ДОМИНИОН ФЕЗЗАН 12 страница

– Неполадка?

– Я не знаю подробностей, но, по-видимому, это была простая человеческая ошибка при вводе данных. В наши дни на таких должностях не хватает опытных людей, так что подобные события случаются нередко, – полицейский усмехнулся, но, натолкнувшись на хмурый взгляд Юлиана, взял себя в руки и вернул на лицо торжественное выражение. – Кхм, да, сейчас не то время, чтобы смеяться над этим. Вся система транспорта в этом районе будет остановлена на следующие три часа. Даже траволаторы и магнитные движущиеся дорожки.

– Вся?

– Да, именно.

По виду офицера могло показаться, что он гордится этим. Хотя Ян нашёл это забавным, но сама ситуация к веселью не располагала. От случившегося и слов полицейского по спине у него прошёл озноб. Управляющая система их общества, которую мягко, но вместе с тем более верно, чем поступь дьявола, подрывало влияние войны, стала тревожно слабой.

Юлиан посмотрел на Яна:

– Что будем делать, адмирал?

– А что нам остаётся? Идём пешком, – ответил Ян. – Погулять перед сном бывает приятно, да и тренировка неплохая. За час доберёмся.

– Да, точно!

При этих словах глаза полицейского широко раскрылись:

– Я не могу позволить вам этого! Заставлять героя Изерлона идти пешком? Я вызову транспорт на ручном управлении, воспользуйтесь им!

– Мне как-то неудобно просить о таком…

– Пожалуйста, не стесняйтесь!

– И всё же – нет, я отказываюсь, – Ян постарался не показать на лице или в голосе раздражения от подобной навязчивости. – Идём, Юлиан.

– Так точно!

И с этим бодрым ответом мальчик направился вперёд, но неожиданно остановился. Ян с подозрением посмотрел на него:

– Что случилось, Юлиан? Не любишь ходить пешком? – возможно, его голос прозвучал немного резко из-за остатков вызванного полицейским неудовольствия.

– Нет, это не так.

– Тогда почему ты остановился?

– …Нам в другую сторону.

Ян молча повернулся на каблуках. Пока командующий космического флота не поведёт флот в неправильном направлении, волноваться не о чем. Он собрался было сказать это вслух, но потом решил этого не делать. По правде говоря, в этом деле уверенность иногда тоже подводила его. Вот почему он так ценил способности в управлении флотом своего заместителя Фишера.

Длинные ряды остановившихся автомобилей стенами вытянулись вдоль улиц. Вышедшие из них люди бесцельно топтались на месте. Ян и Юлиан спокойно прокладывали свой путь, обходя их.

Выйдя на менее людную улицу, они сбавили шаг и пошли не торопясь.

– И всё-таки, звёзды очень красивы, адмирал, – сказал Юлиан, поднимая голову к небу. Сверкающие огни бесчисленных звёзд формировали сложные для понимания узоры и загадочно мерцали сквозь атмосферу планеты.

Но даже глядя на звёзды Яну трудно было отвлечься от неприятного чувства.

«Все стремятся к небу, пытаясь ухватить предназначенную им звезду. Но мало кто знает, что именно ему предназначено. А что насчёт меня, Яна Вэнли? Разве могу я точно сказать, где моя звезда? Гонимый обстоятельствами, не потерял ли я её из виду? Или я с самого начала ошибался в том, какая из них моя? »

– Адмирал, – раздался рядом звонкий голос Юлиана.

– Что?

– Мы сейчас смотрели на одну и ту же звезду. Вон на ту, большую голубую.

– Хмм, эта звезда…

– Как она называется?

– Ох, на языке вертится…

Если бы он начал копаться в памяти, то, конечно, вспомнил бы ответ, но у Яна не было желания делать этого.

«Этому мальчику нет никакой надобности смотреть на те же звёзды, что и мне, – подумал он. – Человек должен стремиться к звезде, предназначенной лишь ему. Какой бы она ни была».

Глава 7. Интерлюдия

В доминионе Феззан интересы Империи представлял высший уполномоченный. В данный момент эту должность занимал граф Ремшейд.

Это седовласый аристократ был прислан с Одина почти в то же время, когда пришёл к власти Адриан Рубинский, и за спиной его называли «Белый Лис». Разумеется, это прозвище было придумано как отражение прозвища Рубинского «Чёрный Лис».

