CRIME AND PUNISHMENT 9 страница

He was a child about seven years old, walking into the country with his father on the evening of a holiday. Он лет семи и гуляет в праздничный день, под вечер, с своим отцом за городом.

It was a grey and heavy day, the country was exactly as he remembered it; indeed he recalled it far more vividly in his dream than he had done in memory. Время серенькое, день удушливый, местность совершенно такая же, как уцелела в его памяти: даже в памяти его она гораздо более изгладилась, чем представлялась теперь во сне.

The little town stood on a level flat as bare as the hand, not even a willow near it; only in the far distance, a copse lay, a dark blur on the very edge of the horizon. Г ородок стоит открыто, как на ладони, кругом ни ветлы; где-то очень далеко, на самом краю неба, чернеется лесок.

A few paces beyond the last market garden stood a tavern, a big tavern, which had always aroused in him a feeling of aversion, even of fear, when he walked by it with his father. В нескольких шагах от последнего городского огорода стоит кабак, большой кабак, всегда производивший на него неприятнейшее впечатление и даже страх, когда он проходил мимо его, гуляя с отцом.

There was always a crowd there, always shouting, laughter and abuse, hideous hoarse singing and often fighting. Drunken and horrible-looking figures were hanging about the tavern. Там всегда была такая толпа, так орали, хохотали, ругались, так безобразно и сипло пели и так часто дрались; кругом кабака шлялись всегда такие пьяные и страшные рожи...

He used to cling close to his father, trembling all over when he met them. Встречаясь с ними, он тесно прижимался к отцу и весь дрожал.

Near the tavern the road became a dusty track, the dust of which was always black. Возле кабака дорога, проселок, всегда пыльная, и пыль на ней всегда такая черная.

It was a winding road, and about a hundred paces further on, it turned to the right to the graveyard. Идет она, извиваясь, далее и шагах в трехстах огибает вправо городское кладбище.

In the middle of the graveyard stood a stone church with a green cupola where he used to go to mass two or three times a year with his father and mother, when a service was held in memory of his grandmother, who had long been dead, and whom he had never seen. Среди кладбища каменная церковь с зеленым куполом, в которою он раза два в год ходил с отцом и с матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видал.

On these occasions they used to take on a white dish tied up in a table napkin a special sort of rice pudding with raisins stuck in it in the shape of a cross. При этом всегда они брали с собою кутью на белом блюде, в салфетке, а кутья была сахарная из рису и изюму, вдавленного в рис крестом.

He loved that church, the old-fashioned, unadorned ikons and the old priest with the shaking head. Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частию без окладов, и старого священника с дрожащею головой.

Near his grandmother's grave, which was marked by a stone, was the little grave of his younger brother who had died at six months old. He did not remember him at all, but he had been told about his little brother, and whenever he visited the graveyard he used religiously and reverently to cross himself and to bow down and kiss the little grave. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить; но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее.

And now he dreamt that he was walking with his father past the tavern on the way to the graveyard; he was holding his father's hand and looking with dread at the tavern. И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается на кабак.

A peculiar circumstance attracted his attention: there seemed to be some kind of festivity going on, there were crowds of gaily dressed townspeople, peasant women, their husbands, and riff-raff of all sorts, all singing and all more or less drunk. Near the entrance of the tavern stood a cart, but a strange cart. Особенное обстоятельство привлекает его внимание: на это раз тут как будто гулянье, толпа разодетых мещанок, баб, их мужей и всякого сброду. Все пьяны, все поют песни, а подле кабачного крыльца стоит телега, но странная телега.

It was one of those big carts usually drawn by heavy cart-horses and laden with casks of wine or other heavy goods. Это одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей и перевозят в них товары и винные бочки.

He always liked looking at those great cart-horses, with their long manes, thick legs, and slow even pace, drawing along a perfect mountain with no appearance of effort, as though it were easier going with a load than without it. Он всегда любил смотреть на этих огромных ломовых коней, долгогривых, с толстыми ногами, идущих спокойно, мерным шагом и везущих за собою какую-нибудь целую гору, нисколько не надсаждаясь, как будто им с возами даже легче, чем без возов.

But now, strange to say, in the shafts of such a cart he saw a thin little sorrel beast, one of those peasants' nags which he had often seen straining their utmost under a heavy load of wood or hay, especially when the wheels were stuck in the mud or in a rut. And the peasants would beat them so cruelly, sometimes even about the nose and eyes, and he felt so sorry, so sorry for them that he almost cried, and his mother always used to take him away from the window. Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые - он часто это видел - надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка.

