Утраченная невинность. 5 страница

Нейт достает то, что выглядит как коричневая сигарета, а затем достает Zippo и зажигает ее. Он делает большую затяжку и передает сигарету мне. Я внутренне борюсь с собой, но потом думаю: «К черту» и забираю у него сигарету. Сладкий, лесной запах дыма марихуаны заполняет палатку и поглощает мои чувства.

Нейт указывает на вход в палатку.

— Бамбой, закрой палатку! — Картер смотрит на него прищуренными глазами, прежде чем встать и закрыть вход.

Я подношу ее ко рту и вдыхаю, как в кино. Спасибо, РедМен и МетодМен (прим. отсылка на шоу «МетодМена и РедМена»). Дым попадает мне прямо в горло, а затем в грудь. Я судорожно кашляю, мои легкие, кажется, закрываются, прежде чем передать ее Картеру. Через секунду мои глаза тяжелеют, а густой дым, который начинает затуманивать палатку, начинает плавать вокруг всех, медленно становясь все гуще и гуще.

Я наклоняюсь к Нейту и смеюсь.

— У нас что, горячий бокс в палатке?

Он целует меня в голову.

— Да, Китти, так и есть.

Мои глаза находят глаза Бишопа. Он опирается на локоть, но слегка на Татум. Его ноги раскинуты перед ним, но, опять же, похоже, что он открыт для нее. Он ухмыляется, а затем наклоняется к ней и что-то шепчет ей на ухо. Гнев, ревность и ненависть переполняют меня до предела, когда я смотрю на Тилли, пытаясь найти что-нибудь, чтобы отвлечься от того, что, черт возьми, делает Бишоп.

— Тилли! Иди сюда. — Я машу ей рукой, когда она делает длинную затяжку.

— Вау, — смеюсь я, когда она занимает место между мной и Нейтом. — Ты затягиваешься как профессионал.

Она пожимает плечами.

— Я имею в виду, что это не в первый раз.

Нейт хватает ее и сажает к себе на колени.

— Ты сейчас такая чертовски сексуальная. Я мог бы съесть тебя.

— Пожалуйста, не надо, — бормочу я, забирая косяк у Татум и поднося его ко рту, прежде чем сделать еще одну затяжку. На этот раз она проходит по моим дыхательным путям немного мягче. Позволяю вкусу остаться на языке, закрываю глаза и чувствую, как каждый сантиметр меня успокаивается и расслабляется. Все стрессы и переживания, которые были у меня тридцать минут назад, ничего не значат. Бишоп напротив меня, шепчущий приятные слова на ухо Татум? Ничего не значит. Я лежу на спине, зажав косяк между пальцами. Картер наклоняется на локте, забирая у меня косяк.

— Эта штука для совместного использования, Мэди. Пуфф, пуфф, делись! — он смеется, снова придвигаясь ко мне ближе.

Я смеюсь.

— О, Картер, — громко объявляю я. — Я ничем не делюсь, и если кто-то из моих друзей думает, что делюсь, то могу показать им более чем одним способом, как я этого не делаю.

В палатке воцаряется тишина, все понимают смысл моих слов. Все, кроме Картера. Глупый Картер. Подношу руку к лицу, на расстоянии дюйма, но дым настолько густой, что я едва могу различить очертания своих пальцев. — Но! — добавляю я. — Хорошо, что я свободный агент, а?

Рука скользит по моей ноге, и я знаю, что это не грубоватая рука Бишопа. Эта рука слишком мягкая.

— Да, мне повезло. — Поворачиваю голову туда, где, как я знаю, находится Картер.

Нейт смеется, но это звучит приглушенно.

— Может быть, нам стоит найти Хантеру кого-нибудь, с кем можно поиграть. Тогда это может стать одной большой оргией.

Переполненная гневом, предательством и ревностью — ревностью, потому что Татум, вероятно, держит Бишопа за руку, — мои мысли останавливаются. Мое сердце сжимается, а на висках выступают капельки пота. Эта мысль наполняет меня возбуждением, ненавистью, ревностью и... похотью? Почему? Почему эта мысль заводит меня? Злясь на себя за то, что все так запуталось, я переворачиваюсь на живот.

