Баранец, Н.Г. 23 страница

«Профессор Асмус принимает наиболее распространённое определение формальной логики как науки о законах и формах правильного мышления, в котором слово «правильное» понимается как «истинное» (об этом, правда, можно заключить только из рассуждений автора, так как прямого и ясного определения сам он не даёт).

Однако это определение предмета логики нельзя считать правильным потому, что оно не очерчивает точно область тех закономерностей, которые должна изучать формальная логика, и приводит к ряду недоразумений по поводу понимания сущности и значения этой науки.

То обстоятельство, что автор не установил точно предмет формальной логики, конечно, сказалось при наложении учения обосновных законах мышления. Вместо того чтобы ясно показать значение этих законов как основных принципов или наиболее общих условий правильности мышления, автор отдаёт также дань прежней тенденции – свести это учение к учению о свойствах вещей и о методе их рассмотрения…

Из изложения закона тождества в книге проф. Асмуса невозможно понять его суть, тем более что в процессе этого изложения слово «предмет» употребляется двусмысленно: то это слово обозначает понятие, выдирающее предмет или объект мысли, то самый объект.

Разъясняя смысл формулы закона исключённого третьего (на стр. 22), автор формулирует этот закон следующим образом: «Каков бы ни был предмет нашей мысли (А), предмет этот либо обладает известным свойством (В), либо не обладает им». Здесь формальный закон получил онто-метафизический принцип.

Чтобы закончить речь о законах мышления, остановимся ещё на часто повторяющемся в книге утверждении, что основные законы мышления обусловливают связь между посылками и необходимость вывода в умозаключениях (см. стр. 150, 151, 201, 202).

Эта точка зрения известна в логике под названием точки зрения «аналитической необходимости следования» в умозаключениях.

Особенно отчётливо она была сформулирована А. Введенским, положившим её в основу доказательства философского критицизма в логике.

Указанная точка зрения с логической стороны сводится к утверждению, что вывод силлогизма не выводится из посылок, а заключён в них, так что умозаключение сводится лишь к признанию или непризнанию вывода. Причём именно законы мышления вынуждают того, кто согласился с посылками, признавать и вывод. Несостоятельность этой точки зрения достаточно, по нашему мнению, выявлена в литературе по логике. В результате того, что профессор Асмус встал на эту точку зрения, он часто утверждает, что заключение в силлогизме лишь связывается с посылками (а не следует из них), что умозаключение есть лишь выведение истинности выводного суждения из истинности посылок (см. стр. 148, 149, 150, 151, 153 и др. ). Модусы силлогизма устанавливаются им без аксиомы силлогизма, которая приводится лишь в конце главы о категорических силлогизмах. Таким образом, вообще не показано, в чём выражается и на чём основана в действительности необходимость вывода. Эти взгляды автора расходятся с понятием вывода у М. И. Карийского, с которым он как будто стремится быть в согласии.

Указанная точка зрения имеет и философскую сторону: в её основе лежит отрыв логических закономерностей от отношений действительности, стремление вывести закономерности в отношениях между мыслями из свойств и наиболее общих законов самих мыслей. Эта тенденция всегда проявлялась в старой логике, и отчасти она сказывается и в книге проф. Асмуса, например, при изложении теории преобразования суждений, где логические операции преобразования суждений автор объясняет исключительно свойствами понятий и в основе их также усматривает основные законы мышления (см. стр. 133)» [Войшвилло. 1947. С. 327].

