ДОМИНИОН ФЕЗЗАН 14 страница

«Чем там занимаются эти неумехи на Изерлоне?! » – госпожу Виндзор охватил страшный гнев. Она стиснула зубы и сжала кулаки так, что красиво накрашенные ногти впились в ладони.

Нет другого выбора, кроме как отступить, но перед этим, пусть даже всего один раз, как насчёт того, чтобы показать всем победу над имперским флотом? Если бы они сделали это, то она бы спасла лицо, а эта военная кампания избежала того, чтобы остаться для будущих поколений символом безрассудства и расточительства.

Она взглянула на председателя Совета. Этот глупый старик так спокойно занимает высший пост в Союзе…

Глава государства, насмешливо называемый «тем, кого никто не выбирал». В конце безрадостной игры он как-то вдруг оказался на вершине, благодаря работе умельцев политической механики.

«Я была обманута, меня вовлекли в поддержку этого проекта его слова о следующих выборах! » – Корнелия от всего сердца ненавидела председателя, по вине которого, как она считала, она оказалась в этой ситуации.

С другой стороны, председатель комитета обороны Трунихт мог чувствовать себя вполне довольным ясностью своего предвидения.

Для него было с самого начала понятно, что всё обернётся именно таким образом. При нынешнем уровне военной и экономической мощи Союз не имел шансов на успешное вторжение в Империю. В ближайшем будущем экспедиционные силы ждёт жалкое поражение, и нынешняя администрация потеряет поддержку народа. Однако сам Трунихт выступал против этой непродуманной кампании, чем показал себя человеком мужественным и проницательным, так что он не только не пострадает, но и приобретёт репутацию истинного государственного деятеля. Лишь Ребелу и Хван смогут тут посоперничать с ним, но они не имеют поддержки среди военных и промышленников. А это значит, что в конечном счёте пост председателя Верховного Совета перейдёт к Трунихту.

Вот чего он желал. И теперь про себя удовлетворённо улыбался. Это он станет тем, кого назовут «величайшим главой государства в истории Союза… тем, кто уничтожил Империю». Никто, кроме него, не достоин этой чести.

В конце концов, аргументы в пользу немедленного отступления были отклонены.

– Пока на фронте не будет достигнуто каких-либо успехов, мы не должны делать ничего, что подорвало бы наши силы.

Таково было решение милитаристской фракции, обладающей главенствующей властью в Союзе, которое в итоге было принято, хоть и высказывалось несколько пристыженным тоном. Для Трунихта подобный результат был как нельзя более выгодным. Вот только цели у него были совсем не теми, что у «ястребов» из провоенной фракции.

III

«До тех пор, пока не придут поставки с родины, каждый флот должен приобретать всё необходимое на местах».

Когда эта директива была передана командующим флотов Союза, их лица покраснели от гнева.

– Приобретать всё необходимое на местах?! Они хотят, чтобы мы занялись грабежом?

– О чём думают на Изерлоне? Они считают нас предводителями пиратов?

– Когда ваш план поставок терпит крах – это первый шаг к стратегическому поражению. Некоторый смысл в этой директиве есть. Командование просто хочет переложить вину на нас!

Хотя Ян не присоединился к этому хору жалоб, в душе он был полностью согласен с ними. Штаб командования вёл себя на редкость безответственно, но учитывая то, что вся эта кампания с самого начала была безответственной, не стоило и надеяться, что в её ходе будет проявлено мудрое руководство. Ему не хотелось даже думать о том, каково сейчас приходится Кассельну.

«Как бы то ни было, мы на пределе», – подумал он.

Из-за того, что он продолжал кормить жителей оккупированных планет, запасы Тринадцатого флота подходили к концу. Беспокойство и недовольство капитана Уно, руководителя отдела снабжения наконец прорвалось:

– Имперские жители не стремятся к идеалам справедливости. Они думают лишь о том, как бы набить живот. Если имперский флот привезёт им продукты, то они станут кланяться до земли и кричать: «Слава Императору! ». Они живут лишь ради удовлетворения своих низменных инстинктов. Так почему мы должны голодать, чтобы накормить их?

– Чтобы не стать такими, как Рудольф, – ограничившись этим кратким ответом, Ян вызвал лейтенанта Фредерику Гринхилл и попросил связать его с адмиралом Уланфом, командующим Десятого флота.

