Глава третья

Конечно, у меня в голове множество вопросов, но я заставляю себя не задавать их, пока Мара вытаскивает нас из течения и ведет к моему любимому рифу, к которому я часто приплывала в детстве. В то время мой отец запретил мне забираться так далеко в открытое море. С тех пор я приплываю сюда, по крайней мере, раз в неделю – Эвард никогда не придирался к этому, и я всегда обнаруживала, что могу думать здесь лучше всего, не обремененная присутствием других.

Вода почти черная, как ночь, благодаря слабому солнечному свету в это время года. Я смотрю, как Мара проплывает мимо рифа и направляется к одному из них вдалеке.

– Куда ты? – спрашиваю я, но она качает головой. Понятно, что это сюрприз.

Огни Корсики остались далеко позади, и по мере того, как мы проплываем риф за рифом, я начинаю задаваться вопросом, что это за сюрприз и почему он находится так далеко.

Мара сжимает мою руку, пока мы взбираемся на небольшой подъем, крабы снуют по скале под нами. Рыбы, обитающие у дна, и креветки зарываются в песок. Мы преодолеваем еще один подъем, прямо над глубоким обрывом. Это риф, который я давно не посещала, главным образом потому, что он находится в глуши, а другие рифы, расположенные ближе к дому, лучше подходят для рыбалки.

– Посмотри вниз, – говорит Мара, плывя передо мной, все еще сжимая мои руки. Я смотрю вниз под свой хвост, и мои глаза расширяются, зрачки расширяются, чтобы я могла лучше видеть.

Через несколько секунд я вижу слабые очертания затонувшего корабля на темном фоне океанского дна. Человеческий корабль, конечно. Мачты корабля сломаны, и видно зазубренные куски дерева, торчащие из него, как бесформенные зубы. Паруса давно сгнили, и теперь от корабля остался лишь скелет. Эта штука утонула так, что теперь она наклонена на бок, а штурвал торчит наружу.

– Мы должны быть осторожны, – говорю я, когда Мара кивает. Во мне уже бурлит адреналин – я люблю приключения, а это самое лучшее приключение.

Нередко можно найти маленькие косяки рыб, исследующих лабиринт внутри, или крабов и ракушек, строящих свои дома вдоль заброшенных досок. Так глубоко в океане единственными настоящими хищниками, о которых нам нужно беспокоиться, являются акулы и гигантские кальмары, и их довольно сложно обнаружить в такой темноте.

Конечно, есть и другие хищники. Удильщик, хотя и недостаточно большой, чтобы съесть нас, кусает, когда испуган, а пролитая кровь просто привлечет других, более крупных хищников. Да, нам придется быть осторожными.

Я делаю глубокий вдох, снова жалея, что потеряла свой нож. Я проклинаю Каллена, не в первый раз, но потом выбрасываю мысли о нем из головы. Это последний день моей одинокой жизни, и я намерена насладиться им. В самом деле, лучше и быть не может – отправиться в приключение с той, кого я люблю больше всего на свете.

Я поворачиваюсь и смотрю на Мару.

– Если ты увидишь что–нибудь подозрительное, если хоть одна чешуйка покажется тебе неуместной, я хочу, чтобы ты плыла в Эвермор как можно быстрее, хорошо?

Губы Мары сжаты в тонкую линию, будто она собирается возразить, но затем она берет мою руку и сжимает ее, кивая.

– Поплыли.

Мы медленно поднимаемся со скалы и ныряем, плывем низко над землей, навострив уши и широко открыв глаза, чтобы заметить любое неестественное движение в темноте или изменение течения, которое сказало бы нам, что что–то заметило нас.

Когда мы достигаем песчаного дна, я скольжу по нему животом, подползая ближе к дыре в носовой части корабля. Я хватаюсь за деревянную стену, сжимаю ее пальцами и заглядываю внутрь.

– Там есть сундуки, – говорит Мара. – Сундуки с сокровищами.

Я оглядываюсь на нее и хмурюсь.

– Как ты узнала, что это вообще здесь?

Она пожимает плечами.