После публикаций в прессе в 1947 году вышеназванных работ М. С. Строговича, В. Ф. Асмуса, С. Н. Виноградова, П. Е. Вышинского, Е. К. Войшвилло дискуссия несколько замерла на фоне разгромных кампаний против молодых исследователей по русской философии, против редакции журнала «Вопросы философии». В 1948 году было проведено Всесоюзное совещание преподавателей логики, на котором было раскритиковано формалистическое направление в преподавании логики, отрывающее преподавание логики от задач социалистического строительства, от советской идеологии, от марксизма-ленинизма. На нём потребовали от всех советских логиков, чтобы логика была поставлена «на службу советскому народу и использовалась как орудие коммунистического воспитания подрастающего поколения». По вопросу осоотношении формальной логики и диалектики на этом совещании высказывались различные взгляды. Но ясности в этот вопрос внесено не было. Он явился предметом обсуждения и на следующем совещании, в 1949году. Конкретных результатов также не было получено. Достигнуто соглашение, что нужно разобраться в самом существе вопроса, а основой, на которой должна развиваться логика как наука, должно быть марксистско-ленинское мировоззрение, высказывания классиков марксизма-ленинизма о логике, а не буржуазные логические теории.

На совещании преподавателей логики, состоявшемся в марте 1950 года, особых подвижек в решении проблемы не было. Логики уклонялись от попытки решить вопрос о соотношении диалектики и логики, отдавая это права авторам учебников по диалектическому материализму, которые, в свою очередь, полагали, что этот вопрос в компетенции логиков. Причину этого назвал К. С. Бакрадзе, призывавший возобновить обсуждение вопроса о предмете логики:

«После постановления ЦК ВКП (б) о введении преподавания логики в средних и высших учебных заведениях в нашей стране развернулась большая работа по составлению учебных программ и учебников по логике для школ и вузов, созывались совещания, проводились дискуссии по вопросам логики. Однако эта работа почти не отразилась или в очень малой степени отразилась в печати. Объясняют это обстоятельство тем, что среди логиков и вообще представителей философского фронта нет договорённости по основным вопросам логики, нет даже единого понимания предмета логики. Отказ от публикации статей по вопросам логики объясняется боязнью ложных ошибок, которые могут вызвать путаницу у читателей. Многие товарищи справедливо полагают, что давно пора вынести на страницы эти спорные вопросы логики, не боясь ошибок, так как их всегда можно исправить в ходе обсуждения. В первую очередь разрешить путём критики и самокритики основные вопросы дайной науки – опредмете логики, о соотношении логики и диалектики» [Бакрадзе. 1950. С. 198].

В течение 1950-1951 года эта тема была предметом весьма острых дискуссий. Существовали следующие точки зрения по вопросам о предмете логики и соотношении формальной и диалектической логики.

Первая точка зрения состояла в том, что есть только одна наука омышлении – формальная логика; она является единственной наукой о мышлении, единственной научной методологией. Такая позиция позволяла дистанцироваться от обсуждения вопроса о влиянии мировоззрения на содержание мышления и на самую логику. Формальная логика признавалась основой логики и рассматривалась как база для научной методологии. Эта точка зрения была реализована в учебнике В. Ф. Асмуса, который утверждал, что существует только одна наука формальной логики – одна для всех наук, так как мышление, посредством которого науки решают свои задачи, подчиняется правилам логики. В. Ф. Асмус был обвинен оппонентами в том, в чем сам обвинял в 1929 году А. Варьяша – в формализме.

К. С. Бакрадзе высказал идею, что диалектический способ мышления является строго логическим мышлением, так как классики марксизма-ленинизма Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин, «создатели единственно правильного научного метода-диалектики», всегда использовали в доказательствах «непреодолимую силу логики». Логика – философская наука, она имеет свой объект изучения. Предметом логики является правильное мышление, т. е. мышление, которое подчинено законам тождества, противоречия и т. д. При решении вопроса о взаимоотношении формальной логики как науки о правильном мышлении и диалектики, как теории познания, он предлагал исходить из ленинского понимания пути познания: «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике – таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности». Ленин не отрицал формальной логики, а требовал признания диалектики как метода полного, всестороннего изучения предметов и явлений действительности. Ошибка старого, метафизического мировоззрения заключалась не в том, что оно признавало законы правильного мышления, элементарные законы последовательного мышления (так называемые четыре основных закона), а в том, что оно превращало логику в общую методологию научного познания, довольствовалось этими законами, не видело их ограниченного характера и того, что нужно «идти дальше», к принципам диалектики, которые могут объяснить весь процесс познания действительности. В своей, определённой области, как часть теории познания, логика имеет самостоятельное значение. Являясь учением о правильности, последовательности мышления, она необходимое условие познания действительности [Бакрадзе. 1950. С. 204-208].

