Утраченная невинность. 1 страница

ГЛАВА 19

― Я ПРОСТО ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ была осторожна, детка, ― уверяет меня папа, вставляя свой третий патрон. Он прицеливается в вырезанную мишень, затем нажимает на спусковой крючок, опустошая его.

Я прицеливаюсь в свою, закрываю один глаз и навожусь на яблочко. Нажимаю на спусковой крючок пистолета и стреляю. Отдача не такая сильная, как должна быть у такого легкого человека, как я, стреляющего из Desert Eagle (прим. Desert Eagle («Пустынный орёл») — самозарядный пистолет крупного калибра (до 12, 7 мм). Позиционируется как охотничье оружие, спортивное оружие и оружие для самозащиты от диких зверей и преступных посягательств), но это папин пистолет, и он приучил меня стрелять из него с самого детства.

― Со мной все будет в порядке, папа.

Он озабоченно смотрит на меня, и мы оба снимаем защитные очки, ожидая, когда появятся наши цели.

― Мне не нравятся Нейт и его друзья.

Я закатываю глаза, отстегивая своего человека-мишень и видя, что стреляю в пределах досягаемости.

― Папа, тебе не нравятся никакие мальчики.

― Нет. ― Его тон меняется, становясь строгим. ― Мэдисон, я серьезно. Мне не нравятся эти мальчики.

Я отрываю ухмылку от своих потрясающих целей и смотрю на папу. Он почти никогда не разговаривает со мной таким тоном, и это меня немного отрезвляет.

― Хорошо, папа, я буду осторожна.

― Хорошо, ― он снова улыбается, а затем смотрит на мою цель. ― Как ты справилась?

Зайдя в свою спальню после того, как снова проводила отца и Елену, я опускаюсь на кровать, обдумывая свои сегодняшние мысли. После того, как Бишоп ушел прошлой ночью, я присоединилась к Татум и Тилли, лежащим в постели, в середине эпизода «Сыны анархии». Татум ужасно скучала во время первого эпизода, но мы с Тилли хотели посмотреть его.

Мой телефон вибрирует в заднем кармане, я достаю его и отвечаю.

― Алло?

― Я почти у дома. Выходи, когда я подам сигнал.

― Зачем? ― Медленно поднимаюсь с кровати.

― Потому что я вернулся к обязанностям няни, так что ты должна оставаться рядом со мной.

― Да… ― Я качаю головой. ― Об этом. Я не думаю, что мой отец на самом деле назначил тебя нянькой, Нейт. Ты ему не очень нравишься.

― К черту твоего отца, ― бормочет он.

― Прости?

― Ничего. Выходи из дома и спускайся, когда подам сигнал, или я потащу тебя перекинув через плечо. И чтобы ты знала, Хантер и Брэнтли здесь.

― Прекрасно! ― выпаливаю я, вешая трубку и бросая ее на кровать. Захожу в ванную и распускаю волосы, позволяя им свободно свисать, прежде чем надеть бейсболку с надписью «Нью-Йорк». Я все еще в штанах для йоги и обтягивающей майке после стрельбы, но выскальзываю из кроссовок и надеваю пару Air Max 90s. Беру свой телефон с кровати, когда снаружи раздается сигнал Нейта. Перепрыгивая через две ступеньки, я выхожу из парадной двери и останавливаюсь.

― Я могу сесть сзади, ― говорю я Брэнтли, когда он выбирается с пассажирского сиденья «Ford Raptor» Нейта. Брэнтли не отвечает, он просто забирается на заднее сиденье. ― Или нет, ― бормочу, вставая на подножку и опускаясь на сиденье.

― Так ты знаешь, что Хэллоуин в эти выходные? ― Нейт ухмыляется, выруливая с подъездной дорожки.

― Да? ― саркастически спрашиваю я. ― Я даже не поняла.

― Ага, ― ухмыляется Брэнтли сзади. ― Так и есть.

Я смотрю на Нейта.

― Так почему же я все-таки здесь?

― Я же говорил тебе. ― Он смотрит на меня, сворачивая с нашей улицы. ― Я должен присматривать за тобой. ― Нейт выводит нас на длинную гравийную дорожку, ведущую к старому дому в южном стиле. Высокие потолки, белые колонны, американский флаг, гордо развевающийся у входной двери.

― Мы все живем на одной улице? ― спрашиваю я Нейта.