— Не-а, — хихикаю, мои глаза приоткрыты, а движения медленны. Я опускаю голову на руку. — Хантер может поиграть со мной. Я могу взять двоих... просто спроси Бишопа. Он знает, сколько я могу выдержать в постели.

Руки обхватывают мои лодыжки, и внезапно меня грубо дергают, переворачивая на спину. Да, эти руки... это руки Бишопа. На меня наваливается тяжесть тела, губы опускаются к моему уху. Он тянет мою мочку в рот.

— Осторожнее, Китти. Я тоже не делюсь.

— Ты будь осторожен. — Толкаю его в грудь, и он смеется. — Возвращайся к тому, что ты делал.

Бишоп достает свой телефон и светит им в угол, где два человека целуются. Хантер и Татум. Должно быть, они объединились после того, как дым стал слишком густым.

— Хм, — бормочу я, наклоняя голову.

Он снова смотрит на меня, прижимаясь губами к моим.

— Но вопрос в том, почему это так беспокоит тебя, Китти? Нам нужно поговорить?

Картер бормочет сзади меня:

— Я просто пойду.

Затем он быстро выскальзывает из палатки, выпуская часть дыма, но не весь. По крайней мере, теперь я могу видеть профиль лица Бишопа, как раз когда из док-станции начинает играть «The Diary of Jane» Breaking Benjamin.

— Я не знаю. Не очень хорошо в этом разбираюсь, — отвечаю я.

— В чем? — шепчет он мне в губы, опрокидывая меня на спину своим телом. Широко раздвигает мои ноги, устраиваясь между ними, пока его выпуклость не упирается в меня — прямо здесь.

— Вот в этом! — Я делаю жест между нами. — Я... я не думаю, что смогу делать это и не чувствовать, Бишоп. Я не ты.

— Почувствуй это. — Он берет мою руку и опускает ее вниз, прижимая к своему толстому члену. — Это все, что тебе нужно чувствовать.

— Я тебя предупреждала.

Он игнорирует меня, прижимаясь ко мне бедрами.

— Возможно, я знаю, что делаю. — Парень снова приближает свои губы к моим и целует меня, его язык погружается в мой рот, и я массирую его своим.

— Я не сомневаюсь, что это так. Беспокоюсь только за себя.

— Так и должно быть, — предупреждает Нейт откуда-то из густого дыма. — Просто для протокола, если ты будешь причиной хоть одной ее слезинки, Би, я врежу тебе.

Бишоп с усмешкой прижимается к моим губам.

— Она понимает правила игры. Никаких. Чувств, — бормочет он, целуя мои губы после каждого слова.

— Да, только она девушка, что шокирует, я знаю, а они всегда чувствуют. Как ты себя чувствуешь сейчас, Тилли? — соблазнительно шепчет он.

— О, прекрати! — Трепещу я. — Мы не собираемся заниматься сексом в одной комнате.

Татум стонет сзади.

— Говори за себя.

— Нет! — Вскакиваю с пола, иду ко входу в палатку и открываю его, свежий горный воздух немного пробуждает меня. Бишоп идет за мной, беря меня за руку.

— Что случилось?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, вглядываясь в его глаза.

— Ничего. Просто... мои подруги в некотором роде шлюхи.

Он смеется, беря меня под руку.

— Да, с этим я могу согласиться.

Позже той же ночью я сижу на одном из бревен, окружающих костер, рядом со мной Бишоп разговаривает с Кэшем, его рука обнимает меня за талию. Татум подпрыгивает ко мне, протягивая напиток.

— Прости за то, что было раньше.

— Не беспокойся об этом, — смеюсь, качая головой и похлопывая по месту рядом со мной.

— Еще одна ночь здесь. — Она опирается на мое плечо.