– О, это же Ян Вэнли! – воскликнул потомок кочевников, глядя на него с экрана. – Нечасто вас услышишь. Что-то случилось?

– Рад видеть вас в добром здравии, адмирал Уланф, – это была ложь. Под пронзительно-острыми глазами Уланфа залегли тени. Хотя его высоко ценили как храброго командира, казалось, что проблемы совсем иного измерения, чем храбрость и военная стратегия, сводят его с ума.

От вопроса о том, как обстоят дела с запасами продовольствия, отвращение на его лице стало ещё более отчётливым.

– Припасов осталось всего на неделю, – сказал он. – Если до того времени мы не получим помощи из Изерлона, то у нас не останется выбора, кроме как реквизи… – нет, не стоит скрывать смысл красивыми словами – кроме как начать грабить оккупированные планеты. Освободительные силы будут потрясены, когда услышат это. Если, конечно, там есть, что грабить.

– Насчёт этого… Я бы хотел поделиться мнением, – задумчиво произнёс Ян. – Как насчёт того, чтобы бросить захваченные территории и отступить?

– Отступить? – брови Уланфа чуть дёрнулись. – Не обменявшись с противником ни единым выстрелом? Разве это не чересчур пассивно?

– Мы должны сделать это, пока ещё можем. Враг истощает наши запасы и ждёт, пока мы начнём голодать. И для чего, по-вашему? – Уланф задумался, но Ян сам ответил на свой вопрос. – Скорее всего, имперцы готовятся нанести удар всеми силами. Они у себя дома, линии снабжения коротки, так что они не испытывают проблем, в то время как мы становимся слабее.

– Хмм… – Уланф славился своей отвагой, но он был неглуп, поэтому не было ничего удивительного в том, что от этих слов у него по спине пробежал холодок. – Но если мы станем беспорядочно отступать, то закончим тем, что сами пригласим противника к нападению. В таком случае всё станет ещё хуже.

– Главное условие тут в том, чтобы быть готовыми отразить это нападение. Отступив сейчас, мы сможем это сделать, но если станем ждать, пока наши солдаты начнут голодать, то будет слишком поздно. Так что большее, что мы можем сделать – организованно отступить до того, как это случится, – Ян говорил всё более яростно. Уланф молча слушал. – Кроме того, враг явно планирует свои действия исходя из того, что мы будем по-настоящему истощены. Увидев, что мы уходим, они подумают, что это полномасштабное отступление, и нападут, а у нас будет много возможностей для ответного удара. С другой стороны, если они посчитают это ловушкой, так как мы уходим слишком рано, что ж, это тоже неплохо – мы просто уйдём невредимыми. Однако шансы на это не слишком велики и с каждым днём всё уменьшаются.

Адмирал Уланф задумался, но ему не потребовалось много времени для принятия решения.

– Ладно. Полагаю, вы правы. Начнём подготовку к отступлению. Но как нам донести это до командующих других флотов?

– Я собираюсь поговорить с адмиралом Бьюкоком. Если удастся уговорить его связаться со штабом на Изерлоне, это будет весомее, чем если бы я сам обратился туда…

– Хорошо. Тогда давайте оба постараемся сделать всё так быстро, как только сможем.

Не успел Ян закончить разговор с Уланфом, как прибыло срочное сообщение.

– В оккупационной зоне Седьмого флота вспыхнул бунт. Масштабы очень велики. Это было вызвано приостановкой распределения продовольствия военными, – на лице Фредерики, делавшей отчёт, отразилась мука.

– Как Седьмой флот справился с этим?

– Им удалось на время приостановить восставших, используя слезоточивый газ, но, по-видимому, как только люди пришли в себя, всё началось заново. Похоже, лишь вопрос времени, когда военные применят более сильные средства.

«Всё обернулось трагедией…»

Вторжение Союза, называющего себя освободительной силой, – силой, что защищает людей – превратило народ Империи в своих врагов. На этой стадии игры, по всей вероятности, уже не было способа справиться со взаимным недоверием. А значит, врагу прекрасно удалось справиться со своей задачей: ослабить силы Союза и не допустить его поддержки жителями оккупированных планет.

«Великолепная работа, граф Лоэнграмм. Я бы так не смог. Так тщательно всё рассчитать, зайти так далеко... Даже если бы я знал, что так я смогу победить, я бы просто не смог. В этом разница между мною и графом Лоэнграммом, и именно это меня пугает... Потому что однажды эта разница может привести к катастрофе».