Брэнтли ворчит на заднем сиденье, срывает ремень безопасности и выходит из грузовика, как только мы останавливаемся. Я нервно смотрю на Нейта.

― Нейт, я действительно не хочу быть здесь, если это дом Брэнтли.

Хантер прочищает горло сзади.

― Не беспокойся о нем.

Я смотрю на Хантера, шокированная тем, что он говорит со мной.

― Но я беспокоюсь.

Хантер закатывает глаза, снимает ремень и открывает дверь.

― Она безнадежна, если кто-то вроде Брэнтли пугает ее. ― Затем он закрывает дверь и идет по дороге, которая ведет к дому.

Я следую за Нейтом, когда он ведет нас через массивный вход в дом, а затем вниз в спальню. Сбоку есть входная дверь, выходящая к бассейну, а вся задняя стена ― окна от пола до потолка. Я плюхаюсь на один из диванов в углу комнаты. Хантер и Нейт открывают дверь и выходят к бассейну, смеясь. Чертов Нейт оставил меня здесь с Брэнтли. Брэнтли ― задумчивый, заносчивый и... молчаливый. Рост около шести футов (прим. 183см)., темные волосы, пронзительные темные глаза и щетина. Он ― воплощение сексуального стиля. Брэнтли прислоняется к двери, глядя на Нейта и Хантера. Желая нарушить тишину, мой не-фильтр вступает в полную силу.

― Почему ты меня ненавидишь?

Он смотрит на меня через плечо.

― Ты не очень приятный человек.

― В самом деле? ― Моя бровь изгибается. ― И ты думаешь, что знаешь меня достаточно хорошо, чтобы сделать такое предположение?

Он усмехается, отталкиваясь от двери и поворачиваясь ко мне лицом, скрестив руки на груди.

― Мне не нужно знать тебя, чтобы сделать такое предположение. Я уже достаточно наслушался.

― Ну ты и мудак.

Он смотрит прямо на меня, его глаза пронзают мои. Я борюсь с желанием съежиться.

― Я никогда не утверждал, что я кто-то другой, Китти.

― Что я сделала? Или что ты слышал, что я сделала?

― Это не то, что я слышал, ― небрежно говорит он. ― Это то, что я знаю.

― В этом нет никакого смысла.

― В тебе нет смысла, ― отвечает он, подходя ко мне. На нем темная рубашка, свободные джинсы и черные ботинки. Он останавливается прямо передо мной, опуская обе руки на подлокотники по обе стороны от моего кресла, заключая меня в клетку. Наклонившись, Брэнтли переводит взгляд с моих губ на глаза и обратно. ― Ты думаешь, что из-за того, что Бишоп трахнул тебя, у тебя есть свободный проход?

Мое сердце колотится в груди, а на лице появляется удивление, потому что он смеется, и в его усмешке звучит угрожающий тон.

― О, что? Ты думала, что он действительно хотел трахнуть тебя? ― Парень наклоняет голову и придвигается ближе, так, что его нос касается моего, его губы на расстоянии шепота. Я задерживаю дыхание. ― Не-а, Китти. Все это было частью плана. ― Он наклоняется вперед, его губы касаются моих. ― Сделать тебя мокрой и нуждающейся, трахнуть тебя, притвориться, что ты значишь больше, чем просто легкий кусок задницы. ― Брэнтли замолкает, изучая мои глаза. ― Я хотел бы, чтобы между нами все было по-другому, ― передразнивает Брэнтли последние слова Бишопа, сказанные мне прошлой ночью.

Мое видение становится мрачным. Все в моем периферийном зрении становится черным.

― Это был трюк? ― шепчу я, больше себе, чем ему.

Брэнтли смеется.

― Это все игра, Китти. И ты находишься в середине очень хреновой доски.

Я саркастически фыркаю.

― Думаешь, мне не все равно? ― Я смело поднимаю глаза прямо на него.

Его взгляд сужается, опускаясь к моему рту.

― Докажи, что это не так.

― Ты ненавидишь меня.

― Я буду трахать тебя так же сильно, как ненавижу.

Мои глаза закрываются, когда я провожу языком по нижней губе.

― У меня вроде как есть парень.

Он смеется, его глаза все еще изучают мои. Вся моя натура поднимается до обжигающего уровня.