— Ага. — Еще одна ночь, и все, что я хочу сделать, это почитать свою книгу. Не хочу доставать ее здесь, потому что кто-то может узнать ее, и тогда мисс Винтерс может попасть в неприятности. Так что вместо этого мне пришлось оставить желание почитать ее горящим пламенем в глубине своего разума. Но Бишоп занимает мой мозг и тело, так что это не так уж трудно. Но, увы, я все еще борюсь с желанием прочитать, что же там дальше. Ход мыслей, которые чувствовала героиня, пробудил во мне что-то глубоко внутри, что я не могу так просто отпустить.

— Так вы с Бишопом? Все в открытую? — шепчет Тейт мне на ухо.

Я прикусываю нижнюю губу и пожимаю плечами.

— Я не знаю, но так думаю?

Она смеется, игриво толкая меня.

— Ну, просто будь осторожна. Не раскрывай ему все свои карты.

— Это ты даешь мне советы? — громко шепчу ей в лицо.

— Да! — шипит она с усмешкой. — Я слишком хорошенькая для тюрьмы, и я убью его, если он причинит тебе боль.

Смеюсь, качая головой и делая глоток своего напитка.

— Спасибо, Тейт.

Я смотрю на Бишопа и вижу, что он смотрит на меня. Парень проглатывает остатки своего напитка, а затем берет меня за руку.

— Пойдем.

Кэш смотрит на меня с намеком на самодовольную ухмылку на лице. Музыка меняется на «Your Guardian Angel» группы Red Jumpsuit Apparatus, пока мы медленно уклоняемся от людей и углубляемся в лес.

— Это та часть, где ты убиваешь меня? — шучу я, наши пальцы переплетаются. Мое сердце замирает от того, как правильно чувствуется его близость.

Бишоп смотрит на меня через плечо.

— Теперь ты смеешься... — дразнит он.

Моя улыбка исчезает.

— Клянусь богом, Бишоп, если это…

— Заткнись! — Он поворачивается, прижимая палец к моим губам. — Прекрати болтать. — Его глаза разрушают все оковы сдержанности, которая, как мне казалось, у меня была. Я киваю, и он опускает руку. — Хорошо. — Продолжает идти вглубь леса, уворачиваясь от упавших веток, а я следую за ним.

— Куда мы идем? — спрашиваю я.

— Это недалеко. — Мы идем еще минут двадцать, а потом он останавливается, лицом к густому кустарнику.

— Что это? — спрашиваю я, наклоняя голову.

Бишоп продирается сквозь густой кустарник и делает шаг вперед.

— Бишоп? — Куст возвращается в то же положение, в котором был.

— Проходи, Китти. Перестань ныть.

Я проталкиваю руки и отделяю маленькие острые ветки, а затем делаю шаг одной ногой, пока не оказываюсь с другой стороны. Отпустив ее, она возвращается на место, и я вытираю руки о ноги.

— Господи, что... — Все мысли вылетели у меня из головы. — О, боже, — шепчу я, делая шаг вперед и осматривая окрестности. Яркий лунный свет отражается от шелковистой неподвижной воды озера, и тысячи и тысячи светлячков освещают темный, мрачный лес вокруг нас. Это выглядит потрясающе, что-то из сборника сказок. Я снова делаю шаг вперед, и рука Бишопа находит мою. Скинув туфли, я позволяю пальцам утонуть в чем-то, похожем на кремниевый песок. — Откуда ты узнал об этом месте? — спрашиваю я, оглядываясь на Бишопа.

Он пожимает плечами, подходит ко мне и садится на песок.

— Нам вроде как пришлось обследовать периметр — ну, знаешь, чтобы напугать эту цыпочку...

Я толкаю его.

— Придурок.

Он смеется, его жемчужные зубы сверкают на загорелой коже, отражая лунный свет. Бишоп берет меня за руку.

— Садись. — Я следую его приказу, прижимаясь к его теплу.

— Эти выходные не были тем, чего я ожидала.

— Да, расскажи мне об этом. — Кивает в знак согласия.

— Почти уверена, что ты знал о своих намерениях. — Закатываю глаза.