Когда вице-адмирал Бьюкок, командующий Пятым флотом Союза Свободных Планет, связался со штабом командования на Изерлоне, на экране перед ним возникло бледное лицо офицера оперативного штаба.

– Я просил связать меня с его превосходительством главнокомандующим. Не припомню, чтобы говорил, что желаю пообщаться с вами. Штабисты не должны совать свои носы туда, куда их не просят, – голос старого адмирала был резок. Форку с ним было не сравниться.

Молодой офицер оперативного штаба на мгновение застыл в замешательстве, а потом надменно сказал:

– Просьбы о разговоре с его превосходительством, а также доклады и прочее проходят через меня. Какова причина вашего обращения?

– Я не собираюсь говорить об этом с вами, – даже Бьюкок на мгновение забыл о возрасте, неосознанно принимая позу готовности к драке.

– Тогда я не могу связать вас.

– Что?..

– Каким бы высоким ни было ваше звание, вы должны следовать правилам. Ну так что, я прерываю передачу?

«Уж не ты ли придумал эти правила?! » – подумал Бьюкок, но сейчас у него не было другого выбора, кроме как уступить.

– Все командующие флотов, находящихся на передовой линии, считают необходимым отступить. Я хотел бы получить согласие главнокомандующего в этом вопросе.

– Вы сказали «отступить»? – губы контр-адмирала Форка скривились именно в ту форму, которой и ожидал старый адмирал. – Адмирал Ян мог бы сказать нечто подобное, но я не предполагал услышать, чтобы столь известный своим мужеством человек, как вы, вице-адмирал Бьюкок, выступал за отступление без боя.

– Прекратите эти дешёвые нападки, – сказал Бьюкок. – Мы не оказались бы в таком положении, если бы изначальный план не был таким непродуманным и глупым. Попытайтесь почувствовать хоть немного ответственности.

– Это прекрасный шанс уничтожить флот Империи одним ударом. Чего вы так боитесь? Будь я на вашем месте, я бы ни за что не отступил.

Это наглое и бездумное замечание зажгло огонь, похожий на вспышку сверхновой, в глазах старого адмирала.

– Вот как? Что ж, отлично. Я готов поменяться с вами местами. Я вернусь на Изерлон, а вы вместо меня отправитесь на фронт.

Губы Форка достигли той точки, где не могли скривиться ещё сильнее.

– Пожалуйста, не предлагайте невозможного.

– Это вы хотите невозможного. И делаете это, не покидая безопасного места.

– Вы оскорбляете меня?

– Мне просто надоело слушать громкие слова, – сказал Бьюкок. – Если вы хотите показать свой талант, то должны делать это с помощью достижений, а не пустых речей. Как насчёт того, чтобы выйти и доказать, что у вас есть то, что нужно, чтобы отдавать приказы другим?

Старому адмиралу показалось, что он слышит, как кровь притекает к лицу Форка. Однако то, что он увидел, не было его воображением. Глаза молодого офицера штаба расфокусировались, а на лице появилась гримаса растерянности и ужаса. Ноздри раздулись, а перекошенный рот широко раскрылся. Он вскинул руки, закрывая лицо от взгляда Бьюкока, и после секундной паузы издал крик, бывший чем-то средним между стоном и воплем.

Бьюкок молча наблюдал за тем, как образ контр-адмирала Форка скрывается за нижним краем экрана. Позади Форка он видел множество фигур, бегающих туда-сюда, но никто не мог объяснить, что же произошло.

– Что с ним случилось? – спросил он своего помощника лейтенанта Клемента, который стоял в стороне. Но тот тоже ничего не понимал.

Бьюкоку пришлось ждать перед экраном около двух минут, пока наконец перед ним не появился молодой офицер медицинской службы в белой форме.

– Капитан 3-го ранга Ямамура, ваше превосходительство, – отсалютовал он. – Я офицер медицинской службы. В настоящее время контр-адмирал Форк находится в лазарете. Позвольте объяснить ситуацию.

По какой-то причине Ямамура показался Бьюкоку несколько самонадеянным.

– Так что случилось с Форком?

– Нейрогенная слепота, вызванная конверсионной истерией.

– Истерией?