Местом, куда Рубинский в этот вечер пригласил графа, был не его правительственный офис, не официальная резиденция и даже не его частный особняк. Это было огромное искусственное озеро, расположенное на месте, где ещё четыре века назад, до начала терраформирования, находился чашеобразный провал в горных породах с отложениями тяжёлых солей. На его берегу стоял коттедж, юридически никак не связанный с Рубинским и принадлежащий одной из его многочисленных любовниц.

Когда кто-то спросил правителя Феззана, сколько же у него любовниц, он помедлил с ответом, всерьёз задумавшись, а потом с дерзкой улыбкой весело сказал: «Я могу считать их только десятками». Это, быть может, было некоторым преувеличением, но и неправдой не являлось. Жизнеспособность его ума и тела нисколько не опровергали впечатления, производимого внешним видом.

Рубинский придерживался философии, что надо жить полной жизнью. Выдержанные спиртные напитки, тающая на языке пища, красивая музыка и, разумеется, изящные, гибкие красавицы – он был большим любителем всего этого.

Однако, для него это являлось лишь развлечением. Главной же страстью было другое – хитросплетение политических и военных интриг, игра судьбами людей и народов… Ни вино, ни женщины не могли сравниться с тем трепетом, который это доставляло.

«Даже макиавеллистский обман, досточно утончённый, может быть искусством, – размышлял Рубинский. – Только низшие из низких прибегают к угрозам применения силы. Слова на их плакатах могут быть разными, но по сути Империя и Союз в этом мало различаются. Оба они – дети-близнецы чудовища по имени Рудольф, – подумал он со злобой, – и разделяют взаимную ненависть друг к другу».

– Что ж, раз ваше превосходительство решили пригласить меня сюда, несмотря на все трудности, очевидно, вы хотели что-то обсудить, – первым не выдержав затянувшейся паузы, сказал граф Ремшейд, ставя бокал на мраморный столик.

Довольный собой, Рубинский оглянулся на напряжённое лицо собеседника и ответил:

– Действительно, я думаю, эта тема вас заинтересует… Союз Свободных Планет намерен организовать масштабное вторжение на территорию Империи.

Имперскому аристократу понадобилось несколько секунд, чтобы переварить смысл сказанного.

– Ваше превосходительство хочет сказать, что Союз… – начал говорить он, но, осознав свою ошибку, тут же поправился: – Что мятежники собираются напасть на Империю?

– Похоже, после захвата гордости Империи, крепости Изерлон, Союз охватила жажда войны.

– Захватив Изерлон, мятежники получили отличный плацдарм для нападения. Это несомненный факт, – прищурился граф. – Но это ещё не означает, что они сразу же начнут тотальное вторжение.

– Как бы то ни было, очевидно, что Союз разрабатывает планы крупномасштабной атаки.

– Насколько «крупномасштабной»?

– По нашим сведениям, больше двадцати миллионов солдат. А возможно, их число превысит и тридцать миллионов.

– Тридцать миллионов… – почти бесцветные глаза аристократа сверкнули.

Даже Империя никогда ещё не мобилизовала столь огромной армии. Сложность была не только в численности, но и в организации, а также способности эффективно управлять ею. Обладает ли Союз такими возможностями? Так это или нет, подобная информация жизненно важна, но…

– Ваше превосходительство, а почему вы решили поделиться этим со мной? Каковы ваши цели?

– Я немного удивлён этому вопросу с вашей стороны, высший уполномоченный. Разве наш доминион когда-либо делал что-то, что могло бы навредить Империи?

– Нет, я не припомню такого. Разумеется, Империи полностью уверена в лояльности и верности Феззана.

Это был пустой обмен лицемерными заявлениями, о чём оба прекрасно знали.

Наконец граф уехал. На лице Рубинского, наблюдающего за перемещениями его ландкара, поспешно двигающегося к краю экрана, появилась жестокая улыбка.

Высший уполномоченный побежит в свою резиденцию, чтобы отправить срочное сообщение на Один. Сведения, полученные от Рубинского, нельзя было игнорировать.

После потери Изерлона подобная новость заставит побледнеть имперских военных, и они начнут готовиться к отражению нападения. Райнхард фон Лоэнграмм почти наверняка будет тем, кого пошлют навстречу врагу, но в этот раз Рубинский хотел, чтобы он победил для Империи, но не добился слишком большого преимущества.

