Я:Нет. И нет, я не хочу и не нуждаюсь в разговоре. Просто забудь об этом. Я теперь почти с Картером. 4 страница

ГЛАВА 18

ВЫ ЗНАЕТЕ ТУ ЧАСТЬ в фильмах, где вы видите двух малышей, которых поймали за рисованием на стенах или разрезанием новых простыней из египетского хлопка их матери, сидящих на диване, пытающихся выглядеть невинными, когда их родители сидят напротив них, разочарованные и решающие, что они собираются сделать в качестве наказания? Да, мы с Нейтом сейчас малыши.

― Мэди? ― спрашивает мой отец, глядя на руку Нейта, которая небрежно обвивает мою талию, когда мы сидим на Г-образном диване. Я беспокойно ерзаю, мне не нравится, что отцу явно не по себе от того, что Нейт обнимает меня.

― Хмм? Да? ― Я решаю стремиться к невинности. Невинность всегда работает с моим отцом. Он на самом деле считает меня наивной и, вероятно, думает, что я все еще девственница. Технически говоря, это было бы нетрудно признать, когда тебе семнадцать, но не у всех девушек есть моя жизнь или была моя жизнь.

Елена выдыхает, вставая с кожаного дивана.

― Майкл, все в порядке. Они же дети. Это то, что они делают. ― Она делает паузу. ― По крайней мере, они достаточно ладят, чтобы устроить вечеринку.

Честно говоря, я не думала, что мой отец будет против, не то чтобы я раньше устраивала вечеринки, но он ― отсутствующий родитель. Я почти уверена, что его карточка наказаний недействительна. Он пробил этот билет, когда оставил меня на неделю после моего пятого дня рождения.

Папа встает с дивана, его брови нахмурены, а морщины вокруг глаз глубокие. Он смотрит на Нейта.

― Больше нет. ― Затем исчезает в коридоре, а Елена идет следом за ним.

― Вау! ― Нейт смеется, откидываясь на спинку дивана и надвигая кепку пониже, чтобы скрыть глаза.

― Вау? ― Я шепчу-шиплю. ― Ты что, издеваешься надо мной? ― Я толкаю его локтем и встаю с дивана. ― Это твоя вина.

Он хихикает, невозмутимый мудак, каким и является Нейт.

― Нейт! ― Я щиплю его за руку.

― Ай! ― Он поднимает кепку выше, пока его взгляд не останавливается на мне. ― Что?

― Ты должен был позаботиться о мусорных баках!

― Нет. ― Нейт качает головой. ― Я точно помню, как сделал это. Мы с Татум обошли... ― Он замолкает, его глаза устремлены вдаль.

― Хм? Куда вы с Татум ходили? ― Я в отчаянии топаю ногой.

Нейт смеется.

― Ладно, извини! ― Он встает с дивана, обхватывает меня рукой и притягивает к себе.

Я борюсь с его твердой грудью в течение секунды, прежде чем сдаться с раздражением и раствориться в его объятиях.

― Не делай так больше. У нас был план, и если мы хотим иметь здесь хоть какую-то свободу, нам нужно придерживаться этого плана.

― Да, ― Его голос вибрирует у моей щеки, сладкий аромат одеколона ударяет мне в ноздри. ― Но нам все равно не нужно устраивать здесь вечеринки. У нас есть дом Брэнтли.

― Брэнтли я не очень нравлюсь, и это не имеет значения. Мне не следует посещать вечеринки.

― Ты не не нравишься Брэнтли.

― О, неужели? ― Я отстраняюсь от его объятий, ровно настолько, чтобы видеть его лицо, но все еще находясь в его руках. ― Губы этого человека постоянно кривятся, глядя на меня. Я думаю, он ненавидит меня больше, чем Бишоп.

Рука Нейта сжимается вокруг меня.

― Бишоп не ненавидит тебя.

― Я почти уверена, что так оно и есть. На самом деле, не думаю, что кто-то из вашей стаи полностью доволен моим существованием.

― Они просто не знают тебя.

― Вы все похитили меня. Им чертовски повезет, если они узнают меня, и, кстати, почему я обнимаю тебя? Я все еще злюсь из-за этого. ― Вырываюсь из его объятий только для того, чтобы он усилил хватку. Нейт подцепляет пальцем мой подбородок и наклоняет мою голову так, что я оказываюсь лицом к нему. Его глаза ищут мои, его губы так близко, что если бы я подалась вперед, мы бы поцеловались.