– Так точно. Чувство разочарования или неудачи вызвало в нём ненормальное волнение, и это временно парализовало его зрительные нервы. Он снова сможет видеть примерно через пятнадцать минут, но такие приступы могут повторяться сколько угодно раз. Причина психологическая, так что, если эта причина не устранена…

– Что с этим можно сделать? – прервал его Бьюкок.

– Вы не должны спорить с ним. Не нужно порождать в нём чувства неудачи или поражения. Все должны делать, как он говорит, и всё должно идти согласно его желаниям.

– Вы это серьёзно, офицер?

– Это симптомы, которые мы иногда наблюдаем у маленьких детей, которые растут в среде, где все их желания сразу исполняются, отчего у них возникает ненормально большое эго. Это не вопрос добра и зла. Важно лишь то, чтобы его эго и желания удовлетворялись. Так что, если все адмиралы извинятся за свою грубость, отдадут все силы для выполнения его плана и добьются победы, чтобы он стал объектом похвалы… Причина его болезни будет устранена.

– Что ж, я ужасно рад это слышать, – Бьюкок был не в настроении выходить из себя. – Значит, тридцать миллионов солдат должны оставаться в пасти смерти, только чтобы вылечить истерию этого парня? Просто замечательно. Я так тронут, что готов утонуть в слезах.

На губах медика появилась слабая улыбка.

– Если мы сосредоточимся только на том, чтобы излечит болезнь контр-адмирала Форка, то да, это то, что мы должны делать. Но если мы расширим поле нашего зрения на всю армию, то, разумеется, возникает другой способ решения проблемы.

– Именно. Он должен уйти в отставку! – рявкнул старый адмирал. – Возможно, случившееся – к лучшему. Имперские военные будут плясать от радости, если узнают, что стратег, отвечающий за жизни тридцати миллионов солдат, имеет менталитет ребёнка, плачущего о шоколадке!

После небольших колебаний, Ямамура сказал:

– В любом случае, я не уполномочен говорить о чём-то, помимо его медицинского состояния. Я поставлю в известность его превосходительство начальника штаба…

«Какая мерзость, – подумал Бьюкок. – Выходит, тайный сговор политиков, надеющихся на победу на выборах, и молодого солдата, страдающего детскими приступами истерии, привёл к мобилизации тридцати миллионов солдат. Нужно быть мазохистом или фанатом войны, чтобы искренне желать сражаться изо всех сил, услышав такое».

– Адмирал… – человеком, заменившим на экране офицера медицинской службы, был адмирал Гринхилл, начальник штаба экспедиционных сил. На его красивом благородном лице лежала глубокая тень беспокойства.

– Что ж, простите, что беспокою вас в такое напряжённое время, адмирал Гринхилл, – это была одна из черт старого адмирала, за которую люди просто не могли ненавидеть его, даже когда он говорил с открытым сарказмом.

Гринхилл улыбнулся той же улыбкой, что и врач.

– Я тоже сожалею, что вам пришлось увидеть столь неприглядный момент. Нам понадобится санкция главнокомандующего, но, думаю, мы отправим контр-адмирала Форка на отдых…

– В таком случае, что насчёт предложения командующего Тринадцатого флота об отступлении? Я тоже стопроцентно поддерживаю его. Люди на передовой не готовы к сражению, как физически, так и психологически.

– Подождите немного. Это также требует санкции главнокомандующего. Прошу, поймите, я не могу дать вам ответа сразу.

Вице-адмирал Бьюкок бросил на него взгляд, говорящий, что с него достаточно бюрократических ответов.

– Я знаю, это может показаться нескромным, адмирал, но не могли бы вы организовать мне прямую связь с главнокомандующим?

– Главнокомандующий сейчас спит, – ответил Гринхилл.

Седые брови старого адмирала сошлись у переносицы, глаза несколько раз моргнули. Потом он медленно спросил:

– Что вы только что сказали, адмирал?

Ответ адмирала Гринхилла был ещё более торжественным:

– Главнокомандующий спит. Он приказал разбудить его только в случае вражеского нападения, поэтому я передам ему вашу просьбу, как только он проснётся. Пожалуйста, подождите до тех пор.

Бьюкок не нашёл, что на это ответить. Его брови дрожали так быстро, что движения почти не было видно.

– Очень хорошо. Я всё прекрасно понял, – спустя почти минуту, сказал наконец Бьюкок, с трудом сдерживая эмоции. – Я просто выполняю свой долг перед подчинёнными, как фронтовой командир. Спасибо за беспокойство. Когда проснётся главнокомандующий, передайте, что Бьюкок ему звонил и надеется, что у него были приятные сны.