К. С. Бакрадзе обвинили в том, что он вовсе и не имел в виду: якобы он считал формальнуюлогику единственной наукой о формах мышления и, следовательно, отрицал диалектическую логику в качестве науки о формах мышления [Лозовский. 1950. С. 234].

Вторая точка зрения заключалась в признании того, что материалистическая диалектика есть единственнонаучная логика мышления. Её сторонники полагали, что существующая традиционная (аристотелевская) логика есть логика формальная, идеалистическая, метафизическая по самому своему существу. Формальную логику называли «теоретическим оружием классовых врагов». Поэтому каждый марксист под словом «логика» должен был подразумевать не формальную логику, а логику диалектическую. А так как логика, теория познания и диалектика по своему содержанию должны совпадать, то они поставили вопрос о присвоении нового названия для единой науки – «диалектика». Сторонники этого подхода стремились уничтожить логику как самостоятельную науку о законах и формах мышления.

Данная точка зрения была представлена программой по логике, выпущенной в 1949/1950 учебном году Управлением преподавания общественных наук Министерства высшего образования СССР. Она была выражена в большинстве учебников и учебных пособий по логике. Её суть – существует только одна единая и единственная марксистская логика, представляющая собой логику советских людей. В реальности же это превращалось в преподавание формальной логики, в которую вносились незначительные поправки.

Обосновывал эту точку зрения К. С. Федин. Он утверждал, что диалектическая логика не отбрасывает положительных сторон формальной логики, а включает их в себя в переработанном виде. Формальная логика растворяется в логике диалектической, поглощается ею в переработанном виде. Формальная логика – пройденный исторически этап развития человеческого мышления, а марксистская логика кладёт конец прежнему раздельному существованию логики и диалектики.

Стремление включить логику в диалектику привело кпутанице. Так, например, смешивая логику с диалектикой, М. А. Леонов писал:

«Умозаключение как наиболее сложная форма логического мышления также имеет в своей основе определённую связь между мыслями; из связи двух или больше суждений выводится новое суждение – заключение. Диалектическая логика и есть наука о законах и формах правильного мышления, в которых отражается объективная действительность. Мыслительная деятельность подчиняется определённым законам, соблюдение которых даёт возможность приходить к правильным выводам. Наоборот, нарушение принципов диалектики, игнорирование органическойсвязи между понятиями вносит в мышление путаницу и препятствует правильному познанию явлений объективного мира» [Леонов. 1948. С. 122].

Эта точка зрения пользовалась большой популярностью среди преподавателей логики, но после выступления И. В. Сталина по вопросам языкознания им пришлось перестроиться и признать, что нет двух формальных логик: старой, метафизической, и новой, диалектической, – как нет двух – метафизической и диалектической – арифметик, грамматик.

Третья точка зрения – эклектическая. Её сторонники пытались примирить изложенные выше взгляды и утверждали, что существуют две логики: логика формальная, изучающая одну сторону явлений и вещей, и логика диалектическая, изучающая другую сторону явлений и вещей. Обе эти науки имеют своим предметом определённую реальность, т. е. обе ониимеют одинаковое право на существование и развитие, являясь методологией исследования каждая в своей области.