― Ты не имеешь права голоса в том, что произошло той ночью. ― Он серьезен, и это заставляет меня нервничать. Я никогда не видела Нейта таким. ― Я серьезно, Мэди. У нас не было и нет особого выбора, за исключением, вероятно, Бишопа.

― Почему я тебе нравлюсь? ― спрашиваю я. Он прищуривает глаза. ― Я имею в виду, ― шепчу, мои глаза опускаются к его губам, ― что не должна была тебе нравиться. Мы сводные брат и сестра. Мы должны ненавидеть друг друга.

Нейт подается вперед, его рука сжимается вокруг моей талии, притягивая меня ближе, так, что я чувствую, как его твердая эрекция упирается мне в живот. Он мягко опускает свои губы, касаясь моих.

― Либо я испытываю симпатию к тебе... ― Он усмехается мне в губы, но я не двигаюсь. А должна двигаться; если бы я была умной, я бы двигалась. Но в последнее время не очень сообразительна. ― Либо я тебя трахну. ― Нейт всасывает мою нижнюю губу в свой рот.

Как только он собирается отстраниться, я хватаю его сзади за шею и притягиваю к себе, целуя. Я открываю рот и позволяю его языку скользнуть внутрь. Нейт проколол себе язык? Шарик его пирсинга умело скользит по моему языку, и, черт возьми, он здорово целуется. Нейт толкает мое тело на диван своим, пока моя спина не упирается в мягкие подушки. Я медленно раздвигаю ноги, пока его колено не оказывается между моими, не прерывая поцелуй. Он наклоняет голову, давая мне больше доступа, и я облизываю его язык, втягивая его в рот и посасывая.

― Мэди, мы сегодня идем ужинать! ― Далекий крик моего отца похож на ведро ледяной воды. Мы с Нейтом оба отстраняемся, моя рука подносится ко рту, а его широко раскрытые глаза смотрят на меня ― мы оба в шоке. Я отталкиваю его от себя, и мы вскакиваем на ноги как раз в тот момент, когда мой отец входит в гостиную, поправляя запонки. ― Вы оба идете.

― Извини, ― невозмутимо произносит Нейт. ― У меня есть планы на вечер. ― Затем он смотрит на меня. ― И разве ты не говорила, что Татум приедет?

Я нервно перевожу взгляд с Нейта на отца.

― Да, но я могу отменить.

Нейт смотрит на меня расширенными глазами. Я расширяю свои в ответ, потому что он ведет себя грубо. Знаю, что мой отец прямолинеен, но он всегда был таким, и, может быть, он не самый лучший отец, но всегда старался.

― Хорошо. Все решено. Жду вас обоих в машине через полчаса.

Полчаса спустя мы с Нейтом сидим на заднем сиденье отцовского «Рендж Ровера», оба хмуро смотрим друг на друга, и ни один из нас не произнес ни слова с тех пор, как «произошла ошибка». Я бы назвала это поцелуем, но «ошибка» звучит более уместно. Нейт одет в повседневные темные джинсы, рубашку поло и черные ботинки. Я тоже одета в стиле casual, как и он. Остановила свой выбор на брючном комбинезоне. Он черный и простой, но имеет два небольших разреза по обе стороны от моей груди, показывая немного кожи. Это одна из многих вещей в моем шкафу, которые мне не очень нравится носить, но из-за статуса я должна иметь его на случай, если... не знаю... мой отец решит выложить мне, что он приглашает нас в «The Plaines» ― самый элитный ресторан в этой части города. Я знаю это только потому, что когда я написала Татум сообщить, что не могу пойти сегодня, и они с Тилли сами по себе, она мне так и сказала. Сразу после того, как прокляла меня.

― Итак, Мэдисон, как дела в школе? ― спрашивает Елена с пассажирского сиденья.

― Все хорошо.

― Мэди уже устроилась, ― ухмыляется Нейт со своего места. ― Не так ли, сестренка?

Тот факт, что те же самые губы, которые я только что целовала, называют меня сестрой, заставляет меня задыхаться. О чем, черт возьми, я думала? Отец смотрит на меня в зеркало заднего вида.

― Да, я нашла одного или двух замечательных друзей.

Мой телефон вибрирует в кармане, когда Елена задает свои вопросы Нейту. Я снимаю блокировку с телефона.

Бишоп: Нам нужно поговорить.

Он серьезно?