– Адмирал…

Бьюкок прервал связь со своей стороны, мрачно глядя на ставший однотонно-серым экран комма.

Райнхард закончил читать доклад разведки, кивнул своим мыслям и вызвал вице-адмирала Зигфрида Кирхайса. Он приготовил для него важное задание.

– Флот снабжения скоро отправится с Изерлона к передовой. Это линия жизни врага. Возьми все свои корабли и уничтожь её. Детали оставляю на твоё усмотрение.

– Слушаюсь.

– Можешь использовать любую информацию и материалы, какие тебе понадобятся.

Рыжий адмирал отсалютовал, повернулся на каблуках и собрался было уходить, когда Райнхард внезапно остановил его. Его друг недоверчиво оглянулся, и молодой имперский гросс-адмирал сказал:

– Это ради победы, Кирхайс.

Райнхард знал. Знал, что Кирхайс против той жестокой тактики, которую он использовал, позволяя людям на захваченных планетах голодать, чтобы сковать врага по рукам и ногам. Это не отражалось на лице Кирхайса, не говоря уже о словах, но Райнхард прекрасно всё понимал. Он знал, что за человек Зигфрид Кирхайс.

Он отсалютовал ещё раз и вышел, ничего не говоря. Потом Райнхард вызвал остальных адмиралов.

– Пока адмирал Кирхайс уничтожает флот снабжения мятежников, наши силы начнут всеобщее наступление. А я отправлю ложное сообщение о том, что флот снабжения был атакован, но теперь в безопасности. Это нужно для того, чтобы мятежники не потеряли последнюю надежду и не начали драться, как загнанное в угол животное. Разумеется, в какой-то момент они всё поймут, но чем позже, тем лучше, – он взглянул на человека, сидевшего рядом с ним. Раньше это место всегда занимал высокий рыжий юноша. Теперь же там сидел человек с наполовину седыми волосами, Пауль фон Оберштайн. – Кроме того, наши транспортные корабли обеспечат людей пищей, как только планеты будут покинуты оккупантами. Хотя это и было разрешено в связи со вторжением мятежников, заставлять поданных его величества голодать никогда не было целью наших военных. Также эта мера необходима для того, чтобы дать понять жителям пограничья, что только Империя достаточно ответственна, чтобы править ими.

Настоящим намерением Райнхарда было завоевать сердца и умы не для Империи, а для себя, хотя пока он не собирался говорить об этом.

Транспортный флот Союза под командованием адмирала Гледвина Скотта насчитывал сто грузовых кораблей, способных перевозить до ста тысяч тонн груза, и двадцати шести кораблей эскорта.

Что касается размеров эскорта, то контр-адмирал Кассельн сказал: «Этого слишком мало! Дайте им хотя бы сотню! », но его предложение было отклонено. Причиной для отказа стало мнение, что Империя вряд ли отправит против транспортного флота большие силы, так что посылать с ним много кораблей, ослабляя тем самым защиту Изерлона, нецелесообразно.

«Что за дурацкое оправдание?! Сидеть в неприступной крепости далеко от линии фронта и трястись из-за нескольких кораблей! » – Кассельн чуть не лопался от злости.

Но адмирал Скотт был настроен куда оптимистичнее. Когда Кассельн посоветовал ему перед отправлением быть настороже и опасаться атаки, Скотт отмахнулся от его слов. И даже теперь он был не на мостике, а в своей каюте, где играл в трёхмерные шахматы с подчинённым.

Там его и нашёл коммодор Никольский, офицер штаба, с белым, как мел, лицом. Скотт, который как раз собирался поставить шах своему сопернику, раздражённо спросил:

– Что-то случилось на фронте? Я слышу какой-то шум. Пришлось даже приглушить звук в приёмнике.

– На фронте? – с недоверием переспросил Никольский. – Фронт уже ЗДЕСЬ. Разве вы не видите, ваше превосходительство?

Кончик его пальца указывал на маленькую панель, соединённую с главным тактическим экраном на мостике, на которой было видно быстро растущее облако красных точек.

– Так много… – наконец выдавил Скотт. – Не могу поверить! Почему так много кораблей на один жалкий транспортный флот, – мчась по коридору к мостику на электрокаре, который вёл коммодор Никольский, адмирал не переставал задавать глупые вопросы.

