Утраченная невинность. 4 страница

— Ты будешь вести себя странно со мной? — спрашиваю я, наши глаза прикованы друг к другу, сцепившись в каком-то эпическом битве, и единственное, что я теряю, — это бабочки, пойманные в ловушку в моем животе. Он продолжает смотреть на меня с пустым выражением лица, в то время как его указательный палец теребит верхнюю губу. Глаза темные и задумчивые, как и он сам. Пугающие и в тоже время завораживающие. Когда наши взгляды встречаются, он словно проталкивает меня через врата ада и запирает их за собой. Я так сильно облажалась с ним. Никогда не могла отделить секс от чувств, так почему же я подумала, что смогу сделать это с единственным парнем, который пробудил во мне чувства, когда я увидела его в первый раз?

Он медленно качает головой.

— Я не становлюсь странным.

Приподнимаю бровь.

— Уверен в этом? Мистер ВелСебяСтранноСоМнойПослеПервогоРаза?

Его челюсть подрагивает, но глаза остаются холодными, как камень. Чувствуя напряженную тишину, я встаю на ноги, полностью обнаженная, и опускаюсь вниз, подбирая новое платье. Влезаю в него, не нуждаясь в лифчике и трусиках, или, может быть, просто хочу выбраться из этой комнаты, потому что это вызывает клаустрофобию. Взбивая волосы, натягиваю кеды.

— Куда ты идешь? — спрашивает Бишоп хриплым голосом.

— Чтобы напиться. — А потом открываю полог палатки и иду к костру и всем этим пьяным крикам. Несмотря на то, что я знаю, что не смогла отделить секс от привязанности, я все равно хочу попробовать. И учитывая, что, когда дело касается Бишопа, я упряма и надеюсь, что это победит, не позволю своей гордости пострадать, показав ему, что у меня есть к нему чувства. Сейчас у меня их нет, если только не считать ненависть чувством, но я знаю, что такая возможность есть. Это всегда со мной.

Как только я подхожу к бочонку, ко мне подходит Тилли — или, скорее, спотыкается.

— Я слишком пьяна. — Ее глаза расфокусированы, слова невнятны.

Я смеюсь.

— Я это вижу. Мне нужно отвести тебя в постель?

Она качает головой.

— Нет. — Отрыжка. — Нет. Но я совершила ошибку.

Наполнив свою чашку, я смотрю, как пена обволакивает ободок моей красной чашки.

— Ладно, что ты наделала? — я ухмыляюсь, поднося отвратительное пиво ко рту. Нейт подходит к нам и обхватывает Тилли за талию.

— Та-дам! — объявляет она, широко вытягивая руку в сторону Нейта. — Представляю: моя ошибка.

О нет. Моя улыбка мгновенно исчезает.

— Нейт! — шиплю я. — Она пьяна!

Он пожимает плечами.

— Мне нужно было что-то, чтобы отвлечься от моей поножовщины со сводной сестрой, знаешь ли, раз уж ты не сдаешься.

— Сдаюсь? — Мои глаза прищуриваются. Он отталкивает Тилли и направляется ко мне. — Нейт? Какого хрена ты делаешь?

Прижав меня к дереву, он наклоняет голову, изучая меня.

— Ты многого не знаешь, сестренка, — огрызается он. — Ты чертовски заблуждаешься, если думаешь, что сможешь выкарабкаться из этого, сохранив свою жизнь. — Он наклоняется и проводит губами по моей шее. — Ты умрешь.

Такое чувство, будто мне в горло вонзили нож, и я сглатываю, прежде чем оттолкнуть его.

— Оставь меня в покое.

— Неа, — лениво бормочет Нейт, возвращаясь ко мне и обхватывая руками мои бедра, поднимая меня. Он снова прижимает меня к стволу дерева, и я мысленно шлепаю себя за то, что на мне нет трусиков. — Мы с тобой оба знаем, что ты не это имеешь в виду. — Его губы скользят по моим, но я отодвигаю свое лицо.

— Нет, я серьезно. Отпусти меня, Нейт. Ты явно под кайфом. Отпусти меня. — По тому, как расширились его зрачки, я вижу, что он под сильным кайфом.