— Может быть... — Бишоп усмехается, глядя на воду. — Но ты не такая, как большинство девушек. — Оглядывается на меня. — Ты никогда не облегчала мне жизнь.

— Не знаю, — бормочу я. — Я кажусь легкой шлюхой, когда дело касается тебя.

Он смеется, опираясь на локоть.

— Ты не шлюха, Мэдисон. Ты просто девчонка, которая любит исследовать свою сексуальность. В чьих глазах это делает тебя шлюхой? — спрашивает он. Я молчу. Он продолжает: — Это не имеет значения. Что они думают о тебе — не твое дело. Но ты не шлюха. Я знаю шлюх, и, поверь мне, если бы ты была одной из них... — Он останавливается, снова ухмыляясь мне. Самодовольный ублюдок. — Ты бы ни за что на свете не попалась мне на глаза, прыгая на моем члене.

— Очаровательно, — закатываю глаза. Бишоп обнимает меня за талию и сильнее притягивает к себе.

— Зачем мне быть очаровательным? — издевается он. — Ты шлюха, помнишь?

Я толкаю его, пытаясь сдержать смех.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Нет.

— Ну, я все равно тебя спрошу, — бормочу я, лежа на спине и глядя на мерцающие звезды. — Что случилось с твоей бывшей? — Тишина. Может быть, я переступила черту? Нет, я знаю, что переступила черту. Поняла это еще до того, как открыла рот.

— Кто рассказал тебе о ней? — спрашивает он, ослабляя хватку вокруг моего тела.

— Несколько человек.

— Татум. — Качает головой, а потом шепчет: — У этой девушки самый большой рот в истории Риверсайда.

— Эй! — Я снова пихаю его. — Это моя лучшая подруга.

— Ну, тогда я беру назад свое предыдущее заявление, — заявляет Бишоп, хотя я знаю, что в его тоне есть намек на юмор. — У тебя определенно дерьмовое суждение.

— Ну, я переспала с тобой, так что... — Он смотрит на меня, уголки его губ подергиваются, намекая на ухмылку. — Перестань менять тему. — Я смотрю на него, высматривая намек на какую-нибудь эмоцию.

Бишоп качает головой, и говорит:

— Она была не такой, как ты думаешь, если хочешь это знать. Мы были не такими, как ты думаешь.

— Ладно, умник, и что я думаю?

— Я не знаю. — Он смотрит на меня сверху вниз, и я прижимаюсь к нему еще сильнее. — Она была средством для достижения цели. Это все, что тебе нужно знать на данный момент.

— Так много секретов.

— Ты даже не представляешь. — Бишоп сильнее прижимается ко мне и целует в макушку.

— Итак, я так понимаю, что «Элитный Королевский клуб» вполне реален?

На этот раз он смеется, щурясь на озеро.

— Верно, но, Мэдисон? — Оглядывается на меня, притягивая к себе, пока я не седлаю его талию. Я борюсь с желанием поцеловать его или прижаться к нему, потому что, по-видимому, у меня нулевой самоконтроль. Он наклоняет голову. — Это не шутка.

— Я знаю, — тихо шепчу я, хотя на самом деле не знаю, потому что Бишоп мало что мне говорит. Ценю то, что он уже сказал мне, хотя знаю, что это был смелый шаг для него.

— Боже, ты так много должна узнать, — шепчет он, положив руки мне на бедра.

Я наклоняюсь вперед и нежно провожу губами по его губам, борясь с желанием пососать его более пухлую нижнюю губу.

— Просто скажи мне, Бишоп. Скажи мне, что это такое.

— Я не могу, детка. Даже если я хочу и Нейт, мы не можем. Это небезопасно, чтобы ты знала, и у тебя останется только больше вопросов.

Я прижимаюсь к нему, зарываясь в его шею.

— Хорошо, но еще один вопрос?

— Да, давай, Китти.

— Это реально, то, что происходит между мной и тобой? Или это все часть одной из твоих игр?

Он делает секундную паузу, а затем смотрит на меня. Его глаза становятся мягкими, такой нежности я никогда не видела за все то время, что знаю Бишопа.

