А я? Я была в спа весь день. 3 страница

Он засунул бумаги в заднюю часть коробки, все еще сгруппированные вместе. Они были вне поля зрения, но если он когда-нибудь вернется сюда, он сможет найти их быстро. Стоя, он поправил тряпку у своего лица. Это не помогло от сырого бумажного запаха комнаты, и только заставило его чувствовать себя более клаустрофобным. Еще столько всего нужно сделать. Конечно, он разобрался с одной коробкой, но здесь были десятки и десятки таких.

Так много. . . Там может быть так же много мертвых пациентов, ожидающих, чтобы их нашли в других коробках. Он вздохнул и поднял отсортированную коробку с файлами обратно на полку, затем позволил себе собраться с силами, чтобы начать следующую. Сгибаясь, чтобы взять её, он остановился, застыл, почувствовав внезапный порыв воздуха на задней части шеи. Это был стон, ледяной вздох, ничего похожее на человеческое.

Его позвоночник стал жестким, он стоял, медленно поворачиваясь, отслеживая ощущение. За ним никого не было и никаких вентиляционных отверстий, которые он мог видеть.

Это было его воображение. Паранойя. Как кричащая девушка, сердцебиение. Он повернулся обратно лицом к коробке и чуть сам не испустил крик. Горло сковало. Человек, или, возможно, мальчик, стоял прямо перед ним.

Призрачный. Бледный. Тонкая струя темной крови сочилась из его глаза. На нем была та же больничная пижама, что и на Рикки. И это-существо, он не мог быть человеком-потянулось за ним. Рикки инстинктивно дернулся назад, больше не в состоянии дышать в крошечном, грязном пространстве с его холодными, призрачными дыханиями. С его настоящими призраками.

Он нарушил равновесие, споткнувшись назад в стеллаж справа от двери. Фигура уже исчезла, просто вспышка, пробыла достаточно долго, чтобы дотянуться до него, а затем исчезнуть. Рикки попытался ухватиться за полки, но всё скрепление зашаталось.

Стиснув зубы, он оттолкнулся, едва сумев удержать все это от падения на него. Одна из коробок покачалась слишком близко к краю, и она вместе со всем содержимым упала на пол, десятки фотографий, разбросанных по цементу.

Шаги послышались из зала. Кто-то услышал шум. На руках и коленях он лихорадочно собирал фотографии, засовывая их обратно в коробку. Кто-то тихо постучал в дверь.

- Мистер Десмонд? Рикки? У тебя там все в порядке?

Сестра Эш. Она стояла там все это время?

- Всё в порядке, - ответил он через тряпочку, перемещая её в сторону, чтобы не глушить голос. - Просто наткнулся на коробку, не о чем беспокоиться.

Ее шаги не отступили. Он работал быстрее, поправляя коробку и добираясь до нескольких разбросанных фотографий. Последняя фотография показалась странной. . . Выглядела знакомо. Жутко знакомо. До боли знакомо.

Ключ щелкнул в двери, и он запаниковал, засунув фотографию обратно в коробку и резко вставая. Рикки едва мог связать мысли, когда дверь открылась, и улыбающееся лицо медсестры Эш появилось. Молодой человек на фотографии напоминал его-Рикки-так сильно, что он подумал, они могут быть давно потерянными кузенами. Даже братьями.

Было смутное семейное сходство, в котором он был уверен.

- Эта тряпка не для твоего лица, - сказала она, раздраженная.

- Мне срочно нужно позвонить маме. Прямо сейчас.

Она держала дверь открытой для него, морщинка беспокойства, складывающаяся между ее глаз. - Ты знаешь, что я не могу сделать это для тебя, - сказала она. - Будет лучше, если ты перестанешь меня об этом просить.

Глава 7

Журнал Рикки Десмонда - июнь

Им стоит проводить обыск получше под моим матрасом. Прятать это барахло почти легко. Нет, слишком легко. Кей говорит, что они обыскивают её комнату каждую ночь, в поисках даже самых мелких правонарушений. Что же насчёт меня? Сестра Эш всего раз вывернула мои карманы с тех пор, как меня приняли. Не то чтобы я жалуюсь, но это странно. Я думаю, мама могла платить за льготный режим, как отец Кей, но скорее всего не стала бы, не после того, что я сделал с Бутчем.

