ДОМИНИОН ФЕЗЗАН 15 страница

– Позови этого проклятого главного механика! Я прикончу его!

Когда прибежал главный механик, капитан технической службы Тода, Поплан дал волю своему гневу:

– Прицел моих пушек напрочь сбит! Ты вообще корабли обслуживаешь или только запчасти воруешь?!

Брови капитана Тоды поднялись вверх:

– Я делаю свою работу и хорошо забочусь о них. В конце концов, человека можно сделать бесплатно, а истребитель стоит дорого.

– По-твоему, это смешно, придурок?!

Поплан бросил на пол свой шлем. Тот отскочил и подпрыгнул высоко в воздух. Зелёные глаза пилота горели гневом. Глаза Тоды, напротив, сузились, а взгляд стал острым.

– Хочешь драки, летун?

– Давай! Я потерял счёт имперцам, которых убил. И каждый из них был лучшим человеком, чем ты! Я даже дам тебе фору – на такого, как ты, хватит и одной руки!

– Не пытайся переложить на меня вину за собственные ошибки!

Вокруг закричали, чтобы они прекратили, но к этому моменту кулаки уже летали. Они успели обменяться ударами несколько раз, когда Тода, вынужденный уйти в глухую защиту, зашатался. Однако когда рука Поплана в очередной раз поднялась, её кто-то перехватил.

– Довольно! – сказал бригадный генерал Шёнкопф.

Все сразу успокоились. Не было никого, кто не узнал бы героя захвата Изерлона. Хотя сам Шёнкопф, разумеется, был ужасно разочарован, что для него нет другой роли в сражении.

Командующим имперским флотом, атакующим Десятый флот адмирала Уланфа, был вице-адмирал Биттенфельд. У него были длинные рыжие волосы и светло-карие глаза, а его узкое лицо не совсем подходило для крупного тела. Его поведение в бою можно было понять по нахмуренным бровям и яростному блеску глаз.

Кроме того, все корабли, находящиеся под его командованием, были окрашены в чёрный цвет, за что их называли Шварц Ланценрайтеры или Чёрные Уланы. Этот флот был воплощением скорости и силы.

Адмирал Уланф расчётливо вёл тяжёлый бой, нанося постоянные удары врагу. Тем не менее, он терял столько же, сколько уничтожал – не в процентах, а в голых цифрах.

У Биттенфельда было больше кораблей, чем у Уланфа, к тому же его солдаты не голодали. И командир, и его подчинённые были свежи и полны сил и, хотя они несли значительные потери, им наконец удалось окружить флот Союза.

Десятый флот, неспособный ни продвинуться, ни отступить, был не в состоянии избежать концентрированного огня флота Биттенфельда.

– Беглый огонь! Куда ни стреляй, в кого-нибудь да попадёшь! – имперские артиллеристы обрушили ливень ракет и лазерных лучей на плотные порядки флота Союза.

Поля, нейтрализующие энергию, разрывались, и корпуса терзали безжалостные удары. Пробивая броню, они наполняли корабли взрывами, испаряя солдат и офицеров в горячем смертоносном шторме.

По действием силы тяжести, потерявшие способность двигаться корабли теперь падали на планету. Жители планеты, особенно дети, на время забыли даже о своём голоде, увлекшись зловещей красотой бесчисленных падающих звёзд, с рёвом проносящихся в ночном небе.

Боевой потенциал Десятого флота был почти исчерпан. Положение было ужасным: сорок процентов кораблей уничтожено, а из оставшихся лишь половина может продолжать бой.

Контр-адмирал Чен, начальник штаба флота, с побледневшим лицом повернулся к командующему:

– Ваше превосходительство, мы не в состоянии и дальше вести битву. Всё, что нам осталось, это решить, сдаваться или бежать.

– Придётся выбирать из двух бесчестий, да? – с некоторым самоуничижением произнёс Уланф. – Сдаваться не в моём характере. Давайте попробуем убежать. Передайте приказ всем кораблям.

Но даже для того, чтобы сбежать, им нужно было проложить кровавый путь через ряды врага. Уланф перестроил оставшиеся у него корабли веретеном и направил их против одной точки в окружающих его флот вражеских порядках. Адмирал отлично умел концентрировать силы.

Используя этот смелый маневр, он смог вытащить из пасти смерти половину подчиненных, однако сам погиб в бою.