— Да. — Он прочищает горло. — Да, бл*дь, я думаю, что да.

ГЛАВА 25

Я ВХОЖУ обратно в дом с Нейтом рядом, бросая свои сумки на пол.

— Папа? — зову я, бросая ключи от его «Aston Martin» на стол в кухне.

Нейт открывает холодильник и достает апельсиновый сок, откручивая крышку и делая большой глоток.

— Мама!

Елена входит на кухню в своем спортивном костюме.

— Эй, вы двое. Повеселились? — спрашивает она с улыбкой, прежде чем нахмуриться и подойти к Нейту, стряхивая его руку с апельсинового сока и ставя его обратно в холодильник. — Ты! — Она указывает на его грудь. — Нужно еще немного потренироваться в этикете.

— Старый пес и все такое, — бормочу я, присаживаясь на табурет.

Елена усмехается.

— Совершенно верно, Мэдисон. — Она подходит к раковине и наполняет стакан водой. — Твоего отца сейчас нет дома, но он вернется немного позже. Ты в порядке? — Елена поворачивается ко мне лицом и делает глоток воды. Она действительно прекрасна. У нее темно-каштановые волосы, голубые глаза и нежная молочная кожа. Женщина не выглядит на сорок один, это точно. Она родила Нейта достаточно рано, и я никогда не спрашивала об отце Нейта, но, полагаю, это темная история, раз никто на нее не купился. Елена Риверсайд — в одном ее имени больше смысла, чем в неспособности Нейта отказаться от секса.

— Все в порядке. — Я качаю головой. — Мы отлично провели время, спасибо. — Встаю с табурета. — Но я умираю от желания принять душ.

Нейт ухмыляется, откусывая кусочек от оставшейся жареной куриной ножки.

— Да, я просто уверен, что так и есть.

Я сужаю глаза. Елена закатывает свои.

— Нейт, оставь ее в покое. Тебе бы тоже не помешало принять душ.

Я смеюсь, показывая ему язык. Он кривит губы, а я выхожу из кухни, подхватывая свою сумку и поднимаюсь по лестнице. Проскальзываю в свою спальню, прохожу в ванную, запирая дверь Нейта, а затем быстро переодеваюсь в свободные серые спортивные штаны, свисающие с моей талии, и просторную белую рубашку. Мне понравилось в лесу, но, черт возьми, так приятно быть дома. Я никогда раньше не хотела привязываться ни к одному из наших домов, но не знаю. Что-то мне кажется, что для нас это все. Надеюсь, я права, потому что всерьез задумываюсь о том, чтобы позволить родителям Татум удочерить меня, если мой отец решит, что может снова собрать нас и уехать.

Я смазываю лосьоном руки и ноги, прежде чем надеть носки. Взяв свою спортивную сумку, перебираю всю одежду, пока кончики моих пальцев не скользят по знакомой коричневой кожаной книге. Мой телефон вибрирует на прикроватном столике, но уже слишком поздно. Я уже переворачиваю обложку и перехожу к нужной главе.

Завтра.

Что происходит, когда все, в чем вы, возможно, были уверены, когда все, чему вас учили, вдруг оказывается пустышкой?

Выбор мужа для рождения детей дался мне нелегко; мои родители выбрали его, и в то время он казался подходящим. Он был трудолюбивым, обаятельным и хорошо говорил. Я думала, что он был всем, что когда-либо хотела видеть в спутнике, всем, что когда-либо было нужно девушке, но только в последнее время я начала понимать, насколько отстраненным и несправедливым было мое суждение.

Укладывая Дамиана обратно в его плетеную кроватку, я тихонько напевала ему, продолжая покачивать маленькую кроватку в надежде не разбудить его.

— Кация, кажется, сегодня вечером там творится ужасный шум.

Я кивнула, отходя от кроватки.

— Я тоже это слышала. Не бойся, это не должно продолжаться долго.

Мари смотрит на меня, словно ожидая какого-то подтверждения. Я кивнула головой в знак понимания. Она не оставит Дамиана без внимания, пока я не поговорю с мужем, и это правильно. У Мари, как и у меня, есть новорожденный ребенок, а место, где Хамфри проводит свои собрания, находится рядом с ее домом.