Представителем этого подхода к логике считался М. С. Строгович, который представлял формальную логику наукой, своего рода низшей ступенью по отношению к диалектике:

Законы формальной логикиотражают простейшие свойства и отношения предметов, явлений. В том случае, когда нужно установить, произошло ли тогда-то итам-то такое-то событие или не произошло, выполнило ли данное предприятие годовой план или не выполнило, законен ли такой-то поступок такого-то человека или незаконен, разумно ли такое-то мероприятие в данных условиях или неразумно и т. п., – не применением диалектики, а её опошлением было бы рассуждать иначе, как по законам формальной логики, и под предлогом применения диалектического метода отвечать на поставленные вопросы – и да и нет, или ни да, ни нет, искать перехода одного явления в другое, внутренних противоречив в них и т. д. Но и в области сложных вопросов философии и политики не применением, а опошлением диалектики было бы допущение непоследовательности рассуждений, противоречий в мыслях и других нарушений элементарных логических правил под предлогом «диалектичности» мышления. Товарищ Сталин решительно возражал против подобного опошления диалектики.

Мы определили предмет формальной логики. Её предметом являются законы мышления, отражающие простые свойства и отношения предметов и явлений действительности. Эти законы – необходимое условие правильного мышления, но условие не единственное и не исчерпывающее.

Изучаемые формальной логикой законы правильного мышления не выдуманы, не навязаны мышлению извне, они свойственны, присущи человеческому мышлению, как отражение в сознании человека определённых свойств и отношений объективной действительности, они выработаны в результате многовековой практики человечества.

Мне кажется, что из работы товарища Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» можно сделать вывод и относительно законов мышления, что они, как и язык, не являются надстройкой и не имеют классового характера. Действительно, законы мышления не меняются с изменением общественного строя, со сменой одной социально-экономической формации другой формацией, хотя в результате развития общества, развития науки и культуры открываются новые закономерности мышления, расширяются знания о них, вырабатываются и совершенствуются различные логические приёмы.

Для пояснения сущности формальной логики можно сказать, что она является грамматикой мысли» [Строгович. 1950. С. 315-316].

Эта позиция вызвала критику, и М. С. Строговича обвинили в устарелом, проплехановском решение вопроса:

«Ведь у проф. Строговича, так же как иу Плеханова, формальная логика является логикой покоя, а диалектика – логикой движения» [Осьмаков. 1950. С. 328].

А. О. Маковельский доказывал связь между формальной логикой и диалектикой следующим образом:

«Формальная логика тесно связана с метафизическим способом мышления... И прежде всего формальная логика антидиалектически вырывает каждое явление и каждую вещь из всеобщей связи явлений и рассматривает их изолированно, обособленно друг от друга, вне связи с целым. B формальной логике формы мышления выступают сами по себе, вне связи с содержанием, тогда как именно содержание определяет форму... Формальная логика не смотрит вперед, ей чужда мысль о дальнейшем развитии человеческого мышления, в ней отсутствует перспектива безграничного развития науки как по содержанию, так и по созданию новых методов для всё более глубокого познания мира... Существенным недостатком формальной логики является также то, что в ней теория не ставится в связь с практикой, в ней выступает «чистое мышление» вне всякой связис человеческой чувственной практикой (трудовой деятельностью, техникой и т. д. )…

Формальная логика занимает двойственное положение по отношению к диалектике. С одной стороны, формальная логика есть предварительная подготовительная стадия в развитии мышления но отношению квысшей стадии – диалектической. Она в своих лучших исканиях подводит нас к диалектике... С другой стороны, можно отметить противоположную тенденцию в формальной логике, а именно тенденцию антидиалектическую, выдающую положения формальной логики за вечную абсолютную истину» [Маковельский. 1950. С. 69-71].

Позиции были неопредёленны, за большим количеством цитат из классиков и общими декларациями скрывалась очевидная невозможность органически соединить формальную и диалектическую логику. Участники дискуссии, не понимая друг друга, находили у оппонентов те идеи, которых у них не было. Кульминационным моментом этой дискуссии, показавшим, насколько расходятся позиции и что даже противоположные точки зрения можно обосновать одними и теми же ссылками, стала организованная в декабре 1950 года на философском факультете МГУ конференция «Соотношение формальной логики и диалектики». Декан факультета А. П. Гагарин, открывая обсуждение, обрисовал сложившиеся позиции относительно соотношения формальной логики и диалектики, отверг их и, ссылаясь на авторитет Сталина и Энгельса, резюмировал:

«Классики марксизма-ленинизма не отрицают за формальной логикой роли метода познания, они лишь ограничивают этот метод рамками «домашнего обихода», «научной мелкой торговли». Энгельс прямо говорит: формальная логика не бессмыслица, не чепуха.