Но если бы Райнхард не показался, это было бы большой проблемой.

Рубинский не стал сообщать имперцам, когда узнал, что Ян собирается атаковать Изерлон с половинным флотом. Во-первых, он никогда бы не подумал, что эта попытка может увенчаться успехом, а во-вторых, ему хотелось посмотреть, какую умную стратегию он придумает для этой безумной атаки.

Итог же оказался таким, что смог удивить даже Рубинского.

«Подумать только, у него в рукаве был такой трюк! » – правитель Феззана был искренне впечатлён.

Однако он был не в том положении, чтобы поддаваться этому чувству. Баланс военной мощи склонился в сторону Союза, и теперь его необходимо было слегка подтолкнуть в направлении Империи.

Ему нужно было, чтобы они сражались друг с другом – и ранили друг друга – всё больше и больше.

Маркиза Лихтенладе, государственного министра и исполняющего обязанности канцлера Империи, посетил как-то вечером в его поместье виконт Герлах, министр финансов.

Поводом для визита стало сообщение о завершении первой стадии борьбы с последствиями восстания Кастроппа. Передавать важные сообщения через помощников или по видеофону в Империи было не принято.

– Распределение земель и имущества герцога Кастроппа по большей части завершено. После ликвидации стоимость недвижимости составляет примерно пятьсот миллиардов имперских марок.

– А немало он накопил, да?

– Вы правы. Мне иногда становится даже немного жаль этого человека. Столько времени он копил деньги, чтобы в итоге все они снова оказались в казне…

Вдохнув насыщенный аромат красного вина из поставленного перед ним бокала, министр финансов сделал небольшой глоток. Канцлер же отставил свой бокал и сказал с другим выражением лица:

– Между прочим, я тоже хотел поговорить с вами. Есть один маленький вопрос, который я хотел бы обсудить.

– И что же это?

– Недавно я получил срочное сообщение с Феззана от графа Ремшейда. Он говорит, что силы мятежников планируют массовое вторжение на территорию Империи.

– Мятежники!.. – канцлер кивнул. Министр финансов неловко поставил недопитый бокал на стол, отчего вино плеснуло через край. – Это серьёзная проблема.

– Конечно. Однако это открывает также и некоторые интересные возможности, – канцлер скрестил на груди руки. – Мы сейчас тоже нуждаемся в сражении и победе. Согласно докладу министра внутренних дел, среди простолюдинов вновь начали витать революционные настроения. Похоже, слухи о потере Изерлона уже разошлись. Чтобы загасить всё это в зародыше, нам нужна победа над мятежниками, которая позволит восстановить репутацию власти. Пока же придётся бросить народу какую-нибудь кость. Амнистия для вольномыслящих, уменьшение налогов или снижение цен на спиртное… Что-нибудь в этом роде.

– Если слишком их разбаловать, они сядут нам на шею. Я видел листовки подпольщиков-радикалов – они полны возмутительных заявлений! «Права человека важнее обязанностей» и прочее. Вам не кажется, что помилование испортит их ещё сильнее?

– Всё так, как вы и говорите, но мы не можем управлять только палкой, – укоризненно промолвил канцлер.

– Да, верно, но потворствовать народу больше необходимого… Впрочем, сейчас не до этого. Это сообщение о готовящемся вторжении. Его источник – Адриан Рубинский?

Канцлер кивнул.

– Чёрный лис Феззана… – цокнул языком Герлах. – В последнее время у меня появилось чувство, что хапуги с Феззана представляют большую опасность для Империи, чем мятежники. Никто не знает, что именно они замышляют.

– Согласен, – сказал Лихтенладе. – Но в данный момент вторжение так называемого Союза – наша главная проблема. Кому нам поручить защиту границ?

– Щенок Лоэнграмм наверняка захочет сделать это. Так почему бы не отправить его?

– Не стоит принимать решения под влиянием эмоций. Предположим, мы позволим ему возглавить военные действия. Если он преуспеет, то его репутация возрастёт до совершенно нового уровня. Если же он потерпит неудачу, нам придётся сражаться с повстанцами в очень невыгодных условиях – в глубине своей территории, против огромной по численности орды, моральный дух которой будет невероятно высок после их победы.