Флагман Уланфа до последнего оставался в окружении, прикрывая прорыв, и в тот самый момент, когда он наконец попытался уйти сам, луч вражеского лазера попал точно в пусковой ракетный порт, разнеся корабль на куски.

На всех фронтах развернувшегося сражения войска Союза терпели горькие поражения.

Вице-адмирал Бородин, командир Двенадцатого флота, атакованный силами вице-адмирала Лютца, сражался до тех пор, пока у него не остался едва десяток кораблей, а когда дальнейший бой, как и побег, стали невозможными, выстрелил себе в голову из собственного бластера. Командование флотом перешло к контр-адмиралу Конналли, который и объявил о сдаче.

Другие флота также подверглись нападению. Пятый флот был атакован Ройенталем, Девятый – Миттермайером, Седьмой – Кирхайсом (уже вернувшимся после уничтожения транспортов), Третий – Валеном, а Восьмой – Меклингером. И все флота Союза шаг за шагом отступали под давлением.

Единственным исключением был Тринадцатый флот вице-адмирала Яна. Он использовал построение полумесяцем, избегая атак и обескровливая врага, нанося чередующиеся удары по флангам.

Удивлённый неожиданным количеством потерь, Кемпф подумал, что лучше стиснуть зубы и провести радикальную операцию, чем оставаться на месте и смиренно умирать от кровопотери. Так что он решил отступить и перегруппировать свои силы.

Увидев, что враг отступает, Ян не стал пытаться использовать этот шанс для нападения. «В этой битве главное выжить, а не победить, – подумал он. – Даже если мы разгромим флот Кемпфа, враг всё равно будет иметь подавляющее преимущество. В конце концов, мы просто окажемся окружены со всех сторон, когда подойдут остальные силы имперцев. Так что, пока враг отступил, нужно скорее уходить из этой западни».

Серьёзным и торжественным тоном он обратился ко всему своему флоту:

– Внимание! Всем кораблям: БЕЖИМ!

Тринадцатый флот сбежал. Но понеся небольшие потери и сохраняя порядок.

Кемпф не мог не удивиться, когда враг, имевший преимущество, не только не стал их преследовать, но наоборот, быстро отступил. Он ожидал, что понесёт большие потери, перестраиваясь под огнём противника, и теперь чувствовал себя одураченным.

– Почему они не использовали своего преимущества и не атаковали? – Кемпф одновременно спрашивал мнения своего штаба и удивлялся вслух.

Ответы подчинённых разделились надвое: «Флот Союза поспешил на помощь одному из других флотов» и «Они собираются нанести нам смертельный удар, делая вид, что отступают и приглашая нас к бездумному нападению».

Мичман Теодор фон Рюк, молодой офицер, только что закончивший офицерскую школу, испуганно спросил:

– Сэр… То есть, ваше превосходительство! А что, если они не хотят сражаться и просто убегают?

Это предположение было полностью проигнорировано, и Рюк, покраснев от смущения, отступил. Никто – включая его самого – так и не понял, что его вариант был ближе всех к истине.

Кемпф, будучи очень здравомыслящим стратегом, после долгих раздумий пришёл к выводу, что отступление противника является ловушкой, и, отказавшись от идеи контратаки, занялся перегруппировкой своего флота.

Тем временем, флот Яна Вэнли продолжал бегство, прибыв в район космоса, который имперцы называли Боевая зона С. Там они снова нарвались на противника, и началась ещё одна битва.

Девятый флот, возглавляемый адмиралом Аль-Салемом, подвергся нападению флота Миттермайера и вёл тяжёлый бой. Аль-Салем отчаянно боролся, чтобы не потерять управления флотом.

Стремительность погони и атаки Миттермайера была такова, что авангард преследующего имперского флота и задние ряды отступающего флота Союза действительно перемешались, и корабли летели бок о бок параллельно. Немало солдат было ошеломлено, увидев вражеские корабли совсем рядом.

Кроме того, показания высокой плотности вещества, обнаруженные в этой узкой области пространства, заставляли системы предотвращения столкновений работать с огромной перегрузкой. Однако, в какую бы сторону ни пытались повернуть корабли, оказывалось, что путь блокирован вражеским или дружественным кораблём, в результате чего несколько кораблей даже закружило в пространстве.

Они не обменивались огнём. Было очевидно, что если энергия будет высвобождена при таком скоплении кораблей, в результате погибнут все.