Отлично. Я сожалею. Если ты чувствуешь это, мам, прости, что я так поступил с твоим тупым мужем, и я даже извинюсь перед ним лично, если ты только придешь и вытащишь меня отсюда. Торчать здесь первые несколько дней было не так уж плохо, но теперь кошмары посещают каждую ночь. Это всегда одна и та же девочка. Она вообще здесь? И настоящая?

Я не знаю, что видел в той комнате. Тот человек на фотографии был похож на меня. Я уверен в этом. Даже если это просто совпадение, я увидел это, и я ненавижу, что я видел это. Не могу перестать думать об этом. Я пытался расспросить сестру Эш об этом окольным путем. Я кажусь вам знакомым? Что-то типа этого. Просто ей было очень неудобно. Другие медсестры даже не разговаривают со мной. Как будто они не видят своих пациентов, или не могут ответить, даже если захотят.

Смотритель сказал, что скоро начнет мое " лечение", но с тех пор он вообще со мной не разговаривал. Я вижу, как он смотрит на меня. Он всегда следит за мной. Чего же он ждет?

Вчера Кей успела взглянуть на расписание медсестры Эш, когда она раздавала полуденную закуску. Они собираются применить на ней шоковую терапию. Эти тупые ублюдки. Я не знаю, как они могут смотреть на нее и не видеть то, что я вижу: она просто отличная девушка. Такая такая тихая. Делает то, что ей говорят. Никому не причиняет вреда и она знает практически каждую песню Барбары Рэндольф наизусть. Это делает ее более чем особенной, и они хотят применить эту чертову терапию на ней, как они сделали это со мной в Хиллкресте.

Я сказал ей, что это не сработает, не изменит ее. Не знаю, поверила ли она мне.

Я должен помнить эти вещи. Я должен запомнить все это. Если мама вернется за мной, я не хочу забывать, и возможно. . . Черт. я не знаю. Может, я смогу как-нибудь помочь вытащить Кей отсюда. Она не заслуживает быть в этой дыре. Никто из нас не заслуживает. Ладно, может Анджела, но все остальные такие тихие. Как будто они уже мертвы.

Но не я. Не Кей.

Глава 8

- Я нашел кое-что странное.

Как только Рикки это сказал, это прозвучало глупо. Они были в психушке. Все, что здесь можно было найти, было странным. Но Кей порадовала его взглядом настоящего интереса, и это все, что ему было нужно. Она была замкнута в себе с тех пор, как началась ее шоковая терапия, и Рикки чувствовал себя виноватым, как будто он был причиной этого. Они были на руках и коленях рядом, работая с другими пациентами, чтобы очистить общую комнату. Пол был холодным, как всегда, и белый, безупречный блеск, как результат их работы, только сделал его ещё холоднее.

Кей подслушала, как два санитара обсуждали какое-то большое событие, для которого смотритель хотел, чтобы все вокруг выглядело идеально. (Не стоит у них для этого персонал? )

- Что ты нашел? - спросила Кей.

- Они когда-нибудь заставляли вас убирать складские помещения?

- Только один раз, - прошептала она, пожимая плечами. Он едва мог слышать ее из-за мягкого звука дюжины тряпок, свисающих по кафельному полу. - Там было отвратительно. Не могла нормально дышать после этого неделю.

- Я знаю, - сказал он. Но вы смотрели на то, что убирали?

- Мне это не интересно, Рикки. Я просто делаю свою работу, пока не выберусь отсюда.

- Может, тебе стоит заглянуть в следующий раз.

Рикки остановился, проверяя, стоят ли их медсестры-сопровождающие возле дверей. Отвлеклись на смотрителя, который, остановился, чтобы проверить их прогресс. Как невезучий Пенни, он просто появлялся повсюду.