All of a sudden there was a great uproar of shouting, singing and the balalaika, and from the tavern a number of big and very drunken peasants came out, wearing red and blue shirts and coats thrown over their shoulders. Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками внакидку.

" Get in, get in! " shouted one of them, a young thick-necked peasant with a fleshy face red as a carrot. " I'll take you all, get in! " " Садись, все садись! - кричит один, еще молодой, с толстою такою шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, - всех довезу, садись! "

But at once there was an outbreak of laughter and exclamations in the crowd. Но тотчас же раздается смех и восклицанья:

" Take us all with a beast like that! " - Этака кляча да повезет!

" Why, Mikolka, are you crazy to put a nag like that in such a cart? " - Да ты, Миколка, в уме, что ли: этаку кобыленку в таку телегу запрег!

" And this mare is twenty if she is a day, mates! " - А ведь савраске-то беспременно лет двадцать уж будет, братцы!

" Get in, I'll take you all, " Mikolka shouted again, leaping first into the cart, seizing the reins and standing straight up in front. - Садись, всех довезу! - опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берет вожжи и становится на передке во весь рост.

" The bay has gone with Matvey, " he shouted from the cart--" and this brute, mates, is just breaking my heart, I feel as if I could kill her. - Гнедой даве с Матвеем ушел, - кричит он с телеги, - а кобыленка этта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест.

She's just eating her head off. Говорю садись!

Get in, I tell you! Вскачь пущу!

I'll make her gallop! Вскачь пойдет!

She'll gallop! " and he picked up the whip, preparing himself with relish to flog the little mare. - И он берет в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску.

" Get in! Come along! " - Да садись, чего! - хохочут в толпе.

The crowd laughed. " D'you hear, she'll gallop! " - Слышь, вскачь пойдет!

" Gallop indeed! She has not had a gallop in her for the last ten years! " - Она вскачь-то уж десять лет, поди, не прыгала.

" She'll jog along! " - Запрыгает!

" Don't you mind her, mates, bring a whip each of you, get ready! " - Не жалей, братцы, бери всяк кнуты, зготовляй!

" All right! - И то!

Give it to her! " Секи ее!

They all clambered into Mikolka's cart, laughing and making jokes. Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами.

Six men got in and there was still room for more. Налезло человек шесть, и еще можно посадить.

They hauled in a fat, rosy-cheeked woman. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную.

She was dressed in red cotton, in a pointed, beaded headdress and thick leather shoes; she was cracking nuts and laughing. Она в кумачах, в кичке с бисером, на ногах коты, щелкает орешки и посмеивается.

The crowd round them was laughing too and indeed, how could they help laughing? That wretched nag was to drag all the cartload of them at a gallop! Кругом в толпе тоже смеются, да и впрямь, как не смеяться: этака лядащая кобыленка да таку тягость вскачь везти будет!

Two young fellows in the cart were just getting whips ready to help Mikolka. Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке.

With the cry of " now, " the mare tugged with all her might, but far from galloping, could scarcely move forward; she struggled with her legs, gasping and shrinking from the blows of the three whips which were showered upon her like hail. Раздается: " ну! ", клячонка дергает изо всей силы, но не только вскачь, а даже и шагом-то чуть-чуть может справиться, только семенит ногами, кряхтит и приседает от ударов трех кнутов, сыплющихся на нее, как горох.

The laughter in the cart and in the crowd was redoubled, but Mikolka flew into a rage and furiously thrashed the mare, as though he supposed she really could gallop. Смех в телеге и в толпе удвоивается, но Миколка сердится и в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдет.

" Let me get in, too, mates, " shouted a young man in the crowd whose appetite was aroused. - Пусти и меня, братцы! - кричит один разлакомившийся парень из толпы.

" Get in, all get in, " cried Mikolka, " she will draw you all. - Садись! Все садись! - кричит Миколка, - всех повезет.

I'll beat her to death! " Засеку!

And he thrashed and thrashed at the mare, beside himself with fury. - И хлещет, хлещет, и уже не знает, чем и бить от остервенения.

" Father, father, " he cried, " father, what are they doing? - Папочка, папочка, - кричит он отцу, - папочка, что они делают?

Father, they are beating the poor horse! " Папочка, бедную лошадку бьют!