― Картер. ― Его рука взлетает к моей шее, когда он толкает мою голову обратно в кресло. Он наклоняет голову набок. ― Мы с тобой оба знаем, что он слишком ванильный для того дерьма, что творится у тебя в голове. ― Брэнтли поднимает меня с кресла за шею.

Я встречаюсь с ним взглядом.

― Много слов. Только болтовня, без укусов? ― Какого черта я делаю?

Он смеется, его хватка на моей шее усиливается, а затем он тянет меня вперед, захватывая мою нижнюю губу между зубами. Он грубо дергает ее, затем просовывает свой язык в мой рот. Я открываю его, злясь на всех. Злюсь на Нейта, потому что не знаю, искренна ли его забота обо мне. Злюсь на Бишопа за то, что он использовал меня как игрушку. Злюсь на себя, бл*дь, за то, что думала, что Бишоп влюблен в меня. Просто сделай так, чтобы это прошло. Я обхватываю руками шею Брэнтли сзади, и его хватка исчезает с моего горла, когда он отталкивает мои руки от своей кожи, подхватывает меня за бедра и бросает на кровать. Затем медленно подползает ко мне, захватывает мои запястья и хлопает их над моей головой.

― Брэнтли, Нейт и Хантер скоро вернутся.

Он ухмыляется, его глаза темнеют, а торс прижимает меня к кровати.

― Да, вроде как рассчитываю на это. Я уверен, что мы сможем составить список.

― Этого не произойдет.

― Ты говоришь так, будто ты здесь главная? ― спрашивает он, проводя пальцем по моей груди, прежде чем вернуться к горлу.

Снова сжимает меня, и мое сердце сжимается в ответ, когда мои глаза закатываются.

― Да.

Его рот опускается к моей шее, ноги оказываются между моих бедер, широко раздвигая.

― Тебе нравится это дерьмо, да? ― Я люблю это. Он вжимается в меня, его твердость упирается в мою промежность.

― Прерываю? ― голос разрывает наши объятия, но Брэнтли остается на месте, смотрит на меня сверху вниз, а потом ухмыляется.

― Зависит от обстоятельств, ― говорит парень, оглядываясь через плечо на Бишопа, который только что вошел в комнату. ― Не хочешь присоединиться? Это будет не первый раз, когда мы делимся.

Бишоп молчит, и я приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на него. Он смотрит на меня и ухмыляется.

― Нет, я в порядке. Я уже имел ее. Мне не хочется засовывать свой член в грязь во второй раз.

― Ауч, ― отвечаю я безразлично. Это было больнее, чем я хотела бы признать, но то, что мне сказали, что меня используют, несколько притупило боль после этого. Я ненавижу Бишопа Хейса.

― Йоу! У Брэнтли... ― Нейт входит в комнату, обращаясь непосредственно к Бишопу, когда видит меня и Брэнтли на кровати. Он закатывает глаза. ― Отвали от нее, приятель.

― А что, если я не хочу, чтобы он слезал? ― огрызаюсь я. Если я ― грязь и ничего не значу для этих парней, то какой смысл уходить с достоинством? ― Или что, Нейт? ― ухмыляюсь ему. ― Злишься, что не твой язык у меня в горле? ― Затем отталкиваюсь от груди Брэнтли, выползая из-под него и направляясь к краю кровати. ― Я ухожу. ― Иду к двери, поправляя свою майку.

― Да ладно, сестренка. Мы просто играем.

― Хорошо, но найди себе новую игрушку. ― Я смотрю на Бишопа. ― Такую, чтобы не было ощущения, что ты трахаешь грязь. ― Открываю дверь комнаты.

― Ты трахнул ее? ― рявкает Нейт на Бишопа.

Упс, неужели я проговорилась? Моя вина.

Я выхожу через парадную дверь, а затем бегу трусцой. Я знаю, что мой дом находится всего в пяти минутах ходьбы, но сейчас мне не хочется ни с кем разговаривать, и у меня такое чувство, что Нейт попытается преследовать меня. Бишоп, Нейт, Хантер и Брэнтли уже взбесили меня. Я даже не хочу видеть, на что способны Сент, Эйс и Джейс, учитывая, что они старшие братья. Все это было игрой. Бишоп притворялся, что ему плевать, они играли со мной, как с гребаной скрипкой.

ГЛАВА 20

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ я сижу рядом с Картером в кафетерии, когда Татум бросает свою сумку рядом со мной.

