты пла­ва­ешь. А так как нет у тебя доста­точ­но обшир­ных гава­ней, то ты дол­жен понять, что слу­чай­но­сти гос­под­ст­ву­ют над людь­ми, а не люди над ними. И вот, назвав тебе одно­го вра­га, я хочу теперь ска­зать и о дру­гом. Зем­ля — твой враг вот поче­му. Если у тебя даже не будет на пути ника­ко­го вра­га, то зем­ля станет тебе все более враж­деб­ной по мере тво­е­го про­дви­же­ния, зама­ни­вая тебя все далее впе­ред. Нет ведь у людей вовсе пол­но­го сча­стья. Итак, я пола­гаю, если ты даже не встре­тишь сопро­тив­ле­ния, то зем­ли [за нами] будет тем боль­ше, чем даль­ше [мы будем про­дви­гать­ся], и, нако­нец, мы нач­нем стра­дать от голо­да. Итак, пожа­луй, тот самый доб­лест­ный чело­век, кто в сове­те пока­зы­ва­ет себя бояз­ли­вым, так как он ста­ра­ет­ся пред­у­смот­реть любое воз­мож­ное несча­стье, а на деле про­яв­ля­ет муже­ство».

50. Ксеркс отве­чал на это: «Арта­бан! Все, что ты гово­ришь, совер­шен­но пра­виль­но. Тем не менее, не сле­ду­ет всюду стра­шить­ся невзгод и все­му при­да­вать зна­че­ние в рав­ной сте­пе­ни. Если бы ты взду­мал при вся­кой непред­виден­ной слу­чай­но­сти взве­ши­вать все воз­мож­ные тяже­лые послед­ст­вия, то нико­гда ниче­го бы не совер­шил. Луч­ше отва­жить­ся на все и испы­тать поло­ви­ну опас­но­стей, чем зара­нее боять­ся, как бы впо­след­ст­вии как-нибудь не постра­дать. Затем, если зара­нее ста­нешь оспа­ри­вать вся­кое пред­ло­же­ние и если не ука­жешь пра­виль­но­го пути, то навер­ня­ка при этом оши­бешь­ся, как и твой про­тив­ник. Итак, одно не луч­ше дру­го­го. А может ли чело­век вооб­ще знать пра­виль­ный путь? Дума­ет­ся, что нет. Кто решил­ся дей­ст­во­вать, тому обыч­но сопут­ст­ву­ет уда­ча. А кто толь­ко и дела­ет, что рас­суж­да­ет обо всем и мед­лит, вряд ли ока­жет­ся победи­те­лем. Ты видишь, сколь могу­ще­ст­вен­на теперь пер­сид­ская дер­жа­ва, Если бы цари — мои пред­ше­ст­вен­ни­ки — были с тобой оди­на­ко­во­го мне­ния или, не при­дер­жи­ва­ясь сами таких взглядов, слу­ша­ли бы сове­тов таких людей, [как ты], то ты нико­гда бы не увидел тако­го могу­ще­ства. А ныне, пре­зи­рая опас­но­сти, они так воз­ве­ли­чи­ли свою дер­жа­ву. Ибо вели­кие дела обыч­но сопря­же­ны с вели­ки­ми опас­но­стя­ми. Сле­дуя при­ме­ру наших пред­ше­ст­вен­ни­ков, мы выбра­ли для похо­да самое пре­крас­ное вре­мя года. Поко­рив всю Евро­пу, мы затем воз­вра­тим­ся назад, не испы­тав ни голо­да, ни какой-либо дру­гой беды. Ведь мы, во-пер­вых, сами отправ­ля­ем­ся в поход с боль­ши­ми запа­са­ми [про­до­воль­ст­вия], а затем, в какую бы стра­ну и народ­ность мы ни при­шли, мы возь­мем у них весь хлеб, [кото­рый там есть]. Мы идем вой­ной на зем­ледель­цев, а не на кочев­ни­ков».