" Come along, come along! " said his father. " They are drunken and foolish, they are in fun; come away, don't look! " and he tried to draw him away, but he tore himself away from his hand, and, beside himself with horror, ran to the horse. - Пойдем, пойдем! - говорит отец, - пьяные, шалят, дураки: пойдем, не смотри! - и хочет увести его, но он вырывается из его рук и, не помня себя, бежит к лошадке.

The poor beast was in a bad way. Но уж бедной лошадке плохо.

She was gasping, standing still, then tugging again and almost falling. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает.

" Beat her to death, " cried Mikolka, " it's come to that. - Секи до смерти! - кричит Миколка, - на то пошло.

I'll do for her! " Засеку!

" What are you about, are you a Christian, you devil? " shouted an old man in the crowd. - Да что на тебе креста, что ли, нет, леший! -кричит один старик из толпы.

" Did anyone ever see the like? A wretched nag like that pulling such a cartload, " said another. - Видано ль, чтобы така лошаденка таку поклажу везла, - прибавляет другой.

" You'll kill her, " shouted the third. - Заморишь! - кричит третий.

" Don't meddle! - Не трожь!

It's my property, I'll do what I choose. Мое добро!

Get in, more of you! Что хочу, то и делаю.

Get in, all of you! Садись еще!

I will have her go at a gallop!... " Все садись!

All at once laughter broke into a roar and covered everything: the mare, roused by the shower of blows, began feebly kicking. Хочу, чтобы беспременно вскачь пошла!.. Вдруг хохот раздается залпом и покрывает все: кобыленка не вынесла учащенных ударов и в бессилии начала лягаться.

Even the old man could not help smiling. Даже старик не выдержал и усмехнулся.

To think of a wretched little beast like that trying to kick! И впрямь: этака лядащая кобыленка, а еще лягается!

Two lads in the crowd snatched up whips and ran to the mare to beat her about the ribs. Два парня из толпы достают еще по кнуту и бегут к лошаденке сечь ее с боков.

One ran each side. Каждый бежит с своей стороны.

" Hit her in the face, in the eyes, in the eyes, " cried Mikolka. - По морде ее, по глазам хлещи, по глазам! -кричит Миколка.

" Give us a song, mates, " shouted someone in the cart and everyone in the cart joined in a riotous song, jingling a tambourine and whistling. - Песню, братцы! - кричит кто-то с телеги, и все в телеге подхватывают. Раздается разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист.

The woman went on cracking nuts and laughing. Бабенка щелкает орешки и посмеивается.

... He ran beside the mare, ran in front of her, saw her being whipped across the eyes, right in the eyes! ... Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам!

He was crying, he felt choking, his tears were streaming. Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут.

One of the men gave him a cut with the whip across the face, he did not feel it. Wringing his hands and screaming, he rushed up to the grey-headed old man with the grey beard, who was shaking his head in disapproval. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает все это.

One woman seized him by the hand and would have taken him away, but he tore himself from her and ran back to the mare. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке.

She was almost at the last gasp, but began kicking once more. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.

" I'll teach you to kick, " Mikolka shouted ferociously. - А чтобы те леший! - вскрикивает в ярости Миколка.

He threw down the whip, bent forward and picked up from the bottom of the cart a long, thick shaft, he took hold of one end with both hands and with an effort brandished it over the mare. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берет ее за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской.

" He'll crush her, " was shouted round him. - Разразит! - кричат кругом.

" He'll kill her! " - Убьет!

" It's my property, " shouted Mikolka and brought the shaft down with a swinging blow. - Мое добро! - кричит Миколка и со всего размаху опускает оглоблю.

There was a sound of a heavy thud. Раздается тяжелый удар.

" Thrash her, thrash her! - Секи ее, секи!

Why have you stopped? " shouted voices in the crowd. Что стали! - кричат голоса из толпы.

And Mikolka swung the shaft a second time and it fell a second time on the spine of the luckless mare. А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи.

She sank back on her haunches, but lurched forward and tugged forward with all her force, tugged first on one side and then on the other, trying to move the cart. But the six whips were attacking her in all directions, and the shaft was raised again and fell upon her a third time, then a fourth, with heavy measured blows. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха.

Mikolka was in a fury that he could not kill her at one blow. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.

" She's a tough one, " was shouted in the crowd. - Живуча! - кричат кругом.

" She'll fall in a minute, mates, there will soon be an end of her, " said an admiring spectator in the crowd. - Сейчас беспременно падет, братцы, тут ей и конец! - кричит из толпы один любитель.

" Fetch an axe to her! - Топором ее, чего!

Finish her off, " shouted a third. Покончить с ней разом, - кричит третий.