- Нет, Рикки, ты не понимаешь, - вздохнула она. Она потакала ему снова, но не в хорошем смысле на этот раз. - Отпусти голову. Тише. Я не собираюсь поднимать шумиху. Я хочу меньше наказаний, не больше.

Он побледнел. Десять дней здесь, и его собственное лечение оставалось легким - каким-то пренебрежительным. Он не был уверен, что натворила Кей, чтобы заслужить ее более строгое лечение, но она была права—если порядок и дисциплина были одержимостью здесь, то смешивание с толпой, вероятно, было лучшей стратегией выживания. Еще. . . Он чувствовал то холодное и призрачное дыхание на шее. Он видел странные карточки пациентов с таким количеством насильственных смертей. И он увидел фотографию, которая осталась в его голове. Проблема была в том, чтобы найти его, искал он это или нет.

- Ну, к счастью для тебя, я посмотрел всё за нас обоих.

Кей подняла голову в сторону, перенесла свой вес на ладони, изучая его. Ее глаза были нежными, ищущими, но она не могла скрыть сильное любопытство, сверкающее в ее взгляде. - Не держи меня в напряжении, болван. Что ты там видел?

- Не думаю, что это место всегда было таким отполированным, - пробормотал он. -Пациенты падали как мухи еще пару лет назад. И фотографии. . .

- Такие же пугающие, как эти? - спросила она, кивая на стену.

- Хуже. И я почувствовал это странное присутствие. Я имею в виду, слушай, я не верю в призраков, ясно? Сначала проясним это. Но я вижу, что все эти карточки говорят о мертвых людях, и через минуту человек дышит мне в шею, и, я не знаю, Кей, это такое совпадение, которое возвращается, когда ты пытаешься переварить всё это.

- Или, - медленно, мягко сказала Кей, и Рикки знал, что ему, возможно, придется держать себя в руках, что бы она ни сказала дальше, - у тебя скачки вперед. Меня не удивляет, что ты читаешь о мертвых людях, а потом видишь их.

- Я подумал об этом, - сказал он честно. - Но это даже не самое странное. Видите ли, на этой фотографии—и да, я знаю, как смешно это звучит—ну, один из мужчин на фотографиях выглядел как я. И я имею в виду, точно как я.

- Это немного странно, - призналась Кей с гримасой. Я бы тоже думала об этом.

- Спасибо. И спасибо, что поверила мне. По поводу фотографии в любом случае.

- Я убирала эту комнату вдоль и поперек вместе Слоан и Анджелой раньше, - сказала Кей. - Ты должен был слышать некоторые вещи, которые говорит он в частности. Он думает, что все здесь пытаются его убить. Постоянно. Все время. Даже мыши в стенах. Этот разговор будет разумным, если ты спросишь меня.

Их обсуждение резко остановилось, прервалось резкими голосами в углу комнаты. Рядом с высокими двойными дверями две медсестры пытались блокировать пациентов глазеющих на смотрителя, который начал спорить с человеком своего роста. Они были не только одинакового роста; они были похожи друг на друга, с бледной, гладкой кожей, хотя оба мужчины были среднего возраста и имели длинные, аристократичные носы. Второй мужчина не носил очков, но семейное сходство было безошибочным даже на таком расстоянии.

- Если б я говорил тебе один раз, я говорил тебе тысячу раз. Не врывайся ко мне сюда, - говорил смотритель, не обращая внимания на пациентов. Рикки оглядел комнату. Большинство других притворялись, что работают, но их тряпки кружили по плиткам очень медленно. Все слушали.

- Я работаю, - закончил смотритель.

- Это не похоже на работу, - сказал другой человек. - Чего же ты ожидал от меня? Ты отказываешься отвечать на мои звонки. Имущество матери должно быть урегулировано, и всё не будет так, как ты этого хочешь.

- Это тема для другого дня и другого места, - ответил смотритель - Это крайне некомпетентно, не говоря уже о непрофессиональности.

Появились два санитара, и вместе со смотрителем они пытались выгнать человека за дверь, окружив его. - Хорошо. Выгоняй меня, сколько хочешь, брат. Я это так не оставлю.