― Я, черт возьми, не могу дождаться Хэллоуина в эти выходные.

― Не могу поверить, что мы делаем это в лесу, ― отвечаю я, откусывая от яблока.

Картер подталкивает меня своей рукой.

― Оставишь оружие дома?

― Может быть. ― Я смотрю вверх на Бишопа. ― А может, и нет.

Картер следит за моим взглядом.

― Неприятности?

― Можно и так сказать, ― бормочу я, отводя от них взгляд. Элли идет к их столику, и я закатываю глаза. Вот так. Только на этот раз, когда она собирается опуститься на колени Бишопа, он отталкивает ее, и она падает на пол. Нейт смеется, Брэнтли ухмыляется, Хантер издает вой гиены, а остальные парни хихикают, глядя на нее с отвращением. Все до единого ― засранцы. Мне не нравится Элли, и я даже могу сказать, что немного ненавижу ее, но это доказывает, что ни в одном из этих парней нет ни одного искупительного качества. Они все придурки. Обычно в группе есть хотя бы один, который не такой. Но не здесь и не с ними. Я запуталась в паутине школьных плохих парней, и теперь мне придется выпустить когти, чтобы выбраться.

― Что с вами происходит, ребята? ― спрашивает Татум, делая глоток воды.

Я качаю головой.

― Ничего.

― Прошлой ночью ты заперлась от Нейта в своей комнате. Это не пустяки.

― Мне сейчас не очень нравится Нейт.

Картер обнимает меня за талию и притягивает к себе. Я знаю, что должна отстраниться. Ничего хорошего не выйдет, если я продолжу в том же духе. Но ничего не могу с собой поделать. Наличие кого-то, кто заинтересован во мне, заставляет меня чувствовать себя желанной. Это все, чего на самом деле хочет девушка, не так ли? Чувствовать себя желанной?

― Эй. ― Я поворачиваюсь к нему лицом. ― Я поеду в пятницу. Мне просто нужно сделать пару вещей заранее.

― Я могу поехать с тобой, ― добавляет Татум.

Я качаю головой.

― Все в порядке. У меня есть карты Google или что-то в этом роде. Просто сообщите мне подробности о том, куда мы направляемся, и я встречу вас всех там.

Картер смотрит на меня.

― Ты уверена?

Я киваю.

― Да, несомненно.

Он достает листок бумаги, набрасывает на нем указания, а затем протягивает его мне.

― Это примерно полтора часа езды вглубь страны. Условия суровые. Называется «Мириады». Это водная яма, которая находится буквально в глуши. Ты должна припарковать свою машину, а затем следовать по искусственной тропе в лес. Ты увидишь все машины, так что все должно быть в порядке, но там нет сотовой связи, поэтому я бы посоветовал тебе взять кого-нибудь с собой.

― Картер, со мной все будет хорошо.

― Я не знаю. ― Татум пожевала губу. ― А как насчет горных львов?

― Это не первый мой поход. У меня есть папин компас. Со мной все будет в порядке. Я опытна в лесу, как ты в шопинге.

― Хорошо, хорошо, ― выдыхает она. ― Я и Тилли встретимся с тобой там.

Звенит звонок, и я собираю весь свой мусор, положив его на поднос.

― Мэди! ― кричит мне Бишоп. Я игнорирую его, но очевидно, что я слышала его, так как вся столовая в значительной степени прекратила то, что они делали. Татум смотрит на меня, но я тоже не обращаю на нее внимания. Пройдя в другой конец столовой, бросаю свой поднос в мусор и толкаю двери. К черту его.

Мой телефон вибрирует в кармане как раз в тот момент, когда я иду на следующий урок.

Тилли: Привет, чика! Все еще в силе на эти выходные? Как мы одеваемся?

Верно. Хэллоуин. Между всем остальным, драмой с Бишопом, походом и желанием продолжать читать Книгу, я забыла о том, как мы одеваемся на Хэллоуин.

Я: Все еще в силе! Ты поедешь с Татум. Насчет одежды я не уверена. Думаю, Татум захочет пройтись по магазинам. Что ты делаешь после школы?

Тилли: Сегодня?

Я: Да.

Тилли: Я могу прийти.

Я: Хорошо, мы заберем тебя из школы.