Тем не менее, удары и столкновения всё же происходили. Некоторым кораблям приходилось перейти на ручное управление, чтобы системы предотвращения столкновений не сошли с ума, будучи не в состоянии найти безопасное направление движения.

Навигаторы потели, и это не имело никакого отношения к работе функции контроля температуры их боевых скафандров. Цепляясь за свои пульты управления, они могли видеть врага прямо перед собой, борющегося с общей целью избежать столкновения.

Хаос наконец закончился, когда Миттермайер приказал своим подчинённым сбросить скорость и разорвать расстояние между двумя флотами. Разумеется, для флота Союза это означало лишь, что враг перегруппируется, а потом вернётся к своей стратегии преследования и атаки. Когда флот Миттермайера отстал на безопасную дистанцию, корабли и солдаты Союза стали неуклонно гибнуть под огнём противника.

Корпус флагманского корабля «Паламед» был пробит в семи местах, а командующий флотом вице-адмирал Аль-Салем был ранен и сломал рёбра. Его заместитель, контр-адмирал Мортон, принял командование, и изо всех сил пытался удержать вместе оставшиеся силы, уменьшающиеся с каждым часом.

Конечно, тяготы пути к поражению переживал, конечно же, не только Девятый флот. Сейчас все флота Союза переживали их, и Тринадцатый флот больше не был исключением.

Флот Яна, отойдя на шесть световых часов от места первоначального сражения, был вовлечён в битву с вчетверо превосходящими силами противника. Более того, Кирхайс, командующий имперским флотом в Боевой зоне С, уже закончил разбираться с Седьмым флотом, отпустив разбегающиеся остатки, и теперь полностью сосредоточился на противостоянии с Яном, постоянно подвозя боеприпасы и ведя непрерывный изматывающий бой.

Такая тактика была традиционна, не являясь результатом какой-то гениальной новой идеи, но в то же время крайне надёжна в сложившейся ситуации.

«Нет открытых мест для атаки, нет коридора для побега… – вздохнул Ян. – Похоже, у графа Лоэнграмма есть отличные подчинённые. Пусть без чего-то яркого или необычного, но это хорошая и грамотная тактика».

Если всё будет и дальше идти так, уступающий в численности флот Союза, вне всяких сомнений, потерпит поражение.

Подумав над этим, Ян решил, какую тактику нужно применить: оставить занятые позиции в центре и начать отступление, словно под давлением врага. Но отступать, сохраняя порядок и удерживая фланги. Враг окажется в центре U-образного построения, и, когда его линии снабжения растянутся до предела, Тринадцатый флот контратакует с трёх сторон всеми силами.

«Другого выхода нет. И, разумеется, всё зависит от того, как поведёт себя противник…»

Если бы у него было время собрать силы, стратегия Яна могла бы принести успех и положить конец продвижению имперцев. Однако он не смог этого сделать. Выдержав ожесточённый натиск подавляющих сил противника, Ян как раз начал плановое отступление, стараясь перестроить флот буквой U, когда с Изерлона пришёл новый приказ.

14-е число текущего месяца.

Сосредоточить все силы в точке А звёздной системы Амритсар. Немедленно прекратить боевые действия и изменить курс.

Когда Ян прочитал эту инструкцию, Фредерика увидела на его лице тень горького разочарования. Но через мгновение она исчезла, и Ян вздохнул.

– Вам легко говорить, – только и сказал он, но Фредерика понимала, что он имел в виду. Отступить в таких обстоятельствах, да ещё и против умелого противника, крайне трудно. Недавно в подобной ситуации оказался Кемпф, вынужденный отойти для перестроения и опасающийся делать это под огнём противника. Если бы Ян мог, он бы давно отступил. Он сражался лишь потому, что у него не было другого выбора.

Ян выполнил приказ. Но во время этого тяжёлого отступления потери его флота удвоились.

На мостике «Брунгильды», флагмана главнокомандующего флота Империи, Райнхард слушал доклад Оберштайна.

– Хотя враг продолжает убегать, он пытается сохранять порядок и, по всей видимости, направляется в систему Амритсар.

– Это недалеко от входа в Изерлонский коридор. Но я не думаю, что мятежники намерены просто сбежать. Что скажете?