– Ваше превосходительство настроены слишком пессимистично, – виконт наклонился вперёд и стал объяснять свою позицию: – Даже если повстанцы победят, сражение с Лоэнграммом не пройдёт для них бесследно. Каким бы ни было моё отношение к графу, некомпетентным его назвать нельзя. Так что флот Союза понесёт большие потери. Кроме того, мятежникам придётся действовать вдалеке от своих баз, без возможности пополнять припасы так, как бы им того хотелось. Да и преимущество своей территории будет на нашей стороне… Так что, по всем этим причинам, наши войска точно смогут разбить истощённого битвой врага. Даже если мы просто станем вести войну на истощение, у мятежников, испытывающих нехватку снабжения и чувствующих постоянное напряжение, не останется иного выбора, кроме как уйти. Дождавшись этого момента и напав на отступающих врагов, мы добьёмся лёгкой победы.

– Понятно, – подумав, сказал маркиз Лихтенладе. – Это решает дело в случае поражения мальчишки. Но что, если он победит? С его военными достижениями и благосклонностью Его Величества мы даже сейчас почти не в состоянии контролировать его. И я даже представить боюсь, насколько избалованнее и наглее он станет, если добьётся победы и в этот раз.

– Думаю, мы должны позволить ему это. Один человек, забравшийся выше своего места? Мы можем разделаться с ним, когда пожелаем. Он ведь не всё время проводит в войсках.

– Хмм…

– Как только флот мятежников будет уничтожен, щенок тоже умрёт, – холодно произнёс министр финансов. – Так почему бы пока не использовать его таланты, раз мы в них нуждаемся?

III

12 августа 796-го года Космической эры. Именно в этот день в столице Союза Хайнессене состоялось заседание Комитета по планированию операций, на котором было принято решение о вторжении на территорию Галактической Империи.

В подземном зале заседаний штаб-квартиры флота собрались начальник Центра стратегического планирования Сидни Ситоле и тридцать шесть адмиралов, в числе которых оказался и новоиспечённый вице-адмирал, командующий Тринадцатого флота Ян Вэнли.

Ян выглядел неважно. Не так давно он говорил полковнику Шёнкопфу, что с падением Изерлона война прекратится. Реальность, однако, оказалось совсем иной, напоминая ему о том факте, что он ещё слишком молод или, скорее, наивен.

Тем не менее, Ян не собирался признавать логических доводов, оправдывающих мобилизацию и продолжение военных действий.

Захват Изерлона был лишь результатом выполнения разработанного Яном плана. И вовсе не означал, что вооружённые силы Союза на самом деле сильнее Империи. В действительности, всё было гораздо хуже. Войска были вымотаны до изнеможения, а ресурсы поддерживающего их народа истощались буквально на глазах.

Однако, этот факт, который ясно видел Ян, не желали признавать военное командование и политики. Военные победы сродни наркотику, а сладкий наркотик, называемый «Захват Изерлона», похоже, вызвал настоящий расцвет воинственных галлюцинаций, доселе скрывавшихся глубоко в сердцах людей. Даже в национальном собрании, где должны были преобладать холодные головы, все в один голос требовали «вторжения на территорию ненавистной Империи». Правительственные навыки манипулирования информацией тоже были хороши, но…

«Неужели так сказалось отсутствие потерь? – удивился Ян. – И, если бы вместо этого произошла жестокая бойня, отнявшая десятки тысяч жизней, люди бы сказали: «Хватит уже, довольно! »? »

Возможно, тогда все бы подумали: «Мы победили, но ужасно устали. Не лучше ли немного отдохнуть, переоценить прошлое, подумать о будущем, а потом спросить себя, действительно ли есть что-то, ради чего стоит продолжать кровопролитие».

Но этого не случилось. Сейчас люди думают: «Кто бы мог представить, что победить так легко? И кто бы мог представить, что плоды победы окажутся столь притягательны? »

Ирония заключалась в том, что тем, кто вложил им в головы такие мысли, был сам Ян. Это было последнее, чего хотел молодой адмирал, и в эти дни количество бренди в его чае всё увеличивалось.

Состав экспедиционных сил ещё не был объявлен официально, но, тем не менее, всё было уже решено.