— Нейт! — рявкает Бишоп позади нас.

Нейт улыбается мне, но медленно трет мое тело о свой пресс, когда опускает меня обратно на землю.

— Я предупреждал тебя, — шепчет он, прежде чем наклониться к моему уху. — Это все игра, Китти. Бишоп, я, Короли — это игра, но это смертельный поединок.

Я смотрю на его удаляющуюся спину, прежде чем посмотреть на Бишопа.

— Думаю, мне пора начать задавать вопросы.

Бишоп медленно подходит ко мне.

— Я уверен, что задавать вопросы не в твоей компетенции.

ГЛАВА 23

— Я БЫЛА ТАК ПЬЯНА ПРОШЛОЙ ночью. — Тилли массирует виски, пока я раздеваюсь до бикини. Татум усмехается, срывая одежду. — Ни хрена себе. — Она закатывает глаза и делает шаг в холодное озеро.

Сегодня утром я проснулась, нуждаясь в ванне или душе, поэтому разбудила Тилли и Татум и потащила их задницы за собой, чтобы попытаться найти озеро, что мы и сделали. Оно скрыто в глуши, примерно в сорока минутах ходьбы на север от лагеря. Сегодня наша последняя ночь здесь перед завтрашним отъездом домой, слава богу. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о том, что мы с Бишопом спим вместе — опять же, поэтому, когда — а не если, когда — что-то произойдет, никто не может сказать мне, что они говорили мне об этом.

— Я не могу поверить, что ты спала с Нейтом, Тилли. — Татум качает головой, а затем ныряет под воду, отбрасывая волосы с лица. — Но если серьезно... насколько он хорош?

— Стоп. Мерзость. — Я качаю головой, шагая в озеро. Его окружают скалы, поэтому делаю шаг на первую из них, завязывая волосы в беспорядочный хвост. — Я не хочу знать о Нейте и его... — Я делаю паузу.

— Огромном члене? — Татум подмигивает мне.

— В самом деле? — ругаю ее. — Тебе просто нужно было это сказать?

— Да, действительно, и я польщен, — ухмыляется Нейт, направляясь к устью озера, а Бишоп, Кэш, Абель, Чейз, Хантер и Илай следуют за ним. Все короли здесь.

Я хмурюсь еще больше, но поворачиваюсь обратно к воде и ныряю, пока не оказываюсь под горкой ледяной воды. Доплыв до верха, я всплываю на поверхность и с ухмылкой убираю волосы с лица. Сквозь звенящую тишину доносится чириканье птиц и стрекот сверчков, и это кажется естественным, идеальным. По-собачьи гребя под водой, чтобы удержать свое тело на плаву, я опускаю рот под воду и осматриваю Королей. Они все в шортах, без рубашек, благословляют нас своими — в чем я не сомневаюсь — шедеврами тела. Нейт начинает разговаривать с Тилли, к ее большому огорчению, а Татум, похоже, дразнит Хантера и Абеля, в то время как остальные ребята расположились на паре камней с видом на просторы озера. Я все еще гребу по-собачьи, чтобы удержаться над водой, Бишоп начинает заходить в воду, направляясь ко мне. С каждым шагом, который он делает по направлению ко мне, вода расступается перед ним, как и человеческая масса, когда Бишоп рядом. Он подходит ближе, а затем ныряет под воду, каждый мускул его тела пульсирует, когда парень погружается в воду. Затем исчезает. Проходит несколько секунд, а он все еще не всплыл. Я оглядываюсь по сторонам, слева направо, и, наконец, возвращаюсь к тому месту, где все находятся на берегу, разговаривают, как и раньше. Где, черт возьми...

Руки обхватывают мои лодыжки, и я громко вскрикиваю, прежде чем ледяные воды снова засасывают меня. Раскидываю руки, пытаясь выбраться на поверхность, но рука Бишопа крепко обхватывает мою талию и притягивает ближе к себе, пока мое тело не оказывается вровень с его, и мы оба оказываемся в воде. Он хватает меня за шею и притягивает мои губы к своим, его язык проникает в мой рот. Он хватает меня за грудь, опускает бикини и сжимает сосок. Решив использовать отсутствие его хватки на мне как шанс вырваться, я отталкиваюсь от его груди и с трудом выныриваю на поверхность, втягивая большой глоток воздуха и убирая волосы с лица. Бишоп всплывает через секунду после меня, ухмылка на его губах и струйки воды стекают на его идеальном лице. Я брызгаю на него.