– Скорее всего, они намерены накопить силы и снова начать наступление. Хотя немного поздно, но они, похоже, поняли всю глупость рассеивания сил по нашей территории.

– Слишком поздно, – отведя своими длинными тонкими пальцами спадающие на лоб золотистые локоны, Райнхард холодно улыбнулся.

– Что мы предпримем, ваше превосходительство?

– Разумеется, мы тоже соберём войска у Амритсара. Если враг хочет сделать это место своей могилой, зачем отказывать ему в этом желании?

Глава 9. Амритсар

Голос звезды Амритсар всегда был поднят до беззвучного рёва. В страшном аду ядерного синтеза бесчисленные атомы сталкивались, раскалывались и изменялись, и неустанное повторение этого цикла выбрасывало в пустоту космоса невообразимые волны энергии. Разнообразие элементов создавало многоцветное пламя, со вспышками разлетавшееся на десятки тысяч километров, окрашивая всё в красные, жёлтые или пурпурные оттенки.

– Не нравится мне это, – седые брови адмирала Бьюкока, вглядывающегося в экран, недовольно сдвинулись.

Ян кивнул в ответ:

– Да, это, несомненно, зловещий цвет.

– Ну, цвет тоже, но я говорил о названии этой звезды.

– Амритсар?

– Да. Начинается с «А», как и Астарта. Не могу отделаться от мысли, что в этом кроется дурное для нас предзнаменование.

– Об этом я не подумал.

Ян не был настроен развеивать сомнения Бьюкока. После полувека, проведённого в космосе, у некоторых людей развивались особые чувства. Так что Ян скорее склонялся к тому, чтобы довериться суеверным словам старого адмирала, чем ко мнению Штаба командования, выбравшего систему звезды Амритсар полем решающей битвы.

Боевой дух молодого командующего тоже был сейчас не на высоте. Несмотря на то, что он сражался изо всех сил, умело управляя своим флотом, отступление стоило ему десятой части всех его кораблей, а также не позволило ему провести контратаку. Всё, что он чувствовал сейчас, это истощение. Пока его флот получал снабжение, прибывшее с Изерлона, отправлял в тыл раненых солдат и перестраивался, Ян ушёл спать и восстанавливаться в постель-резервуар. Но морально он нисколько не отдохнул.

«Это не сработает, – думал он. Десятый флот, потеряв командира и более половины кораблей, тоже теперь находился под его командованием. Похоже, даже Штаб командования каким-то образом признал его способности (по крайней мере, способность управлять остатками разгромленных сил), но он не чувствовал благодарности за добавленную ответственность. Существовали пределы и его способностям, и его чувству ответственности. Чего бы от него ни ожидали, и как бы он ни старался, невозможное всё равно оставалось невозможным. – Я не Нытик Йозеф, вечно жалующийся, когда ему приходилось работать, помощник Але Хайнессена, но, чёрт возьми, за что мне всё это?! »

– Как бы то ни было, сказал Бьюкок перед самым концом передачи. – Хотелось бы мне, чтобы эта кучка болтунов из Штаба лично оказалась на фронте и посмотрела по сторонам. Может, тогда они хоть немного поняли бы, через что проходят сражающиеся на передовой, – он выходил на связь, чтобы обсудить взаимное расположение флотов, но вторая половина разговора превратилась в критику в адрес командования. И Ян не стал прерывать старого адмирала. Он чувствовал такое же раздражение.

– Пожалуйста, съешьте что-нибудь, адмирал.

Ян обернулся от опустевшего экрана и увидел своего адъютанта, лейтенанта Фредерику Гринхилл, державшую поднос с едой. Там были пирог с колбасой и овощами, фасолевый суп, кусок обогащённого кальцием ржаного хлеба, фруктовый салат, политый йогуртом и щелочной напиток, приправленный маточным молочком. Похоже, Фредерика серьёзно подошла к вопросу о том, чтобы восстановить силы командующего.

– Спасибо, – ответил он, – но у меня нет аппетита. Хотя не отказался бы от рюмочки бренди…

В глазах его помощницы читалось возражение. Ян посмотрел в ответ, пытаясь проявить настойчивость.

– Почему нет? – наконец спросил он.

– Разве Юлиан не говорил, что вы слишком много пьёте?

– Вы что, объединились против меня?

– Мы заботимся о вашем здоровье.