Командующим сил вторжения стал лично Лазарь Лобос, главнокомандующий Космической Армады Союза. Как второй человек после Сидни Ситоле, с которым Лобос соперничал уже четверть века.

Место заместителя главнокомандующего пока оставалось вакантно, а главой генштаба был назначен адмирал Дуайт Гринхилл, отец Фредерики. Под его командованием находились вице-адмирал Конев, начальник оперативного штаба, контр-адмирал Биролинен, начальник штаба разведки, и контр-адмирал Кассельн, начальник штаба тыловых служб. Это было первым за долгое время боевым походом для Алекса Кассельна, добившегося известности своими выдающимися успехами в штабной работе на Хайнессене.

Под руководством начальника оперативного штаба находилось пять офицеров, одним из которых был контр-адмирал Эндрю Форк, выдающийся человек, шесть лет назад с отличием окончивший Военную академию. Именно этот молодой офицер и был автором плана предстоящей кампании.

Штат штабов разведки и тыловой службы включал по три сотрудника.

Разумеется, к этим шестнадцати добавлялись помощники, связисты, офицеры службы безопасности и другие сотрудники. Все вместе они и образовывали высший командный центр.

В качестве же боевых единиц были мобилизованы восемь флотов:

Третий флот под командованием вице-адмирала Лефевра

Пятый флот под командованием вице-адмирала Бьюкока

Седьмой флот под командованием вице-адмирала Хавода

Восьмой флот под командованием вице-адмирала Эпплтона

Девятый флот под командованием вице-адмирала Аль-Салема

Десятый флот под командованием вице-адмирала Уланфа

Двенадцатый флот под командованием вице-адмирала Бородина

Тринадцатый флот под командованием вице-адмирала Яна

Четвёртый и Шестой флота, понесшие огромные потери в Битве при Астарте, недавно были объединены с остатками Второго флота, образовав Тринадцатый флот Яна, так что только два флота – Первый и Одиннадцатый – оставались на родине.

К этим силам были приданы бронетанковые войска для сражений на планетах, эскадрильи атмосферных истребителей и амфибий, военно-морские силы и множество других подразделений. Кроме того, планировалось участие специалистов по тяжёлому вооружению из Корпуса внутренней безопасности.

Мобилизовывалось также и максимально-возможное число специалистов служб связи, технологических, инженерных, медицинских и прочих служб.

Общее число мобилизованных составило тридцать миллионов двести двадцать семь тысяч четыреста человек. Это означало одновременную мобилизацию шестидесяти процентов всех вооружённых сил Союза Свободных Планет. А также 0, 23 процента от общего числа населения в тринадцать миллиардов.

Имея перед собой оперативный план, чей гигантский размах не имел прецедентов, даже адмиралы, прошедшие множество через крупных сражений, не могли успокоиться. Они вытирали несуществующий пот со лбов, пили стакан за стаканом ледяную воду и перешёптывались с сидящими рядом коллегами.

В девять часов сорок пять минут в зал зашёл гранд-адмирал Ситоле вместе со своим заместителем, и собрание началось.

В выражении лица или голосе Ситоле не было особой торжественности, когда он открыл рот и заговорил:

– План кампании, который мы обсуждаем сегодня, уже одобрен Верховным Советом, однако… – все присутствующие адмиралы знали, что он против вторжения. – Подробный план действий экспедиционных сил ещё не принят. И целью сегодняшнего собрания как раз и является принятие решений по оставшимся вопросам. Не думаю, что стоит напоминать, что мы все являемся представителями вооружённых сил свободной нации. Надеюсь, что в таком духе мы сегодня и проведём энергичный обмен идеями и мнениями… – возможно, кто-то из присутствующих смог понять по отсутствию энтузиазма в голосе адмирала его страдания, а кто-то, по интонациям, с которыми он говорил необходимые слова, оценил и его пассивно-агрессивное сопротивление.

Адмирал Ситоле закончил своё вступление, и какое-то время никто не произносил ни слова. Казалось, все они кипят в своих мыслях.

Ян вспоминал услышанное на днях от Кассельна: «Скоро выборы. На внутренней арене в последнее время участились скандалы, так что если нынешнее правительство хочет быть переизбранным, им нужно отвлечь внимание общественности на внешние дела. Вот что такое это вторжение».