— Ну ты и мудак.

Он ухмыляется, подплывая ко мне.

— Я никогда не говорил, что я не мудак, Китти. — Бишоп обхватывает одной рукой мою талию и притягивает меня к себе. Я ищу в его глазах что-то, и даже не знаю, что. Он смотрит на меня в ответ, пылая так, что мое тело горит, несмотря на то, что нахожусь в чертовски холодном озере. — Что? — спрашивает он, я держу руку на его груди, пытаясь игнорировать, как его член прижимается к моему животу каждые несколько секунд, когда он качается в воде.

— Мы должны быть секретом, помнишь? — Я наклоняю голову. — Ты не слишком скрытен.

Бишоп пожимает плечами и слизывает озерную воду со своих пухлых губ.

— Я оказался там, где сейчас, потому что мне насрать, что думают люди.

— И где же это? — спрашиваю, все теснее погружаясь в его объятия. Я прекрасно понимаю, как это будет выглядеть для наших друзей на берегу, но я так очарована Бишопом, что мне уже все равно. «Knives and Pens» Black Veil Brides звучат из док-станции Тилли вдалеке, и Бишоп ухмыляется.

— Статус Бога.

Я закатываю глаза, подплываю к краю одного из больших камней, которые расположены по краю озера, подтягиваю себя и сажусь на один из них. Бишоп следует за мной, подходит ко мне и поднимается. Стараюсь не обращать внимания на то, как его загорелая кожа блестит на полуденном солнце и как сокращаются его мышцы при каждом движении. Замечаю татуировку над грудью и наклоняю голову, когда он занимает место рядом со мной.

— Что написано на татуировке?

Бишоп наклоняется, поднимает руку, чтобы посмотреть на нее, а затем опирается на локти, стряхивая воду с волос.

— Есть люди, есть волки, а есть я... — Он придвигается ко мне, его губы скользят по тонкой плоти моей шеи. — Гребаный Бог.

Я закрываю глаза и внутренне борюсь с желанием забраться к нему на колени. Приоткрыв их, мой взгляд падает на всех в устье озера.

— Ты этого не сделал.

Он хихикает.

— Да, я так и сделал.

— Я даже не удивлена. — Лежу на спине, закрыв глаза рукой, чтобы защититься от солнца. Маленькие разноцветные точки танцуют под моими закрытыми веками, и я как раз собираюсь спросить Бишопа о том, о чем была вся эта «загадка для меня», когда чувствую, как кончик его пальца скользит вниз по моей грудной клетке.

— Бишоп, — шепотом предупреждаю я.

— Ш-ш-ш, — воркует он, прижимая палец к моим губам. — Просто прими это.

— Но как насчет правил? У нас были правила.

— Китти, я не соблюдаю правила — никогда. Кстати, и во всем остальном тоже. Я делаю то, что, черт возьми, хочу, и если людям это не нравится, то для меня это не потеря. — Его теплые губы прижимаются к изгибу моей шеи, и я втягиваю воздух, мой пульс учащается. — Я хочу тебя. Ты хочешь меня. Перестань быть такой гребаной девчонкой и раздвинь ноги.

Повинуясь его приказу, медленно раздвигаю ноги шире, и он снова погружается в воду. Потянув мои ноги к себе, Бишоп ныряет за камень и берется за нижнюю часть моего бикини.

— Бишоп! — я смеюсь, приподнимаясь на локтях.

— Что? — Он облизывает губы. — Они не могут видеть, и кого, черт возьми, волнует, если они видят?

— Ах, меня? — саркастически отвечаю я. — Это может быть шоком для тебя, но я не собираюсь показывать свои прелести кому попало.

— Никогда больше не говори «прелести».

— О? — Вздергиваю бровь. — Это твой членоблок?

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, окуная губы в воду и выплевывая ее.