Я: На самом деле не нужно.

Бишоп: Я не Нейт, Мэдисон. Я не просто вставляю свой член в каждую девушку, которую вижу. Нам. Нужно. Поговорить.

Я: Судя по тому, как Элли лапает тебя, ты не очень убедителен.

Бишоп: Ревнуешь?

Я: Нет. И нет, я не хочу и не нуждаюсь в разговоре. Просто забудь об этом. Я теперь почти с Картером.

Ложь. Какого хрена я только что это сказала? Сейчас две тысячи семнадцатый год. У нас есть беспилотники, машины, которые могут ездить по воде, и люди, которые ходят по Луне. Какого черта они до сих пор не придумали, как отменить отправку текстового сообщения? Я не знаю, кто «они», но я обвиняю в этом Apple.

Бишоп: Осторожно, Китти.

Я закатываю глаза и засовываю телефон обратно в карман. Нога Нейта подталкивает мою, и я смотрю на него, проносящиеся уличные фонари освещают его резкие черты.

― Что? ― спрашиваю я.

― Кто это был?

― Никто.

Я смотрю в окно, игнорируя его взгляд. Как получилось, что за несколько недель я сплела эту грязную паутину? Внезапно мне снова захотелось стать той новенькой девушкой, той, которая впервые ходила по коридорам школы.

― Папа? ― подсказываю я, прижимаясь лбом к прохладному окну.

― Да?

Я выдыхаю.

― Ты сможешь завтра, перед отъездом, принять участие в раунде?

Наступает долгая пауза, и я закрываю глаза. Если он скажет «нет», я могу сломаться. После всего, что происходит вокруг меня, я хочу, чтобы мой отец был со мной, стрелял, как раньше. Мне нужно, чтобы он вернул меня с того облака, на котором я уплыла.

― Конечно, малышка. ― Я выдыхаю от его ответа, мои плечи расслабляются, и напряжение немного спадает.

Как только мы въезжаем на парковку ресторана, выхожу со своей стороны внедорожника, и Елена смотрит на меня.

― Как бы то ни было, я рада, что вы с Нейтом ладите.

― Я бы не сказала, что мы ладим.

― Он заботится о тебе, ― заверяет она, закрывая дверь. ― Это кое-что значит, потому что Нейта мало что волнует. Кроме его друзей.

Я закрываю дверь и киваю.

― Я думаю, мы немного ладим.

Елена улыбается и берет меня за руку.

― Так расскажи мне. Ты любишь оружие?

После удивительно нормального ужина мы вернулись домой, и Нейт почти сразу же ушел. Мы почти не разговаривали во время ужина, как будто ошибка была уже забыта. Это меня устраивает, потому что больше такого не повторится. Легкий стук в дверь раздается как раз в тот момент, когда я собираюсь влезть в пижаму и начать работу над сочинением по английскому языку.

― Заходи! ― кричу я, роясь в шкафу. Там все еще царит беспорядок после вечеринки, и в других случаях я бы первой начала уборку, но в последнее время чувствую себя более расслабленной, почти спокойной.

― Привет, сладкая! ― Входит Татум, а за ней Тилли.

― Привет! ― я улыбаюсь им обеим. ― Что вы двое здесь делаете?

― Мы думали, что придем навестить тебя, так как ты надула нас и сбежала. ― Татум садится на мою кровать, а Тилли проскальзывает на стул рядом с моим белым рабочим столом.

― Да, ― бормочу я, найдя свою майку и натянув ее. ― Извини за это.

Это неловко; хотя ошибка ничего не значила для меня, и не знаю, будет ли она что-нибудь значить для Татум. Она говорит, что Нейт был для нее просто «ничто», но разве мы все так не говорим?

― Я принесла своего любимого друга. ― Татум достает синюю коробку в виде книги с золотой отделкой.

― Не может быть! ― восклицаю я, подходя к ней. ― «Debauve & Gallais’s Le Livre» (прим. Debauve & Gallais’s Le Livre - Французский производитель шоколада, основанный Сюльписом Дебо в 1800 году)? ― взволнованно говорю я.

― Ну и дела, ― пробормотала Татум. ― Твой французский более безупречен, чем мой, а я жила там целый год.

Я отмахиваюсь от нее.

― Я изучала язык, культуру, а в данном случае... шоколад! ― Открываю кожаную коробку с золотым тиснением и вдыхаю сладкий, насыщенный запах ганаша и пралине. ― Ммм... ― Достаю одну. ― Я не ела их уже много лет.