Вздох смотрителя был слышен во всей комнате.

- Ты никогда не оставлял.

Что-то в разговоре расстроило Слоан. Старик вскочил на ноги, на удивление шустрый для своего возраста, и начал кричать.

- Брат! - он вскрикнул. - Брат, брат! Ты был мне как брат! Стой, стой! Как ты мог?

Медсестры подбежали к нему, опустив руки в стороны и держа их там. Санитары, окружавшие брата смотрителя, услышали шум, и, не задумываясь бросились в комнату, чтобы помочь. Они надели маску на старика, которой угрожали Рикки в его первый день. А от брата смотрителя и след простыл.

- Ого, - прошептала Кей, наблюдая, как смылся брат смотрителя, и Слоан был вынесен из общей комнаты.

- Я так понимаю, такого рода вещи здесь не часто случаются?

- Крайне некомпетентно, - ответила Кей. - Как сказал смотритель.

Глава 9

- Где сестра Эш?

Рикки оглянулся вокруг приемной, куда сестра Эш приводила его в прошлую пятницу. Санитар, которого он не узнал, привел его сюда, вытащив из его комнаты, на что Рикки предположил, что наступил обед. Вместо этого он увидел угрюмую медсестру, которая ждала его в главном вестибюле, постукивая ногой, как будто они опаздывали для чего-то.

- Ты войдешь внутрь, - сказала медсестра, указывая на дверь с табличкой " Смотритель Кроуфорд".

Так значит он наконец-то собирался увидеть, где Большой Босс проводит свои дни. Пришло время замедлить шаги, потянуть время, потому что спустя неделю после угрозы-его лечение всё-таки начнется. Он не мог сказать, было ли это реакцией на то, что он сделал ранее или что-то ещё. Да, он болтал с Кей, пока они работали, но, конечно, это было ничего по сравнению с остальными беспорядками.

Боже, он ненавидел слово " лечение" (treatment). У этого словечка такое милое начало- удовольствие (treat). Удовольствием было пропускать школу, чтобы пойти с Мартином на Шестую пристань, нырять с ног до головы в крабов, масло и морскую приправу. Удовольствием были сладости в чулках на Рождество или запах новой пластинки Rolling Stone.

Лечением была шоковая терапия в сто вольт электричества в Хиллкресте. Лечением было сидеть в кругу парней в Викторвуде и рассказывать о том, каково это - расти в доме без отца. Что означало лечение в Бруклине?

Дверь смотрителя уже была слегка приоткрыта, Рикки хотел толкнул её, чтобы открыть дальше и внезапно почувствовал невыносимый огонь, когда дотронулся. Он резко дернул руку назад, его ладонь болела, как будто была ошпарена. На мгновение он почувствовал тепло пламени на лице и услышал крик женщины. Шаги послышались по обе стороны от него. Он прислонился к дверной раме, затаив дыхание, моргнув он обнаружил, что жара и шум исчезли.

- Внутрь, - сказала медсестра, прямо за ним.

Собравшись, Рикки нырнул в кабинет, где с облегчением обнаружил, что смотрителя еще нет. Он выровнял свой голос, не желая, чтобы медсестра знала, что он только что почувствовал. Бежать из Бруклина было бы намного сложнее, знай персонал о таких моментах.

- Мне больше нравится сестра Эш, если мое мнение что-то значит, - сказал он с вынужденной улыбкой.

Медсестра сосредоточила свои маленькие, темные глаза на нём, потом закатила их. Это была самая сильная эмоция, которую он видел от медсестры здесь, кроме Эш.

- Не значит. Сядь.

Рикки свалился в кресло достаточно сильно, чтобы выбить воздух из легких. Медсестра ждала у двери, вероятно, зависла на случай, если он попытается взять одну из перьевых ручек смотрителя и совершить с ней массовое убийство. Он задавался вопросом, приходило ли кому-нибудь в голову, что все пациенты здесь были совершенно послушными уже—несмотря на вчерашнее выступление Слоан в общей комнате.