– Некоторые из моих секретов я хотела бы сохранить при себе.

– Мара, – начинаю я, не желая звучать как моя мать, но так и звучу.

Она качает головой.

– Я люблю выделять время для себя, Ева, как и ты.

Я не могу с этим поспорить, поэтому не спорю.

Сам корабль большой. Я не знаю, что заставило его утонуть, но в его боку по всей длине огромная рана, будто он наткнулся на скалу или айсберг и набрал слишком много воды. Судя по виду, он был здесь очень давно.

Я следую за хвостом Мары, пока она плывет вглубь корабля, стараясь избегать острых кусков дерева, торчащих по бокам.

Именно тогда я понимаю, что в этой истории есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Я смотрю на нее.

– По какой причине ты привела меня сюда?

Она делает глубокий вдох, и жабры на ее шее раскрываются.

– Я не хочу, чтобы ты была несчастной, Ева.

– Что это означает?

– Это значит, что если бы ты хотела… сбежать, я бы не стала тебя останавливать.

– Сбежать? – повторяю я, будто никогда не слышала этого слова. Даже когда она кивает мне, я удивляюсь, почему я серьезно не подумала о побеге. Просто каждый раз, когда я думаю о вариантах, я прихожу к выводу, что у меня их нет. Я просто подумала, что мне придется столкнуться со своей судьбой, что мне придется выйти замуж за Каллена и прожить остаток своей жизни… несчастной.

Но, может, есть другой вариант…

– Куда мне уплыть? – спрашиваю я Мару, внезапно надеясь, что у нее есть для меня ответ. – Ты же знаешь, я не могу уплыть в другой океанский город. Меня вернут, как только они узнают, кто я, – а то, что я жена короля Корсики, означает, что я знаменитость – я не смогу слиться с толпой.

Мара кивает.

– Если ты сбежишь, самым безопасным местом для тебя будет суша.

Мои глаза расширяются, а ее повторяют за моими, будто она не может поверить, что предлагает такое.

– Суша? – повторяю я.

Она снова кивает, когда я тяжело сглатываю.

– Ты знаешь, насколько опасна эта земля.

Затем она качает головой.

– Лиам сказал мне, что все те сказки, которыми нас кормили, – всего лишь страшилки, чтобы отбить у нас охоту когда–либо посещать берег.

Я хмурюсь, ведь что знает Лиам? Он может быть братом Мары, но это мало что значит – он еще даже не полноценный русал. Лиаму за двадцать, и он не такая заноза в заднице, как мужчины постарше – по крайней мере, пока, но дайте ему время, и я уверена, что он станет таким. Он красив, с длинными рыжими волосами и огненным характером под стать.

– Ты же знаешь, что не можешь оставаться в море, – говорит Мара.

Я киваю и постукиваю пальцами по нижней губе, пытаясь обдумать ускользающую мысль. Если я попытаюсь уплыть в другой город в океане, меня просто вернут на Корсику и Каллену. И кто знает, что он потом со мной сделает. На непокорных жен не смотрят тепло. Нет, оставаться в океане невозможно.

– Ты права, – говорю я, поворачиваясь к ней лицом. – Единственное место, куда я могу отправиться, – это берег.

Она кивает.

– Есть так много вещей, которые тебе придется узнать на суше, – мягко говорит она, будто я уже приняла решение и сказала ей об этом.

И все же… разве это не то, что я только что сделала? По крайней мере, я думаю, что приняла решение.

– Главное – не позволять людям узнать, кто ты, – продолжает Мара. С ногами я выгляжу как человек. Но как только мои ноги погрузятся в воду, мой хвост вырвется наружу, и это будет худшее, что может случиться, потому что я понятия не имею, как отреагируют люди.

Сомневаюсь, что хорошо.

Мы двигаемся дальше, вглубь корабля. Маленькие комнаты и тесные каюты заставляют меня дрожать, вызывая во мне чувство клаустрофобии. Несколько мелких рыб и несколько крабов исследуют дно корабля, но ничего достаточно крупного, чтобы считаться угрозой.