— Я ненадолго. — Кивнув ей, прошла мимо нее и вышла за дверь, подошвы моих туфель стучали по пыльной лесной подстилке. Луна заходила за заросли деревьев, а пепел от костра Хамфри висел в ночи, как светлячки, освещая мне путь. Его слова застали меня в тот момент, когда я открыла рот, не давая произнести ни одного связного слова. Внезапно поняла, что мне здесь не место, и если он узнает, что я здесь, то моя безопасность будет под вопросом.

— Мы убьем его! — гордо салютует правая рука моего мужа.

— Нет, мы не должны торопиться, — ответил мой муж. — Это нужно делать осторожно. Я хочу, чтобы люди знали, что это был я, но не могу этого доказать. Хочу, чтобы меня боялись. Хочу править этой гребаной деревней, и ты поможешь мне это сделать. — Он сделал паузу. — Завтра, — продолжает мой муж. — Завтра я проткну его череп своим топором.

Он собирался убить одного из наших лидеров? Ради власти? Почему? Что ему нужно сделать так сильно, чтобы получить полную власть и контроль? Ситуация выходила из-под контроля. С каждым днем казалось, что все становится все хуже и хуже.

Так и было.

— Что? — шепчу я в пустоту, пытаясь обдумать последние события в этой истории. Почему? Почему Хамфри хотел убить одного из их лидеров? Чтобы править? Звучит как очень серьезные действия для того, что все еще, говоря реалистично, не зависит от него. Ему также придется завоевать народ. На заднем плане снова звонит телефон, и я вслепую тянусь к нему, не отрывая глаз от книги.

— Алло?

— Они еще дома?

Бишоп.

— Кто? Кто еще дома?

— Твой отец и Елена.

Я фыркаю, вставая с кровати, и иду к раздвижной двери, ведущей на мой маленький балкон, отодвигая элегантную белую занавеску. Выглядывая в щель, я качаю головой.

— Нет, они ушли. А что?

— Собери сумку и скажи Нейту, чтобы тоже собирал.

— Что?

— Собирай свою гребаную сумку и будь готова через пять минут. Мы почти на месте.

Настойчивость в его тоне не остается незамеченной.

— Зачем? — Я расправляю плечи, мои глаза пробегают по комнате.

— Задавай вопросы позже. А пока, хотя бы раз, просто сделай то, что тебе, бл*дь, говорят. — Затем Бишоп кладет трубку. Я смотрю на пустой экран, мои брови поднимаются.

— Нейт! — кричу я, бросая телефон на кровать и направляясь в нашу объединенную ванную. Распахнув его дверцу, я мгновенно хлопаю рукой по глазам при виде Нейта верхом на какой-то девушке. — Нейт! Боже мой! Ради всего святого!

— Присоединяйся или убирайся! — смеется, хотя, если я правильно воспринимаю звуки, я бы сказала, что он не прекращает свое проникновение.

Я держу глаза закрытыми.

— Бишоп только что позвонил и сказал, что нам обоим нужно собрать вещи и быть готовыми через пять минут.

— Что? — Он остановился. Он остановился?

— Да. Так ты можешь поторопиться? — Я закатываю глаза, опуская руку, когда понимаю, что мне все равно, пока мой взгляд не падает на Тилли. О нет. Один раз? Хорошо. Дважды? Не хорошо. Моя улыбка исчезает. — Тилли? — Ее щеки краснеют, когда она натягивает одеяло на лицо.

Нейт закатывает глаза, стягивает одеяло, а затем сползает с нее, натягивая джинсы.

— Не прячься от нее.

— Господи, — шепчу я, прижимая руку ко лбу. — Мы с тобой поговорим об этом, — шиплю я в сторону Нейта.

— Ревнуешь? — Шевелит бровями.

Я его ударю. Клянусь богом, я его ударю.