Хотя прежняя формальная логика и представляет собой исторически пройденный этап развития, мы должны тщательно изучать и использовать её положительное наследство. Но формальная логика ни в коем случае не является составной частью диалектического материализма.

В наш век колоссального прогресса во всех областях познания действительности одних законов формальной (элементарной) логики совершенно недостаточно для разрешения сложнейших вопросов естественных и общественных наук» [Алексеев. 1951. С. 185].

В ходе обсуждения темы позиции разделились следующим образом. Т. И. Ойзерман подчеркнул, что диалектическое мышление отличается от метафизического не своими формами, не тем, что вместо понятий, суждений, умозаключений оно пользуется какими-то другими формами, а способом подхода к явлениям действительности. Поэтому нельзя противопоставлять диалектику формальной логике. Диалектика противоположна не формальной логике, а метафизике. Кроме того, нет двух формальных логик: старой, метафизической, и новой, диалектической. Существует лишь одна формальная логика – та, которая ведёт своё начало от Аристотеля. О метафизичности формальной логики можно говорить лишь в том смысле, что её законы и формы нередко получали метафизическое истолкование.

Преподаватель кафедры логики МГУ А. А. Ветровутверждал, что мышление одинаково у всех людей, поскольку содержит один и тот же логический аппарат: понятия, суждения, умозаключения. Если бы у людей был различный логический аппарат, они не могли бы понимать друг друга. Поэтому нет оснований выделять в мышлении два слоя: низший, с формально-логическим аппаратом, и высший, с диалектическим аппаратом.

«Тем более нет никаких оснований ссылаться в этом вопросе на классиков марксизма-ленинизма, у которых подобного различения двух аппаратов мышления мы не находим.

Так как все люди обладают одним и темже логическим аппаратом, то и наука об этом аппарате должна быть одна. Этой наукой является формальная логика. Формальную логику надлежит строить на прочном фундаменте диалектического и исторического материализма. Формальная логика, как наука об обще человеческом аппарате мышления, относится к диалектике точно таким же образом, как относятся к ней все другие конкретные науки: физика, химия, математика и др. Она видит в диалектической логике свою научную методологию.

Однако, зная одну формальную логику, одни приёмы и формы мышления, мы ещё не можем гарантировать достижения истины, поскольку такое достижение предполагает в качестве необходимого условия овладение определённым мировоззрением, диалектическим и историческим материализмом» [Алексеев. 1951. С. 187].

Профессор В. Ф. Асмуснастаивал, чтомышление является предметом исследования не одной, а нескольких и притом не только философских, но и специальных наук. Хотя все эти науки изучают мышление, непосредственный предмет их изучения, строго говоря, не один и тот же, так как каждая из них изучает лишь какую-нибудь одну сторону мышления. Специальной наукой о мышлении является формальная логика. Непосредственный предмет её изучения – правила и законы доказательного, обоснованного, определённого, точного, последовательного, непротиворечивого рассуждения, дающего новый истинный результат. Этого своего специального предмета формальная логика не делит ни с какой другой наукой. Не делит она его и с марксистско-ленинской диалектикой, которая есть не специальная наука о формах мысли (одной стороне мышления), а философская наука об общих законах развития природы и общества и об основанных на этих законах чертах метода исследования. Формальная логика, как и другие науки, получает от диалектики учение об общих законах развития и учение о том, что такое знание, каковы его источники, что такое истина и заблуждение, каков критерий истины.