Я следую за Марой, пока мы продолжаем перемещаться по комнатам, пока не находим то, что, как я полагаю, является одним из больших внутренних залов.

– Сюда, – шепчет Мара, указывая на дверь, которая висит на петлях, открывая маленькую комнату за ней. Мы заходим внутрь. Почти слишком темно, чтобы что–то разглядеть. Мара во что–то врезается и вздрагивает с проклятием, врезаясь в меня и отбрасывая нас к стене.

Она отталкивается от меня, а затем смотрит на меня с виноватой улыбкой.

– Лиам назвал этот корабль испанским галлоном или что–то в этом роде.

– Испанский галеон, – поправляю я ее, вспоминая книгу по истории, в которой я читала о таких.

Мара на мгновение замолкает, когда ее слова внезапно проникают в мой переутомленный мозг. Как бы Лиам узнал, что это за корабль, если бы не…

– Я не знала, что ты приводила сюда Лиама.

Она краснеет.

– Только один или два раза.

– Ты должна быть осторожна, Мара, ты же знаешь, что Каллен не одобрит твоего путешествия сюда, и Лиам должен знать лучше, – потом мне приходит в голову еще кое–что. – Каллен понятия не имеет, что ты приплыла ко мне, да?

Она сразу выглядит виноватой.

– Он не знает.

– Ты слишком сильно рискуешь!

Она отмахивается от моего беспокойства.

– Каллен так занят всеми своими женами и другими женщинами, с которыми он развлекается, что он не заметит моего отсутствия.

– А твои дети? Где они?

– С няней, – она широко мне улыбается. – Все в порядке, Ева. В данный момент я больше беспокоюсь о твоей безопасности, чем о своей.

Я вздыхаю и продолжаю исследовать, в то время как мой мозг все еще перегружен мыслями о побеге. Как бы я это сделала? Куда мне податься? Время, безусловно, имеет решающее значение, потому что завтра будет конец жизни, какой я ее знаю. Сбежать послезавтра будет почти невозможно. Возможно, Маре было легко уплыть от Каллена на часок–другой, но мне будет нелегко. Не после того, как он хотел меня так долго. Это значит… если я собираюсь действовать, мне придется делать это быстро.

– Видишь это? – спрашивает Мара, возвращая мои мысли к тому, что нас окружает. В середине комнаты стоит большой деревянный стол и большой стул, съехавший в угол из–за наклона утонувшего корабля. В углу также стоит сундук, достаточно большой, чтобы я могла поместиться внутри.

Я подплываю к сундуку, разглядываю замок на нем. Замок сильно проржавел и выглядит так, будто вот–вот треснет пополам. Я просовываю пальцы в отверстие, а другой рукой обхватываю основание, разделяя две половинки. Я ухмыляюсь, когда замок со щелчком отделяется и падает на песчаный пол.

– Тебе понадобится валюта, чтобы выжить на суше, – продолжает Мара, глядя на то, что осталось от сундука под нами.

– Вот почему ты привела меня сюда, – говорю я.

Мара берет меня за руку, крепко сжимает. Мои глаза горят от эмоций, горло сдавливает, и я чувствую, как жабры на шее сжимаются, мое тело пытается убедиться, что я не захлебнусь водой, пока я пытаюсь взять себя в руки.

– Спасибо, Мара, – шепчу я. – Ты не представляешь, как много это значит для меня.

– Я не знаю, есть ли в сундуке что–нибудь полезное, так что пока придержи свою благодарность, – отвечает она. – Но есть кое–что, что я хочу тебе сказать… кое–что, что ты найдешь полезным на суше.

– Что это?

Она делает паузу на мгновение.

– Ты когда–нибудь слышала о Песне Сирены?

– Песня русалок, из–за которой моряки разбивали свои корабли о зазубренные скалы?

Она кивает.

– Это не просто история, которую нам рассказывали в детстве.

Я хмурюсь.

– А что это?

– Она основано на истине.

– Какой?

– У нас есть определенные… способности, когда дело доходит до подчинения людей своей воле, – объясняет Мара.

– Я не понимаю, что это значит.