Я никогда раньше не была в школе Тилли. У меня никогда не было для этого причин. Но внезапно мне захотелось увидеть ее. В Тилли так много всего, чего я до сих пор не знаю, но она вписывается в нашу дружбу с Татум, как недостающая головоломка, которая нам нужна. День тянется медленно, и я сдаю экзамен по естествознанию, хотя и не готовилась к нему.

Выхожу из класса в конце дня, когда Татум догоняет меня, сжимая свои книги и запыхавшись.

― Черт, сучка, в следующий раз притормози, ― фыркает она.

Я хихикаю.

― Может быть, нам стоит начать тренироваться.

Мы обе останавливаемся и смотрим, друг на друга, а затем начинаем смеяться.

― Может, и нет.

Я толкаю ее локтем.

― Эй, мы должны забрать Тилли. Она хочет пройтись по магазинам для этих выходных.

― Да! ― говорит Татум, расправляя плечи, как будто готовится к войне.

Я останавливаюсь.

― Что? Теперь ты хочешь размять плечи?

― Конечно, ― бормочет она. ― Папина черная карточка вот-вот получит тренировку.

Выйдя из школы, мы ждем, когда Сэм заедет за нами. Сэм ― другой водитель моего отца, но она больше мой водитель, когда папа уезжает и берет с собой Гарри. Со вчерашнего дня я игнорирую Нейта и его желание подвезти меня в школу. Мне действительно нечего им сказать, и я не доверяю никому из них, тем более с тех пор, как они похитили меня. О чем Татум до сих пор не знает.

Мы садимся, и Сэм улыбается мне в зеркало заднего вида.

― Хорошо провели день?

Я пожимаю плечами.

― Могло быть и лучше.

― Но... ― подсказывает Сэм, зная, что я из себя представляю. Сэм была нашим водителем, сколько я себя помню. Она пятидесятидвухлетняя афроамериканка, которая практически воспитывала меня с самого детства. Она и Джимми. Джимми почти шестьдесят, и я уже много лет пытаюсь свести их вместе. Если вы спросите меня, я бы сказала, что они уже много лет немного влюблены друг в друга, но ни один из них не хочет предпринимать никаких шагов.

Татум перебивает:

― Но у нее проблемы с парнями.

― О, ― язвительно замечает Сэм, выезжая на улицу. ― Какого рода? Такого, для которого мне понадобится лопата и алиби, или такого, для которого я должна испечь пирог и пригрозить отрезать ему яйца, пока он не простит тебя?

Я хихикаю, и Татум смеется.

― Нет, ни то, ни другое. Я не хочу, чтобы ты пекла пироги для кого-то из них.

― Будь осторожна, детка. Я знаю, ты думаешь, что тебе все равно, и ты закрываешься от всех своих чувств, но в один прекрасный день это может укусить тебя за задницу.

― Что? ― я фыркаю, откидываясь на спинку сиденья. ― Как будто я могу начать слишком сильно беспокоиться?

Сэм качает головой.

― Нет, малышка, скорее всего ты никогда не сможешь снова включить эмоции. Ты слишком молода. Живи, чувствуй, занимайся сексом ― не говори своему отцу, что я это сказала, ― но никогда не отказывайся от чувств. Вот что делает тебя Мэдисон.

― Я чувствую, Сэм, ― шепчу я, глядя в окно. Вижу, как Татум смотрит на меня краем глаза, без сомнения, обдумывая сто один вопрос, которыми она собирается меня забросать. ― Просто пытаюсь выбрать, куда направить свою энергию и кто этого заслуживает. ― Сэм знает о моем прошлом и о том, что там произошло. Она единственный человек на этой земле, который знает об этом, и я предпочитаю, чтобы так было и дальше. Она знает только потому, что однажды я пришла домой пьяной с вечеринки и все ей рассказала.

― Эй. ― Татум толкает меня локтем. ― Что случилось, что ты проводишь так много времени в библиотеке?

― Я не знаю. Я всегда любила книги.

― Не-а, ― говорит Татум. ― Есть еще кое-что.

Сэм смотрит на меня с улыбкой.

― Мэди всегда любила книги. Мы читали ей все подряд, когда она была маленькой, а когда ей исполнилось шесть лет, она уже самостоятельно читала. Умная девочка, в некоторых аспектах.

Мы подъезжаем к дому, и я выскальзываю.

― Спасибо, Сэм. Можешь передать Джимми, что я, Татум и Тилли будем дома сегодня к ужину?