Татум смотрит на Тилли и закатывает глаза.

― Не позволяй этой свинье съесть их всех. Иди, попробуй.

Тилли нервно сглатывает и делает шаг в нашу сторону. Я борюсь с желанием схватить коробку и убежать, как пещерная женщина.

― Что в этом такого замечательного? Это просто шоколад, верно? ― спрашивает Тилли, беря одну из пралине. Я прекращаю жевать, сузив глаза. Оскорблять шоколад не стоит. Особенно прекрасные работы Сюльписа Дебо.

― Кроме того, что ты должен быть в списке ожидания, чтобы заказать коробку, а она стоит пятьсот или около того долларов? ― Татум пожимает плечами.

Тилли краснеет.

― Вы, ребята, слишком богаты. Я чувствую себя потерянной девочкой.

― Ты не потерянная девушка. С нами ты в своей стихии.

Тилли мягко улыбается, заправляя волосы за ухо.

― Да, наверное.

Я слизываю шоколад с верхней губы, глядя, как Тилли замолкает.

― Что случилось? Ты в порядке?

Она смотрит на меня.

― Да! ― она притворно улыбается. ― Все в порядке. Что мы будем делать в эти выходные?

Татум сбрасывает туфли, и Тилли снимает свои, плюхаясь рядом с Татум.

― Я не знаю. Мы все, включая тебя, ― Татум смотрит на Тилли, ― были приглашены в лагерь с новым мужчиной Мэди на Хэллоуин.

― Он не мой мужчина, ― говорю я Тилли.

― Он полностью ее мужчина, ― небрежно парирует Татум.

Я качаю головой и одними губами говорю Тилли:

― Он не такой.

― В любом случае, ― громко вставляет Татум, ― я думаю, мы должны это сделать.

― Не знаю, ― бормочу, вставая с кровати. Я так долго хотела отправиться в поход, но теперь, когда знаю, что у Картера есть ко мне другие чувства, я немного боюсь, что он может неправильно понять, что я сказала «да».

― О чем тут не знать? ― спрашивает Татум, подползая к изголовью кровати и проскальзывая под одеяло. Ее пепельно-светлые волосы собраны в идеальный пучок на макушке, а лицо свежее после макияжа. В ней определенно есть это лишенное девственности сияние. Чертов Нейт.

― Многого! ― говорю я, размахивая руками в воздухе. Тилли подскакивает к Татум и проскальзывает вместе с ней под одеяло, следуя за шоколадными конфетами.

― Мэди! ― кричит папа снизу. Я подхожу к девушкам, выхватываю у них дорогую коробку шоколада и засовываю ее под мышку. Зло смотрю на них, направляясь к своей двери.

― Иду! ― кричу я в ответ, открывая дверь. Поворачиваюсь к ним лицом и показываю пальцем. ― Этот разговор еще не закончен.

Спускаясь по длинной лестнице, я вижу, что папа стоит у открытой входной двери. Его лицо ничего не выражает, челюсть напряжена, а взгляд суров. О нет, что же я наделала?

― В чем дело, папочка? ― воркую я, подходя к двери. Он смотрит на улицу, и я следую за его взглядом, пока не смотрю прямо на Бишопа, который стоит там, в рваных джинсах и белой футболке, в армейских ботинках на ногах. У меня текут слюнки, и это не от конфет.

― Привет, ― говорю я ему, не обращая внимания на то, что его волосы все еще выглядят влажными и как расслаблена его поза. Обе ноги небрежно расставлены, челюсть напряжена, глаза суровы, но рот медленно приближается к ухмылке. ― Я справлюсь, папа.

Мой отец останавливается, смотрит на меня, потом на Бишопа, а потом снова на меня. Он целует меня в лоб, а затем смотрит мне в глаза.

― Мы поговорим завтра.

Конечно, мы это сделаем. Я улыбаюсь.

― Конечно. ― Я не жду с нетерпением этого разговора.

― Что ты здесь делаешь? ― спрашиваю я Бишопа, выходя в темную ночь и закрывая за собой тяжелую деревянную дверь. Он отступает назад и садится на одну из ступенек. Его машина припаркована прямо перед лестницей, и еще больше раздражаюсь от того, насколько рассеянной я должна была быть, чтобы не услышать, как подъезжает его машина.