Элементарные формы и правила логики, выражающие лишь одну из сторон мышления, обязательны для всякого мышления, в том числе и для диалектического. Но наука диалектики в качестве науки не только не подчиняется науке формальной логики, но, наоборот, формальная логика подчинена диалектике во всём, что относится к теории познания и к понятиям об истине, критерии истины и заблуждении. Диалектика, по В. Ф. Асмусу, – философская наука об общих законах развития, о познании и о методе исследования, а формальная логика – наука о формах, правилах и законах мысли, действующих во всяком рассуждении, ведущем к новому, истинному знанию.

Кандидат философских наук М. Н. Алексеев вообще утверждал, что вопрос об отношении формальной логики к логике диалектической в марксизме решён давно, более ста лет тому назад.

«Классики марксизма-ленинизма считают, что формальная логика есть первая, начальная ступень развития логики, ступень, ограничивающаяся тем, что чаще всего встречается или что прежде всего бросается в глаза. Формальная логика, по определению В. И. Ленина, берёт внешние, формальные признаки предмета и ограничивается этим. Она рассматривает предметы, формы и законы мышления односторонне, вне их всеобщей связи и развития. Поэтому истина формальной логики всегда абстрактна, в отличие от конкретной истины логики диалектической.

Говоря об отношении формальной логики к логике диалектической, Энгельс приводит глубокую, сохранившую всю свою силу и сейчас, аналогию с математикой. Как в математике (науке о величинах) низшая ступень – математика постоянных величин – относится к высшей ступени – математике переменных величин, так в науке о мышлении (логике) низшая ступень – формальная логика – относится к высшей ступени – логике диалектической. И как высшая математика не ликвидирует низшую, так и диалектическая логика не ликвидирует логику формальную, она лишь ограничивает сферу её применения.

Между тем находятся товарищи, которые, ссылаясь на какую-то «новую» формальную логику, утверждают, будто она говорит всё достаточно полно о законах и формах правильного мышления и будто в данной области диалектической логике сказать нечего.

С этим утверждением согласиться нельзя.

Диалектическая логика, несомненно, имеет своё, более глубокое учение о тех же самых понятиях, суждениях, умозаключениях и т. д., которыми занимается логика формальная. Более того, она не ограничивается данным кругом вопросов, но выдвигает новые, не известные формальной логике вопросы (например, вопрос о диалектических категориях).

Диалектическая логика вскрывает в формах мышления (понятиях, суждениях, умозаключениях) внутреннюю диалектику, которая не зависит от воли и сознания людей, как не зависит от воли и сознания людей объективно существующая диалектика природы и общества. Для диалектической логики понятия, суждения, умозаключения – это не просто формы мышления, но такие формы, в которых осуществляется процесс движения мыслей….

Рассматривая законы мышления, диалектическая логика учит, что этими законами являются законы всеобщей связи и обусловленности, движения, изменения развития, перехода количественных изменений в качественные, единства и борьбы противоположностей» [Алексеев. 1951. С. 188-189].

Профессор С. А. Яновская, придерживалась того мнения, что формальная и диалектическая логика взаимосвязаны. Подобно тому, как у одного языка есть одна грамматика, так и у человеческого мышления есть одна логика, которой люди должны уметь правильно пользоваться. Однако из наличия у всех людей одной логики не следует вывод о неизменности и всеобщей применимости элементарных законов этой логики. Нет никаких абсолютно неизменных законов, утверждала С. А. Яновская, которые действовали бы во все времена, при всех условиях и которыми нужно всегда пользоваться. Она рассуждала о соотношении диалектической логики и формальной логики, используя аналогию строения математического знания. Диалектическая логика для С. А. Яновской – эта алгебра логики, в отличие от формальной логики, – её арифметики. Диалектические законы мышления не нуждаются в дополнении формально-логическими законами. Если формальная логика ограничивается запрещениями (закон противоречия), то материалистическая диалектика изучает законы, позволяющие разрешать противоречия с помощью развития, трактуемого диалектически.