– Не стоит об этом беспокоиться. Даже если я стал пить чуть больше обычного, это всё равно не больше, чем в среднем пьёт человек. Я в доброй тысяче световых лет от того, чтобы причинить себе вред.

Фредерика открыла уже рот для ответа, когда раздался резкий сигнал тревоги.

– Вражеские корабли приближаются! Вражеские корабли приближаются! Вражеские корабли!..

Ян слегка махнул рукой в сторону помощницы:

– Лейтенант, похоже, к нам приближается вражеский флот. Если я как-то переживу эту битву, то обещаю питаться здоровой пищей до конца жизни.

Силы Союза уже уменьшились вдвое. Гибель такого смелого и блестящего флотоводца, как адмирал Уланф, тоже стала сильным ударом. Боевой дух был крайне низок. Сколько они смогут продержаться против прекрасно подготовленного имперского флота, идущего на них на волне победы и готового использовать всевозможные тактики?

Ройенталь, Миттермайер, Кемпф и Биттенфельд – доблестные адмиралы Галактической Империи – направили против них свои линкоры и напали в плотном строю. Хотя это было похоже на атаку грубой силой, игнорирующую всякую стратегию, но в то же время Кирхайс вёл сильный отряд в тыл силам Союза, так что это было по факту замаскированным стремлением имперцев зажать врага в клещи, а прямая атака была призвана не дать флотам Союза передышки.

«Ну что ж, начнём…»

– Всем кораблям: максимальная боевая скорость!

Тринадцатый флот двинулся вперёд.

Сражение двух огромных армий продолжалось. Бесчисленные лучи и ракеты проносились друг мимо друга, и вспышки ядерных взрывов освещали тьму космоса. Корпуса кораблей взрывались, разлетаясь в пространстве и кружась в таинственных танцах, гонимые ветрами чистой энергии. Уворачиваясь от столкновений, флот Яна быстро мчался к врагу.

Нападение Тринадцатого флота было проведено согласно графику замедлений и ускорений, которые по приказу Яна рассчитал Фишер. В результате флот зловеще надвигался на врага из-под сияющего пламени Амритсара, словно солнечная корона, сброшенная центробежной силой звезды.

Когда стремительная атака обрушилась на них с этого неожиданного угла, командиром имперских сил, попавших под удар, оказался Миттермайер. Он был мужественным человеком, но, бесспорно, сейчас оказался застигнут врасплох. И отдал Яну инициативу в битве.

Первая атака Тринадцатого флота в буквальном смысле слова потрясла флот Миттермайера.

Его огневая мощь была сконцентрирована почти до чрезмерной плотности. Когда один линкор – и единственная точка на корпусе этого линкора – разом поражается полудюжиной водородных ракет с лазерным управлением, как он может защититься?

Область, окружающая флагман Миттермайера, была заполнена взрывами, пара ударов пробила барьер, повредив корабль. Проигрывая на своём собственном поле «ураганной» атаке противника, он был вынужден отступить. Но даже в отступлении его превосходные навыки тактика были прекрасно видны по тому, как умело он перестраивал свои корабли, до минимума уменьшая ущерб и ища возможность для контратаки.

С другой стороны, Ян был вынужден довольствоваться ограниченным уроном, не осмеливаясь преследовать врага слишком далеко.

«Проклятье! – подумал Ян. – Только посмотрите, сколько талантливых адмиралов есть у графа Лоэнграмма! Эх, если бы только Бородин и Уланф были живы… Возможно, тогда бы мы смогли наравне бороться с врагом…»

В этот время отряд Биттенфельда ворвался в пространство между Восьмым и Тринадцатым флотами, называемое для удобства Сектор D4. Это был шаг на грани между смелостью и безрассудством.

– Адмирал, новый враг в направлении на два часа относительно вектора движения!

Ответ Яна – «Эх, это проблема…» – вряд ли можно было назвать содержательным. Но у него с Райнхардом была одна общая черта. Он быстро опомнился и начал командовать.

По его приказу, тяжелые бронированные дредноуты флота выстраивались в вертикальные колонны, создав защитную стену, прикрывающую остальные корабли от вражеского огня. Из разрывов между ними слабо защищённые, но мобильные и обладающие большой огневой мощью ракетоносцы обрушили на противника безжалостный шквал атак.

Бреши одна за другой появлялись в строю кораблей Биттенфельда. Однако он не снижал скорости. Его ответный огонь был необычайно интенсивен, и Ян похолодел, когда в одном месте его стена из дредноутов была пробита.