— Противоположность приманки для члена.

Бишоп останавливается, его взгляд пробегает по моему телу так, что я забываю обо всех, кто здесь находится.

— Нет, детка. Ничто не может остановить меня от этого. — Он прижимает подушечку большого пальца к моему клитору, и я падаю на спину, мои глаза закрываются, но послеполуденное солнце пытается пробиться сквозь мои веки. Вдалеке начинает звучать песня «Your Betrayal» группы Bullet For My Valentine, как раз когда Бишоп стягивает с меня низ бикини, и свежий лесной воздух овевает мою нежную плоть. Грудь поднимается и опускается, мое дыхание тяжелое и нуждающееся, я хочу, чтобы он притупил боль, которую создал, боль, которая, кажется, находится на оксиде азота, когда Бишоп рядом. Его теплый рот накрывает мои складочки, и моя спина выгибается, рука прижимается ко рту, чтобы заглушить стоны. Широко раздвинув мои ноги, он облизывает меня от входа до клитора, а затем нежно посасывает его, прежде чем обвести мой узелок во рту медленными, давящими вращениями.

— Бишоп, — тихо стону я.

— Чего ты хочешь, Китти? — бормочет у моего нуждающегося клитора. — Я могу дать тебе это.

— Я… Я... — хрипло бормочу я. Парень прижимает язык к моему клитору, энергично потирая его, пока мои бедра не начинают дрожать, и мои стоны вот-вот вырвутся из моего тела. — Я хочу тебя! — я шепчу-кричу. — Черт, я хочу тебя, Бишоп.

— Что, Китти? Ты не можешь получить все.

Не видя правды в его словах во время моего сексуального опьянения, я отвечаю:

— Твой член. Мне это нужно. Ты мне нужен.

Бишоп дергает мое тело, и я падаю в воду с громким всплеском, ледяное озеро только усиливает чувствительность моих сосков. Обхватив меня за талию, Бишоп поддерживает меня и опускает в воду. Я обхватываю руками его шею, обхватываю ногами и медленно опускаюсь на его толстую головку. Его глаза закатываются — бл*дь, закатываются, — и моя киска сжимается от одного только вида, но мой палец поднимается к его губам, где я грубо провожу по ним. Он отталкивает мою руку и прижимает меня к одному из камней, прежде чем попытаться выйти из меня. Сжимаюсь вокруг него, втягивая его в себя во время толчка наружу.

— Черт, — бормочет он. — Так чертовски туго. — Его рука поднимается к моему горлу. — Но я, бл*дь, ненавижу тебя. — Снова вколачивается в меня. — Ненавижу то, что ты есть. — Выходит, а затем резко вонзается, так грубо, что моя спина начинает болеть от трения. Он настойчиво целует меня, втягивая в рот мою нижнюю губу. — Ненавижу, кто ты есть. — Он вбивается в меня, грубо и последовательно, моя спина болит от ссадин, что почти невыносимо, но я настолько потеряна в нашей клетке, клетке, которая зачарована сексуальной магией вуду Бишопа, что мне все равно. Его руки опускаются на мои бедра, где он раздвигает меня шире. — Я ненавижу тебя, Китти, и именно поэтому ты всегда будешь для меня просто очередным трахом.

Я трусь об него.

— Я... я... — Хочу что-то сказать, но выходит только: — Собираюсь кончить! — Отпускаю его, мое тело дрожит, мозг затуманен, зрение размыто, а слух рассеян. Мой оргазм забирает каждую каплю энергии и засасывает ее в дыру небытия с пустыми чувствами. Бишоп следует за мной, его член пульсирует внутри меня, пока я продолжаю доить его.

Его плечи расслабляются, когда он откидывается назад, изучая мои глаза.

— Мне льстит, что ты так сильно меня ненавидишь.

Закатываю глаза и отталкиваю его. Бишоп отпускает меня, и я пытаюсь скрыть свое разочарование. Хочу ли я, чтобы он преследовал меня? Возможно. У меня слишком много гордости, чтобы смириться с тем, что он просто позволил мне уйти, но я также знаю, что это Бишоп. Совершенно очевидно, насколько он недосягаем, и то, что он удостоил меня своим присутствием, — это то, чем я должна быть довольна. Внутренне усмехаюсь. К черту все это.