― Я же говорил, ― небрежно говорит он. ― Нам нужно поговорить. ― Не обращая внимания на то, что я одета в крошечные шорты и обтягивающую майку, сажусь рядом с ним. Слава богу, мои ноги прикрыты носками. Бишоп смотрит на мои ноги. ― Это работа Бэнкси?

― Я в шоке, ― саркастически усмехаюсь. ― Ты знаешь Бэнкси?

― Я знаю его работы.

Стараясь не смотреть на него, открываю коробку конфет и кладу их посередине.

― Я могу поделиться.

Сдаюсь и смотрю ему в лицо, ловя его взгляд, пронзающий меня. Его рот скрыт за плечом, и Бишоп изучает меня, как будто я самый важный тест в истории. Когда тишина становится невыносимой, и мне кажется, что мое лицо вот-вот вспыхнет, я кладу шоколад в рот.

― Что?

Он делает паузу, а затем качает головой, глядя вперед, разрывая наш зрительный контакт. Я мгновенно скучаю по его требовательному взгляду.

― Ты другая.

― Мне говорили это всю мою жизнь, ― огрызаюсь я. Его челюсть напрягается. ― Это то, о чем ты хотел поговорить?

― Ты и Картер? ― возражает парень.

― Это не твое дело.

― В самом деле? ― Бишоп усмехается, переключая свое внимание обратно на меня, и когда его глаза встречаются с моими, у меня перехватывает дыхание от интенсивности. ― Почти уверен, что ты сделала это моим делом в ту же секунду, как выкрикивала мое имя и впивалась ногтями мне в спину.

― Я не царапаюсь, ― небрежно поправляю его, посасывая шоколад с пальцев.

Его бровь изгибается.

― Ты уверена в этом, Китти? Я могу показать тебе отметки, если хочешь? Почти уверен, что они все еще там.

― Ты не можешь спрашивать обо мне и Картере, когда у тебя на коленях была Элли. ― Сдерживаю ревность, потому что это именно то, что я чувствую. Ревность.

― Элли ― ничто. Это то, что она всегда делала. Она вертится вокруг нас, как муха над дерьмом. Ничего никогда не было. Я думал, ты это знаешь, но потом забыл, что ты новенькая.

― Если это правда, то что? О чем ты хотел поговорить?

Он выдохнул.

― Я, бл*дь, не знаю, Мэди. Господи.

― Позвони мне, когда все выяснишь. ― Собираюсь встать, когда его рука ловит мою. Я смотрю на него, а он стоит, возвышаясь надо мной.

― Все, что знаю, это то, что чертовски ненавижу, когда Картер прикасается к тебе, и я не знаком с этим чувством.

Предполагаю, что это дерьмовое время, чтобы говорить о его бывшей, поэтому проглатываю свои любопытные вопросы.

― Но? ― я спрашиваю, потому что… Я не знаю, почему. Я девушка с полностью функционирующими женскими частями тела, а Бишоп сексуальнее греха, и это все, что у меня есть.

― Но это никогда не сработает, и я не знаю, что, бл*дь, с этим делать. Я не привык не получать того, чего хочу.

― Я это вижу.

Он усмехается, проводя пальцем по моей щеке.

― Черт, Китти, ты даже не представляешь, какое безумное дерьмо ты заставляешь меня чувствовать. ― Его улыбка исчезает, а челюсть напрягается. ― Но мы не можем.

― Почему? ― шепчу, глядя ему в рот. ― Почему этого не может произойти?

― В этом-то и вся загвоздка, ― отвечает он. ― Я даже не могу сказать тебе, почему.

― Тогда ты уже знаешь, что разговор окончен. ― Я поняла, что есть секреты на секретах, и никто мне ничего не говорит. Я свела все к тому, что это не мое дело, но это быстро надоедает. Я не из тех, кто лезет в чужие дела, но эти секреты, которые есть у него, Нейта и ребят, начинают зудеть в глубине моего мозга.

― Да, ― отвечает он, глядя на меня сверху вниз и отступая назад. ― Я просто хотел, чтобы ты знала, что хотел бы, чтобы между нами все было по-другому, и дерьмо скоро станет еще хуже.

― Да, ― шепчу я, когда он возвращается к своей машине и садится на водительское сиденье. ― Я тоже.

Возвращаюсь в свою комнату, хлопаю дверью спальни и обнаруживаю, что девочки уютно устроились в моей кровати и смотрят Netflix.

― Мы, бл*дь, идем в поход.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