" I'll show you! - Эх, ешь те комары!

Stand off, " Mikolka screamed frantically; he threw down the shaft, stooped down in the cart and picked up an iron crowbar. Расступись! - неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом.

" Look out, " he shouted, and with all his might he dealt a stunning blow at the poor mare. - Берегись! - кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку.

The blow fell; the mare staggered, sank back, tried to pull, but the bar fell again with a swinging blow on her back and she fell on the ground like a log. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.

" Finish her off, " shouted Mikolka and he leapt beside himself, out of the cart. - Добивай! - кричит Миколка и вскакивает, словно себя не помня, с телеги.

Several young men, also flushed with drink, seized anything they could come across--whips, sticks, poles, and ran to the dying mare. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало - кнуты, палки, оглоблю, и бегут к издыхающей кобыленке.

Mikolka stood on one side and began dealing random blows with the crowbar. Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине.

The mare stretched out her head, drew a long breath and died. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает.

" You butchered her, " someone shouted in the crowd. - Доконал! - кричат в толпе.

" Why wouldn't she gallop then? " - А зачем вскачь не шла!

" My property! " shouted Mikolka, with bloodshot eyes, brandishing the bar in his hands. - Мое добро! - кричит Миколка, с ломом в руках и с налитыми кровью глазами.

He stood as though regretting that he had nothing more to beat. Он стоит будто жалея, что уж некого больше бить.

" No mistake about it, you are not a Christian, " many voices were shouting in the crowd. - Ну и впрямь, знать, креста на тебе нет! - кричат из толпы уже многие голоса.

But the poor boy, beside himself, made his way, screaming, through the crowd to the sorrel nag, put his arms round her bleeding dead head and kissed it, kissed the eyes and kissed the lips.... Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы...

Then he jumped up and flew in a frenzy with his little fists out at Mikolka. Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку.

At that instant his father, who had been running after him, snatched him up and carried him out of the crowd. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы.

" Come along, come! Let us go home, " he said to him. - Пойдем! пойдем! - говорит он ему, - домой пойдем!

" Father! - Папочка!

Why did they... kill... the poor horse! " he sobbed, but his voice broke and the words came in shrieks from his panting chest. За что они... бедную лошадку... убили! -всхлипывает он, но дыханье ему захватывает, и слова криками вырываются из его стесненной груди.

" They are drunk.... They are brutal... it's not our business! " said his father. - Пьяные, шалят, не наше дело, пойдем! - говорит отец.

He put his arms round his father but he felt choked, choked. Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит.

He tried to draw a breath, to cry out--and woke up. Он хочет перевести дыхание, вскрикнуть, и просыпается.

He waked up, gasping for breath, his hair soaked with perspiration, and stood up in terror. Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе.

" Thank God, that was only a dream, " he said, sitting down under a tree and drawing deep breaths. " Слава богу, это только сон! - сказал он, садясь под деревом и глубоко переводя дыхание.

" But what is it? - Но что это?

Is it some fever coming on? Such a hideous dream! " Уж не горячка ли во мне начинается: такой безобразный сон! "

He felt utterly broken: darkness and confusion were in his soul. Все тело его было как бы разбито; смутно и темно на душе.

He rested his elbows on his knees and leaned his head on his hands. Он положил локти на колена и подпер обеими руками голову.

" Good God! " he cried, " can it be, can it be, that I shall really take an axe, that I shall strike her on the head, split her skull open... that I shall tread in the sticky warm blood, break the lock, steal and tremble; hide, all spattered in the blood... with the axe.... " Боже! - воскликнул он, - да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп... буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью... с топором...

Good God, can it be? " Господи, неужели?

He was shaking like a leaf as he said this. Он дрожал как лист, говоря это.

" But why am I going on like this? " he continued, sitting up again, as it were in profound amazement. " I knew that I could never bring myself to it, so what have I been torturing myself for till now? - Да что же это я! - продолжал он, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, - ведь я знал же, что я этого не вынесу, так чего ж я до сих пор себя мучил?

Yesterday, yesterday, when I went to make that... _experiment_, yesterday I realised completely that I could never bear to do it.... Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту... пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что не вытерплю...

Why am I going over it again, then? Чего ж я теперь-то?

Why am I hesitating? Чего ж я еще до сих пор сомневался?

As I came down the stairs yesterday, I said myself that it was base, loathsome, vile, vile... the very thought of it made me feel sick and filled me with horror. Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко, низко... ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило...