Принявшие участие в дискуссии философы отстаивали свою позицию, прибегая к авторитету классиков марксизма-ленинизма. Из-за несходства позиций и цитирования одних и тех же источников возникали серьезные проблемы, когда каждый из цитировавших утверждал, что его понимание является единственно верным:

«Проф. Бакрадзе лишь довёл до логического конца точку зрения на формальную логику, как единственную науку о формах мышления вообще, и сделал бесплодную попытку обосноватьеё.

В основе этой попытки лежит положение о том, что две науки ободном и том же предмете невозможны. Но так как формальная логика безоговорочно признаётся наукой о формах мышления, то оказывается, что логика диалектическая таковой не является и от изучения форм мышления отстраняется.

«... Диалектическая логика, – пишет проф. Бакрадзе, – это не учение о формах и законах правильного мышления, не учение о формах и законах суждений, умозаключений и т. д., а диалектический материализм – мировоззрение марксистско-ленинской партии».

Итак, диалектическая логика не есть логика, а есть... мировоззрение.

Единственным доводом для этого, мягко выражаясь, парадокса служит для проф. Бакрадзе взятое в скобки замечание Ленина в статье «Еще раз о профсоюзах», начинающееся словами: «марксизм, есть диалектическая логика…».

Спорить с проф. Бакрадзе – значило бы изложить содержание той самой статьи Ленина, из которой он вырывает приведённую выше цитату, и в которой Ленин как раз и раскрывает всю несостоятельность подобного способа мышления. Поэтому мы позволим себе ограничиться лишь несколькими замечаниями.

Во-первых, отказ от диалектической логики, как логики, т. е. науки о формах мышления, означает отказ от диалектического изучения форм мышления, что наносит величайший вред диалектической логике, и как логике, и как мировоззрению.

Во-вторых, он противоречит ясным и чётким указаниям Ленина о том, что диалектика, логика и теория познания суть одно и то же и что поэтому не нужно трёх слов. Проф. Бакрадзе, приведя эти слова Ленина, странным образом утверждает, что, говоря о тождестве диалектики, логики и теории познания, Ленин имеет в виду только тождество диалектики и теории познания.

Наконец, в-третьих, отказ от диалектической логики, как науки о формах мышления, есть доведение до логического конца безоговорочного и ничем не ограниченного признания формальной логики в качестве единственной науки о формах мышления вообще. Точка зрения проф. Бакрадзе вполне совпадает, например, с точкой зрения проф. Строговича, который вслед за проф. Асмусом утверждает: «В силу того, что логика изучает формы мышления различного содержания, в которых происходит развитие мыслей, она носит название формальной логики».

Разве это утверждение не означает отрицания диалектической логики как науки о формах мышления? » [Лозовский. 1951. С. 234-235].

На самом деле нет, так как К. С. Бакрадзе прямо не отрицал диалектической логики, он просто отстаивал право существования логики формальной.

Директивным разрешением дискуссии о соотношение формальной и диалектической логики стала статья «К итогам обсуждения вопросов логики», напечатанная в шестом номере «Вопросов философии» за 1951 год. В ней были осуждены формалистический и эклектический подходы, высказано неодобрение диалектизации формальной логики, даны те формулировки, которые получили «высшее» одобрение:

«Как показало обсуждение, советские логики, опираясь на сталинское учение о языке и о его органической связи с мышлением, сделали правильные выводы относительно логических форм и законов мышления, исследуемых формальной логикой. Эти выводы можно сформулировать в следующих основных пунктах:

а) Логические формы и законы мышления не являются надстройкой над базисом, подобно тому, как не является надстройкой над базисом тесно связанный с мышлением язык. Мышление не исчезает с исчезновением того или иного базиса и соответствующей ему надстройки, оно лишь видоизменяется. Следовательно, законы и формы мышления также не исчезают, но лишь развиваются.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