51. После это­го Арта­бан ска­зал: «Царь! Так как ты не жела­ешь слы­шать об опа­се­ни­ях, то при­ми, по край­ней мере, мой совет: ведь о мно­гих делах необ­хо­ди­мо и гово­рить мно­го­слов­но. Кир, сын Кам­би­са, всю Ионию, кро­ме Афин, заста­вил пла­тить дань пер­сам. Этих-то ионян я тебе нико­им обра­зом не сове­тую вести про­тив их пред­ков. В самом деле, и без них мы доста­точ­но силь­ны, чтобы сокру­шить вра­га. Если же они пой­дут с нами, то им при­дет­ся либо совер­шить страш­ную неспра­вед­ли­вость, обра­щая в раб­ство свою роди­ну, или, как чест­ные люди, вме­сте с ними сра­жать­ся за сво­бо­ду. Если они пой­дут на неспра­вед­ли­вость, то нам от это­го вовсе не будет боль­шой поль­зы. А стань они на чест­ный путь, то могут при­не­сти вели­кий вред тво­е­му вой­ску. Вспом­ни так­же древ­нее пра­виль­ное изре­че­ние: вна­ча­ле не вид­но все­го, что будет потом».

52. На это Ксеркс воз­ра­зил: «Из всех выска­зан­ных тобой мне­ний ты заблуж­да­ешь­ся наи­бо­лее глу­бо­ко в том, что стра­шишь­ся вос­ста­ния ионян. У нас есть весь­ма важ­ное дока­за­тель­ство вер­но­сти ионян, свиде­те­лем кото­ро­го явля­ешь­ся и ты сам, и дру­гие участ­ни­ки похо­да Дария на ски­фов. Дей­ст­ви­тель­но, от них зави­се­ла гибель или спа­се­ние все­го пер­сид­ско­го вой­ска. Ионяне же пока­за­ли себя тогда чест­ны­ми и вер­ны­ми и не при­чи­ни­ли нам ника­ко­го зла. Кро­ме того, они оста­ви­ли в нашей стране детей, жен и иму­ще­ство, так что нель­зя думать, что они под­ни­мут вос­ста­ние. Поэто­му не стра­шись вос­ста­ния, но, испол­нив­шись муже­ства, хра­ни мой дом и мою власть. Тебе одно­му из всех я пору­чаю мой ски­петр».

53. После это­го Ксеркс ото­слал Арта­ба­на назад в Сусы и затем сно­ва при­ка­зал пер­сид­ским вель­мо­жам собрать­ся. Когда они яви­лись, царь ска­зал им так: «Пер­сы! Я собрал вас, желая вну­шить доб­лесть, дабы вы не посра­ми­ли вели­кие и мно­го­цен­ные подви­ги наших пред­ков. Будем же каж­дый в отдель­но­сти и все вме­сте рев­ност­но сра­жать­ся! Ведь подви­ги и сла­ва наших пред­ков есть общее бла­го, к чему все вы и долж­ны стре­мить­ся. Поэто­му я тре­бую от вас напрячь все силы в этой войне, ведь, как я слы­шу, наши про­тив­ни­ки — доб­лест­ные люди. Если мы одо­ле­ем этот народ, то уже не най­дет­ся на све­те силы, спо­соб­ной про­ти­во­сто­ять нам. А теперь, воз­не­ся молит­вы богам — хра­ни­те­лям пер­сов, нач­нем пере­пра­ву».

54. Этот день пер­сы про­ве­ли в при­готов­ле­ни­ях к пере­пра­ве. На сле­ду­ю­щий же день в ожида­нии вос­хо­да солн­ца, так как жела­ли увидеть вос­ход, они воз­жи­га­ли на мостах раз­лич­ные жерт­вен­ные бла­го­во­ния и усти­ла­ли путь мир­то­вы­ми вет­ка­ми. После вос­хо­да солн­ца Ксеркс совер­шил воз­ли­я­ние в море из золо­той чаши, воз­но­ся молит­вы солн­цу48, дабы не слу­чи­лось несча­стья, кото­рое поме­ша­ет ему поко­рить Евро­пу, пока не достигнет ее пре­де­лов. После молит­вы царь бро­сил чашу в Гел­лес­понт, а так­же золо­той кубок и пер­сид­ский меч, назы­вае­мый «аки­на­ка». Я не могу точ­но ска­зать, погру­зил ли Ксеркс все эти вещи в море как жерт­ву солн­цу или же, рас­ка­яв­шись, что при­ка­зал биче­вать Гел­лес­понт, при­нес за это [иску­пи­тель­ные] дары морю.