" No, I couldn't do it, I couldn't do it! - Нет, я не вытерплю, не вытерплю!

Granted, granted that there is no flaw in all that reasoning, that all that I have concluded this last month is clear as day, true as arithmetic.... Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это все, что решено в этот месяц, ясно как день, справедливо как арифметика.

My God! Господи!

Anyway I couldn't bring myself to it! Ведь я все же равно не решусь!

I couldn't do it, I couldn't do it! Я ведь не вытерплю, не вытерплю!..

Why, why then am I still...? " Чего же, чего же и до сих пор...

He rose to his feet, looked round in wonder as though surprised at finding himself in this place, and went towards the bridge. Он встал на ноги, в удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т-в мост.

He was pale, his eyes glowed, he was exhausted in every limb, but he seemed suddenly to breathe more easily. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче.

He felt he had cast off that fearful burden that had so long been weighing upon him, and all at once there was a sense of relief and peace in his soul. Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно.

" Lord, " he prayed, " show me my path--I renounce that accursed... dream of mine. " " Господи! - молил он, - покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой... мечты моей! "

Crossing the bridge, he gazed quietly and calmly at the Neva, at the glowing red sun setting in the glowing sky. Проходя чрез мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву, на яркий закат яркого, красного солнца.

In spite of his weakness he was not conscious of fatigue. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости.

It was as though an abscess that had been forming for a month past in his heart had suddenly broken. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался.

Freedom, freedom! Свобода, свобода!

He was free from that spell, that sorcery, that obsession! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!

Later on, when he recalled that time and all that happened to him during those days, minute by minute, point by point, he was superstitiously impressed by one circumstance, which, though in itself not very exceptional, always seemed to him afterwards the predestined turning-point of his fate. Впоследствии, когда он припоминал это время и все, что случилось с ним в эти дни, минуту за минутой, пункт за пунктом, черту за чертой, его до суеверия поражало всегда одно обстоятельство, хотя в сущности и не очень необычайное, но которое постоянно казалось ему потом как бы каким-то предопределением судьбы его.

He could never understand and explain to himself why, when he was tired and worn out, when it would have been more convenient for him to go home by the shortest and most direct way, he had returned by the Hay Market where he had no need to go. Именно: он никак не мог понять и объяснить себе, почему он, усталый, измученный, которому было бы всего выгоднее возвратиться домой самым кратчайшим и прямым путем, воротился домой через Сенную площадь, на которую ему было совсем лишнее идти.

It was obviously and quite unnecessarily out of his way, though not much so. Крюк был небольшой, но очевидный и совершенно ненужный.

It is true that it happened to him dozens of times to return home without noticing what streets he passed through. Конечно, десятки раз случалось ему возвращаться домой, не помня улиц, по которым он шел.

But why, he was always asking himself, why had such an important, such a decisive and at the same time such an absolutely chance meeting happened in the Hay Market (where he had moreover no reason to go) at the very hour, the very minute of his life when he was just in the very mood and in the very circumstances in which that meeting was able to exert the gravest and most decisive influence on his whole destiny? Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая важная, такая решительная для него и в то же время такая в высшей степени случайная встреча на Сенной (по которой даже и идти ему незачем) подошла как раз теперь к такому часу, к такой минуте в его жизни, именно к такому настроению его духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта встреча, произвести самое решительное и самое окончательное действие на всю судьбу его?

As though it had been lying in wait for him on purpose! Точно тут нарочно поджидала его!

It was about nine o'clock when he crossed the Hay Market. Было около девяти часов, когда он проходил по Сенной.

At the tables and the barrows, at the booths and the shops, all the market people were closing their establishments or clearing away and packing up their wares and, like their customers, were going home. Все торговцы на столах, на лотках, в лавках и в лавочках запирали свои заведения, или снимали и прибирали свой товар, и расходились по домам, равно как и их покупатели.

Rag pickers and costermongers of all kinds were crowding round the taverns in the dirty and stinking courtyards of the Hay Market. Около харчевен в нижних этажах, на грязных и вонючих дворах домов Сенной площади, а наиболее у распивочных, толпилось много разного и всякого сорта промышленников и лохмотников.

Raskolnikov particularly liked this place and the neighbouring alleys, when he wandered aimlessly in the streets. Раскольников преимущественно любил эти места, равно как и все близлежащие переулки, когда выходил без цели на улицу.

Here his rags did not attract contemptuous attention, and one could walk about in any attire without scandalising people. Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерного внимания, и можно было ходить в каком угодно виде, никого не скандализируя.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