Рикки и медсестра ждали казалось вечность. Это тоже было частью всего этого? Странная, грубая медсестра, которую он не знал; долгое, неудобное ожидание в морозильном кабинете смотрителя, когда он голодал, и ничего не мог поделать, кроме как проигрывать в голове ту странную жару, которую почувствовал на двери. . . Возможно, его лечение уже началось без его ведома.

" Ты просто не в духе", - повторял он себе. " Ты уставший. Голодный. Тоскующий по дому".

Наконец-то, появился смотритель, но зашел он не через входную дверь, как предполагал Рикки. Вместо этого он вошел через дверь на дальней стене, которую Рикки принял за шкаф для пальто. Рикки мельком взглянул на то, что выглядело как лестница, которая вела вниз. Если сердцебиение Бруклина было в его подвале, казалось, что в приюте было много артерий и вен.

- А. Вот ты где, мистер Десмонд. Отлично, пришло время нам познакомиться и приступить. Я очень хочу поработать с тобой.

Спина Рикки выпрямилась в стержень. Он слушал, как смотритель отпустил медсестру, затем как дверь хлопнула и заперлась за ним. Его глаза пробежались по комнате в панике— вроде не было никаких хирургических инструментов, которые смотритель мог бы использовать на нем, но, возможно, это была просто какая-то краткая консультация или сеанс терапии, прежде чем в подвале начались бы настоящие пытки.

" Только не забывай, кто ты", - напомнил Рикки себе. " Ты справишься с этим. Ты уже проходил через это раньше. Можешь притворяться, если придется, но не забывай. Кривая улыбка Мартина. Щель в его зубах. Огни на Бойлстон-стрит в полночь, это чувство убегать из дома, быть свободным, счастливым и живым.

- Мы можем закончить с этим побыстрее? - Спросил Рикки, сложив руки на коленях и уставившись вперед.

Смотритель Кроуфорд не торопился, шагая по кругу вокруг своего стола, прежде чем вернуться к своему стулу и занять место. Он тихо вздохнул, когда рассматривал Рикки, как разочарованный дедушка, которому приходится воспитывать непослушного ребенка.

- У нас не обязательно должны быть противодействующие отношения, Десмонд. С тех пор, как ты приехал, с тобой плохо обращались?

Рикки уставился.

- Дело не в этом.

- Неужели? - Глаза смотрителя расширились в насмешливом удивлении. - Тогда в чем же " дело"?

- Этот приют. Я здесь не по своей воле. И вы делаете больно моему другу, разве нет? Вы применяете шоковую терапию на Кей, но она не сделала ничего плохого.

- Аберрантное поведение Кита Уотерстона не имеет ничего общего с тобой, равно как и лечение, которое считает целесообразным его наблюдающий врач.

Рикки чувствовал, как его страх и гнев бурлят на расстоянии, но не ожидал, что взорвется в этот самый момент. Он никогда этого не делал. Он хлопнул кулаком по столу, заставляя фарфоровую голову статуи на нем подпрыгнуть. - Вы делаете это с ней, и вы сделаете это со мной тоже! Я знал, что это всего лишь вопрос времени. Все эти передовые методы лечения, о которых ваши врачи говорили моим родителям - ложь.

Смотритель замолчал, снова уставившись на него. Это было даже хуже. Он должен был быть усмирен за эту вспыльчивость. Наказан. Усыплен. Он не был сдержанным и дисциплинированным. Всякий раз, когда он выходил из себя, он чувствовал себя таким пустым. Пристыженным.

- Я понимаю твое разочарование, мистер Десмонд, но нет необходимости повышать голос.

- Я не... слушайте, я просто хочу поговорить с родителями. Моя мать. Я не знаю, почему вы игнорируете меня до сих пор, и мне все равно. Вся эта глупость - недоразумение.

Наклонившись вперед, смотритель уперся локтями в стол и поправил очки с проволочным ободком. Линзы не преувеличивали его глаз. Во всяком случае, они сделали обратное, сделав его зрачки меньше, более сосредоточенными, как иглы, направленные на Рикки.

