Глава 25. День восьмой: пятница

Глава 25

РИВЕР

День восьмой: пятница

Услышав грохот из фойе, я бегу в гостиную. На полу повсюду разбросаны осколки огромной вазы эпохи Мин, а Каллум стоит с двумя сумками в руках и ухмыляется, глядя на беспорядок, не замечая меня.

— Упс, — шепчет он и начинает оглядываться по сторонам.

Я делаю шаг назад за угол, надеясь вовремя скрыться из виду, прежде чем меня заметят. К счастью, это срабатывает.

Ашер входит в фойе через открытые входные двери, и вздыхает, глядя на беспорядок.

— Черт возьми, Кэл, моя мама чертовски разозлиться.

— Почему? — смеется он, закидывая одну из сумок себе на плечи. — Все равно это штука отвратительна.

Ашер закатывает глаза и направляется на кухню, но проходя мимо, замечает, что я прячусь за углом. Я поднимаю палец к губам, в знаке ничего не говори, на что Ашер лишь ухмыляется и качает головой, а затем идет на кухню за веником.

— Ромэн! — кричит Каэде от входной двери, выглядя взбешенным. Сначала я подумал, что он просто злится на что-то, но теперь начинаю понимать, что это просто его естественное состояние.

Минуту спустя, когда Ашер снова проходит мимо меня, чтобы убрать за Каллумом, из коридора появляется Ромэн. На его лице скучающее выражение, когда он смотрит на Каэде.

— Ты звал?

— Мы уходим, Ро. Сейчас же.

Он качает головой, выхватывает совок из рук Эша и начинает помогать ему собрать осколки.

— Да, пошло все. Вы, ребята, идите, а я остаюсь.

Челюсть Каэде заметно дрогнула. Его пальцы дергаются на ручке, явный признак разочарования.

— Может, у меня пока и нет ключа от Анклава, но власть здесь по-прежнему принадлежит мне. Так что делай, что тебе говорят, и иди собирать свое барахло.

Ромэн бросает взгляд на Ашера, когда тот сметает последние осколки в совок.

— Не смотри на меня, Ро. Ты слышал своего отца. Это мой дом, так что я не обязан уходить, если не хочу.

— А ты? — подталкивает Ромэн.

Ашер смотрит в мою сторону и на мгновение встречается с моими глазами, прежде чем вернуться к своей задаче.

— Нет, не хочу. Я подумал, что мне нужно немного времени, чтобы отдохнуть от всех вас, засранцев. Знаешь, пока моя жизнь не превратилась в чертов балаган после инициации, и я не застряну с вами навсегда?

— Ты и так всегда с нами, — замечает Каллум, направляясь мимо Каэде к припаркованному у входа «Мерседес джи Ваген», одной из шести машин, которые семья Ашера держит в своих гаражах. С моего места видно, как Холлис загружает в машину несколько сумок, предположительно свои и Каэде.

Ромэн скрещивает руки на груди и смотрит на Каэде.

— Я не уйду, пока не разберусь с этим. Андерс все еще на свободе.

— Ты слышал приказ, — свирепо рычит Каэде, сжимая кулаки. — Твой отец — тот, кто их отдает. Как сын Великого курфюрста, ты должен подчиниться приказу.

Ромэн качает головой.

— Мне плевать, что скажет по этому поводу отец. — Слова вырываются с таким злобным рычанием, что я вздрагиваю, хотя они направлены не на меня. — И ты, и я, и все в этом чертовом Анклаве знают, что это гораздо больше, чем просто Тед Андерс и Рейн. Возможно, я все еще не знаю как, но очевидно, что я единственный, кто хочет это выяснить.

Каэде коротко выдохнул, и даже я понял, что он вот-вот сорвется.

— Почему ты постоянно бунтуешь? И ради кого? Ради того, кого ты никогда не сможешь иметь, даже если он захочет тебя? — Его желваки снова дергаются, и он ухмыляется. — Ты готов поставить его выше всего, над чем трудились наши семьи на протяжении многих поколений? Это глупо, Ромэн. Особенно когда он тебя не любит.

Я затаил дыхание на этот комментарий, зная, что этого хватит, чтобы полностью вывести Ромэна из себя. Хотя Ромэн и подзадоривал нас с Рейном, пока мы были тут, никто из нас не хочет травить его, изображая влюбленную парочку.

Это просто подло.

Ромэн усмехается, хотя для моих ушей звук слышится пустым и поверхностным.

— Ты говоришь так, будто знаешь что-то о человеческих эмоциях, хотя все мы знаем, что ты самый бессердечный из нас.

Черт.

Резкие и безжалостные слова, хотя и не совсем безосновательные. Как я уже сказал, Каэде... ну, в общем, еще та сволочь, и у него нет других эмоций, кроме злости или недовольства.