«Да, это старый трюк, используемый правителями, чтобы отвлечь внимание от их собственного плохого правления, – думал Ян. – Как был бы огорчён отец-основатель Союза Але Хайнессен, узнав об этом! Этот человек никогда бы не пожелал, чтобы в его честь устанавливали пятидесятиметровую статую. Он мечтал создать государство с правительственной системой, которая не вредила бы собственному народу, где права и свободы граждан не ущемлялись собственными правителями…»

Но так же, как люди в итоге становятся старыми и немощными, так и государства, возможно, обречены, в конце концов, становиться коррумпированными и декадентскими. Как бы то ни было, отправка на поле боя тридцати миллионов солдат ради победы на выборах, позволяющей править ещё четыре года, выходила за рамки понимания Яна. Тридцать миллионов человек, тридцать миллионов жизней, тридцать миллионов судеб, тридцать миллионов возможностей, тридцать миллионов радостей и гнева, печалей и удовольствий – отправляя их в пасть смерти, принося их в жертву те, кто в это время остаётся в безопасности далеко в тылу, добиваются своей выгоды и получают всё, чего добились погибшие за них.

Сменяются эпохи, но это возмутительное соотношение между теми, кто развязывает войны, и теми, кто вынужден участвовать в них, ничуть не изменилось с рождения цивилизации. Даже наоборот – правители древних цивилизаций были лучше нынешних. Они, по крайней мере, лично возглавляли свои армии, подвергая свою жизнь опасности. Да и этика тех, кто вынужден участвовать в войнах, тоже лишь вырождается…

– Я считаю, что эта кампания – самый смелый подвиг с момента создания нашего Союза. Для меня, как солдата, нет большей чести, чем иметь возможность участвовать в ней в качестве офицера штаба, – таковы были первые произнесённые слова.

Этот невыразительный, монотонный голос, словно говоривший зачитывает текст по бумажке, принадлежал контр-адмиралу Эндрю Форку. Ему было всего двадцать шесть, но он выглядел много старше своего возраста, и Ян рядом с ним смотрелся совсем мальчишкой. Лицо Форка было худым и бледным, глаза и брови выглядели получше, но его манера смотреть на людей свысока, а потом поднимать взгляд, чуть кривя губы, создавала мрачное впечатление. Хотя, возможно, Ян, для которого звание «почётного ученика» не имело большого значения, смотрел на признанного гения через линзы предрассудков.

После Форка, долго и напыщенно рассказывавшего о грандиозном плане флота – то есть о плане операции, который он сам и составил – слово взял вице-адмирал Уланф, командующий Десятым флотом.

Уланф был хорошо сложенным мужчиной в расцвете лет, со смуглой кожей и блестящими глазами, являвшимся дальним потомком кочевого племени, которое когда-то давно, ещё на Древней Земле, покорило пол мира. Его мужественное руководство выделяло его даже среди адмиралов Союза, принося популярность среди граждан.

– Мы солдаты и, будучи ими, отправимся куда угодно, если получим такой приказ. Если это будет означать поход к самому трону тиранов Голденбаумов, мы с радостью полетим туда. Однако, есть разница между смелым планом и безрассудным. Тщательная подготовка очень важна, но сначала я хотел бы спросить, какова стратегическая цель данной кампании? Мы вторгаемся на территорию Империи, сражаемся с отправленным против нас флотом и потом возвращаемся? Должны ли мы занять часть имперской территории, и если так, то будет ли оккупация временной или постоянной? В случае, если ответом будет «постоянной», как нам поступить с захваченными планетами, стоит ли строить на них укрепления и военные базы? Или мы не станем возвращаться, продолжая боевые действия до тех пор, пока не вынудим императора подписать капитуляцию или, по крайней мере, выгодный для нас мирный договор? И, прежде всего, эта операция планируется краткосрочной или долгосрочной? Это длинный список вопросов, но я бы хотел получить на них ответы.

Уланф сел, а гранд-адмиралы Ситоле и Лобос обратили взгляды на Форка, вынуждая того ответить.

– Мы большими силами проникнем на вражескую территорию. Одного этого уже будет достаточно, чтобы вселить страх в сердца имперцев, – таким был ответ Форка.

– То есть, мы отступим, не вступая в сражение?

– Думаю, мы должны действовать гибко и решать по ходу дела.