- Каждый пациент здесь индивидуален. Соответственно, каждый пациент оценивается и лечится на основе его конкретных потребностей. Мы стараемся поддерживать базовый уровень рутины. Особенно в начале, последовательность важна. Твоя семья доверила тебя мне, и я не собираюсь подрывать это доверие. Мы с тобой тоже можем доверять друг другу, Рикки, но не тогда, когда ты относишься ко мне с подозрением. Или ещё хуже - с открытой враждебностью.

Рикки упрямо скрестил руки на груди, уставившись.

- Почему я должен доверять вам, когда все, что вы хотите сделать, это изменить меня? Я знаю, почему я здесь, и это не сработает.

Впервые он увидел, как настоящие эмоции мелькали по лицу Смотрителя Кроуфорда. Бледная, гладкая поверхность его фасада рябила, уродливое подобие улыбки искажало его щеки. Он наклонился вперед, почти на полпути через стол.

- Как думаешь, почему ты здесь? - спросил смотритель.

Рикки смотрел на него, отказываясь отвечать.

- Я понимаю. Тебе неудобно об этом говорить. Это не редкость.

Дверь открылась, прервав их. Сестра Эш зашла внутрь, ее нейтральное выражение скрутилось в страх, когда она увидела их вместе. " Оу! ", - сказала она, отступая. У нее был маленький поднос с куском тунца и несколько крекеров на нем, сбалансированных на правой руке. - Простите, сэр, я не знала, что вы с кем-то.

- Вы должны более внимательно изучать ежедневное расписание, - рявкнул он на нее. -Оно может меняться, о чем вы знаете, но как-то забыли. И как принято здесь и вообще в обществе, надо стучать.

- Я прошу прощения. Просто обычно вы обедаете в...

- Расписание, сестра Эш. Не заставляйте меня повторяться.

Он не знал, почему был так удивлен. Разумеется, этот человек тиран. Медсестра Эш практически всхлипнула еще одно извинение, смешанное с оправданием, когда она выходила из кабинета, закрывая дверь так осторожно и слегка, Рикки едва слышал щелчок.

- Вы так со всеми обращаетесь, не так ли? - Спросил Рикки. - Ваши сотрудники, ваш брат. . .

Он не получил той реакции, которую хотел. Смотритель усмехнулся, его поведение снова спокойное и холодное. - Я так думаю, эти твои смелые выпады ставили в неловкое положение предыдущих врачей, да? Здесь этот метод бесполезен.

- Правда?

Он знал, что глупо было так отвечать, но иногда он просто не мог ничего поделать. Он должен был быть на побережье. В гармонии. Но этого было недостаточно, и он, конечно, не думал, что это когда-либо поможет ему связаться с матерью и уйти отсюда. Ему просто нужно было подумать, как действовать.

- Это так. Я приветствую твои замечания. Нахожу их забавными. Видите ли, я не собираюсь менять тебя, Десмонд. Я принимаю тебя почти таким, какой ты есть. Нет, я хочу усовершенствовать тебя.

Глава 10

Слова снова и снова крутились в его голове.

" Я принимаю тебя почти таким, какой ты есть".

Его беспокоило это " почти", но остальная часть фразы заставляла чувствовать себя странно, уязвимо. Ни один взрослый не говорил ему ничего подобного. . . никогда. Он моргнул в сторону смотрителя, ожидая ещё какого-нибудь подвоха, когда он прояснит это " почти", чтобы он мог стереть мимолетное чувство уязвимости.

- Подойди, я хочу тебе кое-что показать.

Смотритель встал, вынимая свою маленькую металлическую баночку мятных конфет, взяв одну, прежде чем предложить открытую баночку Рикки. Он сверкнул зубами:

- Я знаю, знаю—правила. Порядок и дисциплина. Можешь взять. Я ничего не скажу. В конце концов, это мои правила.