— Эй! — Его рука ловит мою в тот момент, когда я выхожу из озера и возвращаюсь на скалу. Смотрю на него через плечо, и он замирает. Его взгляд останавливается на моей спине. — Черт.

Я оглядываюсь через плечо.

— Они заживут. — Пожимаю плечами, спрыгиваю со скалы и иду прочь от него, выбирая короткий путь назад через линию деревьев вокруг озера, чтобы вернуться к девочкам, вместо того, чтобы плыть обратно. — С другой стороны, мои чувства... — сердито шепчу я себе под нос. Мои чувства даже не должны быть в уравнении. Я знаю это, но он — нет. Бишоп ясно дал понять, что не хочет большего, так что я должна просто уйти сейчас, пока мне не причинили боль — или я не сломалась.

— Мэдисон! — кричит он, подбегая ко мне. Я игнорирую его, продолжая свою прогулку. Я веду себя нелепо? Да. Меня это волнует? Нет. — Эй! — Парень тянет меня за руку, разворачивая лицом к себе. — Что случилось? — Его брови поднимаются. Он выглядит искренне смущенным.

Я качаю головой.

— Ничего. Не волнуйся об этом. — Затем снова поворачиваюсь и иду обратно к девочкам. Он снова тянет меня за руку, только на этот раз я падаю ему на грудь. Бишоп смотрит на меня сверху вниз, заставляя меня почувствовать себя маленькой с помощью простого взгляда.

— В. Чем. Твоя. Проблема, Китти?

Я выдохнула.

— Ничего страшного. Думаю, я всегда знала, что ты меня ненавидишь, но не знала, насколько сильно.

Он наклоняет голову.

— Тогда почему ты дуешься? — Я толкаю его в грудь, но он поднимает руку и хватает меня за запястье. — Прекрати нести эту чертову чушь, Китти. Скажи мне, что не так!

— Почему ты так сильно меня ненавидишь? — выпаливаю я. — Почему? Почему ты сказал, что ненавидишь то, что я есть и кто я есть — как будто ты знаешь меня целую вечность?

Его челюсть подрагивает, но хватка не ослабевает.

— Может быть, бл*дь, так и есть. Ты когда-нибудь думала об этом?

Я делаю паузу, захлопывая рот.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я через мгновение.

На этот раз он толкает меня.

— Может быть, я уже давно знаю, кто ты. — Бишоп начинает идти обратно к устью озера.

Я подбегаю к нему, становясь на шаг позади него.

— Что, бл*дь, это значит?

— Это значит, что ты должна держаться подальше.

— Нет.

— Что? — Он поворачивается ко мне лицом. — Что значит «нет»?

— Я не буду держаться от тебя подальше только потому, что ты так сказал! — парирую я. — Скажи мне!

Бишоп подходит ко мне, его глаза холодны, челюсть каменна, а губы слегка изогнуты.

— Ты ничего не знаешь.

— Так скажи мне, черт возьми! — кричу я ему, глядя в его глаза и не обращая внимания на мурашки, которые пробегают по моей коже. — Боже, Бишоп, — шепчу я в поражении, — будь честен со мной.

Молчание. Я снова смотрю на его лицо, замечая, что он внимательно наблюдает за мной.

— Ты не готова. Но я скажу тебе вот что... — Он делает паузу, облизывая нижнюю губу. — Не все так, как кажется. Мы — Короли — не играем в игры ради шуток и хихиканья. Есть причина, по которой мы делаем то, что делаем, когда должны, и поверь мне, Китти, тебе повезло, что ты выбралась оттуда целой и невредимой — пока что.

— Что? — шепчу в шоке. Я сказала ему быть честным, но теперь у меня появилось еще больше вопросов.

— Как бы ни казалось, что мы пытаемся причинить тебе боль... — Он снова делает паузу. — Как бы мы ни причиняли тебе боль, это все для твоего же блага.

— Что, бл*дь, это значит? — Я откидываю волосы с лица, мое дыхание учащается. — Бишоп, это только рождает больше вопросов.