— Нет! — корчу рожицы. — Собирайся. — Затем я оставляю их обоих, иду обратно в свою комнату и прямиком к шкафу. Вытащив свою спортивную сумку, затем беру одежду и обувь, запихиваю их внутрь, прежде чем броситься в ванную за зубной щеткой, шампунем и всем необходимым, что мне понадобится, включая противозачаточные таблетки. Нейт входит, его дверь распахивается, чтобы показать, как Тилли снова натягивает джинсы. Он подходит к раковине и хватает зубную щетку, внимательно наблюдая за мной в зеркале.

— Причинишь ей боль, Нейт, и я убью тебя.

— Дешевые угрозы, Китти! — кричит он, когда я возвращаюсь к своей кровати и засовываю все свои туалетные принадлежности в боковой карман, прежде чем встать на колени и вытащить книгу в кожаном переплете из-под кровати, сунув ее в сумку.

— Это не было угрозой. — Мой голос спокоен.

Дверь моей спальни с грохотом распахивается, ударяясь о стену и показывая разъяренного Бишопа.

— Твою мать! — я кричу. — Что, черт возьми, у тебя за проблема?

— Спускайся вниз, сейчас же! Где Нейт?

— В своей комнате. Эй! — Я иду к Бишопу, любуясь его растрепанными волосами, блестящей от пота загорелой кожей и глазами. Его глаза разъярены, расширены почти до черноты. Может ли этот человек когда-нибудь выглядеть уродливо?

— Не надо. — Он качает головой. — Просто спустись на хрен вниз.

Нейт решает войти.

— Что происходит?

Бишоп смотрит на Нейта, Нейт снова смотрит на Бишопа, а затем самодовольная улыбка, которая была на губах Нейта, мгновенно исчезает.

— О, черт.

Бишоп хватает меня за руку и притягивает к себе, уже собираясь вытащить за дверь, когда ловит Тилли в спальне Нейта.

— Серьезно?

Нейт быстро оглядывается через плечо.

— Ты не в том положении, чтобы судить о чьем-либо выборе партнера в постели.

Челюсть Бишопа напрягается.

— За исключением того, что мы с тобой оба знаем, что я точно не выбирал.

Ауч.

Нейт закатывает глаза, поднимая с пола сумку.

— Она может прийти.

— На Галеры? — Бишоп усмехается. — Определенно, черт возьми, нет.

— Би, на этот раз ты не имеешь права голоса. Она идет. — Нейт тянет Тилли за руку.

Бишоп шагает к Нейту.

— Последнее слово всегда остается за мной. Запомни это.

— Бишоп, пусть она пойдет. Перестань быть ослом, — шепчу я.

Он мимолетом смотрит на меня через плечо, похоже, что-то решая, а затем снова обращается к Нейту.

— Что? Ты думаешь, раз она сказала, я сделаю это? Ты забыл, кто я такой?

— Мы теряем время! — кричу я. Не знаю по какой причине, но, вероятно, это как-то связано с тем, насколько напряжен Бишоп.

Он отступает назад, его глаза все еще смотрят на Нейта.

— Интересно, щенок. Тебе не наплевать на его девушку, — насмехается Бишоп, хватая меня за руку и вытаскивая за дверь моей спальни. Я оглядываюсь через плечо на Тилли и Нейта. Когда ее глаза находят мои, я говорю ей «мне жаль», и она качает головой с небольшой улыбкой. Нейт берет ее под руку и целует в лоб, когда мы все выходим через парадную дверь.

Бишоп открывает пассажирскую дверь своего «Мазератти», прежде чем подойти к водительской стороне. Нейт и Тилли садятся на заднее сиденье, и как раз в тот момент, когда я собираюсь проскользнуть на сиденье, замечаю ряд машин, припаркованных позади нас. В водителе «Ламборгини» позади нас я узнала Эйса, а в остальных дорогих машинах, полагаю, сидят остальные Короли.

— Садись, Китти! — кричит Бишоп из-за руля.

Я проскальзываю внутрь и пристегиваю ремень безопасности.