Рикки взял одну, его рот сморщился сразу от сильного всплеска мяты. Он не ел ничего, кроме жидкой каши яиц и водянистого супа в течение нескольких дней. Смотритель вернулся к дальней двери. Как и остальная часть приюта, кабинет был невероятно аккуратным. Папки и бумаги были сложены в прямоугольные башни. Стеллаж рядом с дальней дверью демонстрировал дипломы, награды и трофеи. Там не было фотографий двойника Рикки, только небольшая фотография самого смотрителя и больше фотографий пациентов в рамках. Они были более медицинскими, чем в многоцелевой комнате. Некоторые были сняты так близко к глазу или к определенной части тела, что Рикки не мог сказать, на что он смотрел. На других смотритель позирует с пациентами, где он похож вовсе не на врача, а на охотника, позирующего со своими ценными трофеями.

- Нет необходимости задерживаться, - добавил смотритель, открывая дверь, удерживая ее для Рикки. - Мы просто собираемся немного прогуляться.

- Куда мы направляемся? - Спросил Рикки. Шаги, ведущие вниз, были ужасно знакомы. Он вспомнил их из своего сна, где он блуждал по зданию. Он сглотнул нервное дыхание, когда смотритель прошел мимо него вперед, спускаясь.

Любопытство Рикки о том, что действительно было внизу, возможно было сильным, но двинуться вперед его заставила запертая дверь позади. Он и раньше испытывал дежа вю, но не так. Любопытство смешанное с ужасом. В нижней части лестницы смотритель стоял в поисках ключей, но если прищуриться, Рикки мог разглядеть, что было за ним.

- Нижние уровни зарезервированы для самых тяжелых случаев, - объяснил смотритель. Рикки заглянул в коридор, но там не было ни медсестер, ни санитаров, ни других врачей. Он был наедине со смотрителем, и чувствовал его нетерпение.

- Могу ли. . . Мне действительно разрешено здесь находиться? - Спросил он. Запасные аварийные огни светились вдоль стен.

Смотритель усмехнулся, подзывая его вперед. - Ах. Ты считаешь, будто я даю тебе особые привилегии.

- Это так?

- Конечно. Намечается торжество по случаю сбора средств и я хотел бы показать нашим благотворителям, как Бруклин может улучшить жизнь наших пациентов. Я надеюсь показать им таких пациентов, как ты, пациентов с настоящим потенциалом. Он улыбнулся и продолжил идти дальше, снова оставив Рикки последовать или остаться. Но он последовал. Здесь, по крайней мере, он начал видеть возможности. Если он подыграет, будет подлизываться к этому подонку, то наверняка сможет попросить у него еще одну особую привилегию—телефонный звонок домой. Как только его мать услышала бы тоску в его голосе, она приехала бы из Бостона.

- Но почему? - Рикки не мог не спросить. - Что во мне такого особенного?

- Что это значит? Я думал, ты считаешь себя особенным. Уникальным. Лучше.

Он увильнул. - Мне просто нравится говорить о разных вещах, - сказал он. - Громкие речи, что-то такое.

- Мм. Ну, позволь мне сказать так. Я ведь упоминал, что пациенты индивидуальны, и я верю в это. Но в то же время, я вижу вас всех одинаково. Вы все больные. Вы все должны лечиться. Разница только в подходе.

Длинный, пронзительный вопль послышался из глубины убежища. Рикки почти пропустил шаг от шока, хватаясь за стену справа, чтобы не свалиться. Смотритель, похоже, не заметил, быстро двигаясь по очень узкому коридору с практической легкостью.

- Пациенты внизу ждут, - сказал он, делая паузу на вершине другой лестницы—той, которая свернулась в спираль и имела единственные перила для поддержки. Рикки понятия не имел, что подбрюшье Бруклина было таким огромным или таким холодным. - Ждут, когда мы найдем лекарство от того, что их беспокоит. Методы. Врачи подвели их. Им нельзя помочь. Пока нет.

Рикки думал о карточках, о пациентах, которые умерли в этих самых стенах. Это были не просто неудачи, думал он, не просто недостаток науки. Эти люди были убиты.

Скончался, скончался, скончался.

Неизвестный, неизвестный, неизвестный.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 Следующая ⇒