— Ты мне доверяешь?

— Нет. — Моментально.

Он одаривает меня одной из своих ухмылок, от которых плавятся трусики.

— Хорошо. Ты доверяешь Нейту?

— Н-нет. — Нерешительно.

— Значит, твое суждение не такое дерьмовое, как ты думаешь. — Бишоп подходит ко мне, обхватывает мои пальцы своими и притягивает меня к своему телу. — Веришь или нет, но мы делаем это для твоего же блага, и, вполне возможно, это может подвергнуть опасности и нас.

Я потираю виски.

— У меня от тебя болит голова, — бормочу я, уткнувшись в его теплую, твердую грудь.

— Ну, тогда мы в расчете, потому что у меня болит кое-что еще.

Толкаю его, на моих губах появляется легкая улыбка.

— Значит, ты так сильно меня ненавидишь, да? — игриво спрашиваю я, когда мы возвращаемся ко всем.

— Да. Я не буду лгать об этом, но это только потому, что у меня есть вопросы, на которые нет ответов, подозрения и множество фактов, которые находятся передо мной. Но так уж получилось… ты заставляешь мой член твердеть.

— Хммм, — бормочу я, как только мы выходим на песчаную площадку. — А еще мужчины говорят, что девушки сложные? Вот это, Бишоп Винсент Хейс, было отчаянное предупреждение! — я издеваюсь над ним, открыв рот.

Бишоп останавливается, хмуро смотрит на меня, скривив губы.

— Что ты сказала? — Затем бросается на меня, хватает за бедра в стиле пожарного и перекидывает меня через плечо. Я громко кричу, ударяя его рукой по заднице, пока все хихикают на заднем плане.

— Бишоп! — кричу я ему, когда он подбрасывает меня в воздух. Плыву в воздухе, когда моя спина и задница ударяются о жесткую воду с громким всплеском, и маленькие укусы покрывают мою задницу.

Тридцать минут. Именно столько времени я провела с Бишопом. И он нанес мне синяков больше, чем я могу видеть.

ГЛАВА 24

— ТАК МЫ ПРОСТО проигнорируем тот факт, что ты и Бишоп Винсент, бл*дь, Хейз, очевидно, трахаетесь? — заявляет Татум, натягивая обрезанные шорты.

Я надеваю свои маленькие черные шорты, застегиваю их, а затем накидываю свободную белую рубашку-бойфренд, заправляя одну сторону.

— Я имею в виду, не знаю. Мы просто спим вместе, но ты не можешь ничего сказать. И когда все это взорвется у меня на глазах, тебе все равно нельзя будет ничего говорить! — Пристально смотрю на Татум и Тилли.

— Я ничего не говорила. — Татум качает головой, на ее губах играет легкая улыбка. Но затем она исчезает. — Но, пожалуйста, будь осторожна. Они опасны, Мэди.

— Я знаю, как позаботиться о себе, — заверяю я ее с улыбкой. Глядя на Тилли, киваю головой. — Что у тебя с Нейтом?

Она замирает, натягивая джинсы-бойфренды.

— Ничего.

Я сужаю глаза.

— Чушь.

Она выдыхает.

— Я не знаю. Прошлой ночью мы спали вместе. — Она нервно смотрит на Татум.

Татум останавливает то, что она делает, глядя на меня и Тилли.

— Что? О, пожалуйста. Как будто мне не все равно. Я была серьезна, когда сказала, что использовала его так же, как он использовал меня. Желаю тебе всего самого сексуального в мире, обещаю.

— Хорошо, — говорит Тилли с облегчением. — Но он... я не знаю. Сбивает с толку.

— Да ну, это же Нейт. Он мудак, — усмехается Татум.

— Нет, дело не в этом, — бормочет Тилли. — То есть, он, конечно, мудак и все такое, но для меня — не совсем.

— Хм, — я смотрю вдаль. — Интересно.

Тилли смеется, завязывая свои пастельно-розовые волосы в высокий хвост.

— Это ерунда.

Я наклоняюсь, достаю бутылку Grey Goose (прим. Grey Goose (Серый гусь) - Бренд французской водки премиум класса), а затем бросаю красные стаканчики в центр.