— Что происходит? — спрашиваю, щелкая кнопкой, как раз в тот момент, когда Бишоп выезжает с моей подъездной дорожки. Я смотрю в боковое зеркало, чтобы увидеть, как остальные машины выезжают за нами. — Бишоп! — рявкаю я, глядя на него. — Что происходит и почему я здесь?

— Ты объяснишь, или я должен? — самодовольно бормочет Нейт с заднего сиденья.

Бишоп бросает на него смертельный взгляд в зеркало заднего вида.

— В ту ночь ты была со мной.

— В какую ночь? — добавляю я.

— Гонка.

— Я не совсем понимаю.

— Помнишь, как я сказал что-то неопределенное вроде «он тебя не узнает»?

— Да.

— Ну, он узнал тебя. — Он переключает передачу на вторую и выруливает на главное шоссе, прочь из города.

— И кто же он?

Бишоп смотрит в зеркало заднего вида на Нейта, прежде чем снова перевести взгляд на главную дорогу.

— Мой отец.

ГЛАВА 26

— ПОДОЖДИ. — Я поворачиваюсь на своем месте, чтобы посмотреть ему в лицо. — Это был твой отец? И почему это имеет значение?

Бишоп снова смотрит на Нейта, его челюсть напрягается.

— Он думает, что ты кое-кто другой.

— Ну, тогда все просто. — Я размахиваю рукой. — Мы просто скажем ему, что он ошибся.

— Да, с ним так дела не делаются.

— Ну, объясни, — пищу я. Бишоп поворачивает автомобиль, и я оглядываюсь назад, чтобы увидеть остальных парней, следующих за нами. — И твоя мама знаменита! Не может быть, чтобы все было так плохо.

— Видишь ли, в том-то и дело, — говорит Нейт у меня за спиной. — Эти люди, каждый из них находится во влиятельном положении.

— Ничего не имеет смысла, — шепчу я, наблюдая, как мелькают деревья, когда мы направляемся вглубь города.

Бишоп рычит, его пальцы напрягаются на руле.

— Они считают тебя кем-то другим, и это трудно объяснить, чтобы не выдать то, что я не могу сказать, но они просто... — Он делает паузу, подыскивая нужные слова. — Они думают, что ты кое-кто другой.

Мое тело сотрясается от ухабистой дороги, и я открываю глаза, зевая. На улице темно, дальний свет фар — единственное освещение, которое у нас есть, пока мы едем дальше по узкой грунтовой дороге, вдоль которой тянется природа. Густой лес. Я поворачиваюсь на своем сиденье и вижу, что Нейт и Тилли спят, Тилли прижалась к руке Нейта, а тот накинул капюшон и надвинул кепку на глаза. Я оглядываюсь на Бишопа.

— Как долго мы едем?

Он поудобнее устраивается в кресле.

— Пять часов.

Пять часов? Святое дерьмо.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, наблюдая, как лес становится все темнее и темнее, а дорога начинает все меньше походить на дорогу.

— В хижину. — Он разминает шею.

— Почему ты не можешь просто сказать ему, что он не прав?

— Потому что я не могу, Мэди. — Бишоп смотрит на меня краем глаза. — Если бы все было так просто, я бы уже это сделал.

— Ну, мне нужно что-то еще. Потому что сейчас для меня ничего не имеет смысла.

Он усмехается впервые с тех пор, как я увидела его вчера, его фирменная ухмылка растягивает губы.

— Разве ты уже не привыкла к этому?

Подъехав к широкому участку земли, Бишоп заруливает ближе к бревенчатой хижине, из которой открывается вид на остальную часть уединенного леса.

— Кому принадлежит это место? — спрашиваю я, глядя на немного более богатое место, чтобы классифицировать его как хижину в лесу — о чем, признаться, я и подумала. Ну, знаете, та, к которой тебя тащит серийный убийца. Но это совсем не так. Несмотря на то, что дом кажется высококлассным, я вижу, как заросли сады, виноградные лозы вьются по колоннам, которые стоят по обе стороны крыльца. Никто не заботится об этом месте.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 131415 16 17 Следующая ⇒