― А как насчет Нейта? ― спрашивает Сэм, когда я выхожу из машины.

― К черту Нейта.

― Мэдисон Мари Монтгомери!

― О, Сэмми, ты просто втройне ударила меня! ― Я поворачиваюсь к ней лицом с улыбкой на лице и иду обратно к дому. ― Возьми свои слова обратно! ― Три «М» ― это мои инициалы. Я презираю тот факт, что мое имя все три раза начинается на «М». Я думаю, это был способ моей мамы наказать меня еще немного. Когда она была жива, я шутила по этому поводу, но теперь, когда ее не стало, эта мысль заставляет меня чувствовать себя виноватой.

― Не ругайся на меня, маленькая леди! ― Сэмми не любит ругательства, и ее передергивает, когда кто-то выражается рядом с ней. Возможно, именно поэтому у них с Джимми ничего не получилось, потому что у итальянца нецензурная речь. Это одна из многих причин, почему я всегда любила его.

Он иногда ругается по-итальянски, и долгое время, когда я была моложе, мы оба ругались по-итальянски рядом с Сэм, чтобы она не знала. «Scopare questa merda! » (прим. с итал. К черту это дерьмо! ) Сэмми не понимала, о чем, черт возьми, мы говорим. Это было забавно.

Я захожу внутрь с Татум на хвосте и направляюсь на кухню, открывая боковой шкаф, чтобы достать ключи от машины. Беру ключи от GMC, и мы обе идем в гараж.

― Знаешь... ― начинает Татум, когда мы обе опускаемся на свои места. ― Как Бишоп в постели?

Я смеюсь, заводя машину.

― Я не рассказываю о своих похождениях, Тейт.

― Ооо, конечно.

Качаю головой и смеюсь, выезжая с длинной подъездной дорожки.

― Я серьезно.

Подъезжая к школе Хэмптон Бич, Татум шепчет:

― Я давно здесь не была.

― Все не так уж плохо. Я ожидала немного большего.

Татум покачала головой.

― Хотя люди здесь очень грубые.

Тилли выходит за ворота, сжимая в руках рюкзак, рядом с ней идет еще один парень.

― Горячо на четыре часа, ― объявляет Татум, глядя на подругу Тилли.

Я пихаю ее.

― Не будь занудой. ― Но потом я пробегаю глазами вверх и вниз по его телу. ― Хотя он очень сексуальный. ― У него бритая голова, на шее и руках красуются татуировки. Его темные глаза и оливковая кожа наводят меня на мысль, что он немного испанец. Может быть? Но опять же, у него красивые черты лица. Острый нос, челюсть, которая могла бы сравниться с челюстью Бишопа.

― Ты только что сказала мне не таращиться, а потом обслюнявила всю центральную консоль? ― Татум толкает меня.

Тилли открывает заднюю дверь и опускает стекло.

― Девочки, это мой друг Ридж, который, кстати, раздражает, ― объявляет она, со злостью глядя на него.

Ридж ухмыляется, и будь прокляты все горячие плохие парни. Он показывает Татум свои глубокие ямочки и жемчужно-белые зубы.

― Нет, я не раздражаю. ― Он смотрит на нас с Татум. ― Ей просто нужно быть очень осторожной.

Тилли закатывает глаза.

― Я всегда осторожна. Ты просто властный.

― Я Татум. ― Машет подруга рукой с переднего сиденья.

Он смотрит на нее и кивает головой.

― Привет.

― Я Мэдисон, ― улыбаюсь парню.

Он наклоняет ко мне голову.

― Ладно, мне пора идти.

― Кто это? ― Татум мурлычет, когда мы отъезжаем от школы. ― Пожалуйста, скажи мне, что ты спишь с ним.

― Да, ― кивает Тилли. ― Но это полностью взаимно, и мы не заинтересованы в том, чтобы когда-нибудь пойти дальше отличного секса друг с другом.

Я смотрю на нее в зеркало заднего вида. Дело не в том, что я ей не верю. Просто дело в том, что… да, я ей не верю. Нельзя подружиться с кем-то, кто похож на Тилли и на Риджа, и не захотеть сделать совместных детей.