— Это было не совсем то, что я имела в виду, когда говорила, что мы все должны пойти в поход. — Закатываю глаза. — Это не тот поход, которым я обычно занимаюсь.

— Мы это знаем, — ухмыляется Татум. — Тебе следовало взять с собой оружие!

На моем лице появляется выражение ужаса.

— Что? Ни за что. Это не... нет. Это идет вразрез со всем, чему учил меня отец в детстве.

— Ну, может быть, мы могли бы как-нибудь пойти все вместе. Я никогда не стреляла из пистолета. — Тилли смотрит вдаль.

— Это хорошая идея! — указываю я, расширив глаза на Татум.

— Что? — Татум притворяется невинной. — Просто говорю... Может быть, ты могла бы застрелить Бишопа, и люди подумали бы, что это был несчастный случай. — Мы все начинаем смеяться. Схватившись за живот, я вытираю слезы со щек.

— Знаешь, — говорю я, наливая водку и открывая апельсиновый сок. — Когда я начала учиться в Риверсайд, то понятия не имела, чего ожидать. Все мои другие школы? Это было сложно.

— Как же так? Ты, наверное, самая крутая цыпочка, которую я когда-либо встречала, — говорит Тилли, а затем смотрит на Татум. — Без обид.

Татум сжимает свое сердце в притворной боли, а затем хихикает.

— Потому что я просто... не вписывалась. Девушки просто ненавидели меня. — Я качаю головой. — В любом случае, единственная школа, в которую я вроде как вписалась — но почему-то все еще не вписывалась, — была в Миннесоте. И это только потому, что я встречалась с защитником, — смеюсь. — Он был популярен, и все ненавидели, что я была девушкой, которую он выбрал, но они не говорили об этом, — делаю глоток своего напитка. — По крайней мере, пока мы не расстались.

— Ну, если тебя это утешит, — бормочет Татум, опрокидывая свой бокал, — никто не любил меня так сильно, как вы двое. Но… Мне они тоже никогда не нравились, так что все сложилось хорошо.

Я улыбаюсь, поднимая свой бокал.

— За нас! — Мы чокаемся, а затем глотаем наши напитки.

Татум ложится.

— Разве мы не ведем себя необщительно, не выпивая со всеми остальными?

Я опираюсь на локти.

— Возможно, но нам никто из них не нравился до того, как мы приехали сюда, так что какая разница?

— Тук-тук!

— Не входите. Мы голые! — Татум театрально смеется.

Молния расстегивается, и Картер с ухмылкой заходит внутрь.

— О, я разочарован. — Он опускается рядом со мной. — Почему вы, девочки, прячетесь здесь?

Я хихикаю, наклоняюсь и наливаю еще водки и апельсинового сока в свой стакан.

— Потому что мы можем.

— О, я вижу, — Картер ухмыляется. — Мое пиво недостаточно хорошо для тебя?

Я смотрю на него, замечая, что там, где у Бишопа темно-зеленые глаза с дымкой, у Картера яркие и живые. Там, где у Бишопа нижняя губа слегка надута, у Картера она в лучшем случае средняя. Если у Бишопа кожа мягкая, загорелая и блестит на солнце, то у Картера она бледная, но на щеках есть легкий румянец, который, несомненно, восхитителен. У Картера также есть одна ямочка на подбородке, которую я тоже считаю очаровательной. Снова смотрю ему в глаза и вижу, что он смотрит на меня с самодовольной ухмылкой.

— Нравится то, что ты видишь?

Краем глаза я вижу, как Татум поворачивает к нам голову. Я делаю глоток.

— М-м-м... — Пожимаю плечами. Он игриво толкает меня локтем, и мы оба смеемся. Я знаю, что Картер был с кем-то еще прошлой ночью, как и я, но мне все равно. У меня нет никаких эмоциональных привязанностей к Картеру. Я не испытываю к нему ненависти. Ничего не испытываю к нему. Просто иногда на него приятно смотреть.

— Итак. — Татум перекатывается на живот, пока я беру еще один стакан и наполняю его. — Я слышала, ты вчера переспал с Дженни Прескотт? — Она шевелит бровями для большего эффекта. — Слышала, что она может проделать этот маленький трюк со своей...