Уланф недовольно нахмурился:

– Не могли бы вы всё же рассказать нам некоторые подробности? Это слишком абстрактно.

– Он имеет в виду, что мы просто будем без дела болтаться по вражеской территории.

От этого саркастического комментария губы Форка перекосились ещё сильнее. Тем, кто произнёс эти слова, был вице-адмирал Бьюкок, командующий Пятого флота. Прославленный ветеран, обладающий боевым опытом, в разы превосходящим тот, который имелся у Ситоле, Лобоса, Гринхилла и прочих. Он не заканчивал Академии, пройдя вместо этого весь путь от рядового новобранца до командира флота. Уступая им в звании, он превосходил их по возрасту и реальному опыту. Его репутация как тактика также была высока.

Форк не ответил. Возможно, ему и было что сказать, но, очевидно, он решил, что будет лучше просто вежливо проигнорировать Бьюкока на том основании, что тот заговорил, когда ему не давали слова.

– У кого-нибудь ещё есть, что сказать?.. – спросил он несколько натянуто.

После минутного колебания Ян попросил слова.

– Я хотел бы узнать причину, по которой вторжение было решено начать именно сейчас, – разумеется, он не ожидал ответа «Из-за выборов», но ему хотелось услышать, что скажет Форк.

– Для каждой битвы существует то, что можно назвать «идеальным моментом», – сказал контр-адмирал Форк, с высокомерием начиная отвечать на вопрос Яна. – Сама судьба предлагает нам их. И если мы не воспользуемся ими, то когда-нибудь оглянемся назад и скажем: «Если бы мы только предприняли что-то в то время! ». Но будет уже слишком поздно.

– Итак, другими словами, сейчас наш лучший шанс для нападения на Империю. Вы это хотели сказать, контр-адмирал? – Ян чувствовал, что глупо просить подтверждения, но всё же задал вопрос.

– Масштабного нападения, – уточнил Форк.

«Похоже, ему нравятся громкие эпитеты», – подумал Ян.

– Имперские военные охвачены паникой из-за потери Изерлона. Они не знают, что делать. В данный момент истории, что, кроме великой победы, может ожидать впереди беспрецедентно огромную армию Союза, длинными величественными колоннами двигающуюся вперёд с высоко поднятыми флагами свободы и справедливости? – в его голосе слышалось возбуждение, когда он вещал это, указывая рукой на экраны со схемами.

– Но эта операция потребует слишком глубокого вторжения на вражескую территорию. Наши порядки растянутся, возникнут трудности со связью и пополнением припасов. Кроме того, противник легко сможет разделить наши силы, – голос Яна распалялся, хотя он говорил и не совсем то, что думал. В конце концов, какое значение имеют детали операции, когда не озвучены даже общие детали самого плана? Тем не менее, он должен был это спросить.

– Почему вы так концентрируетесь на возможном разделении? Враг, ударивший нам в центр, будет атакован со всех сторон и, несомненно, потерпит полное поражение. Риск незначителен.

Дурацкий оптимизм Форка почти истощил терпение Яна. С трудом борясь с желанием сказать: «Ну, тогда давай, делай, что хочешь! » он продолжил приводить доводы:

– Командующим имперским флотом, скорее всего, назначат графа Лоэнграмма. Его действия нельзя просчитать заранее. Вам не кажется, что стоит принять это во внимание и разработать немного более осторожный план?

Прежде, чем Форк успел ответить, заговорил адмирал Гринхилл:

– Вице-адмирал, я знаю, что вы высоко оцениваете способности графа Лоэнграмма. Но он ещё очень молод, и даже он может допускать ошибки.

Слова адмирала не произвели на Яна большого впечатления.

– Это правда. Однако факторы, ведущие к победе или поражению, в конечном счёте, относительны друг другу. Так что, если мы совершим большую ошибку, чем враг, это будет означать, что он победит, а мы проиграем.

«И самое главное, – хотел сказать Ян, – что этот план сам по себе ошибочен».

– В любом случае, это не более, чем предсказание, – заключил Форк. – Переоценивать врага, бояться его больше, чем необходимо… это самое позорное для солдата. Учитывая то, как это подрывает моральный дух армии и как может притупить способность людей действовать и принимать решения, результат в конечном итоге будет выгоден врагу, независимо от ваших намерений. Я надеюсь, вы будете более осторожны в своих словах.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