И всё же Тринадцатый флот, в отличие от Восьмого, почти не понёс потерь. Не в силах сдержать ярости и напора кораблей Биттенфельда, колонны Восьмого флота дрогнули, и он начал быстро терять физические и энергетические возможности для сопротивления.

Линкор «Улисс» получил повреждение от огня имперских орудий. Повреждение было «незначительным, но серьёзным», как позже написал в отчёте его капитан. Уничтоженной оказалась система биологической очистки канализации, в результате чего экипажу пришлось продолжать сражение по колено в вонючей жиже. Если им удастся выжить, то это наверняка станет великолепной байкой о войне, но если им суждено погибнуть, то трудно представить более трагической и бесславной смерти.

Ян ясно видел союзный флот, находящийся на грани полного краха. Восьмой флот сейчас был похож на стадо овец, терзаемое стаей волков – флотом Биттенфельда. Корабли Союза метались туда-сюда, пытаясь найти выход, но гибли под злыми острыми атаками.

«Должны ли мы прийти на помощь Восьмому флоту? »

Даже Ян на мгновение заколебался. Он понимал, что если сейчас двинуться на помощь союзнику, то в столкновении с таким агрессивным и энергичным противником никак не сможет удержать построений, и бой превратится в беспорядочную свалку. Это было чистым самоубийством. В конце концов, он сделал единственные, что ему оставалось, отдав приказ сконцентрировать огонь.

– Вперёд! Вперёд! Ника, богиня победы, сверкает трусиками прямо перед вами! – команды Биттенфельда сложно было назвать утончёнными, но они, несомненно, поднимали боевой дух его людей, и Чёрные Уланы, не обращая внимания на огонь с фланга, полностью доминировали в Секторе D. Силы Союза оказались разделены на две части.

– Кажется, это победа, – сказал Райнхард, обернувшись к Оберштайну, позволив едва заметному намёку на волнение проникнуть в его голос.

«Похоже, мы проиграли», – почти в тот же самый момент подумал Ян, хотя и не мог сказать этого вслух.

С древнейших времён слова командиров обладали чуть ли не магической силой, делающей абстрактное реальным. Когда бы командир ни говорил «Мы проиграли», за этим неизбежно следовало поражение. Хотя примеры противоположного изредка встречались.

«Похоже, мы победили, – так же думал и Биттенфельд. – Восьмой флот Союза уже разваливается, теперь можно не опасаться попасть в клещи».

– Отлично, мы придавили их ногой. Осталось лишь нанести завершающий удар! – вслух сказал он и добавил по себя: «Тринадцатый флот сохранил ещё много сил, но я уничтожу его в открытом бою». – Пусть все суда, служащие кораблями-носителями, запускают валькирий. Остальным переключиться на орудия ближнего боя. Мы будем сражаться с ними на короткой дистанции.

Однако Ян предвидел это агрессивное решение.

Когда огонь имперского флота ненадолго ослаб, Ян мгновенно интуитивно понял причину: враг переходит от одного способа атаки к другому. И, хотя у них это заняло чуть больше времени, другие командующие тоже поняли намерения Биттенфельда. Тот слишком поспешил. Когда Ян увидел его ошибку, он решил по-максимуму воспользоваться ею.

– Подпустим их чуть ближе, – сказал он. – Всем кораблям: приготовиться к непрерывной стрельбе!

Несколько минут спустя роли полностью переменились. Теперь уже имперские силы в Секторе D ждало неизбежное поражение.

Увидев это, Райнхард, не удержавшись, прорычал:

– Биттенфельд допустил ошибку. Он слишком рано решил запустить валькирий. Неужели он не видит, что они станут лёгкой добычей для вражеского огня?

Даже в ледяном поведении Оберштайна появилась трещинка. Его бледное лицо выглядело так, будто освещено огненным хвостом кометы.

– Он хотел лично добиться победы, но… – голос, которым он ответил, больше всего напоминал стон.

Силы Союза, подпустив флот Биттенфельда на дистанцию стрельбы, открыли шквальный огонь в упор, расстреливая корабли на выбор. Вылетая из стволов рельсовых орудий, снаряды из сверхтвёрдой стали пробивали броню вражеских кораблей, а взрывы термоядерной шрапнели и фотонные пули разносили валькирий и их пилотов на микроскопические частицы.