55. После это­го вой­ско при­сту­пи­ло к пере­пра­ве. Пешее вой­ско и вся кон­ни­ца шли по одно­му мосту в сто­ро­ну Пон­та, а по дру­го­му — в сто­ро­ну Эгей­ско­го моря пере­прав­ля­лись вьюч­ные живот­ные и обоз. Во гла­ве высту­па­ло 10000 пер­сид­ских вои­нов; все они были увен­ча­ны вен­ка­ми. За ними впе­ре­меж­ку сле­до­ва­ли раз­но­пле­мен­ные пол­чи­ща. Шли они весь этот пер­вый день. А на сле­ду­ю­щий сна­ча­ла пере­прав­ля­лись всад­ни­ки и копье­нос­цы с копья­ми, обра­щен­ны­ми вниз. Эти вои­ны были так­же увен­ча­ны вен­ка­ми. За ними дви­га­лись свя­щен­ные кони и свя­щен­ная колес­ни­ца, затем — сам Ксеркс с копье­нос­ца­ми и 1000 всад­ни­ков и, нако­нец, осталь­ное вой­ско. Одновре­мен­но и кораб­ли поплы­ли к дру­го­му бере­гу. Впро­чем, я слы­шал так­же, что Ксеркс пере­пра­вил­ся самым послед­ним.

56. Пере­пра­вив­шись в Евро­пу, Ксеркс стал наблюдать пере­пра­ву сво­е­го вой­ска, [дви­гав­ше­го­ся] по мосту под уда­ра­ми бичей. Про­дол­жал­ся пере­ход цар­ско­го вой­ска семь дней и семь ночей без отды­ха. При этом, как переда­ют, когда Ксеркс уже нахо­дил­ся на дру­гой сто­роне Гел­лес­пон­та, какой-то гел­лес­пон­ти­ец ска­зал ему: «Зевс! Поче­му ты в обли­ке пер­са, при­няв имя Ксерк­са, жела­ешь опу­сто­шить Элла­ду и ведешь с собой пол­чи­ща все­го мира? Ведь это ты мог бы совер­шить и без них! »49.

57. Когда, нако­нец, все пере­пра­ви­лись и пер­сы соби­ра­лись уже сле­до­вать даль­ше, яви­лось им вели­кое и чудес­ное зна­ме­ние. Ксеркс не обра­тил на него, конеч­но, ника­ко­го вни­ма­ния, хотя объ­яс­нить зна­ме­ние было нетруд­но: кобы­ла роди­ла зай­ца. В дан­ном слу­чае истол­ко­вать его было лег­ко: Ксеркс поведет свои пол­чи­ща на Элла­ду со всей пыш­но­стью и вели­ко­ле­пи­ем, а воз­вра­тит­ся в свою зем­лю, спа­са­ясь бег­ст­вом, [как заяц]. Было Ксерк­су еще и дру­гое зна­ме­ние: лоша­чи­ха роди­ла мула с двой­ны­ми поло­вы­ми частя­ми — муж­ским и жен­ским (свер­ху были муж­ские части). Царь пре­не­брег и этим зна­ме­ни­ем и дви­гал­ся с вой­ском даль­ше.

58. Кораб­ли отплы­ли за пре­де­лы Гел­лес­пон­та и шли вдоль побе­ре­жья в направ­ле­нии, про­ти­во­по­лож­ном вой­ску, имен­но они плы­ли на запад, дер­жа курс на Сар­пе­дон­ский мыс, где им было при­ка­за­но ожидать сухо­пут­ное вой­ско. Вой­ско же направ­ля­лось на восток через Хер­со­нес. Оста­вив на пра­вой сто­роне могиль­ный памят­ник Гел­лы, доче­ри Афа­ман­та50, а нале­во — город Кар­дию, вой­ско про­шло посредине горо­да под назва­ни­ем Аго­ра. Затем оно обо­гну­ло залив по име­ни Мелас и реку Мелас. Воды в реке было недо­ста­точ­но для вой­ска, и река иссяк­ла. Перей­дя эту реку, от кото­рой и назва­ние зали­ва, вой­ско повер­ну­ло на запад. Затем мимо эолий­ско­го горо­да Эно­са и Стен­то­рий­ско­го озе­ра оно при­бы­ло в Дориск.


⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒
  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.