— Прекрати, — смеется Картер, чуть не подавившись своим напитком. — Но да, она делает трюк.

— О, мерзость, — бормочу я, глядя на Тилли.

— Ревнуешь? — Картер улыбается мне. О, боже.

— Определенно нет.

Его улыбка слегка меркнет.

— Я могу поддержать ее ответ, потому что она была с…

Я ударяю Татум ногой.

— О? — Картер кривится. — С кем?

— Ни с кем. С собой, — я улыбаюсь ему.

— А, понятно. Никаких поцелуев и рассказов?

Я сжимаю губы и выбрасываю ключ.

— Никогда.

Он откидывается на локте, делая глоток своего напитка. У нас с Бишопом никогда не было разговора, насколько мы открыты в том, чтобы спать с другими людьми, хотя я совсем не такая. И хотя я заставила его сказать это прямо перед сексом, но не думаю, что это имеет значение. Картер смотрит на меня.

— Кто бы это ни был, будь осторожна, да?

Я смотрю на него сверху вниз, прекрасно осознавая, как близко он ко мне находится. Киваю.

— Конечно.

Он грустно улыбается, затем делает еще один глоток, как раз в тот момент, когда вход в палатку отодвигается, и внутрь входят Бишоп, Нейт и Хантер. Бишоп смотрит на Картера, его челюсти слегка сжаты, и внезапно я чувствую себя виноватой. Почему, черт возьми, я чувствую себя виноватой? Между нами не было никаких обещаний. Но даже в этом случае могу сказать без тени сомнения, что мне не нравится быть рядом с любым другим парнем, кроме Бишопа. То, что Картер так близко ко мне, кажется неправильным, но то, как Бишоп посасывает мою плоть, это ощущается так правильно. Бишоп прищуривает глаза, рассматривая нас с Картером. У него мгновенно возникает неверное представление. Сюрприз, сюрприз. Однако вместо того, чтобы закатить истерику, Бишоп садится рядом с Татум, когда она наливает им всем выпивку.

— Значит, вечеринка в нашей палатке? — Она смотрит на Бишопа, Нейта и Хантера. Бишоп не сводит с меня глаз, поэтому я смотрю на Татум, протягивая ей свою чашку. — Еще? — Она поднимает брови. — Если бы я не знала тебя лучше, Монтгомери, то сказала бы, что ты хочешь напиться.

Я пожимаю плечами.

— Ну, раз уж у меня не было ничего прошлой ночью... — Я смотрю на Бишопа с фальшивой улыбкой. — Да, я хочу еще.

Нейт садится по другую сторону от меня, его рука обнимает меня за талию. Я закрываю глаза, успокаивая дыхание.

— Сестренка, — шепчет он мне на ухо, его волосы щекочут мочку моего уха. — Мне очень жаль.

Я открываю глаза и смотрю на него широко раскрытыми глазами.

— За что?

— За все, но самое главное — за то, что еще впереди. — Его глаза отчаянно ищут мои. Каждый острый угол его челюсти и прямой нос выводят меня из себя.

— Мне надоели эти загадки, — шепчу я.

Он улыбается, а затем наклоняется ко мне, проводя губами по моей щеке.

— Я знаю. — Затем он притягивает меня ближе к себе и заметно отдаляет от Картера. Я беру у Татум стакан и подношу его к губам.

— Музыка! — говорит Тилли, неловко глядя между мной и Нейтом. Я смотрю на Бишопа, который прислонился к Татум, а она смотрит на меня с немым вопросом. Господи. Что мы за хреновая группа?

Я качаю головой в сторону Тилли, надеясь, что она знает, что мы с Нейтом не такие. Тилли достает свою док-станцию и нажимает кнопку Play на песне Escape the Fate «One For The Money». Я ухмыляюсь ей. Мне нравится ее музыкальный вкус; он так отличается от одержимости хип-хопом Татум и Нейта. Не то, чтобы я не любила хип-хоп, просто у меня эксцентричный музыкальный вкус, и мне нравится слушать разные жанры сразу, а не одно и то же снова и снова.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