Но когда я наблюдаю за их взаимодействием, я замечаю вспышку чего-то на лице Каэде. Что-то вроде сожаления? Что бы это ни было, оно исчезает почти мгновенно, прежде чем он вскидывает брови.

— Любовь не для нас, Ромэн. Мы не предназначены для этого, мы не созданы для этого, и ни один здравомыслящий человек не станет жить с нами. — Он говорит жестко, его пронзительные серые глаза приковывают Ромэна на месте. — Нас учили этому с самого детства. Никаких привязанностей. Я не виноват, что ты не умеешь слушать.

Каэде замолкает, переводя взгляд на Ашера, ища поддержки. Когда Эш молчит, Каэде, понижает голос.

— Парень я не хочу быть козлом. Но прошло столько лет, а ты все еще на нем зациклен? Пора бы тебе смириться и отпустить его.

— Потому что у тебя это так хорошо получалось, да, Каэде? — срывается Ромэн.

Каэде напрягается, и я улавливаю в его глазах ядовитый блеск.

— Я научился на своих ошибках. Возможно, ты захочешь поучиться на моих.

Ромэн отступает в сторону коридора.

— Заботиться о других? Ставить чужие нужды выше своих? Это не ошибка. Это значит быть, человеком.

Ашер тонко намекает мне глазами, чтобы я ушел. Возможно, до того, как я услышу то, чего, возможно, мне не следует знать. Но я остаюсь.

— Знаешь, тебе стоит как-нибудь попробовать. Быть человеком, — продолжает Ромэн. — Было бы здорово увидеть, как с тебя сбивают спесь.

— Ромэн, — шипит Каэде, явный сигнал, что его фитиль зажжен. — Дело не во мне. Дело в тебе и твоей неспособности видеть дальше твоего... увлечения кем-то, кто явно любит другого! Отпусти.

Я вижу, как Ромэн кивает головой, но соглашается ли он со словами Каэде или нет, не могу сказать. Однако, каждый из них вздрагивает, когда он смотрит на одного из парней, который должен быть одним из его самых надежных союзников.

— Я останусь, пока он не скажет мне уйти, — наконец говорит Ромэн, его голос стал отрешенным. — Именно это ты делаешь для людей, которых любишь.

Я закипаю, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Он не отпустит Рейна. Черт, он может никогда не отпустит Рейна, пока сам Рейн не скажет ему.

И даже зная, что Рейн сказал мне правду. Что между нами все по-настоящему, знать, что Ромэн тоже любит его, все равно бесит меня.

Наверное, это хорошо, что не только я хочу помочь Рейну пережить эту драму с отчимом и наконец-то зажить свободно от демонов. Я должен быть благодарен Ромэну за его присутствие.

Но во мне все еще теплится много обиды, и я ненавижу это больше всего на свете.

Потому что у меня не хватит духу поднять этот вопрос перед Рейном. Попросить его сделать так, чтобы Ромэн ушел.

Даже если все, чего я хочу, это чтобы каждый из нас просто жил дальше.

Рейн и я, вместе.

А Ромэн со своими братьями в Анклаве.

Так будет лучше для всех, и думаю, Ашер и даже Каэде это понимают. Именно поэтому они заставляют его выполнять приказ и уйти с ними.

И все же я понимаю. Я бы не оставил Рейна в такой ситуации, если бы кто-то попросил. И особенно если бы у меня были такие возможности. Поэтому я не виню его за отказ подчиниться.

Каэде продолжает смотреть на Ромэна и, в конце концов, переводит взгляд на Ашера, потом снова на Ромэна. Я слышу, как Холлис зовет его по имени, и они втроем продолжают молча решать проблему.

И к моему удивлению и разочарованию, Каэде пятится и, не оборачиваясь, выходит через парадную дверь.

— Чертов придурок, — бормочет Ромэн, направляясь в гостиную.

Где сейчас подслушиваю я.

Ашер зовет его по имени, зная, что я здесь. Но слишком поздно. Ромэн поворачивает за угол, прежде чем я успеваю спрятаться, и мы мгновенно встречаемся взглядами.

И хотя я ожидал, что в них будет гнев или негодование при виде меня, все, что вижу в них, — это потеря и поражение.

Это удар под дых — видеть, что он выглядит не столь уверенно.

Ромэн молчит, просто смотрит на меня в течение минуты расчетливым взглядом. Мне кажется, что он заглядывает прямо мне в душу, это одновременно и волнующе, и тревожно. Я слышу правду, когда он говорит, потому что именно это я и чувствую.

— Я просто хочу для него самого лучшего.

И мне не вериться, но часть меня сочувствует парню — да всем им, — зная, что их шансы найти то, что есть у нас с Рейном, практически равны нулю при том образе жизни, который они вынуждены вести. Хотя я, возможно, и не отправился бы на край земли, чтобы найти кого-то, кто любил бы меня, я также не могу представить себе жизнь без этого чувства.

Больше нет.

Вся власть или деньги в мире не соблазнят меня отказаться от этого.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