― Правда? ― отвечаю я. ― А как это работает? Ну, знаешь... без привязанности. ― Не то, чтобы я была увлекающейся, но даже мне трудно отделить свои чувства от секса. Это то, с чем я всегда борюсь. Я никогда не была одной из тех девушек, которые могут заниматься сексом с парнем и не испытывать к нему хотя бы каких-то чувств, хотя бы немного. И даже не зная Бишопа, я просто не думаю, что это в моих силах. Только теперь я определенно что-то чувствую к Бишопу. Ненависть.

― Это просто так. Мы с Риджем знаем друг друга с детства. Мы, вероятно, немного более опытны, чем большинство людей нашего возраста, но это потому, что мы спали вместе в течение очень долгого времени.

Я выезжаю на шоссе и направляюсь к торговому центру.

― А как насчет того, когда один из вас захочет переспать с кем-то еще? Разве другой не разозлится?

Она качает головой.

― Нет. Это действительно просто секс. Я знаю, что большинству людей это трудно понять, и знаю, что девушки говорят, что им нравится такая ситуация, а потом они привязываются, но я действительно отношусь к этому спокойно. У него было много подружек с тех пор, как мы начали спать вместе. ― Она пожимает плечами, и я наблюдаю за ней в зеркало заднего вида, пытаясь поймать ее на блефе. ― Иногда он изменяет мне, а иногда нет. В любом случае, я трахаюсь. ― Тилли подмигивает мне.

Я качаю головой и смеюсь, въезжая на стоянку.

― Ну, он горячий, просто говорю.

― Тебе нужен его номер? Уверена, ему будет интересно, ― говорит Тилли, пожимая плечами и открывая дверь.

― Что? ― усмехаюсь, выхожу из машины и иду впереди к торговому центру. ― Я не имела в виду, что хочу попробовать. Просто сказала, что он горячий.

― А я хочу! ― говорит Татум, беря под руку Тилли.

Тилли смеется и замолкает, когда понимает, что Татум говорит серьезно.

― О нет, нет, нет, милая. ― Тилли похлопывает ее по руке, когда мы входим в прохладный торговый центр с кондиционером. ― Он съест тебя живьем.

Забавно. На первый взгляд можно подумать, что Татум ― шлюха в группе, а не я или Тилли. Не говорю, что мы шлюхи, но мы самые сексуально активные из всей троицы.

Я смеюсь, когда мой телефон начинает вибрировать в кармане. Увидев, что это неизвестный абонент, я загоняю их в ближайший магазин одежды и разблокирую телефон.

― Алло? ― Я все еще смеюсь, когда это слово слетает с моих губ.

― Отгадай мне загадку, ― отвечает автоматический голос на другом конце провода.

― Простите? ― спрашиваю я, садясь на один из стульев в кафе. ― Кто это?

― Я не мертв и не жив, и я не то, что маленькая Мэдисон может скрыть. Но к тому времени, как это будет сделано, ты уже будешь мертва. Таймер запускается сейчас. Игра только началась.

― Алло? Это не смешно... ― Линия замолкает, и я смотрю на свой телефон, слегка приоткрыв рот. Что, черт возьми, это было?

― Мэди! ― кричит Тилли из одного из магазинов одежды, размахивая платьем.

О нет.

― Иду! ― кричу я, снова глядя на свой телефон. Кто вообще использует этот жуткий голос, и кто, черт возьми, это был? Какой-то глупый ребенок играет с телефоном своих родителей. Да, какой-то глупый ребенок, который просто случайно знает, как заблокировать свой идентификатор вызывающего абонента.

Встав на ноги, иду к магазину одежды и засовываю телефон обратно в карман вместе со своими чувствами по поводу этого звонка.

― Что. Это. Такое? ― спрашиваю я, указывая на наряд, который Татум гладит перед зеркалом.

― Что? ― она смеется, как гиена. ― Это Харли Квинн!

― Я знаю, что это Харли Квинн, но почему ты его надела? ― я хихикаю, забирая у нее костюм, который Тилли выбрала для меня.

― Потому что я хочу найти своего пудинга.

― О господи.

Она начинает трясти волосами, как сумасшедшая, и я качаю головой, глядя на…

― Я не надену это.

― Почемуууу? ― Тилли стонет. ― Это мило!

― Да, для девушки, которая хочет, чтобы ее печенье зависло. ― Я отдаю его ей и опускаюсь на стулья для клиентов. ― Я даже не могу думать о том, во что я хочу одеться.

― Ну, ты должна быть кем-то! ― возмущается Татум, возвращаясь в раздевалку и выскальзывая из своего наряда.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