– Когда ты доберешься до земли и обнаружишь, что тебе что–то нужно от кого–то, положись на Песню Сирены. Это будет особенно хорошо работать на людях–мужчинах, но я слышала, что это также работает на людях–женщинах. Пока кто–то находит тебя привлекательной, ты можешь убедить его выполнять твои приказы, просто глядя ему в глаза и говоря, чего ты хочешь.

– Откуда ты знаешь, что это правда?

– Лиам, – отвечает она, я хмурюсь и качаю головой, сразу же игнорируя весь разговор. – Ева, Лиам знает больше, чем ты думаешь!

– И как? – спрашиваю я, но сама понимаю ответ. – Он был на берегу!

Она кивает.

– Нельзя никому рассказывать. Я дала ему клятву, что сохраню тайну.

– Я никому не скажу, – отвечаю я, когда в моей голове начинает формироваться идея. – Действует ли эта Песня Сирены на русалов? – может, я могла бы песней сирены заставить Каллена оставить меня в покое…

Она качает головой.

– Только на людей. И это дар, которым обладают только русалки. У русалов нет такого дара.

– Вместо этого у них повышенная сила и скорость, – бормочу я. – Думаю, что лучше бы я обладала их даром.

Мара снова качает головой.

– Это тебе пригодится, когда ты окажешься среди людей, Ева. Не… забывай об этом.

Я киваю и сохраняю информацию в памяти, снова обращая внимание на то, что нас окружает, и особенно на сундук перед нами. Я открываю его, и мои глаза расширяются, когда я вижу внутри огромную массу сияющего металла и драгоценных камней. Они блестят в тусклом свете, пробивающемся сквозь бушующие волны. Я знаю, что некоторые драгоценные камни и монеты – золото – универсальное вещество, и я, конечно же, узнаю жемчуг, поскольку его находят внутри устриц.

Однако я не узнаю большинство других драгоценных камней – некоторые из них темно–красные, другие темно–зеленые, а третьи – лазурно–синие. Есть серебряные цепочки, и золотые монеты, браслеты, кольца, ожерелья и другие украшения, назначение которых я не знаю, но они такие же блестящие и красивые.

Проплывая дальше, я закрываю сундук и ищу способ его поднять. По бокам есть ручки, но одна из них уже сломана пополам, а другая почти в таком же состоянии. Я вставляю сломанный замок в петлю, чтобы сундук случайно не открылся, и хватаюсь за неповрежденную ручку, с ворчанием дергая одну сторону сундука вверх.

– Осторожно! – говорит Мара, борясь с другой стороной. Сундук тяжелый, несмотря на невесомость под водой. Я стискиваю зубы, и вместе мы вытаскиваем его из комнаты в большой главный зал. Мы опускаем его с тяжелым стуком, отчего стайка падальщиков в тревоге рассеивается.

Я кусаю нижнюю губу. Я понятия не имею, как мы собираемся вытаскивать сундук из корабля.

Но в одном я теперь убеждена: мне нужно уплыть из Корсики. Я не могу выйти замуж за Каллена. Теперь, когда у меня есть шанс на побег, я не могу его упустить. Я должна использовать его, должна уплыть. Я должна рискнуть на суше.

И сегодня мне придется уйти.

И все же, как я вытащу этот сундук из корабля? Мы с Марой едва справляемся с ним, а это значит, что я никак не могу нести его в одиночку, не говоря уже о том, как далеко мы сейчас находимся от земли. Я вздыхаю, проводя рукой по волосам, обдумывая, что делать дальше.

– Ты помнишь ту странную сумку, которую Эвард нашел для тебя много лет назад? – спрашивает меня Мара. – Синюю?

Я смотрю на нее и киваю.

– Это называется «рюкзак», – поправляю я ее.

– Верно. Что ж, мы могли бы взять рюкзак и вернуться на корабль. Это бы значительно облегчило транспортировку того, что находится в сундуке.

Размышляя над этим, я начинаю кивать.

– Я не смогу поместить в него все содержимое сундука.

– Но ты сможешь унести хоть немного.

– Это точно.

Хм, чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что это действительно единственный выход, который у меня есть.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