«Вы что, не понимаете значения вашей собственной миссии? » – хотел было спросить Никольский, когда впереди раздался крик оператора:

– Приближаются вражеские ракеты! – и через мгновение уже истошно: – Невозможно блокировать! Их слишком много!

Имперский флагман «Брунгильда».

Офицер связи встал со своего кресла и повернулся к Райнхарду, лицо которого покраснело от возбуждения:

– Сообщение от адмирала Кирхайса! Хорошие новости, ваше превосходительство. Вражеский транспортный флот полностью уничтожен. А также двадцать шесть кораблей сопровождения. Наши потери ограничились одним повреждённым эсминцем и четырнадцатью валькириями…

Крики радости наполнили мостик флагмана. Хотя постоянные уклонения от боя были продиктованы стратегической необходимостью, но со времён потери Изерлона солдаты не видели ничего, кроме отступлений, поэтому теперь им было так важно снова почувствовать волнение победы.

– Миттермайер, Ройенталь, Биттенфельд, Кемпф, Меклингер, Вален, Лютц! Следуйте намеченному плану и обрушьтесь на мятежников всеми силами! – отдал приказ Райнхард собравшимся адмиралам.

– Так точно! – дружно рявкнули адмиралы и собрались было отправиться к своим флотам, но Райнхард остановил их и приказал дежурному принести всем вина. Это было торжественное празднование их победы.

– Победа уже обеспечена. Но мы должны сделать её идеальной. Всё зависит от вас. Не дайте этим выскочкам-мятежникам вернуться домой живыми! Да пребудет с вами милость нашего покровителя Одина! Прозит!

– Прозит! – хором вскричали адмиралы. Затем они осушили бокалы и, соблюдая традицию, швырнули их об пол. Бесчисленные осколки разлетелись по полу и сверкали, отражая свет.

10 октября по стандартному календарю, 16: 00.

Адмирал Уланф, чей флот висел на орбите планеты Люген, точно знал, что противник приближается. Из двадцати тысяч разведывательных спутников, развешанных по округе, около сотни перестали отвечать, успев передать изображение бесчисленных точек вражеских кораблей.

– Они идут, – пробормотал Уланф. Он ощутил напряжение, пронизывающее его до самых кончиков нервов. – Оператор, сколько осталось до контакта с врагом?

– От шести до семи минут, адмирал.

– Что ж, отлично. Всем кораблям приготовиться к бою. Передайте сообщение в штаб командования и Тринадцатому флоту: «Мы встретили врага».

Прозвучал сигнал тревоги, и по мостику пролетела перекличка приказов и подтверждений.

– Тринадцатый флот обязательно придёт к нам на помощь, – сказал Уланф своим офицерам. – Это ведь флот Чудотворца Яна. И когда это произойдёт, мы сможем зажать врага в клещи. Не сомневайтесь в нашей победе.

Иногда командирам приходится заставлять подчинённых верить в то, во что сами они не верят…

«Ян наверняка будет атакован множеством кораблей противника одновременно с нами и не сможет позволить себе роскошь помогать Десятому флоту», – с грустью подумал адмирал.

Крупномасштабная атака имперского флота началась.

Лейтенант Фредерика Гринхилл подняла глаза на своего командира, на её бледном лице появилось напряжение.

– Ваше превосходительство! Получено сообщение от адмирала Уланфа.

– Десятый флот атакован?

– Так точно. Он говорит, что сражение начнётся в 16: 07.

– Итак, началось…

В этот момент раздался сигнал тревоги, заглушая конец его фразы. Пять минут спустя Тринадцатый флот уже обменивался выстрелами с имперским флотом под командованием адмирала Кемпфа.

– Приближаются вражеские ракеты! Направление на одиннадцать часов! – раздался крик оператора.

– Запускайте обманки! – тут же отозвался капитан Марино, командующий флагманским кораблём «Гиперион».

Ян сохранял молчание, полностью сосредоточившись на своей работе, заключавшейся в оперативном командовании всем флотом. Защита и контратаки на уровне отдельного корабля были делом его капитана. Командующий флотом на это отвлекаться не мог.

Ракеты с лазерными боеголовками навалились на них, как свирепые охотничьи собаки. Чтобы противостоять им, были выпущены ракеты-приманки, испускающие сильное тепловое и электромагнитное излучение, чтобы обмануть системы наведения вражеских ракет. Ракеты стали поворачивать свои носы, устремляясь за приманками.