Цветные и бесцветные вспышки накладывались друг на друга, с каждой секундой всё чаще открывая для кого-то ворота в загробный мир.

Похоже, чёрные цвет Шварц Ланценрайтеров – гордости Биттенфельда – становился цветом их погребального савана.

Офицер связи повернулся к Райнхарду и крикнул:

– Сообщение от адмирала Биттенфельда! Он запрашивает немедленного подкрепления!

– Подкрепления?..

Связист отшатнулся, увидев выражение лица златовласого гросс-адмирала.

– Д-да, ваше превосходительство, подкрепления. Адмирал говорит, что потерпит поражение, если бой продолжит развиваться так же.

Каблук форменного ботинка Райнхарда резко ударил по полу. Будь поблизости незакреплённое кресло, он бы, наверное, пнул его.

– О чём он думает?! – заорал Райнхард. – Он что, считает, что я могу вытащить флот звездолётов из своей волшебной шляпы?!

Однако спустя мгновение он смог взять себя в руки. Главнокомандующий обязан сохранять хладнокровие в любой ситуации.

– Отправьте сообщение Биттенфельду: «У верховного командования нет лишних сил. Если мы снимем часть кораблей с других линий, это может ослабить всё построение. Используйте имеющиеся силы, чтобы защищать занятые позиции и свою жизнь и выполнять воинский долг», – он прервался, но спустя секунду отдал ещё один приказ. – Прервать всю связь с Биттенфельдом. Если противник перехватит эти переговоры, то поймёт, в каком трудном положении мы находимся.

Глаза Оберштайна пристально следили за вновь обратившимся к экрану Райнхардом.

«Холодное и жестокое, но правильное решение, – подумал начальник штаба. – Но смог бы он принять такое же решение по отношению к любому? У настоящего завоевателя не должно быть священных коров, которых он не может пустить на гамбургеры».

– Хорошо действуют… – пробормотал Райнхард себе под нос. – Причём обе стороны.

Хотя их верховное командование находилось глубоко в тылу, а командная структура была нарушена, силы Союза, тем не менее, сражались очень неплохо.

Особенно впечатляли манёвры Тринадцатого флота. Как было известно Райнхарду, этим флотом командовал Ян Вэнли. Говорят, что у великого полководца не бывает слабых солдат. Неужели этот человек всё время будет вставать у него на пути?

Райнхард оглянулся на Оберштайна:

– Кирхайс ещё не появился?

– Пока нет, – чётко и ясно ответил начальник штаба, но потом задал вопрос, в котором, умышленно или нет, слышался сарказм. – Вы беспокоитесь?

– Ничего подобного. Просто уточнял, – отмахнулся молодой командующий и снова обратился к экрану.

В этот момент Кирхайс, ведущий огромный флот, составлявший тризцать процентов всех имеющихся у Райнхарда кораблей, совершал широкий обход вокруг звезды системы Амритсар, чтобы зайти в тыл войскам Союза.

– Мы отстаём от плана! Поторопимся!

Чтобы не быть обнаруженными противником, Кирхайсу пришлось вести свои корабли вплотную к поверхности звезды, но при этом навигационные приборы оказались повреждены более сильными, чем ожидалось, гравитационными и магнитными полями, в результате чего навигаторам пришлось рассчитывать курс вручную. Поэтому флот потерял скорость, но теперь он наконец вошёл в сектор пространства, откуда планировалась начать атаку.

С тыла флот Союза защищало широкое и глубокое минное поле.

Даже если корабли Империи зайдут с этой стороны, они окажутся блокированы сорока миллионами термоядерных мин. По крайней мере, так считало командование Союза. Ян не был в этом до конца уверен, но полагал, что даже если у противника найдётся эффективное средство для прохождения через минное поле, он всё равно не сможет сделать этого достаточно быстро, так что к тому моменту, когда он прибудет к полю боя, можно будет перестроиться для встречи.

Но тактика имперцев превзошла ожидания Яна.

Кирхайс отдал приказ по всем кораблям:

– Выпустить направленные зефир-частицы!

Имперские военные учёные, на шаг опередившие своих коллег из Союза, добились успеха в создании зефир-частиц, которые могли двигаться в одном направлении. Эта битва должна была стать их первым боевым испытанием.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 151617 18 Следующая ⇒