Зловещее свечение наполнило черноту космоса, когда они столкнулись, высвобождая огромную энергию.

– «Спартанцы, приготовиться к запуску! » – раздался в наушниках шлемов приказ, наполняя приятным возбуждением тела и умы нескольких тысяч пилотов-истребителей. Таких детей мог бы послать своим почитателям бог войны Арес. Одержимые битвой, абсолютно уверенные в своих навыках и рефлексах, для них страх смерти был лишь объектом насмешек.

– Отлично! Отправляемся! – человеком, издавшим этот восторженный крик на борту флагманского корабля, был пилот-ас, лейтенант Уоррен Хьюз.

Асов на «Гиперионе» было четверо. Помимо Хьюза, это были лейтенанты Саль Азиз Шекли, Оливер Поплан и Иван Конев. Чтобы продемонстрировать это, на бортах их любимых спартанцев были нарисованы карточные тузы разных мастей. Наличие достаточно крепких нервов, чтобы воспринимать войну как спорт, возможно, было одним из факторов, которые помогли им оставаться в живых так долго.

Забравшись в своего спартанца, Поплан крикнул механику:

– Я собью пятерых, так что начинай охлаждать шампанское!

Вот только полученный ответ был не тем, которого он ожидал:

– Нет, такое невозможно. Но воды я тебе, так и быть, принесу!

– Мог бы и подыграть, – проворчал Поплан себе под нос, красивым пируэтом выходя в космос вместе с остальными тремя.

Лучи и ракеты с явно недружелюбными намерениями тут же рванулись к ним.

– Думаете, сможете попасть в меня?! – закричал Поплан.

Все четверо хвалились так. Это была гордость воинов, несколько раз оказывавшихся за чертой смерти, но всё ещё продолжающих жить.

Показывая божественное мастерство, они резко сманеврировали, уклоняясь от ракет. Пытаясь повторить их траекторию, ракеты теряли управление и начинали кувыркаться в пространстве.

Впереди появились имперские валькирии, танцующие в прицеле и покачивающие крыльями взад-вперёд, словно в насмешку.

Хьюз, Шекли и Конев встретили их с радостью, и один за другим вражеские истребители стали исчезать во вспышках пламени.

Однако лицо одного из асов Союза, Поплана, покраснело от гнева. Он обрушил на противника град зарядов с ураном-238 со скоростью сто сорок выстрелов в секунду. Заряды эти обладали потрясающей бронебойной способностью, а также нагревались и взрывались при ударе о цель. Но все его выстрелы ушли в пустоту, не нанеся никому вреда.

Остальные трое уже без его помощи взяли первую кровь, уничтожив семь вражеских истребителей!

– Да что с вами такое? – с отвращением спросил вице-адмирал Кемпф, командующий имперским флотом.

Он и сам был пилотом-асом, героем множества битв, чья среброкрылая валькирия собрала жизни десятков врагов. Высокий и крупный, с коротко подстриженными каштановыми волосами мужчина с недовольством следил за ходом боя.

– Зачем вы впустую теряете время? Охватите врагов сзади полусферой и загоняйте под огонь линкоров!

Эти инструкции были разумны. Три валькирии образовали полусферу за кормой спартанца лейтенанта Хьюза и ловко подвели его под огонь тяжёлых кораблей. Поняв опасность, резко вильнул в сторону, развернулся и послал очередь зарядов прямо в кабину одного из вражеских истребителей, а потом попытался выскользнуть в открывшийся коридор, однако он не учёл вспомогательных орудий линкора. Сверкнули лучи лазеров, разом стирая с лица космоса Хьюза и его корабль.

Шекли тоже попался на эту тактику и был сбит. Оставшиеся два аса едва успели стряхнуть преследователей и нырнуть в слепое пятно орудий линкора.

Чувство самоуважения Поплана было тяжело ранено. Мало того, что сам он не смог ни разу попасть во врага и лишь убегал и уклонялся, так ещё и его вечный соперник Конев успел сбить четырёх противников.

Когда он узнал причину, по которой ни один из его выстрелов не достиг цели, его грусть превратилась в ярость. Вернувшись на материнский корабль, он выпрыгнул из кабины, подбежал к механику и схватил его за ворот.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 141516 17 18 Следующая ⇒